От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв.

Глава 3

Для Англии начала XIX века огромное значение имели события, потрясшие всю Европу, — французская революция 1789–1793 годов и наполеоновские войны, закончившиеся разгромом завоевателя. Но были еще и события, характерные для самой Англии, — необычайный рост промышленности (так называемый промышленный переворот) и связанный с ним рост рабочего движения. В начале века на севере Англии поднялись на борьбу рабочие — разрушители машин, видевшие причину голода, безработицы, массовых увольнений в машинах, вытесняющих ручной труд.

Английская литература, давшая в этот период ряд ярких фигур и имен, отразившая, в той или иной форме бурные исторические события, развивалась в русле романтизма. Романтизм — мощное литературное направление первой трети XIX века, характерное для всех стран Европы и Соединенных Штатов Америки.

Термин «романтизм» впервые стали употреблять немецкие романтики, теоретики романтизма, братья Шлегели, Фридрих (1772–1829) и Август Вильгельм (1767–1845).

Романтизм возник и развился под влиянием событий французской революции: ее бунтарство, протест против устарелых законов и отношений, защита человеческой личности — все это нашло отражение в романтизме. Но французская революция 1789–1793 годов была буржуазной, а романтизм стал, в основном, антибуржуазным направлением. Романтики возненавидели холодный расчет, власть денег, серую обыденность буржуазного быта. Они увидели в буржуазных отношениях то, чего не видели еще участники французской революции, — рост новой страшной власти над человеком, власти бессердечного чистогана. Но к событиям французской революции они отнеслись по-разному. Байрон и Шелли восхищались ею, а поэты «Озерной школы» выступали против.

Некоторые черты свойственны романтизму в целом как литературному направлению. Это прежде всего интерес к незаурядной человеческой личности и тяготение ко всему яркому, необычному, исключительному, далекому от серой обыденности повседневного существования. Сильные страсти, высокие подвиги и ужасные преступления, могучие характеры привлекают романтиков. Романтический сюжет насыщен тайнами и неожиданными поворотами событий. Романтический пейзаж поражает своей ослепительной яркостью или своим мрачным, трагическим колоритом. При этом впервые романтики увидели тесную связь между пейзажем, картинами природы, и настроением человека.

Романтический диалог часто отрывист, исполнен таинственных намеков и недомолвок или состоит из развернутых пылких монологов. Романтический портрет также строится по принципу исключительного. Герои наделяются ослепительной красотой (особенно юные героини) или редким безобразием (урод Квазимодо в романе Гюго «Собор Парижской богоматери»). Главный герой обычно поражает своей таинственной и мрачней внешностью, горящим взглядом, резкостью черт. Н. В. Гоголь в «Мертвых душах» писал о таких особенностях романтического портрета: «…Черные палящие глаза, нависшие брови, перерезанный морщиною лоб, перекинутый через плечо черный или алый, как огонь, плащ — и портрет готов…» Создание реалистического портрета обыкновенного человека, какого-нибудь Манилова, требует, по мнению Гоголя, большей наблюдательности и более тонких приемов.

Язык романтиков необычайно красочен, тяготеет к эффектам, насыщен неожиданными и яркими эпитетами, метафорами, сравнениями. Особенно типичны эти черты для языка романов и драм Виктора Гюго.

Для романтизма характерен интерес к прошлому человечества, к истории, к народному творчеству. Многие песни, легенды, сказания погибли бы бесследно, если бы не были записаны энтузиастами-романтиками. В этом великая заслуга романтизма перед человечеством. Волшебный мир сказки увлек романтиков, заставил их собирать народные сказки (немецкие писатели братья Гримм) и создавать на их основе новые (немецкий романтик Э. Т. А. Гофман, датский романтик Г. X. Андерсен).

Излюбленными жанрами романтизма стали романтическая поэма (где интерес сосредоточен обычно на яркой, исключительной личности, поставившей себя выше среды и обстоятельств), романтическая драма, новелла, сказка, исторический роман.

В творчестве многих писателей (и как раз наиболее выдающихся) романтизм сочетался с реализмом, и в этом проявились преемственные связи двух направлений, вызревание реализма в недрах романтизма.

Английский романтизм был неоднороден, идейные и политические противоречия резко разделяли английских романтиков, среди которых были люди блистательного таланта.

Уильям Блейк (1757–1827) был сторонником французской революции, участником тайного революционного общества, мечтал о равенстве, о счастливом будущем для английского народа. Он создал в 90-е годы два прекрасных стихотворных цикла: «Песни невинности» (1789) и «Песни опыта» (1794). В них в поэтической форме, от лица детей или обращаясь к детям, он показывает несправедливость и жестокость реальной действительности, ее расхождение с мечтами доброй, чистой души. Он написал также ряд философски-аллегорических поэм, которые назвал «Пророческими книгами».

