Отражения

Глава 2

— Как я рад тебя… — широко улыбаясь, проговорил он и осекся, когда, натянув капюшон поглубже, фигура растворилась в воздухе, — не видеть. Проклятье!

Ланн прекрасно знал, что она так может, но не предполагал, что она станет прятаться от него. Зачем?

Ответ в метательной склянке разбился прямо под его ногами, Ланн едва успел отступить в сторону. Сайдири не считает его другом. И определенно не рада его видеть.

Одним движением он спрыгнул с утеса, рискуя переломать себе ноги, но чудом устоял. Вокруг алтаря пусто, между камнями утеса — тоже. И если она по-прежнему разбирается в том, как заметать следы, он ее не найдет.

— Попался! — с легким хлопком две ладони опустились ему на ребра, и Ланн вздрогнул, едва не выронив чашку.

С тех пор, как командор разучила заклинание невидимости, покоя в лагере не стало никому, но если за подобные шутки от параликтора Деренге можно было на полном серьезе получить чеканом в колено, то Ланн только делал вид, что злится.

— То есть пока мы в тылу врага пытаемся пробраться мимо полчищ демонов и без того имеем кучу проблем с маскировкой лагеря, — осуждающим тоном начал он и развернулся, с сожалением отмечая, как соскальзывают руки, — доблестная командор Пятого Крестового Похода планомерно доводит лучника до икоты. Я из последних сил надеюсь, что это какой-то коварный план, который в итоге приведет нас к победе.

Сайдири стянула платок и улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. Такой улыбкой можно города брать, не то что построенные как попало временные укрепления вроде монгрельских парней.

— Нет, мне просто нравится тебя трогать.

Могла бы сказать, что это тренировка бдительности. Он бы поверил, честное слово!

— Перестань, — отвернувшись и чувствуя, как отчаянно краснеет кончик его единственного уха, проворчал он.

Погоня бессмысленна. Пусть он бегает гораздо быстрее нее, но видеть невидимое так и не научился. Сайдири не будет шуметь и не оставит следов — слишком долго училась этого не делать.

Но это она. И она здесь. Все остальное — лишь вопрос времени. И время у него есть.

Ланн вернулся на утес и осмотрел осколки и жидкость, блестящую на траве в свете луны. Ни цвета, ни запаха — это просто вода.

Святая вода.

Сайдири подумала, что он призрак. Стало быть, в этом отражении он умер. Печально, но все еще лучше, чем найти ее замужем за кем-то поразительно похожим на тебя. Значит, она пойдет проверить могилу, чтобы узнать, что это ему не лежится спокойно. За два года в крестовом походе Ланн мог сдохнуть десятки раз в десятке разных мест, но только в одном из них воскрешать его было бессмысленно.

В Долине Храмов.

Жизнь возвращалась в Язву медленно, но все же за десять лет из безжизненной пустыни Долина Храмов превратилась в пустыню обитаемую. Тонкий слой трав и мхов тут и там покрывал скалы, песок разрезали пересохшие к лету русла весенних ручьев. Интересно, живут ли монгрелы где-то поблизости или они предпочли уйти подальше от Язвы, как сделали его собственные соплеменники? Дети, с которыми он возился, должно быть, давно выросли. Было бы любопытно посмотреть на них, раз уж дома не пришлось…

По дороге в Долину Храмов Ланн не нашел никаких следов, но не видел смысла возвращаться назад — дважды на одну и ту же уловку Сайдири не купится, а других предположений о том, куда она могла отправиться, у него все равно нет. Но на пятый день, оглядывая с обрыва разрушенный храмовый комплекс, укрытый роскошным ковром ярко-синих цветов, он заметил темную фигуру, прислонившуюся спиной к камню. Цветы медленно склонялись под знойным ветром и поднимались снова.

Сайдири не двигалась, пока Ланн спускался с обрыва, но и не сводила с него глаз.

— Кто ты такой? — требовательно спросила она за миг до того, как он ступил в море цветов.

— Пять дней пути и ни одного следа от призванного пивного элементаля, — он остановился и улыбнулся как можно дружелюбнее, молясь, чтобы подвижная половина лица его не подвела. — Тут впору спрашивать, кто ты такая и что ты сделала с нашей развеселой командором?

