Отпуск на краю земли

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Джоузи вернулась к себе в домик, было около десяти часов.

Значит, теперь ей осталось убить всего десять часов.

Жаль, что я не умею рисовать. Или вязать.

Заняться каким-нибудь рукоделием — вот что мне нужно. Завтра я поеду в Глостер, найду там магазин. Завтра.

И все-таки, что такого, если я поеду туда прямо сегодня?

Джоузи представила, как Кент презрительно кривит губы. Нет! Она проведет здесь весь день.

Книги. Я куплю несколько книг. И радиоприемник. Завтра.

Джоузи разложила привезенную с собой провизию на кухонных полках, что заняло у нее меньше десяти минут. Она составила список покупок. На завтра. Это заняло еще десять минут. Девушка огляделась по сторонам.

Чем же мне теперь заняться?

- О, ради всего святого! — Внезапно Джоузи потеряла терпение. Схватив ручку и блокнот, она уселась за стол. Надо лишь принять решение. Надо лишь понять, как ей следует распорядиться своей жизнью, и немедленно покинуть это ужасное место. Марти и Фрэнк простят ее за то, что она сократила отпуск, если она составит план.

В верхней части страницы она написала: «Что я хочу делать со своей жизнью.» Поскольку ей ничего не приходило в голову, она добавила к этому вопросительный знак.

Итак, что же я умею делать…

Пункт первый — я умею купать больных. Второй — я умею отмерять лекарства. Третий — я могу уговорить трудного пациента поесть. Четвертый…

Нет. Нет. Нет.

Она бросила ручку на стол. Ей больше не хотелось заниматься всеми этими вещами. У нее должен быть по крайней мере хоть один талант, благодаря которому она освоит новую профессию. Взять, к примеру, ее братьев — Фрэнк прекрасно разбирался в математике и в результате стал преуспевающим бухгалтером. У Марти было развито пространственное мышление, и вот — он архитектор.

А у меня?..

У нее не было ничего.

Джоузи ссутулилась. Кажется, она умела только ухаживать за больными и умирающими. Но она не могла больше этим заниматься. Джоузи нежно любила своего отца, ужасно по нему скучала и не сожалела о том, что оставалась с ним до конца, но…

Она больше не могла видеть, как умирают люди.

Девушка вскочила и принялась ходить взад и вперед. На нее давила серая монотонность интерьера домика. Единственными яркими пятнами были этикетки на бакалейных товарах. Она посмотрела на них. Ее взгляд задержался на пакете со смесью для торта, который она почему-то взяла с собой.

Да. Я думала, что буду приглашать знакомых на чай…

Она рассмеялась, и Молли тихо гавкнула.

Кусая нижнюю губу, Джоузи снова взглянула на смесь для торта.

Я могла бы испечь торт для Кента.

Ну, в качестве благодарности за бутылку вина, которую он подарил мне вчера вечером.

Может, он даже пригласит меня остаться и съесть торт вместе с ним.

Джоузи ужасно хотелось выяснить, чем живет Кент, что делает его таким сильным. Она убрала список и потянулась за миской.

Потирая руки, Кент ждал, когда будет готов чай. Он закончил работу и теперь мог насладиться заслуженным отдыхом.

Часы от полудня до заката — мое любимое время суток.

Кент накормил и напоил скот. У него было настолько маленькое стадо, что он справлялся самостоятельно. Скот и домики — достаточно, чтобы занять его днем.

Но вот ночью…

В заднюю дверь постучали.

Это наверняка Джоузи.

Здесь к нему редко приходили гости, что ему нравилось. Кент не был общительным человеком. Он думал, что ясно дал ей это понять сегодня утром.

Кент почувствовал себя виноватым. Он сердито посмотрел на чайник.

Может, она пришла, чтобы вернуть ключ и сказать, что уезжает?

— Кент? — В дверь снова постучали.

Ему захотелось выругаться, но он сдержался и пошел открывать дверь. Джоузи стояла на нижней ступеньке и держала в руках глазированный шоколадный торт. Ее глаза с золотыми крапинками смотрели на него с надеждой.

Черт возьми!

— Привет! — Она улыбнулась.

Он что-то проворчал в ответ. Его охватило волнение.

Джоузи недавно приняла душ. Влажные каштановые локоны падали ей на плечи, блестя в лучах

послеполуденного солнца. Кент заметил в них невероятно много оттенков. Начиная со светлого медового и заканчивая ярким красновато-коричневым.

И никакого сходства с мышью.

От нее пахло чем-то свежим и фруктовым. Не обычными яблоками или апельсинами, это был более экзотический аромат. Вроде ананаса и… водорослей? Она пахла, как летние вечера на пляже.

