От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв.

Глава 2

Англия пережила в XVII веке две буржуазные революции (1649 и 1688 г.) и к середине XVIII века стала буржуазной страной.

В области литературы XVIII век в Англии ознаменован рождением и развитием реалистического романа. Его создателями были Дефо и Свифт, Ричардсон и Филдинг.

В начале XVIII века в Европе не существовало романов в современном смысле этого слова. Широко известны были средневековые рыцарские романы, насыщенные фантастикой и невероятными приключениями, и гениальный «Дон Кихот» Сервантеса, представляющий в значительной мере пародию на эти романы. В Испании возникли также истории о плутах и мошенниках, так называемые «плутовские романы».

Опираясь на эти произведения (прежде всего на «Дон Кихота»), английские писатели XVIII века сумели создать роман, близкий нашему современному пониманию. Зачинатели этого жанра Даниель Дефо и Джонатан Свифт использовали форму путешествий, популярную в Англии, ставшей к этому времени крупной морской державой. Дефо и Свифт создали первые романы-отчеты о вымышленных путешествиях. Это были «Робинзон Крузо» и «Путешествия Гулливера» — книги, которые до сих пор популярны у подрастающего поколения разных стран и народов.

Дефо и Свифт были просветителями, как принято называть писателей XVIII века. Писатели-просветители боролись с темнотой и невежеством масс, стремились передать им как можно больше знаний об окружающем мире. С этой целью французские просветители — Вольтер, Дидро, Монтескье и другие — создали «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Но в деятельности и творчестве просветителей всегда был и социально-политический оттенок: они боролись с феодализмом и его пережитками. Как говорил В. И. Ленин, «нельзя забывать, что в ту пору, когда писали просветители XVIII века (которых общепризнанное мнение относит к вожакам буржуазии)…все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками».[11]

Именно так было в Англии, где крепостное право не существовало, но остатки жестокости, типичные для феодализма, проявлялись в полную силу и английские просветители боролись с ними.

Даниель Дефо родился в 1660 г. (по другим сведениям, в 1661 г.) в Лондоне, в семье торговца мясом, салом и свечами. Отца писателя звали Джеймс Фо; эту короткую фамилию Даниелю предстояло чуть расширить в годы преследований и скитаний. Интересы семьи были сосредоточены на торговле и религии. Семья была пуританской, жила под страхом гонений.

Пуританами в Англии называли кальвинистов, последователей швейцарского проповедника Ж. Кальвина; во Франции их называли гугенотами. Они боролись не только с католичеством (которое иногда называли «религией сатаны»), но и с господствующим в Англии англиканским вероисповеданием. Им казалось, что в англиканской религии слишком много остатков католицизма.

Пуритане были главными участниками первой буржуазной революции в Англии. Пуританами были и ее вождь Оливер Кромвель, и ее певец, великий поэт Джон Мильтон. Революция 1649 года протекала под религиозными пуританскими лозунгами. Но в 1660 году совершилась реставрация Стюартов, на престол вступил Карл II, сын казненного в годы революции Карла I Стюарта, и пуритане надолго оказались в положении гонимых.

Отец Даниеля рано оценил редкие способности сына и отдал его учиться в пуританскую школу, находившуюся в окрестностях Лондона и готовившую священников. Увидеть своего одаренного сына одним из столпов пуританской церкви было мечтой Джеймса Фо. Но сын не послушал его. Церковная карьера нисколько не интересовала юношу. Ему хотелось участвовать в увлекательных приключениях, повидать далекие страны. Его одновременно влекли любовь и слава, богатство и борьба за справедливость. Даниель решил посвятить себя торговле, но начал с того, что принял участие в восстании молодого герцога Монмаута против жестокого и деспотичного короля Иакова II. Это было в 1685 году. Восстание было подавлено, Монмаут казнен, все участники восстания подверглись казням и репрессиям, многие были сосланы на каторжные работы в заокеанские владения Англии. Даниелю удалось скрыться. Видимо, именно тогда он сменил фамилию Фо на Дефо.

Всю свою жизнь Дефо занимался одновременно торговлей и журналистикой. Он торговал самыми разнообразными предметами (чулками, винами, черепицей, табаком), создавал собственные предприятия (чулочную фабрику, черепичный завод, даже ферму для разведения породистых кошек); всевозможные коммерческие планы рождались в его голове, он обогащался и разорялся, чтобы сказать потом с добродушной насмешкой:

Ему много приходилось путешествовать по торговым делам; так он побывал в Испании, когда торговал винами; он полюбил морской простор, пригляделся к работе матросов, изучил морскую терминологию. Но повидать далекие южные моря и страны, о которых мечтал, ему, видимо, не пришлось.

В 1688 году (в результате второй буржуазной революции) к власти пришел король Вильгельм Оранский, зять свергнутого Иакова II, голландец по национальности. Дефо участвовал в этой революции и активно служил Вильгельму своим пером. Так, в 1701 году он опубликовал стихотворный памфлет «Чистокровный англичанин», в котором защищал короля от упреков в его не английском происхождении.

Королю Вильгельму Дефо адресовал и свой «Опыт о проектах» (1697), в котором высказывал прогрессивные мысли. Так, он требует для женщин равного с мужчинами образования, поскольку они наделены равными с ними умственными способностями; и это — в эпоху, когда только богатые люди могли дать своим дочерям домашнее образование!

Вильгельм III начал оказывать писателю покровительство. Но в 1702 году он погиб, сброшенный на землю конем. На престол вступила сестра его жены — Анна Стюарт, дочь Иакова II, тайно тяготевшая к своим изгнанным родным и проводившая реакционную политику. Осмелевшие «кавалеры», активные тори, радостно пили в кабачках «за здоровье жеребца его величества». Реакция усиливалась; в 1710 году произошел торийский переворот в парламенте.

В Англии сложились в этот период две парламентские партии — тори и виги. Тори — представители дворянства, крупных землевладельцев, предшественники современных консерваторов. Виги объявили себя преемниками первой революции, 1649 года, борцами против проявлений королевского деспотизма; на деле они представляли крупную буржуазию. Глубокой, принципиальной разницы между этими партиями не существовало уже в конце XVII века: тори были откровенно реакционны, виги были более лицемерны. Обе эти партии враждебно относились к народу, были связаны многими общими интересами.

Дефо поймет это позднее, он скажет: «Я видел изнанку обеих партий». Но в молодые годы он был, конечно, вигом, активным сторонником буржуазного переворота.

В 1702 году, вскоре после воцарения Анны, англиканская церковь обрушила преследования на пуритан. Англиканские пасторы выступали в церквях с погромными проповедями. Дефо смело выступил в защиту дорогих ему пуритан с остроумными памфлетами, вызвавшими волнения среди населения. Правительство решило арестовать автора памфлетов. Памфлеты были анонимными, и Дефо снова, как в дни юности, удалось скрыться. Но был объявлен розыск, обещана награда в пятьдесят фунтов стерлингов, подробно описана внешность бежавшего, в том числе такая заметная примета, как родинка на щеке. Дефо был выдан людьми, польстившимися на денежную награду, и в начале 1703 года заключен в тюрьму. Его приговорили к троекратному стоянию у позорного столба и пожизненному тюремному заключению. Дефо решил бороться. Он успел за короткий срок написать «Гимн позорному столбу», где говорил, что гордится своей участью: ведь позорный столб — награда самым мужественным и непреклонным. Через друзей он переправил свой «Гимн» на волю, где его напечатали в одной из частных типографий. Когда Дефо повели к позорному столбу, весь Лондон распевал этот гимн. Мальчишки торговали листками с текстом гимна, женщины бросали узнику цветы, лондонцы толпами бежали на площадь, чтобы выразить ему сочувствие. Это триумфальное стояние у позорного столба пришлось прервать; больше Дефо уже не выводили на площадь и вскоре выпустили на свободу. Возможно, правительство боялось новых народных волнений; возможно, Дефо дал премьер-министру твердое обещание (и впоследствии сдержал его), не вмешиваться больше в политику.

Дефо был одним из основателей прогрессивной журналистики в Англии. С 1704 по 1713 год он издавал еженедельную газету «Обозрение французских дел», имея в виду, конечно, английские дела. Дефо был единственным сотрудником газеты, помещая в ней самые разнообразные материалы, от серьезных международных обзоров до остроумных памфлетов.

