От подчиненных до подчиняемых (СИ)

Глава 18

Он помогает Ярославу! Они заодно!

— Ну зачем же так грубо, Лёв? — усмехнулся зеленоглазый плейбой.

Неужели, его идея? Нет… точно Ярослава! Никто больше не додумается! Я злобно промычала, проверила насколько крепко привязаны руки — оказалось достататочно. Стала посылать двум заговорщикам нечленораздельные ругательства и отмахиваться ногами.

— Андрей, дай свой ремень, пожалуйста, — будничным тоном попросил программист.

Начальник без задержки выполнил просьбу, расстегнул пряжку и ловким движением вытащил из петель брюк аксессуар.

— На, — под моим недоуменным взглядом протянул его сообщнику.

Я и опомниться не успела, как прохладная кожа ремня обхватила меня сзади за левую лодыжку, потянула к крестовине, обездвижила. Ярослав проделал то же самое и с правой ногой — использовал собственный ремень. Теперь мне вообще нечем защититься! И самое ужасное — бедра толком не свести! Полный абзац. Грубая сила не поможет, надо пробовать иные тактики, например, взгляд голодного кота. Я прекратила трепыхаться и замерла, изобразила на лице самое жалобное выражение, на которое только была способна. Ярослав позади, с ним визуальный контакт не установишь, да и вряд ли это бы помогло. Другое дело — Андрей, он же взрослый, разумный человек, он не должен соглашаться на подобные авантюры! Зачем ему идти на риск? В общем, сосредоточила свои силы на нем, послала ему взглядом настойчивое SOS, а он… он заржал, скотина!

— Яр, ты только посмотри, — сквозь смех позвал он. Веселится, угарает надо мной! Еще и как назло Ярослав высунулся из-за спины, заценил мой жалостливый взгляд, прыснул, улыбнулся. Обоих урою!

— Лёв, ты такая милая, когда злишься, — подколол меня программист, по щеке потрепал! Пальцы ему откушу! — Как думаешь, что мы хотим с тобой сделать? — вопрос уже опасный, прелюдии окончены, и я в их распоряжении. У меня ни одного хорошего предчувствия, только очень-очень плохие. Я отчаянно замотала головой: нет, и знать не хочу! — Помнишь, мы договаривались, что если ты не выполняешь мои просьбы три дня подряд, то тебя ждет наказание? — продолжил Ярослав, усиливая мое беспокойство. — Одно из наказаний — отправить всем запись, как ты развлекаешься на рабочем месте с Андреем и его женой.

— Ах, так вот, кто сумел узнать! — сопоставив факты, оживленно воскликнул начальник. — Ну, тогда нам здорово повезло, — он сел передо мной на корточки, по-хозяйски положил теплую ладонь мне на колено. — Я бы даже сказал, кандидатуры лучше не найти!

Я попыталась проговорить: “Это еще почему?” в максимально удивленной и восклицательной форме. Они тоже друзья со школы? К чему такое доверие?

— Как тебе сказать…, - замялся Андрей, различив суть моей интонации, коротко выдохнул.

— Откроем тебе маленький секрет, Лёва, — Ярослав обошел стул, встал рядом с сообщником. Программист выглядел крайне самодовольным, практически торжествующим. Может, внешне он не особо как-то отличался, но глаза! Они буквально сияли от удовольствия, уже раздевали меня взглядом! Но я не дамся ему без боя! Им…

Хоть я и была решительно настроена, однако весь мой боевой дух мгновенно улетучился, когда Ярослав погрузил пальцы в волосы на затылке Андрея, грубо дернул, запрокидывая тому голову, снял очки и… поцеловал начальника взасос! Я подумала, что у меня глаза вылезут из орбит — так не могла поверить в увиденное и прекратить пялиться на двух целующихся мужчин.

Они прервались не сразу, явно наслаждались процессом, сразу повернулись ко мне, чтобы прочитать мою реакцию, засмеялись хором, видимо, над моим искренним изумлением. Какого хрена тут происходит?!..

— Сложно поверить, правда, Лёв? — заметил Андрей, начиная поглаживать меня по бедру, по тонкой лайкре чулок. — Мы тогда, на конференции, голову потеряли. Все вечера не выходили из номера отеля. Но потом… я женат, а Яру нужно было уехать. Разошлись.

