Ответный удар

Сцена шестьдесят шестая

«Деловая» комната на даче у Воронцова. Воронцов, Ферапонтиков, Моралёв, Гриша, приемщик со склада — человек неопределенного возраста, с испитым лицом.

Воронцов. Итак, у всех на руках повестки. На нас начата атака. Почему нет Миши?

Ферапонтиков. Загулял малость, Евгений Евгеньич.

Воронцов. Нашел время! Ладно, не в нем соль... К делу, друзья. Наступает решительный момент! Если завтра вы устоите — истории конец. Проанализируем обстановку. С нами нет Баха. Это невозместимая утрата... для следствия. Нет больше человека, который мог сказать: «да, был сговор, и было хищение с завода». Так что крепко держите прежние рубежи — знать не знаю, ведать не ведаю, не помню, не состоял, не участвовал... Не забыли своих показаний?

Гриша. Что вы, Евгений Евгеньич!

Моралёв. Разве забудешь...

Воронцов. Хвалю, хвалю... Вы обратили внимание, что в повестках иная фамилия следователя? Могу сообщить, что Знаменскому, который нас допрашивал прошлый раз, уже дали по шапке за Баха. Надеюсь, новому это послужит уроком, и он не станет слишком нажимать. (Пауза.) Но надо предусмотреть и худшее. Как ни верти, болванки найдены и путь их прослежен от завода до склада. (Кивает на приемщика.) Вас могут взять в оборот, следователь окажется напористым и коварным, и вы... зашатаетесь. На этот случай необходима вторая линия обороны — частичное признание.

Среди присутствующих взволнованный ропот.

Воронцов. Тихо! Каждому хочется вообще помалкивать. Прекрасно понимаю. Однако подчеркиваю слово «частичное». Хищение вы отрицаете, вы признаете лишь мелкие злоупотребления по службе. И происходит короткое замыкание: Бах — Моралёв — склад. Гриша как подсобное промежуточное звено. Мы с Федей, разумеется, в стороне.

Моралёв. Значит, нам отдуваться за всех?

Гриша. Раз я промежуточный, так можно и без меня, а?

Воронцов. Пошли у них тут разговоры да споры, кому и как сидеть... Дети мои, я забочусь только о вас: не хочется терять вас надолго... или навсегда. Лично у меня давно есть уютный уголок в теплых краях, а в кармане паспорт с запасной фамилией. Час до аэродрома, час на самолете — и я там... Хотите выпутываться одни?

Ферапонтиков. Да не слушайте их, Евгений Евгеньич! Все сделаем, как скажете... Ты, Гришка, заткнись!

Воронцов. Совещание продолжается?.. Итак, закороченный вариант. (Моралёву.) Ты, мальчик, случайно познакомился с Бахом. Например, подвез. По дороге Бах помянул, что во имя чести цеха не весь брак регистрирует, а иногда вывозит на свалку. Несколько раз потом вместе выпивали. Всё. Ясно? Как деловой парень ты взял себе на заметку этот источник вторсырья и попросил Гришу извещать тебя о поступлении болванок. (Грише.) Ты приглядывал за металлом до приезда Моралёва, чтобы не растащили. Потом помогал грузчикам и, естественно, получал за труды... скажем, но десятке.

Гриша. А больничный-то у меня...

Воронцов. У тебя бланк, записи в истории болезни нет. Сослаться можешь, но до проверки в поликлинике не доводи. Усвоил? (Оборачивается к приемщику.) Чтобы концы сходились с концами... чем тебя пугали на прошлом допросе?

Приемщик. Что производственные отливки... и принимал прежде других, это, мол, махинации... А я стоял на том, что случайно.

Воронцов. По второму кругу обороны отступи на шаг. Да, грешен, поддавался уговорам Моралёва и пропускал без очереди... за ничтожное вознаграждение — три-пять рублей. А так как остальные шумели, то спешил и не всегда внимательно осматривал груз... (Всем.) Вот вам железная схема!.. Раскаивайтесь, бейте себя в грудь и просите пощады. Сухими не выйдете, но и не утонете. Дадут понемножку, а то и условно. И все! Дело раскрыто, больше копать нечего!.. Вопросы есть?..

Моралёв. Какие уж вопросы...

Воронцов. Тогда по домам. И не трепещите!

Все, кроме Ферапонтикова, нехотя прощаются и выходят.

Воронцов. Тебе, Федя отдельное задание: позаботиться о добром имени Баха... и чтобы следствие на заводе притихло. Получишь текст письма в прокуратуру. Найди парня посимпатичнее, пошли к проходной — пусть соберет подписи. Хоть десяток разборчивых, остальные нацарапаем.

Ферапонтиков. А что за письмо?

Воронцов. «Требуем прекратить издевательство над памятью нашего товарища, затравленного милицией. Коллектив позорят несправедливыми — подозрениями...»

Ферапонтиков. А-а...

Воронцов. Дальний родственник Баха, по просьбе жены и сирот. Народ жалостливый, не откажут.

Ферапонтиков. Толково!.. (Пауза.) Евгений Евгеньич, Валька стоит на стреме и психует. Ему тоже повестка. Тоже на Петровку. Только в другой корпус и к какому-то Томину... Позвать?

Воронцов. Это уж ваши с ним делишки. Я в них некомпетентен, инструктируй сам... Что-то еще, Федя?

Ферапонтиков. Малость беспокоюсь, что велели им колоться... хоть и частично...

Воронцов. В шахматы ты, Ферапоша, не играешь, но, вероятно, слышал про пешки?

Ферапонтиков. Ну?..

Воронцов. Надо уметь жертвовать пешками, чтобы уцелеть королю.

Ферапонтиков. Оно верно... А... насчет смыться, Евгений Евгеньич, это всерьез?

Воронцов. Брось, Федя! Просто пешки должны гибнуть с чувством благодарности!