От Сталина до Ельцина

Жизнь раскололась на две части

Мог ли я раньше даже подумать, что жизнь моя, столь цельно и полно отданная единой государственной идее и общей цели, вдруг, как бы в одно мгновенье, расколется на две части? Что всё, сделанное нами и мной, в том числе, будет объявлено ложным и неправильным? А то, что мы считали исторически изжившим себя, окажется в устах перевёртышей от партии передовым и целью чуть ли не всего человечества?

Поэтому в своей 66-летней трудовой деятельности выделяю два периода работы: до 1985 года и после 1985 года, в так называемый период перестройки.

О первом периоде я подробно рассказал в намечавшейся к изданию большой книге «В экономическом штабе страны». Она готовилась с участием работников бывшего Госплана около двух лет, когда я находился на посту Государственного советника при Президиуме Совета Министров СССР. К великому сожалению, по непонятным мне тогда причинам, книга не была издана.

Рукопись я вручил секретарю ЦК Н.Н. Слюнькову, ведавшему в то время экономикой страны, а до этого он около 10 лет был моим заместителем в Госплане. Он знал о подготовке книги и, получив рукопись, сказал, что, поскольку книга раскрывает всю историю развития экономики страны, она будет полезна, особенно молодёжи, которой важно знать, как работали их отцы и деды, как наша страна пришла от сохи к атомной энергетике.

Но сколько потом я ни обращался к Слюнькову, он ничего вразумительного сказать не мог о судьбе моей книги. Думаю, что причиной этого явился генсек Горбачев. Только недавно, в 1998 году, при встрече с Н.Н. Слюньковым я узнал, что Горбачёв не дал согласия на издание. Началась «перестройка», идеи которой никак не сходились с изложенным в моей книге. Видимо, рукопись^[3]моя где-то в архиве бывшего ЦК КПСС. Она имеется и в библиотеке Министерства экономики РФ.

Учитывая эти обстоятельства, я решил изложить в настоящей книге основные положения из той рукописи об экономике «доперестроечного» периода.

Данные об итогах развития народного хозяйства СССР за 1966-1985 годы и отдельно за 1981-1985 годы приведены в первой главе.

В 1984 году я написал и издал книгу «Дело жизни» — уже мемуарного типа. Эпиграфом к ней я сознательно выбрал строки из книги М. Шагинян «Человек и время»: «Долгая жизнь профессионала открывает ему многие тайны его труда». Эти слова показались мне удивительно близкими. Я всегда восхищался произведениями известной всему миру писательницы. Много раз встречался с ней, особенно когда работал в Краснодарском крае. Она была умна, хорошо знала то, о чём писала, и понимала человека.

В книге «Дело жизни» я сквозь призму времени, прошедшего с момента начала моего трудового пути, предпринял попытку передать современникам и новому поколению «тайны» своего труда, а скорее опыт, ибо речь идёт о развитии нефтегазовой промышленности огромного государства и моей сопричастности к этому. Изложил почти 125-летний исторический путь нефтегазовой индустрии.

Хочу оговориться, что я не стремился (да это и не под силу одному человеку) воссоздать хронологически точно и полно всю историю. Я пытался лишь воспроизвести отдельные её этапы, эпизоды, а главное — встречи с замечательными людьми.

...Итак, две части жизни, между которыми пролегла незримая пропасть... Первая — несоизмеримо большая, отданная напряжённой работе, поискам и открытиям, когда реализовался в деле творческий потенциал «Я», входя в единое, многоличностное «МЫ». Общее дело — создание славы страны. И гордость за это. Было в той жизни всякое: боль, потери, трудности, недостатки. И всё же построили великое государство, с которым считался весь мир. Разве при существовании СССР могла вообще быть такая операция, как «Буря в пустыне», когда под развалинами Багдада погибло столько же мирных жителей, сколько при атомной бомбёжке Хиросимы и Нагасаки?

«Советское — значит надёжное!» — так говорили о стране, в которой я жил и трудился.

И вот — перелом, переворот. Вторая часть моей жизни, в которой живу ныне вместе с оклеветанным поколением людей, создавших почти с нуля лучшую в мире экономику, лучшие самолёты, космические ракеты, социальную защиту людей труда, старых и малых. Мы по многим показателям занимали первое место в мире — по добыче нефти и газа, выплавке стали, производству ряда видов оборудования, научным открытиям, искусству. И теперь в чёрном дне моей Родины — моя горечь и моя обида: со второго места в мире по общим показателям мы скатились на 13-е, и всего за 5-7 лет!

Как же это могло случиться? Постараемся разобраться.

В апреле 1985 года я голосовал вместе со многими за предложение М.С. Горбачева реформировать экономику, ускорить социально-экономическое развитие страны, так как в этом виделась перспектива ликвидировать негативные явления, накопившееся в годы «правления старцев».

Что же придавало нам уверенности и питало надежды на улучшения в стране?

За семь лет работы М.С. Горбачева секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству мы нередко встречались с ним на различных совещаниях и заседаниях, но чаще всего на заседаниях Комиссии Политбюро по продовольственным вопросам, которую возглавлял Председатель Совмина А.Н. Косыгин, а затем Н.А. Тихонов. На этой комиссии обсуждались важные вопросы развития сельского хозяйства и подготавливались решения для Политбюро и Совмина.

М.С. Горбачев был одним из самых активных участников заседаний. Он часто вносил дельные конкретные предложения по тем или иным вопросам сельского хозяйства, умело увязывая их с общим состоянием нашей экономики. Чувствовалось, человек хорошо знает своё дело, точно нащупывает больные места в нём и находит обдуманные решения. Не удивительно, что наши взгляды и наблюдения чаще всего совпадали.

Став Генеральным Секретарём ЦК, а затем Президентом СССР, Михаил Сергеевич на первых порах активно включился в коренную реконструкцию народного хозяйства и внешней политики. К сожалению, из-за потери хозяйственного контроля за принимаемыми решениями, разбалансирования векторов экономики хозяйственная реформа стала пробуксовывать, а затем и вовсе затормозилась. Неумение идти на разумные компромиссы, находить главное звено и удерживать его, да и просто краснобайство привели к развалу великой державы.

Находясь на посту Председателя Госплана, я одновременно являлся членом комиссии Политбюро по борьбе с алкоголизмом. Да, уважаемый читатель, была и такая комиссия.

Положение моё было двойственным: с одной стороны, как глава планового органа, я должен был быть заинтересованным в увеличении выпуска спиртных напитков, прибыль от которых составляла значительную часть бюджета, а с другой стороны, как член антиалкогольной комиссии, я обязан был во имя сохранения здоровья общества решительно выступать против вредных обычаев и правил, поднимать престиж трезвого образа жизни.

Известно, что с 1919 года у нас в стране целых шесть лет действовал сухой закон. Только в 1925 году правительство объявило о свободной продаже спиртного, что вызвало негодование немалой части населения. Помню, как женщины, соседки по двору, услышав эту новость, заголосили, точно на похоронах, видимо, в страхе за своих родных и близких, мужей и детей. И ещё одно моё наблюдение: основную тяжесть страшной Второй мировой войны вынесло поколение 1920-1926 годов, то есть одно из самых многочисленных и рождённых в эти «трезвые» шесть лет.

К 1980 году потребление алкоголя увеличилось по сравнению с 1950 годом в 10,4 раза и составляло 11,3 литра чистого спирта на душу населения. А в последние годы этот показатель катастрофически возрос. В то же время доходы бюджета от продажи алкоголя сократились. Большая часть выручки осела в карманах преступных элементов. Рынок спиртного наводнило огромное количество недоброкачественной импортной продукции и фальсифицированной отечественной «бормотухи», которая нередко оказывалась настоящей отравой, угрожающей здоровью и даже жизни наших людей.

На заседаниях упомянутой выше комиссии на основе данных, полученных от специалистов из разных ведомств, мы могли реально оценить размеры ущерба, причинённого экономике пьянством (падение дисциплины труда, производственные травмы). Да и социальные последствия удручающие: рождаются неполноценные дети, повышается смертность, распадаются семьи, увеличивается преступность. Вывод делался такой: необходимо немедленно начинать борьбу с пьянством.

Но как?

Меня же буквально «раздирала» проблема, как обойтись без этой доходной статьи госбюджета? Дело в том, что за последнее время наша экономика напоминала «тришкин кафтан»: чтобы залатать дыру в одном месте, надо было отрывать кусок в другом. Неприкасаемыми оставались только огромные расходы на оборону.

Возникшая проблема не давала покоя. Я засыпал и просыпался с одной только мыслью: как восполнить образовавшуюся дыру в бюджете. И вот как-то проснулся средь ночи и ... нашёл. Таковым источником показался мне экстракт «каприм». Это название было дано ему в честь творческого содружества ученых и практиков-виноделов Кахетии и Приморья. Экстракт представлял собой биологически активное вещество, имеющееся в «гребнях» винограда, то есть в мягкой растительной основе виноградной кисти. Напиток из него не только сильно снижал токсичность алкоголя, но, что самое важное, задерживал и уменьшал патологическое влечение к спиртному. Это необычайное свойство «каприма» при добавке его в алкогольные напитки снижает и похмельные явления. На основе «каприма» виноделами Кахетии была создана водка «Золотое руно». Об этих благотворных качествах экстракта я узнал от И.И. Брехмана, крупнейшего специалиста по лекарственным растениям, и решил доложить о «каприме» на заседании комиссии.

Захватив с собой бутылку водки «Золотое руно», я прибыл на заседание, чтобы рассказать о результатах работы ученых и наглядно продемонстрировать слабоалкогольную продукцию, а также внести предложение о производстве и продаже «Золотого руна» в одном из районов страны.

Правда, продемонстрировать напиток мне не удалось. Член комиссии, заведующий отделом ЦК Б.И. Гостев увидел бутылку, и глаза у него округлились от удивления. Движимый непонятной бдительностью, он выхватил её у меня и унёс к себе в кабинет, объявив, что приносить водку в ЦК КПСС неудобно... даже и для демонстрации. На заседании пришлось обходиться без наглядного пособия.

Как-то в конце субботнего дня ко мне в кабинет пришёл тогдашний мой первый заместитель Николай Иванович Рыжков с проектом государственного бюджета на очередной год и рассказал о трудностях при его разработке.

— Одна из причин разрыва между расходами и доходами, — пояснил он, — снижение объёма производства и реализации спиртного.

Николай Иванович был необычно возбуждён: его поджимали сроки, пора было уже представлять план «наверх», а сделать этого мы не могли, поскольку не достигнута сбалансированность.

Тогда я ему рассказал о водке с «капримом» и предложил испытать её действие на себе, добавив, что если с нами и случится беда, то на работе это не отразится, ведь завтра как-никак воскресенье. Поняв, что это не шутка, он скрепя сердце согласился. И мы вдвоём опорожнили бутылку «Золотого руна», закусив лишь яблоком. Домой отправились навеселе.

Утром следующего дня я не ощутил ни синдрома похмелья, ни ухудшения самочувствия и подумал, что если бы мне пришлось выпить столько же обычной водки, я бы стал неработоспособным и, наверное, лежал бы в постели с головной болью. В понедельник перед началом работы я узнал у Николая Ивановича, что и он чувствовал себя нормально. Это убедило меня, что я на верном пути, и я активно взялся за проведение намеченного эксперимента.

В Кахетии было изготовлено несколько тысяч бутылок водки с «капримом», которые наметили отправить в Магаданскую область, где потребляется особенно много водки. На теплоходе из Владивостока продукцию доставили в магазин, а оттуда для продажи переправили в один из районов области.

Одновременно для проверки результатов эксперимента создали группу из врачей, социологов и научных работников Дальневосточного отделения АН под руководством И.И. Брехмана . Их исследования показали, что потребление крепких напитков снизилось здесь за год на 27 процентов, а всех остальных — на 22 процента. Произошло это отчасти оттого, что потребление «на опохмелку» сильно уменьшилось. Примерно в такой же пропорции снизилось и количество травм на производстве, меньше стало прогулов, поломок, аварий.

Тщательно проанализировав эти результаты, мы с начала 1985 года предусмотрели увеличение производства водки с «капримом» и расширили её продажу в ряде регионов.

