Отрицание

вспомнила про свою маму и слушаю ее истории про Кевина, Кейдена и ее мужа.

Но в конце концов мы устаем болтать, садится солнце, и она вздыхает и встает. – Я устала, милая. Мне надо отдохнуть. Ты справишься здесь одна?

- Да. Спасибо за печенья и замечательную беседу.

Тогда она говорит то, что висит в воздухе, но не обсуждалось. – Это его жизнь. Ты нужна ему.

Я вижу это в его глазах, но удостоверься, что сможешь с этим справиться, прежде чем влюбишься в

него.

Любовь. Такое большое слово, и не в первый раз я задаюсь вопросом, к чему все приведет с

Кейденом. – Я справлюсь. Мне только нужны печенья и разговоры тут и там.

Она улыбается от такого решения. – Печенья и разговоры я могу предоставить. – Она машет и

точно также, как и Кейден, уходит, и я остаюсь одна в башне.

Я сажусь и некоторое время не двигаюсь. Пустота. Ни воспоминаний. Ни настоящих мыслей.

Думаю, я их все заблокировала. О, как мой мозг любит защищать меня, а затем передумать и

разрушить меня.

Ко мне приходит идея, и я встаю, стремясь в гардероб спальни, где я нашла балетные тапочки.

Взволнованная испытать их, я быстро возвращаюсь в коридор и открываю панель, ведущую в

тренажерный зал. Я почти бежала, пока не наткнулась снова на развилку на пути и как вкопанная

встала на дорожке, любопытство меня убивает. Мне нечем заняться, а осмотреть помещения было бы

здорово. Итак, хмммм. Куда бы пойти?

Я выбираю налево, и короткий коридор ведет меня к двери. Я открываю ее и обнаруживаю

кабинет с огромным изогнутым деревянным столом светлого цвета в центре, с причудливой

гравировкой на дереве, с двумя коричневыми кожаными креслами и обрамляющие их книжными

полками. Я вздыхаю и улыбаюсь; везде сладкий пряный запах Кейдена. Определенно я останусь здесь

на время. Двигаюсь вперед, обходя стол, чтобы сесть за него, кладя свои тапочки на блестящую

поверхность, проводя руками по гладкому дереву и любуясь ручками в форме ястреба. – Ястреб, -

шепчу я. – Кейден – Ястреб. Он должен защищать своих людей.

Я опускаю локти на кожаную настольную подушку, размышляя о том, на что должна быть

похожа такая ответственность, мои глаза замечают торчащий файл с надписью Галло. Нахмурившись, я хватаю его и открываю, обнаружив каждый кусочек жизни Галло с самого раннего детства. Это очень

личное, и у меня такое чувство, что я вторгаюсь в его частную жизнь, читая это. Я закрываю его и

убираю в сторону. Зачем Кейден держит его у себя? Если только… он планирует что-то с участием

Галло? Может он просто хочет знать человека, который явно хочет его арестовать. Ну что же, надеюсь, я права.

Затем я вижу еще один файл, с надписью впереди Элла. У меня захватывает дыхание и

появляется предчувствие, которого я не понимаю. Конечно, у него есть на меня файл. Он пытается

выяснить кто я есть.

Тем не менее я должна сделать успокаивающий вздох, воздух вырывается с моих губ, когда я

их раскрываю. Мое сердце начинает бешено стучаться, так быстро, что кажется оно вырвется у меня

из груди. В файле всего только одна вещь: снимок ожерелья с бабочкой.

Не рисунок. Настоящая фотография.

Я только недавно рассказала ему об ожерелье, и зачем он бы просил Тайлера его нарисовать, если знал, как оно выглядит?

Кейден знал об ожерелье, но не сказал мне.

Я говорю себе, что есть хорошая причина этому, но не могу придумать какая.

Я встаю, едва дыша. Мне нужен воздух. Мне нужно пространство. Я выбегаю из комнаты и

спускаюсь по ступеням, не остановлюсь, пока моя сумочка не окажется у меня через плечо. Я оставляю

свое пальто, нуждаясь в настоящем холоде. Мне надо решить, стоит ли говорить Кейдену об этом или

самой искать ответы. Также я напомнила себе, что он с первого дня казался знакомым. Почему?

Почему? И черт побери, я не хочу сомневаться в человеке, которому доверяю, в человеке, с которым

так сблизилась.

