Отцы тьмы, или Иезуиты просвещения

Дрессированный дух

Теперь, нам кажется, настала пора поближе познакомиться с тем, что представляют собой «духовные упражнения», столь рекомендуемые иезуитами в качестве панацеи от всех бед. Предлагая их как универсальное лекарство для «спасения души», патеры прекрасно знают, что делают, ведь их эффективность в деле закабаления воли и разума человека доказана многовековой практикой ордена.

В «Обществе Иисуса» существует целый свод такого рода экзерциций, направленных на нивелировку личности и воспитание фанатично преданных католической церкви солдат, который так и называется «Духовные упражнения». Составлены они были Игнатием Лойолой во время его «мистического удаления» в пещеру возле г. Манреса в Испании, куда он в свое время уединился для молитвы и покаяния.

«Духовные упражнения» — это противоестественная смесь религиозного изуверства, фантастических галлюцинаций и трезвого расчета, основанного на тонком знании человеческой психологии. Цель упражнений, по Лойоле, — полное «очищение», «просветление» и «единение с богом». Сам иезуитский «святой» формулировал это так: «духовные упражнения» якобы помогли ему испытать самые лучшие чувства, мысли и понятия, и он осознал, что это единственно верный путь для человечества к совершенству.

«Великий педагог» ордена Петрус Канисиус, пройдя курс «духовных упражнений», писал в 1543 г. своему другу: «Вряд ли можно выразить словами, как духовные упражнения изменили мое сердце и душу и как мое сознание было озарено светом божеской милости».

На деле «путь к совершенству и божеской милости» является прямой дорогой к религиозной экзальтации, достигаемой за счет неимоверного напряжения духовных сил жертвы, эмоционального самоистязания, граничащего с помешательством, и полного растворения собственного «я» в воле и чувствах другого человека. О том, что это действительно так, свидетельствуют те, кто сам прошел через круги духовного ада, в частности бывший иезуит А. Тонди, порвавший с орденом.

Каждый иезуит дважды в жизни проделывает «духовные упражнения», предписанные основателем «Общества»: в начале обучения в орденском новициате (школе для новичков) и по окончании его. Кроме того, в облегченной форме он должен ежегодно в течение 8 дней предаваться отрешенной медитации, к которой обязан прибегать и в трудных случаях, когда требуется принять важное решение.

Для чего же нужно ордену иезуитов подвергать своих членов столь сложному испытанию? Для чего ему понадобились люди с изломанной психикой и чрезвычайно однобоким восприятием окружающего мира, что неизбежно следует после двойного цикла «духовных упражнений»?

Да вот для чего. По существу, «духовные упражнения» Игнатия Лойолы — это не что иное, как главная школа для молодых иезуитов, в процессе которой наставники стремятся не воздействовать на отдельные аспекты психики новичка, а полностью перестроить его психологию, превратить в бездумное и абсолютно послушное ордену и его генералу существо, рабски выполняющее волю хозяина. Изуверство воспитательной системы достигает таких высот, что прошедший выучку иезуит подчиняется начальству добровольно и с радостью.

Для того чтобы вы поняли, что все сказанное ранее является не преувеличением, а до определенной степени даже несколько мягким и щадящим описанием «педагогических методов» иезуитов, придется вновь прибегнуть к цитатам.

Тощая книжечка «Духовных упражнений» открывается фразой, которая сразу же коробит нормального читателя своей ограниченностью и категоричностью. Лойола пишет: «Человек создан для того, чтобы хвалить господа бога, чествовать его и служить ему и тем самым спасти свою душу». Вот так — ни больше ни меньше. Оказывается, не для того появился на земле род человеческий, чтобы растить хлеб, иметь семью и детей, любить, плакать, смеяться, наконец пить и есть. Нет, автор «упражнений» ни на секунду не сомневается, что господь (а ведь, если верить религиозной доктрине, именно он творец всего сущего) в поте лица своего создавал небо и землю, каждой твари по паре и как венец творения — человека лишь для того, чтобы последний родился, воспел ему хвалу и отбыл в мир иной со спокойной душой.

