Отомщенный любовник

Глава 50

Пока Элена, как обычно, закупалась в круглосуточном Ханнафорде, ее настроение, по идее, должно было улучшиться. Их прощание в Ривом прошло лучше некуда. Когда пришло время отправиться на встречу, он быстро принял душ и позволил ей выбрать ему одежду и даже завязать галстук. Потом обнял ее, и они просто стояли рядом, сердце к сердцу.

В конечном итоге, она проводила его в холл и вместе с ним ждала, когда приедет лифт. О его прибытии оповестил звон и шум раздвигающихся дверей, а он удерживал их открытыми, чтобы поцеловать ее, затем еще раз. И еще. Наконец, он сделал шаг назад, и, когда двери-близнецы закрывались, он поднял телефон вверх, указал на мобильный, а затем на нее.

Он обещал ей позвонить, и это делало прощание менее болезненным. И ей нравилась сама мысль, что черный костюм, белая рубашка и галстук кроваво-красного цвета выбрала для него она.

Так что, да, она должна была быть счастливее. Тем более, что ее финансовые трудности слегка облегчил кредит от Первого Трастового Банка Ривенджа.

Но Элена все равно чертовски нервничала.

Она остановилась возле отдела с соками, перед аккуратными рядами Ocean-Spray-Cran-бла-бла-бла, и посмотрела через плечо. Очередные ряды сока слева и аккуратные стопки овсяных батончиков и печенья – справа. Далее виднелись кассы, большинство из которых были закрыты, а за ними темные стеклянные окна магазина.

Кто-то следил за ней.

С того самого момента, как она вернулась обратно в пентхаус Рива, оделась, все заперла и дематериализовалась с террасы.

Четыре бутылки CranRans легли в корзину, затем Элена направилась в отдел со злаками, а потом еще за бумажными полотенцами и туалетной бумагой. В мясном отделе она взяла уже готовую жареную курицу, которая выглядела так, как будто ее подвергли таксидермии, но на данный момент, ей просто необходим был хоть какой-то протеин, который не пришлось бы готовить самой. А вот стейк для отца. Молоко. Масло. Яйца.

Единственным недостатком покупок после полуночи было то, что все U-Сканы[160] были закрыты, и ей пришлось встать в очередь за парнем с тележкой полной холостяцких замороженных обедов. Пока кассир прокатывал стейки Солсбери через сканер, Элена рассматривала стеклянную витрину, думая о том, как бы ни сойти с ума.

– Вы знаете, как это готовить? – спросил ее парень, держа в руках одну из тонких коробок.

Очевидно, он неверно истолковал ее застывший взгляд, который не имел к нему никого отношения. Он, в буквальном смысле, искал ту, что пожарила бы ему это мясо: его взгляд был горячим и охватывал Элену с головы до пят, и она могла думать лишь о том, что бы сейчас сделал с этим парнем Ривендж.

Мысль вызвала у нее улыбку.

– Инструкция на коробке.

– Вы могли бы прочитать ее для меня.

Она заставила голос звучать ровно и немного скучающе:

– Прошу прощения, но не думаю, что мой парень это одобрит.

Человек, казалось, немного расстроился, пожал плечами и протянул коробку с замороженным обедом девушке за кассой.

Через десять минут Элена выкатила тележку через электронные двери в неприятный, ветреный холод, что заставил ее поежиться под паркой. К счастью, такси, что доставило ее в магазин, стояло на том же месте, так что она вздохнула с облегчением.

– Вам помочь? – спросил таксист, опуская стекло.

– Нет, спасибо. – Она посмотрела вокруг, раскладывая полиэтиленовые пакеты на заднем сидении, и подумала о том, что, черт возьми, сможет сделать водитель, если вдруг из-за грузовика выскочит лессер и сыграет с ними обоими в Плохого Санту[161].

