Отречение

ГЛАВА 13

Пока Квентл осторожно двигалась по коридору, ей в голову пришла мысль, что как раз в это самое время Громф посылает свое горячее, лучистое тепло в основание Нарбонделя. А потом он отправится отдыхать. У нее же не будет возможности передохнуть до следующей ночи при условии, что нынешняя ночь не закончится для нее вечным покоем.

К счастью, один из алхимиков Бэнр изготовил тонизирующее средство, которое компенсировало недостаток сна, помогая сохранить ясную голову и легкость в движениях. Порывшись в одном из мешочков на поясе, Квентл достала серебряный флакончик и сделала небольшой глоток этой дряни. Тут же перехватило дыхание. Она передернула плечами, приходя в себя, и продолжила свой путь.

Через минуту жрица добралась до покоев Дирсинил. Из уважения к ее семейству послушнице предоставили одну из самых удобных студенческих комнат. Квентл сожалела, что не засунула ее в какую-нибудь темную, сырую дыру. Может быть, тогда девчонка знала бы свое место.

Верховная жрица осмотрела арочную известняковую дверь и не увидела никакой магической защиты.

— Это безопасно? — шепотом спросила она у змей.

— Думаем, да, — ответила Ингот.

«Лучше перестраховаться», — подумала Квентл. Это означало, что либо придется рисковать гадюками, либо потратить еще один драгоценный и невосполнимый свиток, возможно впустую.

Она воспользовалась брошью. Когда некоторые послушницы поступали в Арак-Тинилит, то на двери их комнат накладывали волшебство, основанное на уникальности магических символов каждого Дома, и открыть их кроме хозяек могла только Квентл.

Она осторожно распахнула дверь Дирсинил. Никакой магии и никакой ловушки, вроде внезапного удара клинком. Тихо, насколько это возможно, Квентл проникла внутрь. Понимая ее желание без слов, змеи висели молча и вяло.

Она обнаружила Дирсинил в кресле с перевязанными руками на коленях. В первое мгновение жрица подумала, каким же нужно обладать бесстрашием, чтобы заниматься медитацией в такое тревожное время, и едва не восхитилась ею… но тут уловила запах бренди и заметила на полу пустую бутылку, в растекающейся луже.

Квентл подкралась к послушнице. Ей пришло в голову, что она может сейчас проделать с девушкой то же, что пришлось пережить самой с демоном хаоса. Мимолетная мысль позабавила ее, видимо, потому, что в этот момент она была хищником, а не добычей. Улыбаясь, она осторожно, почти ласково, положила змей на лицо и грудь дроу. Змеи стали двигаться и шипеть.

От неожиданности Дирсинил испуганно закричала, вскочила и начала пятиться, но Квентл толкнула ее обратно в кресло.

— Сидеть! — рявкнула Бэнр. — Или тебя покусают змеи!

С широко раскрытыми от страха глазами, замерев, Дирсинил едва выдохнула:

— Наставница, что случилось?

Квентл улыбнулась и сказала:

— Очень хорошо, дитя, это звучит вполне искренне. После того как провалилась твоя первая хитрость, тебе следовало бы отдыхать где-нибудь в другом месте.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Рука Дирсинил тихонько соскользнула с колена — видимо, где-то у нее было спрятано оружие. Змеи ударили послушницу по лицу, их ядовитые зубы проскочили мимо ее остренького носа буквально в доле дюйма. Она замерла.

— Пожалуйста, — сказала Квентл. — Не стоит умалять моих умственных способностей и недооценивать мою разведку. Ты твердо убеждена, что я наказала тебя слишком сурово. Тебя, женщину из семьи Баррисон Дель'Армго, чей Дом находится в одном шаге от верховной власти. Конечно, ты участвуешь в заговоре против меня. А если думаешь, что я этого не понимаю, то ты просто идиотка.

— Заговор?

Квентл вздохнула:

— Прошедшей ночью Халавин пыталась убить меня, и действовала она не в одиночку. Чтобы отравить еду и питье и расставить их в разных местах по всему замку, требовалось надолго покинуть свое место, причем так, чтобы отсутствия никто не заметил.