Отсюда вывод: тот человек совершенен, кто равнодушен ко всему земному, безразличен к жизни. На таком постулате и основывается все дальнейшее руководство для «размышлений». Всего на «духовные упражнения» отводится месяц, который делится на четыре недели. Каждая из них определяется четко разработанным предписанием, что ученик должен воображать и в какой последовательности. Так, в первую неделю нужно было размышлять о собственной греховности, во вторую — о жизни Иисуса, в третью — о его страданиях и в четвертую — о воскресении Христа. При этом картины, которые новиций обязан создавать в своей фантазии, отнюдь не идиллические видения и приятные воспоминания. Судите сами.

«Прежде всего, — указывал «отец» иезуитов, — нужно в воображении своем обозреть громадные адские огни и души, заключенные в горящие тела, как в темницы. Во-вторых, опять-таки в воображении нужно услышать исходящие от них жалобы, крики, проклятья, восклицания и богохульства против Христа и его святых. В-третьих, мы должны почувствовать обонянием воображения зловоние клоак и серы, гниения и нечистот. В-четвертых, мы должны воображением вкусить горечь слез и угрызений совести. Наконец, мы должны почти ощутить огонь, пожирающий души осужденных».

И так изо дня в день на протяжении всей первой недели, да и последующих недель. Добавьте сюда те условия, в которые человек помещен при прохождении медитаций: полная изоляция от внешнего мира, одиночество, погруженная в полумрак мрачная комната, отсутствие других книг для чтения, кроме «Духовных упражнений». Причем весь этот месяц он должен провести в абсолютном молчании. Не удивительно поэтому, что в такой обстановке воспитанник иезуитских «педагогов» доходит до полного душевного изнеможения и галлюцинаций.

Перерыв в «упражнениях» делать не разрешается. Единственной причиной, которая может позволить наставнику ввести некоторое послабление, служит окончательное эмоциональное истощение ученика, когда он «начинает томиться и задыхаться как бы в предсмертной тоске». «Человек предоставлен самому себе, — констатирует А. Тонди. — Внушение неумолимо: сопротивление невозможно».

Не лучше обстоит дело на последующих ступенях. Даже за последнюю неделю, когда новиций занят, казалось бы, радостным созерцанием райских кущ, его экзальтация достигает уже того предела, когда он превращается в слепой автомат. «Послушание иезуита подобно гробнице: человек погребается здесь заживо», — продолжает Тонди. И добавляет, что собственно в этом и заключается основная цель: «подчинить умы безраздельному господству духовенства, т. е. Ватикана».

Недаром все папы высоко ценили опус Лойолы. В лапидарном виде их восхищение дрессурой иезуитов выразил Пий XI: «Духовные упражнения» — умнейшая и наиболее всеобъемлющая справочная книга духовной жизни, которая указывает пути душам к святому и совершенному». Еще бы римским понтификам не быть довольными — ведь посредством этого инструмента господства утверждается абсолютная власть католической церкви.

Воздействие на личность в ордене не сводится, однако, к вступительному этапу с его «духовными размышлениями». Чтобы подготовить закаленных и покорных солдат, «Общество Иисуса» растягивает воспитание на возможно длительный срок, в течение которого продолжается целенаправленное влияние на ум, волю и чувства будущего иезуита.

Всего период обучения при приеме в орден длится около 12 лет: юноша, пришедший в «Общество Иисуса» в 18-летнем возрасте, дает последние обеты будучи уже 30-летним мужчиной. Начинается его идеологическая обработка с новициата, или периода послушничества («искуса»), который продолжается 2 года. В это время иезуиты как бы присматриваются к новичку, изучают и оценивают его качества и способности.

От кандидата в орден требуются «душевное здоровье, зрелость, соответствующая возрасту, здравое суждение, способность принимать решения, хорошие отношения в семье, авторитет, объективная оценка своих способностей, умение жить в обществе» и, само собой разумеется, глубокая религиозность.

