Открытые окна

Катенька

На улице не было ни души. Пыль смирно лежала на дороге. Но вот я увидела, что за деревней, там, где дорога идёт в овраг, появилось облачко. Оно поднималось к нам из оврага, становилось больше. И вот уже в нём я смогла различить нечёткие, мутные фигуры со скобочками на головах — то ли рожки, то ли короны.

— Коровы к нам идут, — первым понял Костя.

Вскоре стадо было уже в деревне и двигалось мимо нас. С одного края коров подгонял старик, с другого — девочка в коротких чёрных шортах и белой маечке.

Видно было, что девочке нравится гнать коров. Она весело гикала. Коровы шли охотно, быстро, и выходило, что каждая из них знает, где живёт. Каждая подходила к своим воротам и испускала низкий, басовый звук, лишь отдалённо похожий на «му» из книжек.

Хозяйки выбегали встречать коров.

А если хозяйки медлили, девочка начинала звонко кричать перед воротами:

— Тёть Наташа!

— Тёть Лёля, пришли!

Только некоторые коровы мешкали, пытались напоследок ухватить пыльной травы или тянулись объедать листья с деревьев. Но у девочки, казалось, глаза были со всех сторон, она тут же оказывалась рядом.

— Вперёд, Ракета!

— Идём, Ласточка, на отдых пора.

У наших ворот девочка остановилась и, не поглядев на нас с Костей, набрала воздуха и как закричит:

— Баб Аня, иди Кралю встречать!

У неё получилось «бабаня». А мы-то хозяйку зовём Анна Ивановна.

«Бабаня» выскочила и, тоже не глянув на нас, заговорила:

— Спасибо Катенька, напосла ты Кралю, ай как напосла!

И к этой своей Крале:

— С молочком вернулась, с молочком!

Видно было, что Катенька нравится Анне Ивановне гораздо больше, чем мы с Костей. Да мне и самой она понравилась. Мне тоже захотелось вот такие чёрные шорты в облипку, и так же легко, хозяйкой, шагать по улице, и так же управляться с коровами, и звать их по именам: «Вперёд, Ракета!».

Я подумала, что сегодня же попрошу маму купить такие шорты. Может, они где-нибудь в деревне продаются.

Мама согласится. Она говорит: «Девочку должна интересовать одежда».

А после я подумала: ну, буду я в новых шортах. От этого всё равно не перестанешь бояться коров!

А если бы у меня и появилась откуда-нибудь Катина храбрость, то всё равно — кто мне позволит вот так же гонять стадо? И кто научит отличать Ракету от Крали и от Ласточки?

Между тем, коров в деревне разобрали. Осталась одна рыжая, в пятнышках. Она, видно, принадлежала девочке в чёрных шортах. Девочка гнала её снова к нам, уже с другого конца деревни. Поравнявшись с нами теперь, она остановилась перед нашей скамейкой. Постояла, стесняясь. И спрашивает:

— Ребята, а вы что, городские?

Так мы с Катей и познакомились.

Мы уже поняли, что она Катя, живёт в Липовке, пасёт коров.

А ей про нас всё надо было знать.

Откуда мы, сколько нам лет?

Кем мы приходимся Анне Ивановне?

А если никем, то почему тогда живём у неё?

— Мама в командировке, в Собакино, — объясняю ей. — И нас привезла с собой, дышать свежим воздухом.

Катенька говорит:

— Понятно. И что ж вы у нас разместились, а не в Собакино?

Косте не хочется вспоминать, как его товарищ по игре обманул. Назвался Макаром из Липовки, а сам откуда — ищи-свищи.

Костя мнётся:

— Ну, знаешь, в Собакино не нашлось квартиры…

И Катенька удивляется:

— Что, правда? Никто и на квартиру вас не пустил?

Нам уже надоело на вопросы её отвечать. Надо же быть такой любопытной!

Мимо по улице женщина шла, в ситцевом платье и спортивных штанах с лампасами. На голове платок, а в руках тяпка.

Я и не знала, что так по улице можно ходить. Растерялась, забыла даже, что в деревне надо со всеми здороваться.

А женщине мы, видать, тоже странными показались. Остановилась она и стала рассматривать нас, как каких-то зверушек.

— Катенька, — спрашивает, — кто же это с тобой?

И Катенька тут же давай пересказывать всё, что у нас выведала.

— Представляете, — говорит, — тёть Марина, — их в Собакине и на квартиру никто не пустил. Вот, наша Баб Аня только пустила…

Женщина тут заахала:

— Надо же, собакинские не пустили! А мамка-то к ним, к собакинским, в командировку приехала!

И, наконец, махнула рукой:

— Ну что ж, и живите у нас, раз Баб Аня вас приняла!

Как разрешение дала напоследок. И дальше со своей тяпкой пошла.

Гляжу я на Катю и слова сказать не могу. Она же старше нас! Неужто ей никто не говорил, что чужим людям на улице нельзя всё выкладывать, что пожелают они узнать?

Костя тоже стоял огорошенный.

— Ты, спрашивает, — всегда такая разговорчивая?

А Катя и не понимает, о чём он. Переспрашивает:

— Чего?

Костя в ответ сердито:

— Я, может, вовсе не хочу, чтобы мои дела все подряд обсуждали.

Катенька улыбнулась: а, вот он о чём! Успокаивает:

— Да это не всё подряд! Это же тёть Марина. Она из нашей деревни. Да она вообще-то моей маме двоюродной сестрой приходится!

И смотрит — не поймёт, чем мы недовольны.

Сникла, растерялась. Теперь и не скажешь, что это та самая девчонка, которая там ловко управляется с громадными животинами и по деревне шагает хозяйкой. Девочка, которой мы восхищались, на которую я хотела похожей быть!

Ей, видно, не хочется, чтоб на неё сердились.

— Пойдёмте, — просит, — ко мне во двор. Гостями будете. Я только с Луной управлюсь.

Мы думали, что ослышались оба. Костя спрашивает:

— Как — с Луной?

А это у неё корова — Луна. Катя объясняет: подоить её нужно.

Мы с Костей переглянулись. Отчего бы и не пойти в гости? Чем ещё заниматься?