Отвергнутая наука

По-видимому, в XVII, XVIII и XIX вв. на Земле было предостаточно ископаемых и геоморфологических свидетельств того, что когда-то — возможно, во времена Всемирного потопа — обширные территории нашей планеты были скрыты глубоко под водой. Из этих свидетельств развилась концепция нептунизма.

Создателем ее был Абрахам Готлоб Вернер (1749–1817), один из наиболее влиятельных ученых, изучавших Землю в начале XIX века. Он предположил, что когда-то вся Земля была покрыта первозданным океаном, из вод которого за сравнительно небольшое время выделились и осели породы земной коры. Из этого «первобытного моря» выделились сначала кристаллические породы, такие как гранит (Вернер называл их «первичными» породами), затем «переходные» (метаморфные) и «слоистые» (осадочные) породы, и наконец «новейшие» (аллювиальные) и вулканические породы. Вернер был убежден, что роль вулканических процессов — в частности в образовании пород — была незначительной, несмотря на то, что существовали яркие доказательства обратного. Основным слабым местом его концепции было то, что она никак не объясняла, куда же делся этот безбрежный океан. Сам Вернер просто не обращал внимания на данную проблему.

Смертельный удар по концепции нептунизма нанесло появление в 1840 годах ледниковой теории (см. ниже), но свои основные позиции она сдала еще раньше. Главным соперником нептунизма в начале XIX века был плутонизм — теория, которую обычно связывают с именем Джеймса Хаттона (1726–1797). Плутонизм, который часто называют вулканизмом, тогда победил.

Плутонизм был популярен с конца XVIII века. Согласно этой теории, существует цикл вымывания и подъема. Тепло, поступающее из-под земной поверхности, местами выбрасывает вверх отложения, образующие дно океана (примерно так же, как нагревание воздуха в воздушном шаре заставляет шар подниматься), тем самым формируя новую толщу земли. Эту толщу земли прорезают реки, которые несут отложения к морю. В обычных условиях эти отложения вновь выталкиваются на поверхность, и весь процесс повторяется бесконечно. Исходные породы Земли были магматического, то есть вулканического, происхождения, и благодаря вулканической активности породы, конечно, продолжают формироваться.

Эта теория обладала многими явными преимуществами. Наиболее ценными были концепция цикличного бесконечного процесса в противовес нептунистскому «одноразовому» выделению всех пород из первобытного моря, а также понимание важности вулканических процессов в образовании пород. Современные планетарные исследования в еще большей степени доказывают важность тех самых вулканических процессов, роль которых в формировании поверхности Земли и образовании ее «первичных» пород Вернер явно недооценил.

Но нептунизм и плутонизм были не единственными «участниками игры», в ходе которой люди пытались установить, какие же именно процессы сформировали Землю. Пожалуй, куда более серьезным было противостояние катастрофизма и униформизма.

К середине XVIII века новая наука — геология — была уже достаточно хорошо развита; в частности, естествоиспытатели применяли научный метод при создании теорий о природе Земли: они проводили множество изысканий, а не просто, подобно древним, строили гипотезы на пустом месте. Многим казалось очевидным, что обнаруженные ими геологические структуры и обломочные породы являются явными свидетельствами катастроф, которые, вероятно, произошли в далеком прошлом. Если говорить коротко, они верили, что прошлое сильно отличалось от настоящего и что за тысячелетие, окутанное тайной, произошли резкие изменения и уникальные события. Более того, «прошлого» было немного: в целом считалось, что Земле всего несколько тысяч лет и что еще через несколько тысяч лет она закончит свое существование. Стало быть, для медленных геологических изменений не только не было времени в прошлом, но и сравнительно мало времени отводится на продолжение этого процесса в будущем. Но все указывало на то, что серьезные изменения тем не менее были, и это могло означать лишь то, что изменения произошли резко, катастрофически.