— Ну, что думаешь? — Ярослав наклонился, осторожно приподнял за подбородок мое лицо, стал внимательно изучать его в поисках ответа на свой пространный вопрос. Желая понять мое отношение. Темные гипнотизирующие глаза буравили и выжидали. — Ты сказала, что я — собственник, но это не правда. Я сделаю для тебя, что попросишь. Из твоей головы не выходил секс с двумя мужчинами? Я прав, да? Моя милая, маленькая, ненасытная шлюшка. Конечно, тебе понравилось. И я готов на это пойти, — слова мужчины резали по живому, обескураживали. Мне хотелось отрицать, назвать его дураком, извращенцем, подлецом, но он был прав. В глубине души я отдавала себе отчет, что хочу сразу двух партнеров, что хочу познать, каково это снова. И снова. Я не успела распробовать, не успела насытиться. Любви одного слишком мало, чтобы я смогла почувствовать себя достаточно ценной, чтобы заполнить ту пустоту, где должна быть забота и нежность, влюбленность и страсть, спокойствие и безопасность. Моя потребность настолько сильна, что иссушает, делает несчастным только двоих. Меня оставляет голодной, а партнера с чувством вины. Так получилось. Отец пропадал на работе, мама — тоже, вечерами же они ругались или разбегались каждый по своим углам. Мне ставалось лишь найти и свой угол, представлять добрые истории про принцев и принцесс. Истории про мир, где большая и дружная семья обедает вместе, а затем идет гулять в парк. Где мама смеется, где папа носит на плечах, где я изображаю самолетик. Мне до одури хотелось любви, но в ответ я получала лишь пустоту, которую теперь не могу заполнить. Теперь боюсь подпустить других ближе, ведь все, кто в нее заглянул — испугались.

Ярослав вырвал меня из размышлений жарким прикосновением губ к моим, прямо поверх кляпа.

— Я знаю, что Андрей предлагал тебе уехать, — прошептал он, нежно гладя меня по щеке. Я чувствовала его теплое дыхание, его пробегающую искрами по коже энергетику. — Мы можем уехать вместе. Втроем. Устроим маленький рай на земле.

— Да, Лёв. Это будет поездка нашей мечты, — вторил начальник.

От предложения мужчин у меня закружилась голова, все поплыло перед глазами. Если они спали друг с другом, значит им будет комфортно в одной постели, значит не нужно ни о чем переживать, ничего не нужно делить. Мы сможем заниматься сексом друг другом без предубеждений, без комплексов, без дополнительных условий. Как же должно быть приятно оказаться в их объятьях, наблюдать, как они целуют друг друга, как ласкают, как один удовлетворяет меня, пока его удовлетворяет второй. Я невольно простонала, представляя эти картины. И только руку протяни — они станут реальностью. Ярослав все устроил, преподнес на красивой тарелочке. Как и обещал.

— У тебя будет немного времени подумать, — спустя короткую паузу произнес программист. — Потому что связал я тебя не просто так. Второе наказание. Помнишь? — он хитро улыбнулся. Я не в полной мере понимала, что происходит, но Ярослав быстро вывел меня из оцепенения, помахав перед лицом ручкой. Ручкой с моего стола.

Я взвизгнула и дернулась. Провод от мышки врезался в запястья, заставил меня чуть угомониться.

— Нет, нет, нет, — сквозь галстук бормотала я и активно мотала головой. Щеки охватил обжигающий стыд.

— А какое второе наказание? — поинтересовался Андрей с явной вовлеченностью в процесс.

— Хочешь посмотреть? — поддразнил Ярослав.

— Спрашиваешь!

— Но дрочить запрещаю. Можешь целовать ей ноги, — от приказного тона коллеги и пошлых слов по телу пробежала крупная дрожь. Фантазии о жарких странах и двух мужчинах без того сделали меня мокрой, но предвкушение изощренных сексуальных игрищ лишило возможности еще и здраво мыслить.

— Как прикажете, хозяин, — промурлыкал Андрей и уселся на пол передо мной, не пожалел чистых идеально выглаженных брюк. Он поправил растрепанные от прикосновений Ярослава волосы и расстегнул верхнюю пуговицу кофейного цвета рубашки. Приготовился смотреть.