Еще совсем недавно «Общество Иисуса» было столь уверенным в себе и в особой притягательности ордена для юношества, что ставило дополнительное условие — претендент должен был обладать красивой внешностью и импозантным ростом. Ученикам неизменно рассказывалась одна и та же легенда о некоем фламандском юноше Корнелиусе ван ден Стерне, стремление которого вступить в ряды «избранных» постоянно наталкивалось на отказ отцов-наставников из-за его маленького роста. Для того, чтобы окончательно отвадить Корнелиуса, они выставили бессмысленное и на первый взгляд невыполнимое требование: выучить наизусть Священное писание.

Каково же было их удивление, когда молодой человек вновь прибыл в иезуитскую миссию и, заявив, что он готов держать экзамен, начал декламировать текст от корки до корки. Его приняли в орден, а впоследствии он стал крупнейшим знатоком Библии под именем Корнелиус а Лапиде. Эта поучительная история, впрочем, сегодня мало кого трогает.

Сегодня иезуиты уже не знают, что еще предпринять, чтобы повысить реноме ордена среди молодежи. В наши дни в иезуитских новициатах (общежитиях для послушников) хронический недобор и число желающих вступить в орден продолжает падать. Так, в Испании, стране, где католическая церковь имеет прочные позиции, количество новициев сократилось на 90%! Что же говорить об остальных странах, где учащихся специальных духовных учебных заведений можно буквально пересчитать по пальцам. В частности, в 1981 г. в обоих орденских колледжах Западной Германии (в Нюрнберге и Мюнстере) насчитывалось всего 30 студентов.

Молодых людей пытаются заманить в орден профессионально поставленной рекламой, описанием всех мыслимых и немыслимых благ, которые сулит будущее решившемуся на этот шаг. Целые страницы иезуитских журналов и буклетов твердят о высоком уровне преподавания, о прекрасных учебных классах, современных пособиях, светлых, уютных спальнях, где предстоит жить новициям. Особенно подчеркивается тот факт, что студент обучается бесплатно, на средства ордена.

Забывают они, однако, рассказать, какие порядки царят в новициатах и по сей день. Среди учащихся насаждаются взаимный шпионаж, дух соперничества, суровая дисциплина. Для того чтобы облегчить себе задачу соглядатайства, наставники делят учащихся на тройки, где каждый подсматривает за товарищем и докладывает обо всех его шагах и мыслях своему начальнику. Недонесшего вовремя о поступке или намерениях напарника ожидает суровая кара.

Аналогичные требования распространяются иезуитами и на другие типы учебных заведений. В целях воспитания у детей чувства соперничества «педагоги» ордена разработали систему поощрения отличившихся в занятиях и поведении (особые места в классе, почетные звания и т. д.). Проступки учащихся влекут за собой позорящие наказания, больно действующие на психику ребенка. Известно, например, что в большинстве иезуитских колледжей в ФРГ и сегодня в ход идут обидные прозвища, колпаки с ослиными ушами, скамьи позора и тому подобные «воспитательные» меры.

За проступки против религии допускаются и телесные наказания: учащихся секут специально подобранные для этого воспитатели-экзекуторы, которых в иезуитской среде по традиции лицемерно называют «корректорами».

Для подготовки учащихся к вступлению в «Общество Иисуса» в колледжах воспитывается рабская преданность ордену, подавляется даже незначительный проблеск самостоятельной живой мысли. Учеников не только «с младых ногтей» приучают к строжайшей дисциплине, вся иезуитская «педагогика» острием своим направлена в души молодых людей, вытравляя любые ростки личности, индивидуума, превращая их в бездушных роботов — слепых исполнителей воли начальников всех степеней и различных уровней развития.

