Отравление в шутку

Глава 14 СНЫ И ГРОБЫ

Шторы в комнате миссис Куэйл были наполовину опущены, поэтому там было мрачно, как пасмурным зимним днем. В воздухе ощущался запах лекарств. Обои с наклонившимися голубыми цветами, похожими на кочаны капусты, потрескались в нескольких местах, а на потолке виднелись влажные бурые пятна. Здесь царила атмосфера уединения, свойственная комнатам тех, кто живет один: тщательно собранные и ревниво оберегаемые безделушки, торчащие всюду булавки, фарфоровые статуэтки на каминной полке и высокие скрипучие кресла-качалки, где женщина могла сидеть часами за абсолютно бесполезным шитьем.

Миссис Куэйл выглядела очень маленькой в просторной кровати орехового дерева. Ее серая шерстяная ночная сорочка была застегнута на шее; тонкие спиральки седеющих волос обрамляли лицо, уставившееся на нас из глубины огромных подушек. Хотя лицо было увядшим, оно еще сохраняло следы былой живости. Водянистые глаза следили за каждым движением собеседника. Руки, лежащие на лоскутном одеяле, так высохли, что кисти по контрасту с ними казались большими и костлявыми. В одном из углов комнаты сиделка устанавливала раскладушку.

— Входите, — проскрипела миссис Куэйл, ища очки на одеяле. Тонкий, но настойчивый голос в здоровом состоянии мог болтать без умолку, покуда его обладательница улыбалась в такт скрипу качалки.

— Ей гораздо лучше, доктор, — сообщила мисс Херрис. — Если хотите, можете взглянуть на температурную карту. Я собираюсь немного поспать, как только дам ей снотворное.

Рид кратко кивнул, а Сарджент и я изобразили глубокое понимание. Миссис Куэйл вытянула отрезок шнура из аппарата, похожего на круглый значок с предвыборным лозунгом, и стала возиться с пенсне, пока не водрузила его на нос. В ее глазах мелькнул испуг. Она попыталась крикнуть, но смогла лишь чуть повысить голос:

— Мисс Херрис! Мисс Херрис! Я не знаю этих мужчин! Что они делают в моей спальне?

— Вы рассказали ей? — спросил Рид у сиделки.

— Только о докторе Туиллсе, — ответила мисс Херрис, взбивая подушку. — Я не считала, что это входит в мои обязанности, но она спрашивала о докторе Туиллсе, и…

— О, я вас знаю! — проскрипела женщина в кровати. — Доктор Рид, как я рада, что вы здесь! Вы слышали об Уолтере? — Она начала хныкать, устремив на Рида жалобный взгляд. — Уолтер был моим другом. Он читал мне из газеты рассказ с продолжением. Вы его читаете, доктор Рид? А кто эти люди? Что им нужно в моей спальне?

Пенсне съехало с носа, и теперь она казалась слепой. Хотя глаза по-птичьи следовали за собеседником, они были очень тусклыми.

— Ну-ну, мэм, успокойтесь! — проворчал доктор Рид. — Вы знаете, что его убили, не так ли?

— Убили?

— Отравили. Кто-то дал ему яд.

Миссис Куэйл быстро кивнула — спиральки волос закружились в воздухе.

— А я ничего толком не вижу, — пожаловалась она. — Если мне дают что-то, я ем и пью не глядя…

— Прошу прощения, мэм, — вмешался Сарджент. — Не расстраивайтесь. Я друг доктора Рида. Вы имеете в виду, что вы близорукая и плохо видите на расстоянии?

— Вас я вижу, — с обидой отозвалась она, как будто в его словах было что-то оскорбительное. Мы все стояли у изголовья кровати.

— Вы можете видеть отсюда дверь? — допытывался окружной детектив. — Вы узнали бы человека, который вошел в комнату?

— Я старая женщина! Я не молодая, как вы! Вы не можете ожидать, чтобы я…

— Обиделась, — тихо произнес Сарджент. Он повернулся к нам и указал на столик с мраморной крышкой у двери. — По словам Мэтта Куэйла, вчера вечером он оставил там поднос с ужином. А миссис Куэйл сидела на стуле у окна. Я надеялся, что она хотя бы наполовину бодрствовала и что-то видела… Мэм, вы помните, как ужинали вчера вечером?

Она снова закивала. Ее рот испуганно кривился. Лицо Сарджента выражало сочувствие. Слова «я не молодая, как вы» необычайно ему польстили.

— Вы видели, как ваш сын Мэтт принес поднос?