Всего Дефо написал более 400 статей и брошюр. Некоторым своим очеркам и памфлетам он придавал неожиданные, броские заголовки: «Что делать, если королева умрет?»; «Что делать, если нападут шведы?» Английские обыватели спешили купить и прочесть эти брошюры, чтобы узнать, как поступить в том или ином случае.

Англии в этот период угрожало шведское вторжение: воинственный Карл XII держал в страхе всю Европу. Но он бросился на Россию, был разгромлен под Полтавой, и это спасло Англию. Не удивительно, что Дефо относился к Петру I с любовью и огромным интересом. Он написал о нем в 1723 году книгу «Беспристрастная история жизни и деяний Петра Алексеевича, теперешнего царя Московии». Это была первая прижизненная история Петра I, пронизанная сочувствием к его делам и основанная на хорошем знании фактов.

В 1719 году, в возрасте 58 лет, Дефо написал свой первый роман: «Жизнь и странные, удивительные приключения Робинзона Крузо». Это редкий случай позднего выступления в качестве романиста. Дефо пришел к роману трудным путем журналистики. Первый роман стал и его лучшим романом, приобрел мировое значение.

Толчком к созданию «Робинзона» послужила подлинная история матроса Александра Селькирка, описанная писателем Стилем в 1713 году в журнале «Англичанин». После ссоры с капитаном корабля Селькирк был высажен на необитаемый остров у берегов Южной Америки. Ему оставили ружье, необходимые инструменты, небольшой запас пороха и продуктов. Только через четыре года его взял оттуда другой, случайно проходивший мимо корабль. Четыре года человек провел в полном одиночестве.

Эта история взволновала Дефо. Он виделся с Селькирком, беседовал с ним. Это было довольно трудно, так как после пребывания на острове Селькирк стал мрачным, неразговорчивым человеком. Одиночество, как это обычно бывает, произвело разрушительное действие на его психику.

Не таков Робинзон, созданный Даниелем Дефо. Он провел на необитаемом острове не четыре года, а 28 лет, не одичав, не растратив душевного богатства. За это время он создал на острове своеобразную цивилизацию, как бы повторив весь путь человечества: построил жилье, обжег глиняную посуду, приручил диких животных, вырастил овощи и хлеб. Книга о Робинзоне — это гимн человеку, его несгибаемой воле и светлому разуму, гимн человеческому труду.

Французский писатель Жан Жак Руссо (1712–1778) в педагогическом романе «Эмиль» пишет, что он дал бы мальчику-подростку только одну книгу — «Робинзона Крузо» Дефо. Так огромно, по его мнению, воспитательное значение этого романа.

«Робинзон Крузо» — одна из любимых детских книг, хотя в ней нет таинственных, необыкновенных приключений. Зато в ней есть увлекательная картина повседневного человеческого труда, преобразующего мир.

«Робинзон» был написан в начале XVIII века для взрослых, а не для детей; и взрослые читатели встретили его с восторгом. Разумеется, они восприняли книгу как воспоминания, мемуары моряка Робинзона Крузо. Дефо выступил якобы в роли издателя. Этому способствовало художественное своеобразие книги, правдивость тона и правдоподобие описаний. Роман о Робинзоне написан в духе строгого реализма, это первый английский реалистический роман. Язык романа отличается предельной ясностью и простотой.

Дефо особенно заботится о подробностях: они помогают точно и правдиво воспроизвести события. Если разыгрывается морская буря, то автор подробно описывает повреждения, причиненные ею, последовательно рассказывает, как моряки рубят мачты, откачивают воду. Писатель сообщает точные суммы, заплаченные Робинзоном за тот или иной товар, количество ярдов материи, израсходованных на паруса и одежду, точные размеры вещей. Подробные описания трудовых процессов сменяются логическими рассуждениями героя.

Характер Робинзона достаточно сложен. В нем очень сильны буржуазные черты. Он — сын своей эпохи и своего класса. И в дальние края его влекут не только интересные приключения, но и жажда богатства. Мечтая разбогатеть, он решает заняться наиболее выгодным делом — работорговлей. Правда, кораблекрушение и почти тридцатилетнее одиночество на острове срывают его планы. В юности, нуждаясь в деньгах, Робинзон продает португальскому капитану своего сверстника и товарища по скитаниям, негра Ксури, который даже не был его рабом. Один мальчик продает другого, руководясь убеждением, что всякий белый имеет право продать черного. При этом Робинзон горюет, расставаясь с Ксури, и просит португальца хорошо с ним обращаться; но суть его поступка не меняется от этого.

Тоскуя о людях на острове, Робинзон все же хочет в первую очередь найти слугу, а не друга: ведь его разросшееся хозяйство требует, чтобы у него был помощник. Освободив от людоедов их пленника, молодого дикаря, Робинзон превращает его в слугу. Он называет его Пятницей, по тому дню, когда он его «приобрел», и даже не спрашивает о его подлинном имени. Первое английское слово, которому он учит Пятницу, — «господин». Теперь он может поручить темнокожему юноше наиболее тяжелую часть своего повседневного труда.

Робинзон — верующий пуританин. Он согласовывает свои действия с библией, часто молится, всюду склонен видеть чудо. Но трезвая смекалка, практический расчет постоянно одерживают верх над его религиозными иллюзиями. Так, однажды он видит зеленые всходы риса и ячменя на своем необитаемом острове. Он горячо благодарит бога, пославшего ему эти злаки. Но тут же вспоминает, что сам однажды вытряхнул в этом месте пустой мешочек из-под птичьего корма. Видимо, там были зерна, которые и дали в условиях богатой южной природы быстрый урожай. Робинзон признается, что его благодарность богу сильно после этого остыла.

Для просветителя Дефо Робинзон — идеальный буржуа, т. е. идеальный человек. Он бесконечно далек от жестоких и алчных колонизаторов, которых осуждал и ненавидел Дефо. Робинзон храбр и великодушен, он рискует жизнью для спасения неизвестных ему людей: Пятницы, его отца, капитана корабля. Он — добрый хозяин по отношению к Пятнице. Стремясь приобрести в лице Пятницы слугу, он приобрел в нем друга и скоро понял это. Робинзон смог оценить живой ум и непосредственность Пятницы; их беседы о самых различных предметах становятся все более интересными, а совместная жизнь на острове — «легкой и приятной».

Трудолюбие Робинзона, его непреклонная воля, энергия и сила духа, готовность помочь другим делают его первым положительным героем в истории английского романа.

Дефо преувеличил возможности человека, находящегося в полном одиночестве. На самом деле оторванность от людей губительна для человека; недаром тот же Селькирк почти совсем одичал. Неверна и мысль, что один человек может за короткий срок одолеть путь создания цивилизации, пройденный человечеством. Дефо в этом смысле противоречит себе: его герой находит на покинутом, разбившемся у берега корабле массу необходимых для него вещей и продуктов: оружие, порох, инструменты, одежду и обувь, муку, даже библию, даже чернила и конторскую книгу, в которой он будет вести дневник. Все эти предметы созданы множеством людей, через них как бы осуществляется связь Робинзона с обществом.

Проблема одиночества имела для Дефо личные истоки. Его травили, преследовали, ставили к позорному столбу, бросали в тюрьмы; он хотел только добра своему отечеству, а его считали политическим преступником; он был талантливым писателем, а собратья по перу считали его ловким авантюристом. Так родилась книга о несломленной одинокой душе.

Один из врагов Дефо, некий Чарльз Гильдон, написал памфлет-пародию, озаглавленную: «Жизнь и странные, удивительные приключения м-ра Д. де Ф., чулочника из Лондона, который прожил совершенно один свыше 50 лет в королевстве Великобритании. Различные формы, под которыми он являлся, и открытия, сделанные им». Цель этого памфлета была ясна: подорвать успех книги о Робинзоне, превратив ее в аллегорию жизни писателя Дефо.

Дефо неожиданно согласился с этим мнением. «Я прожил удивительную жизнь — в постоянных бурях, в борьбе с наихудшим видом дикарей и людоедов… Я испытал насилие и угнетение, несправедливые упреки, людское презрение, небесные кары и вражду людей…» — заявил писатель в 1720 году, когда писал продолжение «Робинзона».

