Отец монстров

Глава 15 ИСТИНА НОЧИ

Я поставил точку и, потягиваясь, поднялся из-за компьютера. Было два часа ночи. Я не чувствовал усталости, скорее — опустошенность. Прилег на диван, вытянув ноги, и долго смотрел в потолок. В голове крутились разные мысли: Марина, Фредерик Рюйш, Антон с Дашей, жена, отдыхающая в Феодосии. Все они, казалось, живут в моей голове и уживаются же как-то. А я сам как уживаюсь с ними со всеми? Я снова вспомнил о Тайне, о которой спрашивала меня Марина. Странно, но когда-то в юности я как раз и стремился к познанию этой самой Тайны, которой обладают сильные мира сего. К познанию… Я еще полчаса лежал и думал об этом главном, к чему стремился всю жизнь, но со временем позабыл свою цель.

— Господи, как хочется курить, — вдруг сказал я почему-то вслух.

Эта мысль даже не успела прийти мне в голову, а я ее уже высказал. Неудивительно — ночь, а ночью все выглядит иначе — во много раз острее, и мысли ночами приходят в голову странные. Может, Марина оставила сигареты в кухне?

Я поднялся с дивана и, стараясь не шуметь, направился в кухню. Уже почти двадцать лет как я бросил курить, и не тянуло, и не думал об этом, а вот сегодня что-то случилось.

В кухне было темно, я зажег свет. Пачка «Мальборо» лежала на столе. Я вскипятил себе чаю, сел за стол и, предвкушая блаженство, закурил свою первую за двадцать лет сигарету. Ну и гадость! Курил я не взатяжку, но и так было противно. Дверь вдруг открылась, и в кухню вошла Марина.

— А вы курите? — увидев меня с сигаретой, удивилась она.

— Балуюсь, решил вспомнить молодость… И вот сижу и думаю, неужели она вся была такая на вкус, как эта сигарета.

— А я ваши книжки читаю, интересно, — сказала она, садясь напротив.

— Ты знаешь, я думал над твоим вопросом по поводу того, что есть на свете самый главный вопрос, на который знают ответ люди, поднявшиеся до определенных вершин. Он действительно существует. Просто я забыл о нем, а ты мне напомнила. В молодости я хотел стать писателем, чтобы прийти к нему, чтобы встать над всем. И вот когда ты задала мне его, я вдруг понял, что это то, к чему я стремился всю жизнь, но о чем забыл. Человек всю жизнь поднимается по своей лестнице, но у каждого есть свой предел. Я посещал литературное объединение с молодыми людьми, на первый взгляд значительно одареннее меня. Их хвалили, ставили в пример. Но сейчас, оглядываясь назад, я вижу этих теперь уже немолодых людей, которые так и остались в литературе на уровне отличников литературного объединения. Хотя некоторые и продолжают писать, но они не смогли подняться. Или другие, которые писали много, легко, первыми выпустили по книжке, вступили в Союз писателей… и все. Больше одной-двух книг они не написали. Рост их прекратился. Они так и умрут на этом уровне: у них нет перспектив. Но есть другие, — их не так много, — которые движутся вперед, выпускают книгу за книгой, получают литературные премии, их ценят коллеги… Когда остановится их рост, никто не знает. С другой стороны, все это движение может ничем не закончиться, но у них есть перспектива и есть шанс.

— Вы себя имеете в виду? — спросила девушка.

— Да, наверное, и себя тоже. — Я улыбнулся. — Так вот, чем выше человек поднимается по этой своей лестнице, тем ближе он подступает к великой Тайне. Чем значительнее становится он как писатель, известнее, популярнее, тем ближе он подходит к ней. — Я чувствовал, что меня понесло, но уже не мог остановиться. — Ты понимаешь?

— Нет, но продолжайте.

Марина подперла кулачком подбородок и слушала, не отводя от меня своих очаровательных серо-голубых глаз… Но сейчас я не замечал их красоты. Я был в возбуждении, и сам не очень-то понимал, что говорю: открываю великую Тайну или несу банальную белиберду.

— Причем не имеет значения, по какому пути человек поднимается вверх: как бизнесмен — богатея, как чиновник — поднимаясь по ступеням власти, или как писатель… Каждый из них постепенно подбирается к этой Тайне со своей стороны, но каждый знает только свою ее часть. Понимаешь? Свою! Ближе всех к Тайне — элита страны, элита мира. Это они вершат судьбы человечества. И там нет случайных людей: все они обладают выдающимися способностями, и каждый обладает своей крупицей Тайны, а вместе они и есть то, о чем ты спрашивала.

— И вы тоже имеете эту крупицу?

— Я тоже имею эту крупицу. Но она не имеет определенности, как не существует и самого конкретного вопроса. Хотя он есть, но облечь его в слова нельзя, как и ответить на него одной фразой. Представь, что за Тайна, на которую можно ответить одной фразой. Такими тайнами полны пивные и желтая пресса. Ответ есть, но идти к нему нужно через всю жизнь. И ты придешь к нему, если тебе это дано.

Марина продолжала смотреть на меня восторженными глазами. Я не знал, поняла ли она то, что я пытался ей разъяснить… да и не ей я пытался это разъяснить, а самому себе. За спиной была уже большая часть жизни, но впереди не маячило никакого ориентира, кроме банальной материальной выгоды. Не для того я положил свою жизнь на алтарь литературы. Если бы я хотел жить ради денег, я бы нашел другие пути, чтобы жить хорошо. Нет, я шел за Тайной. Я хотел стать писателем, чтобы быть выше всех — нет! не затем, чтобы подняться над другими, а только потому, что Тайна наверху. Но со временем ориентир сменился.

Быт одержал победу. И я стал работать, чтобы жить: получал заработную плату, тратил ее на свои нужны, снова работал, снова тратил — жил для того, чтобы жить. И тут вдруг Марина задает мне этот простой вопрос… да даже и не задает, а напоминает, что он есть, что есть то главное, ради чего и нужно жить. А ради чего живу я?!

Ночь. Ночью все выглядит иначе. Человеческие проблемы приобретают совсем иной ракурс, совсем иное значение. И то, что днем не находит решения, ночью решается непринужденно, с легкостью или упирается в жесткий барьер и видится нерешаемым. Утро вечера мудренее. В ночи нет мудрости, зато в ней есть Истина.

«Боже мой! Какую чушь я нес полчаса назад, — думал я, лежа на диване в кабинете и глядя в потолок. — Глупую, никчемную и банальную чушь. Чего это меня понесло? Белиберда какая-то! А ведь девушка слушала».