Три друга, поэты Уильям Вордсворт (1770–1850), Самюэль Кольридж (1772–1834) и Роберт Саути (1774–1843) были соседями по избранной ими для жилья «стране озер» — Северной Англии, выпускали поэтические сборники, прошли сходную идейную эволюцию. Поэтому их относят обычно к единой «Озерной школе», называют «лейкистами» (от английского слова «the lake» — озеро). В ранний период творчества поэты увлеклись идеями французской революции, но потом, испуганные волной якобинского террора, отошли от нее, стали ее активными врагами. В произведениях «лейкистов» усилились религиозные тенденции и мотивы, их позднее творчество приобрело консервативный характер.

В то же время и эта, казалось бы, тесная группа не была однородной. Необычайно одаренные Вордсворт и Кольридж внесли громадный вклад в развитие английской поэзии и оставались искренними в своих идейных заблуждениях. Саути был менее талантлив и более реакционен.

Вордсворт написал предисловие к сборнику «Лирических баллад», выпущенному им совместно с Кольриджем (1800). Это предисловие стало своеобразным манифестом английского романтизма. Вордсворт призывал поэтов изображать жизнь и переживания простых людей, английских фермеров, их непосредственные и сильные чувства, их живое восприятие природы. Поэтическое осмысление повседневной действительности, простой, разговорный язык, близкий к прозе, — таковы новаторские требования, которые Вордсворт пытался внести в поэзию. В своих лучших стихах он писал об английских деревенских детях с их наивным и поэтическим восприятием мира («Нас семеро», «Глупый мальчик»), о трудовой и нищенской жизни фермеров («Последняя из стада»), о рано погибшей английской девушке Люси (цикл о Люси), о прекрасной и, как ему казалось, одухотворенной природе родного края.

Богатство фантазии Кольриджа особенно ярко проявилось в поэме «Старый моряк» (1798). Великолепные картины дальних морей, необычайное богатство рифм, ассонансов, инструментовки стиха делают эту причудливую поэму одним из перлов английской поэзии.

Роберт Саути, добившись высокого положения поэта-лауреата, проявлял крайне монархические верноподданнические чувства. Его поэма, прославляющая жестокого и ничтожного короля Георга III («Видение суда»), была осмеяна Байроном в одноименной пародии. В то же время Саути писал мрачные фантастические баллады, в которых развивал мысль о божественном наказании за грехи. Многие из них были переведены В. А. Жуковским, что вызвало осуждение В. Г. Белинского. Однако даже эти баллады Саути (в том числе и остроумно осмеянная Белинским «Баллада о старушке, ехавшей на черном коне, и о том, кто сидел впереди») свидетельствуют об интересе романтиков к народному творчеству: сюжетно они связаны с народными сказками и легендами. Среди них выделяется баллада «Божий суд над епископом» — о жестоком и жадном епископе Гаттоне, уничтожившем голодных бедняков и за это съеденном мышами.

Роберт Саути был политическим врагом Байрона и Шелли и стал в отношении их чем-то вроде литературного доносчика.

Вальтер Скотт выделяется среди этой плеяды талантливейших людей Англии. Белинский назвал его литературным Колумбом XIX века: ему принадлежит заслуга создания нового важного жанра — исторического романа. «Вальтер Скотт создал, изобрел, открыл или, лучше сказать, угадал эпопею нашего времени — исторический роман», — писал о нем Белинский.

Вальтер Скотт родился в 1771 году в Эдинбурге, в семье адвоката. Его предки были шотландскими дворянами, вождями кланов. Имя Вальтер передавалось из рода в род. Ко времени его рождения гордый шотландский род обеднел, дед В. Скотта был простым фермером.

Мать писателя была дочерью профессора Резерфорда, знаменитого эдинбургского врача, и тоже принадлежала к старинному шотландскому роду. Именно от нее В. Скотт унаследовал страстную любовь к легендам и балладам. Адвокат Скотт был равнодушен к этому волшебному миру.

В раннем детстве Вальтер перенес полиомиелит и на всю жизнь остался хромым. Нога вначале не действовала. По совету врачей мальчика отправили на ферму деда в местечко Сэнди-Ноу, под присмотр любящей тетушки Дженнет. Его лечили всевозможными народными средствами.

Пребывание на лоне природы, на свежем воздухе было полезно для искалеченного ребенка. Пастухи, батраки деда, привязались к больному мальчику, лишенному возможности играть и бегать. Они брали его с собой на горные пастбища, рассказывали ему легенды и сказки, пели старинные песни. Очень рано научившись читать и писать, маленький Вальтер записывал многое из того, что слышал. К восьмилетнему возрасту у него накопилось уже несколько тетрадей с такими записями.

Любовь к родной шотландской природе, к простым людям Шотландии и к ее поэтическому прошлому возникла и развилась именно в эти годы жизни на ферме. Тетушка Дженнет не только неусыпно следила за мальчиком, — она несколько раз возила его на морские купания и на прославленные целебные воды в городок Бат. Здоровье Вальтера постепенно окрепло. В дальнейшем он стал физически сильным и выносливым человеком. Хромота не мешала ему быть прекрасным наездником; но он любил и пешие походы и мог пройти в день 30 миль; скалы и горные пики особенно привлекали его, и он ловко на них взбирался. Отец ждал и требовал от Вальтера одного — овладения профессией адвоката, и сын не обманул его ожиданий. Он изучил право и сдал экзамен на звание адвоката при Эдинбургском университете.