Но также я могу быть дурочкой. Эта мысль толкает меня вперед, и моя память с эмоциями так

перемешались, что я моргнула – я у входной двери замка и даже не помню прогулки. Я тянусь к ручке, и она открывается. Я отступаю и смотрю в неверии, как мужчины из бара прошлой ночью несут внутрь

истекающего кровью человека.

Следом идет Кейден, разговаривающий по телефону. – Почему, черт подери, ты еще не здесь, Натан? Торопись, мать твою. – Он заканчивает звонок, и мужчины бросаются к ступеням центральной

башни, кровь капает повсюду, и в мой мозг врываются серии изображений. Мой отец был медиком в

армии, и он и меня научил этому делу.

- Стоп! – кричу я, побежав за ними. – Опустите его вниз, пока вы не приведете к большой потере

крови или не введете его в шок!

Мужчины остановились и посмотрели на Кейдена, который я чувствовала был за моей спиной.

Я развернулась. – Опусти его вниз, если хочешь, чтобы он жил.

Кейден не сомневался. – Делайте! – приказывает он.

Они опускают мужчину, который я уверена был Энзо, на пол, и я становлюсь на колени перед

ним, сдавливая рану на его груди, но с его руки тоже идет кровь. Он не двигается и бледный.

Кейден садится на колени напротив меня и сдавливает ему руку, чтобы проверить пульс. –

Пульс слабый.

- Он теряет очень много крови, - говорю я, смотря на одного из мужчин. – Мне нужно, чтобы

ты подержал там, где я держу.

Мужчина быстро присоединяется ко мне на земле, сменяя мою руку своей, но прежде, чем я

полностью освобождаю свою хватку, я предупреждаю: - Не думай уходить, а то он умрет.

Затем я перебираюсь через Энзо к Кейдену, расстегивая его ремень и вытаскивая его из петель.

– Мне нужна твоя рубашка, чтобы обернуть рану. Я продолжу сдавливать его руку, пока ты будешь

раздеваться.

Моя рука сменяет его, и он стягивает свою рубашку через голову. – Ты обернешь его руку, -

говорит он, - а я стяну ее ремнем.

- Хорошо. Стягивай очень сильно.

Он кивает мне, и незаметным движением, у нас получается жгут. Энзо стонет, и насколько я

помню, это хороший знак.

- Я здесь! – кричит Натан, входя с Маттео, оба мужчины несут сумки, и просто видя его – уже

облегчение. Затем он занимает мое место. – Мне надо ввести IV группу крови; ему нужна кровь. Дайте

мне сейчас же кровь!

Я даже не хочу знать, где они собираются ее брать. Больше не нуждаясь во мне, я

поворачиваюсь и начинаю идти, так холодно, что я аж дрожу, и едва помню, как добираюсь до

главного этажа нашей башни, или как я оказалась в соседней спальне. Внутри я продолжаю идти в

ванную комнату и включаю душ. Затем я вступаю под него полностью одетая и сажусь, смотря, как

кровь стекает с меня вниз в канализацию. Моя дрожащая рука расстёгивает сумочку и обхватывает

пистолет. Он – мой друг. Я не уверена, кто еще.

Открывается душевая дверь и внутрь заходит Кейден, опускаясь на колени перед мной, кровь

смывается с его штанов и тела, как и моя. Как много крови.

- Элла. – Его руки опускаются мне на плечи, и я хочу, чтобы они там были, и в тоже время не

хочу. Я не смотрю на него, и он поднимает мое лицо, заставляя посмотреть на себя. – Дорогая. Что ты

делаешь?

Я проглатываю комок в горле, вода стекает по моему лицу и по его. – Я могу справиться со

многими вещами, Кейден. Может даже окровавленный мужчина умирает в твоем фойе. Но я не могу

справиться с ложью.

- О чем ты говоришь?

- Я видела фотографию своего ожерелья в твоем кабинете.

Его руки отдергиваются, его отстранение доказывает, что предательство, о котором я молилась, было неправдой. Что еще он знал, что не рассказал мне?

Уверенность в том, что очень многое с этим человеком было не таким, как казалось, причиняет

боль, как будто в мое сердце вонзили нож с неровными краями. Я хочу ответы. Я хочу, чтобы ложь

закончилась.

Я вытаскиваю пистолет из сумочки и наставляю на него. – Кто ты мне, Кейден? Кто я?

Продолжение следует