Отец монстров

Глава 24 САСИПАТРОВЫ

— Стой смирно, козел, застрелю, — прошепелявил снова дефективный.

Длинный в халате подошел и приставил пистолет ко лбу обливающегося холодным потом Антона.

— Ну что, думал, мы тебя не расколем, думал, мы двойного агента не распознаем? — шипел длинный, пристально глядя в глаза Антону.

— Я никакой не агент, — прошептал он. Никогда Антон не мог даже себе представить, что приставленное ко лбу холодное дуло пистолета может произвести на него такое сильное деморализующее впечатление.

Длинный убрал от его лба пистолет и, ощупав его карманы, достал складной нож.

— Больше оружия нет? — спросил он спокойным голосом.

Антон нашел в себе силы только помотать головой.

— Ладно тогда. — Длинный сунул пистолет в карман халата и вернулся в кресло.

Маленький тоже убрал пистолет.

— Ну садись, что ли, — предложил длинный, указывая на другое кресло.

Эти люди определенно желали довести Антона до инфаркта — как только они уже не издевались над ним сегодня! Но и это, возможно, было еще не все. Антон на ватных ногах подошел к креслу, сел.

— Значит так, давай рассказывай о том, что знаешь, — сказал маленький, садясь на диван, стоявший на довольно значительном расстоянии от кресел, на которых сидели длинный и Антон.

— Нет, ты, Кердык, опять вперед забегаешь. Пусть человек о себе сначала расскажет: кто он, как зовут, — перебил длинный. — Меня зовут Владлен Иванович, а это Кердык Иванович. Запомнил?

— Запомнил, — сказал Антон. — Короче, у меня друга в мумию превратили… — проигнорировав предложение рассказать о себе, сразу перешел он к делу.

И Антон рассказал хозяевам квартиры все по порядку, как Максим убил свою бабушку в детстве, как недавно увидел ее в музее восковых фигур, как Антон обнаружил на ее голове пробоину и как они ворвались в музей и украли висельника.

Длинный с маленьким слушали не перебивая, с большим интересом, и когда Антон рассказал, что сегодня увидел своего друга в музее в виде мумии, оба вдруг вскочили с мест и, заложив руки за спину, стали ходить мимо Антона взад-вперед по комнате. Что-то напомнило Антону это неутомимое, целеустремленное расхаживание, но он не мог вспомнить, что.

— Вот сволочь такой! — вдруг воскликнул Владлен Иванович. — Это он, значит, и за живых взялся!

Кердык Иванович ничего не говорил, а ходил молча. Успокоились они одновременно — как по команде уселись на свои места и уставились на Антона. Он понял, что от него ждут продолжения.

— А собственно все, после этого я вам позвонил.

— Ну, значит, так, — заговорил Владлен Иванович. — Ты, значит, идеалист… или как?

— Да я не знаю, я студент, — признался Антон.

— Тогда ясно, — сказал со своего дивана Кердык Иванович.

— Значит, послушай меня внимательно, — начал Владлен Иванович, пристально глядя в глаза Антону; наверное, взгляд этот можно было назвать страшным, если бы за сегодняшний вечер Антон не перенес столько стрессов, что на все остальное ему было наплевать. Владлен Иванович раскурил трубку и, пустив громадное облако дыма; указал на портрет на стене, на котором был изображен урод с клешнями. — Это наш прапрапрадед Фома.

— Да! — с пафосом подтвердил с дивана Кердык Иванович.

— Он один из первых жителей Петербурга, от него и пошел наш многочисленный род Сасипатровых.

— Да! — подтвердил Кердык Иванович.

— Он знал самого Петра Первого, и Петр очень уважал его и считал одним из лучших своих подданных. Фома прожил длинную и интересную жизнь, у него было множество потомков. Говорили, что он знал самого Рюйша. Ты знаешь, кто это такой? — строго посмотрел на Антона Владлен Иванович.

— Нет.

