Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира

Глава 20. Хроника припадка

Признак N1. Внезапная и острая потребность в уединении.

Припадки не возникают сами по себе. Они провоцируются - крайней степенью усталости, возбуждения, стресса, травмой головы и т.д. Учитывая, что Отелло всю жизнь провел на войне, без травмы головы явно не обошлось, что в свое время подготовило возникновение припадка. Последние же события ввели его в состояние крайней усталости и череды стрессов - вспыхнувшая любовь, подготовка к тайному венчанию, экспедиция на Кипр, сильный шторм. И не успел Отелло после всего этого прийти в себя, как случилась новая напасть - субботний пьяный скандал, учиненный Кассио. Отелло чрезвычайно расстроен, он проводит бессонную ночь. В воскресенье, ранним утром, совершенно не отдохнувший он получает дополнительную порцию раздражения - Кассио устраивает под его окнами концерт.

Спустя какое-то время Кассио умоляет Дездемону воздействовать на мужа. Он плачется и ноет, усиленно вызывая в Дездемоне жалость к себе. Его совесть нечиста. Он знает, что весть о гибели турецкого флота уже дошла до сената, а стало быть, и до его могущественных родственников. Значит, известия о его новом назначении надо ждать со дня на день. Однако эта грязная история с пьяным скандалом может свести на нет весь этот скользкий замысел. И вот Кассио на голубом глазу уверяет Дездемону в своей преданности и умоляет ее помочь ему вернуть лейтенантство, чтобы потом... бесстыдно занять должность ее мужа.

Дездемона, как я уже говорила в начале, тоже крайне утомлена тайным венчанием, болезненным расставанием с отцом, штормом, переживанием за Отелло, сменой обстановки и переменой судьбы. Скандал с Кассио становится для ее нервной системы уже чрезмерным. Кроме того, Кассио здесь, на Кипре, среди чужой обстановки, для нее единственная ниточка, связывающая ее с прежней жизнью.

Но есть и еще одна причина, намного опасней, чем издерганные нервы и усиливающаяся тоска по прежней жизни. В Дездемоне просыпается тщеславие! Тщеславие крайне неумелое - бесхитростное и бестолковое. Ведь она так мечтала стать бесстрашным несгибаемым воином по примеру мужа. И ведь Отелло сам назвал ее воином. А хороший воин должен быть упрямым в достижении своей цели. Хороший воин должен побеждать. Побеждать любой ценой.

И теперь, одержимая вот этой навязчивой мыслью о победе, Дездемона готова проесть мужу всю плешь:

"Я не дам покоя моему господину; <...> я буду говорить, пока он не потеряет терпения, постель его станет школой, обеденный стол исповедальней; во все, за что бы он ни принялся, я прибавлю просьбу за Кассио. Поэтому будь весел, Кассио. Твой ходатай скорее умрет, чем откажется от твоего дела".

Подученный Яго, Кассио скрывается при виде Отелло, что и дает Яго повод начать финальную часть своей игры. Тщательно подбирая нужные слова, он внушает Отелло мысль, что с Кассио не все чисто. А тут и ничего не подозревающая Дездемона обрушивается на мужа с просьбой простить Кассио как можно скорей. Отелло нехотя - очень и очень нехотя! - уступает Дездемоне.

Крайняя физическая усталость, чрезмерное эмоциональное напряжение и раздражение делают свое дело - у Отелло возникает внезапная и острая потребность в уединении: "Я не хочу тебе ни в чем отказывать, - говорит он Дездемоне. - Поэтому и ты исполни мою просьбу: оставь меня на несколько минут наедине с самим собой".

Именно этот момент и является началом отсчета его эпилептического припадка.

*

Признак N2. Уныние и тоска.

Уходом Дездемоны тут же воспользовался Яго - он уже более открыто ставит под сомнение честность Кассио, и Отелло теперь уже явно настораживается (уж слишком ему не понравилось поведение жены, ее настырность, ее давление, которому он уступил против своей воли). Яго после усердной обработки Отелло впервые произносит - "ревность..."

Ответ Отелло пока еще демонстрирует его подконтрольность рассудку: "Начать сомневаться - значит принять решение. ... Ведь у нее были глаза, и она сама выбрала меня. Нет, Яго: я должен увидеть, прежде чем усомниться; усомнившись - доказать, а когда доказано, остается сделать только одно, не больше - разом прочь и любовь и ревность".

