Отпуск Бога

И отдыхал Он на седьмой день… но от осознания того, что завтра понедельник, он чуть не отменил его

– Ке-ке-ке, эта запись пополнит мою коллекцию «Шокированные детишки», – хохотал Густав, вываливаясь из портала к себе в квартиру, где его ждали Офис и Великая Красная.

– Мы ведь могли по-другому замаскироваться. Ведь могли же? – спросила Камелия.

– Могли, но это было бы не так весело. Я теперь жду не дождусь реакции Азазеля и Михаеля на мой небольшой засвет, – с улыбкой до ушей ответил Густав, принимая свою нормальную форму.

– Засвет? – переспросила Офис.

– Ну, я слегка полыхнул своей аурой. Самую малость, чтобы Михаель и Азазель смогли почувствовать.

– Я, не понимаю, зачем это было нужно?

– Да просто так, захотелось, – отмахнулся Густав, – Вы души Хати и Сколла не потеряли?

– Обижаешь, – надулась Великая Красная, – Вот они все, лежат на столе, – указала она на три светящихся шарика на столе.

– Отлично. Отлично! – с маниакальной улыбкой проговорил Густав, взяв души в руки, – Думаю, я сделаю не один механизм, а сразу два, ку-хи-хи.

– Офис…

– Да, Бака-красная…

– Мне кажется, его надо спасать, – произнесла Камелия, смотря вслед уходящему шаткой походкой Библейскому Богу.

– Это бесполезно, – отрицательно покачала головой Офис, – Я, не смогла этого сделать недавно.

– Ну, так ты была одна, – предложила Апокалиптика, – Сейчас нас двое.

– Я, не думаю, что это выход, – подумав несколько минут, сказала Офис, добавив, – Пока. Пусть закончит задуманное.

– Думаешь, лучше ему не мешать?

– Он занимается любимым делом, – сказала Офис с лёгкой улыбкой на лице, – Он не мог творить двести лет.

– Ты такая чуткая. Слу-у-ушай, а как он всё это провернул? Ну в смысле, свою смерть. Ведь он не может умереть, а только ослабеть, но тогда бы вся жизнь во вселенной была бы уничтожена.

– Я, не знаю. Бог не вдавался в подробности. Я, не спрашивала, я помогала ему восстановиться.

– Нда, надо было нам раньше начать общаться так близко, как сейчас, – вздохнула Великая Красная.

– Ты, была слишком буйной, чтобы с тобой общаться чем-то кроме Тригексы.

– Я всего-то люблю полетать!

– С твоими размерами летать противопоказано.

– У меня кость широкая!

– Это всё отговорки. Ты разрушаешь всё, где появляешься.

– Но сейчас-то всё нормально!

– Спасибо Творцу за его амулет и барьеры, – сказала Офис, хлопнув два раза в ладоши.

– Ты… ты… ты жестокая и бессердечная! – всхлипнула Великая Красная, убежав на кухню.

– Хе, – усмехнулась Офис, но, услышав звук открывшейся двери холодильника, поспешила вслед за сестрой, – Я, не позволю найти тебе утешение в моих сладостях!

– Око за око! – отозвалась Великая Красная.

Преисподняя, временная комната Азазеля.

– Ты пришёл? – не спрашивая, а утверждая, произнёс Азазель, поднимая сонные глаза на вошедшего Михаеля.

– Азазель, ты после подписания договора с Одином сам не свой, – усталым голосом произнёс архангел.

– Ты тоже, братец, – усмехнулся Азазель, – Думаю, мы думаем об одном и том же.

– Та девочка-волшебница, – проговорил Михаель, сев рядом с лидером падших ангелов.

– Да. Точно такая же аура, имя, голос… всё как у отца, – вздохнул Азазель, поднимая с пола полупустую бутылку рома, – будешь?

– Не стоит искать выхода в бутылке, Азазель.

– А что мне делать, брат? Ты знаешь, за что меня изгнали с Небес. Признаюсь, изгнали за дело, но это не отменяет того, что меня наказали слишком строго. И теперь я вижу… вижу… ЭТО! – воскликнул Азазель, залпом осушив бутылку.

– Похоже, кроме нас никто ничего не понял.

– И ты им не сказал? Я тебя не узнаю.

– Думаю, ты и сам знаешь причину.

– Да… Библейский Бог, Всеотец, Создатель, избивает одного из сильнейших монстров Норвежской Мифологии сковородкой, распевая похабную песенку и нецензурно ругаясь. И всё это в облике девочки-волшебницы. Девочки-волшебницы, Михаель! Которая является олицетворением невинности и справедливости! Почему не в облике Серого Рыцаря или монаха? – практически провыл Азазель.

– Вот поэтому нам никто не поверит. И заявив о том, что сегодня в Преисподнюю приходил Бог, мы выставим себя не в лучшем свете.

– Да над нами будут смеяться все мифологии, – проворчал Азазель. Но вдруг резко встал с дивана, – Погоди-ка, а не мог ли Гарри Поттер, который последнее время крутиться вокруг Офис, тоже быть Библейским Богом?!

– Не думаю, мы бы почувствовали.

– Но ведь он превратил Усиливающий Механизм в… в… у меня даже слов нет, как это назвать. Я как вспоминаю его тренировки, так мне рыдать хочется!

– Всё так плохо?

– Ты даже не представляешь. Иссей призывает свой священный механизм, начинает спарринг с моим тренировочным роботом, и тут из его перчатки доносится этот «курлык»! Вместо громогласного голоса Драига, возвещающего об усилении, звучит курлыканье обычного голубя!

– Так вот кто скрывается под именем Блуди Спэрроу, – озадаченно проговорил Михаель.

– Как? А ладно, забудь, – махнул рукой Азазель, – Если не считать изменившегося голоса, священный механизм Иссея работает как обычно. Вот только Альбион грозится найти и разорвать Гарри Поттера, где бы тот не находился, а вот Фафнир и Таннин считают, что лучше смерть, чем заточение в артефакте.

– Может быть они и правы, – вздохнул Михаель, – Азазель, хватит. Какая это уже по счёту? – спросил он, смотря на взявшего бутылку виски Азазеля.

– Я падший, мне можно. И вообще, раз нам никто не поверит, может, найдём вещдок?

– Ты о чём?

– А давай найдём нашего папашу, а? – ухмыльнулся Азазель, откупоривая бутылку, – Это ведь возможно, если воспользоваться Божественной Системой?

– Думаю да. Но зачем?

– А заставим его разгребать весь тот бедлам, что он устроил. Ты сможешь отдохнуть, у ангелов снова родятся дети и они перестанут вымирать, а вместе с этим, и у падших улучшится демография. Или ещё лучше, отдадим его Серафалл. Ты видел, как она смотрела на его спектакль? – оскалился Азазель.