— Это анатом, — встрял со своего места Кердык Иванович, он еще хотел что-то добавить, но Владлен Иванович на него строго посмотрел, и тот замолчал.

— Так вот, это великий голландский анатом. Он придумал уникальную систему консервации людей, до того совершенную, что спустя даже многие годы… и даже столетия их можно оживлять.

Антону сначала даже показалось, что он ослышался.

— Вы сказали — оживить? — переспросил он.

— Ну да! Да, оживить!

Владлен Иванович вдруг ни с того ни с сего пришел в крайне возбужденное состояние. Он вскочил и заговорил, размахивая перед Антоном руками.

— Представь! Мы берем труп… в смысле препарат, изготовленный по рецепту Рюйша, и оживляем его. Рюйш умел останавливать время в организме человека. — Он вдруг подошел и наклонился к Антону. — Ты хочешь сказать, что это трудно? — Хотя ничего такого Антон сказать не хотел, но почему-то кивнул. Владлен Иванович в возбуждении снова заходил по комнате. — Да, согласен, непросто!! Зато человек фактически обретает бессмертие! — Владлен Иванович распалялся все больше — видно было, что эта тема его очень тревожит. — Он проходит весь цикл от жизни до консервации, а от консервации до жизни. Понял?! Да такой человек сможет жить сто, а то и больше лет! Но мы обладаем только одной формулой, формулой оживления, и у нас нет формулы превращения в препарат, поэтому препараты мы вынуждены воровать. — Он остановился перед сидящим Антоном и помахал перед его носом трубкой. — Понимаешь?

— Нет, — признался Антон. — Вы что, имеете в виду, что вы эти мумии оживляете, что ли?

— Конечно! — подал со своего места голос Кердык Иванович.

— Конечно, оживляем, а чем же мы тут, по-твоему, занимаемся! — возмутился Владлен Иванович.

— Я вообще не очень в мистические оживления покойников верю… — с сомнением заговорил Антон. — Я слышал, что экстрасенсы покойников поднимают, что они у них чуть не пляшут…

— Ты дундук! — воскликнул вдруг Владлен Иванович и повернулся к своему брату, как бы ища подтверждения своим словам. — Он дундук!

Тот охотно закивал.

— Дундук!

— При чем здесь покойники?! Я говорю о препаратах. Ведь это не простые трупы паршивые, это трупы, в которых остановлено время. Ты хоть знаешь, что они могут вечно храниться?! Ну вот, ни фига ты не знаешь! Так вот, Фредерик Рюйш разработал уникальнейшую систему консервации покойников. Я тебе снова рассказываю, чтобы ты наконец додумался! Покойника можно оживить только после консервации его по системе Рюйша. Теперь понял?

— Я не знаю, что у него там за система, — отвечал Антон, — но я не слышал никогда, чтобы покойников оживляли.

— Нет, ну тебя трудно убедить! — наклонился к нему Владлен Иванович, яростно тараща глаза. — Я же тебе говорю, что никакие это не покойники, это препараты, в которых остановлено время. А мы это время запускаем снова. Это как будильник, у которого завод кончился. Мы заводим — он и пошел… И побежал, подпрыгивая!

— А в Максиме это время можно запустить? — спросил Антон, больше не стараясь вникнуть в объяснения. Он вспомнил своего друга, в котором ничего с виду не нарушено, кроме сбритой бороды, а он стоит окоченев… А может, и вправду, чем черт не шутит?

— Друга-то твоего? Да раз плюнуть!! — воскликнул Владлен Иванович.

— Да, плюнуть раз! — вторил с дивана его дефективный брат.

Антон сомневался… да нет, пожалуй, не верил, но надежда все-таки имелась; ненадежная, правда, какаято надежда. Как говорила его бабушка, пряча перегоревшую лампочку в сундук: «Что же, что волосок перегорел, — остальное-то цело». Вот и здесь цело остальное, а Максима-то уже нет…. И все же надежду эти странные люди давали, надежду призрачную, но давали уверенно — уверенными голосами.