Но всё оказалось в жизни не так. В феврале 1985 года меня вызвали в Политбюро и обязали подготовить постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма».

В то же время в печати, по радио и телевидению уже началась кампания борьбы за трезвость как норму советского образа жизни, а когда вскоре вышло известное постановление, то кампания стала приобретать уродливый, крайне нетерпимый к отступлению от заданного характер. Сначала были приняты конкретные меры по борьбе с пьянством, и конечно, в этой обстановке все работы по производству водки с «капримом» были прекращены.

В апреле состоялось заседание Секретариата ЦК, где обсуждалось решение о сокращении производства спиртных напитков. В плане 1985 года водка занимала 24 процента товарооборота, и я был вынужден по этой причине в осторожной форме предупредить:

— Товарищи, не торопитесь — разбалансируем бюджет. Ведь всё-таки речь идёт о 25 миллиардах рублей.

— Нет, — категорично заявил Лигачёв, один из инициаторов «постановления». — Давайте вначале резко сократим производство, а потом введём сухой закон.

— Но как же можно делать то, что не подготовлено объективными условиями?! — пытался возразить я, но меня не услышали...

Так, казалось бы, с благого начинали создаваться хаос и кризис, которые нанесли вред великой державе.

Работая над постановлением, я знал, что производство водки в 1990 году должно, по намёткам, сократиться в два раза. Правда, объём выпуска коньяка, шампанского, пива и сухих вин планом не урезался.

На осеннем совещании Секретариат ЦК проанализировал ход выполнения указанного постановления. Отметили, что определённая работа проводится, но вместе с тем критиковали секретарей крайкомов и обкомов партии за медлительность в снижении производства спиртных напитков. И тут же было внесено предложение уменьшить выпуск водки наполовину, но не к 1990 году, как намечалось по плану, а к 1987, юбилейному году — к 70-летию Октябрьской революции.

После этого совещания развернулась ещё более активная кампания против пьянства. Резко стали сокращать производство и продажу спиртного, в том числе вин и коньяка.

Первого секретаря ЦК Азербайджана Г.А. Алиева не раз критиковали за отставание в борьбе с алкоголизмом:

— Давайте, делайте вино, давайте больше шампанского. Где, как ни в Азербайджане, можно развивать виноградарство.

Сказано это было в начале 1980-х годов, когда азербайджанцы собирали всего 840 тысяч тонн винограда. Алиев наметил довести сбор до 3 миллионов тонн, но после обсуждения в Госплане решил остановиться на двух. И этот уровень практически был достигнут.

Далее, когда производство вин стало повсеместно сокращаться, начали вырубать виноградники, — на юге России, в Крыму, в Азербайджане. И хотя указаний на то не было, местные руководители в своём исполнительском рвении, как водится, явно перестарались...

Только в Азербайджане уничтожили подчистую несколько тысяч гектаров виноградников, в результате производство шампанского и вин свелось к минимуму.

Благие дела Лигачёва и Соломенцева, возглавивших антиалкогольную войну, обернулись огромным ущербом для бюджета, невиданной спекуляцией спиртным в торговле, ростом самогоноварения, взрывом токсикомании, нарождением чёрного, спиртового криминала. Подолгу выстаивая в огромных очередях за спиртным, люди, не выбирая выражений, костерили на чём свет стоит порядки, руководство и пуще всего генсека, доведших их до такого унизительного состояния.

Теперь это признано ошибкой. Серьёзной ошибкой. Ясно, что следовало более осмотрительно и постепенно проводить в жизнь политику отрезвления народа, и прежде всего — создать материальные условия для замены «убойных» напитков более умеренными.

Вряд ли Лигачёв с Соломенцевым, а также другие «праведные» активисты могли предвидеть, что через год-другой возникнет нехватка ряда продуктов и прежде всего сахара.

Борьба с алкоголизмом явилась бесславной и, к сожалению, закономерной прелюдией перестройки. Она нанесла ощутимый удар по экономике. Ну как тут снова не вспомнить А.Н. Косыгина, говорившего, что государственный деятель, совершая ошибку, наносит миллиардный урон государству. Вот почему, прежде чем принимать решение, нужно вдумчиво и глубоко проанализировать социально-экономическую обстановку, учесть все возможные последствия.

Кстати, прекращение всех работ по производству водки с «капримом» — тоже большая ошибка. Надо обязательно вернуться к этому вопросу, тем более что в последние годы продажа спиртного увеличилась во много раз — и по потреблению его мы, увы, вышли на первое место в мире.

Мой последний Пленум ЦК

21 октября 1987 года в 10 часов утра в Кремле открылся Пленум ЦК КПСС. С докладом, посвящённым празднованию 70-летия Великой Октябрьской социалистической революции, выступил М.С. Горбачёв.

Внимательно я слушал его выступление, а Горбачёв, надев очки с видом учителя — наставника читал о перестроечном пути советского народа и нашей партии, что страна была до крайности разорена империалистической и гражданской войнами, что строительство новой жизни не имело аналогов.

Я могу засвидетельствовать правоту этих слов. Да, Октябрьская революция поставила желанные и понятные всем людям цели: ликвидировать эксплуатацию человека человеком, обеспечить равноправие народов и граждан, добиться мира во всём мире, построить общество социальной справедливости — социализм.

Десятки миллионов людей с удивительной самоотверженностью искали пути реализации социалистической идеи. Дискуссии того времени разворачивались в обстановке острой политической борьбы, о чём свидетельствовали и заголовки в газетах: «Осуждение оппозиции», «Попытка ревизовать большевизм», «Отход от ленинизма», «Явно выраженный мелкобуржуазный уклон», «Марксизм не догма, а руководство к действию» и т.п.

Привычные и вместе с тем необыкновенные положения в докладе М.С. Горбачёва. Только еле-еле намечалась, слышалась какая-то нетвёрдость в его голосе, словно он не от себя говорил, а озвучивал правильный текст. Сталин говорил сжато, формулами, чувствовалась в его тоне, если так можно выразиться, стратегичность, наводка на дальнюю цель. Хрущёв, уставая читать доклад, то и дело в запальчивости отвлекался, но говорил убеждённо, хотя порой и мелковато. Они — выступали. Горбачёв же — произносил, словно уверял в чём-то:

«Анализируя споры того времени, надо иметь в виду, что проведение гигантских революционных преобразований в такой стране, какой была тогда Россия, — сама по себе трудная задача... Но руководящее ядро партии, которое возглавлял Сталин, справилось с этой задачей, отстояло ленинизм в нещадной борьбе, сформулировало стратегию и тактику на начальном этапе социалистического строительства, получив одобрение со стороны большинства членов партии, широких слоёв трудящихся...».

Я как раз являюсь одним из десятков миллионов людей, которые в то трудное время поддерживали курс партии. Именно в тот период, окончив Азербайджанский нефтяной институт, я пришёл работать инженером в трест «Лениннефть». Работы было много, приходилось отдавать все силы и знания, ведь мы строили новую, социалистическую жизнь.

«Ну, тут всё ясно, — пожалуй, подумает читатель, — раз воспитанник советской школы, комсомолец, то...». Но, глядя на вещи с позиций сегодняшнего дня, всё же попытаюсь показать сущность той эпохи, людей, одержимых идеей социализма, приведу не только свои свидетельства, но и других, казалось бы, далеких от сочувствия нам.

Вот мнение английского бизнесмена Гиббсона Джарви, председателя банка «Юнайтер доминион», которое он высказал в октябре 1932 года:

А вот что писал английский левореформистский журнал «Форвард» в сентябре 1932 года:

Эти давние отзывы постарались позабыть. А нынешнее молодое поколение почти ничего не знает о первых пятилетках, о том, из-за чего мировое общественное мнение разделилось в оценках избранного нами пути: одни радовались успехам советского рабочего класса и готовы были его поддерживать, другие были враждебны нам. Несомненно, раскол среди зарубежной общественности в отношении нашего выбора подпитывался распрями оппозиционных групп внутри страны, их внутрипартийной борьбой за власть, о чём я говорил ранее.

К сожалению, мы были недостаточно осведомлены о том, что происходило в высших эшелонах власти...

А тот же, несколько отяжелевший голос генсека Горбачева продолжал перечислять «сбалансированные» положения:

«Вы, товарищи, хорошо знаете, — говорил Михаил Сергеевич, — что партия на XX и XXII съездах открыто и мужественно признала ошибки и серьёзные потери того времени. Была дана принципиальная оценка массовым репрессиям и их последствиям для страны. Эти оценки остаются в силе. Но сегодня, с высоты новых задач и требований, мы чувствуем острую потребность знать больше о том времени».

Стоп! В этом месте доклада мне хотелось услышать нечто такое, чего я, делегат тех исторических съездов, не знал. Тем более что Генеральный секретарь подчеркнул: «Нынешний состав Политбюро, большинство членов ЦК не знали о важных деталях и итогах расследования репрессий». Тема Сталина оставалась проблемой исторической, а не проблемой правды — увы! Это я понял из дальнейшего текста:

Если в прошлом любые негативные явления приписывались «врагам народа», «врагам партии», а все достижения — «вождю», то теперь, по-моему, совершается та же ошибка, но с обратным знаком: всё плохое приписывается Сталину, а всё положительное делалось, мол, вопреки ему. Всячески принижается его роль в организации народного хозяйства, ускоренной индустриализации и совсем огульно — в годы войны.

Когда же в тезисах доклада Горбачёв дал широкую оценку деятельности Н.С. Хрущёва, на меня нахлынули воспоминания о не очень отдалённом времени.

При Хрущёве я проработал Председателем Госплана лишь два года. Это были творческие годы. Именно тогда по поручению Хрущёва Госпланом были подготовлены и приняты Президиумом ЦК и Правительством очень важные постановления — об освоении целинных земель и Голодной степи, реконструкции железнодорожного транспорта и др. Реализация этих постановлений помогла решить важнейшие проблемы. Так, переход на электрическую и тепловую тягу на железнодорожном транспорте, осуществлённый лишь за 15 лет на территории всей страны, позволил только в 1970 году сэкономить 130 миллионов тонн угля.

В Казахстане, Западной Сибири и Оренбургской области было освоено 30 миллионов гектаров земли. Закупки зерна в год составляли здесь более 20 миллионов тонн, не считая зерна для прокорма скота на целине.

Освоение Голодной степи очень помогло решить проблему обеспечения страны хлопком. В Узбекистане и Казахстане было освоено более 300 тысяч гектаров обезвоженной до пыли земли. Благодаря мелиорации там стали производить до 1 миллиона высококачественного хлопка-сырца.

Я испытал подлинную радость, когда, вернувшись из Вьетнама (1972 год), воспользовался остановкой в Ташкенте и проехал на машине по этим местам. Бывшие пустыри превратились в цветущие сады с благоустроенными посёлками. Урожайность хлопка-сырца превысила здесь 30 центнеров с гектара.

Более всего, мне кажется, Хрущёв старался уделить внимание сельскому хозяйству, сознавая, что эта отрасль во многом определяет рост благосостояния нашего народа и судьбу государства. Он делал немало, чтобы улучшить жизнь крестьян, хотя и не всё у него получалось. Не случайно в первые пять лет его пребывания на посту Первого секретаря партии страна получила больше, чем в предыдущие годы, мяса, молока, масла и других продуктов.

Я всегда считал, что колхозы и совхозы способны накормить население страны, но при одном условии, — если не мешать им, если давать крестьянам подлинную самостоятельность. У нас же в те времена получалось так: сначала предоставили колхозам некоторую свободу, а потом стали её глушить. В этом проявилась непоследовательность Хрущёва в аграрной политике, его волюнтаризм. Прежде всего, имею в виду свёртывание кооперации и народных промыслов, «гашение» подсобных хозяйств крестьян.

Хрущёв был полной противоположностью своего предшественника. Сталин суховат, сдержан и немногословен, Хрущёв общителен, многоречив, в сердцах мог выругаться, а в гневе даже разогнать, например, приглашённых на совещание. И чаще всего на него глядели как на человека обыкновенного, которого в отличие от Сталина можно и провести. Однажды в Воронежской области местная власть перед приездом Никиты Сергеевича решила замаскировать неубранный урожай кукурузы: с помощью волочащихся за тракторами стальных рельсов кукурузные стебли прижали к земле. При этом никто даже не смутился.