Вскоре после первой части появилась вторая часть романа — «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо…, его путешествие по трем частям света, описанное им самим». Читатель узнавал из книги, что Робинзон (уже 50-летний), вернувшись вместе с Пятницей в родную Англию, женился на хорошей женщине, завел семью, обрел тихое пристанище. Но через несколько лет он, подобно Дон Кихоту, вновь затосковал и, оставив жену и детей, пустился в новое путешествие. Он посетил Китай, долго странствовал по Сибири, едва не был убит местными жителями («татарами»), так как в своем пуританском рвении уничтожил их идолов; встретился и подружился с русским ссыльным вельможей, человеком редкого благородства, и вывез через Архангельск в Англию его юного сына. Сам князь отказался покинуть Сибирь, будучи патриотом и не желая расстаться с Россией.

В этой части романа проявились постоянный интерес Дефо к России и немалые знания о ней. Здесь нашли применение те материалы, которые Дефо собирал для своей книги о Петре. Правда, различные народы, населявшие Сибирь, имеют у Дефо общее и неточное название «татары»; но зато поражают верные картины природы, точные географические названия сибирских рек, поселков и городков. Писатель использовал подлинные мемуары путешественников, выходившие на немецком и голландском языках. Вторая часть «Робинзона» стала первым в Европе художественным произведением о далекой Сибири.

Вслед за «Робинзоном» Дефо создал еще ряд романов, имевших значительное сходство с так называемыми «плутовскими романами». Они посвящены ловким и смелым авантюристам, мужчинам и женщинам. В некоторых из них (например, в «Радостях и горестях знаменитой Молль Флендерс» — 1721 г.) проступают черты социально-психологического романа: показано разрушительное влияние буржуазного общества на человека, борьба между чувством и долгом в человеческой душе.

Романы принесли Даниелю Дефо славу, но почти не принесли денег. Никаких авторских прав, твердых гонораров в ту пору не существовало. Писатели обычно делались жертвами ловких и хитрых издателей, «покупавших» у них их произведения за гроши и наживавших потом целые состояния.

Не избежал такой участи и Дефо. Под конец жизни он был беден, часто вынужден был жить отдельно от жены и детей, скрываясь от кредиторов, угрожавших ему долговой тюрьмой. Он умер в 1731 г. семидесяти лет от роду.

Вторым великим английским романом, написанным через семь лет после «Робинзона Крузо», стал роман «Путешествие Гулливера». Книга эта принадлежала перу Джонатана Свифта.

Джонатан Свифт родился в 1667 году в Ирландии, в Дублине, в бедной английской семье. Его отец, сын пастора, только что приехал в Дублин из Англии в поисках заработка. Молодой смотритель судебных зданий (это место ему удалось получить с трудом) вскоре умер, оставив без средств жену и маленькую дочь. Через несколько месяцев после его смерти родился второй ребенок. Это и был будущий писатель.

Джонатана воспитывал вдали от матери, которая вернулась в Англию, суровый и строгий дядя. Шести лет он отдал Джонатана в закрытую школу, а четырнадцати — на богословский факультет Дублинского университета. Но богословская путаница и схоластический метод обучения оттолкнули юношу, Свифт не пожелал принять духовного звания и после окончания университета уехал в Англию к матери. Она устроила сына домашним секретарем к дальнему родственнику, богатому и знатному лорду Темплю, отставному дипломату, писавшему очерки и мемуары. В имении лорда Темпля, Мур-Парк, Свифт провел 10 лет (с 1689 до 1699 г.). Его обязанности были многообразны: он должен был вести обширную переписку Темпля, править и переписывать его литературные труды и давать уроки его маленькой воспитаннице Эстер Джонсон, дочери экономки, незаконной дочери Темпля. Свифт привязался к понятливой и милой ученице, их дружба переросла в любовь. Он посвящал ей стихи, наделив ее поэтическим именем Стелла. «Стелла», как и «Эстер», значит «Звезда». Под именем Стеллы она и вошла в историю литературы: ей предстояло стать женой Свифта и героиней не только его стихов, но и большой жизненной драмы.

Пребывание у Темпля было для Свифта гораздо полезнее учебы на богословском факультете. В прекрасной библиотеке Мур-Парка он получил возможность ознакомиться с древними и новыми авторами. Когда Темпль не требовал его услуг, Свифт читал по 16 часов в сутки.

По поручению Темпля Свифт написал в 1697 году остроумный памфлет «Битва книг». Тогда же он создал великолепную антирелигиозную сатиру «Сказка бочки», которая была опубликована несколько позднее. В ней Свифт подвергает осмеянию три разновидности западноевропейского христианства: католичество, умеренное протестантство и пуританство (кальвинизм).

Несколько странное название «Сказка бочки» связано в первую очередь с английским идиоматическим выражением (вроде нашей «сказки про белого бычка») и означает забавную бестолковщину и путаницу.

В 1699 году окончилось пребывание Свифта и Стеллы в Мур-Парке: умер Темпль. Надо было думать о том, как содержать себя и юную спутницу жизни. Свифту пришлось стать священником: других возможностей у него не было. Он получил место в глухом ирландском местечке Ларакор. Туда приехала к нему Стелла, получившая от Темпля маленькое наследство.

Положение англиканского священника в католической Ирландии было незавидным. Свифту приходилось читать свои проповеди в пустой церкви: только в дальнем ее углу дремал церковный сторож. Это имело положительную сторону — молодой пастор мог сочинять совершенно фантастические проповеди и свободно упражняться в остроумии. Время от времени Свифт запирал церковь и надолго уезжал в Лондон.

Там он скоро стал известен как памфлетист и сатирик. Один за другим появлялись его политические памфлеты. Вышедшая в 1704 году «Сказка бочки» (хотя и опубликованная анонимно) укрепила его литературную славу.

В кофейнях Лондона, где собирались политики и поэты, приглядывались с интересом к «сумасшедшему ирландскому попу», как уже успели прозвать Свифта. Он приобрел там несколько надежных друзей.

В 1708 году разыгралась любопытная история борьбы Свифта с неким Партриджем. Партридж был шарлатан, спекулировавший на людском суеверии и выпускавший альманах предсказаний.

Свифт выступил против него под именем Исаака Бикерстафа. Он тоже выпустил свой сатирический альманах «предсказаний», в котором предсказал Партриджу смерть 29 марта 1708 года в 11 часов вечера. Затем он опубликовал отчет о смерти Партриджа, якобы состоявшейся именно в этот день и час, а также о его похоронах. Возмущенный Партридж напечатал опровержение; он долго и тщетно доказывал Лондону, что он жив и здоров; лондонцы предпочли поверить Свифту-Бикерстафу. Цех книгоиздателей вычеркнул Партриджа, как умершего, из списка своих членов. Альманахи Партриджа были убиты наповал: никто не хотел их читать.

Окончательно переселившись в Лондон, Свифт связал себя с партией тори.

Виги, стоявшие в ту пору у власти, оттолкнули его своим лицемерием и продажностью. Взяточничество и подкуп пронизывали английское буржуазное общество сверху донизу. В государстве не было непродажных должностей.

Процесс огораживания земель продолжался и переполнял Англию бездомными и безработными. Они брались за любую работу и подвергались беспощадной эксплуатации.

В то же время Англия вступила в войну с Францией (это была так называемая «война за испанское наследство» — 1701–1713 гг.). Богатая буржуазия наживалась, народ расплачивался кровью и страданиями. Во главе английских войск стоял всесильный герцог Мальборо, виг, любимец королевы, спокойно бравший деньги у французского короля за проигранные ему сражения.

Свифт обрушил на герцога Мальборо серию гневных памфлетов, обвиняя его в неслыханном взяточничестве. Сатирик бичевал не только его, но всю политику вигов. Свифт добился отставки Мальборо. Когда в 1713 году была прекращена война и заключен Утрехтский мир, то многие современники называли его «свифтовским миром».

Борясь за власть, тори кричали о страданиях народа и о своей готовности помочь ему. Свифта привлекала их пропаганда. Кроме того, в рядах тори были очень талантливые люди, его личные друзья, в частности лорд Генри Болингброк, публицист и философ. Это также способствовало сближению Свифта с партией тори.