Командор молчала: не изменилась ни поза, ни выражение ее темных глаз — настороженное, подозрительное. Не то чтобы Ланн ожидал, что она бросится ему на шею, как только увидит под лучами солнца и поймет, что он вовсе не мертвец, но…

Ну, хорошо, он ожидал.

— Значит, — вздохнул он, — яд Савамелеха все же убил меня.

Сайдири медленно кивнула. Ланн бы многое отдал, чтобы заставить ее снять чертов платок. Пусть улыбнется ему, как раньше, пусть скажет, что тоже очень скучала…

— Отличный был план, — сдвинув черные брови, проговорила она. — Надежный, как дварфийские часы. Как только последний соперник Савамелеха упал на землю, корчась в судорогах, демон приказал своим детям убить нас. Никто не воспротивился.

Неправда, монгрелы сражались против Савамелеха! Ланн позвал их против демона, и они услышали его голос даже сквозь демоническую скверну!

— Святая Иомедай! — выдохнул он и отпрянул, не замечая, как командор морщится под маской.

Он думал, что выжил потому, что точно знал, для чего ему жизнь, но… Но что если на самом деле он выжил потому, что за его спиной стояла вся удача этого мира? Великая обманщица. Дрезенская шутница. Рядом с ней любые безумства были обречены на успех! Но стоит убрать ее из этой истории, как риск оборачивается трагедией…

— Неужели ты думаешь, что я стала бы отговаривать тебя от такого восхитительного безумного трюка? — радостно улыбаясь, проговорила она. — Я горжусь тобой!

Она не боялась за него. Никогда. Она знала, что все закончится наилучшим образом, даже если не знала, как именно. Эту уверенность давала ей непостижимая сила, до конца которую не понимала даже сама Арилу Ворлеш.

— А ты? — Ланн сделал шаг вперед. — Что случилось с тобой?

Командор подняла ладонь вверх, призывая остановиться. Он нахмурился и опустил глаза. Земля под цветами была неровной — через равные промежутки ее пересекали борозды и холмы. Ланн задержал дыхание.

Они все здесь. Под этими волнами колышущихся цветов, синих, как море. Она остановила его, чтобы он не потревожил могилы. Монгрелы вышли из-под земли только для того, чтобы под землю вернуться.

Спустя несколько секунд он поднял полный боли взгляд, но меж камней гулял только ветер.

— Вернись! — выкрикнул он, прекрасно зная, что это бесполезно. — Это не смешно, Саи!

Бегать кругами вокруг храмового комплекса Ланн не стал. Во-первых, знал, что это бессмысленно. Во-вторых, тоска придавила к месту не хуже двух футов земли.

Наверное, он не должен чувствовать себя так паршиво. Это же не его жизнь, в конце концов. Это отражение обошлось с монгрелами жестоко, но что с того? Отражений тысячи, и каждое хранит миллионы искореженных судеб. Если жалеть о каждой, не хватит даже самой длинной жизни, а он уже и так потратил целую треть на поиски женщины, которая не хочет с ним разговаривать. Его собственное племя живет где-то очень далеко отсюда, и с ними все в полном порядке. Он сделал для них все, что смог.

А тот, другой Ланн… ему просто не повезло.

С трудом убедив себя убраться подальше с открытой местности, он разбил лагерь за камнями, без аппетита пожевал какие-то припасы и уснул. Завтра он отправится в Зимнее Солнце снова и что-нибудь еще придумает…

— Да, это точно здесь, — высокомерный тон выдавал эльфов лучше, чем их уши, Ланн поморщился сквозь сон. — Можете взять себе все, что найдете. Мне нужны только тела.

А вот этого уже достаточно, чтобы распахнуть глаза и схватиться за оружие. Что этот лист сушеный только что сказал?!

— Ты золотые горы обещал, — пробасил громила в видавшем виды кожаном доспехе. Ланн прижался спиной к камню, спешно набрасывая на плечо перевязь с колчаном и стрелами. — Уверен, что поживиться есть чем?