Когда Элена села в машину, рядом с продуктами, и водитель нажал на газ, она изучила взглядом карнизы магазина и полдюжины машин, что были припаркованы как можно ближе к входу в супермаркет. Мистер Холостяк крутился возле своего ​​фургона, свет салона падал на его лицо, когда он прикуривал сигарету.

Ничего. Никого.

Она заставила себя откинуться на сиденье и решила, что сходит с ума. Никто не наблюдал за ней. Никто за ней не следил…

Элена прижала руку к горлу, внезапно ее обуял ужас. О, Боже... что, если у нее то же самое, от чего страдает отец? Что, если эта паранойя была первым признаком из многих последующих? Что делать, если...

– Вы в порядке там? – спросил водитель, посмотрев на нее в зеркало заднего вида. – Вас трясет, по-моему.

– Просто замерзла.

– Погодите, я включу печку и согрею вас.

Когда теплый поток подул ей в лицо, она посмотрела сквозь заднее стекло. Ни одной машины в поле зрения. И лессеры не могут дематериализоваться, так что... она была шизофреничкой?

Господи, уж лучше бы ее на самом деле преследовал лессер.

Элена попросила водителя подвести ее как можно ближе к дому, и дала ему немного чаевых за то, что он был с ней так мил.

– Я подожду, пока вы зайдете внутрь, – сказал парень.

– Спасибо. – И, черт, она на самом деле была ему за это благодарна.

С двумя пластиковыми пакетами в каждой руке, Элена устремилась к двери, и ей пришлось поставить свой груз на пол, потому что она, как последняя идиотка, была настолько занята своими переживаниями, что забыла достать ключи. Когда Элена запустила руку в сумочку, чтобы основательно там покопаться, такси уже уехало.

Она подняла взгляд и проводила глазами исчезающий за углом свет задних фонарей. Что за…

– Привет.

Элена замерла. Прямо за ней кто-то стоял. И она точно знала, кто это.

Повернувшись, она увидела высокую женщину с черными волосами и горящими глазами, одетую в множество одежд. Ах, да... это была Ривенджа другая…

– Половинка, – закончила за нее женщина. – Я его вторая половинка. И мне жаль, что твоему таксисту пришлось так быстро уехать.

Инстинктивно, Элена блокировала свои мысли, представив в голове рекламный стенд из Ханнафорда: пять футов в высоту, три фута в широту с изображением красной банки чипсов Принглс.

Женщина нахмурилась, будто никак не могла понять, что это такое она обнаружила в коре головного мозга, в который так пыталась вторгнуться, но потом улыбнулась.

– Тебе не стоит меня бояться. Я просто подумала, что хочу поделиться с тобой кое какой информацией о мужчине, с которым ты трахаешься в том пентхаусе.

Чертова картинка с гребаными чипсами не так уж сильно и помогала. Чтобы сохранять спокойствие, Элене понадобился весь ее профессионализм. Она сейчас в отделении травмотологии, сказала она себе. Перед ней окровавленное тело вампира, которое ей только что прикатили на каталке, и она должна отложить в сторону все страхи и эмоции, чтобы справиться с ситуацией.

– Ты слышала, что я сказала? – медленно протянула женщина, никогда раньше Элена не слышала подобного акцента, буква «с» с шипением переходила в «ш». – Я наблюдала за вами в окно, вплоть до того момента, пока он резко не вышел из тебя в конце. Хочешь знать, почему он это сделал?

Элена молчала и думала о том, как бы достать перцовый аэрозоль из сумочки. Хотя, она почему-то была уверена, что он ей совсем не поможет.

Срань господня, у нее что... живые скорпионы в мочках ушей?

– Он не такой как ты. – Женщина улыбалась со злобным удовлетворением. – И не только потому, что он наркобарон. Кроме того, он не вампир. – Когда брови Элены дрогнули, женщина рассмеялась. – Тебе ведь ничего неизвестно об этом?

Судя по всему, ее Принглс и профподготовка все-таки не срабатывали.