После торийского переворота в парламенте Свифт достиг исключительной славы.

Он был беден, потому что был неподкупен. Его громадная работа в парламенте оставалась безвозмездной. Когда однажды премьер-министр решил материально поддержать его и прислал ему «в награду» 50 фунтов стерлингов, Свифт пришел в ярость и отослал их обратно, напомнив в записке, что он не наемный писака. Министр извинился, Свифт записал в своем дневнике: «Я вернул графу Оксфорду свое расположение».

Все эти годы Стелла оставалась в Ирландии. Это, видимо, объяснялось состоянием ее здоровья. Свифт навещал жену, писал ей почти ежедневно письма, которые он назвал «Дневником для Стеллы».

Министры начинали побаиваться своего смелого и талантливого помощника: ведь его сатирическое перо могло обратиться и против них. Придворные дамы, ненавидевшие Свифта, подсунули королеве его сатиру «Сказка бочки». Королева пришла в ужас и потребовала, чтобы от нее удалили этого безбожника. Свифт получил неожиданное для него назначение: место декана (настоятеля) кафедрального собора в Дублине. Ему пришлось покинуть Лондон. Разумеется, это была ссылка, хотя и почетная.

Свифт отдался всей душой борьбе за права и независимость Ирландии. Его поразили нищета и бесправие страны — его родины, которую он не видел несколько лет.

Правящие круги Англии превратили Ирландию в колонию, они душили ее промышленность, сгоняли ее крестьян с земли.

Свифт выступил в печати под видом рядового ирландского суконщика. Начиная с 1724 года он опубликовал четыре памфлета, которые получили название «Писем суконщика». Сначала он выступил против так называемой вудовской монеты. Английское правительство стало чеканить монеты для Ирландии, что уже само по себе было нарушением прав ирландского парламента. Потом оно передало за плату право чеканки этих монет английскому предпринимателю, авантюристу Вуду, который наводнил Ирландию неполновесными и отчеканенными в излишнем количестве медными деньгами.

Свифт в обращениях, написанных очень живым и образным языком, подслушанным у горожан Дублина, предлагал саботировать монету Вуда и наладить что-то вроде натурального обмена.

Ирландский народ послушался Свифта: люди перестали брать вудовские монеты, обходились без них. А «суконщик» в своих письмах писал об угнетении Ирландии, о попранных правах ирландского парламента и ирландского народа.

Английское правительство издало приказ о розыске и аресте мятежного суконщика.

Парадоксальность заключалась в том, что вся Ирландия знала, кто был этот таинственный суконщик; знало об этом и английское правительство. Но для ареста был необходим донос на Свифта, веско доказывающий, что декан собора св. Патрика и анонимный суконщик — одно и то же лицо. Доноса не было. На требование английского правительства все-таки арестовать Свифта лорд Картрайт, управляющий Ирландией как представитель Англии, ответил, что ему для этого понадобится дополнительно десять тысяч солдат: ведь тысячи ирландцев постоянно охраняют своего декана. В другой раз тот же лорд написал в письме: «Я управляю Ирландией с соизволения доктора[12] Свифта».

В борьбе с Вудом Свифт одержал победу: вудовская монета была изъята из обращения, а у Вуда отобрали право чеканки монеты. Ирландия ликовала. Но Свифт понимал, что это ничтожная победа, что Ирландии предстоит долго — десятки десятилетий — бороться за свои права и за свою свободу.

Личная жизнь Свифта складывалась в эти годы трагично. Еще в лондонский период одна богатая вдова, миссис Ваномри, попросила знаменитого человека давать уроки ее дочери. По странному совпадению новую ученицу Свифта тоже звали Эстер.

Пылкая и экзальтированная девушка влюбилась в своего необыкновенного учителя. Свифт сначала не отвечал на ее чувство — по крайней мере, он спокойно сообщал в письмах жене о своих уроках. В дальнейшем и он увлекся красивой и умной девушкой. Он простился с ней, уезжая навсегда в Ирландию. Стелла приехала к нему в Дублин, стала вести его хозяйство. Но юная Эстер тоже переехала в Ирландию, купила имение недалеко от Дублина. Там она дожидалась нечастых приездов Свифта и устраивала ему пышные, торжественные встречи. Свифт изобрел для нее поэтическое имя Ванесса и посвятил ей поэму «Каденус и Ванесса» («Каденус» представляет видоизмененное слово «деканус», «декан»). Но Ванессе было мало этой дружбы и поэтических излияний. Она не теряла надежды стать женой Свифта. Ей было известно, что Стелла больна, что Свифт почему-то не обвенчан со Стеллой. В конце концов она написала обо всем Стелле.

Английские биографы рассказывают, что, застав Стеллу в слезах, Свифт узнал от нее о письме, забрал его, поскакал в имение Ванессы, швырнул ей ее послание и сказал, что больше она его никогда не увидит. После этого он обвенчался со Стеллой.

Так или примерно так развертывались события. Во всяком случае, молодая, блестящая, богатая мисс Ваномри не смогла одержать победу над больной 35-летней Стеллой: Свифт остался верен подруге юности. В этом снова проявилось присущее ему благородство. Писатель У. Теккерей (часто резко критиковавший поступки Свифта) сказал по этому поводу: «За то, что он принес в жертву Стелле другую женщину, ему можно простить все».

Эстер Ваномри не перенесла этого разрыва, она умерла молодой в 1723 году. Стелла пережила ее на пять лет. Она умерла 47 лет в 1728 году. Так ушли из его жизни две прекрасные женщины, преданно любившие Свифта, носившие одинаковое имя «Звезды».

Свифт дожил до глубокой старости, но в последние годы его терзала мучительная болезнь. Постепенно возраставшая глухота отгородила его от мира, ужасные головные боли мучили его.

В 1745 году дублинцы проводили его в последний путь. Свифт сам составил для себя будущую надгробную надпись: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, настоятеля этого собора, и жестокое негодование больше уже не может терзать его сердце. Иди, путник, и подражай, если можешь, ревностному защитнику дела доблестной свободы!»

Роман «Путешествие в разные отдаленные страны Лемюэля Гулливера, вначале хирурга, а потом капитана нескольких кораблей» (1726) создавался в течение ряда лет. Его первые две части были, видимо, задуманы еще в 1711 году, когда Свифт писал сатирические и шуточные очерки вместе со своими друзьями под общим псевдонимом Мартина Скриблеруса. В них упоминался Гулливер, попавший в царство пигмеев. Считают, что третью часть («Путешествие в Лапуту и другие страны») Свифт написал позже других глав, но при издании книги поместил ее на предпоследнем месте. Завершается книга четвертой частью: это — путешествие Гулливера в страну гуигнгнмов (умных лошадей); причудливое слово «гуигнгнмы» представляет собой имитацию лошадиного ржания.

У романа «Путешествие Гулливера» было немало предшественников. Непосредственное влияние на Свифта оказала замечательная книга Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», написанная во Франции в середине XVII века. Это история двух веселых и добрых королей-великанов, их приключений и путешествий по разным фантастическим странам. Сильнее всего сходство с Рабле чувствуется во второй части «Путешествий Гулливера» («Путешествие в Бробдингнег» — в страну великанов) и в третьей части. Король великанов у Свифта, добрый и справедливый человек, ненавидящий войну, напоминает Пантагрюэля Рабле.

Несомненна тесная связь «Гулливера» и с «Робинзоном». Дефо и Свифт принадлежали к разным политическим партиям и поэтому часто спорили. В романе Свифта ощущается полемика с «Робинзоном» и в то же время определенная преемственность. Так, Свифт заимствовал у Дефо тщательность и точность описаний, привлечение цифровых данных и т. п. Свифт иронизирует над Дефо, поскольку применяет эти приемы в изображении фантастических существ и стран, чем и добивается не меньшей убедительности и правдоподобия.

В отличие от Дефо Свифт не верит в душевные силы и способности английского буржуа (его Гулливер не торговец, а врач и впоследствии моряк). В четвертой части романа Гулливер узнает, что омерзительные йеху, которых он сначала принял за человекообразных обезьян, — люди, одичавшие потомки английской супружеской пары, попавшей на необитаемый берег. Это опять выпад против Дефо. Если англичанин у Дефо творит на необитаемом острове чудеса, то двое англичан у Свифта оказываются способными лишь произвести на свет злобное, дикое, потерявшее человеческий облик поколение.