Вальтер Скотт работал в адвокатской конторе своего отца. Ему несколько раз пришлось выступать в качестве адвоката в провинциальных шотландских городах; он стал выдающимся правоведом; позднее он служил шерифом и секретарем суда.

Но молодого юриста властно тянуло другое — мир легенды, истории и поэзии. Он принимал активное участие в деятельности нескольких дискуссионных клубов, которые существовали тогда в Эдинбурге; его доклады на литературные темы привлекали слушателей. Он изучил немецкий язык и перевел баллады немецкого поэта Бюргера (в том числе знаменитую «Ленору», которую в России перевел Жуковский).

Постоянные путешествия по Шотландии обогатили В. Скотта впечатлениями, новыми историческими сведениями, новыми записями народных песен. В 1802 году он выпустил сборник «Поэзия шотландского порубежья», куда вошли эти песни. Простые шотландцы, фермеры и пастухи, были его незаменимыми помощниками в этом важном деле: они помогли сохранить от гибели, донести до потомства песни вольнолюбивых горцев о боевых стычках с англичанами.

В 1797 году В. Скотт женился на француженке, рано осиротевшей дочери французских эмигрантов, Шарлотте Шарпантье. С ней ему предстояло счастливо прожить 30 лет и вырастить четырех детей.

В 1799 году В. Скотт впервые выступил как самостоятельный поэт. Он создал балладу «Канун Иванова дня» (в переводе Жуковского — «Замок Смальгольм») и еще несколько стихотворений. Баллада «Канун Иванова дня» стала значительной вехой английской поэзии и вместе со стихами «лейкистов» знаменовала рождение английского романтизма.

В английских и шотландских народных балладах было распространено предание о мертвом женихе или мертвом возлюбленном, являющемся к любимой. На ту же тему была написана «Ленора» Бюргера. Действие легенды Вальтер Скотт перенес в замок Смальгольм, развалины которого он видел в детстве. Но особенность баллады В. Скотта, отличавшая его от других романтиков, — тесная ее связь с историческими событиями и отражение в ней могучего, хотя и «греховного» чувства, которое, в сущности, оправдано поэтом. Молодая жена старого смальгольмского барона и рыцарь Ричард Кольдингам любят друг друга; это чувство, исполненное глубокой самоотверженности, оказывается сильнее смерти. Ричард, убитый ее ревнивым мужем, и после смерти является своей возлюбленной, а она думает не о себе, не о своем будущем, а только о нем: настойчиво расспрашивает, будет ли он прощен за гробом, как спасти его душу.

Наиболее отталкивающие черты связаны с образом барона-убийцы; ради личной ненависти он забывает общее шотландское дело и во время отчаянных битв с английскими завоевателями убивает соплеменника, шотландца, своего молодого соперника. В духе конкретного исторического описания построены начальные строфы баллады:

Когда же барон вернулся из своей таинственной поездки, то

Барон жадно расспрашивает своего маленького пажа, из которого он уже воспитал домашнего шпиона, о своей жене и с ужасом узнает об ее продолжающихся любовных свиданиях. В отчаянии он говорит о своем сопернике:

Это мрачное утешение он настойчиво повторяет в своей супружеской спальне в ночь под Иванов день:

После этого последнего рокового свидания барон и его жена уходят в монастырь: он — чтобы замаливать свое тяжкое преступление, она — чтобы молиться о душе возлюбленного.

Этой лаконичной и выразительной концовкой завершается великолепная баллада. Она отмечена зрелостью таланта и мысли.

Вальтер Скотт стал знаменитым поэтом Великобритании. Могучий литературный талант прорвался в добросовестном и знающем юристе и громко заявил о себе.

Одна за другой появились его поэмы из прошлого Шотландии: «Песнь последнего менестреля» (1805), «Мармион» (1808), «Дева озера» (1810) и др. В этих поэмах (как и в балладе о смальгольмском бароне) уже чувствовался будущий исторический романист.

В. Скотт добился материального благосостояния, тесно связав себя с издательской фирмой Баллантайн. Опытный юрист, он, однако, не мог предвидеть, какую роковую роль сыграет в его жизни эта фирма.

В 1812 году В. Скотт смог осуществить давнишнюю мечту: он купил в живописной местности, на берегу реки Твид, участок земли. Здесь он задумал построить настоящий средневековый замок и разместить в нем свои антикварные коллекции.

Он перебрался туда с женой, четырьмя детьми и несколькими слугами и временно поселился в старом фермерском доме. Началось строительство замка, которому Скотт решил дать название «Абботсфорд» («Монашеский брод»).