– Я тебе не верю.

– ЗироСам. В центре города. Он принадлежит ему. Ты знаешь это место? Наверное, нет, ты, кажется, не из тех, кто туда ходит… несомненно, именно поэтому ему так нравится трахать тебя. Позволь мне рассказать тебе, чем он там торгует. Человеческими женщинами. Наркотиками всех видов. И знаешь, зачем? Потому что он – такой как я, а не как ты. – Женщина наклонилась к ней близко, ее глаза ярко сверкали. – А ты знаешь, кто я?

Адская сука, подумала Элена.

– Я симпат, девочка. Вот кто мы с ним такие. И он принадлежит мне.

Элена начал задаваться вопросом, не умрет ли она сегодня ночью, здесь, на заднем крыльце арендованного дома с четырьмя пакетами продуктов у ног. И судя по всему, случится это не потому, что эта лживая женщина перед ней была симпатом – это может произойти, потому что существо, безумное до такой степени, чтобы выдумать подобный бред, было способно и на убийство.

Женщина продолжила, ее голос стал резким.

– Ты действительно хочешь узнать, кто он? Сходи в тот клуб и найди его. Заставь рассказать тебе правду и узнай, кого ты допустила к своему телу, малышка. И запомни, он весь мой, сексуально, эмоционально, как угодно – он принадлежит мне.

Палец с тремя суставами скользнул вниз по щеке Элены, а затем женщина просто исчезла, как будто ее и не было.

Элену трясло так сильно, что она даже впала в ступор – дрожь настолько глубоко проникла в ее мышцы, что она застыла неподвижно. Ее спас холод. Когда ледяной порыв с улицы толкнул ее вперед, она чуть не упала на пакеты с продуктами, но каким-то образом умудрилась устоять.

Ключ от дома, когда она наконец нашла его, вошел в замок не лучше, чем тот, который она пыталась использовать в машине скорой помощи. Открывайся... открывайся... открывайся...

Наконец-то.

Отперев замок, она просто закинула пакеты внутрь, сама ввалилась следом и тщательно заперла дверь, в том числе на внутренний засов и цепочку.

На ватных ногах, она прошла на кухню и села за стол. Когда ее отец громко спросил, что там за шум, она сказала, что это ветер и взмолилась, чтобы он не пришел и не увидел ее.

В наступившей тишине, Элена не чувствовала постороннего присутствия снаружи, но мысль о том, что кто-то подобный знал о ней и Риве, и где она жила – о, Боже, эта сумасшедшая женщина подсматривала за ними.

Она вскочила и бросилась к раковине, включила воду, чтобы перекрыть шум на случай, если ей станет плохо. В надежде успокоить желудок, Элена сложила ладони вместе, собрала в них немного прохладной воды, и сделала несколько глотков, прежде чем умыть лицо.

От воды, в желудке и на лице, голова слегка прояснилась.

Заявления этой женщины были невероятно дикими, абсолютно далекими от реальности… и, судя по ее горящим глазам, она явно преследовала какие-то корыстные цели.

Это не о Риве. Наркобарон. Симпат. Сутенер. Быть такого не может.

Конечно же, нельзя верить словам бывших подружек, которые до сих пор преследуют твоего мужчину, ну если только информация не касалась его любимого цвета. Особенно, если учесть, что Рив дал ясно понять, что они больше не вместе, и с самого начала обозначил, что женщина была ходячей проблемой. И неудивительно, что он не хотел сильно об этом распространяться. Никто не пожелал бы признаться человеку, с которым планируются отношения, что у него в прошлом имеется некий сюрприз, в виде психопатки с девизом «Только-попробуйте-меня-игнорировать».

Итак, что же теперь делать? Хотя, ответ был очевиден. Она все расскажет Риву. Без истерик и драматизма… в духе: вот что случилось, и ты должен знать, что эта женщина психически нездорова.

Этот план Элене понравился.