— Что?.. Ну, я не знаю, кто его принес. Я не знала, что он здесь, пока Мэри не притронулась к моему плечу и не велела поесть.

— Значит, вы спали?

Она явно была ошеломлена и все еще боялась Сарджента.

— Не знаю. Я сидела. Почему вас это интересует? Доктор, пожалуйста, скажите, кто эти люди!

— Погодите, мэм, — настаивал окружной детектив. — Вы видели кого-нибудь, прежде чем Мэри вас разбудила?

Миссис Куэйл теребила губу.

— Нет. Но одна из девочек была здесь до того. Я слышала, как она ходит. Я окликнула ее, но она не ответила. Тогда я испугалась…

Сарджент непроизвольно щелкнул пальцами. Наклонив к кровати массивную седеющую голову, он пытался говорить спокойно:

— Именно это мы хотим знать, мэм. Откуда вам известно, что это была одна из девочек?

— А разве нет? — спросила женщина, вглядываясь в него водянистыми глазами. — Не знаю, я так подумала. У меня хороший слух. Шаги были не тяжелыми, как у Мэтта или мистера Куэйла, а легкими и быстрыми. — Она наморщила лоб, стараясь сосредоточиться. — Я была сонная и могу ошибаться. Здесь было темно, и я почти ничего не видела. Но я слышала, как кто-то вошел, спросила, кто это, но не получила ответа. Тогда я испугалась, сама не знаю почему. С тех пор как я стала плохо видеть, я боюсь, что кто-то схватит меня в темноте или добавит яд мне в еду. Но это только в темноте или когда я одна, а потом я об этом забываю.

После протяженного монолога миссис Куэйл тяжело дышала и облизывала губы. Потом она виновато улыбнулась.

— Чушь! — фыркнул доктор Рид. — Чего ради вам бояться?

— Не знаю, но это так.

— Прошу прощения, доктор, — тихо заговорила сиделка. — Мне кажется, причина в ее физическом состоянии. Доктор Туиллс упоминал, что периферический неврит вызывает страх и меланхолию… Я пытаюсь вывести ее из этого состояния, но она меня не слушает.

Окружной детектив возобновил расспросы:

— Миссис Куэйл, что вы сделали, услышав, что кто-то ходит по комнате?

Женщина смотрела на столбик спинки кровати. Ее мысли блуждали далеко, но она снова постаралась сосредоточиться.

— Ну… ничего. Я так плохо себя чувствовала, что меня это не заботило. Я просто завернулась в одеяло и снова задремала… У меня за окнами горшки с геранью… Если мне хотели причинить вред, я об этом не думала. Я так устала…

Миссис Куэйл поежилась. Ее лицо стало серым, а в глазах появилось жутковатое выражение, которое бывает у больных — как будто они могут видеть сквозь стены и следить за движениями призраков.

— Я скоро умру, — добавила она без всяких эмоций и кивнула, словно подтверждая свои слова. — Я это знаю. Недавно мне снилось, что…

— Чепуха! — прервал ее доктор. — Вы не умрете. Могу сообщить вам, что кто-то пытался отравить вас и судью, но ни вы, ни он не умерли…

Последовала пауза. Лицо миссис Куэйл нелепо сморщилось, взгляд стал бессмысленным, а руки шарили по одеялу, как будто что-то отыскивая.

— Пытались… отравить его? Вы сказали… пытались?.. — Она тяжело дышала, вглядываясь в Рида. — Да, я так и знала. Это мне тоже снилось. Он был мертв, а Том — мой маленький Том — стоял у гроба. Но он не умер? С ним все в порядке? — Голос сердито повысился. — Вы знали это, сестра, не так ли? Знали, но не рассказывали мне. Никто никогда ничего мне не рассказывает — просто позволяют сидеть здесь в качалке и надрывать сердце!.. А потом, — добавила она тем же отстраненным тоном, — мне снился Том, стоящий у моей кровати и улыбающийся. Я живу только ради моего малыша…

Голос перешел в сонное бормотание. Женщина повернулась на бок, словно разглядывая полузакрытыми глазами горы за окном. Я внезапно осознал, что в комнате очень жарко, что я стою возле печки и что мои ладони стали влажными.

— Вы не думаете, доктор… — тихо начала сестра.

— Ладно, — проворчал Рид. — Мы уходим. Дайте ей лекарство, и пусть она поспит.

— Еще один вопрос, — сказал окружной детектив. — Миссис Куэйл, вы меня слышите?

Она устремила на него испуганный взгляд.

— Миссис Куэйл, тот человек, которого вы слышали, мог быть не женщиной, а мужчиной, ходящим на цыпочках?