Писатель привез с собой на 24 телегах коллекции оружия, старинной посуды и других реликвий средневековья. Он писал в одном из писем об этом странном шествии: «Обращали на себя внимание старинные мечи, луки, щиты и копья. Семейство индюка расположилось в шлеме некогда прославленного пограничного рыцаря, и даже коровы, насколько помнится, несли знамена и мушкеты».[14]

Строительство замка длилось 12 лет и потребовало громадных средств и усилий. Копировались витражи, башенки, фонтаны и водосточные трубы различных замков и монастырей Шотландии. Вальтер Скотт вкладывал в свою архитектурную затею всю душу, как он вкладывал ее во все свои дела. Он с семьей смог переселиться в замок довольно скоро, но строительство продолжалось. Коллекции все расширялись. Абботсфорд сразу же превратился в своего рода музей средневекового быта, и радушный хозяин охотно показывал его своим многочисленным гостям.

Прославленный 40-летний Вальтер Скотт, знаменитый поэт и процветающий юрист, владелец и строитель Абботсфорда, фольклорист, антиквар, историк, не был еще автором исторических романов. Как бы удивились его друзья и даже он сам, если бы им сказали, что главный труд и главная слава его жизни еще впереди!

Свой первый роман, «Уэверли», В. Скотт начал писать еще в 1805 году, но, прочитав несколько первых глав одному из друзей и услышав его отрицательный отзыв, отказался от своего замысла. Роман пролежал в его письменном столе 9 лет. Он был закончен и издан (анонимно, без подписи автора) в 1814 году и имел громкий успех.

Первый исторический роман В. Скотта был посвящен сравнительно недавнему прошлому; полное его название было «Уэверли, или Шестьдесят лет назад». Писатель изобразил в нем события 1745 года, якобитское восстание в Шотландии в пользу свергнутых Стюартов. На фоне бурных и кровавых событий перед читателем проходит судьба увлекающегося, благородного, но несколько слабохарактерного юноши Уэверли. Безнадежная любовь к гордой и романтически прекрасной Флоре Мак-Айвор и восхищение ее братом Фергусом, одним из вождей восстания, толкают его в ряды восставших, хотя он и не сочувствует их целям. После гибели Фергуса и ухода его сестры в монастырь Уэверли удается спастись, стать мужем преданно любившей его девушки и обрести тихое пристанище.

То, что В. Скотт выпустил свой первый роман анонимно, можно понять. Он боялся за свою устоявшуюся славу поэта и не хотел рисковать, выходя на новое литературное поприще. Но огромный успех романа, казалось бы, развеял сомнения, и Вальтер Скотт мог безбоязненно своим именем подписать следующий роман. Мог, но не захотел. В 1814 году началась своеобразная литературная игра, литературная мистификация, которая длилась более 10 лет. Последующие романы Вальтер Скотт подписывал как «Автор Уэверли». Одна за другой выходили эти блестящие книги, вызывавшие всеобщий восторг: «Гай Меннеринг» (1815), «Антикварий» (1816), «Пуритане» (1816), «Роб Рой» (1818), «Эдинбургская темница» (1818), «Ламермурская невеста» (1819), «Айвенго» (1820), «Кенилворт» (1821), «Квентин Дорвард» (1823). Вся читающая публика Англии и других стран ломала голову над тем, кто мог быть их автором, и прозвала его «Великий незнакомец». Первоначально в тайну его авторства были посвящены только семья и близкие друзья В. Скотта, а также его издатели. Но потом и читатели узнали подлинное имя Великого незнакомца. В других странах (в первую очередь во Франции) переводчики и издатели начали выпускать его романы под именем Вальтера Скотта. Дискуссии о том, кто создает эти романы, иногда разгорались в английских и шотландских журналах, но носили наполовину шутливый характер. Один анонимный автор озаглавил свою статью: «Вальтер Скотт или сам дьявол». Он доказывал, что «уэверлеевские романы» (как их обычно называли) мог написать только историк, юрист, прекрасно знающий законы, археолог, собиратель народного творчества, охотник, знакомый с охотничьими терминами и приемами, и поэт (о чем свидетельствовали вставные песни и стихотворные эпиграфы, разбросанные по романам). Но во всей Великобритании только один Вальтер Скотт был одновременно историком, археологом, юристом, фольклористом, охотником и поэтом!

Однако В. Скотт упорствовал и не желал раскрыть свое инкогнито. Он ловко избегал расставленных ему ловушек и проявлял удивительную изобретательность и оригинальность. Так, в 1823 году Великого незнакомца избрали членом одного шотландского клуба, а Вальтера Скотта попросили представлять его особу. В. Скотт охотно согласился, но и в такой сложной ситуации ни разу не обмолвился, что он и есть Неизвестный. Еще раньше, в 1817 году, вызванный на дискуссию по поводу его романов, В. Скотт написал о них статью в лондонском журнале «Куортерли ревью». Это был, в сущности, редкий пример авторецензии, но писатель и здесь не нарушил принятых им правил: он говорит о «шотландском авторе» со всей беспристрастностью объективного критика, осуждает его за рыхлое построение романов и слабохарактерность главных героев и одобряет его тяготение к правдивости. Почти невозможно представить, что автор рецензии говорит здесь о самом себе.