Пытаясь достать свой телефон из сумочки, она поняла, что ее все еще пробирает дрожь. Ее разум мог работать логично, ее рациональное мышление было в полном порядке, но адреналин бурлил и не обращал внимания на весь здравый смысл того, о чем она сама себе говорила.

Что она собиралась сделать? Ах… да. Ривендж. Позвонить Ривенджу.

Набирая его номер, она немного расслабилась. Они решат эту проблему.

Она на мгновение удивилась, когда включилась его голосовая почта, но потом вспомнила, что он был на встрече. Элена было повесила трубку, но она не из тех, кто ходит вокруг да около, и причин откладывать разговор на потом не было.

– Привет. Рив, ко мне только что приходила эта... женщина. Она наговорила о тебе кучу всяких нелепостей. Я просто... ну, просто подумала, что ты должен об этом знать. Если честно, она просто ненормальная. В любом случае, может, ты позвонишь мне и поговоришь со мной об этом? Я была бы тебе за это очень признательна. Пока.

Она повесила трубку и уставилась на телефон, молясь, чтобы Ривендж перезвонил ей как можно скорее.

***

Роф дал обещание Бэт, и сдержал его. Несмотря на то, что это было невыносимо.

Когда он и Братья покинули «Сал», он сразу направился домой в сопровождении двух тысяч фунтов личной охраны. Он нервничал, злился, у него чесались кулаки, но он сказал своей шеллан, что не будет сражаться после того, как с ним случилось маленькое «слепое» недоразумение, и он на самом деле не собирался этого делать.

Доверие – именно то, что подлежало восстановлению, а учитывая размер дыры, которую он проделал в их отношениях, ему придется приложить массу усилий, чтобы все вернулось на прежний уровень.

Кроме того, если он не мог сражаться, то оставалось еще кое-что, что он мог сделать, чтобы не слететь с катушек.

Когда Братья вошли в дом, и эхо их шагов с грохотом пронеслось по фойе, Бэт выбежала из бильярдной, как будто именно их прихода она так долго ждала. Роф и моргнуть не успел, как она прыгнула в его объятия, и это было так хорошо.

После торопливых объятий, она отступила назад, и, держа его на расстоянии вытянутой руки, внимательно оглядела.

– Ты в порядке? Что случилось? Кто приходил? Как…

Братья сразу заговорили, хотя и не о встрече, которая не произошла. Они делили территорию, чтобы поохотиться в те три часа, что у них остались на все про все.

– Пойдем в кабинет, – сказал Роф поверх шума. – А то я даже собственных мыслей не слышу.

Когда он и Бэт стали подниматься по лестнице, он крикнул своим братьям:

– Спасибо за то, что еще раз прикрыли мою задницу.

Разговоры затихли, и все повернулись к нему лицом. Последовало секундное молчание, Братья образовали полукруг возле подножия парадной лестницы, каждый сжал руку в огромный кулак. С громким боевым кличем, они опустились на правое колено и стукнули мощными костяшками по мозаичному полу. Звук был подобен удару грома, бою барабанов или взрыву бомбы – он разносился во все стороны, проникая в каждую комнату особняка.

Роф смотрел на них, их склоненные головы, выгнутые широкие спины, вытянутые мощные руки. Каждый из парней, отправляясь на эту встречу, был готов принять пулю за него, и так будет всегда.

За маленькой фигуркой Тора, выпрямив спину, стоял падший ангел Лэсситер, но в этот раз он не отпускал свои шуточки относительно подобного проявления верности. Вместо этого, он снова вернулся к разглядыванию треклятого потолка. Роф посмотрел на фреску с прорисованными на фоне голубого неба воинами, и не увидел ничего, кроме обычного изображения, которое, насколько он знал, было там всегда.

Возвращая свое внимание к Братьям, он произнес на Древнем языке:

– Нет сильнее союзников, ближе друзей, лучше и честнее воинов, которых мог бы собрать вокруг себя король, чем те, что сейчас со мной, мои братья и моя кровь.