– Боюсь, ничего хорошего из этого не выйдет, – покачал головой Михаель, – Для ангелов.

– Хм… а ведь ты прав. Но давай сперва попробуем его найти.

– А если он всё же сотрудничает с Офис?

– Вот и узнаем. Ну, ты со мной? – спросил Азазель, поднимая бутылку вверх.

– Да. У меня тоже есть многое, о чём я хочу спросить у отца.

– Вот только никто об этом не должен знать, – сказал Азазель, залпом осушив бутылку наполовину.

Спутник Юпитера Ио, полночь по времени Токио.

«Гончие Дикой Стаи! Хати, Сколл!» – мысленно приказал Густав, и в его руках появилось два пистолета.

Покрутив пистолеты в руках, он удовлетворённо кивнул и стал расстреливать ближайшие валуны, копируя движения ган каты из просмотренного месяц назад фильма, который и вдохновил его на создание нового священного механизма. Чёрные массивные пистолеты почти ничем не отличались друг от друга, но внешность была обманчива. Пистолет в левой руке мог выстреливать сгустками огня разного размера и температуры, когда как пули правого могли замораживать область, куда попадали.

«Крушитель Баланса! Вожак гончих, Фенрир, не подведи меня!» – мысленно произнёс Густав, скрестив два пистолета перед собой.

Те засветились и превратились в большой пулемёт Гатлинга с тремя вращающимися блоками по три ствола в каждом. Усмехнувшись, он выкрутил регулятор мощности выстрела на максимум и нажал на гашетку, направив стволы в сторону ближайшей горы. Та была буквально разрезана струёй пуль, выплёвываемых пулемётом.

«Жаль, что пришлось пожертвовать возможностью напитки патронов магией ради регулируемой пробивной способности и мощности фугасного заряда. А всё из-за бесконечных патронов и максимальной скорострельности в девять тысяч выстрелов в минуту», – с грустью подумал Густав, но его грусть быстро улетучилась, – «Но это легко компенсировать. Ярость стаи! Абсолютная Форма!»

Пулемёт в руках Густава засветился и стал менять форму, уступая место странного вида оружию. Внешне оно напоминало крупный ручной гранатомёт, но ствол был значительно толще и по бокам вместо обойм с гранатами были два прямоугольных выступа с вентиляционными отверстиями, в которых горел мёртвый зелёный свет. Такой же свет, но немного ярче, горел из ствола.

Осмотрев получившееся оружие, Густав направил его в сторону извергающегося вулкана и нажал на курок. В следующее мгновение на кончике ствола сформировался полупрозрачный шар из тёмно-зелёной энергии, который полетел в сторону вулкана. Скорость полёта сгустка энергии была небольшой, около 15 километров в час, что было очень медленно. Но Густав терпеливо ждал, когда сгусток энергии достигнет цели и его ожидания оправдались сполна. В месте, куда пришёлся удар, словно испарили кусок склона вулкана. Кивнув, Густав вновь выстрелил в этот вулкан, но теперь он подержал курок несколько секунд. И в этот раз сгусток энергии просто-напросто испарил вулкан.

«Медленно, но верно. В конце концов, не зря же говорят, что смерть никуда не торопится. Самонаведение придётся испытывать на ком-то из Бригады Хаоса», – подумал Библейский Бог, возвращая свой священный механизм в его базовую форму парных пистолетов, – «Думаю, спец-способности проверять смысла нет, раз все критичные узлы работают нормально. Да и я всегда смогу его перепрошить. Так, пора домой».

Академия Куо, через день после подписания союзного договора между Библейской и Норвежской мифологиями.

– Добрый день, класс. Я ваша новая учительница английского, меня зовут Россвайс Винтерфелл. Рада с вами познакомиться, – представилась классу новая учительница, в которой присутствующие члены Оккультного Клуба узнали валькирию Россвайс, бывшего телохранителя Одина. И в которой Густав узнал просто знакомое лицо.

– Она… само совершенство! – воскликнули Матсуда и Мотохама, пока Иссей молча раздевал валькирию взглядом.

«Они что тут устроили, зоопарк? Высший демон, полудемон-полупадший, обращённый демон, демон-некомата, падший ангел, обычный ангел, а теперь ещё и валькирия! Им что здесь, мёдом намазано? Или чем-то другим?» – пронеслось у Густава в голове.

– Прошу вести себя прилично, или я буду вынуждена сделать вам замечание с занесением его в ваше личное дело, – сказала Россвайс, строго смотря на Матсуду и Мотохаму.

– Хай, – сокрушённо ответили два извращенца, сдувшись под взглядом валькирии.

– Лучше занести им это замечание в челюсть, как это делает Муруяма, – тихо проговорил Густав, но все его услышали и согласно закивали, за исключением членов Оккультного Клуба и самих извращенцев, которые злобно на него посмотрели.

– Не обращайте внимания на извращенцев, Винтерфелл-сенсей, – сказала Муруяма, – Мы рады вас видеть.

«Что интересно, никто из демонов не наложил на эту валькирию свои загребущие руки», – приглядевшись к Россвайс, подумал Густав.

– Она, может тебя обнаружить, – тихо прошипела Офис Густаву на ранне-лемурийском, – Цао Цао отзывался о ней как о сильнейшей валькирии Валгаллы, которая искусна в магии.

– Ты за кого меня принимаешь, Офелия? – прошептал в ответ Густав, – Чтобы я так опростоволосился?

– Перчатки плачущих душ, – ответила Офис.

– Ты мне так и не простила, что я их случайно продал, вместо того чтобы отдать тебе? – поняв, на что намекает Офис, спросил Густав.

– Из-за тебя мне пришлось три раза фармить данж, – подыграла ему Офис.

– Согласен, мой косяк, – вздохнул Густав.

– Мольтке-сан, пожалуйста, не отвлекайтесь во время урока, – погрозила пальцем Россвайс.

– Простите, сенсей.

– И пока вы снова с нами, переведите четвёртый абзац.

Густав перевёл, за что заработал похвалу и пожелание поработать над произношением. От подобной наглости он немного растерялся. Какая-то валькирия указывает ему, создателю всего и вся, что у него неправильное произношение. Пробурчав себе под нос крепкое немецкое словцо, он вернулся к составлению нового рецепта пирожного, от которого его отвлекло появление нового учителя.

Киото, школьная поездка учеников 2го класса Академии Куо.

– Я поверить не могу, что ты объединилась с Камелией, – шипел Густав на Офис, сидя между ней и Великой Красной в вагоне скоростного поезда.

– Мы, волновались за тебя. Ты стал часто пропадать на работе, – ответила Офис, что-то печатая в телефоне.