И в то же время между Гулливером и Робинзоном есть сходство. Оба страстно полюбили море и свои скитания, мечты о далеких, невиданных странах. Оба отзывчивы, добры, тоскуют о людях и стремятся помочь тем, кто попал в беду. Образ Гулливера — дальнейшее развитие образа положительного героя в английском романе.

Тема одиночества также проходит сквозь книгу Свифта. Существа, окружающие Гулливера, не могут заменить ему людей, даже если это мудрые гуигнгнмы или добрый король великанов. Они слишком фантастичны, непохожи на него, живут как бы в другом измерении. И внутреннее одиночество Гулливера возрастает от книги к книге, пока не становится отчаянием.

Художественный метод Свифта в этом романе может быть назван методом реальной фантастики: это сочетание беспощадного реализма и неудержимой фантазии. И в значительной мере этот метод и самый роман о Гулливере предваряют научную фантастику.

Роман Свифта изобилует остроумными намеками на современность, политическими карикатурами и социальной критикой. В первой части («Путешествии в Лилипутию») писатель обрушивается на английский общественный строй, придворный мир и парламентскую борьбу. Он разочаровался к 1726 году в партии тори; она вызывает его презрение и насмешку, как и партия вигов. Эту беспринципную мелкую грызню двух группировок Свифт изобразил как борьбу высококаблучников с низкокаблучниками; наследник престола носит один низкий каблук, другой высокий. Это намек на Георга I, который, будучи наследником престола, заигрывал с обеими парламентскими партиями.

Религиозные споры и разногласия, перераставшие в религиозные войны, изображены как споры остроконечников и тупоконечников. Так, из-за того, с какого конца разбивать яйцо, разгорается война между Лилипутией и Блефуску, под которой Свифт подразумевает войну Англии и Франции 1701–1713 годов.

Крошечный лилипутский император, которого подданные именуют «Отрада и ужас вселенной», соединяет в себе черты двух английских королей — Вильгельма Оранского и Георга I.

По отношению к маленьким жителям Лилипутии Гулливер — воплощенное великодушие. Он помогает им в их больших и малых бедах, уводит от них вражеские корабли, все время думает о том, как бы нечаянно не обидеть и не раздавить их. Покидая лилипутские земли и забрав с собой несколько крошечных овечек и коровок, он не поддается искушению захватить также одного или двух лилипутов: он думает о том, как горька будет их участь, если они попадут в царство великанов, т. е. нормальных людей. Именно в таком положении окажется впоследствии он сам, попав в Бробдингнег.

Но лилипутская знать платит Гулливеру за его доброту предательством и злобой. Английские исследователи считают эту линию автобиографической: Свифт также был подобен великану в окружающей его придворной среде, в которой не встречал ни сочувствия, ни благодарности. Художественное мастерство и убедительность повествования характерны и для второй части романа — путешествия в Бробдингнег.

В этой части выражены философские взгляды Свифта, роднящие его с английским философом XVII века Джоном Локком (1632–1704). Как и Локк, Свифт стремится показать относительность людских представлений и понятий, в том числе и таких простых и, казалось бы, незыблемых, как понятия о величине, силе и слабости, о безобразии и красоте. Все зависит от того, кто глядит на мир, от его точки зрения, от положения этого существа в мире. Гулливер — могучий великан, человек-гора в царстве лилипутов. Но он же — крошечное существо, вроде кузнечика, в царстве великанов. Мурлыканье кошки кажется ему громом, ему приходится обнажать кортик, чтобы сражаться с мухами и осами, ребенок засовывает его в баранью кость… Женщины казались ему очаровательными в царстве лилипутов и безобразными в царстве великанов.

В эпоху окончания работы над «Гулливером» Свифт пришел к республиканским взглядам, монархия стала ему ненавистна. Это отвращение к монархии он особенно ярко запечатлел в третьей части романа, где Гулливер (подобно Пантагрюэлю у Рабле) посещает множество фантастических стран. В королевстве Трильдрогдриб аудиенция у короля сопровождается мерзкой и унизительной церемонией: допущенные к королю люди должны ползти к трону на коленях и лизать пол, который специально посыпается пылью. Если король задумал отравить посетителя, к пыли примешивается ядовитый порошок. Однажды был нечаянно отравлен молодой вельможа, еще не успевший вызвать гнев короля: просто слуги плохо вымыли пол после предыдущей аудиенции.

Сложны и враждебны отношения короля и подданных в большом государстве Лапута. Король и привилегированная знать живут на летающем острове, который плавает в воздухе над страной. Когда следует собрать с народа дань, с острова на землю спускают веревки, и таким путем подданные доставляют королю все, что ему требуется. Если они пытаются уклониться от уплаты дани, их карают: остров останавливается над этой частью страны, «мятежники» лишаются солнечного света и дождя. Иногда король подвергает их бомбардировке с воздуха камнями или угрожает раздавить их, посадив остров прямо на их поселки. Свифт рассказывает о случае, когда жители Лапуты создали сильный магнит, начавший притягивать к себе остров. Королю и его клике грозил плен. Испуганные обитатели острова сумели избежать этой участи, увели остров из сферы действия магнита; но с тех пор они избегали этой части государства, и жители избавились таким образом от уплаты дани. В описание летающего острова, которое Свифт снабдил даже соответствующим чертежом, писатель ввел элементы научной фантастики.

Оторванность королевского правительства от народа, презрение к народу соединяются со всегдашней готовностью грабить и карать народ. Таков смысл истории Лапуты.

Идеалом Свифта остается античная республика. Гулливер сравнивает английский парламент с римским сенатом республиканского периода, и парламент кажется ему сборищем карманных воришек рядом с собранием героев и полубогов.

Свифт очень подробно и с необычайным комизмом останавливается на описании «Академии прожектеров», где ученые шарлатаны заняты рядом нелепых и практически бесполезных экспериментов и проблем: они пытаются получить солнечный свет из огурцов, порох изо льда, пищу из экскрементов и т. п.; размягчают мрамор, чтобы делать из него подушечки для булавок и разводят породу голых овец. Отчасти это пародия и сатира на Английское королевское общество. Так называется английская академия наук. В эпоху Свифта в ней обосновалось немало шарлатанов и лжеученых. Но главная мысль этой сатиры — необходимость связи науки с жизнью.

В четвертой части романа («Путешествие к гуигнгнмам») сатира Свифта на современное ему общество достигает крайней остроты. Рядом с добродетельными и разумными гуигнгнмами (чьи образы тоже не лишены комизма, потому что эти идеальные существа — лошади) мы видим ужасных йеху; в них сосредоточены всевозможные социальные пороки: пьянство, алчность, разврат, тяготение к дракам и войнам. Свифт как бы держит неумолимое зеркало перед блестящими аристократами и накопителями-буржуа, и в этом зеркале отражается омерзительная физиономия йеху. Заключительная часть романа — гневное предупреждение человечеству.

Художественное мастерство Свифта в изображении фантастических стран поистине изумительно. Новое, необычное всегда начинается у него с пейзажа. Попав в страну лилипутов. Гулливер любуется странным ландшафтом: земля как бы покрыта зеленым бархатом, непохожим на траву, а маленькие кустики имеют форму деревьев; это и есть карликовая трава и деревья, соответствующие размерам лилипутов. В Бробдингнеге Гулливера сначала поражает непомерная ширина дорог; кому нужны такие широкие дороги, занявшие столько земли? Потом он плутает в каких-то странных зарослях, где деревья больше похожи на гигантскую траву; это и есть трава царства великанов, и вот уже над маленьким «кузнечиком» — Гулливером — заносится где-то в вышине колоссальный сапог. С ужасным криком, который в форме слабого писка дошел до ушей великана, Гулливер бросается в сторону.

Так же убедительны, ярки и разнообразны переходы Гулливера из одного царства в другое. Он уплывает из царства карликов на большой и прочной лодке, которая кажется огромной по сравнению с лилипутскими кораблями; но, встретив в море обычный человеческий корабль, Гулливер приходит в ужас: как он рискнул пуститься в открытое море в жалкой лодчонке?