Вспоминается и откровенная речь секретаря ЦК КПСС Эстонии А.Е. Кэбина: «Кукуруза — хорошее дело, но ей нужно тепло, которого у нас не хватает. Поэтому, чтобы Никита Сергеевич нас не ругал, мы вдоль дорог сеяли кукурузу, а за кукурузной полосой сажали картофель».

Беда в том, что люди из ближайшего окружения Хрущёва никогда и не пытались критически отнестись к принятому им решению, а только поддакивали ему, во всём с ним соглашаясь. Да я и сам на собственном опыте убедился, что значит перечить «первому»: стоило мне высказаться против децентрализации системы управления и ликвидации министерств, как Хрущёв тут же понизил меня в должности... Конечно, нелегко лишаться привычного места в кабинетах, потому управляемое большинство помалкивало, повторяя чиновничью поговорку — «Против начальства сказать — всё равно, что против ветра плюнуть».

Тем не менее на октябрьском Пленуме ЦК в 1964 году Н.С. Хрущёв, как известно, был смещён со всех занимаемых постов. Помнится, большинство участников Пленума вздохнуло свободно, когда на пост руководителя партии предложили Л.И. Брежнева. Приветливость и доброжелательное отношение Леонида Ильича к товарищам все хорошо знали. Крепко сбитая коренастая фигура, привлекательное лицо с выразительными глазами под густыми бровями. «Знатный хлопец», — говорили о нём на Украине. Все в нём казалось постоянным, значительным и спокойным. Считали, что он хорошо разбирается в людях и не опасно тщеславен.

Однако сусловская «команда», которая ещё недавно восхваляла Хрущёва, сделала своё дело: стала превозносить до небес Брежнева как руководителя нового типа, уловив, что сие ему нравится.

С развитием его культа изменился и стиль работы в Кремле. Деятельность генсека нередко обставлялась всевозможными торжествами и пышными приёмами. Не зря писатели называли это «банкетным правлением». Всё это пагубно сказалось на экономике страны.

Когда М.С. Горбачёв в тезисах доклада отметил, что период правления Брежнева, и более всего с середины 1970-х годов, известен такими явлениями, как консерватизм, привычка плыть по течению, не решать до конца назревшие проблемы, я в душе с этим согласился. Но слова о застое и застойных явлениях вызвали во мне протест. Застой? Я такого не припоминаю. Несомненно, было замедление темпов развития. Но чтобы промышленность и сельское хозяйство топтались на месте? Это не так.

Разве можно назвать застойным период, когда за двадцать «застойных» лет (1966-1985 годы) выросли: национальный доход — в 4 раза, промышленное производство — в 5 раз, основные фонды — в 7 раз?! Начало разрушения экономики страны скорее приходится на двенадцатую, «горбачёвскую» пятилетку.

На такой унылой ноте остановился я в своих размышлениях, слушая тезисы юбилейного доклада.

Работа - до конца!

Как себя чувствует человек, ушедший с государственного поста на пенсию? Каково его психологическое состояние?» — часто спрашивают меня.

Состояние — двойственное. С одной стороны, умиротворённость: уже не нужно мучительно раздумывать о том, кому передать дело, как найти достойного преемника и самому уйти на покой, отдохнуть, наконец, спокойно, без тягостных дум и переживаний, заняться собственным здоровьем. А с другой стороны — обида и недоумение — ты полон сил и желаешь делать ещё лучше свою работу, а с тобой расстались легко, словно ждали, когда избавятся. И от такого поворота в личной жизни, и от сложившейся в стране ситуации направленного хаоса и межнациональных распрей — душевная подавленность. Поэтому я решил в меру своих сил и возможностей работать, помогать опытом и советом, приносить посильную помощь нашему государству. В этом я вижу смысл своей жизни.

Не скрою, из Госплана я уходил с болью, словно отрывал от сердца его живые корни.

Я прощался с коллективом, с которым, можно сказать, породнился. Обходил подразделения комитета, от всей души благодарил коллег за плодотворную совместную работу.

А в заключительный день в зале заседаний коллегии собрались все мои друзья и товарищи по Госплану, представители общественных организаций. Выступавшие говорили о добрых традициях, сложившихся за два десятилетия в плановом комитете, о том, что здесь, как нигде (и это особенно меня радовало), люди не боялись говорить правду, знали: их выслушают, поймут, а если и не согласятся, то не унизят, а будут с ними на равных. Я всегда сам считал необходимым прислушиваться к мнению каждого человека и призывал к этому своих заместителей и помощников, а также руководителей подразделений. «Ты сначала выслушай человека, даже если он ошибается, — напоминал я, — а потом убеди его в том, что он не прав. Убедил — хорошо. А если не убедил, то задумайся: а может всё-таки прав он?».

Проводы мои, отметил я про себя, в чем-то были похожи на юбилей, ведь я уже не был Председателем, и не сомневался в искренности слов моих теперь уже бывших коллег. Говорили о том, что я учил их отстаивать свою точку зрения на любом уровне, независимо от того, понравится или нет это начальству.

Слушал я выступавших, поглядывал на людей, с которыми работал многие годы. Вот сидит Строганов Генрих Борисович. Не хотел он идти работать в Госплан. «Я занимаюсь авиационными делами, а здесь надо за всё машиностроение отвечать», — возражал он мне. А я ему своё: «И я ведь сам нефтяник, а мне поручили здесь работать. И работаю уже столько лет. Вот и я тебя прошу: переходи к нам. Госплан — большая школа». Подумал он и согласился, и оказался — на месте, отличный работник.

Рядом с ним — Малахов Константин Васильевич — ведает материально-техническим снабжением. Это самый тяжёлый участок. И как он умудряется здесь, где все чего-то добиваются, доказывают, требуют, сохранять и вежливость, и спокойствие, и тактичную уравновешенность. Диву даёшься!

Вижу в зале Умнова Александра Николаевича, человека большой эрудиции, новатора по духу, чуткого к новому в жизни и науке. Молодой и энергичный, пришёл он в Госплан в отдел электрификации, где занимался разработкой планов производства и поставки оборудования для нужд энергетического строительства. Затем перешёл в Управление делами и стал одним из его руководителей. Вместе с другими работниками внёс большой вклад в совершенствование информационного обеспечения, организации, стиля и методов работы сотрудников центрального аппарата Госплана, в его оснащение современными средствами механизации и автоматизации управленческого труда.

Вот гляжу на седого, с сосредоточенным лицом и прямым открытым взглядом Ситаряна Степана Арамисовича. Когда-то он приходил ко мне с министром финансов Гарбузовым. Я распознал в нём толкового, эрудированного финансиста. А мне как раз был нужен человек, который занимался бы финансовыми делами. И Ситарян стал работать зампредом Госплана. Потом я ему дал рекомендацию в Академию наук, где его избрали членом-корреспондентом, а затем и академиком. В дальнейшем он работал заместителем Председателя Совмина СССР.

Недалеко от него — управляющий делами Госплана Калинин Михаил Андреевич. Суховатый, строгий. Если что-то не получается, он поднимет на ноги всех, но дело сделает. Своей главной задачей он всегда считал совершенствование стиля и методов руководства. Работа — хлопотная, порой задевающая самолюбие людей. Здесь нужны не только знания, но и выдержка, неуклонная последовательность.

Провожал меня в этот день также Борис Иванович Ксенз. В конце 1965 года он перешёл с крупнейших строек — газопроводов Бухара-Урал и Средняя Азия-Центр на работу в Госплан СССР начальником подотдела газовой промышленности. Проработал он со мной 20 лет, проявляя огромную трудоспособность и большую эрудицию. Пять лет (с 1980 по 1985 год) был моим помощником по вопросам развития топливно-энергетического комплекса страны. Являясь высококвалифицированным специалистом и хорошим организатором производства, Б.И. Ксенз внёс определённый вклад в планирование газовой промышленности и ТЭКа.

Смотрю в зал на лица своих сотрудников, соратников и единомышленников: разные люди, характеры, судьбы, но каждый на своём месте обрёл своё призвание, себя, раскрыл свой талант. Все они — работники центрального аппарата или, как зачастую их сегодня называют, «аппаратчики бюрократы». Но я не могу никого из них упрекнуть в бюрократизме.

Все эти специалисты с практическим складом ума пришли в Госплан в основном с производства и никогда не являлись формалистами и чинушами.

Выступавших было много. Выслушав тёплые сердечные слова, я пожелал всем доброго здоровья и успехов в Госплановских и личных делах. Словом, проводили меня с почестями. А на память подарили небольшой телевизор «Юность» — он и доныне напоминает мне тот день расставания и хороших дельных людей, с которыми я работал.

Выше я объяснил, почему решил продолжать работать. Да, не в моём характере уйти на заслуженный отдых и успокоиться. Ведь ещё Вальтер Скотт сказал: «Ослабить в чём-либо жизненную хватку под давлением обстоятельств — значит сделать ещё одни шаг к безразличию и непростительному прозябанию старости». Вся моя жизнь — это непрерывная работа. Теперь как доктор технических наук я продолжаю трудиться в Институте проблем нефти и газа (ИПНГ) Российской академии наук и Минобразования в должности главного научного сотрудника и являюсь председателем нефтегазовой секции Научного совета при президиуме РАН.

Поскольку я работаю в ИПНГ, не могу не сказать, хотя бы кратко, об истории его создания и решаемых им проблемах.

Этот институт был создан в 1987 году по инициативе проф. В.Н. Виноградова и при моём содействии. Формирование кадрового состава и материально-технического потенциала института в период его организации и становления проходило на базе кафедр и лабораторий головного вуза России по нефтегазовому образованию — Государственной академии нефти и газа (ГАНГ) им. И.М. Губкина.

Основные задачи института — проведение комплексных фундаментальных и поисковых исследований по ключевым проблемам нефтегазовой науки, направленных на создание новых высокоэффективных экологически чистых, энерго- и ресурсосберегающих технологий для нефтяной и газовой промышленности, содействие интеграции фундаментальной науки и высшего образования. Тематика научных исследований ИПНГ охватывает большую часть приоритетных направлений фундаментальных исследований в науках о Земле.

В структуре института 18 научно-исследовательских лабораторий. В институте проводятся научные исследования по следующим направлениям: нефтегазовая геология, геофизика и геохимия; физикохимия и гидромеханика углеводородных пористых сред; теория методов и систем разработки месторождений углеводородов; экология нефтегазовых природно-техногенных систем. Также осуществляются работы по внедрению на нефтегазовых месторождениях разработок института.

В 1987-1991 годах Институт проблем нефти и газа возглавлял ректор ГАНГ проф. В.Н. Виноградов, а с июня 1991 года директором института является академик А.Н. Дмитриевский — опытный специалист в нефтегазовой геологии.

Хочу несколько подробнее остановиться на яркой личности Владимира Николаевича Виноградова, 75-летие которого отмечалось в феврале 1998 года.

Велики его заслуги в подготовке инженерных кадров для нефтегазового комплекса и развитии научных исследований в этой области. За 31 год работы В.Н. Виноградова ректором Института им. И.М. Губкина было выпущено более 38 тысяч специалистов. Это из 70 тысяч специалистов, подготовленных для нефтяной и газовой промышленности со дня основания института (в 1930 году). Выпускники этого вуза многое сделали для освоения богатств «Второго Баку» и особенно Западной Сибири. Узкоспециальный институт (ранее Московский нефтяной — МНИ, затем нефтехимической и газовой промышленности — МИНХиГП, нефти и газа — МИНГ, ныне академия — ГАНГ) Виноградов сумел превратить в отраслевую кузницу кадров и самостоятельный научный центр. Школу Виноградова академик А.Н. Дмитриевский назвал школой лидеров.

В.Н. Виноградов одним из первых сделал науку поистине материальной силой. На средства, поступавшие институту от внедрения научных разработок, строились учебные корпуса и жилые дома на Ленинском проспекте, а затем и в районе Новых Черёмушек.