– У меня были причины для этого, – ответил Густав, вспоминая свои встречи с Серафалл Левиафан.

– Последнее время ты стал пахнуть этими причинами, – проговорила Офис.

– Ничего серьёзного не было.

– Кхм. Вторник. «Спасибо за прекрасно проведённое время. Не знала, что в зеркальной комнате настолько весело», – прочитала Великая Красная сообщение из телефона Густава, – Нас ты в парк аттракционов не водил. И что это за контакт такой, Крокодил Гена?

– Какого лешего ты читаешь мои СМС-ки?!

– Я читаю твои СМС-ки, потому что Офелия прекрасно знает, чем ты занимался. Вот ещё одна, от того же крокодила. Четверг. «Завтра в четыре у входа в бассейн». Тогда от тебя пахло особенно сильно, и это была не хлорка.

– Чем же от меня пахло? – спросил Густав, отобрав свой телефон у Великой Красной.

– Женщиной, – ответила Офис, – Последний раз вы были настолько близки, чтобы начать нелепые движения, что я удивилась, когда вы остановились.

– У этих нелепых движений есть название, и ты его знаешь, – сказал Густав.

– Менее нелепыми они от этого не становятся, – сказала Офис, доставая пакет с пряниками, – Будешь? – предложила она Великой Красной.

– И ты ещё спрашиваешь? – улыбнулась Апокалиптика, протянув руку к пакету.

– Я вам не мешаю? – спросил Густав, сидя между двумя сёстрами.

– Терпи, – хором ответили те.

– А вот вы мне мешаете смотреть кино, – сказал парень, открывая ноутбук, на экране которого крутилась заставка с пентаграммой, выложенной из трупов.

– Я, запрещаю тебе работать, – произнесла Офис, попытавшись закрыть ноутбук.

– Это не работа, это предосторожность. Ветер шепчет тревожные вести.

– Что такое? – спросила Великая Красная, жуя пряник.

– Грядёт буря. Вон, смотри, плюс двадцать градусов, гроза и шквалистый ветер завтра, – открыв сайт метеослужбы, проговорил Густав, тыкая в экран.

– И всё? – переспросила Великая Красная, – Исправь, – прошептала она.

– Лень, – ответил ей Густав, – И забудьте про меня часа на четыре, пока мы не приедем в Киото.

Спустя пять часов.

– Сазекс-отель? Это… – проговорил Густав, покосившись на своего соседа по комнате, – Саджи, будь добр, закрой уши.

– Чего это я должен их закрывать? – возмутился демон-член студсовета.

– Ну ОК, – пожал плечами Густав, – Das ist Unsinn! Heilige Scheiße, die Eigentümer haben keine Phantasie (Это бред! Срань господня, у владельца совсем нет фантазии – гугл.).

Посмеявшись над попытками Саджи Генширо притвориться, что он ничего не понял, Густав продолжил распаковывать вещи. Впереди его ждал долгий и трудный день в компании двух его названных сестёр, Муруямы, Катасе и Миоко.

На следующий день, обеденный зал гостиницы.

– Я, авторитетно заявляю, что дома кормят лучше, – заявила Офис, сидя за столом и не спеша ужиная.

– Офелия-сан, это же высококлассный ресторан, – удивилась Муруяма.

– Мы живём с Густавом, – указала на парня Великая Красная, – А он знает толк в хорошей кухне.

– Вы его пирожные едите в «Вавилоне», – сказала Офис в ответ на недоверчивые взгляды кендоисток.

– Чего?! – удивлённо воскликнули Муруяма, Катасе и несколько парней и девушек поблизости.

– Scheiße (дерьмо), – буркнул Густав, – Шарик, тебя кто просил?

– Ты слишком серьёзная, вот поэтому у тебя нет парня, Россвайс-сан. Тебе нужно научиться расслабляться, – пошутил Азазель в ответ на замечание валькирии о ненадлежащем исполнении своих обязанностей.

– Это здесь ни при чём! У меня нет парня потому… потому… – начала всхлипывать Россвайс.

– Винтерфелл-сенсей, не слушайте этого бабника, – постарался переключить внимание класса и избежать ненужных расспросов Густав.

– Бабника? – удивлённо изогнув брови, переспросил Азазель.

– У него на лице написано, что он бабник-неудачник. Держу пари, что ему не везёт с противоположным полом из-за того, что он носит женские трусы на голове.

– Мольтке-кун, немедленно извинись перед учителем! – мгновенно посерьёзнев, сказала Россвайс.

– Вы сами посмотрите, у него след от резинки трусов на лбу, – сказал Густав, незаметно махнув рукой под столом.

– А ведь правда, – проговорила сидевшая ближе всех к Азазелю Миоко, – Кружевные…

– Это всё ложь! – воскликнул Азазель, пытаясь разглядеть свой лоб в своём отражении на ложке.

– На воре и шапка горит, правда девчат? – спросил Густав у Муруямы и Катасе, которые осуждающе смотрели на Азазеля.

– Мы были о вас лучшего мнения, Азазель-сенсей, – проговорила Муруяма.

А вот у Иссея взгляд был совсем не осуждающий, а скорее сочувствующий. И в нём читалось понимание тех чувств, которые может испытывать извращенец, которого застукали.

– Так что не вам учить Винтерфелл-сенсей, Азазель-сан, – поучительно сказал Густав.

– Россвайс-сенсей, не обращайте внимания на этого извращенца! – выкрикнула одна из учениц.

– Да, вы очень красивы и умны, парни недостойны вас! – хором выкрикнули несколько девушек.

– Ты ведь специально, да? – спросила Великая Красная.

– Пусть не строит из себя невесть что, – игнорируя начавшийся хаос и оправдывающегося Азазеля, сказал Густав, вернувшись к еде, – «Хоть я и уверен, что им подотрут память, но эстетическое удовольствие я себе доставил», – подумал он.

– Он тебе этого не простит, – произнесла Офис.

– Да пофиг, его проблемы, – махнул ложкой Густав.

На следующий день Густав оставил свою группу наедине с магазином одежды, а сам решил пройтись самому по местным достопримечательностям. И во время своей прогулки он наткнулся на знаменитый мост Тогетсукоё, скрытый странным молочным туманом.

– Потерянное Измерение, – пробормотал Густав, поводив рукой по туману, который скрыл от его взгляда демонов и одного из его сыновей, – Надо же, а Офис про это ничего не говорила. Кто-то решил проявить самостоятельность? Надо посмотреть, и это работа для девочки-волшебницы Эллохим-чан!

Посмотрев по сторонам, он превратился в маленькую беловолосую девочку десяти лет, на которой было надето голубое платье с белыми единорогами и красными кедами. Осмотревшись и довольно кивнув, он смело шагнул в туман, и, пройдя два шага, увидел точную реплику древнего моста и прилегающих к нему улиц. Но вот происходящее на мосту было куда интереснее.

