Падение с Земли

Александр Тюрин: Офицерский вальс

Немногим более десяти лет назад грянула в американской фантастике очередная новая волна под названием «cyberpunk». И к началу 90-х годов это направление в западной НФ стало одним из ведущих. Что же оно представляет собою, пытается определить отечественный журнал фантастики и футурологии «Если»: «…Первый корень — „кибер“, связан со словом „кибернетика“ и подразумевает, что это направление описывает будущее, в котором повседневная жизнь людей коренным образом изменилась под воздействием высоких технологий. Глобальные компьютерные сети, регулирующие потоки информации в мировом масштабе. Биологическая инженерия. Принципиально новые виды развлечений. Кроме того, центральным для киберпанка является понятие „виртуальной реальности“… некоего мнимого мира, находящегося внутри компьютерных сетей, куда человек может проникать (естественно, не физически, а ментально)… Второй корень „панк“ — применительно к литературе означает, что мир в этих произведениях показывается с точки зрения людей „дна“, изгоев и преступников, причем показывается агрессивно, напористо, с неприятием норм поведения, навязанных государственными институтами и истеблишментом… Жесткое триллероподобное построение сюжета… своеобразный язык героев, сконструированный из уличного и молодежного сленга» («Если» № 1/ 1995 г.). На широких российских просторах американский киберпанк, однако, не снискал себе особой популярности, в отличие от питерского фантаста Александра Тюрина, в последние годы привлекающего к себе пристальное внимание читателей и определяющего свое творчество как «русский киберпанк». Хотя все вышеперечисленные признаки жанра в творениях А. Тюрина присутствуют. Причина, вероятно, в том, что, взяв на вооружение формальные приемы американского киберпанка, А. Тюрин избрал ракурс, который современному российскому человеку, живущему в эпоху всеобщих крушений, обвалов и переоценок ценностей, не в пример роднее. Почти все, что написано А. Тюриным, укладывается в эпопею о не столь уж далеком будущем Земли, переживающей крах цивилизации и покинутой отделившимися космическими колониями. Для западной фантастики эта тема давняя и достаточно традиционная (можно назвать, к примеру, романы Р. Хайнлайна или Downbelow station[1] K. Дж. Черри). Однако трудно отрицать, что на замысел Тюрина повлияли не столько эти книги, сколько распад Советского Союза — первый роман эпоса «Каменный век» написан в достопамятном 1991 году. И в сознании читателя этот факт будет присутствовать неоспоримо.

Кроме того, на фоне Тюрина американские бунтари выглядят мрачно и непоправимо серьезными. Например: возникновение глобальных информационных сетей сделало большой подарок фантастам по части образа Всеобщего Врага. Таковой мифологизированному сознанию совершенно необходим, а фантастика — разновидность, современной мифологии. В религиозном или сильно идеологизированном обществе с Всеобщим Врагом просто — все списывается на диавола или происки империалистов (коммунистов). В противном случае массовая культура начинает выявлять козни американские, русские, еврейские, китайские, женские, мужские (нужное подчеркнуть или добавить). С приходом Эры Высоких Технологий легко придумывается «античеловеческое сознание, возникшее в глобальных компьютерных сетях» — и можно не обижать ни одной нации. Но вспомним, скажем, неоднократно изданную у нас повесть Дж. Варли «Нажмите „ввод“» — какой абсолютный, доводящий до безумия ужас внушает герою этот «античеловеческий разум»! А у Тюрина разум, чуждый всему человеческому, во-первых, может зародиться не только в компьютерных, но и в канализационных системах (повесть «В мире животного»). А во-вторых, мы уже навидались таких видов, что приходить в ужас как-то не с руки. А лучше кликнуть верного друга (подругу) и вместе с ним (ней) врезать гаду по сопатке — ведь должна же у него где-то быть сопатка? Почувствовали разницу? Короче, никакой почтительности к Высоким Технологиям.