Рычание прокатилось по рядам, когда воины поднялись с колен, и Роф кивнул каждому из них. Он не мог найти других слов, а горло резко перехватило, но, казалось, им и не нужно было ничего говорить. Братья смотрели на него с уважением, благодарностью и поклонением, и Роф принял сей щедрый дар с глубокой признательностью. Это был многовековой завет между королем и его подданными, обязательства, данные сердцем, и воплощаемые в жизнь, острым умом и сильным телом.

– Боже, парни, я люблю вас, – сказала Бэт.

Послышался разноголосый глубокий смех, а затем Голливуд сказал:

– Хочешь, чтобы мы снова пробили для тебя пол? Кулаки – это для королей, для королевы мы сделаем все кинжалами.

– Мне не хотелось бы, чтобы вы разнесли в щепки эту прекрасную мозаику. Но все равно, спасибо.

– Одно твое слово, и здесь останутся одни обломки.

Бэт засмеялась.

– Успокойся, сердце мое.

Братья подошли и поцеловали рубин на ее пальце, и после того, как каждый выражал ей свое почтение, Бэт нежно трепала ему волосы. Кроме Зейдиста – ему она просто нежно улыбнулась.

– Извините нас, мальчики, – сказал Роф. – У нас тихий час, смекаете?

Послышался одобрительный рокот, который Бэт приняла как должное, правда, слегка покраснев, а затем пришло время уединиться.

Роф поднимался наверх вместе со своей шеллан, чувствуя, что все понемногу возвращается в нормальное русло. Ну, хорошо, да, покушения и политические драмы имели место, кругом кишели лессеры, но это – дело привычное. И сейчас рядом с ним, плечом к плечу, стояли братья, его руку держала любимая супруга, вокруг были люди и доджены,– он оберегал их всех настолько, насколько ему хватало сил.

Бэт положила голову ему на грудь, а руку – на талию.

– Я так рада, что все в порядке.

– Забавно, я думал о том же.

Он завел ее в кабинет и закрыл обе двери, тепло камина обволакивало... и обольщало. Пока она шла к усыпанному бумагами столу, он наблюдал за покачиванием ее бедер.

А затем, легким движением руки, запер их в кабинете.

Когда он подошел к ней, Бэт потянулась, пытаясь навести на столе порядок.

– Ну, и что произош…

Роф прижался бедрами к ее ягодицам и прошептал:

– Я должен быть в тебе.

Его шеллан ахнула и опустила голову на его плечо.

– О, Боже... да...

С рычанием, Роф скользнул рукой по ее груди, и когда у нее перехватило дыхание, прижался к ней членом.

– И я не хочу медлить.

– Я тоже.

– Наклонись к столу.

Наблюдая, как она склоняется и выгибает спину, ему захотелось грязно выругаться. А когда она расставила ноги в стороны, с его губ все-таки сорвалось «чтоб тебя».

Именно это, в общем-то, он и собирался сделать.

Роф погасил настольную лампу, так, что комнату освещал только танцующий свет огня, и его руки грубо и нетерпеливо скользнули по ее бедрам. Нагнувшись, он провел клыками по спине Бэт и заставил ее сместить вес на одну ногу, чтобы он смог расстегнуть ремень и стянуть джинсы. Он был слишком нетерпелив, чтобы проделать то же самое с другой ногой, хотя, когда он поднял голову и увидел ее по-очаровательному простые черные трусики...

Так. План меняется.

Проникновение подождет.

По крайней мере, то, которое он планировал осуществить своим членом.

Не поднимаясь с корточек, он быстро и аккуратно снял с себя оружие, убедившись, что пистолеты на предохранителе, а кинжалы – в ножнах. Если бы дверь была не заперта, он, несмотря на то, как сильно хочет свою женщину, сначала сложил бы весь свой арсенал в шкаф. В доме, где жила Налла, никто и никогда не рискнул бы здоровьем, позволив дочери Зи и Бэллы добраться до оружия.