Уверенные пальцы Ярослава коснулись плеч, скользнули к вороту блузки, принялись отдвигать ткань, обнажать мою грудь в бюстгальтере, выставляя на всеобщее обозрение. Я пискнула и заерзала на месте. Если бы могла, свела бы плечи, чтобы хоть как-то закрыться, но как назло из-за привязанных сзади рук, могла только выгнуться в обратную сторону и еще больше выпятить свой третий размер. Программист отступил вбок, чтобы не загораживать единственному зрителю вид, потянул за лямки бюстгальтера, стянул их на предплечья вместе с расстегнутой блузкой. Я всхлипнула и отвернулась, не в силах выдержать ядерную смесь их похоти, возбуждения и острого стыда. Путей к отступлению нет. Я накрепко привязана, обездвижена, отдана на волю двоим любовникам. Они сделают со мной, что захотят, и я никак не смогу им помешать.

Прерывистое дыхание Ярослава выдало его не менее сильное возбуждение, то, с каким упоением он исполняет задуманное, как откликается на язык моего тела. Мы завелись друг от друга, замкнулись в цепи.

— Не стесняйся, — тихо произнес мужчина. — Здесь некого стесняться. — отодвинул вниз чашечки, бережно вынул грудь наружу. Если бы накрыл ее ладонями, стал ласкать, но нет… Оставил меня жаждать прикосновений, сгорать от смущения под взглядом Андрея. Я недовольно застонала. — Наказание на то и наказание, Лёва, — возразил Ярослав. — Сегодня не будет так, как ты захочешь. Будет так, как захочу я. Ты меня днем очень расстроила, и я собираюсь получить свою долю моральной компенсации. Не говоря уж об Андрее, который был вынужден пережить твой отказ. Тебе придется утешить нас, Лёва. — он потянул за края короткой офисной юбки, грубым движением задрал ее до уровня ягодиц, открыл взглядам мужчин края чулок и трусики.

Я попыталась позвать Ярослава по имени, взмолиться, но кляп превратил мой порыв в сдавленный стон. Андрей тем временем подался вперед, прошелся мягкими поцелуями по коленям и бедрам до кружевной полоски. Я в очередной раз попыталась свести ноги, и в очередной раз ремни на лодыжках удержали их на месте. Ничего не сделать. Никак не противостоять.

— Погладь ее там, но проследи, чтобы она не успела кончить, — приказал Ярослав сообщнику. — А ты…, - обратился он ко мне. — Будешь смотреть перед собой, иначе ручка побывает и в другом твоем местечке.

Угроза напугала меня гораздо сильнее, чем зрительный контакт с Андреем. Такого унижения я не выдержу, а сомнений, что программист ее выполнит, у меня точно не осталось.

Я с трудом заставила себя повернуть голову, опустить взгляд на зеленоглазого чертенка, который уже полез под мое белье. Андрей сладострастно улыбался, радовался, что ему разрешили со мной поиграть. Порно-актер с идеальным личиком. У меня перехватило дыхание, когда его пальцы скользнули между влажных складок, когда остановились на набухшей точке, закружили вокруг. Клитор сладко заныл, потребовал новых ласк, более пристального внимания. Разрядки. Я тоже разочарованно взвыла, потому что желаемого мне не давали. Дразнили, издевались надо мной, заставляли выгибаться, напрашиваться на прикосновения, пытаться урвать хоть еще немного. Между ног нещадно саднило, желало настойчивости, грубости, удовлетворения. Тщетно. Я зарычала и дернулась, показывая недовольство. Позабавила мучителей.

— Будешь развлекать нас, пока не надоест, — съехидничал Ярослав. Я окинула его злым взглядом: у самого стояк чуть ли из ширинки не вылезает, щурится хищно, пытается сдержаться. Не для меня одной пытка, да? Я зарычала еще раз, громче и выразительней. Сделаю с ним тоже самое: привяжу к стулу и стану мучать, пока не завоет. — Все, хватит. Моя очередь, — мужчина явно осознал нависшую угрозу, потому что поспешил меня осадить, снова взял со стола ручку.

