Отпущение грехов

Глава 16

Ледяной смешок Гейл заставил его поморщиться. Существует миллион других способов удостоверить свою личность, но Эндрю сомневался, что какой-нибудь из них мог бы уменьшить боль и гнев, читавшиеся в ее взгляде.

— Думаешь, я поверю? Убирайся к черту! — крикнула она.

Эндрю потянулся к ней, но Гейл попятилась.

— Не прикасайся ко мне!

Горечь, звучавшая в ее голосе, железными когтями впивалась в его сердце. Гейл отдалилась от него и физически, и душевно, и теперь он бессилен сократить разделявшее их расстояние.

— Гейл, ты должна выслушать меня.

— Зачем? Чтобы услышать новую ложь?

Она выпрямилась, гордо подняла голову и ушла в спальню.

Эндрю волей-неволей пришлось пойти следом. Он не верил, что сумеет заставить ее понять. Разве можно это сделать, если он сам не понимает, почему позволил вещам зайти так далеко?

Гейл оскорблена, и он ненавидит себя за то, что причинил ей боль. И все же нужно найти слова, которые убедили бы Гейл в искренности его чувства. По крайней мере, его любовь — это святая правда. Впрочем, его мольбы не изменят того, что он лгал ей, использовал ее и, прости его Господи, причинил ей боль.

— Послушай, я понимаю, что ты сердишься, но…

Гейл смерила Эндрю яростным взглядом, а потом стащила с себя его футболку и бросила на кровать.

— Сержусь? Слишком мягко сказано! — Оставшись в одних красных носках, она пересекла комнату, подошла к комоду и выдвинула верхний ящик. — Кажется, я велела тебе убираться отсюда! — бросила она, надевая тонкие хлопчатобумажные трусики.

— Я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

За трусиками последовали розовые с серым пижамные штаны и розовый топ.

— Куда нужно обращаться, чтобы выставить из квартиры агента ФБР? В ЦРУ?

— Твой брат скоро позвонит снова, — сказал Эндрю, не обращая внимания на ее сарказм. — Я могу помочь ему.

— О да, поможешь. Надев на него наручники. — Гейл протиснулась мимо него и устремилась в кухню. Дверь буфета громко хлопнула. Она пошла обратно, но остановилась на полдороге и повернула в ванную.

— Это не так, — сказал Эндрю, остановившись в дверях. — Я провел тщательное расследование и кое-что нащупал. Его решили сделать козлом отпущения.

Гейл открыла аптечку, вынула из держателя зубную щетку Эндрю и бросила ее в пластиковый пакет.

— Я могла сказать тебе то же самое. — Гейл взяла бритву и показала ею на Энди. — Именно это я собиралась сделать, когда зазвонил телефон. О Боже, а я еще чувствовала себя виноватой, что не рассказала тебе о Крисе! Как я могла быть такой слепой? — Бритва последовала за щеткой.

— Дай мне объяснить тебе…

— И такой дурой! — продолжала бушевать Гейл. — Я же привыкла к тому, что вы, ублюдки, не даете мне проходу! Я различала вас в толпе за сто метров! Но за последние девять месяцев слегка расслабилась. Потому что никто из вас давно не прослушивал моего телефона и не рылся в моей почте! — Она швырнула в пакет керамическую чашечку для взбивания пены, и та громко стукнулась о бритву.

— Гейл… — попытался начать говорить Эндрю, но безуспешно.

— Значит, таков был ваш план? На время оставить меня в покое. Усыпить мою бдительность. Заставить поверить в то, что вы подумали, будто мне нечего вам рассказать. А потом пустить в ход тайное оружие. Что, спать с врагом положено вам по инструкции? Или это просто одно из преимуществ вашей профессии?

Эндрю вздохнул. Он заслужил это. Ее сарказм, гнев и даже презрение совершенно справедливы.

— Надо отдать тебе должное, ты хорошо справился с заданием, — сказала она, продолжая обшаривать аптечку в поисках его вещей. — До сих пор я ничего не замечала.

— Гейл, послушай…

Она захлопнула зеркальную дверцу и смерила его горящим взглядом.

— Вы уже сказали все, что следовало, специальный агент Лавкрафт! — Она сняла с полочки флакон «Олд Спайс» и потянулась к пакету.

Но Эндрю перехватил ее руку, не дав разбить одеколон о чашечку.

— Проклятье! Помолчи и послушай меня.

Гейл сделала преувеличенно глубокий вдох, но это не помогло ей успокоиться.

— Что? Зачем? Что ты можешь мне сказать? Что на самом деле ты шпионил за мной, пытаясь доказать невиновность моего брата? Рассказывай это кому-нибудь другому, стукач! Запас моего доверия истощился! — Она разразилась градом ругательств.