Разоружившись, он снял очки и бросил их на стол, а затем просунул руки между гладкими бедрами своей женщины. Раздвигая их широко, он прогнулся и протолкнулся между ее ног, приближаясь ртом к хлопку, прикрывающему ее лоно, в которое он собирался войти так скоро.

Он прижался к ней ртом, ощущая жар ее тела сквозь ткань. Ее запах сводил его с ума, а член упирался в кожу штанов так сильно, что Рофу даже показалось, что он кончил. Касаться и ласкать ее сквозь трусики было недостаточно... и он захватил хлопок зубами, и потер им ее лоно, зная, что, черт возьми, боковой шов массировал то самое место, которое ему до смерти хотелось облизать.

Он услышал, как она судорожно водит ладонями по столу, и шорох падающих на пол документов.

– Роф...

– Что? – пробормотал он, продолжая тереться носом о ее тайное местечко, – тебе не нравится?

– Заткнись и продолжай…

Его язык скользнул под трусики, что заставило ее замолкнуть... а его замедлить движения. Она была настолько гладкая, влажная, мягкая и жаждущая, – это все, что он мог сделать, чтобы удержать себя, и не распластать ее на ковре и войти в нее сильно и глубоко.

И тогда они бы упустили все удовольствие от предвкушения.

Сдвинув хлопок в сторону, он поцеловал ее розовую плоть, погрузился в нее глубже. Ох, она была полностью готова принять его, и он знал это по медовому привкусу, что наполнил его рот, когда он долго и медленно провел языком вдоль ее лона.

Но этого было недостаточно, и, он, отодвигая трусики, отвлекался.

Роф вонзил в них свои клыки и разорвал вещицу пополам, прямо по центру, превратив их в две половинки, теперь свисающие с бедер. Его ладони поднялись к ягодицам Бэт, крепко сжали их, и он перестал наконец ее дразнить и принялся жестко ласкать свою женщину ртом. Он точно знал, что ей нравится больше всего, посасывая, облизывая и проникая языком внутрь ее тела.

Закрыв глаза, он впитывал все это в себя, запах и вкус, ощущение того, как она дрожит над ним, достигнув пика наслаждения и практически распавшись на части. Под ширинкой кожаных штанов его член усиленно требовал внимания, трение о твердые пуговицы не только не помогало, а наоборот усугубляло ситуацию. Но ему пришлось слегка остудить свое возбуждение, потому что его ласки были слишком сладкими, чтобы прекратить их прямо сейчас.

Когда колени Бэт задрожали, он потянул ее на пол, поднял ее ногу вверх, и продолжил в том же духе, задрав ее кофточку до самой шеи и засунув руку под лифчик. В очередной раз кончая, она крепко схватила и потянула на себя ножку кресла, упершись свободной ногой в ковер. Его натиск толкал их все дальше и глубже, туда, где он сложил с себя королевские регалии, опустившись на пол, чтобы устроить широкие плечи между ног Бэт.

В конце концов, ее голова оказалась по другую сторону, и она вцепилась в смешное бабское кресло, в котором он обычно сидел, и потащила его за собой.

Когда она выкрикнула его имя еще раз, Роф скользнул вверх по ее телу и посмотрел на глупое кресло.

– Мне нужно сидеть на чем-то более тяжелом.

Это были его последние вменяемые слова. Его тело нашло вход в нее с легкостью, которая говорила о практике... О, да, так же хорошо, как в первый раз. Обняв ее руками, он брал ее жестко, и Бэт была с ним на одной волне, когда ураган прокатился через все его тело и сосредоточился в районе мошонки, так, что яйца начало покалывать. Вместе, он и его шеллан двигались как единое целое, они дарили и брали, ускоряя свои движения, пока он не кончил, затем продолжили, и снова достигли оргазма, а потом что-то ударило его по лицу.