Жорж Кювье (1769–1832), основоположник сравнительной анатомии, не допускал даже мысли об эволюции. По большей части именно его влияние стало причиной того, что эволюционные гипотезы, выдвинутые Ламарком (см. стр. 139–140), были встречены ледяным молчанием и получили право на существование лишь с изданием труда Дарвина «On the Origin of Species» («Происхождение видов») (1859). В то же время Кювье в ходе палеонтологических исследований, конечно, понял, что фауна прошлого явно отличалась от современной. Поэтому он выдвинул концепцию вымирания, допуская, что виды могли исчезнуть очень резко, что позволило Богу заменить их новыми, более совершенными образцами: например, на смену мамонту пришел лучше «спроектированный» слон. Таким образом, Кювье предусмотрел возможность существования огромного количества видов, каждый из которых был сотворен в ходе индивидуального Божественного акта. Это не противоречило его идее катастрофизма: именно во время великих геологических сдвигов, произошедших по воле Божьей, прошлые виды исчезли с лица Земли. Одной из таких катастроф был потоп: он не только стал причиной исчезновения мамонтов — именно после потопа на сцене появляются люди. В этом, конечно, Кювье отклонился от буквального толкования Книги Бытия, из которой ясно следует, что во времена потопа на Земле было множество людей; по-видимому, его собственная догадка показалась ему настолько точной, что даже заставила его немного поступиться своими религиозными убеждениями.

Так велика была всеобщая вера в катастрофизм Кювье, что когда в 1856 году были найдены первые останки того, кого сейчас мы называем неандертальцем (Homo sapiens neanderthalis), неизвестный доисторический гоминоид был назван «допотопным человеком». Кости его были найдены в пещере на высоте примерно 18 м над уровнем воды расположенной поблизости реки, и это поддерживало версию, что этот человек, наверное, утонул, когда спали воды потопа.

Еще одним французским религиозным приверженцем теории катастрофизма был Жан Андре Делюк (1727–1817). Он нашел доказательство потопа в горной породе: это был слой, возраст которого, по его мнению, составлял 6000 лет и который он назвал делювием.

Но, несмотря на это, идея молодой Земли казалась все более несостоятельной на фоне таких доказательств, как горные породы и ископаемые останки. Верующие ученые — а в те времена, конечно, почти все ученые были верующими — создали новую концепцию, в которой очевидные доказательства не противоречили бы тому, что сказано в Писании. Суть заключалась в том, что у мира было два возраста: древний и современный. В древнюю эпоху, которая могла быть неизмеримо долгой, Бог подготовил мир к прибытию венца творения — человека; именно в этот период произошли все великие катастрофы, свидетельства которых обнаружили Кювье и другие, и к этой же эпохе относятся все странные вымершие существа, на которые указывают останки. Древняя эпоха, таким образом, была областью геологов и палеонтологов. Современная эпоха, конечно, начиналась с появлением на сцене человека и, таким образом, должна была длиться всего несколько тысячелетий; она по праву относилась к компетенции археологов. Такое разделение сфер интересов на несколько десятилетий отдалило грандиозный конфликт религии с очевидной реальностью.

Уже в 1797 году Джон Фрер (1740–1807) обнаружил то, что абсолютно точно определил как кремниевые наконечники стрел: это явно были предметы быта, появившиеся задолго до предположительного появления человека. Найденное им доказательство все проигнорировали, сочтя просто одной из незначительных загадочных аномалий; кроме того, камни могли быть просто камнями естественного происхождения, которые по случайности выглядели так, как если бы их обработали. Но тактика «если не смотреть, то, может быть, ничего страшного не случится» не могла долго работать, хотя верующие ученые старались ей следовать. Уильям Баклэнд (1784–1856), несмотря на свои религиозные убеждения, сыграл важную роль в истории геологии. Увидев в Уэльсе человеческие кости, перемешанные с костями мамонта, он пришел к выводу, что человек, который по определению принадлежит к современной эпохе, должно быть, в ходе какого-то суеверного ритуала был похоронен среди костей давно умершего мамонта, принадлежащего к древней эпохе.

