Отвергнутая наука

Большинство из нас видели доисторические кремниевые орудия, и многие даже находили их сами. Долгое время считалось, что это природные объекты (возможно, молнии), и люди смеялись над теми, кто полагал, что это могут быть предметы быта, созданные в то время, когда человек не умел обрабатывать металл. И все же объяснить эти находки было довольно трудно. Улисс Альдрованди (1522–1605) предположил, что эти объекты произошли от «смеси некоторой доли грома и молнии с металлическим веществом главным образом в тучах, которая дистиллировалась из пролившейся влаги и коагулировалась в массу (подобно муке в воде), а затем под воздействием тепла затвердела, как кирпич».

В 1797 году Джон Фрер (1740–1807), рассказывая о выкопанных им кремниевых объектах, наконец отважился и начал настаивать на том, что это первобытные орудия труда (см. стр. 48). Его предположения сделали Homo sapiens и саму Землю гораздо более древними, чем тогда признавали. Утверждения Фрера относительно древности эолитов сначала с возмущением отвергались, но когда идея того, что они на самом деле являются древними предметами быта, стала общепринятой, плотину прорвало. В середине XIX века английский бакалейщик по имени Бенджамин Гаррисон начал собирать огромную коллекцию кремниевых орудий, которые окрестили эолитами. Это была некая промежуточная стадия между признанными кремниевыми орудиями быта и обычными, заурядными кусочками кремния: лишь поступившись совестью, их можно было с большой натяжкой назвать древними орудиями труда. Большой плюс заключался в том, что их было очень легко найти — гораздо легче, чем наконечники стрел, и потому вполне естественно, что поисками эолитов увлеклись многие. Профессиональных археологов завалили множеством сообщений о найденных любителями камнях.

Как это ни удивительно, но некоторые археологи не обращали на этот факт внимания, и в 1899 году Королевское общество попросило Гаррисона представить эолиты членам общества. Но в любом обществе найдется неприятная группа упорных скептиков, придерживающихся мнения, что любые отметки на эолитах — всего лишь результат воздействия воды, потому что кремниевые осколки бились друг о друга (и о другие камни тоже) в руслах рек и подобных местах. С точки зрения археологов, коллекция Гаррисона была в лучшем случае просто бесполезной.

Радикально противоположной дарвиновской теории эволюции была идея, провозглашенная Майклом Кремо и Ричардом Л. Томпсоном в книге «Forbidden Archaeology: The Hidden History of the Human Race» (Запрещенная археология: неизвестная история человечества) (1994) и развитая в написанной одним Кремо книге «Human Devolution» («Деволюция человека») (2003). Оба автора являются членами Международного общества сознания Кришны и таким образом смотрят на археологию с «ведической точки зрения». Как и христианские фундаменталисты, они заявляют, что археологи и палеоантропологи стараются утаить открытия и информацию, противоречащую общепринятой истории жизни на Земле, но что их собственный подход куда более научен и некоторым образом правильнее оценивает свидетельства.

В качестве одного из примеров утаенных результатов они описывают случай с находкой нескольких каменных орудий группой археологов из США в Уэйатлако, вблизи Пуэблы, в Мексике в начале 1970-х годов. Когда геологи из Геологической службы США (USGS) устанавливали возраст найденных в этом месте орудий, применявшиеся ими различные методы датировки указывали на то, что им примерно 250 000 лет. Это было гораздо больше, чем могли допустить археологи, и потому на эти данные, по заявлению Кремо и Томпсона, просто не обратили внимания. Аналогичным образом они приводят в качестве примера полевые исследования, проведенные в 1940-х годах Геологической службой Индии в горах Соляного хребта, которые теперь находятся в Пакистане. В исследуемом слое группа нашла ископаемые останки многочисленных цветущих растений и насекомых. Единственной загвоздкой было то, что слой относился к позднему докембрию/ началу кембрия: он сформировался примерно 600 миллионов лет назад, задолго до появления цветущих растений и насекомых, согласно принятой модели прошлого Земли. Очевидное объяснение, что поздний слой на каком-то этапе был похоронен под более новыми в ходе геологического сдвига, было отвергнуто многими исследователями объекта, придерживавшимися мнения, что признаков такого сдвига нет.

Все бы ничего, но затем в «Деволюции человека» Кремо совершает ошибку, внося в рассуждения «непередаваемо сложный» разумный план (по-видимому, он всерьез обманулся заявлением Майкла Бихи в книге «Darwin’s Black Box» (Черный ящик Дарвина) (1996), что ни в одном научном документе не смоделированы промежуточные структуры в развитии сложных биомолекулярных структур) и куда более глупые паранормальные исследования, проведенные ближе к концу жизни Альфредом Расселом Уоллесом (1823–1913), который вместе с Дарвином открыл принцип естественного отбора. Кремо поступает неразумно, постоянно ссылаясь на работу Кюри с сомнительным медиумом, итальянкой Эусапией Палладино (1854–1918), как на пример важных данных, отвергнутых общепринятой историей физики. Привлекая внимание читателя к таким фактам, Кремо пытается утвердить свою веру в том, что «человеческий организм состоит из элементов материи, разума и сознания (или духа)», что разум в состоянии существовать и действовать независимо от физического организма и «способен воздействовать на обычную материю образом, который невозможно объяснить с помощью известных законов физики». Можно и не говорить, что мы слишком близки к разговорам о внетелесных переживаниях и памяти прошлых жизней.