Эндрю закрыл глаза и покорно выслушал их.

— Мне очень жаль, — сказал он, глядя на Гейл сверху вниз. — Я не думал, что так получится.

Она дернула руку, и он выпустил ее. Флакон с одеколоном плюхнулся в пакет с меньшим шумом, чем все остальное.

— Я тоже. — Она отстранила его и вышла из ванной.

Эндрю вздохнул и последовал за ней в спальню. Он понимал гнев Гейл. Если называть вещи своими именами, он действительно использовал ее, чтобы получить информацию. Однако постепенно все изменилось. Когда Эндрю приступал к этому гиблому делу, им владела решимость спасти свою пошатнувшуюся карьеру. Но так продолжалось только до тех пор, пока они не легли в постель. Как ни пытался Эндрю убедить себя в обратном, однако отнюдь не все время, проведенное им с Гейл, было посвящено работе. Настал момент истины, понял он. Увы, он понятия не имел, как заставить Гейл поверить, что его чувства к ней не имеют никакого отношения к полученному им заданию.

— Ты должна понять… Ничто из случившегося не входило в мои планы.

Гейл бросила пакет на кровать и посмотрела на Эндрю как на сумасшедшего. Возможно, она права.

Он покачал головой и сделал еще одну попытку.

— Когда я приехал сюда, то не думал, что дойдет до этого.

— До чего, Эндрю? Ты надеялся, что я не узнаю, с кем имею дело? Что ты лживый сукин сын с моралью таракана? — Она щелкнула пальцами, пытаясь найти нужные слова. — Или ты хочешь сказать, что не собирался втереться ко мне в доверие, заставить меня влюбиться и рассказать, где мой брат скрывается последние три года?

Эндрю сделал два шага и оказался рядом. Желание обнять Гейл и привлечь ее к себе было нестерпимым.

— Мне очень жаль, что я причинил тебе боль, — сказал он, подняв сброшенную Гейл майку. — Я не хотел этого.

— Ты даром потратил время, — тихо сказала она, не сводя взгляда со смятых простыней. — Я не знала, где находится брат, и не знаю этого до сих пор. Он не говорил мне ни слова. И, хотя мне было очень тяжело, я понимала, что Крис прав. А сейчас понимаю это лучше, чем когда бы то ни было.

Она посмотрела на него. Гнев Гейл немного ослабел, но боль, стоявшая в ее золотисто-зеленых глазах, разрывала ему сердце.

— Если бы ты не пожалел времени и прочитал километры бумаги, потраченной ребятами из Бюро на отчеты о моем брате, — продолжила она, — то знал бы, что я говорила всем предыдущим ищейкам то же самое.

Эндрю хотел что-то ответить, но Гейл ткнула его пальцем в грудь.

— Я не знаю! — выкрикнула она, чеканя каждое слово.

Эндрю перехватил запястье Гейл, боясь, что она продырявит ему грудь.

— Не сомневаюсь, — ответил он. — Я понял это, когда увидел календарики.

Гейл широко раскрыла глаза и недоверчиво посмотрела на него. В ее мозгу тут же вспыхнула картина из недалекого прошлого: Эндрю стоит у тумбочки с ящиком в руках, содержимое которого валяется на полу. С самого начала она играла ему на руку! Ее душил гнев, душа изнывала от боли.

Гейл вырвала руку и отшатнулась. Она не была склонна к насилию, но в эту секунду ей хотелось убить его. Предатель! Гнев, боль и жестокое разочарование, в котором она не хотела себе признаваться, слились воедино, и грянула буря.

— Ты ублюдок, — сквозь зубы процедила она. — Значит, все это было только… — Не в силах видеть искаженное болью лицо Эндрю, Гейл резко отвернулась, села на кровать и мертвой хваткой вцепилась в край матраса. — Думаю, тебе следует уйти… — Она уставилась в пол, пытаясь не давать воли чувствам. Смотреть на Эндрю она не могла, потому что чувствовала себя набитой дурой.

— Я не уйду, — ответил он. — Во всяком случае, до тех пор пока мы не уладим это дело.

Эти слова невольно заставили ее поднять взгляд.

— Как его можно уладить? Ты лживый ублюдок, использовавший меня, чтобы найти брата. О чем говорить, если я была нужна тебе только как ниточка, ведущая к Крису?

Эндрю опустился на корточки, продолжая смотреть ей в глаза. Его рука легла на ее колено, и Гейл закрыла глаза. Каким бы лютым ни был ее гнев, тело продолжало отзываться на его нежное прикосновение.

Будь ты проклят!

— Сначала это было правдой. Но теперь — ничего подобного.

Гейл попыталась рассмеяться, хотя не видела в своем положении ничего веселого.