Вскоре с увлекательной литературной игрой пришлось проститься: на Великого незнакомца обрушились реальные беды. В связи с крахом крупного английского банка обанкротилась в начале 1826 года издательская фирма Баллантайн, Вальтер Скотт был одним из пайщиков и владельцев фирмы, а потому принял на себя всю ответственность за уплату ее колоссальных долгов. Он вполне мог бы уклониться от этого или отдать в уплату за долги только что достроенный Абботсфорд, но он не пошел на это. Ему было жаль рядовых пайщиков фирмы и еще более жаль скромных фермеров, живших на землях Абботсфорда; у него были с ними хорошие отношения, они платили ему невысокую арендную плату, и он не хотел обрекать их на переход в руки другого (может быть, жестокого и алчного) лендлорда. Любовь к людям и строгая честность руководили решениями В. Скотта. На имущество В. Скотта, включая его милый Абботсфорд, был наложен арест. Поговаривали о продаже имущества с молотка, о заключении в долговую тюрьму В. Скотта. От пережитых волнений умерла его жена.

В этих условиях было трудно не сломиться. В. Скотт не сломился. Он обязался выплатить все долги к 1830 году, и Абботсфорд был оставлен в его распоряжении. Отказавшись от своего инкогнито, он дал в газетах объявление о новом полном собрании своих сочинений, уже под его именем.

В эти горькие дни В. Скотт почувствовал поддержку читателей. В парламенте прозвучал гневный запрос: «Неужели правительство Великобритании позволит упрятать в долговую тюрьму ее лучшего романиста?» В. Скотт получал десятки писем с выражением сочувствия и даже с предложениями материальной помощи. Три сестры-англичанки прислали ему все свои скудные сбережения, прося взять их в знак благодарности за ту радость, которую он им доставил своими романами: ведь их жизнь стала интересной, наполнилась смыслом благодаря его книгам! В. Скотт, разумеется, не взял этих денег, как не взял и другие присылаемые ему суммы, но был глубоко тронут.

Чтобы победить, чтобы расплатиться с долгами, у него был могучий рычаг — его литературная работа. В. Скотт всегда обладал титанической работоспособностью. Кроме 25 романов, им было написано множество статей и научных трудов по истории, фольклористике и истории литературы, в том числе «Жизнеописания английских романистов», где особенным блеском и глубоким сочувствием отличается «Жизнь Филдинга».

Романы он писал быстро, почти без помарок. Творчество было его потребностью, его естественным состоянием. Даже когда в 1819 году он был жестоко болен, приговорен к смерти, он диктовал свой роман «Ламермурская невеста» в полубреду, с высокой температурой, в промежутках между приступами адских болей… и получилась увлекательная, высокопоэтическая книга. Когда писатель выздоровел, он прочел ее как неизвестный ему труд: он ничего не помнил из продиктованного. Эти феноменальные писательские данные позволяли В. Скотту в прежние дни проводить за письменным столом относительно малое время. Он вставал в 6 утра и писал до 12. После этого он был свободен и радостно включался в жизнь своей семьи. Дом был полон молодежью, кипел весельем. Постоянно устраивались пикники, охоты, поездки верхом. С молодой горячностью В. Скотт принимал во всем этом участие. А еще надо было следить за строительством Абботсфорда, показывать его коллекции гостям!

Теперь все это отошло в прошлое. Веселье замерло в Абботсфорде, тень несчастья легла на замок, умерла хозяйка, разъехалась молодежь. Вальтер Скотт должен был трудиться как каторжник, чтобы заплатить долги. Раньше он не писал по ночам, зная, как это вредно; теперь он просиживал за столом и ночи. Рука первого романиста Великобритании никогда не отдыхала, пока апоплексический удар (ему еще не было 60 лет) не остановил ее. Но он продолжал творить с той же интенсивностью: диктовал свои новые книги секретарю.

В 20-е годы (уже после разорения) им был написан ряд романов, лучшими из которых можно считать «Вудсток» и «Пертскую красавицу». Он написал в те же годы «Историю Шотландии» и многотомную «Историю Наполеона Бонапарта». Особенно ценен в научном отношении второй труд — это была объективная и серьезная историческая книга о Наполеоне.

Вальтер Скотт полностью выплатил долги по взятым обязательствам. С Абботсфорда, его обстановки и коллекций был снят арест; писатель получил право, как он сам говорил с грустной иронией, «есть своими собственными ложками и читать книги из своей собственной библиотеки». Но он сжег себя непосильной работой. Один апоплексический удар следовал за другим: всего В. Скотт перенес их четыре. После третьего врачи посоветовали ему совершить заграничное путешествие, побывать в Италии.

В Италию В. Скотта сопровождал его старший сын Вальтер. Писатель и тут думал только о творчестве, о красоте земли и кипящей земной жизни. Он просидел несколько часов в немом восторге перед картиной К. Брюллова «Последний день Помпеи».