Но затем тезисы Кремо вновь становятся интересными, хотя он по-прежнему слишком уж доверяет ну очень сомнительным постулатам из книг типа «The Morning of the Magicians» («Утро магов») (1960) Повеля и Бержье; Кремо убежден, что Вселенная (ну надо же!) была создана специально для нас. Свои доводы он основывает на иерархии сознаний, в которой мы, конечно же, находимся на нижней ступеньке. Мы не поднялись за миллиарды лет палеонтологической истории над менее развитыми существами, а деволюционировали:

Хотя ДНК играет определенную роль в деволюции, утверждает Кремо, она не является ее важной составляющей: ДНК человека — всего лишь белковый код, а не способ комбинации белков, формирующий живой организм. Ключевым элементом в формировании организма является скорее бийя, или «мысленное зерно», которое мы, по-видимому, заимствуем не от родителей, а от полубогов и полубогинь, находящихся на более высоком уровне сознания. ДНК и бийя, таким образом, дополняют друг друга.

_{Поддельный ископаемый гоминид — пилтдаунский человек.}

В этой модели нет причины, по которой человеческие существа не могли бы жить по всей Земле с самых ранних времен, с момента, когда среда планеты стала подходящей для человеческого заселения, которое, по предположениям Кремо, произошло сотни миллионов лет назад. На самом деле он уверен, что так оно и было, потому что в противном случае было бы мало смысла в создании наземной среды вообще. (Кстати, люди сосуществовали с человекоподобными созданиями, которых эволюционисты называют нашими предками-гоминидами.) Вы можете спросить, где же палеонтологические свидетельства, которые могли бы подтвердить такое заявление. Что ж, во-первых, следует признать, что чем дальше мы от палеонтологического времени, тем меньше вероятность того, что мы найдем вообще какое-нибудь конкретное ископаемое; если люди и в самом деле жили на планете несколько сотен миллионов лет назад, вряд ли следует ожидать, что мы найдем какие-либо их останки. Кремо предполагает, что на самом деле находки, свидетельствующие о протяженности человеческой истории, имели место, но о них умолчали археологи и палеоантропологи, которые не хотели или не могли принять их, потому что они не вписывались в рамки общепринятой истории Homo sapiens.

Еще одним сторонником идеи того, что мы деволюционировали от славных предков, является Джек Куоццо, креационист из Нью-Джерси и автор книги «Buried Alive: Hidden, Suffocating from the Pain of a Story Left Untold» (Похороненные заживо: спрятанные, задыхающиеся от боли из-за недосказанной истории) (1998). Куоццо — профессиональный стоматолог-ортодонт, который заинтересовался зубами неандертальцев и изучал их в разных музеях. Он не обнаружил никаких различий между зубами неандертальца и зубами современного человека, кроме того, что зубы неандертальцев росли медленнее, и на основе этого пришел к выводу, что эволюционисты полностью заблуждаются. На самом деле неандертальцы появились вскоре после потопа, были расой библейских патриархов, искусными, цивилизованными и умными людьми, наделенными замечательным даром долгожительства, что также упоминается в Библии. А мы — дегенерировавшая версия идеального неандертальца, и одним из доказательств нашей дегенеративности является то, что мы достигаем сексуальной зрелости раньше, чем они.

Куоццо критикует также антропологов и палеонтологов за их убежденность в том, что ископаемые находки на самом деле связаны с древними людьми. В качестве примера он ссылается на череп с Брокен-Хилл, найденный в 1921 году в Кабве, Замбия, швейцарским шахтером Томом Цвиглааром и описанный в журнале «Nature» сэром Артуром Смитом Вудвордом (1864–1944) которому его послали; его относят к типу ископаемых линии Homo erectus и называют родезийским человеком.

На первом черепе родезийского человека была аккуратная круглая дырка сразу же за левым ухом, которую мог сделать зуб хищника, но скорее всего это след от трепанации (череп протыкали в попытке излечить сумасшествие, выпустив на свободу злых духов). Это объяснение не удовлетворило Куоццо, который с первого же взгляда узнал пулевое отверстие. Это вовсе не доисторические останки, а современный человек, которого убили выстрелом в голову Конечно, череп не похож на череп современного человека (он совершенно не той формы), но Куоццо может и это объяснить: бедолага страдал от акромегалии — дисфункции гипофиза, что действительно может быть причиной деформации черепа. К сожалению, форма черепа наименее важна в данном случае, поскольку его датировали несколькими способами, и другие способы (которые Куоццо, конечно же, оспаривает) показали, что броккенхиллскому черепу по меньшей мере 125 000 лет.