— Халавин могла подмешать что-то в еду, пока находилась на кухне.

— Она там никогда не была.

— Тогда, возможно, демон отравил продукты магией.

— Нет. Я уверена, ты обратила внимание, каждый дух представляет собой один из аспектов реального бытия богини. Яд — это оружие убийцы, а противник, появившийся прошлой ночью, с его постоянно меняющимися формами, был явным проявлением хаоса.

— Заговорщики, — продолжала Квентл, — вынуждены были испортить всю еду, потому что не знали, у какого стола я остановлюсь поесть.

Дирсинил прошептала:

— Я в этом участия не принимала.

— Послушница, ты начинаешь меня раздражать. Признай свою вину, или гадюки разделаются с тобой, а я опрошу кое-кого еще.

Змеи зашипели, проявляя активность.

— Ладно, — сдалась Дирсинил. — Мне пришлось… Меня уговорили. Не убивайте меня.

— Я знаю, что сделали твои интриганки, но хочу понять, как ты осмелилась.

Дирсинил сглотнула комок в горле и ответила:

— Вы… вы сами это сказали. Каждый демон хочет убить только вас, и каждый в своей манере отражает божественное величие Ллос. Мы думали, что делаем именно то, чего желает богиня.

— Потому что вы тупоумные создания. Разве вас не учили, что не все является тем, чем кажется? Если бы Ллос хотела меня убить, я не пережила бы ее немилости, тем более в течение трех ночей. Атаки похожи на ее нападения, но лишь потому, что некто смертный устраивает все так, словно убийство есть исполнение воли богини. Я надеялась, что вы, заговорщицы, назовете мне имя этого преступника, но, похоже, что вы и сами его не знаете.

— Нет.

— Проклятие на ваши головы! — взорвалась Квентл. — Богиня благоволит мне. Как ты могла в этом усомниться? Я — Бэнр, наставница Арак-Тинилита, и получила этот сан гораздо быстрее, чем любая другая жрица!

— Я знаю… — Послушница помялась, потом добавила: — Мать Страстей должна иметь какие-то основания, чтобы так долго оставаться в стороне от города, и мы… строили предположения.

— Уверена, что некоторые из вас именно этим и занимались, другим же просто понравилась идея уничтожить меня. Представляю, с каким удовольствием твоя тетушка Молвайяс планировала мою смерть. Она получила бы прекрасный шанс начать свою карьеру наставницы. Ведь у нас, Бэнров, больше нет принцесс, способных занять это место.

— Это была моя тетя! — воскликнула Дирсинил. — Ей пришла идея помочь демону убить вас. Я даже не хотела слушать. Я считала эту идею глупой, но в нашей семье все подвластны ей.

Квентл улыбнулась:

— Очень плохо, что для тебя моя власть больше не является главной.

— Мне очень жаль.

— Не сомневаюсь в этом. А теперь мне нужны имена всех заговорщиков.

Дирсинил не колебалась ни секунды:

— Моя тетя, Влондрил Тьюн'Тал…

Квентл, как всегда, выглядела спокойно и уверенно, но в глубине души была удивлена таким количеством заговорщиков в замке! Поистине в необычное время она жила.

Когда послушница закончила перечисление, Бэнр сказала:

— Благодарю тебя. Где вы собирались, чтобы обсудить свои планы?

— В одной из неиспользуемых кладовых, — ответила Дирсинил.

Квентл покачала головой:

— Так не пойдет. Она недостаточна велика. Собери группу в прежней классной комнате Лирдноулу. Никто не пользуется этим помещением с тех пор, как ей там перерезали глотку, так что оно покажется действительно надежным для тайного собрания.

Дирсинил моргнула:

— Собрать?

— Да. Прошлой ночью ваш план провалился, значит, вы, естественно, должны составить новый. Ты выбираешь новое место для встречи, поскольку подозреваешь, что кладовая не безопасна. Можешь говорить что угодно, но чтобы вся группа интриганов собралась через четыре часа.

— И если я это сделаю, вы пощадите меня?