Яго усиливает воздействие: "Следите за вашей женой. Наблюдайте за ней, когда она будет с Кассио". И далее следует ключевая фраза: "Она обманула отца, выйдя за вас замуж".

Гм... Это Отелло уже слышал - от Брабанцио. Именно эта фраза и становится тем звоночком, что позже превратится в колокол.

А Яго не унимается: "Она, такая еще молодая, сумела притвориться и отвести отцу глаза, - ведь он думал, что это колдовство..." Стрела попадает в цель. "Я замечаю, что это немного смутило вас", - говорит Яго. "Нисколько, нисколько", - отвечает Отелло.

Однако действительно смутило!

Почему?

Да потому, что собственная совесть Отелло не чиста точно так же, как и совесть Дездемоны - ведь и он тоже отвел глаза Брабанцио, ведь и он тоже сумел притвориться перед ее отцом так, что тот доверял мавру до последней минуты! А ведь известно: ничто не может так подорвать доверие к жене, как ложь самого мужа.

Вот почему уже через пару минут Яго констатирует: "Мой господин, я вижу, что вы взволнованы". И на этот раз Отелло отвечает уже не так однозначно: " Нет, не очень... Я вполне уверен в том, что Дездемона честна".

Яго с видом наивного искреннего правдолюбца объясняет Отелло, что любовь к нему Дездемоны возникла наперекор здравому смыслу и что этот самый здравый смысл может в любую минуту к ней вернуться:

"Ведь, говоря с вами откровенно, не ответить взаимностью многим искателям ее руки, ее соотечественникам, одинакового с ней цвета, равным ей по знатности, наперекор тому, к чему природа всегда стремится <...> боюсь, как бы она, вновь подчинившись здравому смыслу, не начала сравнивать вашу внешность с внешностью ее соотечественников и - что возможно - раскаялась бы".

Это оказалось больной мозолью Отелло. Он даже не в силах это обсуждать. Он поспешно заканчивает разговор, но... просит Яго последить за Дездемоной. А заодно чтобы и жена Яго за ней тоже понаблюдала. Два соглядатая! Однако...

Яго уходит.

Отелло остается в одиночестве. Да-да, думает он, Яго прав, я не могу быть достойной парой этой молодой белокожей аристократке. Он раскаивается, что женился. Однако он еще готов немедленно отпустить Дездемону, если обнаружится, что она действительно ему неверна. Отпустить, не принуждать к совместной жизни - потому что он "черен", потому что не владеет "даром приятной речи, как опытные волокиты", потому что он немолод - "перевалил в долину лет, хотя и не настолько"... Что ж, думает Отелло, если она разлюбит меня, то в этом буду виноват только я.

Глубокая печаль, уныние и тоска овладевают им.

*

Признак N3. Головная боль.

Отелло так сильно погружен в уныние, что даже не слышит, как приходит Дездемона. Она весело удивляется его длительному отсутствию - его ждут на обед знатные жители.

"Я виноват..." - еле слышно и невпопад произносит Отелло. Это отголосок его мыслей.

"Почему вы говорите так тихо? Вы нездоровы?" - спрашивает Дездемона.

"У меня болит лоб, вот здесь", - отвечает Отелло.

Переводчик Морозов так объясняет этот ответ: "Отелло намекает на то, что у него прорезаются "рога"".

И это в корне неверное объяснение! Вся мизансцена опровергает такую трактовку. Ведь намек на "рога" - это скрытая форма обвинения. И если бы Отелло, во-первых, и впрямь намекал на "рога", то предложение Дездемоны перевязать ему голову платком он бы воспринял как издевательство! (Ведь именно так он и повел себя в парном случае, когда Яго спросил его, не ушиб ли он лба, - эти слова Отелло тут же воспринял как издевку.) Это во-первых.

А во-вторых, Отелло еще пока ни в чем не винит Дездемону, напротив - он находится в состоянии собственной глубокой вины, осознания ошибочности своего решения жениться, и вовсе не потому, что подозревает какие-то "рога", а потому, что в этот момент он с огромной печалью видит пропасть, разделяющую его с любимой - возраст, цвет кожи, социальное положение. Вот почему фраза "У меня болит лоб, вот здесь" содержит в себе только тот медицинский факт, что у него действительно начала болеть голова. Ибо вполне реальный физический недуг уже взял его в клещи.