Я затрясла головой, начала раскачиваться, чтобы уехать на колесиках стула подальше. Андрей ухватил меня за икры, не позволил сдвинуться ни на сантиметр — мне не спастись.

Ярослав не торопился, отодвинул край трусиков, надавил закругленным концом ручки у влажной дырочки, поводил им вверх-вниз, дразня. Наконец, протолкнул сильнее — предмет легко скользнул насколько хватило длины. Слабое давление и чувство наполненности накрыло меня новой оглушающей волной возбуждения. Я невольно сжала ручку внутри и сладко выдохнула, только привыкла к новому ощущению, как мужчина задвигал ею.

Увы, предмет лишь сильнее распалял мое желание, дарил ровно столько удовольствия, чтобы мне с каждой секундой хотелось еще. Я до одури желала внутри чего-то большего, чего-то, что заполнило бы меня полностью, а не жалкого подобия секс-игрушки. Ярослав сменил угол, надавил сильнее, посылая сводящие с ума импульсы.

— Тебе нравится? — тяжело дыша спросил он. Специально, чтобы вернуть меня к реальности, чтобы заставить меня стыдиться. У него получилось. Андрей наблюдал за мной, сидел между моих ног, видел, как я теку прямо перед ним. Я захныкала от невозможности сбежать, от невозможности удовлетворить себя, получить оргазм, освободиться от наваждения. Проговорила сквозь кляп “пожалуйста”, повторила, сказала еще раз, умоляла мужчин, пока Ярослав не сжалился. — Заставь ее кончить, — приказал Андрею.

Ручка осталась во мне, я чувствовала ее кончик упирающийся в глубине, что сжимаю ее в то время, как клитор получает долгожданные ласки. Присутствие предмета сводило меня с ума. Слишком тонкая, чтобы подарить мне полноценное наслаждение, но оставляющая настойчивое, непрекращающееся давление, усиливающееся с каждой секундой вместе с яркостью ощущений. Она стала центром острого, постыдного, неотвратимого всплеска удовольствия, источником пронзительных импульсов, прошедших от живота до кончиков пальцев. Я приглушенно взвыла, забилась в сладостных конвульсиях, потеряла ощущение себя в пространстве. Ровно до тех пор, пока обухом по голове не ударил здравый смысл. На месте тактильных чувств и похоти разросся вихрь противоречивых мыслей, вернулось осознание происходящего. Скомканное, сумбурное, похожее на калейдоскоп из образов и желаний. Нега сменилась резкой болью в запястьях, а мужчины показались мне хищниками, желающими растерзать добычу, разодрать в клочья, сожрать меня целиком. Мое мнение снова никто не учел. Они нашли уязвимость, пролезли под кожу, забрались мне в душу, поманили теплом и уютом, а сами… Превратили меня в объект мести, куклу для манипуляций, развлечение. Кто дал Ярославу право думать, будто меня устроит его дерзкое предложение, его взбалмошная выходка? Зачем он дал Андрею надежду, когда я уже все решила? Меня прокатили, использовали для достижения своих целей. Унизили. Выставили озабоченной глупышкой, которая только и мечтает о двух членах. Но я мечтала вовсе не о них. Да, Ярослав нашел ключик к шкатулке, которую я держала всю жизнь запертой, но выпустить демонов — лишь полдела. Кто-то должен вернуть их обратно. Мало вскрыть гной, нужно уметь и залечить рану, а сейчас она саднила как никогда.