— А почему нет? Ведь ты же говорила, что в заговоре участвовала с большой неохотой. Но знаешь, мне вдруг пришло в голову, что все же у нас есть проблема. Если я отправлю тебя выполнять мое поручение, то ты, оставшись одна, можешь покинуть Брешскую крепость и укрыться в замке своей матери.

— Наставница, вы уже предупреждали, что такой поступок может привести меня только к смерти.

— И ты мне все еще веришь? А как я могу быть в этом уверенной?

— Наставница… я…

— Если бы у меня была магия, я могла бы заставить тебя сдержать обещание, но в нынешней ситуации нужно принять другие меры.

Квентл подняла плеть, снимая с лица Дирсинил гадюк, и одновременно с силой надавила рукоятью на лоб девушки, заставляя ее откинуть голову назад.

Достав серебряный флакончик с возбуждающим средством, жрица крепко зажала ноздри ошеломленной, едва сопротивляющейся девушке и вылила все содержимое в ее открывшийся рот.

Эффект сказался немедленно. Послушница дернулась, задрыгала ногами, заметалась, а широко раскрытые глаза чуть не вылезли из орбит.

Верховная жрица отскочила.

— Ну, какие ощущения? Представляю, как сильно колотится твое сердце.

Дирсинил дрожала, как струна виолы. Пот выступил из пор.

— Что вы со мной сделали?

— Для такого опытного отравителя, как ты, это должно быть очевидно.

— Вы меня отравили?

— Этот яд действует медленно. Исполнишь мой приказ — дам тебе противоядие.

— Не хочу вас обманывать, вряд ли другие поверят, увидев, что со мной что-то не так.

— Внешние признаки исчезнут через одну-две минуты, хотя твое сердце будет все еще бешено колотиться под действием яда. Тебе нужно только немножко потерпеть.

— Ладно, — сдалась Дирсинил. — Принесите противоядие с собой, когда придете в комнату Лирдноулу.

Наставница выгнула бровь, и Дирсинил добавила:

— Пожалуйста.

Квентл улыбнулась. Уловив ее настроение, гадюки на плети подрагивали, предвкушая удовольствие.

— Откуда ты знал, что от тьмы зверь взбесится? — спросил Фарон, нанося жидкое мыло на грудь.

Накануне ночью, после возвращения Рилда, друзья обнаружили, что исцеляющего средства хватит, чтобы залечить все раны у обоих. Следующие несколько часов после выздоровления им пришлось приложить все силы, чтобы уцелеть в безумной охоте и в то же время следить за Грейанной. Наконец они выбрались из Браэрина.

Воспользовавшись тем, что его сестра искала их на Вонючке, в то время как они в полной безопасности находились в славном, процветающем Нарбонделлине, Фарон предложил отпраздновать их счастливое спасение, повеселившись в одной из мензоберранзанских общественных купален. Рилду это казалось безрассудной бравадой. Он считал, что им следует притаиться в какой-нибудь дыре подальше, хотя его самого такая перспектива не особо радовала.

Теперь он наслаждался роскошью, смыв с себя пот и грязь, нежился в воде, ни о чем особо не думая. Тишина длилась недолго. Фарон не мог больше бороться со страстным желанием поговорить.

— Так откуда ты знал, что окутанный темнотой фаулвинг не продолжит снижаться, пользуясь другими инстинктами? — настаивал маг.

Воин пожал плечами и сказал:

— Не знаю, просто мне эта идея показалась хорошей. Ведь эта тварь — животное, не так ли?

— Да, но это существо другого плана. Однако твое чутье тебя не подвело, — ухмыльнулся Фарон.

— Мне повезло убраться оттуда живым. Очень повезло.

— Блеск и пламя! Ты — Мастер Брешской крепости. Тебе непозволительна скромность. Готов двигаться?

Закончив мыться, они выбрались из восьмиугольной ванны, установленной на черном мраморном полу, и направились к большему водоему, где предались неге в потоке ароматной теплой воды. Позднее днем здесь будет толчея, но посещение бани столь ранним утром считалось не светским делом. Для друзей же утро более подходило, поскольку можно было не опасаться, что кто-то подслушает их беседу.