— Безусловно, — кивнул высокий эльф, медленно натягивая на холеные руки черные перчатки. — Питомцы командора были обвешаны магическими вещами, как деревья на День Жатвы. Кольца, пояса, оружие — все ваше.

Звон лопат о каменистую почву резал слух больнее стали, Ланн сцепил зубы.

Это неправильно! Так нельзя! Неужели монгрелы при жизни мало вытерпели, чтобы какой-то холеный кретин заставлял их плясать под дудочку после смерти?

Мысли носились в голове, сшибаясь друг с другом и отскакивая снова, глаза привычно пересчитывали противников — один, два, три, пять и некромант. Что, просто перебить их всех? Даже наемников? А то он сам никогда в жизни мертвецов не обирал, считая, что их отряду вещички пригодятся больше… Отправить на встречу с Ургатоа только некроманта? Вряд ли его ребята останутся в стороне. И еще, они ведь не на себе весь этот инструмент притащили, где-то должна быть повозка или две, и, возможно, охрана при них…

— Я что-то нашел!

— Выброси этот мусор!

Ланн выглянул из своего укрытия как раз вовремя, чтобы увидеть, как белые камешки четок ударились о землю и брызнули в стороны, словно осколки разбитой чашки. За столько лет шнурок сгнил и не удержал их вместе.

Четки. Его первый подарок будущей жене… потом были только кольца. Нищий дикарь из подземелий не так уж много мог предложить красивой женщине… А его мертвый предшественник и вовсе забрал свое единственное ценное имущество в могилу, так и не сделав никому предложения.

— Храбрый дурной монгрел действительно собирается звать меня замуж?

— Не знаю, мне почему-то пришел в голову этот совершенно умозрительный пример. Но я знаю монгрела, который очень давно думает об этом.

Первая же стрела прошила оставленный кем-то на камне шлем, и тот с грохотом покатился по земле, привлекая всеобщее внимание.

— Бросайте своего трупоеда и бегите! — прорычал Ланн, накладывая вторую стрелу. — Обещаю по спинам не стрелять!

— Этот свежий, — удивленно выгнул брови эльф, когда все присутствующие обернулись к стрелку. — Плачу золотом, господа.

Все-таки есть вещи, которых Ланну никогда не понять. Например, почему, когда нужно выпросить скидку в таверне, то рогатый полуящер слишком страшный, а когда нужно бандитов напугать, то он неубедительный?

— Никто тебя не боится, Ланн, — проворчал он, выпуская стрелу в бегущего на него громилу. — Пошел ты нахер, Ланн, — добавил он, выпуская вторую.

Но если первая стрела достигла цели и застряла в кожаном доспехе громилы, то вторая обогнула его голову под неестественным углом и щелкнула о камни через несколько метров. Ланн перевел взгляд на эльфа, тот быстро отступал к камням, делая какие-то пассы руками.

Защита от стрел. Ну, прекрасно! Теперь бегать от них, пока заклинание не ослабнет…

Выпустив еще пару стрел в наемника, который бегал быстрее, чем его раненый напарник, Ланн глубоко вздохнул и позволил легкому толчку энергии унести его за тридцать футов от места, где он был практически окружен. Если этим ребятам повезет, они поймут, что добыча им не по зубам до того, как погибнут все до единого.

Но не успел он снова поднять лук, как широкоплечий полуорк оказался прямо перед ним во вспышке фиолетового света. Если наемники плохо понимали, что делают, то эльф явно ориентировался в ситуации лучше. Сталь кривой сабли блеснула на солнце, оставив слишком мало времени для раздумий, но достаточно — для инстинктов.

— А-а-а! — выронив саблю, полуорк упал и покатился по песку, раздирая дымящееся от кислоты лицо.

— В приличном обществе я так не поступаю, — Ланн поднял лук, выискивая между камней некроманта, но тот будто в воздухе растворился, — но вы, ребята, первые повели себя, как животные.

Граф Арендей сильно удивился бы, узнав, что большую часть времени от Тюрьмы Неизбежности до Рубежа Ланн мог плюнуть в него ядом совершенно буквально. Возможно, граф даже придержал бы собственный ядовитый язык по такому случаю. К сожалению, Ланн в то время был по уши влюблен и слишком счастлив, чтобы проверять.