Описание того воспитания, которое молодые люди получили в «Обществе Иисуса», можно найти у многих авторов, как классиков, так и наших современников, но нам хочется остановиться на одном из эпизодов, взятом из романа французского писателя Эжена Сю «Агасфер»:

«...Последние годы моего детства, счастливое время откровенности и невинной, ласковой радости, проходили для меня в атмосфере страха, насилия, подозрительности и шпионства. Как мог я, увы, позволить себе выразить малейшее доверие или непринужденность, когда мне строго внушали, что я должен избегать взоров своего собеседника, чтобы он не мог в моих глазах прочесть, какое впечатление производят на меня его слова, что я должен за всем наблюдать, стараться слышать и видеть все происходящее вокруг... Пасмурный, боязливый, запрятанный в этот грустный, тихий и ледяной дом, я чувствовал, что меня удаляют все больше и больше от мира с его свободой и привязанностями. Мое время делилось между изучением незначительных и бессистемных обрывков разных наук и исполнением бесчисленных мелких религиозных обязанностей... Нам не говорили ни о родине, ни о свободе — о нет! Этих слов не упоминали, потому что сердце бьется при этих словах, а сердце биться не должно...»

Угрюмая, не согретая никакими человеческими чувствами обстановка способствовала развитию подозрительности, взаимной зависти и тайной ненависти к себе подобным и ко всему миру. Не лучше обстояло дело и на последующих ступенях обучения: «Из мрачного дома, где протекли мое детство и юность, я перешел в семинарию ордена... Я надеялся, что семинария ничем не походит на наш колледж с его строгими стеснениями. Сердце, раскрывшееся было на минуту, снова болезненно сжалось. Вместо согласной жизни, дружбы и молодости я нашел в семинарии тот же холод, то же молчание, то же стеснение всякого великодушного порыва, ту же дисциплину, ту же систему доносов, то же недоверие и неодолимые препятствия ко всякой дружеской связи. Пыл, временно согревший мою душу, невольно остыл; мало-помалу я снова втягивался в привычки механической, пассивной, косной жизни, управляемой безжалостной властью с точностью бездушного часового механизма».

О том, что порядки в сегодняшних школах, и тем более духовных учебных заведениях, ничем не отличаются от тех, что с поразительной психологической тонкостью и щемящей точностью нарисованы автором XIX в., говорят свидетельства лиц, закончивших в них «курс наук» в наши дни.

Уже упоминавшийся нами А. Тонди, в частности, пишет: «Должен признать, что я сам не был свободен от действия такого воспитания. Правда, одурманивающему процессу оглупления препятствовало, замедляя его, внутреннее сопротивление, противопоставленное моей душой постоянному и на редкость упорному противоестественному внушению, которому я подвергался со стороны начальства и всего окружения. Однако на втором году моего новициата я уже был совершенно обессилен. Я не мог даже прочитать «Отче наш», не мог прочитать ни строки, даже видеть не мог книг — все это вызывало во мне тошноту. Мозг больше не выдерживал.

Но в конце концов, задавленный и замученный, превращенный почти в глупца, я должен был сдаться. Сфера разбитого физического «Я» в своем падении увлекла за собой и интеллектуальную сферу. И успокоенное начальство было удовлетворено. Отныне поле было окончательно расчищено, почва подготовлена: стало возможным пересадить в нее семя, из которого должно было произрасти благодаря «мистическому» браку... древо Игнатия Лойолы».

Какие же знания вдалбливаются человеку, истерзанному морально и истощенному за счет состояния постоянной экзальтации физически? Ради чего претерпевает он мучительные пытки, изобретаемые его духовными наставниками? Главными дисциплинами в период первых двух лет обучения являются история ордена, его устав, основные вопросы веры. И все. Никаких развлечений, никаких посторонних книг. Утаить ничего невозможно — все, шкафы, ящики столов, чемоданы, сами комнаты не должны запираться, так как любой из старших, начиная от «мастера новиция» и кончая генералом ордена, имеет право в любой момент пожаловать с инспекцией и осуществить досмотр личных вещей.