И в-третьих, когда Дездемона попыталась стянуть ему голову платком, чтобы уменьшить боль, то Отелло опять-таки даже не попытался уличить ее в издевках, напротив - он нисколько не возражал и нисколько этому не удивлялся. Что, кстати, является косвенным подтверждением того, что голова у него болела и раньше и что к такому средству он и сам прибегал неоднократно.

*

Признак N4. Спутанность сознания, рассеянность.

Перевязать мужу голову Дездемона пыталась тем самым роковым платком. Не нужно думать, что это был какой-то крошечный носовой платок - это была достаточно крупная вещь с ярким рисунком. И Дездемона стояла с этим платком напротив мужа. И каким-то образом сворачивала или скручивала ткань. То есть платок был вполне досягаем для зрения Отелло, а манипуляции с ним должны были привлечь к платку внимание.

Однако Отелло буквально не видит платка в упор. Он даже не замечает, что это тот самый платок, который он ей подарил.

"Мне очень жалко, что вам нездоровится", - снова устами Дездемоны говорит Шекспир о грозном надвигающемся недуге Отелло...

*

Признак N5. Резкая смена настроения. Агрессивность.

Они уходят. Эмилия находит платок и отдает его Яго. И тут возвращается Отелло. Он отсутствовал совсем недолго. Но как он изменился! Он в гневе. Он взвинчен до истерики, до невроза. И это за такой короткий промежуток времени! Он не может смотреть на Яго, он испытывает сильнейшее мучение духа, он угрожает Яго расправой:

"Прочь! С глаз долой! Ты вздернул меня на дыбу. <...> клянусь бессмертной душой человека, тебе бы лучше родиться псом, чем отвечать моему пробужденному гневу!"

Обратите внимание: даже в таком чрезвычайно возбужденном эмоциональном состоянии он все-таки еще способен на две разумные вещи - засомневаться в честности Яго ("Ведь ты как будто должен быть честным человеком") и потребовать неопровержимых доказательств ("Сделай так, чтобы я увидел. Или по крайней мере докажи так, чтобы в доказательстве не было ни петли, ни крючка, где бы прицепить сомнение. Иначе - горе тебе!").

Но все меняется с нарастанием силы припадка.

Ну а пока Яго усиленно разрушает в Отелло сдерживающие барьеры разума - с помощью умело подобранных слов он заставляет мавра мысленно увидеть то, чего не было и в помине:

"Какие доказательства, мой господин? Или вам хотелось бы подглядывать и грубо глазеть на то, как она совокупляется? ... Невозможно, чтобы вы это увидали, если бы они были даже возбужденными, как козлы, горячими, как обезьяны, похотливыми, как волки во время течки, и глупыми и грубыми, как пьяные невежды".

Отелло почти сломлен такой картиной - его нервная система перенапряжена давней усталостью, набирающим обороты приступом эпилепсии и чрезвычайно негативным фоном разговора с Яго.

Однако даже и сейчас он продолжает требовать доказательств. Но доказательств нет. Зато есть Отелло, уже плохо владеющий своим сознанием, что превращает его воображение в бесконтрольное и добивающее разум оружие.

Яго рассказывает вымышленную историю про то, как во сне Кассио якобы проговорился о своей любовной связи с Дездемоной. И снова Яго не забывает сдобрить свою ложь физиологическими подробностями, столь воздействующими на уже и без того сильно поврежденную надвигающимся припадком психику Отелло.

И снова уже неподвластное контролю воображение мавра с точностью воспроизводит все, что говорит Яго. Его охватывает ужас от умело внушенной мысли, что Дездемона не просто ошиблась в выборе мужа, не просто разлюбила его, а хладнокровно использовала брак с ним для прикрытия своей внебрачной связи с Кассио еще в Венеции. Это становится новым стрессом.

И сознание Отелло снова заливает волна агрессии: "Я разорву ее на куски!"

*

Признак N6. Спутанность сознания. Нарастание агрессии.

Яго рассказывает Отелло, что видел платок у Кассио: "Сегодня видел, как таким платком, - я уверен, что это был платок вашей жены, - Кассио вытирал себе бороду".

Однако Яго еще не успел подбросить платок Кассио!

Сам же Отелло так и не сумеет вспомнить, что сначала он лично видел платок в руках у Дездемоны, а почти сразу же после этого Яго был долгое время рядом с ним - и значит, не имел никакой возможности видеть этот платок у Кассио. Мыслить логически Отелло уже не в силах.

Его злоба теперь уже и по отношению к Кассио начинает зашкаливать: "О, если бы у этого раба было сорок тысяч жизней! Одна слишком бедна, слишком ничтожна для моего мщения!"