— Понятно. Я оказалась настолько хороша в постели, что ты напрочь забыл о своем задании, верно? Если бы я знала, что вас так легко отвлечь, то переспала бы с первым же агентом, который постучал в мою дверь три года назад, и тем избавила бы себя от множества забот!

Эндрю чертыхнулся, встал и пошел к двери.

Вот и хорошо. Сейчас она останется одна, заберется в постель, укроется с головой и забудет обо всем на свете.

Но он вернулся. Черт побери! Она должна справиться с собой, однако в присутствии Эндрю это невозможно.

Эндрю остановился перед ней.

— Что мне делать, Гейл? Какие слова я должен найти, чтобы ты дала мне возможность объяснить происшедшее?

Гейл хотела сказать что-то язвительное, но закусила губу и тяжело вздохнула. Ничто не может заставить ее передумать. Она убеждена в этом. Говорить не о чем. Поступки Эндрю красноречивее слов. Он использовал ее. Спал с ней, пытаясь продолжить следствие. Никаких объяснений не требуется.

— Послушай… — начал он, но тут же умолк, потому что она вскочила с кровати.

— Не здесь, — сказала Гейл и вышла в гостиную.

Оставаться в комнате, где она отдавалась Эндрю, было выше ее сил. Она не должна была влюбляться в него, но все же сделала это. Дура! Что-то, о чем Гейл не хотелось думать, заставило ее открыть этому мужчине сердце, давно запертое на ключ.

Она включила лампу, села на диван, прижала колени к груди, обхватила их руками и положила на них голову. В висках пульсировала кровь. Сердце ныло. Тело дрожало от напряжения. Ей хотелось только одного: впасть в блаженное беспамятство и забыться. Забыть об Энди. О Крисе. Обо всем на свете.

Вошел Эндрю, сел на стул, наклонился вперед и уперся локтями в колени. Она подняла голову и посмотрела на него. Судя по всему, ему было не лучше, чем ей, но это не утешало.

— Сегодня вечером я услышала его голос. Впервые за три года, — бесстрастно сказала Гейл. — Ты знаешь, что испытывают люди, когда отчаянно хотят поговорить с дорогим им человеком, но не могут это сделать?

— Да, знаю, — глядя ей в глаза, ответил он.

Гейл понимала, что Эндрю думает о матери, продавшей его за порцию наркотика.

Хотя причина нашей разлуки с Крисом была совсем другой, его исчезновения и молчания было достаточно, чтобы защитить меня от таких, как Эндрю. Но все оказалось бесполезно, подумала она и отвернулась.

— И тем не менее продолжаешь допрашивать?

Он вздохнул.

— Нет, Гейл. Я хочу, чтобы ты поняла… Когда я ехал в Оуквуд, то не имел представления, чем это кончится. Да, меня послали, чтобы установить с тобой контакт. Познакомиться с тобой, скрыв, что я из Бюро, и получить сведения, которые могли бы навести на след твоего брата. Но я никогда не думал, что наши отношения зайдут так далеко.

— Иными словами, ты признаешься, что спал со мной ради достижения своей цели.

— Нет. Но думаю, что при необходимости я мог бы пойти на это. Я принадлежу к тем агентам, которые ради дела не останавливаются ни перед чем. В последнее время это качество доставило мне множество неприятностей.

— Если ты думаешь, что меня это утешает, то ошибаешься.

Эндрю криво усмехнулся.

— Но все изменилось, как только мы легли с тобой в постель. Я ничего не мог с собой поделать. Когда я оставался один, то поднимался к себе и рылся в километрах бумаги, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на то, что могло бы вернуть тебе брата.

Она нахмурилась.

— Зачем?

Эндрю тяжело вздохнул, поднялся, обошел кофейный столик и направился к стулу, который стоял у двери.

— Наверное, я надеялся, что, если сумею вернуть тебе брата и доказать его невиновность, ты сможешь простить меня за то, что я не рассказал тебе правду с самого начала.

Гейл попыталась что-то сказать, но он поднял руку, призывая ее к молчанию.

— Я не уверен, что найденного будет достаточно, но думаю, что Крис сумеет правильно воспользоваться тем, что я обнаружил вчера вечером.

Эндрю взял со стула коричневый конверт и бросил его на кофейный столик. Конверт скользнул по крышке стола, но Гейл успела подхватить его, не дав упасть на пол.

Она была сбита с толку и не знала, кому и чему верить. Как можно доверять Эндрю, если ее обманули даже собственные инстинкты? Она думала, что знает Эндрю, но человек, который заставил ее сгорать от желания, оказался фикцией. Простым прикрытием. Она влюбилась в Эндрю Лавкрафта, учителя и тренера баскетбольной команды местной средней школы, а не в агента ФБР, разыскивающего ее брата, чтобы наказать за преступление, которого тот не совершал.