– Сенсей, Куно говорила, что один из стражей Ясаки упоминал странный туман, который появился перед её исчезновением, – воскликнул Иссей, с опаской посматривая на группу монстров, появившихся перед членами Оккультного Клуба.

«Цао Цао и, судя по всему, его дружки», – подумал Густав, смотря на противников демонов.

– Цао Цао, ответь на один вопрос, – обратился к носителю Истинного Лонгиниуса Азазель, – Это Бригада Хаоса похитила Ясаку?

– Да.

– Зачем?! – спросил Иссей.

– Она нужна нам для одного эксперимента, результаты которого помогут нашему покровителю, – спокойно ответил Цао Цао.

– Покровителю? Офис? – переспросил Азазель, – Но тогда зачем вы появились перед нами?

– Просто решили сказать «привет».

Пока словесная дуэль плавно перетекала в самую настоящую драку, Густав нашёл укромное место, откуда было прекрасно видно поле боя, и окружил себя различными барьерами, чтобы остаться незамеченным и не пострадать от шальных ударов. Хоть он и был Библейским Богом, изначальным существом, но когда он решил устроить себе каникулы, он отдал большую часть своих сил миру, чтобы тот мог развиваться самостоятельно без необходимости постоянного вмешательства Бога. Да, он сохранил способность творить и влиять на вселенную, как только захочет его левая пятка или иная часть тела, но теперь его могли ранить его же творения. И нанести ему рану было достаточно легко, и пусть он не умрёт, даже если его материальное тело потеряет голову, но ощущения от этого будут настолько неприятными, что Густав решил не испытывать судьбу.

А тем временем на мосту вспыхнула битва. Демоны и ангел отбивались от атак монстров, порождённых священным механизмом «Создатель Разрушений», в то время как Азазель сражался с Цао Цао. Что они говорили, Густав не слышал, но он прекрасно видел, как Аскалон и Дюрандаль отказываются слушаться синеволосую мечницу, и на его лице появилась довольная улыбка. Именно так и должны были реагировать святые мечи, попав в руки демонов. Именно это и должен был сделать Михаель, и не только с мечами, но и со священными механизмами. Нужно было просто поставить галочку возле надписи «Только для людей», и всё.

Со временем стало понятно, что демоны и ангел в лице Ирины Шидоу не смогут одолеть бесконечную волну монстров, создатель которых был под охраной Зигфрида, потомка одноимённого героя и носителя шести демонических мечей, и известного как одного из сильнейших экзорцистов. Однако вот носитель Усиливающего Механизма застыл на месте и словно начал ругаться со своей левой рукой. Заинтересовавшись, Густав воспользовался слабым подслушивающим заклинанием, и чуть не подавился со смеху от услышанного.

– Почему это не работает! – огорчённо воскликнул Иссей.

– Что-то должно было произойти? – спросила молодая девушка в школьной форме, держа в руке дротик.

– Да! Ещё раз! – воскликнул Иссей.

– Курлык, – донеслось из перчатки.

– Да, во что превратился Усиливающий Механизм, – покачала головой девушка.

– И это ваша вина! – крикнул ей Иссей.

– Курлык! – вновь донеслось из перчатки.

– Сиськи! Явите мне ваши мысли! Билингал! – воскликнул Иссей, вытянув руку с раскрытой ладонью в сторону противницы.

– Курлык-курлык! Курлы-чихпы-курлы!

– И? – наклонив голову на бок, спросила девушка, – Нет, серьёзно, что должно было произойти? Это какая-то атака?

– Твои сиськи должны были заговорить!

– Курлы-курлык-таркмаркурлы! – донеслось из перчатки.

– Не смей оскорблять мою мать и отца! – крикнул на свою левую руку Иссей.

– Курлык!

– Что значит «тебе нравятся парни и бабульки»? – побледнев, спросил Иссей, – Мне плевать, что на них удобно сидеть и у них есть семечки и хлебушек!

– Я уже не могу слушать этот бред, – выкрикнула девушка, налетев с дротиком на Иссея.

– Я не с тобой разговариваю! – крикнул ей Иссей, отвесив противнице мощную оплеуху, от которой та улетела в противоположный конец улицы.

На этом Густав прекратил действие подслушивающего заклинания и стал биться головой об стенку в истерике. Ему стало жалко Драига, носитель которого использовал его силу ради того, чтобы раздевать женщин и разговаривать с их грудью. И кто знает, что мог ещё придумать этот озабоченный юнец, так что Валийского Дракона постигла далеко не худшая судьба.

Вернувшись к созерцанию битвы, Густав увидел, как недалеко от ушедших в оборону Зеновии, Кибы, Ирины и Иссея появился магический круг, из которого вышла невысокая симпатичная девушка в остроконечной шляпе и накидке. Сражение ненадолго прекратилось, и Азазель переместился поближе к своим подопечным, с которыми оживлённо беседовала девушка-ведьма. Цао Цао тоже вернулся к своим соратникам и обменивался несколькими словами с вновь прибывшей, но потом рядом с членами Оккультного Клуба появился прорыв в межмировое пространство, откуда вышел огромный человекоподобный гигант из чёрного камня. И этот гигант одним ударом своих огромных рук уничтожил всю армию монстров Создателя Разрушений.

– Етить твою за ногу, откуда у человека боевой голем атлантов?! Да ещё и контролируемый смертным?! – воскликнул Густав, – Этого просто так оставить нельзя!

Тем временем на мосту.

– Ха-ха, похоже, Вали разозлился, когда узнал о нашем наблюдении за ним. Он же не думал, что мы оставим шпиона без наблюдения? – усмехнулся Цао Цао, но тут же напрягся, когда рядом с ним появилась маленькая беловолосая девочка в синем платье, – А ты кто такая, маленькая мисс?

– Секрет, – подмигнула девочка, – Я тут по делу.

С этими словами девочка за один прыжок оказалась на уровне груди голема и пнула его между ног. Внешне удар был слабым, но от этого удара голем разлетелся мелкой щебёнкой по всей округе. Спрыгнув на землю, девочка взяла в рот розовую курительную трубку и повернулась к членам Оккультного Клуба.

– Кто из вас тот злодей и нехороший человек, что притащил сюда это? – выдувая из трубки мыльные пузыри, спросила девочка.

– Эллохим-чан… – начал было Азазель, но был перебит девочкой.

– Ты, молчи! Я с извращенцами не разговариваю!

– Почему я извращенец?! – воскликнул Азазель.

– У тебя из кармана торчат женские трусики, – сказала девочка.

– Это не моё! – выкрикнул Азазель, достав из кармана белые трусики с нарисованным мишкой.