Еще пара прыжков сквозь пространство и несколько метких выстрелов избавили его от трех противников из пяти, но града не знающих промаха магических стрел избежать это не помогло. Проклятый эльф выпустил их и спрятался за камнем снова, пока Ланн пытался оправиться от болевого шока и заставить себя поднять руки.

— Бегите! — воспользовавшись передышкой, выкрикнул он. — Старый трупоед и его золото ваших жизней не стоят!

На этот раз, судя по дробному топоту двух пар ног, голос разума достиг умов наемников. Эльф остался один.

Ланн криво усмехнулся.

— Как себя чувствуешь, папаша? — внимательно оглядывая камни, протянул Ланн в надежде, что эльф выдаст себя неосторожным движением. — Одиноко? Мне вот — нет. Представь себе, здесь вся моя семья. И я скорее умру, чем позволю кому-то издеваться над ними.

Фиолетовый газ пополз по ногам вверх и очень скоро застил глаза, Ланн выругался про себя и вслепую метнулся в сторону — открывать рот в этой ситуации было бы крайне неосмотрительно.

— Как пожелаешь, — донеслось снисходительное откуда-то справа. Ланн побежал на звук и получил заряд из девяти волшебных стрел в грудь сразу, как только вышел из облака.

Достаточно, чтобы убить кого угодно. Кого угодно…

Так, должно быть, и думал эльф в тот момент, когда стрела пронзила ему череп.

На храмовый комплекс опустилась тишина, Ланн слышал только свое тяжелое дыхание. Ожоги от магических стрел саднят, но это ненадолго. В конце концов, чтобы убить его, нужно что-то посерьезнее немощного эльфийского колдуна и трех неудачников. Немного отдохнуть и…

Скорее интуиция, чем какой бы то ни было звук, заставила его резко развернуться и поднять оружие только для того, чтобы в замешательстве опустить его. Сайдири в пепельно-сером маскировочном плаще стояла над трупом наемника и невозмутимо изучала окровавленную стрелу, которую только что выдернула из его груди.

— Пора признать поражение, рыцарь-командор, — схватив ее за предплечье за секунду до того, как она успела схватить его за ребра, торжествующе проговорил Ланн. — Ты больше не можешь ко мне подкрасться.

Странно, что она вообще пыталась. За последнее время Ланн привык к жизни на поверхности, посторонние звуки вроде щебета птиц или шелеста листвы больше не отвлекали его, и Солнце не так слепило. Теперь он в состоянии различить даже самый легкий шаг, увидеть смутное колебание воздуха.

— Некоторые игры затеваются не для победы, — пожала плечами она и снова улыбнулась.

О Боги! Если он хочет, чтобы эта пауза, стремительно превращающаяся из неловкой в интимную, выглядела так, будто абсолютно ничего не значит, ему нужно срочно придумать что-то остроумное и отступить. Потому что это все становится чертовски похоже на то, что он держит за руку женщину, в которую безумно влюблен, за секунду до того, как признаться ей в этом.

А это не так.

На самом деле чертов полуящер, буквально вчера выползший из пещер, держит за руку красивую женщину и непозволительно долго предается фантазиям о том, что она могла бы ответить ему взаимностью и они могли бы быть счастливы… буквально год до того самого момента, когда от этой связи на свет появится урод вроде него. И даже в том маловероятном случае, если это не заставит их разойтись, через пять или десять лет он начнет разваливаться на части на глазах у своей, все еще молодой и прекрасной, жены.

Нет, Ланн, дружище, у тебя есть план: в него входит геройская смерть до появления первых признаков старости, а леди-командор — не входит. Давай-ка его придерживаться.

— Верно, — привычно улыбнулся он и разжал пальцы. — Иногда нужно просто развлекаться.

— Ты привела их сюда!

Если он не стал подставлять под нож людей, даже не самых хороших, чтобы проверить свои догадки насчет нее, то у Сайдири с этим проблем не возникло.

— Я спросила, кто ты такой. Ты не ответил, — она выпрямилась и подошла к трупу, чье лицо и руки обезобразила кислота. — Мне пришлось… — она склонилась и над ним тоже, — импровизировать.