Он сказал, что теперь мог бы написать роман о гибели этого города; но ему не суждено было больше писать романы.

В. Скотт всегда обнаруживал большой интерес к России, в частности к событием 1812 года. Он прекрасно понимал роль русской армии и русского народа в разгроме наполеоновских полчищ. Его особенно волновала проблема пожара Москвы — он расспрашивал о его причинах тех немногих русских, с какими ему удавалось встретиться.

В 1815 году он видел в Париже грандиозный парад русских войск, беседовал с Александром I, с казачьим атаманом Платовым, позднее встречался с генералом Ермоловым. Его восхищала партизанская борьба в России; в его спальне висел портрет Дениса Давыдова; потом началась переписка со знаменитым русским партизаном, и В. Скотт послал ему свой портрет.

Во время последнего путешествия В. Скотт надеялся посетить Гете, с которым у него была дружеская переписка. Но Гете неожиданно скончался, и мысль о близкой смерти впервые обожгла английского писателя. «Гете, по крайней мере, умер у себя дома… Скорее в Абботсфорд!» — сказал он сыну.

Его смерть в родном Абботсфорде в сентябре 1832 года вызвала всенародную скорбь в Англии и Шотландии.

Вальтер Скотт смог стать «литературным Колумбом» и создать новый жанр романа не только благодаря редкому писательскому дарованию, но и благодаря знанию истории и глубокой начитанности: он в совершенстве знал и горячо любил исторические драмы Шекспира и Гете; история получила впервые свое художественное отражение и воплощение в этих пьесах. В. Скотт штудирует хроники Шекспира, включает эпиграфы из них в свои романы; не случайно один из лучших романов В. Скотта, «Кенилворт», посвящен эпохе Шекспира.

Важным источником стали для него романы просветителей-реалистов Филдинга и Смоллета. Особенно восхищал его Филдинг с его мягким юмором и широким гуманистическим взглядом на мир. У него В. Скотт учился реалистической правдивости, мастерству комического диалога, живости портретов. Но В. Скотта волновали и привлекали (хотя и в меньшей степени) книги совсем другого направления, так называемые готические романы. Это был предромантический жанр, в котором особенно прославились Анна Рэдклиф, Монк-Льоис и Ч. Мэтьюрин, автор «Мельмота Скитальца» (1820). В готических романах действие обычно развертывалось в средневековых готических замках и было насыщено страшными событиями и фантастическими мотивами. В готических романах В. Скотта привлекало изображение средневековья, наличие тайны, умение мастерски запутывать и неожиданно поворачивать сюжет.

Реалистическая и романтическая струя органически слились в творчестве В. Скотта.

Богатым источником романов В. Скотта стало народное творчество, те шотландские и английские народные баллады, которые он отлично знал и любовно собирал. Мотивы баллад и народных преданий пронизывают его романы; любимый балладный герой Робин Гуд становится одним из ведущих героев его романа «Айвенго».

В. Скотт неотделим от своей эпохи. Каждый человек, живший в конце XVIII и начале XIX века, чувствовал дыхание истории, бурной эпохи войн и революций, ощущал себя ее частицей. Человеческие судьбы резко менялись, ломались под влиянием грандиозных событий. Живое ощущение истории, а не только книжное ее изучение, было особенно важно для создания исторического романа. Недаром Белинский назвал исторический роман «эпопеей нашего времени».

По своим политическим взглядам В. Скотт был консерватором, тори. Он участвовал в торийских журналах, сохранял хорошие отношения с королем, получил от него титул баронета. Но творчество Вальтера Скотта носит прогрессивный характер: оно пронизано светлым гуманизмом, любовью к человеку, острым ощущением прогрессивного хода истории, имеет несомненные демократические черты. Белинский писал о Вальтере Скотте: «Этот великий поэт был человек, британец и баронет вдобавок: у него были свои личные понятия и понятьица, свои личные чувства и чувствованьица… Но он ничего этого не вносил в свою творческую деятельность и, входя в созерцание судеб человечества и человека, откладывал в сторону свою личность и свое баронетство».[15]

Мы вправе считать, что истинное мировоззрение В. Скотта было гораздо шире и прогрессивней его официальных позиций.

В своих исторических романах В. Скотт неизменно показывает победу нового над старым, отстаивает высокий нравственный идеал, с любовью рисует образы простых людей. Народный мститель Робин Гуд и шотландский бунтарь Роб Рой выступают на страницах его романов против притеснителей, и Вальтер Скотт сочувственно рисует их образы и борьбу.

Вопрос о художественном методе В. Скотта не менее сложен, чем вопрос о его мировоззрении. Он принадлежал к поколению великих английских романтиков, писал в эпоху романтизма, утвердил в литературе жанр, который особенно полюбился романтикам. Но в его романах постоянно проступают и часто главенствуют реалистические черты: строгая правдивость, стремление писать «с натуры», юмористическая трактовка многих персонажей и событий, реалистические портретные и пейзажные зарисовки. Романтизм В. Скотта проявляется скорее в ходе сюжета, в котором важную роль играют тайна и неожиданность, и в демонических или причудливых характерах отдельных героев.