Более того, студенту не оставляют для своих дел и пристрастий ни минуты свободного времени. Над всем и вся царствует Дисциплина. Железный распорядок дня предусматривает с точностью хронометра, когда новицию есть, спать, гулять, учиться и даже думать. Кстати, что думать, — также предписывается свыше. Еще в 1942 г. патер Руперт Майер в своем письме из тюрьмы в Мюнхене отмечал: «Распорядок дня в тюрьме напоминает мне о моих годах в Фельдкирхе, где я был новицием».

Вот какой был этот пресловутый распорядок дня в одном из иезуитских новициатов в начале века, таким он, по словам очевидцев, остался и сегодня. Своей казарменной изощренностью он настолько поражает воображение, что хочется воспроизвести его целиком.

5.00 — подъем.

5.25 — посещение часовни для молитвы.

5.30 — размышление в общей комнате.

6.30 — святая месса.

7.15 — завтрак в молчании, после этого уборка кроватей, помещения и т. д.

8.45 — инструкции патера магистра, уроки о правилах ордена, которые дает «мастер новиция».

9.30 — работы на кухне, в столовой, помощь в саду, уборка общественных помещений.

10.15 — кофе.

10.30 — чтение духовной литературы или занятия.

12.00 — чтения жития Христа и святых.

12.15 — экзамен и благодарственная молитва.

12.30 — обед, затем отдых в саду, беседа на латинском языке (2 раза в неделю).

14.00 — медитация с четками.

14.30 — уроки латыни и греческого.

15.15 — спорт и работа в саду.

16.15 — кофе.

16.45 — инструкции.

17.30 — вечерние размышления.

18.15 — литания и благословение.

18.30 — ужин, отдых.

20.10 — задание «мастера новиция», о чем размышлять на следующий день, экзамен.

21.15 — отход ко сну, выключается свет.

Два раза в неделю допускается двухчасовая прогулка, а в специально выделенный так называемый «дачный день» — походы, плавание, физические упражнения.

Если читатель думает, что приведенное выше расписание — плод воображения писателя-новеллиста, он ошибается. Этот дословный документ взят из книги западногерманского исследователя М. Бартеля «Иезуиты: легенды и действительность «Общества Иисуса». Вчера. Сегодня. Завтра». Беспристрастное перечисление дел и занятий дает унылую картину однообразной повседневной жизни будущих иезуитов. Обратимся опять к Тонди: «Кроме «размышлений» и чтений «Ежедневника», никаких других, более интересных занятий не существует. Молиться вслух вместе с другими, перебирать четки, мыть полы, учить наизусть правила, приготавливать орудия для самобичевания (кнуты и стальные власяницы, снабженные жалящими шипами), упражняться в каллиграфии, читать жития святых, абсурдные, с грехом пополам написанные самыми посредственными авторами, или же низкопробные «аскетические» книжонки — вот вся деятельность новиция. Лучших, более возвышенных занятий почти нет».

За этим «почти» кроется единственное «развлечение» для узников-послушников, каковым для них является обязательная практическая деятельность в больницах, студенческих общежитиях, на фабриках и заводах, помощь священникам в приходах. Согласно официальной точке зрения, господствующей в орденских кругах, таким образом новицию дают возможность проверить свою «профессиональную пригодность».

Средства воздействия на учащегося варьируются больше, чем суть обучения. В ход пускаются темнота или свет, тепло или холод, вкусные блюда или воздержание от пищи, полное голодание. До мелочей разработан весь комплекс воспитания: с какими мыслями новиции должны засыпать, с какими чувствами просыпаться, как ходить, смотреть, какими жестами сопровождать те или иные мысли и действия.

Здесь мы пока не касаемся еще одной важнейшей составляющей системы иезуитского воспитания — планомерного ежедневного внедрения в мозг и сердце новичка орденской морали, которой будет посвящена отдельная глава. Крайний произвол и деспотизм, мелочная опека и духовная муштра приводили рано или поздно к желаемой цели: «уничтожению естественной человеческой натуры и замещению ее искусственной, иезуитской». Не удивительно поэтому, что из вступающих в орден почти половина молодых людей отсеивается за первые два года новициата.