— Что? Какой человек? Я думала, вы ушли. Почему вы не уходите? Сиделка, пусть они уйдут!.. Я хочу, чтобы мне что-нибудь рассказывали, а дети только подходят к двери, говорят: «Мама, ты выглядишь прекрасно!» — не важно, как я себя чувствую, — и тут же уходят… Вы укрыли меня столькими одеялами — мне жарко… Почитайте мне что-нибудь. Как бы я хотела читать сама… Я так устала…

Мы бесшумно удалились. Взгляд этих круглых, широко открытых глаз стал бессмысленным. Хотя еще не было четырех, за окном темнело. Голубые кочаны на обоях расплывались, потолок покрылся тенями. В самой сердцевине пахнущей спиртом глухоты мерцала желтым пламенем печка…

Мы больше уже не видели миссис Куэйл живой.

Оказавшись снова в коридоре, мы ежились от холода. Рид открыл крышку больших золотых часов и защелкнул ее опять.

— Пустая трата времени, — недовольно произнес он. — Покажите мне ваши записи, Джо. Я должен возвращаться в город.

— Лучше спустимся вниз. Почему в этом доме не зажигают свет? Невозможно… Кто это?

Здешняя атмосфера действовала на Сарджента сильнее, чем он был готов признать. Его голос стал хриплым, а лицо — влажным, когда он бросил взгляд через плечо в полумрак. Но это оказалась всего лишь Мэри, старающаяся осторожно ступать по скрипучему полу.

— Джефф! — окликнула она шепотом, и я остановился. — Джефф, могу я минутку поговорить с тобой наедине?

Я задержался, тогда как остальные начали спускаться по лестнице. Мэри подождала, пока они дойдут до нижнего этажа, и положила мне руку на плечо.

— Джефф, ты должен что-то сделать. Это ужасно! Кларисса пьяна!

— Пьяна?

— Да. И я боюсь ее. Она все еще в комнате Джинни, и я опасаюсь, что она выйдет оттуда и папа ее увидит. В бутылке, которую Кларисса держала в бюро, было около полпинты виски. Она ее достала и…

— Ну, — неуверенно сказал я, — может, ей пойдет на пользу, если она запрется в комнате и напьется. Это поможет ей забыться.

— Нет! Ей стлало хуже! Она плетет невесть что и прячет ключ, чтобы я не могла ее запереть. Я боюсь, что она спустится в погреб за папиной выпивкой и он столкнется с ней. Это будет хуже всего. Почему в этом доме все сваливают на меня? Может быть, ты поднимешься и попробуешь что-нибудь сделать?

Разумеется, сделать я ничего не мог. Но я помнил известную латинскую поговорку и подумал, что из прекрасной Клариссы в таком состоянии можно будет вытянуть правду. Поэтому я последовал за Мэри наверх.

По какой-то непонятной причине я всегда рассматривал этот маршрут — вверх по чердачной лестнице, по циновкам и скрипучим половицам, в призрачных отсветах цветного стекла — как прелюдию к ужасам этого дома. Здесь ничего не происходило и не должно было произойти, пока стрелки часов не покажут половину пятого. Но вместо тиканья часов мне слышалось нечто вроде стука колес поезда, становившегося все громче и быстрее. Если бы я оторвал взгляд от часов, то наверняка закричал бы от ужаса в холодном сумраке мансарды, так как увидел бы верстак, на котором горела свеча и лежал топорик.

Я постучал в дверь комнаты Джинни и шагнул внутрь. Мэри осталась снаружи.

— Входите, великий детектив! — приветствовала меня Кларисса. — Ха-ха!

Она сидела в мятом пеньюаре в плетеном кресле у газового камина. Ее глаза затуманились, рот стал дряблым, но Кларисса оставалась гранд-дамой и смотрела на меня насмешливо и покровительственно. Сидя прямо и вцепившись в подлокотники, она напоминала королеву на троне.

— Все это чушь собачья, верно?.. Присаживайтесь, — пригласила Кларисса, указывая царственным жестом на соседний стул. — Я бы предложила вам выпить, но здесь остались капли.

— Чувствуете себя лучше?

— «Не стану ничего менять, поскольку мне на все плевать»,[35] — с удовлетворением процитировала она. — Уолтер мертв, но что из того? Сейчас я ничего не чувствую, хотя я любила его. Вы это знаете?

— Да, конечно.