— Вот у меня книга. — Владлен Иванович бросился к стеллажу, выхватил из него какую-то старинную книгу с золотым тиснением и, листая ее, остановился перед Антоном. — Вот это книга знаменитого знатока естественных наук графа д'Озамбре. Как он о себе пишет, много лет изучал способ приготовления препаратов по рецепту доктора Рюйша, по этому поводу списывался даже с архиятером Арескиным — сподвижником Петра — и пришел к выводу, что препараты после Рюйша можно оживлять. — Владлен Иванович захлопнул книгу и уставился на Антона. — Вот так. В этой книге он приводит стройную систему оживления, разработанную им самим. А ты в Кунсткамере-то был?

— Ну был… давно, — сказал Антон.

— А коллекцию уродов видел? — спросил с дивана Кердык Иванович.

— Видел. Но при чем здесь уроды?

— Так вот, — продолжал Владлен Иванович, не обратив внимания на его вопрос. — Петр привез их две тысячи экземпляров. А сейчас их там сколько?! Штук сто. Где, ты думаешь, остальные?! Где? — Но потому как Антон не знал, что ответить, Владлен Иванович продолжал: — Где им быть. Бегают где-то. Оживленные, значит! Понятно?!

Антон пожал плечами. Эти аргументы прозвучали не очень убедительно.

— Нас вообще три брата Сасипатровых, — сказал высокий, успокоившись. Он положил книгу графа на стол рядом с прикрытым скатертью телом и сел в кресло. — Сасипатров старший — это я. Сасипатров младший… — Маленький человек вскочил и молча поклонился. — И Сасипатров средний — сволочь! Он-то и есть самый гад из нас, от которого мы терпим неврозы всю жизнь. Это он содержит этот музей препаратов на Мойке, это из-за него умерла наша матушка, и это из-за него весь наш род Сасипатровых терпит гонения. — Владлен Иванович смахнул слезинку.

— Про психушки, про психушки скажи, — сделав ладошку трубочкой, зашептал младший Сасипатров на всю комнату.

— Да, вот в психбольницы нас сдает регулярно, гад такой…

Он продолжал жаловаться на своего подлого брата, но Антон уже не слушал. Для него все вдруг встало на свои места. Ведь это сумасшедшие, обычные психи. Как он сразу-то не догадался?! А он сидит, слушает их бред… Вот влип!.. Вот влип! Как же теперь сматывать-то отсюда?! Может, рвануть сейчас в коридор; пока они очухаются, я уже на лестнице буду. Черт! У них же пистолеты, может быть, настоящие… Как меня угораздило!

— Так вот, — продолжал между тем Владлен Иванович. — У него, мерзавца, оказалась формула Рюйша, и теперь по этой формуле он мастерит мумии. Мы много раз делали у него обыск, но результатов никаких. Где он ее прячет, гад такой?! Поэтому нам приходится красть препараты у него из музея. Мы выкрадываем их и тащим сюда на Петроградскую, ну а здесь, в спокойной обстановке…

— Оживляем, — вставил дефективный Кердык Иванович.

— Оживляем, — подтвердил Владлен Иванович.

Кердык Иванович вдруг посмотрел на часы.

— О! Уже без пяти двенадцать.

Он поднялся на свои маленькие ножки и подошел к Антону.

— Слушай, у тебя жетон есть? А то жетонов не напасешься, — пожаловался он, пришепетывая.

Антон покопался в кармане и протянул жетон.

— Пойду позвоню этому гаду, — сказал Сасипатров-младший и вышел из комнаты. Вдалеке глухо хлопнула дверь на лестницу.

— Кердык каждый вечер одному писателю-гаду звонит из автомата. Жетонов не хватает, считай, всю пенсию инвалидную на разговоры просаживает.