Я вспомнила, до чего хорошо мне было в ту ночь, как я смеялась, как заснула умиротворенно в объятьях двух мужчин: не Андрея, который счел бы меня за трофей, и не Ярослава, каким он сейчас был, давящим внутри обиду и расстройство. Я хотела к тем, другим, мужчинам. Двум друзьям, пьяным от алкоголя и от моей близости, решившимся довериться мне и друг другу по велению сердца, а не разума. Не враждующие, не ощетинившиеся, не страдающие от глупых моральных дилемм. Наверное, я — полная дура, раз могу представить себе, как объединившись в единое целое, мы можем окружить себя теплом и любовью, преумножить это чувство, заполнить им наши отношения и не тратить силы на разрушительную ревность и склоки. Глупо. Такое возможно только в больной фантазии очень одинокого человека. Кто еще захочет сломать рамки, отмахнуться от правил общества и принятых порядков ради зыбкого ощущения нужности? Поверить в саму идею любви без границ, без принадлежности и страха? Может ли чувство быть столь безусловным, чистым и открытым, чтобы не бояться боли? Что-то переменилось во мне, необратимо изменилось. Да, может быть, я недополучила родительской заботы, не впитала ее вместе с теплыми объятиями и словами, не смогла найти достаточно сильный источник извне, чтобы залатать брешь, но мне это и не нужно. Во мне и так достаточно любви. К тем, кто мне дорог, кто дарил мне каждый день радость, кто заботился обо мне, кто готов уступить меня, кто готов пожертвовать вниманием к себе и разделить с другим ради моего счастья. Я хочу отплатить им тем же, хочу одарить теплом вне зависимости от того, получу ли ответ. Если нам не суждено быть вместе — пусть, я не надеюсь. Я сохраню маленький уютный образ двух самых ярких мужчин в моей жизни, нашей маленькой несуществующей семьи, где мы вместе идем гулять в парк, а я изображаю самолетик…

По щекам побежали слезы. Горькие и соленые, густые, наполненные сожалением и грустью от упущенного времени. Наконец, я поняла, насколько несчастна, насколько устала бежать от себя и скрываться за каждодневными задачами, за деловыми костюмами, за сериалами и бесполезным шопингом, за бесплотными целями и никуда не ведущими шагами. Будь у меня хоть сто мужчин и столько же женщин, они не смогли бы насытить меня любовью, пока я сама не позволю им. Только Ярославу не понадобилось разрешение, он добрался до меня, как бы я не отнекивалась. Он просто не дал мне шанса защититься, нащупал болевую точку, надавил со всех сил, заставил очнуться.

Вид моих слез напугал мужчин. Они кинулись развязывать меня, убрали ручку, принялись освобождать от пут, гладить по щекам, плечам, спине. До них медленно дошло, что они переступили черту. Я прервала их жестом, на негнущихся ногах отступила к рабочему столу, поправила юбку и блузку, распустила из тугого хвоста волосы.

— Лёва, не молчи, — с нескрываемым волнением попросил Ярослав. Андрей стоял с ним рядом, тоже перепуганный, тоже выглядел жалко.

— Я думаю, Андрей, что тебе нужно двигаться дальше, — твердо выговорила я. — Мое решение не изменилось. Уверена, ты найдешь себе достойную и прекрасную пару. Ту, которая покажет тебе не только боль, но и заботу. А теперь уходи. Мне нужно поговорить с Ярославом.

— Лёв, я… Прости меня. Прости, если сможешь, — Андрей раздосадованно сжал кулаки, виновато сверкнул изумрудными глазами, стушевался.

— Я не держу зла. Просто будь счастлив, ладно?

Мужчина горько усмехнулся.

— Теперь вижу, что не достоин тебя. Вижу, что не всегда цель оправдывает средства. Будь терпелива с Яром и… тем, вторым. Максом, верно? Я все понял по ним, как они заступились за тебя. Но если вдруг понадобится разрушить их карьеры, ты знаешь, где меня искать, — начальник слабо улыбнулся, кивнул на прощание и спешно покинул кабинет. Больше ему здесь делать было нечего.

Я перевела тяжелый взгляд на коллегу. Ярослав не отвернулся, замер, превратился в камень, скрыл в своих недрах бурлящую лаву.

— Это было подло, — прервала повисшую тишину я. — Ты и сам знаешь. В своем стремлении ты перепутал причину и следствие. Я хотела быть не с двумя мужчинами, я хотела быть с тобой и Максом. У меня не получилось выбрать. Можешь осуждать меня или ненавидеть. Ты сам позволил мне почувствовать себя настолько желанной. Из-за твоей безответственности я теперь схожу с ума. И я могу понять, почему девушки бежали от тебя — ты настолько пытаешься угодить, что теряешь суть. Ты препарируешь и раскладываешь, анализируешь, выверяешь, но какой толк? Для чего? Хочешь поставить меня в условия, из которых я не смогу выбраться, вместо того, чтобы просто дать мне возможность прийти самой?