Рилд сразу спустился вниз и сел на нижнюю, утопленную в воде ступеньку. Мышцы раненой ноги, все еще немного нывшей, приятно расслабились, и он удовлетворенно вздохнул. Фарон погружался медленно, с наслаждением, дюйм за дюймом.

— Я думаю о твоей депрессии, — начал маг, как только погрузился по шею в воду. — У меня есть решение.

— Что ты предлагаешь?

— Уйти из Мили-Магтира и стать Мастером Оружия благородного Дома. Причем, лучше всего, одного из младших Домов. Знатности это тебе не прибавит, но зато появятся стимулы.

— Зачем мне это делать? Это не продвижение наверх, а скорее потеря статуса. К тому же смотря, какой Дом. Так в чем же смысл твоего предложения?

— Тебе скучно, а это все же перемены.

— И я сразу же попаду под каблук верховных жриц новой семьи. У меня станет меньше независимости, чем сейчас, когда я преподаватель.

— Я-то ухитряюсь добиваться собственных целей под надзором моей матери. Зато ты был бы законно усыновлен. А ведь однажды ты можешь возненавидеть строгую дисциплину. Ну, что скажешь?

— Да что тут говорить! Точно я знаю одно — будущие, совместные с тобой развлечения могут развеять скуку.

Крошечная женщина-гном принесла груду свежевыстиранных и отглаженных полотенец. Рилд представил себе, что она одна из последовательниц Пророка и у нее припрятан где-нибудь в купальне зажигательный снаряд в глиняном сосуде. Странно было так думать о скромном существе низшей расы…

— А наше задание ты считаешь уже выполненным? — заметил маг.

— А что? Как только ты расскажешь Архимагу, что беглецы находятся в Браэрине и готовят какое-то жалкое восстание среди гоблинов, все будет кончено, не так ли? Громф простит твои провинности. Совет, я думаю, посчитает, что нет никакого смысла убивать нас теперь. Их даже больше устроит, если мы продолжим обучать магов и солдат для службы им.

— Слишком несерьезно ты относишься к восстанию. Не потому ли, что последователи Грейанны вчера вечером хорошо повеселились?

Рилд зачерпнул пригоршню горячей воды и плеснул себе на шею.

— Нет, не потому, — возразил он. — Охотники убили довольно много гоблинов, но это ерунда по сравнению с тем количеством, что забилось в каждый укромный уголок, — ты сам видел, что творилось в доме Смиллы. Это не имеет значения.

— Не имеет. Множество таких же типов обитает и в других районах города. Почему ты сомневаешься в их способности сражаться? Из-за недостатка мужества и решительности? Простой люд сейчас в приподнятом настроении, они воодушевлены речами своего Пророка, там и тут раскрашивают стены эмблемами своих рас, убивают возможных провокаторов и неверующих…

— Им не хватает воинской выучки и нужного оружия.

— Некоторые умели биться до того, как попали к работорговцам. Кое-кто из них и теперь служит воинами. Что касается вооружения, то ты, посещая Верхний Мир, хоть раз видел, как горит город? Я видел. Однажды я сам должен был поджечь город. Разрушения и количество погибших оказались невероятными. При этом учти, обитатели города знали о возможности пожара, они умели бороться с огнем.

— В то время как мы не умеем? Неужели вы, маги?…

Фарон пожал плечами:

— Совсем необязательно. Почему это должно случиться с нами? Конечно, мы могли бы что-нибудь придумать, но если не потушить пламя в самом начале, то потом любые средства могут оказаться неэффективными.

— Но вы должны справиться с этим. Низшие существа не взбунтуются все сразу, а это даст возможность подавить любое небольшое восстание.

— Ты полагаешь, что «сигнал» — это слово, передаваемое из уст в уста, и потому он будет распространяться не слишком быстро. Может быть, ты и прав. Но что, если у Пророка есть тайные возможности поднять каждого гоблина и бугбера в одно и то же мгновение?

— Ты знаешь о такой магии?

— Нет.

— А ведь ты — Мастер Магика! А потому разумнее предположить, что такой силы не существует.

Фарон вздернул бровь:

— В самом деле? Вот что значит опытный специалист! Благодарю за такое доверие.