Английский реалистический роман XIX века во многом опирается на достижения В. Скотта.

Вальтер Скотт был добросовестным и требовательным к себе автором, когда речь шла о жизненной правде. Он должен был видеть своими глазами каждый ландшафт, который собирался описать в поэме или романе. С этой целью он часто предпринимал сухопутные и морские путешествия, иногда трудные и опасные для жизни, особенно когда он стал стариком. Он плавал в бурю по морским проливам, среди скал и рифов — ему были нужны впечатления для романа «Пират» или для поэмы «Властитель островов». Человеку такой добросовестности было трудно рисовать минувшие века, давно отгремевшие события: он боялся неточности. Поэтому В. Скотт начал свои романы со сравнительно недавнего времени, с XVIII века. Еще были живы свидетели, еще мало изменились пейзажи, еще легко было разобраться в побуждениях, удачах и промахах исторических героев. Так создавались «Уэверли», «Роб Рой», «Эдинбургская темница». Только десятилетия отделяли читателей и автора от изображаемых событий. Позднее, овладев методом исторического романа, Вальтер Скотт углубился в более древние века. В романе «Айвенго» он повествует о крестовых походах, о событиях XII века. В «Квентине Дорварде» он рисует Францию XV века. Но XVII и XVIII века остались его излюбленной, в совершенстве изученной эпохой.

В центре событий романов оказываются обычные люди, не известные истории. Вальтер Скотт пошел навстречу потребностям своих читателей, которые хотели видеть в романах себя или подобных себе людей — тех, кого убивают на полях сражений, казнят по прихоти деспота на плахе, тех, кому угрожают тысячи опасностей и бед. Читатели жаждали счастливого конца для жертв и игрушек истории — и Вальтер Скотт заканчивал свои романы счастливым концом. А попутно успевал бросить проницательный взгляд на ту или иную крупную историческую фигуру — правителя или полководца.

Своеобразие и сложность исторических романов; В. Скотта можно проследить на одной из его лучших книг — романе «Айвенго». Английские исследователи считают этот роман наиболее романтическим. Но сколько подлинного реализма в этом произведении! Вальтер Скотт не идеализирует средневековье. Он изображает его как кровавую и мрачную эпоху. Деспотизм и произвол феодалов, действия рыцарей-разбойников, засевших в своих замках, бессмысленная жестокость турниров («веселых ратных игрищ»), процессы ведьм — все это нашло отражение на страницах романа. Писатель не приукрашивает и образ жизни средневековых феодалов: пиршественная зала Седрика Саксонского черна от копоти и сажи; во время пира гости кидают обглоданные кости своре собак; холодно и неуютно в каменных ущельях замка Фрон де Бефа.

Вальтер Скотт, как истинный историк, сумел отразить в романе главные социальные, политические и национальные конфликты эпохи. Главным социальным конфликтом эпохи средневековья была борьба крестьян против феодалов. В. Скотт отразил ее, показав осаду и взятие замка Фрон де Бефа вольными дружинами Робина Гуда. «Радуйтесь, йомены, гнездо тиранов разрушено!» — кричит Робин Гуд, одержав победу.

Главным политическим конфликтом эпохи была борьба короля с феодалами и постепенное усиление централизованной королевской власти. Мы видим это на примере Ричарда Львиное Сердце, которого предают и пытаются убить его бароны.

Главным национальным конфликтом для Англии XII века была борьба саксов и норманнов. В конце XI века Англия с ее коренным англосаксонским населением подверглась вторжению и завоеванию норманнов (скандинавов, уже обосновавшихся на западном побережье Франции, в Нормандии). Но весь XII век английский народ продолжал ненавидеть захватчиков и сопротивляться им, а немногие уцелевшие саксонские феодалы пытались возглавить эту борьбу.

Конфликт саксов и норманнов В. Скотт показал во всей его сложности. Он сочувствует саксам, как угнетенной и обиженной стороне. Но попытки упрямых националистов (вроде Седрика Саксонского) повернуть колесо истории назад обречены на провал. Норманны принесли с собой более высокую культуру, более развитые общественные отношения, а новое всегда одерживает победу над старым. И все же Англия не стала норманнской вотчиной: она поглощает и растворяет в себе пришельцев. Английский народ будет жить, обогащенный тем новым, что принесли с собой норманны, а от самих норманнов не останется и следа. Это понимает король Ричард Львиное Сердце (в изображении В. Скотта этот монарх сильно идеализирован). В борьбе против феодалов он пытается опереться на английский народ, даже участвует под видом Черного рыцаря в штурме замка Фрон де Бефа; он называет себя английским, а не норманнским королем, окружает себя лучшими представителями саксонской молодежи (такими, как Вильфред Айвенго), приглашает к себе на службу славного Робин Гуда, — но получает отказ.