*

Признак N7. Усиление агрессии. Сумеречное расстройство сознания. Первая галлюцинация.

Сраженный всего лишь голословным и всего лишь предположением Яго насчет платка, и при этом не имея ни одного фактического доказательства измены, и еще чуть ли не секунду назад требуя четких доказательств, Отелло внезапно и глубоко верит Яго на слово: "Теперь я вижу, что это правда <...> Вставай, черное мщение, из бездны ада!"

Мысль об убийстве Дездемоны и Кассио становится его навязчивой идеей.

С чего вдруг такая перемена?

У Отелло происходит сумеречное расстройство сознания - он становится не в силах осмыслить ситуацию в целом, его восприятие становится похоже на узкий туннель, сужаясь всего лишь до звучания слов Яго, на которые он реагирует как трехлетний ребенок - раз он слышит эти слова, значит так оно и есть.

Его злоба так сильна, что, кажется, он готов убить их прямо сейчас. Даже Яго пугается: "Погодите, успокойтесь!" Но состояние Отелло таково, что, кажется, страшное эмоциональное перенапряжение сейчас разорвет Отелло.

В этот момент его посещает первая галлюцинация: "О, кровь, Яго, кровь!" (O, blood, Iago, blood!").

Почему-то это восклицание Отелло трактуют в кровожадном контексте - дескать, он настолько взъярился, что возжелал чужой крови. Это ошибочная трактовка. Правда состоит в том, что в этот момент перед его глазами возникает болезненное видение крови - зрительная эпилептическая галлюцинация, окрашенная в чрезвычайно яркий красный цвет. Это пугает и самого Отелло, да так, что Яго снова пытается его утихомирить: "Говорю вам, спокойствие!"

Галлюцинация вскоре исчезает - и Отелло... быстро забывает о ней, словно выключившись из осознания видения.

"Вы еще, может быть, передумаете?" - спрашивает Яго.

Никогда, следует ответ, "мои кровавые мысли, движущиеся со стремительной быстротой, никогда не оглянутся назад"...

Он клянется исполнить убийство. Яго пользуется моментом и произносит свою, особую клятву, в которой всю ответственность за будущее убийство Кассио он перекладывает на Отелло: Яго клянется во всем повиноваться своему командиру и по приказу мавра убить Кассио.

*

Признак N8. Предчувствие надвигающейся беды.

Отныне всякое случайное слово Дездемоны получает угрожающий смысл и становится уликой против нее, всякий ее случайный жест истолковывается Отелло исключительно в свете измены.

Упрямство Дездемоны - упрямство давящее, наперекор эмоциональному состоянию мужа и абсолютно не вовремя, - усугубляет ситуацию. Вот он долго рассматривает ее руку, вслух находя в ней приметы чувственности. Разумеется, Дездемона не знает о его подозрениях, поэтому такие намеки на чувственность наверняка приписала заигрыванию, сексуальным авансам - так подумала бы любая женщина на ее месте. Но даже если бы эти намеки были простым заигрыванием - уместно ли приставать к мужу с неприятными для него просьбами в такой момент? Конечно, нет.

Что же делает Дездемона? Она терпеливо слушает его намеки на чувственность, а потом... резко обрывает мужа очередной просьбой насчет Кассио: "Скажите лучше, как с вашим обещанием?"

Поведение, прямо сказать, крайне бестактное, раздражающее и даже глупое.

Отелло требует дать ему платок.

Платка нет.

Дездемона так испугана вложенным в платок мистическим смыслом, что начинает лгать, надеясь выиграть время. Отелло приходит в сильное волнение, даже его речь искажается, подтверждая его явно нестабильное эмоциональное состояние - не заметить этого нельзя, и Дездемона замечает: "Отчего вы говорите так порывисто и стремительно?"

И надо быть абсолютно эмоционально глухим человеком, чтобы в такой момент снова заговорить о Кассио! Однако Дездемона именно так и поступает. Она прекрасно видит, как потрясен потерей платка Отелло, как он уже с угрозой в голосе требует платок. Она слышит, как он говорит ей: "Моя душа предчувствует дурное". И в этакий момент она снова просит за Кассио?!

Рушится вся его жизнь, он чувствует себя глубоко несчастным, его раздирают подозрения и душевная боль - он требует немедленно показать ему платок. Немедленно! Потому что это очень важный платок, от него зависит все его счастье, вся его жизнь!.. Его щеки дрожат, его глаза сверкают угрозой.