Владимир Николаевич предлагал решать отраслевые проблемы в форме комплексных программ, включавших в себя прикладные исследования и подготовку кадров. Одной из наиболее успешных была комплексная программа развития Оренбургского газодобывающего комплекса. Виноградову принадлежит идея формировать из ведущих ученых отраслевые координационные советы, что позволяло исключить дублирование исследований, экономить средства. В результате деятельности этих советов появились такие научно-исследовательские программы, как «Геология», «Шельф», «Магистраль», «Нефть и газ СССР» и др. Несомненно, эти перспективные проекты очень помогли бы развитию отрасли и её науки, если бы не кризис, охвативший страну.

В числе «организаторских детищ» Виноградова — Попечительский совет ГАНГа, Союз ректоров вузов России и ряд других.

Особенно ярко проявился талант Виноградова как организатора науки при создании Института проблем нефти и газа. Необычной, но полностью оправдавшей себя оказалась и ведомственная субординация нового научного центра, которую предложил В.Н. Виноградов: ИПНГ и по сей день находится в подчинении Российской академии наук и Минобразования.

«Всё, что создано В.Н. Виноградовым, зримо. Всё сработанное им существует, действует и приносит пользу», — с такой оценкой, которая дана в газете «Поиск», в выпуске, посвящённом юбилею Виноградова, я полностью согласен.

После ухода В.Н. Виноградова на заслуженный отдых этот пост занял его бывший заместитель Альберт Ильич Владимиров, который успешно продолжил подготовку кадров для нефтяной и газовой промышленности.

Хочу отметить также огромный вклад в высшее нефтегазовое образование и нефтяную науку профессора, заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, почётного нефтяника, доктора технических наук, почётного академика Российской академии естественных наук Владимира Николаевича Щелкачёва. 3 ноября 1997 года общественность России отмечала его 90-летие и 70-летие научно-педагогической деятельности.

30 июня 1941 года В.Н. Щелкачёв в Московском нефтяном институте защитил первую в СССР докторскую диссертацию по проблемам разработки нефтяных месторождений.

В 1946 году в МНИ им. И.М. Губкина В.Н. Щелкачёв организовал кафедру теоретической механики и заведовал ею почти 50 лет.

На многочисленных монографиях и лекциях Щелкачёва воспитано не одно поколение инженеров, нефтяников и газовиков в нашей стране и за рубежом. Общепризнанны его заслуги как блестящего педагога, беззаветно преданного своему делу.

Владимир Николаевич отдавал все свои силы и знания служению отечественной нефтегазовой науке и практике, участвовал в деятельности Центральной комиссии по разработке нефтяных месторождений, а также Научно-методического совета (как заместитель его председателя) по теоретической механике Минобразования Российской Федерации.

Многие из выпускников МНИ — ГАНГ им. И.М. Губкина успешно трудятся в разных регионах нашей страны и за её пределами. Об одном из них, а именно о Ю.М. Лужкове — мэре г. Москвы, хочу сказать несколько тёплых слов. Благодаря его огромной работе по обновлению города наша столица хорошеет с каждым днём. Жители Москвы постоянно ощущают заботу своего мэра об улучшении социально-бытовых условий их жизни.

Чем теперь я занимаюсь в Институте проблем нефти и газа?

Пожалуй, с наибольшим интересом работаю над проблемами увеличения нефтеотдачи пластов. Как нефтяник, я не могу примириться с тем, что при разработке месторождений мы извлекаем из недр 40-50 процентов нефти от геологических запасов. Тем самым мы «хороним» в пластах многие миллиарды тонн нефти. Вот почему наш институт отдаёт все силы разработке и внедрению прогрессивных методов добычи нефти из пластов, в частности с использованием физико-химических, тепловых и других методов, а также занимается вопросами бурения горизонтальных и разветвлено-горизонтальных скважин с применением электробуров.

Особое внимание уделяю внедрению на нефтяных месторождениях полимерно-гелевой системы «Темпоскрин» для увеличения нефтеотдачи пластов, автором которой является Д.А. Каушанский — заведующий лабораторией нашего института. Препарат апробирован уже на десяти месторождениях, в основном в Западной Сибири. На всех этих месторождениях получены весьма положительные результаты. Достаточно сказать, что при закачке одной тонны «Темпоскрина» в нагнетательную скважину увеличиваются дебиты эксплуатационных скважин, и дополнительная добыча нефти составляет от 2 до 5 тысяч тонн, что повышает нефтеотдачу пластов и приносит большую прибыль нефтяникам. По расчётам Каушанского, при закачке в нефтяной пласт одной тысячи тонн «Темпоскрина» чистая прибыль составит 63 миллиона долларов.

Достаточно привести один пример, чтобы убедиться в высокой эффективности метода. Так, на Барсуковском месторождении Западной Сибири при закачке в 22 нагнетательные скважины 20 тонн препарата «Темпоскрин» эксплуатационные скважины дали за 16 месяцев (сентябрь 1996 — декабрь 1997 года) дополнительно 105 тысяч тонн нефти. Эффект продолжается. В подтверждение этого подписан акт руководством НГДУ «Барсуковнефть». Я придаю большое значение указанному методу. Его широкое внедрение позволит получить дополнительно многие и многие миллионы тонн нефти, повысит эффективность разработки нефтяных месторождений и, что особенно важно, значительно увеличит извлечение нефти из пластов.

Ещё ранее, работая в Министерстве (наркомате) нефтяной промышленности и Госплане СССР, я способствовал созданию первых электробуров и в дальнейшем принимал меры для их применения. В курсе основных проблем электробурения держал меня один из авторов этого прогрессивного способа Анатолий Павлович Островский, который часто обращался ко мне за помощью. Учитывая перспективность электробурения, я счёл необходимым обсудить его проблемы на заседании секции Научного совета при президиуме Российской академии наук. В заседании приняли участие 26 специалистов из различных организаций, в том числе из районов, где ведутся работы электробуром и где производится оборудование для электробурения. Был заслушан и обсуждён доклад Б.И. Абызбаева.о состоянии электробурения и перспективах его развития. Все выступавшие на Научном совете оценили электробурение как наиболее эффективный и перспективный способ проводки скважин. Этим способом успешно пробурено 12 миллионов метров.

Позже, в июне 1997 года, после моего обращения в правительство на совместном заседании двух секций Экспертного совета нефтяной промышленности РФ был заслушан доклад о практике и перспективах применения электробуров с целью обеспечения научно-технического прогресса в бурении.

Экспертный совет, в работе которого приняло участие более 50 человек, одобрил представленную в докладе техническую политику, предусматривающую создание концепции развития электробуровой техники и технологии бурения нефтяных и газовых скважин. Было отмечено, что электробуровая техника обеспечивает применение энергоресурсосберегающих технологий, более полно отвечает требованиям по защите окружающей среды и охране недр, соответствует требованиям освоения месторождений в сложных горно-геологических условиях, а также позволяет успешно решить большинство проблем научно-технического прогресса в бурении. Отмечено, что по своей сути материал доклада уникальный, не имеющий аналогов в мире. И действительно, когда в октябре 1997 года я с группой специалистов-нефтяников был в США на Международной конференции SPE (Общество инженеров-нефтяников), наш доклад (в соавторстве с Абызбаевым Б.И., Байдюком Б.В., Гельфгатом Я.А. и Гельфгатом М.Я.) вызвал большой интерес.

Немало времени уделяю также проблеме использования вместо жидкого топлива природного газа в сжатом и сжиженном состоянии на всех видах транспорта.

Эти и другие важнейшие вопросы обсуждались на совещаниях и заседаниях возглавляемой мной нефтегазовой секции Научного совета при Российской академии наук. Замечу, что за участие в развитии науки и техники я в январе 1996 года был награждён Академией естественных наук золотой медалью имени Петра I.

Мне нередко приходится бывать в командировках.

На Астраханских газовых промыслах мы решили сложную и очень важную задачу более полной утилизации сероводорода, извлекаемого из скважин вместе с газом. Помимо экономической выгоды благодаря локализации сероводорода и его утилизации должна существенно улучшиться экологическая обстановка в районе Астраханских промыслов. К большому сожалению, прежнее пренебрежение охраной окружающей среды и ныне сдерживает развитие газовой отрасли в этом регионе.

Очень помогла мне уяснить некоторые новые направления в разработке нефтяных и газовых промыслов недельная командировка в Норвегию по приглашению норвежской государственной фирмы «Статойл». Эта фирма добывает в год 40 миллионов тонн нефти, в основном на шельфе Северного моря.

Там я ознакомился с разработкой нефтяных и газовых месторождений на Северном море, а также посетил международную выставку в Штутгарте, где демонстрировалась техника и технология для разработки нефтяных и газовых месторождений на шельфах морей и океанов. Я понял, какими методами, какой техникой должны осваиваться морские побережья и в нашей стране. А это очень важно, если учесть, что, по оценкам геологов, более 40 процентов всех мировых запасов нефти и газа на шельфах морей и океанов находится в России. Мы же добываем из подобных месторождений, в основном на Каспийском море, пока менее 10 миллионов тонн нефти в год.

В Норвегии удалось побывать на одном из таких морских месторождений нефти, в 130 километрах от побережья. Мы летели на вертолёте и приземлились на стационарную платформу, с которой пробурено 32 скважины, дающие более 4 миллионов тонн нефти в год; все скважины — со значительным отклонением от вертикальной скважины. Фирма «Статойл» предложила свои услуги в освоении морских промыслов в наших территориальных водах.

Кроме шельфов Северного моря в Норвегии, газовых промыслов в Астрахани за последние три-четыре года мне удалось посетить месторождения Азербайджана, Татарии, Удмуртии, Сахалина, Западной Сибири. Особенно запомнилось посещение «Третьего Баку» по приглашению ДАООТ «Нижневартовскнефть».

За теми, кто был приглашён на 30-летие этого предприятия, в Москву прислали специальный самолет ТУ-154, на котором, кроме ветеранов, летела группа тележурналистов, занятых в передаче «Поле Чудес», во главе с Л. Якубовичем. Три часа полета из Москвы до Нижневартовска прошли незаметно и весело.

После взлёта самолета во Внуковском аэропорту, минут через 15-20, ко мне в салон вошёл Якубович и спросил:

— А Вы не будете возражать, если мы с вами выпьем по рюмочке вина или водки? Ведь Вы — наша история.

Конечно, я согласился. И вот вскоре стол в салоне заполнился напитками и закуской. Зазвучали тосты за здоровье присутствующих, за нефтяную и газовую индустрию и за успехи передачи «Поле Чудес». Затем Л. Якубович попросил сфотографироваться со мной, после чего взял на память фотокарточки с моей подписью, а мне вручил свои со своим автографом. Так что «Поле Чудес» находится у меня в кабинете, а не только на телеэкране.

Не могу не отметить, что Якубович во время беседы, да и потом, в ходе выступления в Нижневартовском театре произвёл на меня впечатление эрудированного и талантливого человека.

Кстати, во время праздника нефтяников на сцене театра выступило много талантливых артистов, среди них Зыкина, Лещенко и др. Торжество началось с телевизионного поздравления вице-премьера Сосковца, который высоко оценил вклад нефтяников Нижневартовска в развитие российской нефтяной промышленности. Много внимания было уделено местным ветеранам. Да, есть что вспомнить, есть чем гордиться. А я, чувствуя внимание к себе и своим товарищам, радостно и чуть печально думал: «И я причастен к этому великому делу, поскольку свидетель и участник разработок промыслов в Нижневартовске. Частица моей жизни осталась здесь».

Вспомнилось, как я, тогда председатель Государственного комитета по химии и нефти при Совмине СССР, впервые побывал в 1963 году в Нижневартовском районе, когда здесь только бурилась единственная разведочная скважина и не добывалось ни одной тонны нефти.

Это был район сплошных гиблых болот с небольшими лесными массивами. Унылая, заброшенная местность. Но здесь был открыт ряд нефтяных месторождений, самое большое — Самотлорское. И благодаря самоотверженному труду нефтяников и строителей, прибывших когда-то сюда из разных районов Советского Союза, появился уютный, благоустроенный город Нижневартовск с населением в 150 тысяч человек. За короткий срок добыча нефти в регионе превысила 100 миллионов тонн в год.