– Все вы так говорите, – мило надув губки, сказала девочка, – А теперь, девочка-волшебница Эллохим-чан должна вас предупредить. Если она когда-нибудь узнает о подобном големе, его хозяйка будет наказана вот этим! – сказала она, погрозив демонам полуметровым резиновым пенисом, покрытым шипами.

– Страшное наказание, воистину, – сквозь смешки проговорил Зигфрид.

– Да, мой учитель сказал, что это самое страшное оружие. Правда, он как-то странно хихикал, говоря, что эту дубинку зовут Хьюго Кокс, – гордо выпрямившись, сказала девочка, после чего убрала устрашающего вида игрушку для взрослых в кармашек платья, – Всё, я вас предупредила, – погрозив пальцем, она исчезла в вихре мыльных пузырей.

– Думаю, стоит внять предупреждению той, кто с лёгкостью уничтожила Фенрира, – посмеиваясь, предложил Цао Цао, рядом с которым появился ещё один парень в школьной форме, из руки которого стал вытекать молочный туман.

– Мы не прекратим, пока вы не скажете, где Ясака! – выкрикнул Иссей.

– Завтра ночью мы начнём эксперимент в замке Ниджоу, приходи и всё узнаешь, если у тебя хватит сил, – ухмыляясь, произнёс Цао Цао прежде чем исчезнуть.

– Уберите оружие, мы возвращаемся в мир людей, – предупредил Азазель, держась руками за голову, – Найду этого учителя – убью, – тихо прошептал он.

– Сенсей, с вами всё в порядке? – спросил Иссей.

– Да, всё в порядке. Просто небольшая головная боль от больших проблем, – ответил лидер падших ангелов, – Что опять твой священный механизм устроил?

– Он отказывается помогать мне в выполнении моих спец-приёмов, – огорчённо проворчал Иссей, – Они ему не нравятся, видите ли.

– Не расстраивайся, скоро мы решим эту проблему, – рассмеялся Азазель.

Неподалёку от моста Тогетсукоё.

– Замок Ниджоу, значит, да? – пробормотал Густав, вернув себе привычный вид, – Ясаку на эксперименты, да? Ну-ну.

– Ты, где пропадал? – спросила Офис, появившись из воздуха рядом с ним.

– Да тут неподалёку был. Ты в курсе, что твой маленький клуб делает дела без твоего ведома?

– Я, знаю про их планы в Киото.

– Почему не сказала?

– Это поездка для отдыха, нужно отдыхать. Цао Цао разработал хороший план для работы с ёкаями.

– Смотри, Офис, это «Фландре», – поводил Густав у лица Офис блюдцем с пирожным, – Но не простое, а с земляничным джемом. И оно будет твоим, если…

– Цао Цао хочет максимально ослабить ёкаев и для этого сымитировал похищение их правительницы ради эксперимента. Пока Девятихвостой нет, её подданные начнут делёж власти, – ответила Офис, не сводя глаз с угощения.

– Вот видишь, это было не трудно, – улыбнулся Густав, отдавая Дракону Бесконечности блюдце с пирожным, – Значит, Цао Цао хочет подрезать население ёкаев, – задумчиво проговорил он, – Думаю, никто не будет обиженным, если я вырежу ёкаев-бунтовщиков.

– Я, обижусь! Бака-красная тоже.

– Это ещё почему?

– Ты отдыхаешь, а не работаешь. Не нужно вмешиваться в планы Цао Цао.

– Я не буду в них вмешиваться, я просто несколько их ускорю, – ухмыльнулся Густав, – Эх, давно я не разминал свои старческие косточки.

– Я, требую компенсации!

– Тортики?

– Нет, – отрицательно замотала головой Офис.

– Нет? – удивился Густав, – Неужели много тортиков?

– Нет.

– Офис, с тобой всё нормально? Нигде ничего не болит?

– Я, хочу пойти с тобой в бассейн! И в парк аттракционов! И в кино, – заявила Офис.

– И я тоже, – кивнула Великая Красная, появившись рядом с Офис.

– Только после меня, – сказала Офис.

– Хорошо, – согласилась Великая Красная.

– Как-то вы быстро спелись, видимо грядёт Конец Света. Хорошо, я согласен.

– И ты не будешь отнекиваться? – недоверчиво посмотрев на Густава, спросила Великая Красная.

– Зачем?

– Он делает всё правильно, – сказала Офис, – Так написано в инструкции.

– Инструкции? – спросила Великая Красная.

– Да. Я кину тебе ссылку в скайп.

– Офис… – вздохнул Густав.

– Да?

– Не порти интернетом Апокалиптику, она и так видит страшные вещи во снах разумных.

– Да, – вздрогнув, проговорила Великая Красная, – столько странных вещей одновременно я ещё никогда не видела.

Замок Ниджоу, главные ворота, полночь.

– Братья, наши союзники сообщили что задержали мерзких демонов и их приспешников по пути к замку. Но мы не должны расслабляться! Микумо-сама скоро заставит мерзкую кицуне подписать отречение, и у Киото будет новый владыка, который не потерпит праздного разгуливания чужаков по нашим землям, – обратился к стоявшему у ворот десятку стражников человек с головой кобры, одетый в традиционную самурайскую броню.

Стражники ответили восторженными возгласами, но в следующую секунду голова одного из них разлетелась на обугленные куски.

– Кто это сделал?! – воскликнул человек-кобра, обнажив катану.

– А, забыл, что нужно сначала думать, а потом браться что-то делать! – раздался за спиной человека-кобры голос, и голова ещё одного стражника тоже разлетелась на куски, – Но раз уж я уже начал всё через одно место, то надо и заканчивать так же.

Резко развернувшись, человек-кобра увидел школьника, державшего два пистолета, одни из которых был направлен ему в голову и из дула которого струился красный дымок. Второй пистолет, светившийся слабым голубым светом, был направлен ему между ног.

– Верх или низ? – спросил школьник.

– Ты ещё кто такой?!

– Значит низ, – вздохнул парень, и сделал несколько выстрелов в промежность человека-кобры, дополнив их выстрелом в голову.

– Хьюго-сама! – воскликнули стражники, обнажая свои мечи.

– Без обид, но я не переношу цутигумо, – сказал школьник и расстрелял стражников из синего пистолета, превращая их в ледяные статуи.

Покрутив в правой руке светящийся голубым светом пистолет, Густав отозвал его и выстрелил по ледяным статуям ёкаев из второго пистолета, из дула которого вместо пули вылетел огромный огненный шар, испаривший статуи.