Возникает новая Англия, и этот процесс сопровождается обогащением языка, впитавшего много норманнских слов. На базе саксонского и норманнского языков создается современный нам английский яаык. Об этом явлении, об изменении языка, толкует в начале романа умный и наблюдательный шут Вамба.

На сложном историческом фоне показана судьба рыцаря Вильфреда Айвенго и двух девушек — знатной саксонки Роуэны и дочери еврейского купца Ребекки. Образ Ребекки, безнадежно полюбившей Вильфреда Айвенго, необычайно удался В. Скотту. Отзывчивая, мужественная и самоотверженная, она научилась прекрасно лечить раны и болезни и с увлечением отдается этому благородному делу. Ребекка — главная героиня романа. Близкие В. Скотта, его дочери и друзья, первые поддались обаянию Ребекки и, следя за написанием романа, стали требовать, чтобы Айвенго женился на Ребекке. Для этого они предлагали разные пути: Ребекка могла оказаться потерянным в детстве ребенком из знатной саксонской семьи, а еврей Исаак — только ее воспитателем; Ребекка могла принять христианство, чтобы стать женой христианина Айвенго.

Вальтер Скотт любил счастливые концы, но он отверг все эти домыслы и не поступился жизненной правдой: он оставил Ребекке ее происхождение, ее верность семье, отцу, религии предков. Айвенго женится на подруге своего детства, которую он давно избрал дамой сердца, — на Роуэне.

Но ради Ребекки он рискует жизнью, идет почти на верную смерть. Ребекка обвинена в колдовстве и приговорена к сожжению на костре. Окончательно судьба ее должна быть решена поединком между «рыцарем-обвинителем» и тем, кто пожелает стать ее защитником. Айвенго, узнав об этом, с постели, после ранения, спешит на арену. Когда он появляется на месте поединка, худой, измученный, на скверной кляче, случайно им взятой, он больше всего напоминает Дон Кихота («Дон Кихот» был любимой книгой В. Скотта). Конь и всадник шатаются от слабости и усталости и в таком виде вступают в борьбу с могучим Брианом де Боагильбером, сидящим на великолепном коне. Победа, одержанная Айвенго, воспринимается как олицетворение торжества справедливости, но кажется фантастической. Однако В. Скотт, заботясь о правдоподобии, объясняет читателю реальные причины этой победы: Бриан погибает, в сущности, от солнечного удара, от тяжести своих раскалившихся доспехов и от надорвавших ему сердце угрызений совести.

Ребекка покидает Англию вместе с отцом после женитьбы Айвенго; она уезжает в Испанию, где посвятит себя уходу за ранеными и больными. На прощание она дарит сопернице Роуэне свои драгоценности. Об Айвенго мы узнаем, что «он вспоминал прекрасную еврейку гораздо чаще, чем это могло понравиться прекрасной внучке Альфреда Великого». Разумеется, читатели воспринимали все это как печальный конец.

Ярок, колоритен, народен образ Робина Гуда (он же — стрелок Локсли). Многие эпизоды прямо заимствованы из баллад. Так, король милостиво беседует с Робином Гудом, приглашая его в свой город Йорк, а Робин Гуд отказывается: он предпочитает остаться «королем шервудских лесов»; когда в лесу понадобилось перо, чтобы подписать документ, Робин Гуд стреляет в дикого гуся и добывает перо. Образ монаха Тэка также взят из баллады.

С большой любовью и вниманием Вальтер Скотт рисует образы крепостных слуг Седрика Саксонца: остроумного, смелого, находчивого шута Вамбы и гордого, свободолюбивого свинопаса Гурта.

Романы В. Скотта оставили в мировой литературе неизгладимый след и оказали значительное влияние на развитие истории как науки. Во Франции создалась целая школа историков, опиравшаяся на Вальтера Скотта, на открытия, сделанные в его романах.

Исторические романы В. Скотта читали и высоко ценили К. Маркс и Ф. Энгельс. По свидетельству современников, Маркс особенно любил роман «Пуритане». Романами В. Скотта зачитывались Пушкин и Лермонтов. Многочисленны отзывы Белинского, в которых он подчеркивает новаторство и глубину творчества В. Скотта. Роман «Ламермурская невеста» Белинский называет великой трагедией, достойной гения самого Шекспира.

Исторический роман XIX века достиг особенного расцвета во Франции, в творчестве романтиков В. Гюго и А. Дюма. Но и великий реалист Бальзак считал Вальтера Скотта своим учителем. В России по пути Вальтера Скотта шли создатели исторических романов М. Загоскин, И. Лажечников. Для создания гениальной реалистической повести Пушкина «Капитанская дочка» опыт В. Скотта имел важное значение. Исторический роман прошел долгий путь эволюции и своей вершины достиг в «Войне и мире» Л. Толстого. И в наши дни этот жанр, открытый некогда «шотландским чародеем», сохраняет свое значение, пользуется горячей любовью читателей и вызывает к жизни множество новых увлекательных книг о прошлом человечества.