По окончании этого первого периода подготовки кандидат в орден должен держать главный экзамен в своей жизни — «терциат». Собственно говоря, это даже не экзамен, а целая экзаменационная сессия, длящаяся полгода. Именно после терциата те послушники, кто успешно выдержал его, дают три традиционных для монашеских орденов обета и поступают в собственность «Общества Иисуса». Мышеловка захлопнулась. Отныне член ордена не может ничего: он не может выйти из него без согласия генерала, он не может жить и работать, где и кем ему хочется, он обязан беспрекословно подчиняться любому, кто стоит хоть на одну ступень выше него на иерархической лестнице.

Он уже полностью впитал в себя главные правила иезуитов, выработанные Лойолой.

«Первое правило, — писал «черный папа», — состоит в том, что мы, отложив всякое собственное суждение, должны быть душой готовы к послушанию во всем Истинной Невесте Господа нашего Иисуса Христа, нашей святой Матери Иерархической Церкви».

Тринадцатое правило конкретизирует эту мысль, доводя ее до абсурда: «Чтобы ни в чем не ошибаться, мы должны верить, что то, что мы видим белым, есть черное, если таковым его называет Иерархическая Церковь».

Теперь уже морально и психологически сформированному новичку-иезуиту предстоит набираться дальнейшего ума-разума. Он переходит в следующий разряд — коадъюторов, продолжительность которого 5 лет, из них 2 года отводится на изучение философии и 3 года — на теологию.

На этой стадии молодой иезуит уже не только учится. Ему в задачу вменяется также обязанность читать цикл лекций в каком-либо иезуитском колледже или школе, проводить семинарские занятия, работать в социологических институтах, домах творчества, молодежных центрах. В конце концов ему устраивают проверку на способности проповедника. Период испытания так и называется — «пасторский семестр» и введен для того, чтобы каждый член ордена мог «упражняться в деятельности по спасению душ».

После 1965 г., когда в католической церкви стали происходить большие изменения, к ордену предъявили новые требования по подготовке священников, в первую очередь иезуитов. Обновить, перестроить систему обучения, приблизить ее к насущным проблемам современности — вот в чем состояла, по мнению Ватикана и верхушки ордена, основная задача. Журнал «Чивильта каттолика» писал в этой связи, что в наши дни для священнослужителя общего образования, включающего изучение классической литературы, схоластической философии и теологии, явно недостаточно.

Иезуиты всерьез задумались над тем, как поднять действенность обучения в заведениях, принадлежащих ордену. На XXXI конгрегации, состоявшейся в 1965 г. и обсуждавшей огромный круг вопросов по обновлению всей работы «Общества Иисуса», был принят специальный декрет и по интересующей нас проблеме. Он предусматривал различные меры, проведение которых в жизнь могло бы способствовать воспитанию более зрелых и высококвалифицированных кадров для Ватикана. Каковы же эти нововведения?

Прежде всего, в колледжах и университетах ордена отменена единая, обязательная для всех программа. Ныне обучение в той или иной стране ведется в зависимости от конкретных условий и потребностей общества. Кроме того, студентам этих учебных заведений, в отличие от прошлых лет, разрешили вступать в контакт с молодыми людьми, получающими образование в светских вузах, а также с преподавателями и профессурой из них. Скажем больше: на конгрегации раздавались голоса в пользу того, чтобы и сами иезуитские учебные заведения располагались поблизости от университетских центров.

Одним словом, отцы-иезуиты стремятся всячески соответствовать духу времени. Но крутая в иных случаях ломка сложившихся стереотипов дается ордену не легко. Трудно идти в ногу с наукой и объяснять мир с точки зрения церковных догм, трудно внедрять процесс либерализации и одновременно готовить религиозных фанатиков, слепо исполняющих волю римского папы. Еще труднее представлять себя поборниками народного просвещения, а на деле выступать все с тех же позиций церковного обучения, бессильно пытаясь остановить продвижение вперед в деле воспитания молодого поколения.