Несмотря на такую изобретательность, двухвековая модель видения мира быстро разваливалась. Особенно неустойчивым как по теологическим, так и по геологическим причинам было мнение о потопе как о рубеже двух веков. Когда в 1859 году английские археологи Джон Эванс (1823–1908) и Джон Приствич (1812–1896) сравнили свои наблюдения с наблюдениями французского натуралиста Жака Буше де Кревкёра де Перта (1788–1868) относительно инструментов, которые он обнаружил поблизости от Абвиля, они пришли к очевидному выводу, что найденные предметы того же рода, что и открытые ранее, в 1797 году, Фрером. Буше ввел понятие «антеделювиальный» («допотопный») для описания человеческой культуры, создавшей топоры близ Абвиля. Если люди могли существовать до потопа, возможно, они существовали задолго до потопа. Это все еще не противоречило Книге Бытия, в которой было сказано, что люди на Земле появились вскоре после сотворения мира. Но проблемы вызывало то, что открытая Буше ашельская культура (названная так в честь расположенной поблизости церкви) явно была гораздо старше потопа. Многие естествоведы (среди них был и Баклэнд) в своих расчетах уже отошли от потопа, хотя все еще придерживались «двухэпохальной» доисторической модели. Теперь была подготовлена почва для допущения, что возраст Земли, равно как и возраст человечества, не может составлять всего несколько тысячелетий. Так совпало, что именно в 1859 году вышла книга, тезисы которой основывались как раз на столь долгих временных периодах, — «Происхождение видов» Дарвина.

Задолго до этого Джеймс Хаттон впервые бросил вызов теории катастрофистов в своем двухтомнике «Theory of the Earth» (Теория Земли) (1788 и 1795), который стал Библией новой, революционной группы геологов-униформистов. Хаттон считал Землю очень древней и настаивал, что на протяжении всего геологического времени на нее медленно воздействовали одни и те же силы: эрозия, денудация[4], постепенное горообразование. Униформисты считали ненаучным утверждение, что в прошлом действовали катастрофические силы: «Настоящее — вот ключ к прошлому». Изменения были медленными, постепенными, но на протяжении чрезвычайно долгой истории Земли они смогли образовать громадные горные склоны, хотя в общем это весьма незначительно изменило облик мира.

С переменным успехом соревнование постепенно выигрывали униформисты. Чарльз Дарвин (1809–1882) показал, что катастрофисты были правы, полагая, что жизнь развивалась со временем; но в его теории изменения происходили очень медленно на протяжении миллионов лет. Лорд Кельвин (1824–1907) подлил масла в огонь, приведя доказательства, что Земля должна быть очень молода (всего несколько миллионов лет), но в начале этого века открытие радиоактивных веществ позволило допустить, что скорость охлаждения Земли должна быть во много раз медленнее, чем он предполагал. И все же… как появились эти разрушенные долины в горах, если виной тому не воды потопа?

В 1840 году Луи Агассис (1807–1873) опубликовал книгу «Studies on Glaciers» (Исследование ледников), в которой показал, что в прошлые века лед покрывал куда большую часть Европы, нежели сейчас. Родилась концепция ледникового периода, который имел место в прошлом. В ней присутствовала катастрофа, но — и это было гвоздем теории — это была медленная, длительная катастрофа; более того, скоро стало очевидно, что был не один период оледенения, а несколько. Ледниковый период (который мы теперь, узнав о более ранних, называем плейстоценовым ледниковым периодом) был, следовательно, частью общей униформистской модели изменяющих факторов, повлиявших на облик Земли. А новая теория предполагала неизмеримо более длинные временные промежутки, чем готовы были позволить катастрофисты.

Современные геологи и геоморфологи признают, что парадокс величайших споров между катастрофистами и униформа стами заключается в том, что и те и другие были правы: если бы они были готовы объединить свои идеи, а не пытались каждый отстоять свою правоту, наше современное представлений о подвижности Земли, возможно, сформировалось на несколько десятилетий раньше, чем это произошло. Приведу слова современного геоморфолога Брайана Джона: «Конечно, возможно, что основной силой, которая сформировала склоны гор, была эрозия, как и считали униформисты. Но один оползень за пять минут может сделать со склоном горы больше, чем эрозия за тысячу лет. А оползень — явление катастрофичное».