– А неплохо, совсем неплохо, – проговорил Густав, отозвав второй пистолет и осматриваясь по сторонам, – Жаль, что не получилось засунуть в Крушитель Баланса такую же кучу способностей, как в базовую форму Дикой Стаи. Хотя, оно и к лучшему, а то получилось бы как с копьём Лонгина. Существование второго артефакта с возможностью неотвратимого ваншота любого разумного было бы слишком для вселенной, – затем он посмотрел в небо и вздохнул, – А вообще, кого я пытаюсь обмануть? И перед кем оправдываюсь? Хочу – делаю имба-вещи, хочу – нет. А-ля-ля-ля!

Густав успел сделать один шаг, как рядом с ним приземлились две баканеко, разновидности кошачьих ёкаев, одетых по всем канонам ниндзя. Кошки действовали синхронно и, в отличие от стражников, не стали задавать вопросов, стремительно атаковав его. Бог был настолько поражён столь кардинальной сменой поведения врага, что защищался только на инстинктах. Всё-таки в этом цикле разумной жизни на планете любили подолгу болтать до, во время, и после драки, рассказывая едва ли не всю суть своих планов.

– Мы на месте! – услышал Густав со стороны ворот голос Хёдо Иссея, который заставил кошек прекратить атаку уворачивающегося от всего Бога.

– Хёдо, Fick deine Mutter (ругается), что за Scheiße (дерьмо) тут происходит? – отпрыгнув от двух баканеко, воскликнул Густав, поворачиваясь к хозяину голоса, – Меня тут бешеные косплееры убить хотя… хотят. Только не говори мне, что ты тоже? – спросил он, рассмотрев появившихся демонов.

В воротах стоял Иссей, на левой руке которого была алая перчатка с золотыми шипами, на плече которого сидела небольшая золотоволосая девочка в традиционной одежде японских жриц-мико с золотыми лисьими ушками на голове. Сзади Иссея стояли Ирина, Киба и Зеновия с мечами наперевес, чуть позади был Саджи с тёмно-фиолетовой перчаткой Поглощающей Линии на правой руке. Но больше всего выделялись Азазель в коричневом кимоно, больше похожем на махровый халат, и Россвайс в розовом спортивном костюме.

– Мольтке-сан, что ты здесь делаешь?! – спросила Россвайс, бросая нервные взгляды в направлении баканеко.

– Я гулял тут днём, и чего-то так устал после посещения одного ресторана, что решил прилечь здесь отдохнуть. А когда я проснулся, на меня напали эти двое нарутопоклонников, – ответил Густав, поворачиваясь спиной к кошачьим ёкаям, – Я даже не успел спросить…

– Берегись! – выкрикнул Иссей, когда две баканеко обменялись взглядами и бросились на его одноклассника. Сняв с себя Куно, он закрыл ей глаза, чтобы маленькая кьюби не видела, как бьют её сородичей.

Киба и Зеновия уже были в паре мгновений от того, чтобы сорваться с места и защитить одноклассника, и вырубить его заодно для упрощения процесса очистки памяти. Но Мольтке сумел их удивить. Быстрым движением достав из заднего кармана своих штанов армейский нож, Густав наотмашь ударил им за спину, всадив лезвие ножа в шею одной из кошек.

– Кумано! – воскликнула оставшаяся баканеко, отскакивая вместе со своей партнёршей, которая захлёбывалась кровью из пробитой сонной артерии.

– А-а-а-а! – истошно заорал Густав, глядя на окровавленный нож и руки.

– Киба, зафиксируй Мольтке, у него сейчас истерика будет, – скомандовал Азазель. Конь Гремори кивнул, но, услышав слова одноклассника, чуть не упал на землю от удивления.

– Ты испачкала мне сувенир! – гневно закричал Густав на баканеко, – Ты хоть представляешь, как тяжело достать настоящий армейский нож Сил Самообороны Японии?!

– Идите вперёд, я займусь Мольтке-саном, – сказала Россвайс Азазелю и команде.

– Я отомщу за Кумано! – выкрикнула оставшаяся баканеко, покрывшись масляно-чёрной аурой.

– Осторожнее, она сейчас в состоянии берсерка! – предупредил Азазель.

Однако предупреждение Азазеля запоздало, так как баканеко в одно мгновение оказалась рядом с Густавом и с горящими от бешенства глазами занесла для удара руку с ужасающего вида когтями.

– Я решил больше с этим не связываться, – театрально вздохнул Густав, – Белое перо для праведника. Чёрное перо для ужасного греха. Мы – вестники Бога и его карающие десницы, что вершат истинное правосудие. Пусть грешники будут наказаны! Да свершится правосудие! – быстро проговорил он, перекрестив атакующую его баканеко.

– Ого, не думал, что вновь услышу боевую литанию рыцарей Иллюминати, – присвистнул Азазель, глядя на застонавших демонов Оккультного Клуба и на вспыхнувший перед парнем крест из света, испаривший кошку-ёкая.

– Даже не напоминай! – стряхивая дымок с пальцев, произнёс Густав, смотря на Азазеля, – Я слинял оттуда, так как не хотел иметь дела со сверхъестественным миром от слова вообще.

– Разве Иллюминати кого-то отпускают? – с ухмылкой спросил Азазель

– Я умею убеждать, – гадко улыбнулся Густав.

– Сенсей, об этом поговорить можно позднее, – сказал Иссей лидеру падших ангелов, после чего повернулся в Густаву, – Мольтке-сан, ты тоже в Бригаде Хаоса? – спросил он, а позади Зеновия и Ирина приготовились к атаке.

– Ты у меня на лбу видишь восемь стрел? – спросил Густав, смотря на бывшего Секюритея как на умалишённого.

– Чего? – переспросил Иссей.

– Я не хаосит.

– Я ему не верю, – сказал Саджи, – Пусть идёт с нами, так мы сможем держать его под наблюдением.

– Да ты гений. Скажи, в студсовете все такие же гении, как ты? – притворно удивился Густав.

– Саджи прав, ты идёшь с нами, – сказал Иссей, – И это не обсуждается.

– Да ладно. Попробуй заставь.

– Мольтке, советую подчиниться, – серьёзным тоном сказал Азазель.

«Выпороть бы тебя розгами за это. Но ничего, месть моя будет жестокой», – подумал Густав, подняв руки вверх, – О-кей, о-кей. Подчиняюсь вашему неоспоримому тактическому таланту.

– Вот и славно. Россвайс, присмотри за Асией и за Мольтке, – обратился Азазель к валькирии.

– Хорошо, – кивнула Россвайс.

– Винтерфелл-сан, ну хоть вы постарайтесь убедить остальных, что меня можно отпустить, – обратился Густав к валькирии, пока демоны и ангел в лице Ирины расчищали дорогу от восставших ёкаев, – Вы же создаёте впечатление разумного индивидуума.

– Прости, Мольтке-сан, но это вынужденная мера, – извиняющимся голосом произнесла Россвайс, – Мы должны убедиться, что ты не заодно с террористами.

