Отпуск на фоне развода. Ее счастливый билет

Глава 18

За обедом мы пьем красное вино. Болтаем обо всем, вспоминаем какие-то детские шалости. Голова идет кругом, стоит представить, что творили.

– А потом, помнишь, – запальчиво выдает Илька, кладет себе на тарелку кусок жареного мяса. – Мы уселись в лодку, а у нее дно было треснутое… А мы не заметили…

– И поплыли на другой берег… И вычерпывали воду ковшиком! – добавляю я. Пригубив терпкое красное, отрезаю кусочек рыбы в кляре.

– А когда бабушке Томе все нитки с катушек на карандаши перемотали, – хохочет Илья.

– Да, только я до сих пор не понимаю зачем?

– Слушай, целый ритуал был, – кивает Илья, разрезая мясо. Сзади тенью маячит экономка. А я чувствую себя на званом банкете. Надо держать спину ровно и пользоваться соответствующими приборами. Знаю как. Но терпеть не могу.

– Мам, а почему я ничего не знаю? Ты никогда не рассказывала! – возмущается рядом Каролина. – Почему?

Действительно, почему? Часть моего прошлого, проведенного в Макаровке, покрыто самой настоящей тайной. Считала наши детские проделки постыдной глупостью и не желала никогда делиться безбашенными приключениями. Хотела казаться хорошей? Пай-девочкой? На Беляева производила впечатление. А он… Изменил!

Если вдуматься, когда я поменялась? Наверное, когда встретилась с Владом и влюбилась как сумасшедшая. Когда поняла, что за этим мужчиной я хоть на край света. Когда захотела от него детей. А потом… Даже в блогерство подалась, чтобы доказать…

Что? Что я доказывала все эти годы? И где себя потеряла? Когда превратилась в искусственную копию самой себя?

Как там сказали туалетные дамы? Куда мне пойти? В музее восковых фигур чучелом работать? Вот я и работала все эти годы. А Влад гулял…

– Все в порядке, Мил? – внимательно смотрит на меня Дараганов. – Что-то ты прям в лице поменялась…

– Все хорошо. От вина, наверное, раскраснелась, – подношу ледяную ладонь к пылающей щеке. И тут же перевожу тему. – Илья, надо заявление в суд подать…

– Да, завтра заеду, подам. Сейчас нотариус явится. Оформит доверенность.

– Сюда? – не понимая, хлопаю глазами.

Как сюда?

– Игорь своего призвал, – разводит руками Илья. – Ну и нам никуда не мотаться. Не стоит пока райские кущи покидать. Мало ли, что твой бывший придумает… Надо еще проверить в госреестре вашу общую собственность. А то мог переоформить часом…

«Нет! Не мог! Влад не такой», – кричит сердце. Но разум заставляет его замолчать. Мог. Марину против меня настроил. Видимо, не терял времени даром. А значит, и имуществом мог распорядиться за моей спиной.

Подлость не начинается в одночасье. Сначала человек решает, что ему можно. А потом уже все катится как ком с горы. Мелкая, почти невинная ложь, потом измена, а вслед за ними – банальное воровство. Одним словом, предательство.

– Каролина, а как насчет бассейна? – улыбается Дараганов моей дочке. – В гостевой гардеробной наверняка найдется купальник по размеру. Верно я говорю, Анастасия Николаевна? – поворачивается он к экономке.

– Да, должны быть. Сейчас поищем. Пойдем, Линочка, – пухлой рукой она машет Каролине, а та морщится. Терпеть не может, когда ее зовут неполным именем.

– Я – Каролина. Запомните, пожалуйста.

– Хорошо, детка, – тут же соглашается экономка. Торопливо шагает к выходу, а за ней рысью несется моя дочка.

Шаги стихают, а Дараганов, морщась, трет переносицу.

– Знаешь, я бы первым делом направил запрос в госреестр. Слишком нагло ведет себя твой Беляев. Я столько пар развел, Мил. Даже страшно подумать. С поселок, наверное…

– Да ты что? – во все глаза смотрю на друга детства.

– Да. И заметил одну закономерность. Сначала изменившая сторона просит прощения, старается вернуть статус-кво. И только потом, когда получает решительный отлуп, начинает пакостить и пускаться во все тяжкие. Твой же Беляев – случай уникальный. Он сразу ко второй части перешел. Вот мне интересно, какие козыри у него в рукаве.

– Блог мы отстояли, – улыбаюсь жалко. – Только теперь не знаю, что с ним делать. Я же про счастливую жизнь писала…

– Вот и пиши дальше, – усмехается Дараганов. – Или ты думаешь, что без Беляева счастье тебе не светит? – саркастически поднимает бровь.

– Нет, не в этом дело, – мотаю головой. – У меня же курсы, как стать счастливой… Разные вебинары, как ублажить мужчину…

– Даже так? – с недоверием тянет Илья. – И как же? Поделишься информацией?

– Да ну тебя! – подскакиваю на ноги. Нервно прохожу через большую светлую столовую из высокого панорамного окна выглядываю на задний двор, где строгими рядками растут клубника, помидоры и огурцы.

«Надо у себя в Макаровке так же устроить», – думаю на автомате. Дергаюсь, когда в кармане платья начинает вибрировать сотовый. Достаю пиликающую трубку и в ужасе смотрю на экран.

Влад!

Не хочу я с ним разговаривать, и видеть его не хочу. Надо удалить с контакта дурацкую фотку. Как же она мне нравилась! Беляев сидит в рыбном ресторане на берегу Красного моря. А рядом на тарелке огромный лобстер.

– Ответь, – мягко велит Дараганов. – Надо понять, что хочет этот хряк, – морщится он. – Если будет просить о встрече, не отказывай, но и не соглашайся сразу. Надо будет выбрать безопасное место.

– Не хочу я…

– Ты не маленькая девочка, Мила. Если решила развестись, слушай меня, пожалуйста. А если хочешь вернуть мужа, то действуй сама. Тут я тебе точно не помощник, – зыркает на меня раздраженно.

– Нет, я настроена решительно, – цежу торопливо и отвечаю на звонок. – Слушаю, Владислав Сергеевич…

– Милешенька, девочка. Прости меня. Давай встретимся и поговорим. Я согласен на все твои условия. Только не бросай меня, слышишь?

– Нет. Я тебе не верю, Влад, – отрезаю холодно. И сама не понимаю, откуда берутся силы. – Я не собираюсь жить на помойке…

– О чем ты, Милешенька? Какая помойка? – мягко, как с душевнобольной, говорит бывший муж.

– Та самая, в которую ты превратил нашу жизнь. Привел в нее каких-то девиц.

– Тебя обманули, Милешенька. Это недоразумение какое-то. Позволь мне все объяснить, – вкрадчиво предлагает муж. Голос медовый. Но меня пробирает до костей от ужаса.

– Нет, прости. Больше разговоров не будет. Встретимся в суде, – заявляю решительно. Отбиваю звонок и прикрываю глаза.

Почему мне так страшно? Ума не приложу.