Неужели сейчас он говорит правду? А если да, то зачем? Может быть, для него это предлог, чтобы заманить брата в ловушку, обвинить в убийстве и арестовать?

Эндрю продолжал стоять и смотреть на нее сверху вниз. Его красивое лицо было бесстрастно. Если бы Гейл не знала его, то могла бы подумать, что Энди безразлично, поверит она ему или нет. Но она его знает. Как мужчину, а не как агента. Мужчину, сиреневые глаза которого когда-то смотрели на нее с такой страстью, теперь были полны той же боли, которая уже почти час терзает ее сердце. С тех самых пор как он забрал у нее телефонную трубку.

Наконец он повернулся и пошел к двери.

— Отдашь это Крису, когда увидишься с ним, — сказал он, взявшись за ручку.

Гейл спустила ноги на пол.

— Куда ты?

Он оглянулся.

— Обратно в Нью-Йорк.

— Но… что будет с Крисом?

— Я напишу в отчете, что ничего не добился. Крис скоро перезвонит. Скажешь ему, что я оставил конверт. Там написано, как меня найти. Отдашь ему конверт, а на словах передашь, что я сделаю все, чтобы ему помочь.

Он отвернулся. Гейл овладела паника. Десять минут назад она мечтала, чтобы этот человек ушел и никогда не возвращался. Но теперь, видя, что Эндрю навсегда уходит из ее жизни, она не смогла справиться с ужасом, рвавшимся наружу.

— Подожди!

Эндрю остановился, не выпуская из пальцев серебристую ручку.

— Гейл, мне и так тяжело. Не надо. Пожалуйста…

Слезы, которых почему-то не было, когда Эндрю представлялся Крису, теперь жгли глаза и мешали видеть.

Я не хочу расставаться с ним, Пока не хочу.

Как ни глупо, но это было правдой. Гейл не знала, сумеет ли когда-нибудь простить ему обман. В глубине души она была убеждена, что отныне у них не будет ничего общего, кроме тяжелых воспоминаний. И все же в каком-то уголке ее сознания сохранялась надежда. Ведь она полюбила не тренера и учителя, а мужчину. Так какая разница, чем он зарабатывает себе на жизнь?

— Как быть с Крисом? — спросила Гейл. — Ты знаешь это дело изнутри. У него могут возникнуть вопросы, на которые я не сумею ответить.

Она пристально наблюдала за ним. Эндрю не сдвинулся ни на дюйм.

— Ты должен быть здесь, когда Крис перезвонит, — сказала она.

Может быть, на ее решение повлияло то, что он действительно хотел уйти, не дожидаясь звонка Криса. Гейл подумала, что у него на самом деле могут быть доказательства невиновности брата. Нежелание Эндрю продолжать обман заставило ее еще раз поверить этому человеку. Видимо, Крис тоже поверил ему. Крис, который не доверяет даже ей самой.

Боже, как все сложно… Ее боль и оскорбленные чувства сплелись в клубок, который невозможно распутать. Ясно одно: если она хочет снова увидеть брата и спасти его, то Эндрю обязан присутствовать при ее встрече с Крисом. Непонятно почему, но Крис, кажется, готов доверить Эндрю не только свою жизнь, но и жизнь собственной сестры.

Она встала и сказала:

— Не знаю, о чем думал Крис, но, похоже, ты единственный человек, с которым он разговаривал за эти три года. Кажется, он доверяет тебе.

Эндрю повернулся и посмотрел на нее. Выражение его лица не слишком вязалось с представлением об агенте, готовом на все ради достижения своей цели.

— Это из-за тебя.

Она нахмурилась.

— Из-за меня? Почему?

— Потому что я оказался в твоей квартире после полуночи.

Гейл пожала плечами.

— Ну и что?

У Эндрю приподнялся уголок рта.

— Сколько мужчин ночевало в твоей спальне за последние три года?

При мысли о том, чем они занимались до полуночи, Гейл вспыхнула.

— Только поэтому?

— Ничто другое мне на ум не приходит.

— Эндрю, ты должен быть здесь, — сказала она, обходя кофейный столик. — Он верит тебе. — Гейл не стала добавлять, что она сама никогда бы ему не поверила и не поверит впредь. Ради Криса нужно притвориться, что она сохранила к Эндрю хотя бы небольшую часть прежнего доверия. — Сведения, которыми ты обладаешь, могут вернуть ему жизнь.

— Не знаю, так это или не так, но готов прозакладывать свой значок, что его подставили. Улики против него с самого начала были слишком явными. Ни одной сомнительной. Все неопровержимые. Слишком неопровержимые.

Она положила конверт на кофейный столик.

— Но ты давно знал это. Что заставило тебя передумать и снова начать копаться в бумагах?

Эндрю хотел что-то ответить, но ему помешал телефонный звонок.