"Платок!" - угрожающе требует Отелло. - Принесите и покажите мне платок!"

И что же он слышит в ответ? Может быть, какие-то успокаивающие слова? Нет. Одно только слепое упрямство - победить любой ценой - исходит от Дездемоны.

"Вы нигде не найдете более достойного человека", - как заведенная талдычит она в ответ.

"Платок!" - кричит Отелло.

"Прошу вас, поговорим о Кассио", - говорит Дездемона.

"Платок!" - уже ревет раненый в сердце мавр.

"О человеке, который всю жизнь свою основывал свое счастье на вашем расположении к нему, делил с вами опасности", - напирает на свое Дездемона.

"Платок!" - в последний раз, устало и обреченно, говорит Отелло.

Нда...

Похоже, свою первую битву на тщеславном поприще неустрашимого воина Дездемона проиграла - ей не удалось любой ценой вырвать из мужа прощение Кассио. Ничего. Она попробует еще раз. Позже.

А пока она осуждающе пожимает плечами и с оскорбленным видом читает ему напоследок мораль: "Честное слово, вы достойны порицания".

Отелло ошеломлен ее поведением. Он в ужасе уходит.

*

Признак N9 . Глубокое изменение личности.

Но, может быть, Отелло так умело скрывал свое душевное состояние, что Дездемона не заметила, что с ним творится что-то не то? Отнюдь. Заметила, и еще как! Чуть позже она скажет Кассио: "Мой господин уже не прежний господин мой. Я бы не узнала его, если бы он так же изменился лицом, как изменилось его душевное состояние".

Эмилия высказывает догадку, что Отелло приревновал Дездемону.

Выслушав весьма разумные доводы служанки на тему ревности, Дездемона возносит молитву богу охранить "душу Отелло от этого чудовища", после чего немедленно отправляется искать Отелло, чтобы... как вы думаете, зачем? Может быть, чтобы хоть сейчас попытаться его успокоить? Тепло поговорить с ним начистоту? Проявить к нему участие? Выказать заботу о его душевном состоянии?

Нет, нет и нет.

Некогда невольно разбуженное рассказами мавра тщеславие Дездемоны - когда она позавидовала его подвигам и мужеству и пожелала себе такой же судьбы - это тщеславие настолько отравило ее, что лишило всяческой меры и даже элементарной тактичности, превратив в упрямую слепо-глухую особу, поставившую себе целью не уступать и побеждать любой ценой.

И вот, выслушав Эмилию и едва успев помолиться, чтобы господь уберег Отелло от ревности, она подрывается с места и бежит разыскивать мужа, чтобы... снова просить за Кассио!

"Пойду и найду его. Кассио, побудьте здесь. Если он в подходящем состоянии духа, попрошу его за вас и сделаю все зависящее от меня, чтобы добиться результата".

У меня нет слов.

*

Признаки N9, 10, 11, 12. Спутанность сознания. Слуховые и зрительные галлюцинации. Судорожные сокращения мышц. Припадок.

Яго в очередной раз рисует Отелло лживую картину совокупления любовников, вливая новую порцию ядовитых натуралистических подробностей. (До приступа остается не больше пары минут.)

На Отелло эта картина производит сокрушительное воздействие. С самого утра доводимый (и доведенный-таки!) Яго до крайней точки эмоциональной нестабильности, что повлекло за собой нарастание и необратимость эпилептического припадка, Отелло начинает заговариваться, путать воображаемые образы с реальностью - он словно видит их воочию и даже начинает вслух разговаривать с Кассио!

А кроме того, у него начинается судорожное сокращение мышц - и сначала он принимает это за нервическую дрожь, но уже секундой позже и сам успевает понять, что это вовсе не слова заставляют его так содрогаться:

"Лежать с ней! Это гнусно. Платок... Признания... Платок.... Пусть признается, и затем повесить его за труды... Сначала повесить его, а потом пусть признается [заговаривается]... Я дрожу при одной мысли об этом... Природа не без причины наслала на меня эту омрачающую рассудок бурю чувств... Не слова заставляют меня так содрогаться [судорожное сокращение мышц]. Фу!.. Носы, уши и губы [возникает зрительная галлюцинация]... Возможно ли?.. Признавайся... [слуховая галлюцинация, говорит с воображаемым Кассио] Платок... О дьявол!.."

Отелло в полный рост падает в эпилептическом припадке.