— Я любила его, — повторила Кларисса, уставясь на огонь и кивая, — но, увы, он не был бесшабашным донжуаном. А мне нравятся донжуаны. Но все это чепуха. — Она начала смеяться, но сдержалась. — Теперь все будут делать то, что скажу я. Уолтер был состоятельным человеком и оставил все мне. Я это знаю. Больше не будет упреков, когда мне захочется немного выпить, как цивилизованному человеку. Я цивилизованная, а они нет. Теперь я хозяйка в этом доме. Ха-ха! Забавно…

Внезапно ее глаза наполнились слезами.

— Но они не должны так говорить об Уолтере. Если бы папы и мамы не было в живых, мы могли бы уехать. Но пока они живы, я не могла. Не знаю почему — иногда я их ненавижу, но бросить не в состоянии. Только я бы не хотела путешествовать с Уолтером. Я бы стыдилась его. Я хочу уехать одна!

— Успокойтесь! — сказал я, так как хнычущий голос становился все громче.

— Я боюсь, они подумают, что я это сделала, — продолжала Кларисса. — Потому что у меня была возможность. И я часто думала, что, если бы папа, мама и Уолтер умерли, я могла бы уехать и сказать остальным: «Ха-ха!» И мне казалось, что все читают мои мысли.

— Возьмите себя в руки! Слышите?

Кларисса быстро заморгала. Я сделал ошибку, придя сюда. В одиночестве она позволила бы виски защитить ее от страхов, а теперь впадала в истерию. При моем окрике она испуганно отпрянула и попыталась принять величественную позу. Я чувствовал тошноту.

В наступившем молчании слышалось только шипение газа. Кларисса взяла стакан, наполовину наполненный виски с содовой, и осушила его.

— Ну, — заговорила она с мрачной решимостью, — со мной им будет не так легко, как с Уолтером. Я знаю, что Мэтт подделывал счета Уолтера, но меня ему не одурачить. И больше никаких нарядных платьев для Джинни по сто-двести долларов…

Вскоре мне удалось ее успокоить. Пытаться выудить какую-то информацию из ее дикой болтовни было бесполезно, и тем не менее она мимоходом сделала несколько замечаний, которые могли оказаться очень важными.

— Более того, — повысила она голос, когда я направился к двери. — Сегодня утром я много думала, и у меня возникла недурная идея насчет того, кто все это проделывает…

Я остановился.

— Нет, сейчас я ничего не скажу, — злорадно усмехнулась Кларисса. — Всему свое время. Но не забывайте, что я находилась в комнате, смежной с ванной, когда кто-то добавил яд в бутылку с бромидом. Это было во второй половине дня, и я находилась там…

— Если вы что-то знаете, Кларисса…

Она выпятила нижнюю губу, и ее лицо стало угрюмым и безобразным. Ни такт, ни напор не могли заставить ее говорить. Она уставилась в свой стакан, что-то бормоча себе под нос. Я покинул ее, свернувшуюся калачиком у огня.

Мэри с беспокойством ожидала в коридоре. При тусклом свете она выглядела еще более расстроенной, но согласилась, что сделать ничего нельзя и что единственно возможный образ действий — оставить Клариссу наедине с ее пьяными размышлениями.

Мэри вернулась в кухню, а я спустился в библиотеку. Кто-то слегка касался клавиш рояля в гостиной — вероятно, Джинни или Росситер. Я надеялся, что Росситер не досаждает Риду и Сардженту. Он мог быть глупцом или умницей, но его контакты с подобными людьми всегда были чреваты взрывом. К тому же его привычка появляться внезапно в самых невероятных местах и приветствовать всех странными вопросами действовала на нервы. Это было все равно что подвергаться преследованию неуклюжего призрака.

Когда я открыл дверь библиотеки, то услышал громкие голоса. Рид и Сарджент спорили — первый расхаживал по комнате походкой терьера, а второй с мрачным видом сидел в большом кресле у стола.

— Закройте дверь, — приказал Рид, выпятив шею и сердито глядя на меня сквозь очки в золотой оправе. — Где вы были?

— Навещал миссис Туиллс.

— Ну? — осведомился Рид, стуча по столу костяшками пальцев.

— Она что-то знает или просто пьяна и думает, что знает. Кларисса где-то откопала полпинты виски и вроде бы начинала становиться разговорчивой, но потом снова закрылась, как устрица.

— Хм. — Рид попытался жевать свои бакенбарды. — Мы с Джо тут поговорили, и мне кажется, что пришло время выложить карты на стол… Нас никто не может подслушать?

— Думаю, что нет.

Рид склонил голову набок.

— Отлично. Вы сказали, что говорили с Клариссой? Можете держать пари, что отравитель — не она, а?