Мне приходилось не раз бывать в Тюменской области, принимать посильное участие в освоении её богатств. Со многими замечательными людьми земли Тюменской я знаком лично, и потому понятен мой интерес к этому региону, к людям и их непростым порою судьбам.

Помню, сколько разговоров и споров было между геологами-нефтяниками в начале 1930-х годов, когда академик И.М. Губкин, в то время возглавлявший геологическую службу страны, указал на возможную нефтеносность Западно-Сибирской низменности. Было немало и таких, кто не верил его выкладкам, многие сомневались в его прогнозе и ему трудно было доказать точность и истинность своих выводов. Сколько шуму, например, наделало опубликованное в 1932 году в газете «Правда» интервью, которое дал этот «возмутитель спокойствия».

Тогда, прочитав это интервью, я был восхищён смелой прозорливостью ученого, — какая непоколебимая вера в сибирскую нефть, какая точность и доказательность научных формулировок! И это в то время, когда учёные не только сомневались в утверждениях Губкина, а принимали его научные прогнозы буквально в штыки.

Иван Михайлович Губкин говорил тогда: «Мне думается, что пора начать систематические поиски нефти на восточном склоне Урала, геологические условия позволяют предполагать, что поиски нефти на восточных склонах Урала не останутся безрезультатными...». И он дал этому свои научные обоснования.

Но у этих прогнозов и обоснований были не только противники, но и сторонники: высказывания академика И.М. Губкина и других учёных-геологов, а также выходы нефти на поверхность в Зауралье вызвали живой, деятельный интерес к проблеме нефтеносности Западной Сибири и необходимость пересмотра прежних оценок.

В 1933-1935 годах было организовано несколько поисковых экспедиций для проверки сведений о выходе нефти в ряде мест этого региона. В июле 1934 года было получено обнадёживающее сообщение из Сургута о том, что в районе Юганска обнаружили выход нефти. Это подкреплялось и сообщениями из других районов.

Геологи понимали, что для открытия большой нефти нужны системные исследования всей территории Западной Сибири. Условия для этого были созданы уже в конце 1947 года, когда Технический совет Министерства геологии СССР постановил провести исследования и бурение глубоких опорных скважин для выявления геологического строения недр и определения дальнейшего направления геолого-разведочных работ на нефть и газ.

И вот — первая «ласточка», первая крупная победа: 21 сентября 1953 года опорная скважина в посёлке Берёзово, известном лишь тем, что там когда-то, в царские времена, находился в ссылке Меншиков, дала мощный газовый фонтан! Фонтан, возвестивший об открытии первого промышленного газоносного района в Сибири. Вот когда открылись перспективы нефтегазоносности громадной территории Западно-Сибирской низменности!

Газ Берёзова поставил последнюю точку, а скорее даже восклицательный знак в спорах учёных об энергетических перспективах Западной Сибири. Надо отдать должное всем разведчикам недр и в первую очередь Ю.Г. Эрвье, возглавлявшему тогда трест «Тюменнефтегазгеология», и его заместителю Ф.К. Салманову.

В последующие годы высокими темпами рос масштаб поисков нефти и газа в этих малообжитых районах. Результаты сказались довольно быстро: весной 1960 года в Тюмень пришла срочная радиограмма о том, что на таёжной реке Конде, недалеко от деревушки Ушья забил фонтан лёгкой нефти.

А в марте 1961 года было открыто Мегионское месторождение нефти. Уже к концу того же года разведчики недр нанесли на карту Тюменской области 5 нефтяных и 12 газовых месторождений.

Решающее значение для дальнейшего разворота разведки недр богатейшего края имело принятое Совмином СССР в мае 1962 года Постановление «О мерах по усилению геологоразведочных работ на нефть и газ в районах Западной Сибири», в подготовке которого я, уже как председатель Госкомитета по нефти, принимал непосредственное участие.

Проведение в жизнь этого постановления сыграло решающую роль в открытии крупных месторождений нефти и в других местах Западной Сибири, что позволило развить высокими темпами нефтяную индустрию Тюменской области.

И здесь нужно отметить неукротимую энергию, мужественное упорство и оптимизм сибиряков. Тундра, топи, болота. Отсутствие дорог. Резкие, континентальные перепады температуры и просто — удалённость от жилых мест... Одно дело слышать о том, смотреть в кинохрониках, видеть в журналах и газетах снимки, читать «горячие» репортажи, другое — испытать самому. До сих пор помню «атаки» сбившихся в тучи комаров и гнуса, от которых не спасали ни накомарники, ни дымокуры; укусы эти не миновали и наших гостей — председателей Госпланов стран — членов Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) во время нашей поездки в Западную Сибирь для ознакомления их с нашим перспективным нефтегазовым районом и условиями труда нефтяников. Эту поездку мы организовали с целью привлечь социалистические страны к освоению нефтяных и газовых богатств Западной Сибири. И действительно, поездка оказалась очень полезной и очень продуктивной. После неё, например, Председатель Госплана Чехословакии Вацлав Гула прислал ящик специального препарата в аэрозольной упаковке для борьбы с комарами, который он с добрым юмором назвал «Антитюмень».

Вот что мне вспомнилось во время поездки на 30-летний юбилей Нижневартовского предприятия. И это не просто ностальгия по прошлому, — ведь хорошо и радостно увидеть то, для чего жил и работал долгие годы. Вспоминая о прошлом, думаешь о будущем. Поездки, встречи, доклады позволяют глубже и объёмнее понять, что мы имели и утратили, а также, что трудовой и интеллектуальный наш опыт должен быть востребован родной страной.

Резервы и возможности нашего государства велики. И мне, как специалисту-нефтянику, хочется верить, что на основе новой техники и технологии мы сумеем добиться быстрейшего освоения тех богатств, которые ныне хранятся на шельфах морей. По этому поводу я в своё время направил записку бывшему тогда Председателю Совмина СССР Н.И. Рыжкову об освоении сахалинского шельфа — весьма перспективного нефтегазового района Дальнего Востока, крайне нуждающегося в топливе и энергии. Рыжков переадресовал мою записку в Министерство нефтяной промышленности. Дальше дело не пошло. Ушел Рыжков. Распался Союз. Начались ельцинские реформы. И только теперь наконец-то дело сдвинулось с места: объявлено о начале разработки сахалинских месторождений с участием, как и предлагалось мной, иностранных фирм.

За 1989-1991 годы добыча нефти в России снизилась более чем на 100 миллионов тонн. Продолжалось снижение и до 1996 года. Идёт дальнейший спад добычи угля. Говорят, что так в мире везде. Но возьмём «благополучную» Америку, там добыча угля, наоборот, возрастает...

Когда стало понятно, что уже начался развал топливно-энергетической основы страны, я посоветовался с ветеранами производств, работниками нефтяной и газовой промышленности. И направил в конце 1991 года записку Президенту СССР Горбачёву и Президенту России Ельцину о тяжёлом состоянии топливно-энергетического комплекса страны и изложил свои соображения о путях выхода из кризиса. На этой записке Горбачев написал размашистым почерком: «Тов. Силаеву И.С. (Председателю Правительства). Прошу обсудить записку Н.К. Байбакова». Что же Силаев? То, что было переправлено ему, он в свою очередь переправил дальше, в Министерство экономики с резолюцией: «Прошу рассмотреть поставленные Н. Байбаковым вопросы, направленные на улучшение работы ТЭК, и принять необходимые решения».

На этом всё и закончилось, необходимых решений не было принято. Правда, пришла одна отписка: «Хотя вопросы, поднятые в записке Н. Байбакова, заслуживают внимания, но беда в том, что по ряду таких вопросов принимались решения правительства, но они не выполняются».

После этого я дважды поднимал данный вопрос, побывал на приёме у тогдашнего министра топлива и энергетики России А.М. Лопухина. Но и здесь ничего не добился.

Вот прошло с тех пор ещё шесть лет. Примут ли Минтопэнерго и Правительство России радикальные меры, чтобы предотвратить окончательный распад топливной промышленности, от состояния которой зависит судьба нашего государства?

Говоря о топливно-энергетическом комплексе, нельзя не ознакомить читателя с Международной общественной топливно-энергетической ассоциацией (МТЭА), где я являюсь вице-президентом. Возглавляет её президент Г.Д. Маргулов, имеющий большой практический опыт в области развития нефтяной и газовой промышленности.

Он прошёл путь от рядового инженера, заместителя министра газовой промышленности до первого заместителя председателя Бюро по топливно-энергетическому комплексу, председателя Научно-технического совета топливно-энергетического комплекса аппарата Совета Министров СССР. За честную и добросовестную работу в системе газовой и нефтяной промышленности он удостоен высоких правительственных наград (орден Ленина, три ордена Трудового Красного Знамени) и почётных званий — академик Инженерной академии Республики Армения, член-корреспондент Международной инженерной академии. Он лауреат Государственной премии, профессор.

Нельзя не отметить большой вклад Г.Д. Маргулова в работу МТЭА. Как говорилось выше, это неправительственная общественная организация — добровольный союз ученых и предпринимателей, объединившихся для всемерного развития международных связей с целью концентрации научно-технического потенциала различных стран на решении актуальных проблем в области производства, освоения, рационального использования и сбережения топливно-энергетических ресурсов, улучшения экологической ситуации в разных регионах мира.

Одна из важнейших задач МТЭА — дальнейшая демократизация в принятии решений путём поддержки и развития инициатив граждан, повышения активности научно-технической общественности, взаимодействия органов государственной власти и общественности, чтобы обеспечить устойчивое развитие энергетики. МТЭА благодаря помощи и поддержке правительств стран и более 200 организаций — коллективных и индивидуальных её членов, большой группы независимых экспертов из разных государств, осуществляет значительный объем исследований и проектных разработок по ключевым проблемам энергетики, ведёт издательскую деятельность. МТЭА регулярно проводит международные конференции, деловые встречи и об их результатах систематически информирует членов и партнёров ассоциации, насчитывающих более одного миллиона энергетиков.

Важное значение имела состоявшаяся в апреле 1996 года в Лос-Анджелесе Первая международная конференция, посвященная сотрудничеству в области инвестиций, финансирования, приобретения нефтегазового оборудования, новейших технологий и торговли. Одним из организаторов конференции был президент МТЭА Г.Д. Маргулов. На этот форум меня пригласил Институт конференций США. Так я впервые побывал в Америке.

В приветствии участникам конференции бывшего министра топлива и энергетики РФ Ю. Шафраника, которое зачитал на открытии его заместитель В. Бушуев, была выражена уверенность в том, что этот крупный международный форум будет способствовать ускорению решения ключевых проблем нефтяной и газовой промышленности и топливно-энергетического комплекса в целом. В. Бушуев проинформировал всех присутствовавших о положении дел в нефтяной промышленности России и о мерах, принимаемых для выхода из кризиса, в котором находится эта отрасль, также остановился на некоторых вопросах научно-технического прогресса.

На трёхдневном форуме были заслушаны доклады и выступления специалистов многих организаций из различных стран. Представители нефтяных и газовых фирм Запада акцентировали внимание слушателей на коммерческих вопросах, на внедрении новой техники и технологий в топливных отраслях.

Президент Международной топливно-энергетической организации Г. Маргулов сообщил, что среди проектов МТЭА есть проект по кардинальному расширению использования природного газа в различных сферах хозяйства России, стран СНГ и Евразийского региона в целом, в рамках мировой экономики. Этот проект, получивший название «Эпоха метана», прямо связан с идеями настоящей Международной конференции. Основные положения проекта, который разрабатывается совместно с РАО «Газпром», Министерством топлива и энергетики, научными центрами и энергетическими компаниями России и других государств Содружества, поддержаны правительствами заинтересованных стран и использованы при определении энергетической стратегии России на ближайшие 20 лет. Г. Маргулов отметал, что, исходя из прогноза энергопотребления и демографической ситуации, создана картина ожидаемой эволюции мирового энергетического баланса и его структуры по минимальному, газовому варианту.