Рилд презрительно фыркнул и ответил:

— Послушай. Ты считаешь, что восстание может состояться. Я с этим не согласен, но предположим, что ты прав. Тогда тем более следует немедленно сообщить обо всем Громфу.

Не отвлекаясь от разговора, маг подал знак неспешно прогуливавшемуся неподалеку рабу-гоблину.

— Вся трудность в том, что я должен сделать еще кое-что.

— Что?

— Задание заключается в розыске беглецов. А я мельком видел только двоих из них, а потом они исчезли. Ты думаешь, что Бэнр посчитает такой результат удовлетворительным?

Рилд хмуро возразил:

— Ну, если рассудить, что кое-что интересное мы обнаружили…

— Вспомни, наш великий и прославленный Архимаг не испытывает ко мне особого расположения. Он выслал меня из крепости как приманку, желая понервировать жриц. Если я выполню формальную сторону нашего соглашения, он проглотит свою неприязнь и будет неукоснительно выполнять свои обязательства, но, если я хоть чуть-чуть, хоть на мгновение проявлю слабость, вопрос будет стоять совсем иначе.

— Ну, тогда, по крайней мере, ты можешь известить его, что эти бродяги находятся в Браэрине.

— Могу? Мы прочесали вонючие улицы так, как мог сделать любой чужак. Мы не нашли дом, в котором беглецы обосновались, и у нас нет никаких подтверждений, что все они находятся именно здесь.

— Да, пожалуй, ты прав.

— Конечно. А когда я был не прав? А сейчас вот что нужно сделать: найти тайное место, где скрываются мошенники; выяснить, кто такой Пророк и как его колдовские чары действуют; узнать, откуда появляются огненные горшки, в каком месте города находится их тайный склад и кто вдохновитель их восстания. А самое важное — нужно определить, что знают беглецы о жрицах, теряющих свою силу.

— Рассчитываешь выйти из этой переделки с выгодой для себя?

Фарон хмыкнул:

— Для нас. Это может развеять твою скуку раз и навсегда.

— И в этом настоящая причина того, что ты не готов вернуться в Брешскую крепость?

— Все мои мотивы искренни, включая и осмотрительность в отношении Громфа. А ты, я так понял, очень торопишься вернуться?

Рилд вздохнул:

— Нет, мне не к спеху. Наш поход кажется интересным, и хочется закончить его, но что, если восстание орков начнется раньше, чем мы успеем предупредить наших?

— Тогда, по крайней мере, мы будем спокойны, что никому не сообщили о своей тревоге. — Маг усмехнулся и добавил: — На самом деле, понимание того, что мы можем предотвратить большое бедствие, лишь подстегнет нас к действию.

— И если уж мы опоздаем с предупреждением, то, будем надеяться, что в живых останутся те, кто что-то значит для нас двоих. Ладно, я согласен. Будем продолжать поиски.

— Превосходно!

Толкая перед собой серебряную тележку, гоблин-раб, косолапя, неуклюже спешил к бассейну. Опустившись на колени и протягивая поднос с кубками, он наклонился так низко, что едва не упал в воду.

Фарон улыбнулся пленнику, махнул рукой, отпуская его, потом поднял чашу:

— За тайну и славу!

Рилд немного отхлебнул из своего кубка, присоединяясь к тосту. По контрасту с горячей водой крепкий, сладкий и холодный сморчковый джус был очень приятен.

— Так я полагаю, нам придется вернуть себе облик орков? — спросил Мастер Оружия.

— Очень жаль тебя разочаровывать, но время маскарада миновало.

— Что ты хочешь сказать? Если мы не будем похожи на низшую расу, то как мы проникнем на их следующее сборище?

— Неизвестно, будут ли другие собрания. Пророк уже объяснил свой план и раздал секретное оружие. Даже если он появится, то не в ближайшие несколько дней. А Грейанна в это время будет неотступно нас преследовать. Пока нам удавалось ускользнуть от нее, но наша удача может, в конце концов, отвернуться от нас.

— Тут ты прав.

— Поэтому следует быстро найти бродяг, а значит — необходимо изменить тактику. Зачем беглецы стараются спровоцировать восстание гоблинов?

— Не знаю.