Из царства великанов Гулливера в его домике уносит орел, захвативший домик за кольцо, ввинченное в крышу. Два орла дерутся из-за добычи, домик падает в море, где его вскоре, подбирает человеческий корабль. Домик оказывается большим плавучим домом.

Свифт умеет показать силу привычки, ее власть над разумом и чувствами человека. Вернувшись к людям из Лилипутии, Гулливер долго еще предупреждает криками встречных, чтобы они не попали ему под ноги, и вызывает этим их негодование и брань. Он привык жить среди крошечных существ. Вернувшись из Бробдингнега, он постоянно запрокидывает голову, поднимает лицо, даже когда хочет что-то сказать жене и детям. Он привык жить среди великанов!

Изумительный роман Свифта стоит одновременно и у истоков английского реалистического романа, и у истоков английской сатиры XIX и XX веков, и у истоков будущей научной фантастики. Уильям Теккерей, Бернард Шоу, Герберт Уэллс (оригинальные и непохожие друг на друга писатели) тесно связаны с Джонатаном Свифтом и его сатирико-фантастическим романом.

Произвести дальнейшие изменения в английском романе, поднять его на новую ступень суждено было сыну столяра из Дербиширского графства, Сэмюэлю Ричардсону (1689–1761).

Еще в детстве первый ученик частной грамматической школы писал письма для своих неграмотных друзей и знакомых. Семнадцати лет он был отдан в ученики в большую лондонскую типографию, вскоре стал подмастерьем, потом мастером, потом, как он сам говорил, «столпом всего дела». Но по-прежнему с любовью и готовностью он брался за писание писем. Часто обращались к молодому наборщику бедные девушки-служанки, прося написать письмо родителям в деревню, или жениху, или коварному похитителю девичьей чести. Ричардсон не только совершенствовал свой эпистолярный стиль — росло его знание человеческого сердца, человеческих судеб.

Ричардсон не собирался стать писателем, так далеко его мечты не шли. Он мечтал жениться на хорошенькой девушке с неплохим приданым и стать владельцем собственной типографии. Это ему удалось: женившись на дочери своего хозяина, он открыл свое типографско-издательское дело, возглавлял его до конца своих дней. В 50 лет Ричардсон стал знаменитым писателем. В какой-то мере повторилась история Дефо и Свифта — позднее и яркое проявление таланта.

Ричардсон в качестве издателя общался с писателями; он много читал и внимательно наблюдал окружающую жизнь. И ему казалось, что эта повседневная жизнь обычных людей не менее интересна, чем заморские приключения. А еще он заметил, что подлинным стимулом человеческих действий, подвигов и преступлений, источником горестей и радостей чаще всего оказывается любовь.

Конечно, любовь встречалась и в рыцарских, и даже в плутовских романах. Но в рыцарских она была далека от повседневности, выражалась, главным образом, в подвигах и обетах во славу прекрасной дамы; в плутовских же (и даже в «Молль Флендерс» Дефо, которая во многом предваряет романы Ричардсона) любовь изображалась как примитивное, хотя и пылкое, чувство. Кроме того, она не связывала весь роман воедино; плутовской роман как бы состоял из множества новелл, включал несколько любовных историй.

Обратиться к изображению повседневной жизни и сделать основным стержнем романа любовь — это был шаг вперед в области английского романа XVIII века.

Какая форма лучше всего подходит для романа о любви, о чувствах и поступках обычных людей? Ричардсон избрал освоенную им с юности — эпистолярную. Все его книги — романы в письмах.

Первоначально он по совету друзей задумал издать письмовник — собрание образцов писем на все случаи жизни. Этот письмовник был составлен и опубликован.

Работая над письмовником, Ричардсон выделил одну жизненную ситуацию: девушка-служанка подвергается любовным преследованиям своего господина и пишет об этом своим родителям в деревню, прося забрать ее домой. Из этого замысла и родился роман «Памела, или Вознагражденная добродетель» (1740).

Тема была очень актуальной и осталась такой до наших дней всюду, где существует эксплуатация человека человеком. Уже в XX веке об этом же были написаны великие книги: «Воскресение» Л. Толстого, «Дженни Герхардт» Т. Драйзера. А в эпоху Ричардсона сколько юных цветущих девушек, выгнанных нуждой с родных ферм и ставших жертвами своих хозяев, погибало на улицах Лондона от голода и страшных болезней!

Но Ричардсон не хотел для своей героини такой участи. Он выбрал для нее счастливый (и в сущности, нереальный) конец: своей необычайной добродетелью и стойкостью она покоряет сердце молодого дворянина и становится его законной женой.

Ричардсон с самого начала поместил свою героиню в несколько исключительное положение. Памела выросла в доме леди Б. и стала не только ее горничной, но воспитанницей и компаньонкой. Она обучена грамоте и хорошим манерам, начитанна, изящна, умеет со вкусом по-городскому одеться. После смерти леди Б. ее сын влюбляется в Памелу. Он осыпает ее подарками, пытается разбудить в ней тщеславие и корыстолюбие, предлагает ей целое состояние, если она согласится стать его любовницей. Положение Памелы осложняется тем, что она и сама успела полюбить этого красивого молодого человека.

Памела остается непреклонной. В письмах она умоляет отца приехать за ней и забрать ее в деревню. Готовясь к непривычной для нее деревенской жизни, она надевает простое платье, принимается за самый тяжелый домашний труд. Тогда сквайр Б. меняет тактику. Он клевещет на Памелу, обвиняя ее в воровстве, грозит ей тюрьмой. Потом насильно увозит ее в свое имение. Приехавший в Лондон отец не находит своей дочери: она исчезла, похищена. Попытки Памелы написать родителям, обратиться за помощью к соседям-помещикам оканчиваются неудачей. Ее письма перехватывают, окрестные дворяне не хотят ссориться с ее хозяином и отказываются ей помочь. «Как могут бедняки, подобные нам, бороться с богатыми и власть имущими?» — пишет Памела.

Но победа Памелы и счастливый конец в значительной мере снижают правдивость и социальное звучание романа. Пораженный стойкостью Памелы, сквайр Б. женится на ней. Памела не находит слов, чтобы выразить свое счастье и благодарность. Она прощает своему хозяину гнусности, которые он допускал, чтобы овладеть ею. «Ваша счастливая, трижды счастливая Памела замужем! И за кем! За своим любимым, великодушным господином!» — пишет она родителям после свадьбы.

Роман имел огромный успех. Читательницы всех сословий зачитывались им, пасторы с церковных кафедр рекомендовали юным прихожанкам новую книгу как образец добродетели.

В 1741 году Ричардсон опубликовал продолжение «Памелы», в котором стремился показать, что Памела оказалась достойной супругой помещика. «Переписка Памелы в ее возвышенном состоянии с разными знатными особами» — таково было название этой книги. Известная ограниченность и осторожность Ричардсона проявились в благочестивых рассуждениях и благоразумных советах Памелы.

«Памела» вызвала не только восторг. Некоторые писатели откликнулись на нее пародиями. Среди них выделялась своей талантливостью и яркостью книга Г. Филдинга «История, приключений Джозефа Эндрьюса» (1742). В основном Филдинг осмеивает Памелу, какой она предстает в своей переписке со знатными особами.

В 1747 году появился лучший роман Ричардсона: «Кларисса, или История молодой леди». В отличие от первого, он имел трагический конец и более сложное содержание.

Сложнее стала и форма романа. Это тоже роман в письмах, но это уже не письма одного лица, а переписка многих лиц; в письмах отражены различные, иногда противоположные точки зрения, разные характеры. Многие из этих писем «лживы»: отрицательные персонажи пытаются оправдать свои низкие поступки и придумывают для них объяснения, не имеющие ничего общего с подлинными причинами. Читателю предоставлена возможность во всем этом разобраться. Психологическое мастерство писателя значительно возросло. Гораздо резче, чем в первом романе, показывает он и страшную власть денег.

Кларисса Гарлоу, девушка красивая и добрая, вызвала ненависть брата и сестры, так как стала богаче их: она была любимицей деда и получила от него деньги по завещанию. Некрасивая, болезненная старшая сестра ненавидит ее за красоту. Отец Клариссы, самовлюбленный богач, также не считается с интересами и чувствами девушки, хотя по-своему любит ее.