В своём выступлении на конференции я подчеркнул, что дальнейшие перспективы развития топливно-энергетического комплекса России и стран СНГ теснейшим образом связаны с реализацией проекта «Эпоха метана». Производство природного газа в России будет развиваться высокими темпами и полностью обеспечит потребности страны, в том числе многие виды транспорта будут работать преимущественно на газе, являющемся экологически более чистым топливом. Использование газа станет экономически значительно выгоднее по сравнению с другими видами топлива. Намечаемые в перспективе объемы добычи газа подкрепляются разведанными и перспективными его запасами.

Я также поблагодарил Г. Маргулова за доброе внимание ко мне. До начала своего доклада он сказал следующее: «Очень приятно видеть здесь знакомые лица специалистов, профессионалов-ученых и предпринимателей нефтегазового дела. Вдвойне приятно, что в работе нашего форума принимает участие один из основателей нефтяного и газового производства Николай Константинович Байбаков. Недавно ему исполнилось 85 лет. С этим прекрасным юбилеем его поздравили все нефтяники и газовики, лидеры многих государств, в том числе и России.

МТЭА учредила Межрегиональный общественный фонд имени Байбакова Н.К. по содействию устойчивому развитию нефтегазового комплекса.

Несмотря на свой возраст, он пересёк океан и сейчас находится в кругу своих соратников и учеников для того, чтобы внести свой вклад в устойчивое развитие мирового нефтегазового комплекса. Я думаю, что было бы правильным здесь на прекрасной земле Лос-Анджелеса еще раз поздравить Байбакова Николая Константиновича с юбилеем и пожелать ему успешной работы и много лет крепкого здоровья».

Эти слова очень взволновали меня. Действительно, невзирая на возраст, я продолжаю трудиться на нефтегазовом фронте, стараюсь оказывать посильное содействие в решении ряда вопросов, связанных с этой отраслью.

Международный форум энергетиков был интересным и полезным для всех сторон.

Нам удалось побывать вблизи Лос-Анджелеса на искусственном земляном острове, где осуществляется разработка нефтяного месторождения. В отличие от наших месторождений на шельфах морей, где применяются металлические основания для бурения и эксплуатации скважин, здесь эти работы выполняются с искусственных, обильно озеленённых островов, что, конечно, несколько дороже по сравнению с металлическими островами. Объясняется это тем, что указанные острова находятся вблизи самого города Лос-Анджелеса, в курортных местах, приносящих большой доход. Как нам объяснили, власти города и Правительство США приняли решение — вести разработку месторождений с искусственных островов. Металлические же безжизненные острова портили бы вид и привлекательность курортов и города Лос-Анджелеса.

От знакомства с этим многомиллионным городом я получил огромное удовольствие. Лос-Анджелес, находящийся в гористой местности, застроен хорошими домами и особняками в верхней своей части. Он весь в весёлой разнообразной зелени. Что касается промышленных объектов, то они сосредоточены на искусственных островах. Скажу, я как специалист был восхищён кропотливой и умной работой нефтяников США.

Удивляет большое количество в Лос-Анджелесе наших бывших сограждан, эмигрантов из Советского Союза, которые сумели обзавестись хорошим жильём и приличной работой. Нередко можно услышать на улицах города русскую речь, иногда даже завязывается разговор со случайным знакомым, — ну как, мол, у вас там. Иные спрашивают с грустью. Иные уже адаптировались и стали американцами...

Здесь, в этом городе, повстречался я с Александром Григоряном, бывшим сотрудником одного из институтов Министерства нефтяной промышленности, автором метода разветвлено-горизонтального бурения. Что занесло его в далёкие края? Не знаю. В Лос-Анджелесе он уже создал свою фирму «Григорян-ойл», но пока успеха в работе этой фирмы мы не видим. Поэтому он стремится организовать содружество с нашими нефтяными компаниями.

О проведённых МТЭА крупных российских и международных совещаниях и конференциях подробно рассказано в недавно изданной книге Г.Д. Маргулова. Хочу лишь упомянуть о последнем, шестом съезде МТЭА (март 1997 года), который прошёл под девизом «Новая энергетическая идея: проблемы, реалии, возможности». Съезд рассмотрел совокупность неразделимых энергетических проблем, остро вставших перед человечеством на пороге третьего тысячелетия и принял научно-общественную целевую программу «Концепция новой энергетической идеи на XXI век».

В июне 1998 года в Москве проведена Первая Международная конференция, посвящённая энергетике и обществу. Суть этой проблемы — энергетика — экономика — природа — человек; приоритеты и возможности устойчивого развития; взгляд на XXI век.

В работе конференции приняли участие более 400 специалистов различных отраслей, имеющих отношение к энергетике, из России и других стран. Конференция прошла успешно, были приняты важные решения.

Следует отметить, что московская конференция «Энергетика и общество» — одно из наиболее важных событий в сфере мирового энергетического развития и дальнейшей демократизации общества на рубеже нового тысячелетия. Уникальность данного форума состоит в том, что была предпринята попытка впервые системно рассмотреть проблемы развития энергетики, экономики, природы и общества, и в его деловой направленности. Наряду с выяснением общей ситуации и тенденций развития, которые складываются в мировой энергетике на пороге XXI века, внимание участников конференции сфокусировалось на использовании возможностей российской энергетики в создании устойчивых энергетических систем и, особенно, для развивающихся стран Евразийского и Азиатско-Тихоокеанского регионов.

Московский форум успешно выполнил свою стратегическую задачу — способствовать объединению усилий и возможностей стран (групп стран) для поэтапного перевода энергетики XXI века в другое, более эффективное русло развития — на путь здравомыслия и цивилизации.

А теперь о поездках в Германию. Здесь я побывал в 1994, 1996 и 1997 годах по приглашению председателя правления крупной немецкой компании «Винтерсхалл» господина Детхардинга и тогдашнего директора «Вингаза» Ю.А. Комарова (ныне генеральный директор ВЭП «Газэкспорт»).

Так получилось в моей жизни, что в Западной Германии я до этого никогда не бывал, хотя как Председатель Госплана СССР несколько раз посещал ГДР, где решал ряд деловых задач с В. Ульбрихтом, а позже с Г. Хонеккером, В. Штофом и другими. Конечно же, я больше всего контактировал в работе с моим коллегой — Председателем Госплана ГДР Герхардом Шурером, талантливым и общительным человеком. Часто с ним встречался в Москве и Берлине, мы вместе готовили крупные государственные документы, которые затем рассматривались в правительствах и ЦК компартий двух наших стран. Их, как правило, принимали к реализации, что приносило пользу обоим государствам.

У нас с Шурером обычно находилось время для ознакомления с достопримечательностями стран, — так легче понять друг друга. Герхард Шурер, в частности, интересовался Западной Сибирью. Он несколько раз побывал там с деловыми целями. Западная Сибирь хорошо и надёжно обеспечивала нефтью и газом ГДР, а затем и всю Германию.

Расширение сферы деятельности компании «Винтерсхалл» в области природного газа было связано с тем, что для заводов его материнской компании — известного в мире крупнейшего химического концерна БАСФ требовались дополнительные источники газа. Чтобы иметь возможность закупать газ самостоятельно, было принято решение построить в Германии с участием Газпрома свою сеть газопроводов, позволяющую партнёрам участвовать в непосредственной продаже российского газа потребителям, что экономически выгодно.

Во время поездки наша группа достаточно подробно ознакомилась с деятельностью «Винтерсхалла» и огромным разнообразием производств концерна БАСФ. За предоставленные возможности мы весьма признательны Герту Майхелю — спикер-директору, доктору юридических наук, Айке Мюллер-Эльшнеру — дипломированному коммерсанту группы БАСФ, Аниссе Шайдель — дипломированному экономисту ВИНгаза.

Особо хочу сказать о Херберте Детхардинге. Признаюсь, что меня всегда восхищали его высокие профессиональные и человеческие качества — глубочайшие знания и эрудиция, неиссякаемая энергия и оптимизм, исключительная деловитость и большая работоспособность, неизменные доброжелательность и скромность.

В поездках по Германии меня всегда сопровождал Б.И. Ксенз -мой бывший помощник, когда я находился на посту Председателя Госплана СССР.

В общей сложности по автострадам и городским дорогам Германии мы проехали на автомобиле около 5 тысяч километров и, кроме того, совершили трехчасовую поездку по реке Рейн, очень похожей на нашу Волгу и красотой, и плавным течением.

Где бы мы ни останавливались, всегда знакомились с достопримечательностями городов и их окрестностей. В частности, привлёк наше внимание в городе Рейндорф на Рейне скромный домик крупного государственного деятеля Германии, который многие годы был канцлером страны, Конрада Аденауэра, прожившего 91 год. Здесь в библиотеке он работал, встречался со многими людьми. Канцлер Аденауэр пользовался большим авторитетом у немецкого народа. Его хорошо знали и уважали и в других странах. Сейчас в этом домике создан очень интересный музей, который пользуется большой популярностью.

Не могу забыть и нашу 30-минутную поездку по узким переулкам на миниатюрном поезде из четырёх вагончиков. Пришлось петлять по тесным, средневековым переулкам между красивыми зданиями и домиками, где не проходят даже легковые машины. Казалось, мы каким-то чудом попали на 300-400 лет назад. Удивительное погружение в историю.

Удалось побывать на крупнейшем пивоваренном заводе, где нам продемонстрировали весь процесс получения самого популярного пива в мире от начала до конца. Немецкое пиво всегда считалось непревзойдённым по своим вкусовым качествам, пенистости и особому аромату. Была понятна гордость хозяев, которые чётко и разумно организовали технологические процессы, обеспечили идеальную чистоту в помещениях, добились слаженности в работе, строгой дисциплины. Только так, только в таких условиях, подумалось мне, можно создавать качественную продукцию. Именно дисциплина труда — залог продуктивности и качества. Вот чему мы должны учиться.

Незабываемое впечатление произвело большое количество магазинов с высококачественными продовольственными и промышленными товарами. Здесь умеют продавать свою продукцию. И лучшая реклама товаров — их образцовый вид, просторное помещение, хорошая освещённость, — как говорится, показать покупателю товар лицом.

Как ни странно, но нам удалось побывать и на территории Бельгии и Голландии, благодаря свободному проезду через границы этих стран. Невольно вспомнилось множество таможен и проверок на границах между братскими республиками СНГ

Интересной оказалась и наша экскурсия в здание бундестага. С большим интересом выслушали информацию государственного советника о порядке работы депутатов этого высшего органа власти Германии. Как и где размещаются во время заседаний канцлер, правительство и все депутаты бундестага, в том числе и оппозиционная часть.

Знакомство с работой бундестага — предмет постоянного внимания многочисленных экскурсантов. И мне, бывшему депутатом Верховного Совета СССР более 40 лет, кажется целесообразным перенять этот парламентский опыт. Следовало бы организовать подобные экскурсии в Кремле. Думаю, что это станет важным шагом на пути демократизации общества.

Уверен, моя двухнедельная поездка по Германии послужит началом делового и плодотворного сотрудничества в области нефтяной и газовой промышленности немецкой фирмы «Винтерсхалл» с российским Институтом проблем нефти и газа.

Нас, ветеранов великих строек, не зря приглашают в ведущие страны мира — наш опыт им интересен, они изучают его, демонстрируя завидную государственную рачительность. Что привлекает их внимание?

Конечно же, деловые вопросы, наши технические методы, наработки, прогнозы. Никаких «секретов» не выведывают, но составляют себе ясную картину нашего экономического и творческого потенциала: чтобы работать с партнёром, надо его знать.

Поездки в различные страны мира я привык рассматривать как часть своей работы, как продолжение того, что я выполнял на высоких государственных постах. Буду рад, если чем-либо способствовал укреплению и развитию экономических, деловых и научных связей между моей страной и зарубежными фирмами, предприятиями, научными учреждениями. Считаю, этому всегда помогает установление личных, доверительных контактов, да и просто тёпло задушевной и честной беседы.

Какие ещё дела приходится мне выполнять, будучи на пенсии?