В зверином порыве, он зарычал и со всей силы вцепился в это что-то клыками.

Это была штора.

Он умудрился утрахать их из-под стола, мимо стула к самой стене.

Бэт расхохоталась, и он тоже, а потом они крепко прижались друг к другу. Откинувшись на спину, Роф прижал свою женщину к груди, и, расправив, вернул ее кофточку на место, чтобы ей не было холодно.

– Так что же случилось на заседании? – наконец спросила она.

– Ни один член Совета не пришел. – Он запнулся, задумавшись, что он может рассказать о Риве, а что нет.

– Даже Рив?

– Он был, но другие решили не показываться. Очевидно, Совет боится меня, и это не плохо. – Внезапно он взял ее за руки. – Послушай, Бэт...

В ее ответе чувствовалась напряженность.

– Да?

– Только правду, да?

– Правильно.

– Кое-что произошло. Это имеет отношение к Ривенджу... его жизни... но мне неудобно говорить с тобой об этом, потому что это только его дело. Не мое.

Она выдохнула.

– Если это не связано с тобой или Братством…

– Связано лишь потому, что это ставит нас в трудное положение. – И Бэт окажется в таком же, если узнает, что он имеет в виду. Дело в том, что защита тайны личности симпата была лишь половиной проблемы. Насколько Роф знал, на данный момент Бэлла понятия не имела, что такое ее брат. Так что Бэт пришлось бы хранить в тайне эту информацию от своей подруги.

Его шеллан нахмурилась.

– Если я спрошу, каким образом это создает проблему для тебя и твоих парней, то буду знать, в чем дело, верно?

Роф кивнул. Он ждал.

Она провела рукой по его челюсти.

– И ты расскажешь мне, не так ли?

– Да. – Ему не хотелось, но он сделает это. Без колебаний.

– Хорошо... Я не буду спрашивать. – Она наклонилась, чтобы поцеловать его. – И я рада, что ты дал мне выбор.

– Видишь, я легко учусь. – Он заключил лицо Бэт в ладони и прижался ртом к ее губам, пару раз целуя, чувствуя, что она улыбается, судя по тому, как сменились ласки.

– Насчет обучаемости… как насчет того, чтобы перекусить? – спросила она.

– О, с удовольствием.

– Я принесу.

– Думаю, будет лучше, если я сначала тебя оботру. – Он сбросил свою черную рубашку и осторожно провел ею по ее бедру до самого лона.

– Мне кажется, ты делаешь что-то другое, а не просто меня вытираешь, – протянула она, когда он пробежал рукой между ее бедер.

Он приподнялся, собираясь снова на нее взобраться.

– И ты винишь меня за это? Ммм...

Она засмеялась и оттолкнула его.

– Еда. А потом еще секса.

Он покусывал ее губы, думая о том, насколько же переоценивают значение пищи. Но когда ее животик заурчал, его мгновенно накрыло желание накормить ее, этот инстинкт защитить и обеспечить всем жизненно необходимым пересилил сексуальный.

Он положил широкую ладонь на ее плоский живот и сказал:

– Позволь принести тебе…

– Нет, я хочу послужить тебе, – она дотронулась до его лица. – Оставайся здесь. Я быстро.

Когда она поднялась на ноги, он перевернулся на спину и заправил свой с толком использованный и до сих пор твердый член в кожаные штаны.

Бэт наклонилась, чтобы поднять джинсы, открывая перед ним чертовски привлекательный вид и вынуждая задуматься, сможет ли он подождать еще пять минут, прежде чем снова на нее напасть.

– Знаешь, как я себя чувствую? – прошептала она, натягивая узкие джинсы.

– Как будто ты занималась любовью со своим хеллреном и собираешься заняться этими замечательными непотребностями снова?

Боже, ему так нравилось ее смешить.