— Ты не выберешь меня, — тихо возразил мужчина. — Ты думаешь только о нем. Ты постоянно о нем твердишь. Не удивлюсь, что и во время секса со мной ты представляла его.

— Что?..

— Ты же вся светишься рядом с ним! Смеешься, радуешься, ловишь его взгляды! Я — антагонист, я — злодей, а он белый и пушистый всегда приходит на выручку, — Ярослав сжался, собрался с духом, приготовился к извержению. — При том, что он год жужжал мне в уши про тебя! Про то, какая ты смелая, предприимчивая, красивая. Про то, какой ты любишь кофе, как тебе идут высокие каблуки, какой соблазнительный вырез на твоей кофте! Я не мог его понять, но пытался быть хорошим другом, поддакивал, сочувствовал, сам не заметил, как ты стала частью и моей жизни! Жестокой женщиной, которая не замечает очевидного внимания! Я надеялся, что раз уж Макс такой трус, то ты-то смелая и предприимчивая, ты-то сделаешь шаг навстречу. Зря надеялся. Порывался раз двадцать стянуть у Макса телефон, найти твой номер, позвонить, высказать все, что думаю. И сам зассал. Сам в итоге сделал тебя значимой фигурой. Решил: устроюсь и точно выскажу, подстрою все, заставлю выяснить отношения. И попался. Ты притянула меня как магнит, твои взгляды украдкой, красное от смущения лицо, затаенная страсть, то, как злишься, как пытаешься абстрагироваться от откровенных подкатов. Это ты мастерски умеешь. Делать вид, будто ничего не произошло. Я думал, Макс приукрашивает, но нет. Твоя суперспособность, не иначе. И знаешь, что? Я был зол на тебя. Чертовски зол за то, что ты игнорируешь Макса, а сама трахаешься с Андреем. Как? — думал я. Ведь Макс лучше, ведь он достоин быть замеченным. Ведь я…, - Ярослав запнулся, набрал в грудь воздуха, отдышался. А я вовсе забыла, что значит дышать. — Я ведь сам его любил в старшей школе. Как будто в шутку попросил с ним поцеловаться, якобы, чтобы не растеряться перед девочкой. Он так смутился, но согласился в итоге. Сам-то я уже встречался с девчонками втихаря, а он… возможно, это был его первый поцелуй. Со мной, понимаешь? Мне нравились мальчики тоже, я быстро понял, а вот ему… До чего неловко было. Ужасно. Мы не разговаривали пару дней, но потом забыли. Я не забыл. Я влюбился в него как последний идиот. Всюду ходил за ним хвостиком, обхаживал. Зачем? Не знаю. Он никогда бы не согласился на отношения, возненавидел бы меня. И я смирился, задавил, пережил. Не совсем. Во мне осталась едкая злость, на себя и весь мир. Она въелась так глубоко, осела, что я не знаю, куда деться от нее. Хуже всего, что на прорывается, заставляет ненавидеть себя. Ненавидеть Макса, тебя, тех, кто мне важен. Заставляет меня причинять им боль под личиной дружелюбия, будто я допущен к самому сокровенному, будто я наконец способен вызывать у них эмоции. А ты… ты и ждешь, когда твою скорлупу расколят, когда пороются внутри рукой и возьмут на себя ответственность за найденное. Наши болячки сошлись, сложились шестеренками, но тебе… тебе нужен он. Чтобы ты сама расколола скорлупу, вылупилась из своего закрытого мирка, а не чтобы я раздробил и смел ее. Я умею только разрушать, не греть, не высиживать. Я устал терпеливо ждать. Теперь тебе стало ясно, зачем я спровоцировал вас на ночь втроем? Чтобы поссорить, чтобы лишить покоя. И я добился своего. Я отомстил. Хороших выходных, Алевтина Викторовна. Думаю, наше сотрудничество подошло к концу.

Монолог Ярослава парализовал меня, вывел из строя. Я и пальцем пошевелить не смогла, чтобы остановить его. Чтобы хоть что-нибудь возразить или уточнить. Осталась стоять почти мертвая, пришибленная, пригвожденная к полу. Неизменно во мне осталось лишь одно: желание все изменить.