Кент не помнил, когда последний раз сидел на пляже. Или когда ему в последний раз этого хотелось. Не помнил, когда в последний раз ел шоколадный торт. Кент чувствовал, что у него вот-вот потекут слюнки, и старался не поддаваться.

Девушка протянула ему торт.

— Это вам.

Ему ничего не оставалось, кроме как взять торт.

— За что? — Кент сузил глаза.

— Я… гмм…

— Вы снова хотите позвонить? — Типичная женщина. Не может обойтись без…

— Нет. Это благодарность за бутылку вина, которую вы подарили мне вчера вечером.

Я так и знал, что в конце концов пожалею о своем глупом поступке.

Кент пристально посмотрел на Джоузи. У нее был острый маленький подбородок, который она выставляла вперед, когда начинала возмущаться. Ему захотелось провести пальцем по ее изящной скуле.

Проклятие!

Он попытался вернуть Джоузи торт.

— Он мне не нужен.

Она заморгала и сделала шаг назад, а потом, к удивлению Кента, рассмеялась.

— Неправильный ответ, мистер Блэк. Вы должны сказать «спасибо».

— Вы правы. — Он провел свободной рукой по лицу. — Извините. Будет лучше, если вы станете называть меня Кент. Я только что заварил чай. Хотите ко мне присоединиться?

Золотые крапинки в ее глазах засияли.

— Да, очень.

При виде хмурого лица мужчины Джоузи захотелось убежать. Но она справилась с робостью и прошла за Кентом на кухню.

Оглядевшись по сторонам, девушка наморщила нос. Определенно жилище холостяка: никакой роскоши, никакого цвета, никакого комфорта. Женщина не стала бы с этим мириться.

Джоузи сразу бросился в глаза большой деревянный стол.

Есть ли тут отдельная столовая? Вряд ли. Коттедж недостаточно велик.

Соседняя комната наверняка окажется гостиной. Потом короткий коридор… и спальня.

Внезапно Джоузи стало жарко. Конечно, ей не хотелось оказаться в спальне с Кентом Блэком. Она не могла себе представить, как он, внезапно забыв свою обычную холодность, целует какую-нибудь женщину. Не говоря уже о…

Ты в этом уверена? — насмешливо спросил внутренний голос.

Гмм…

Она отогнала эту мысль и обнаружила, что смотрит на крепкую, худую спину Кента… и на его упругие ягодицы. Он доставал две кружки из шкафа над раковиной.

Побагровев, Джоузи торопливо отвернулась. Ей не хотелось нежно поглядывать на его… ээ… достоинства. Вероятно, ей не следует увлекаться мужчинами, пока она не поймет, что делать с оставшейся ей жизнью.

С оставшейся жизнью? Что она собирается делать ближайшие десять минут?

Ох.

Желая отвлечься, Джоузи снова огляделась и увидела шахматы. Красивые резные шахматы.

Услышав ее резкий вдох, Кент обернулся.

— Что? — Он огляделся по сторонам, как будто искал паука или ящерицу — какую-нибудь ползучую тварь, которая могла ее испугать.

— Я… — Девушка указала на шахматы. — Ты их сам сделал?

Он что-то пробормотал и пожал плечами.

— Они красивые. — Джоузи пристально посмотрела на Кента, словно пытаясь узнать создателя этого произведения искусства в суровом, строгом человеке, стоящем перед ней. — Это одна из самых красивых вещей, которые мне доводилось видеть.

— Тебе нужно поменьше сидеть дома.

Она бы рассмеялась над его ответом, если бы не любовалась шахматами. С каким мастерством и искусством изготовлена каждая фигура! У нее захватило дух. Роль королей выполняли могучие дубы, ферзей — изящные плакучие ивы, а слонов — прямые тополя.

Затаив дыхание, Джоузи взяла одну из пешек — миниатюрную банксию — и принялась восхищаться деталями резьбы. На тонких ветках можно было разглядеть все цветки цилиндрической формы.

Как же он сумел такое изготовить?

— Ты играешь в шахматы?

Джоузи подскочила от испуга: она не заметила, что Кент подошел к ней. Мужчина нагнулся, чтобы рассмотреть пешку, которую она держала в руке. Она чувствовала его дыхание у себя на виске.

— Я

Он отступил, и она обнаружила, что снова может дышать.

— Вообще-то, нет. — Джоузи поставила пешку обратно на доску. Ей было грустно, но она попыталась улыбнуться. — Отец обучал меня, но потом он заболел.

Выражение глаз Кента Блэка смягчилось. Как будто сильный зимний ветер внезапно сменился легким весенним ветерком. У Джоузи учащенно забилось сердце.

— Сожалею насчет твоего отца, Джоузи.

— Спасибо. — Он назвал меня Джоузи.