– Ну да, – сказала она, – но когда дело доходит до еды ... Я хочу домашнего рагу.

– Оно уже приготовлено? Пожалуйста, пусть оно…

– Там осталось немного говядины… вы посмотрите на это лицо!

– Хочу, чтобы ты меньше проводила времени на кухне и больше на моем... – Ладно, он не собирался заканчивать эту фразу.

Но она отлично умела заполнять паузы.

– Хм, я быстро.

– Если сумеешь, лилан, я угощу тебя десертом, от которого у тебя закружится голова.

Она пересекла комнату, томно покачивая бедрами, и этот небольшой сексуальный танец заставил его зарычать. На пороге она остановилась и обернулась, чтобы взглянуть на него, ее освещал яркий свет из коридора.

И, кто бы мог подумать, нечеткое зрение преподнесло ему красивый прощальный подарок: в падающем свете, он увидел длинные темные волосы Бэт, разметавшиеся по плечам, раскрасневшееся лицо и ее длинное тело со всеми его изгибами.

– Ты такая красивая, – тихо сказал он.

Бэт просияла от его слов, запах ее радости и счастья стал еще сильнее, пока не заполнил все пространство ароматом ночных цветущих роз, который был присущ ей одной.

Бэт поднесла кончики пальцев к своему зацелованному рту и послала ему мягкий и медленный воздушный поцелуй.

– Я сейчас вернусь.

– Тогда увидимся позже. – И учитывая, насколько он был возбужден, им явно требовалась еще одна сессия под его рабочим столом.

После того как она ушла, Роф какое-то время просто лежал, его острый слух ловил звук ее шагов по парадной лестнице. Затем, он заставил себя подняться с пола, вернул бабское кресло на место, и припарковал свою задницу за рабочим столом. Он потянулся за очками, чтобы оградить свои глаза от тусклого света каминного огня и откинул голову назад…

От стука в дверь в его висках кольнуло раздражение. Господи, он и пары секунд не мог посидеть наедине, неужели... и по аромату турецкого табака, он знал, кто это был.

– Заходи, Ви.

Брат вошел, а вместе с ним и аромат курева, который растворился в тонком запахе горящих поленьев.

– У нас проблема, – сказал Вишес.

Роф закрыл глаза и потер переносицу, чертовски надеясь, что мигрень не продлится всю ночь, а то сейчас у него возникло чувство, будто его голова превратилась в Travelodge[162].

– Говори.

– Кто-то прислал нам е-мэйл по поводу Ривенджа. Нам дали двадцать четыре часа на то, чтобы депортировать его в колонию симпатов, в ином случае они сообщат Глимере о том, что он такое, и дадут им понять, что ты и все мы были в курсе его сущности, но не предприняли по этому поводу никаких мер.

Роф резко открыл глаза.

– Что за хрень?

– Я уже копаю информацию по адресу отправителя. Проникнув в их ИТ-систему, возможно, я смогу взломать аккаунт и узнать, кто это был.

– Черт... много бы я отдал, чтобы этот документ не мог прочитать кто-то еще. – Роф сглотнул, от давления в висках затошнило. – Так, свяжись с Ривом, расскажи ему о письме. Посмотрим, что скажет он. Глимера в полном раздрае и перепугана, но если это дерьмо всплывет наружу, у нас не останется выбора – в противном случае, против нас пойдут не только аристократы, но и простые гражданские.

– Заметано. Позже доложу обстановку.

– Поторопись.

– Эй, ты в порядке?

– Да. Иди, звони Риву. Будь все проклято.

После того, как дверь снова закрылась, Роф застонал. Нежное мерцание огня усиливал агонию в висках, но он не собирался гасить камин: сидеть в полной темноте не вариант, не после того милого утреннего пробуждения, когда перед глазами стояла полночная темень.

Закрыв глаза, он попытался абстрагироваться от боли. Немного отдохнуть. Это все, что ему нужно.

Просто немного отдохнуть.