— И чего говорит писателю? — Не то чтобы Антону было интересно, а так, поддержать разговор; в то же время, поминутно поглядывая на лежавшее на столе тело под простыней, он лихорадочно обдумывал, какую придумать причину, чтобы убраться отсюда.

— Оскорбляет, — пожал плечами Владлен Иванович. — Кердык спит плохо, если не позвонит ему.

— Понятно… Ну я пойду. Поздно уже.

Антон поднялся, не надеясь на удачу.

— Иди, конечно, — сказал Сасипатров-старший, тоже вставая. — У нас тоже дел сегодня много, собираемся мы к братцу нашему наведаться. Хочешь с нами? Вломимся к нему, прижмем к стенке…

— Не, я не могу, — улыбнулся натужно Антон.

— Ну как хочешь. Вот, кстати, оживляем. Кандидат в долгожители.

Владлен Иванович вдруг сбросил простыню с трупа, лежащего на столе, и Антон еле успел отвернуться. Чуть только, краем глаза, зацепив разъятое тело с торчащими вверх ребрами.

«Ни хрена себе, оживляем!»

— Ну мне пора, мне пора… — Он заторопился к выходу.

— А другана твоего мы оживим, ты не беспокойся, — провожая Антона до входной двери, говорил Владлен Иванович. — Вот только с этим закончим и за другана твоего возьмемся.

Антон спешил поскорее покинуть эту обитель безумия и смерти, пока его не подвергли еще какому-нибудь испытанию, и даже не поверил, когда оказался на улице.

«Как же я влип?! — рассуждал он, бредя по Каменноостровскому. — Что же я сразу не мог распознать сумасшедших? Представляю, что стало бы с Максимом, попади он к ним в руки… Вернее, его тело. Лучше уж пускай там стоит». Теперь пропала последняя надежда… А собственно, на что?.. Максиму было уже не помочь. Но справедливость хотя бы должна была восторжествовать! Чтоб этого гнусного Сасипатрова-среднего посадили скорее.

От телефонной будки отошел Кердык Иванович и направился навстречу Антону.

— Дозвонился, — радостно улыбнулся он. — Теперь спать буду хорошо.

— А писатель что сказал?

— Он мне ничего не говорит, только слушает. — И Сасипатров-младший зашагал к своему желтому дому.

— Ну дурдом! — проговорил Антон и заспешил в обратную сторону, к метро.

Антон вернулся домой в половине первого ночи. Даша не спала и даже не смотрела телевизор.

— Слушай, тут какой-то хмырь звонил, все тебя спрашивал. Голос какой-то странный, как металлический. Ты чего трубку-то отключил?

— Да пришлось отключить, тут у таких дуриков побывал — кошмар! Тебе бы понравилось. А Максим все… — Антон махнул ребром ладони по горлу. — Кердык Максим. Видел его труп сегодня. Надо в милицию идти.

Он хотел еще что-то сказать, но в дверь раздался длинный звонок, а за ним два коротких, потом снова длинный и два коротких.

Антон замер, лицо его смертельно побледнело, сделалось глупым и удивленным. Он смотрел на Дашу, не двигаясь, как будто превратился в мумию.

— Не может быть… — одними губами еле слышно шептал он. — Не может быть…

— Ты чего открывать не идешь? — как ни в чем не бывало спросила Даша.

Звонки в дверь не умолкали, но Антон не трогался с места.

— Ты чего открывать не идешь, Антоша?! Ты чего, оглох?! — повторила девушка, с тревогой глядя на застывшего мужа.

— Так только Максим звонит, — не трогаясь с места, проговорил Антон.

— Ну так вот и пришел твой друг, ты же его разыскивал.

— Но этого же не может быть, ведь он… того.

Антон, медленно переставляя ноги, двинулся в прихожую и с опаской посмотрел в глазок.

— Господи… — прошептал он чуть слышно, не веря глазам. — Господи… Что же это?!

На лестнице он увидел своего друга Максима, а рядом с ним на стуле и его убитую бабушку.