Так уж случилось в моей жизни, что я стал президентом Общества российско-азербайджанской дружбы. Это произошло в апреле 1993 года. Инициаторы его создания обратились ко мне с предложением возглавить общество двух стран, обосновывая это тем, что я много лет избирался в Азербайджане депутатом Верховного Совета СССР и, находясь на постах наркома, министра нефтяной промышленности, Председателя союзного Госплана, часто бывал у себя на родине и оказывал всевозможную помощь в развитии азербайджанской экономики и повышении жизненного уровня своих земляков.

Принимая во внимание мой преклонный возраст, организаторы общества не были уверены в моём согласии баллотироваться на этот пост. Но я решил, что не следует отказываться от предложения, учитывая обстановку, которая сложилась после развала Советского Союза, в частности, резкое обострение межнациональных отношений и разрыв экономических связей, особенно в моей родной нефтяной отрасли. И вот организаторы общества, в основном бывшие бакинцы, проживающие в Москве, провели большую работу по созыву учредительной конференции. Она состоялась в Доме дружбы народов, и я на ней был единогласно избран председателем Общества российско-азербайджанской дружбы. Были избраны правление, президиум правления и три вицепрезидента. Здесь же утвердили устав нашей общественной межрегиональной организации.

В начале июня 1993 года я побывал в Баку, чтобы ознакомить руководство республики с целями и задачами нашего общества, а также посетить могилу отца и матери, увидеться с родными и близкими.

Вместе с вице-президентом общества А.С. Ромашиным я встречался с президентом Азербайджана А. Эльчибеем, премьер-министром П. Гусейновым и другими. Кроме того — с руководителями бывшего Госплана республики, объединения «Азнефть» и комбината «Азнефтемаш».

Удалось также побывать в автономной республике Нахичевань, встретиться с Гейдаром Алиевичем Алиевым — главой Верховного Совета Нахичевани. Думаю, что многим читателям известно, что Г.А. Алиев долгие годы являлся первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана, а затем членом Политбюро ЦК КПСС и первым заместителем Председателя Совмина СССР. На этих постах он много сделал для развития своей республики и пользуется здесь большим авторитетом: не случайно он ныне Президент Азербайджана. Работая в Совмине СССР, Гейдар Алиевич ведал вопросами транспорта и связи. В частности, при его активном участии была построена Байкало-Амурская магистраль (БАМ), сыгравшая большую роль в развитии производительных сил Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Госплан много и обстоятельно занимался проблемой строительства и освоения зоны БАМа. По этой грандиозной, захватывающей воображение проблеме с участием министерств, местных властей и крупнейших ученых было подготовлено специальное постановление директивных органов, рассчитанное на длительную перспективу. В нём конкретно указывались масштабы освоения огромных природных богатств и развития социальной инфраструктуры, объёмы капитальных вложений. После тщательного рассмотрения в комиссии Совмина, возглавляемой Гейдаром Алиевым, оно было принято Центральным Комитетом партии и Правительством. Правда, в период «перестройки» средства массовой информации подвергли огульной критике строительство БАМа, пытаясь доказать его ненужность вообще. Но затем эта критика заглохла ввиду своей бесплодности.

На встречах с руководством Азербайджана я подробно излагал цели и задачи нашего общества дружбы, рассказывал об экономических связях двух республик, особо выделяя связи в области нефтяной промышленности. В конце беседы с тогдашним главой республики Эльчибеем я затронул вопрос о помиловании пятерых русских солдат, осуждённых азербайджанским трибуналом и приговорённых к смертной казни за участие в войне в Нагорном Карабахе на армянской стороне. В ответ глава республики одобрил создание нашего общества и выразил готовность к сотрудничеству. Что касается осуждённых солдат, то он сказал, что приостановил исполнение приговора, но к этому больше ничего не добавил. Закончив беседу, он проводил меня до выхода из особняка и на прощание крепко пожал руку.

В Баку я много времени уделил ознакомлению с состоянием нефтяной индустрии. Побывал в бывшем объединении «Азнефть», в «Азнефтемаше» и в тресте «Лениннефть», где когда-то трудился и прошёл путь от рядового инженера до управляющего трестом. Отсюда был направлен в Куйбышев, возглавил там объединение «Востокнефтедобыча», призванное решить вопрос создания «Второго Баку». Здесь — начало моей личной судьбы, здесь и тот хозяйственный опыт, который так пригодился мне в Госплане СССР. И я невольно вспомнил время, когда у «Азнефти» была максимальная добыча — 23,5 миллиона тонн нефти, что составляло более 70 процентов от всей добычи нефти в Советском Союзе.

Бакинская нефть сыграла решающую роль в обеспечении горючим фронта и в восстановлении народного хозяйства после войны. Этого забывать нельзя.

Ныне в Азербайджане добывается около 10 миллионов тонн нефти в год и в основном на шельфе Каспийского моря. Такое падение добычи нельзя объяснить лишь истощением недр. Из нефтяных пластов Апшеронского полуострова ещё не извлечено более 60 процентов нефти. Причиной тому является несовершенство техники и технологии извлечения нефти.

Аналогичное положение с добычей нефти в России. Здесь добыча нефти и газового конденсата снизилась с 570 миллионов тонн в 1988 году до 301 миллиона в 1996 году. Это объясняется резким уменьшением финансирования нефтяной промышленности, что привело к сокращению геолого-разведочных, а также буровых и строительных работ — более чем на 40 процентов. Из-за нехватки оборудования и запчастей простаивает более 30 тысяч эксплуатационных скважин с годовой добычей свыше 40 миллионов тонн. Невольно возмущает то, что при огромных возможностях «Азнефтемаша» по производству и поставке оборудования для нефтегазовой промышленности России мы до сих пор не сумели восстановить в полной мере прежние связи по взаимным поставкам ресурсов, что ведёт к колоссальным потерям обеих сторон.

Не могу не сказать и о той обстановке, в которой жили мои земляки в 1993 году. А она была сложной и напряжённой. Война в Нагорном Карабахе крайне отрицательно сказалась на положении в республике. О возвращении во власть Гейдара Алиева, имевшем решающее влияние на оздоровление жизни республики, написано уже немало. Главное — республика поднялась на ноги и занялась вплотную экономикой, постепенно восстановился мир на этой древней земле. Всё большее значение приобретают восстанавливаемые узы между русским и азербайджанским народами. Пусть у нашей дружбы появились новые черты, новые виды связей, но сущность её осталась прежней. Это — неоценимое наше богатство и утратить его ни при каких обстоятельствах нельзя. «Лучше близкий сосед, чем далёкий родственник» — так гласит азербайджанская пословица. А мы — близкие соседи. И этим всё сказано.

В октябре 1995 года мне снова удалось побывать в моём родном Азербайджане в составе Российской правительственной делегации, возглавляемой первым вице-премьером А.А. Большаковым. Я был участником подписания семи соглашений по развитию экономических отношений между Россией и Азербайджаном.

Состоялась тёплая встреча с Гейдаром Алиевичем Алиевым, длившаяся полтора часа. Мы обсудили ряд вопросов, связанных с работой Общества российско-азербайджанской дружбы, и, конечно, как всегда, с развитием нефтяной промышленности Азербайджана. Побывал я в своём родном Ленинском районе, а также на морских нефтяных месторождениях, которые произвели на меня большое впечатление. На шельфе Каспийского моря открыт ряд нефтяных месторождений, сулящих хорошую перспективу в значительном подъёме добычи нефти.

Побывал я в Азербайджане и в июне 1998 года. Состоялись встречи с Президентом Республики Г.А. Алиевым, Председателем Правительства Раси-Заде, президентом нефтяной компании Натиком Алиевым и другими руководящими деятелями.

Естественно, посетил и свой родной район — Балаханы. Встретился с руководством НГДУ «Балаханынефть», побывал на могиле отца и матери. Знакомился, в течение двух недель с состоянием экономики республики. Хочу отметить, что экономика Азербайджана стала выходить из кризисного состояния. Об этом свидетельствует тот факт, что национальный доход в 1997 году вырос более чем на 5 процентов, а за четыре месяца 1998 года — на 8 процентов. В результате проведённых переговоров были подписаны соглашения с моим Фондом о внедрении на нефтяных месторождениях реагента «Темпоскрин» и бурении скважин электробуром.

Следует отметить, что большую помощь в работе Общества российско-азербайджанской дружбы оказывает посольство Азербайджана в Москве и особенно посол Рамиз Гасанович Ризаев.

Роль личности в истории

Я не пытаюсь определить роль той или иной известной личности в истории нашей страны. Этой теме посвящены многочисленные исследования, статьи, книги.

История сама расставит всё по своим местам.

Я, будучи причастным к кругу известных личностей, просто хочу рассказать о встречах с ними, о совместной работе, собственных впечатлениях. Хочу поделиться с современниками своими воспоминаниями о тех, кто создавал историю нашего государства, и через призму своего восприятия, большого жизненного опыта попытаться разобраться в том, что происходит сейчас с нами, с Отечеством.

В эпоху «борьбы с культом» роль личности в истории свели к тому, что она мало что значит. И тут же, противореча себе, все беды государства объяснили недостатками личности Сталина.

Развенчав культ личности Сталина, «наш дорогой» Никита Сергеевич благосклонно отнёсся к созданию собственного культа личности. С годами он всё болезненнее воспринимал критику. Ему всё больше и больше нравилось славословие подхалимов, он радовался каждой очередной государственной награде.

При нём резко повысилась роль референтов, помощников. А сам он усвоил порочную практику грубо прерывать выступавших своими репликами или вовсе окриком: «Хватит!», создавая тем самым обстановку, невозможную даже для маломальской критики. После того как Пленум ЦК вывел из состава Президиума Молотова, Маленкова, Кагановича, власть Хрущёва неимоверно усилилась, ему уже никто не мешал верховодить, принимать важные государственные решения келейно, в узком кругу. Хрущёв отвергал все, что хоть как-то могло затмить его роль в руководстве партией и страной.

К сожалению, после творческого подъёма первых лет работы Хрущёва наступила пора бесконечных реорганизаций, разукрупнений и вновь укрупнений хозяйств. Хрущёв стал делать то, что ему хотелось.

К слову сказать, одновременно с ликвидацией министерств в структуре ЦК по указанию Хрущёва открыли множество отраслевых отделов: по технике, строительству, машиностроению, химической промышленности и так далее. Аппарат ЦК партии ширился, множился — те же министерства, но под партийным именем, с идеологическим уклоном и потому ещё более разбухшие, чем прежде. И чем хуже шли дела в стране, тем громче и восторженнее хор льстецов воспевал успехи.

Хрущёв недооценивал объективно существующие в народном хозяйстве взаимосвязи, и это привело к вопиющему нарушению пропорций в экономике. Так, непродуманная программа развития химической промышленности проводилась за счёт значительного уменьшения вложений в другие важные отрасли...

Нельзя было не видеть, что экономика, лишившись жизненных связей, шла к развалу, рост её затормозился; социалистический лагерь раскололся и потому смещение Хрущёва с руководящих постов было и закономерным, и неизбежным.

Брежнев, придя к власти, приступил к реорганизации экономики на старый лад. Вскоре по его указанию упразднили совнархозы и вновь образовали прежние отраслевые министерства. Однако, неся ответственность за ту или иную отрасль, они не могли принимать важные решения без согласования с соответствующим отраслевым отделом ЦК. Из-за этого постоянно возникали столкновения, трудности, заминки в проведении экономических реформ 1960-х годов. Алексей Николаевич Косыгин много раз выступал за ликвидацию отраслевых отделов ЦК, но Брежнев и его окружение делать этого не хотели. В дальнейшем, как я уже отмечал, получил развитие культ личности Брежнева.

«У Брежнева слишком мягкий характер, он поддаётся чужому влиянию», — так Хрущёв однажды охарактеризовал своего выдвиженца. Действительно, Брежневу не хватало ни силы воли, ни политических данных, ни экономических знаний для руководства огромной страной. Этим пользовались, допускался неконтролируемый, а зачастую и незаконный рост доходов отдельных групп и лиц, нарушался социалистический принцип распределения по труду. В жертву ведомственным интересам приносили интересы государства. В угоду ведомствам через Политбюро протаскивались необдуманные решения, которые потом оборачивались ущербом стране.