– Мда, напрасно я решил, что в достопримечательности мне удастся выспаться, – вздохнул Густав.

– Почему ты не вернулся в гостиницу, Мольтке-сан? – спросила Россвайс.

– Седьмая была лишняя, – ответил Густав.

– Что?

– Я говорю, седьмая была лишняя. Не спрашивайте, что именно, Винтерфелл-сан, я не помню, что за пойло мне наливали в баре. Я помню только то, что оно горело синим пламенем, и его нужно пить именно горящим.

– Ты пил спиртное?! – воскликнула Россвайс, – И как тебе не стыдно?!

– Грешен, Винтерфелл-сан. Но на то я и школьник, чтобы ходить по злачным местам и попадать в плохую компанию. Разве вы не такой же были?

– Я была ответственной девушкой и в школе я занималась учёбой.

Высказаться по поводу того, к чему привела серьёзность и занятие валькирии учёбой Густаву не дал появившийся вместе с двумя десятками тенгу Цао Цао, который после непродолжительного разговора вступил в схватку с Азазелем, оставив молодёжь на тенгу.

«Похоже, Цао Цао не сильно-то и верит в силу повстанцев, раз решил лично вывести Азазеля из боя», – подумал Густав, наблюдая за битвой двадцати трёх тенгу против четырёх демонов и одного ангела, – «В принципе, его можно понять – в соседнем зале находятся оставшиеся повстанцы, Ясака и предводитель мятежников».

Посмотрев на тенгу, преграждавших путь к его цели, Густав перевёл взгляд на Россвайс, сменившую свой розовый спортивный костюм на броню валькирии, которая прикрывала барьерами маленькую кьюби и Асию, попутно помогая сражающимся впереди атакующими заклинаниями. Ему нужно было прорваться к Ясаке, не вызывая вопросов сверх того, что уже возникли ранее, и у него в голове созрел коварный план.

– Может, мне им помочь, Винтерфелл-сан? – обратился Густав к Россвайс.

– Пожалуйста, помоги им спасти мою маму! – услышав слова парня, взмолилась маленькая кьюби.

«Маму?! Ясаку?! Бли-и-и-ин, я влип», – пронеслось в голове Густава, но он продолжил играть роль, – Разве я могу отказать маленькой девочке.

– Мольтке-сан, не вмешивайся, – попыталась сказать Россвайс, но быстро обнаружила себя прижатой к стене, – Мольтке-сан? – спросила она, увидев перед собой улыбающееся лицо своего ученика.

– Талисман на удачу, – улыбнулся Густав и припал к губам валькирии. Очень скоро его язык оказался у неё во рту, и он переместил свои руки на талию валькирии, которая от неожиданности даже не думала сопротивляться. Спустя несколько минут он оторвался от губ Россвайс и произнёс, – А теперь и помирать не страшно.

Оставив шокированную, тяжело дышащую и покрасневшую валькирию позади, Густав побежал в самую гущу сражения, на ходу призывая недавно созданный священный механизм.

– Дикая Стая, – пробормотал он, чтобы его смогли услышать, и вплотную приблизился к одному из тенгу, – Малый бронебой.

Уведя правой рукой удар меча в сторону, Густав выстрелил своему противнику под подбородок пистолетом в левой руке. Затем он резко развернулся, бросив труп своего первого противника в тенгу, атаковавшего Кибу, тем самым пропуская за своей спиной вражеский меч. Повернувшись лицом к атакующему, он сделал не успевающему начать новый удар противнику подножку и несколько раз выстрелил из правой руки по падающему тенгу.

Заблокировав удар очередного противника пистолетом, он прогнулся назад, пропуская над головой меч другого тенгу, после чего резко выбросил руки в стороны, направив оба пистолета в противников.

– Пятикратное «Ура!» разрывному, – проговорил Густав, игнорируя неприятную резь в правом предплечье.

Каждый пистолет выстрелил быстрой очередью в пять выстрелов, оставляя в телах противников дыры размером с кулак. Сделав сальто назад, он в полёте пристрелил очередного тенгу, прежде чем приземлиться и осмотреться по сторонам. Россвайс так и стояла, прилипнув к стене с шокированным выражением лица и румянцем на щеках, Азазель делал попытки не подпустить Цао Цао к демонятам, а Цао Цао делал вид, что у Азазеля это получается. Отвлёкшись на тенгу, который потребовал свою дозу свинца в организме, он решил, что дальше Оккультный Клуб разберётся сам и направился в сторону дверей в следующий зал, но путь ему перегородили два тенгу, отличавшиеся от остальных вооружением.

Вместо классических японских мечей эти два ёкая были вооружены парными кукри, на клинках которых были нанесены светящиеся красноватым светом иероглифы. Не желая проверять правильность своих выкладок о действии иероглифов, Густав подпустил к себе противников и ударил между ног ближайшему. Тенгу согнулся пополам, не ожидая такого подлого приёма от противника, и тут же получил пулю в затылок. От ударов второго ёкая Густав увернулся, стреляя ему по коленкам, но ни разу не попал.

Во время очередного уворота от серии ударов Густав скривился от боли, так как резь в раненом предплечье стала настолько нестерпимой, что он выронил пистолет. Тенгу решил этим воспользоваться и подскочил вплотную к парню, но ему в промежность упёрлось что-то твёрдое и горячее, а после его сознание потонуло в океане боли.

– Мда, невнимательность к мелким деталям приводит к большим проблемам, – проворчал Густав, смотря на болтающуюся на лоскуте кожи правую кисть, пока в сторонке дымились две ноги и верхняя половинка несчастного тенгу.

Вернув обрубок на положенное ему место, Густав вошёл в зал, где он ощущал ранее ауру кицуне и нескольких других сильных ёкаев, оставив позади сражающихся членов Оккультного Клуба. Внутри он увидел лежавшую на полу связанную невысокую блондинку в красном кимоно японских храмовых жриц, которое с трудом скрывало внушительный бюст своей хозяйки.

«А она подросла», – подумал Густав, переводя взгляд с Ясаки на стоявшего рядом с ней человека с собачьей головой, – Будь добр, отойди от девушки, нэ?

– А ты весьма необычен для человека. Настолько необычен, что на тебя реагируют лей-линии Киото. Я бы тебя отпустил, если бы ты не попытался помешать моим планам. Тайгей, – произнёс человек с собачьей головой.

– Да, Микумо-сама, – вышла вперёд закованная в самурайскую броню помесь паука и собаки.

– Возьмите след и преследуйте свою дичь до конца времён, – произнёс Густав, сделав десяток выстрелов в пол, на котором в местах попадания пуль появились тёмно-красные магические круги.