Вот почему «Общество Иисуса» потеряло былую привлекательность для юношей. Но и то небольшое количество, которое иезуитам удается вовлечь в орден, не всегда до конца проходит полный путь «иезуитского познания». Буквально единицы добираются до вершин богословского и философского факультетов, и уж совсем крохи имеют желание и шанс двигаться по этой стезе и дальше.

Дело в том, что сложная, многоступенчатая подготовка полноценного иезуита не заканчивается с получением высшего богословского образования. Знать в совершенстве доктрину католической церкви, Библию и другие «священные» книги, уметь бороться со всякой «ересью», включая атеизм, материализм и коммунистическую идеологию, — всего этого, оказывается, еще недостаточно, чтобы пробраться в святая святых «Общества Иисуса».

Когорта олимпийцев образуется лишь из тех, кто достиг уровня професса, т. е. членов ордена, давших тот самый последний, четвертый обет послушания римскому папе, который выделяет последователей Лойолы среди других монашеских конгрегаций. Но прежде чем такое становится возможным, рядовому иезуиту следует проучиться еще около 4 или 5 лет. На этапе «повышения квалификации» происходит специализация: человек выбирает для углубленного изучения теологию, философию или же любую другую науку соответственно своим склонностям и способностям, но безусловно такую, которая одобрена орденом.

Профессы составляют элиту «Общества Иисуса». Из их среды выходят все руководящие чины иезуитов, вплоть до того, кому все «братья» должны безоговорочно подчиняться, — «черного папы». До недавнего времени только профессы выбирали делегатов на генеральную конгрегацию, которая, в свою очередь, голосовала за генерала. Но в последние годы, очевидно под влиянием новых веяний в мире, в этом вопросе была допущена некоторая либерализация.

Определение «некоторая» здесь возникло не случайно и употреблено не для красного словца. К выборам главы ордена косвенно допущены все его члены, но частичная демократия, введенная в «Обществе», имеет четко ограниченные пределы: рядовые «братья» обладают правом участвовать в выдвижении кандидатур на генеральную конгрегацию, а уже они голосуют за генерала, который, как и раньше, избирается из профессов. Более того, в силу многих обстоятельств, например традиций, влияния, занимаемого положения, на саму конгрегацию попадают в основном все те же лица, принявшие «спецобет».

И последнее, что хотелось бы заметить в этой связи. Далеко не всем иезуитам удается взобраться на вершину пирамиды, где, как говорится, и варится каша в орденском котле. Там, в ареопаге, недоступном для простого смертного, составляются глобальные планы, зреют новые идеи, вычисляются возможные маневры. Основная же масса как была, так и осталась рядовыми исполнителями, которым уготована незавидная судьба — служить марионетками в руках руководства. Главными «добродетелями» иезуита по-прежнему считаются беспрекословное повиновение старшим и полное отречение от собственной воли и суждений.

«Общество Иисуса» готовит элитарные кадры не только для собственных нужд. Предметом его особых забот является выращивание высококвалифицированного персонала для всей католической церкви. Иезуиты прочно обосновались в 50 высших богословских и философских школах Ватикана. К важнейшим среди них относится папский Грегорианский университет в Риме, воспитывающий будущих преподавателей для католических учебных заведений. За время существования университета, а его возраст свыше 4 веков, из него вышли 7 «святых», 33 «блаженных», 14 пап (среди них Пий XII и Павел VI), сотни кардиналов и епископов (¹/₃ епископов обучались в Грегорианском университете).

Обучение здесь ведется по всем направлениям, которые интересуют римскую курию на современном этапе. В университете действуют такие «классические» факультеты, как факультет канонического права, философии и теологии, а наряду с этим миссиологическое отделение, высшая школа древнелатинского языка, Библейский институт, Институт востоковедения и Институт психологии.