— Сожалею, что он так и не успел научить тебя играть.

— Я тоже.

— Если хочешь, я буду давать тебе уроки.

Джоузи показалось, что он удивился собственному предложению.

— Мне бы очень этого хотелось. Когда? Сейчас?

— Нет. По понедельникам, днем, — после паузы сказал Кент. — Примерно в это же время.

Сегодня вторник. До понедельника еще шесть дней.

Она заставила себя улыбнуться.

— Буду ждать с нетерпением. — Теперь ей надо чем-то заполнить всего шесть дней.

— Почему бы нам не выпить чаю на свежем воздухе? — Кент взял поднос с посудой, и Джоузи ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Они устроились на веранде. Кент налил чаю в кружки, Джоузи нарезала торт большими треугольными кусками. Получив свою порцию, мужчина так жадно набросился на нее, словно уже несколько дней ничего не ел.

Джоузи отрезала ему еще один кусок.

— Ты вырос в этих краях?

— Нет. — Он настороженно поглядел на нее.

Она улыбнулась.

— Это всего лишь полуфабрикат из пакета. — Девушка указала на торт. — Вообще-то я готовлю гораздо лучше.

— Это хорошо.

Кент вел себя гораздо дружелюбнее, чем прежде, но в его глазах по-прежнему оставалось настороженное выражение. До сих пор Джоузи еще никто не остерегался. Ей не нравилось это ощущение.

Может, сказать что-нибудь нелогичное?

Она пристально посмотрела на торт. Ее губы дрогнули.

— Жаль, я не взяла с собой цветного сахарного драже для украшения.

Кент подавился.

— Но парни вроде тебя, вероятно, не любят цветного сахарного драже. Возможно, ты любишь шоколад, но не цветное сахарное драже.

Кент пристально посмотрел на нее. Настороженность исчезла из его взгляда, он откинул голову и рассмеялся. Теперь он выглядел совсем иначе, и у Джоузи захватило дух…

Теперь она могла представить, как такой Кент целуется с женщиной. Джоузи прямо-таки видела это, ярко и живо.

Впрочем, даже если и видела, это не означало, что она хотела, чтобы Кент поцеловал ее.

Вовсе не означало!

Кент расправил плечи, разминая ноющие мускулы. Большую часть дня он чинил сломанный забор, и ему до смерти хотелось выпить послеполуденную чашку чаю.

И доесть шоколадный торт, который вчера испекла Джоузи. Он не помнил, когда последний раз так вкусно ел. У него заурчало в животе. Потекли слюнки. Он уже собирался отпереть ворота, но вдруг замер.

— Кент?

Джоузи.

Он посмотрел поверх дощатого забора и увидел, что девушка стоит на верхней ступеньке крыльца его коттеджа. Она подняла руку, собираясь постучать в дверь. В другой руке она держала тарелку с чем-то напоминающим только что испеченное печенье.

У него снова заурчало в животе. Слюнки потекли еще сильнее. На солнце ее волосы переливались всеми оттенками лакированного сандалового дерева. Кент не мог поверить, что когда-то считал, будто они — мышиного цвета. Его охватило предвкушение. Он снова потянулся к замку на воротах, но вдруг вернулся к реальности.

Я не делаю ничего подобного. Я не устраиваю послеполуденных чаепитий.

Игре в шахматы ты тоже не обучаешь, насмешливо заметил внутренний голос.

Да… ну, я избавлюсь от этой повинности, как только придумаю, как.

— Кент? — произнесла Джоузи мягким контральто и огляделась по сторонам.

Кент тихо выругался и, нагнувшись, спрятался за забором.

Взрослые мужчины не прячутся за заборами, сказал он себе. Ради бога, чем ему может повредить еще одна чашка чаю в обществе Джоузи? Вчера это его не убило.

Кент помрачнел. Он знал, чем это может ему повредить. Он заметил — она чувствует себя одинокой. Если сегодня он снова выпьет с ней чаю, это войдет в привычку. Она начнет на него полагаться. Нахмурясь, он посмотрел на свои огрубевшие от работы руки. Он не позволит, чтобы такое случилось.

Если сегодня он выпьет чаю с Джоузи Питерсон, к концу недели она окажется в его постели.

Но Кент понимал — женщины вроде Джоузи не позволяют себе легких интрижек.

А мужчины вроде него не могут предложить большего.

Он отошел бочком от забора и незаметно ускользнул по той же дороге, по которой пришел. Кента мучило одновременно и чувство вины, и желание. Он пытался убедить себя в том, что так лучше для них обоих. Но у него ничего не получалось.

Он рассердился и зашагал еще быстрее. Черт бы побрал Джоузи, она ему мешает! Черт бы ее побрал, она посягает на его убежище!