Руки Клариссы просит блестящий молодой дворянин Ловлас, которого она любит. Если бы ее отец согласился на этот брак, молодые люди были бы счастливы. Но обстоятельства складываются иначе. Отец Клариссы грубо отказывает Ловласу, который, с его точки зрения, недостаточно богат. Брат и сестра унижают девушку, клевещут на нее, держат под замком. В семье решено выдать ее за пожилого богача. Кларисса объясняет ему, что ее выдают насильно. Благородства этот человек не проявляет, он готов жениться на красивой и богатой девушке против ее воли. Доведенная до отчаяния Кларисса соглашается бежать с Ловласом. Она не догадывается, что теперь Ловлас намерен унизить ее и тем самым отомстить ее отцу. С этой целью он помещает доверившуюся ему девушку в притон, уверяя, что это дом его теток, подмешивает ей в чай снотворное. Кларисса становится его жертвой. Писатель готов признать, что никакая стойкость и добродетель не могут защитить девушку от посягательств дурного человека.

Разумеется, Ловлас не собирается после этого бросить Клариссу на произвол судьбы. Ему нужно, чтобы oнa и ее отец униженно просили его взять Клариссу в жены. Читатели романа ждали женитьбы, как естественного и счастливого конца, помня о страсти молодых людей, прощая им их ошибки.

Но Ричардсон закончил роман по-другому. Его Кларисса — гордая и чистая натура. Она презирает Ловласа и не может стать его женой. Кларисса бежит от него, после чего тяжело заболевает. Раскаявшийся Ловлас умоляет ее стать его женой, но она его отвергает. Вскоре она умирает, не в силах перенести потрясения и горького разочарования в любимом человеке. Ловлас покидает Англию, уезжает в Италию; но его терзают угрызения совести, он не может забыть Клариссу. Перед смертью на дуэли он видит ее призрак; Ловласа убивает двоюрдный брат Клариссы.

Имя Ловласа стало нарицательным, обозначая развратного и легкомысленного человека. Именно таким — развратным аристократом — и задумал его Ричардсон, но создал образ противоречивый и сложный. В Ловласе сочетаются эгоизм и развращенность аристократа с блестящим остроумием, глубокой страстью к Клариссе (силу этого чувства он долго не понимает), известным обаянием. Читательницы влюблялись в этого опасного героя, к великому огорчению автора.

Роман выходил по частям, и вся Англия ждала с нетерпением продолжения и благополучного поворота в судьбе Клариссы и Ловласа. Какой-то молодой офицер пытался вызвать шестидесятилетнего Ричардсона на дуэль: его невеста горько оплакивала судьбу Клариссы и сказала, что вообще не выйдет замуж, если мисс Кларисса умрет. Горькие упреки родных и знакомых сыпались на Ричардсона за то, что он обрек своих героев на гибель, вместо того чтобы благополучно поженить их.

Ричардсон был огорчен, что его отрицательный герой оказался всеобщим любимцем. Он видел в этом какую-то свою ошибку и решил исправить ее — создать подлинно добродетельного героя, который вытеснил бы Ловласа из сердец читательниц. Так появился «бесподобный Грандисон, который нам наводит сон» (по выражению Пушкина).

Сэр Чарльз Грандисон — добродетельный молодой дворянин. Он совершает множество подвигов и добрых дел; некоторые из них, как и сам образ Грандисона, воскрешают в памяти рыцарские романы. Лишенный недостатков и страстей, Грандисон превратился в безжизненную фигуру. Читателю даже не ясно, кого он любит — англичанку Гарриет Байрон или итальянку Клементину. В конце концов он сочетается браком с мисс Гарриет Байрон.

Роман о Грандисоне тоже имел успех (главным образом, среди молодых девушек), но более серьезные критики отнеслись к нему с оттенком иронии.

Творчество Ричардсона с присущим ему вниманием к человеческим чувствам и некоторой слезливой чувствительностью во многом предваряло новое литературное направление второй половины XVIII века — сентиментализм. Его крупнейшие представители: Л. Стерн — в Англии, Ж. Ж. Руссо — во Франции, Н. М. Карамзин — в России. В знаменитом романе Руссо «Новая Элоиза» (1761) влияние Ричардсона проявляется и в форме (это тоже роман в письмах), и в сюжете (суровая непреклонность отца, решившего выдать свою дочь за нелюбимого человека), и в крайней чувствительности героев.

В повести Карамзина «Бедная Лиза» (1792) история поселянки, погибающей по вине легкомысленного дворянина, созвучна романам Ричардсона о Памеле и Клариссе.

Но при всем значении творчества Ричардсона для развития литературы интерес к нему постепенно угас, образы его героев потускнели в памяти потомков. Созданный им жанр семейно-бытового, любовно-психологического романа развивался с такой быстротой, достиг уже в начале XIX века таких вершин, что за блеском новых шедевров забылся скромный первооткрыватель и его многотомные истории в письмах. Эпистолярная форма тоже скоро изжила себя, хотя писатели до сих пор любят включать письма героев в ткань романа.

Ричардсона и его романы иронически оценивал Пушкин. Но он отлично представлял его влияние на умы, его значение для русской читающей публики начала XIX века. Именно поэтому одной из любимых героинь Татьяны Лариной оказывается Кларисса Гарлоу, одним из любимых героев — Грандисон.

Полемика с Ричардсоном сыграла значительную роль в творчестве выдающегося английского писателя-реалиста Генри Филдинга (1707–1754). Жизнь этого веселого, доброго, отзывчивого человека была нелегка. Он знал нужду и лишения, хотя и родился в аристократической семье. Но семья эта (отец его был офицером) была обедневшей, многочисленной, Генри был старшим из 12 детей. Генри рано потерял мать, мачеха не была к нему добра. Бабушка по матери хотелв забрать его к себе, отец не отдавал, этот спор из-за мальчика был передан в суд и затянулся на много лет. Сиротство, семейное неблагополучие и судебная волокита — вот первые жизненные впечатления Филдинга.

Он учился в привилегированном Итонском колледже, потом поступил на филологический факультет Лейденского университета (в Голландии). Но денег не было, и учебу пришлось оставить.

Филдинг начал писать и ставить пьесы, стал комедиографом. Успех имела его шуточная пьеса: «Трагедия трагедий, или Жизнь и смерть Великого Мальчика-с-пальчик» (1730). Поклонник и последователь Свифта, Филдинг мог гордиться: мрачный Свифт от души смеялся, когда смотрел эту комедию. Эта веселая сказочная пьеса была небезобидна: Филдинг высмеивал партию вигов и возглавлявшего правительство министра Роберта Уолпола, известного взяточника. В комедиях Филдинга политическая сатира занимала первое место.

Филдинг стал известным автором комедий, у него был свой театр, пользовавшийся популярностью. Он женился по любви на прелестной девушке, у них подрастали дети. Но эта счастливая полоса его жизни была оборвана в 1737 году специальным законом о театральной цензуре, который издал Роберт Уолпол, чтобы остановить разоблачительную деятельность Филдинга. Театр Филдинга был закрыт, передан другой труппе, ему было запрещено писать пьесы. Голод и нужда стали уделом его семьи.

Филдинг решил овладеть новой профессией. Тридцати лет он поступил в юридическое учебное заведение, где его товарищами были 15-летние мальчики. Через три года он получил права адвоката и в дальнейшем до конца дней работал судьей в одном из районов Лондона. Это был неподкупный и справедливый судья; к нему не смели обращаться с предложением взяток. Картины народной нужды, растущего пьянства бедняков ужасали Филдинга. Многие впечатления отразились потом в его романах.

Романы Филдинг начал писать в 1742 году. Толчком послужил успех Ричардсона, его романа «Памела». Филдинг не мог согласиться с Ричардсоном, видевшим спасение одинокой, беззащитной молодой женщины только в ее стойкости и добродели. Кроме того, Филдинга оттолкнули некоторые ханжеские черты в облике Памелы. Появилась великолепная пародия на «Памелу» — «История приключений Джозефа Эндрьюса и его друга Абраама Адамса» (1742). С нее начался новый творческий взлет Филдинга: бессмертную славу он завоевал как романист. Его «Том Джонс» живет и в настоящее время, тогда как его комедии остались в XVIII веке.