Грегорианский университет — это и крупнейший исследовательский центр, который выполняет многочисленные заказы понтифика и его ближайшего окружения. В существующем при нем Институте высшей религиозной культуры разрабатываются проблемы социальной доктрины католицизма и правовые вопросы, в частности о взаимоотношении между церковью и государством. Здесь же ведутся «научные» изыскания по теологическим и философским темам.

Особое внимание в настоящее время Ватикан уделяет борьбе с коммунистической идеологией, чему будет посвящена отдельная глава. Мы же пока ограничимся упоминанием того факта, что при Грегорианском университете с конца 1969 г. работает так называемый «центр марксистских исследований», занятый тем, что с большим старанием извращает и фальсифицирует марксизм-ленинизм. Существует в рамках кузницы католических педагогических кадров и подспорье «центру». Это специальный семинар на философском факультете, который призван дискредитировать марксистскую философию.

О масштабе деятельности иезуитов в области подготовки первоклассных специалистов по идеологической и религиозной обработке подрастающего поколения можно судить хотя бы по тому, что в 80-е гг. в Грегорианском университете обучались 2,5 тыс. студентов более 80 национальностей. Покажется невероятным, но в это главное католическое учебное заведение с 1969 г. стали принимать женщин. Как известно, Ватикан до сих пор занимает довольно жесткую линию в женском вопросе. Так, например, в отличие, скажем, от протестантских церквей в некоторых странах (США, ФРГ, ряд скандинавских государств), где женщины могут выступать в качестве священников, католичкам в этом праве отказано.

В Грегорианском университете девушки допускаются только на один факультет — теологический, что сразу же резко ограничивает дальнейшую сферу их деятельности «чистой наукой». Но даже столь незначительное изменение в пользу женщин со стороны римской курии свидетельствует об определенных сдвигах в мышлении католической верхушки.

Появление в университете лиц женского пола благоприятно сказалось на общей атмосфере. Студенты-мужчины также получили большую свободу: была отменена полумонашеская форма, обязательная до того момента, им разрешили чаще покидать стены общежитий, причем сняли главное требование — выходить только группами, в главном здании комплекса появились бар и кафе. Словом, по возможности иезуиты, насколько смогли, приблизили свое учебное заведение к обычному вузу с сохранением, конечно, религиозной направленности предметов.

Процесс модернизации системы просвещения иезуитов протекает медленно и мучительно. Мало того, что ордену по природе своей трудно примириться с тем, что человечество не желает иметь на себе тех пут, которыми связывает его католическая церковь. Положение усугубляется еще и расколом внутри «Общества», где так называемые модернисты тянут в одну сторону, традиционалисты — в другую, а кое-как примирить их пытаются — третьи.

Эта внутренняя борьба ощущается во всем, в том числе и в деле образования. К сожалению, так называемые интегристы под неусыпным оком Ватикана зачастую берут верх, и старые методы, отжившие формы и традиционное содержание торжествуют в школах, колледжах и вузах иезуитов, стремящихся, быть может, более тонко, но неуклонно делать главное свое дело — готовить благонравных и беспрекословных «слуг господних».

Прав остался великий Гольбах. В своем «Карманном богословии», одном из лучших произведений мировой атеистической литературы, он глубоко проник в самую суть воспитательной «деятельности» иезуитов. Приведем его меткий афоризм дословно: «Воспитание». Христианское воспитание состоит в том, чтобы с самого раннего возраста внушать детям спасительную привычку мыслить наперекор здравому смыслу, верить всему, что им говорят, ненавидеть всех тех, кто не разделяет их веры. В результате государство получает благомыслящих и спокойных граждан, беспрекословно послушных духовенству».

К этой точной формулировке, как говорится, не убавить, не прибавить. Об этом свидетельствуют и те факты, с которыми мы познакомились на предыдущих страницах.