— Вот и я тоже не знаю. Казалось бы, это не имеет смысла. Однако, согласись, само тайное бегство указывает на неприятие установленного порядка?

— Возможно.

— Тогда давай предположим, что Пророк или кто-то другой подбил мужчин уйти из дома, поскольку знал, что в семьях их обижают больше, чем где бы то ни было в мире.

— Тоже возможно. Ну и к чему это ведет?

Маг усмехнулся и ответил:

— Если мы продемонстрируем свое недовольство положением, то эти мошенники получат повод завербовать и нас тоже.

— А как это сделать? Мы — Мастера Академии, у нас не самая тяжелая участь, а стало быть, меньше причин для раздражения, чем у большинства других.

— Ну, кажется, тебя недолго и понизить.

— Даже в этом случае.

— Ты кое-что упускаешь. Из-за того неприятного случая с демоном Сартосом, я, как мастер, опозорен, и, скорее всего, меня ждет какое-нибудь ужасное наказание. В то время как ты, с твоей манерой держаться и дворфской кольчугой, явно недоволен всем. Кроме того, мы везде расспрашивали о беглецах. Они должны об этом знать, да и о том, что верховная жрица Дома Миззрим пытается нас убить.

— И все-таки они к нам не подошли. С чего же они сделают это теперь?

Фарон улыбнулся:

— А с того. Мы им докажем, что разделяем их настроения.

— Каким образом?

— Жрица регулярно проходит с патрулем по всему базару. Один из них, направляющийся в Браэрин, мы уничтожим, а потом везде будем хвастаться этим. Наши мошенники начнут нас искать. А как же иначе? Какая бы ни была у них конечная цель, я уверен, им пригодятся услуги двух таких талантливых приятелей.

— Это конечно, но вернемся назад. Ты хочешь убить патруль?

— Да. Причем самым эффектным образом. Есть один лишь нюанс — нападение должно быть неожиданным, а патруль — не многочисленнее отряда Грейанны.

— А если никого не убивать? Тем более священнослужителей!

— Мы должны это сделать. Вспомни, нам нужно выиграть время, а это — самый короткий путь к нашей цели.

— Может быть, но что будет потом? А если кто-нибудь из народа захочет наказать нас за наглость?

— Мы не станем признаваться тому, кто покажется нам ненадежным.

— Жрицы все равно все узнают.

— Ну и пусть, но в безопасном логове нашего друга Пророка нас это меньше всего будет волновать. Кроме того, Совет одобрил наше уничтожение, так что нам действительно терять нечего.

— Возможно, это преступление наше нынешнее положение усугубить не сможет, но как насчет будущего?

— В будущем, — сказал Фарон, — это уже не будет иметь значения. Как ты сам давно уже заметил, мы, мензоберранзанцы, весьма практичны. Народ простит все, совершенное мною вчера, если сегодня я стал ему полезен.

— Грейанна не простит.

Маг засмеялся:

— Ну конечно, кроме практичности мы имеем также склонность к недоброжелательству и кровной мести. Это одно из главных противоречий, отличающих нашу натуру. Тем не менее, если повезет, никто из Старших Домов не пострадает и вряд ли нам придется убить какую-нибудь принцессу.

— Я думаю, это безумие, — произнес Рилд, покачивая головой. — Ты ведь не можешь быть уверенным, что бродяги пойдут с нами на контакт. А если и так, то понравится ли им увиденное?

— Ну, тогда мы придумаем еще что-нибудь.

Рилд нахмурился и помолчал.

— Ты сошел с ума, — сказал Мастер Оружия, — но я с тобой.

— Отлично! За наши глобальные проекты нужно выпить чего-нибудь покрепче джуса. — Фарон через плечо обратился к гоблину: — Можем мы посмотреть карту вин? Пожалуйста.

Рилд возмутился:

— Еще только раннее утро.

— Да не введут тебя в заблуждение ханжеские приличия, — отозвался Фарон. — Поскольку нам ни минуты не удалось отдохнуть, будем считать, что все еще длится ночь. Или ты думаешь, что у них и в самом деле есть благородное Баррисон Дель'Армго пятьдесят третьего?