– Убейте его, – одновременно с выстрелами произнёс Микумо.

– Да, Микумо-сама, – кивнул ёкай и дал знак своим товарищам.

– Гончие Тиндала, – произнёс Густав, и из магических кругов на атакующих ёкаев выпрыгнули существа, похожие на полуразложившихся овчарок с отсутствующими органами брюшной полости. Махнув пистолетом в направлении ёкаев, он скомандовал, – Фас!

– Глупо, – произнёс Микумо, глядя как его подчинённые с лёгкостью расправились с псами.

– Не думаю. Эти гончие будут преследовать свою добычу до тех пор, пока не поймают её, – проговорил Густав, с ухмылкой наблюдая, разрубленные псы появлялись перед своими жертвами из воздуха всякий раз, когда кому-то из ёкаев удавалось отбиться от их атаки.

– Тогда логичным решением будет устранить создавшего их, – сказал Микумо, в руках которого появились две катаны.

– Да что же вы все зациклились на катанах, – проворчал Густав, уворачиваясь от ударов противника или уводя их в сторону, – Самые же отстойные мечи в истории. Взяли бы турецкий ятаган или черкесскую шашку.

– Чужакам не понять всю красоту и мощь катаны, – ответил Микумо, – Но я должен похвалить тебя – мало кому удавалось столь долго избегать моих ударов.

– Ну, я же не могу дать тебе меня ударить, – ухмыльнулся Густав, отпрыгнув от Микумо и скрестив пистолеты на груди.

– Нельзя предотвратить неизбежное, – спокойно сказал Микумо, подскакивая к противнику.

– Законы мира… – проговорил Густав, пистолеты в руках которого засветились фиолетовым светом. Проигнорировав проткнувшие его мечи, он договорил, – Я отрицаю их, – и дотронулся обоими пистолетами до груди Микумо.

В следующее мгновение на груди ёкая с лёгким гулом загорелся кроваво-красный символ в виде волчьей морды, в раскрытой пасти которой горел крест. Удовлетворённо хмыкнув, Густав ударом ноги отбросил от себя ёкая и взглянул на его соратников, которых терзали гончие-полутрупы.

– И это всё? – покачал головой Микумо, – Простая метка, без какого-либо эффекта?

– Так и быть, я последую местному этикету и поболтаю. Видишь ли, эта метка – знак сильнейшей и уникальной способности моего священного механизма, Дикой Стаи. Она позволяет носителю нарушать законы мироздания, а если конкретно – закон причинно-следственных связей, вроде копья из одного аниме, – произнёс Густав, вспомнив источник своего вдохновения, – И чтобы не засорять тебе голову ненужной болтовнёй – принцип «оружие выстрелило, значит цель поражена» становится «цель поражена, значит оружие выстрелило».

Договорив, Густав направил пистолеты в разные стороны и стал стрелять по стенам комнаты, но куда бы он ни целился, пули всегда летели метку на груди Микумо, превращая его сердце в жидкую кашицу. Когда бездыханное тело предводителя повстанцев рухнуло на пол, присоединившись к своим соратникам, Густав легонько стукнул стволами пистолетов друг по другу, отменяя эффекты всех, применённых ранее, способностей священного механизма.

– Кхе-кхе-кхе, напрасно ты расслабился, – прокряхтел Микумо, поднимаясь с пола, – Я получил доступ к лей-линиям Киото, и меня не так просто победить.

– Нда? Тогда, – проговорил Густав, прислонив пистолеты друг к другу, – Ярость стаи! Абсолютная Форма!

Пистолеты засветились, и вместо них в руках Густава оказалось странного вида оружие серого цвета, некоторые детали которого излучали мёртвый бледно-зелёный свет. Указав своим оружием на Ясаку, он мысленно запер дверь и нажал на курок. Громко загудел тёмно-зелёный вихрь, закрутившийся у дула пушки в руках парня, и через секунду комнату залил зелёный свет.

– Яху! Оно работает! – радостно воскликнул Густав, глядя на целую и невредимую кицуне, которая смотрела на него хмурым взглядом.

– И ты специально устроил этот спектакль? – усталым голосом спросила Ясака.

– Я в отпуске, – пожал плечами Густав, из рук которого исчезло оружие, – И кроме подобных тебе адептов в чтении природной энергии мне помешать никто не может. И слава мне, ты одна такая.

– И ты предоставил ангелов и демонов самим себе? – спросила Ясака, пока парень её развязывал, – Ты слишком безответственен для сильнейшего божества планеты.

– И это всё, что ты мне можешь сказать после пятисотлетней разлуки? Ты разбила мне сердце, – вздохнул Густав, театрально схватившись за сердце.

– А ведь я думала, что ты действительно умер, – тихо проговорила Ясака, положив руку на рану от мечей Микумо.

– Мне нужно было уйти так, чтобы мне никто не мешал, – сказал Густав, – А ты, я смотрю, времени зря не теряла. Взяла под контроль духов, дочку родила.

– Да, у меня прелестная дочка, – хитро улыбнулась Ясака.

– Так, я сейчас театрально упаду в обморок, а ты разбирайся с демонами, – повторив улыбку кицуне, сказал Густав

В следующую секунду двери в зал были выбиты ударом Дюрандаля, и Густав, закрыв глаза, свалился на кицуне, уткнувшись лицом в грудь правительницы Киото.

– Мама! – воскликнула Куно, вбежав в зал и обняв свою маму.

– Ясака-сама, вы в порядке? – хором выкрикнули демоны, забегая следом за маленькой кьюби.

– Тише, – приложив палец к губам, проговорила Ясака, – Проявите хоть толику уважения к моему спасителю, – сказала она, поглаживая Густава по голове.

– Думаю, нам нужно привести Асию, – с улыбкой сказал Киба, убирая свои мечи.

– Я благодарю вас за помощь, но давайте отложим все официальные мероприятия до разрешения кризиса, – предложила Ясака, обращаясь к вошедшему в зал Азазелю, – Пока же примите от меня благодарность как от матери за то, что обеспечили безопасность моей дочери.

– Согласен с вами, леди Ясака. И мне бы хотелось услышать, что здесь произошло от главного участника сегодняшних событий, – сказал Азазель, смотря на спящего на груди Ясаки одноклассника Иссея.

– Всему своё время, генерал-губернатор Григори, но знай, что этот человек под моей личной защитой, – ответила лидеру падших ангелов Ясака, сильнее прижав голову Густава к своей груди.

«Не нравится мне этот тон, ой как не нравится», – пронеслось в голове Густава.

Комментарий к И отдыхал Он на седьмой день… но от осознания того, что завтра понедельник, он чуть не отменил его.

Не ругайте меня, я старался не сильно расписывать боёвку и решил не расписывать похождения Иссея и Ко.