Но в те же годы, когда читатели смеялись над героями первого романа Филдинга, автору пришлось пережить горькие потери: умерли его молодая жена, его старшая дочь. Осталось двое детей. Позднее Филдинг женился на преданной служанке. От второго брака родилось двое детей. Громкая литературная слава и напряженная работа в суде не спасали писателя и его семью от нужды. Переутомленный, измученный Филдинг тяжело заболел; врачи посоветовали совершить путешествие на юг, в Португалию.

Переезд по бурному морю окончательно подорвал здоровье писателя. Прибыв в Лиссабон, он умер. Ему было всего 47 лет. На корабле (уже через силу) он вел «Дневник путешествия в Лиссабон». Денег, вырученных от публикации дневника, хватило лишь на покрытие долгов.

Искрометная веселость, добрый юмор и смелая сатира сочетаются в романах Филдинга. Под его пером английский роман приобрел совершенно новые черты, которые будут характерны для него и в XIX веке. Филдинг отметает эпистолярную форму романов Ричардсона и избирает путь живого повествования; портрет, пейзаж, остроумный диалог, яркие бытовые сцены — все это находит место на страницах романа.

Вершиной творчества Филдинга стал его роман «История Тома Джонса, Найденыша» (1749). Он имел такой успех, что за один год понадобилось четыре издания, не считая еще нескольких выпущенных издателями-«пиратами», ни пенса не заплатившими автору. Книгу раскупали в первые же 2–3 дня, как только она появлялась в продаже.

Герой романа — красивый и добрый юноша Том. Ребенком его нашли в постели богатого и добродетельного помещика мистера Олверти. Его матерью считается служанка Мэри Джонс, отец неизвестен. Том воспитан мистером Олверти и чувствует к нему сыновнюю привязанность.

Тому противопоставлен законный наследник имения — племянник мистера Олверти, Блайфил. Юноши воспитаны одним и тем же учителем, но глубоко различны по натуре. Резко противопоставлены холодный, расчетливый эгоизм Блайфила и искренняя, горячая (хотя иногда и безрассудная) доброта Тома. Оба они любят подругу их детских игр, дочь соседа, Софью Уэстерн. Точнее, ее любит Том, а Блайфил любит только ее приданое. Том смотрит на нее с обожанием, рыцарски поклоняется ей, но совершенно уверен, что она никогда не станет его женой; Блайфил же, наоборот, не сомневается в будущем браке, заранее предрешенном обеими семьями.

Он ненавидит Тома, дурно истолковывает каждый его поступок, клевещет на него и, наконец, добивается его изгнания из дома. Добрый мистер Олверти не выдерживает и прогоняет Тома, узнав, что тот пьянствовал и веселился во время его смертельной болезни, явно ожидая наследства. Это клевета: на самом деле Том преданно ухаживал за ним, не спал несколько ночей и позволил себе бурную вспышку радости, когда узнал от врачей, что кризис миновал и жизнь мистера Олверти вне опасности.

Разница в поведении Тома и Блайфила (родных братьев, как выяснится в дальнейшем) объясняется не только различием их натур. У этого различия есть и социальные причины. Блайфил с детских лет привык считать себя богатым. Том отлично знает, что он — бедный найденыш, он привязан к мистеру Олверти, благодарен ему за воспитание, но не допускает и мысли о каком-то наследстве: он просто не думает о деньгах.

Филдинг продолжает полемику с Ричардсоном. Теперь предметом его насмешек стал роман «Кларисса». Особенно это чувствуется в образе Софьи. Она поставлена автором в то же положение, что и Кларисса, но действует по-другому. Отец и тетка решили выдать ёе за нелюбимого человека. Софья не знает, где находится Том, изгнанный из родного гнезда. И тем не менее девушка смело бежит из дома, уезжает в Лондон одна, предпочитает любые лишения браку с ненавистным человеком. Сцена бегства Софьи дана в юмористических тонах. Софья скачет на лошади, преследуемая своим отцом, падает, теряет муфту и деньги, вновь спасается бегством. Отец гонится за ней, но на развилке дорог видит убегающую лисицу. После минутного колебания он следует не за дочерью, а за лисицей.

Если героини Ричардсона постоянно взывали к богу, как единственному прибежищу, то Софья не обнаруживает никакого интереса к религии: она надеется только на свои силы.

В Лондоне Софья, доверившаяся дурным женщинам, вновь попадает в безвыходное положение, напоминающее историю Клариссы, подвергается преследованиям лорда Фелламара.

В роковую минуту Софью спасает не стойкость и добродетель (хотя она ничуть не менее добродетельна, чем героини Ричардсона), ее спасает отец, шумный сквайр Уэстерн. Разыскав ее в Лондоне, он с громкими криками врывается в жилище леди Белластон и обращает лорда Фелламара в бегство. Образ сквайра Уэстерна — одна из блестящих удач Филдинга; это типичный деревенский помещик, грубый, обожающий охоту, деспотичный, но все же способный вызвать дружескую усмешку и сочувствие читателя.

Любовь Тома Джонса и Софьи развертывается как сложная жизненная драма: она меньше всего напоминает безмятежную идиллию. На протяжении почти всего романа Тому и Софье не удается встретиться и объясниться, хотя они все время думают друг о друге. Вначале, поклоняясь Софье, но считая свою любовь безнадежной, пылкий юноша увлекается легкомысленной деревенской девушкой Молли Сигрим. Это приводит Софью в отчаяние. Будучи порядочным человеком, Том решает жениться на Молли, он настаивает на этом, вызывая негодование своего опекуна. Том отказывается от этого намерения, только убедившись в крайнем легкомыслии Молли. Но теперь он считает себя недостойным Софьи, а обстоятельства уводят его далеко от родного дома. Новые недоразумения, провинности, измена Тома разъединяют влюбленных. Главная ошибка Тома — непонимание характера и чувств Софьи, недостаточная вера в ее любовь.

В образе Тома много донкихотских черт. Том, как и герой Сервантеса, одержим стремлением заступаться за обиженных. Иногда он жестоко ошибается в людях. Ошибка — его постоянная, самоотверженная помощь лесному сторожу Черному Джорджу, пьянице и вору. Но чаще Том действительно помогает торжеству добра над злом, восстановлению справедливости. Он спасает от грабителей одинокого старика (Горного отшельника), спасает от гнусного убийцы неизвестную ему женщину; устраивает судьбу бедной девушки мисс Миллер, переговорив с ее женихом. Однажды Том обезоруживает человека, пытавшегося ограбить его. Этот человек оказывается несчастным безработным, впервые вышедшим на большую дорогу, чтобы спасти от голода жену и детей (так юрист Филдинг показывает подлинные причины растущей преступности). Том, сам бедняк, приходит на помощь этой обнищавшей семье.

Том безрассуден, он подчиняется порывам чувств, и это часто заводит его в тупик. Осуждая бесчувственного, расчетливого Блайфила, просветитель Филдинг не одобряет пылкости Тома. Разум должен быть добрым и верным советником человека.

Выброшенный из уютной усадьбы, где он вырос, на большую дорогу странствий, Том подвергается жестоким опасностям и бедам. Насильственная вербовка в матросы, тюремное заключение, даже смертный приговор — все это обрушивается на Тома, ставшего беззащитным бедняком. Но завязанный коварным Блайфилом узел распутывается, Тому приходят на помощь друзья, он освобожден из тюрьмы, открывается его подлинное происхождение. Счастливый конец романа (женитьба Тома на Софье и позорное изгнание Блайфила), конечно, приносит огромное удовлетворение читателю, но не содержит той жизненной правды и социальной остроты, которые характерны для романа в целом. Такой стандартный happy end[13] стал обязательным для английского романа, и лишь иногда писатели (в том числе Ричардсон в «Клариссе») осмеливались возвыситься над ним.

Но в целом живое обаяние молодых героев Филдинга, правдивые картины буржуазно-помещичьей Англии и богатство художественных средств — все это делает «Историю Тома Джонса» шедевром английской литературы. Филдинг придал английскому роману то своеобразие, которое он сохранит на протяжении многих десятилетий.