Я лично, как и многие другие государственные мужи, очень надеялся на то, что вывести страну из трудного положения, в котором она оказалась, когда генсеком был больной Л.И. Брежнев, сможет Ю.В. Андропов.

В личности Андропова, как и в личности А.А. Громыко, нашёл своё яркое выражение тип советского руководителя, прошедшего все этапы восхождения к высшей власти, когда не просто пересаживают секретаря обкома в кресло генсека, а воспитывают поэтапно разными уровнями власти. И в результате формируется деятель, политический руководитель, капитан корабля страны.

Из всех руководящих деятелей нашего государства последних четырёх десятилетий после А.Н. Косыгина я очень уважал Юрия Владимировича Андропова, с которым мне пришлось общаться по многим вопросам, когда он стал Генеральным секретарём ЦК партии.

К великому сожалению, на этом посту он проработал чуть больше года и ушёл из жизни, не успев завершить больших государственных задумок. За этот очень короткий срок я имел с ним несколько встреч, на которых мы обстоятельно обсуждали вопросы, связанные с состоянием экономики страны. Юрия Владимировича весьма тревожила сложившаяся в стране обстановка, вызванная падением темпов производства в промышленности и сельском хозяйстве, а также жизненного уровня населения.

Он терпеливо и разносторонне старался вникнуть в причины этого, а самое главное найти пути выхода из сложившихся обстоятельств. Он задавал мне множество вопросов, самых неожиданных. Задавал вопросы и, выслушав ответы, обдумывал их, сам высказывал свои соображения, не навязчиво, а в виде тактичного совета. И только после всего этого мы принимали решения, которые ложились в основу проекта народнохозяйственного плана. А потом уже они обсуждались на заседаниях Правительства и Политбюро.

Встречи и беседы с Юрием Владимировичем дают мне основание охарактеризовать его как высокоэрудированного, интеллектуального человека, человека острого аналитического склада ума и высоких духовных качеств. Это проявлялось и в широте его взглядов на самые различные явления общественной жизни, и в умении проникнуть в суть новых проблем, которые она рождает, и в его общей культуре.

На заседаниях Политбюро, где мне приходилось присутствовать, Юрий Владимирович выступал без бумажек (без чего не мог обходиться Брежнев). Лишь заглядывал в блокнот, в котором заранее очерчивал узловые моменты, свободно излагал свои мысли, убедительно аргументируя свою позицию и свои предложения.

В работе он был несколько суховат, сосредоточен, не терпел суеты и волокиты, все вопросы решал быстро, но не допуская излишней спешки.

Главным во всех делах была для него неукоснительная дисциплина, что требовал он от самого себя и от других. Важна для него была не только внешняя дисциплина, но и дисциплина ума, чтобы не растекаться «мыслию по древу», а мыслить сосредоточенно, не отвлечённо, и только на базе строгих доводов и предложений.

Большие надежды на Ю.В. Андропова подкреплялись его конкретными делами, особенно в области обязательного выполнения принятых решений партии и правительства. К сожалению, вскоре Юрия Владимировича не стало.

Ю.В. Андропова сменил К.У. Черненко. Пробыв на ответственном посту около года, он практически не сумел ничего сделать...

Я знал многих замечательных людей, их деловитость, творческий ум и способности.

Среди тех, с кем я общался или работал вместе, которых очень уважал и уважаю доныне, это А.Н. Косыгин, Н.А. Вознесенский, Ю.В. Андропов, Г.А. Алиев, В.А. Масол, В.И. Воротников, В.И. Долгих... С особой теплотой вспоминаю совместную работу с Н.И. Рыжковым, В.Н. Виноградовым, С.Н. Фёдоровым, В.Ф. Гарбузовым.

Отдельно хочу сказать об Алексее Кирилловиче Кортунове, Герое Советского Союза. Он внёс большой вклад в создание и развитие отечественной газовой промышленности. При его активном участии и непосредственном руководстве газовая индустрия превратилась в мощную отрасль народного хозяйства. Особенно большой вклад внёс Алексей Кириллович в развитие нефтегазодобывающей базы страны в Западной Сибири.

За 15-летний период (с 1957 по 1972 год), в течение которого A. К. Кортунов возглавлял газовую отрасль Советского Союза, добыча газа в стране увеличилась с 10 миллиардов кубометров в год до 221 миллиарда, то есть в 20 с лишним раз! Доля газа в топливном балансе страны достигла почти 20 процентов, были введены в действие 100 тысяч километров магистральных газопроводов, сформирована единая система газоснабжения страны.

Кортунов был выдающимся организатором и новатором газового производства, первым министром газовой промышленности и первым министром строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности. С присущей ему энергией он всегда смело и настойчиво добивался, чтобы в возглавляемых им отраслях внимание работников концентрировалось на научно-техническом прогрессе, на комплексном освоении особо крупных и сложных месторождений.

Хочу отметить и таких выдающихся организаторов отечественной нефтяной и газовой промышленности, которые очень много сделали для развития топливно-энергетического комплекса страны, как В.И. Муравленко, чья роль особенно велика в увеличении добычи нефти и газа в Западной Сибири, С.А. Оруджев, B.Ю. Филановский, В.Д. Шашин, Б.Е. Щербина, С.А. Везиров, В.И. Грайфер, А.Д. Лемберанский, С.И. Кувыкин, А.Т. Шмарев, А.А. Трофимук. Эти и другие замечательные люди внесли большой вклад в экономику и историю нашей страны, в подъем жизненного уровня народа.

Не встраиваются в этот ряд ни Горбачёв, ни Ельцин.

Возьмём М.С. Горбачёва. Много или мало эта личность повлияла на судьбу нашей страны и тем самым мира?

Давайте разберёмся. Сам приход Горбачёва к власти на пост Генерального секретаря партии после смерти К. Черненко не отражал волю ни партии, ни Политбюро. Не имея ни практических навыков руководства в масштабах всей страны, ни теоретических работ, как Сталин, например, он превосходно освоил методы закулисной аппаратной борьбы. Так, Политбюро собрали в полном составе, когда Горбачёвым были «обработаны» по отдельности все, кто колебался, и выборы его были предрешены.

Михаил Горбачёв в те годы развил небывалую активность: уговаривал, обещал посты, затрагивал сердечные струны. Здесь он преуспел. Уметь обольщать и услащать, казаться не тем, кем есть на самом деле, — это сильная его сторона как аппаратного политика. Но страна — не кабинет. Здесь уже нужны иные масштабы мышления и духовных сил.

Да и само начало перестройки в горбачёвском исполнении, как показало время, стало делом прельстительным, явлением с «двойным дном». Я уже писал в этой книге, что многие, в том числе и я, поверили ему, так как знали, что преобразования назрели, преобразования нужны. И вот явился человек из глубинки, энергичный, умеющий убеждать в своей верности социализму.

Доверив Горбачёву руль от корабля страны, доверили ему и страну, её путь и судьбу.

Уже тогда, в самом начале перестройки настораживало, что за многословием не просматривается никаких серьёзных экономических выкладок. Даже лозунг об ускорении движения вперёд конкретными делами не подкреплялся, наоборот, ускорение начиналось в обратную сторону. Приступили к всеобщей ревизии советской истории под девизом — «Никаких белых пятен». Так Горбачёв завоевал себе популярность среди общественности. Была объявлена «гласность» — и опять в направлении очернения прошлого. И снова заговорили о Сталине, хотя более 30 лет руководили страной уже другие. Возник термин «застой», взятый напрокат у врагов советского строя, как и определение, «административно-командная система», принадлежащее Троцкому.

Но и всё это не могло ещё поколебать советского строя. Нужен был хаос. И Горбачёв стал его срочно создавать.

За внешней общительностью, умением говорить по-свойски, особенно в перерывах между заседаниями, среди небольшой толпы любопытствующих гостей, виден был человек, который любит покрасоваться, поразить речью, доступностью, то есть актёр, особо и не скрывающий своего честолюбия.

Началось «впадение» в перестройку с последовательной заменой (и подменой) кадров, с упорным «выдавливанием» из Политбюро вчерашних соперников — Гришина, Романова, и противников — Щербицкого, Кунаева. Это на наших глазах совершался в сущности государственный переворот — ползучий и шумный в печати, когда охаивались вся и все, кто усомнился в линии Горбачёва.

Уместно, думаю, дополнить и страницы об антиалкогольной кампании, названной в народе «принудительной трезвостью». Мало кто заметил подлинные цели этой кампании, хотя Горбачёв однажды неосторожно обмолвился: пусть не думают, что эта кампания может родить криминальный разгул, как когда-то в Америке после принятия «сухого закона». Таким образом, Горбачёву были видны и ясны последствия. Теперь мы понимаем, оглядываясь назад, что криминальная, или «теневая», экономика была создана именно в эти годы. Родился новый слой «теневиков» — криминально-водочных. Более того — подпольное производство спиртного, торговля им, что повлекло за собой и наркобизнес и т.п., — создавали направляемый сверху хаос. В народе стали звать Горбачёва минеральным секретарём.

Такова технология создания разрушительных сил в стране. И роль Горбачёва во всем этом — наиглавнейшая.

Почему мы вовремя этого не разглядели? Здесь много причин. Оборотничество тем и опасно, что оно действует за «дымовой завесой» правильных слов и заявлений, что оно мобилизует все средства массовой пропаганды. Недавно я прочитал, что «Горбачёв — историческая пустышка». Это — сегодня. А тогда он стал организатором... нашей государственной катастрофы. Кстати, опять мало кто обратил внимание на слова Горбачёва, произнесённые в 1991 году, что через пять лет он расскажет действительные причины того, что сделал он. Прошло уже семь лет, но Михаил Сергеевич так и не открыл (уверен, и не откроет) истинные причины своих действий.

Ясно одно: экономические решения, там, где они требовались, были подменены политическими решениями. И посему перестройка не состоялась. Состоялся переворот.

«Как в своё время завершился романтический период перестройки, так приказал долго жить период «демократической романтики», — верно подметил Н.И. Рыжков, определяя характер и итоги горбачёвской перестройки.

В моей памяти запечатлелась чрезвычайная сессия Верховного Совета РСФСР 21 августа 1991 года, где председательствующий Б. Ельцин предоставил слово Президенту «уходящей» страны М. Горбачёву. Депутаты встретили его свистом и топотом, грубыми выкриками, — и так до конца его выступления. Горбачёв стоял бледный и упорно продолжал свою речь с надоевшими объяснениями, но его не слушали.

Вот сошёл он с потным лицом с трибуны, и стали депутаты задавать вопросы, а было их много — напористых, злых вопросов. Так, депутат Б. Новиков задал сразу два вопроса: «Михаил Сергеевич, Вы в очередной раз успели подтвердить свою приверженность социализму. Одновременно Вы сообщили, что собираетесь заниматься усовершенствованием КПСС. Я задаю вопрос такой: не считаете ли Вы, что социализм должен быть изгнан с территории Советского Союза? — Первое. Второе. — Не считаете ли Вы, как эта фракция беспартийных депутатов РСФСР, что компартия Советского Союза должна быть расформирована, как преступная организация?».

Были заданы и другие вопросы примерно того же характера.

Ответы же Горбачёва своей трусливой невразумительностью вызывали шум, гвалт, свист и негодование. Дело дошло до того, что Ельцин сказал: «Товарищи, для разрядки. Разрешите подписать Указ о приостановлении деятельности Российской компартии». И тут в зале начался массовый психоз. Овации, крики «Браво!», «Ура!».

Ельцин также под гвалт и шум подмахнул Указ — опечатать все здания, принадлежащие КПСС.

А что Горбачё? Он сидел с неподвижным важным лицом — Генеральный секретарь партии, которую на его глазах закрывали, не встал на защиту партии, которой был обязан всем, в том числе и вхождением на Олимп власти.

25 августа 1991 года вечером по радио и телевидению было зачитано заявление Горбачёва о том, что он слагает с себя полномочия Генерального секретаря и рекомендует ЦК самораспуститься.

Последняя точка была поставлена. Всё остальное явилось следствием.