Далее. Американцы, живущие в устойчивом обществе, не прочь супротив этого общества побунтовать (разумеется, в рамках). Наше общество разваливается, а потому мечтает о защитнике. Надежном человеке. Настоящем мужчине. Офицере, скажем так. Тюрин это улавливает — и все его герои являются офицерами — армии или правоохранительных органов: капитан Виктор К123 («Каменный век»), лейтенант меркурианской префектурной полиции Терентий («Конечная остановка: Меркурий»), храмовники Кологривов и Почкин («Сверхнедочеловек»), разведчик Паклин и его двойник «робокоп» Клин («Подвиг разведчика»). Только не надо спрашивать, серьезно ли утверждает А. Тюрин подобный вариант суперменства. Здесь нет однозначного ответа.

Итак, «Каменный век» — середина века будущего. Война за независимость и провозглашение Державы Космика, где планеты Солнечной системы являются префектурами — это уже дела давно минувших дней. На Земле — деградирующее общество, где реальная власть принадлежит разумным киберсистемам — «оболочкам». Впрочем, относительно Космики тоже не стоит питать никаких иллюзий. Это жестко тоталитарное государство («У нас самый передовой реакционный режим», — сказано в «Каменном веке», а в следующем романе Космика и вовсе названа «победоносным Рейхом»), с господствующей кастовой системой. Тон задает каста «кшатриев», то есть воинов по древнеиндийской кастовой терминологии, поскольку Космика находится в состоянии войны с «плугонами» — по сути дела, теми же «оболочками», вышедшими на космические просторы. Жители Космики делятся на «обфамиленных», то есть родившихся естественным путем, и «номерков» — «инкубаторских», «детей из пробирки», которым вместо фамилии присвоен номер. «Номерки» составляют большинство, так как во время колонизации планет большинство их населения состояло из мужчин, а имеющиеся в наличности женщины в настоящий момент заняты тем же, что и мужчины, то есть войной. К тому же генетический фонд вообще ограничен, поэтому «земляне у нас продукты ума тащат, а наши спецы-евгеники продукты половых органов воруют в земных городах и весях».

Но это все присказка, а сказка состоит в том, что героя романа кшатрия Виктора К123 забрасывают на Землю, чтобы изъять или уничтожить заброшенный туда плутонами «мощный биоинтерфейс, он же суперБИ, устройство широкоспектрального обмена информацией между человеком и кибероболочками». Для чего в целях маскировки он должен добраться до деревни Пустомержа, родины его генетического двойника, находящегося в отъезде на заработках. Там Виктор К123 в результате роковой случайности теряет память и из героического космического воина превращается в обычного колхозного дядю Витю, горбатящего на свиноферме. (Все эти события, конечно, изрядно украшены юмором не слишком светлых тонов.) И все было бы хорошо, не подайся «дядя Витя» в город за покупками. Там на «дядю Витю» начинают реагировать «оболочки», на него выходят спецслужбы, и он принимается с ними воевать, благо сверхвозможности у него имеются — отсутствует лишь понимание, зачем и кем они ему даны.

Тем временем искомый суперБИ, он же «черный браслет», попадает к Мелании, жене Феодосия Драницына, инспектора Службы Санации, того самого офицера, который «ведет» «дядю Витю». Воздействие суперБИ резко меняет ее характер, из этакой «спящей красавицы», декоративной жены обеспеченного супруга, она превращается в сильную личность, уходит от мужа, становится сперва рокершей-мотоциклисткой, потом телохранительницей при старых зажиточных дамах, затем — когда лишается суперБИ — просто бомжихой, а после, с целью его вернуть, собирает собственное «бандформирование». Таким образом приключения «дяди Вити» — это одна линия сюжета, а одиссея Мелании по городскому дну — другая, и развиваются они параллельно. СуперБИ попадает в руки киберолога Смелякова, на которого выходит и «дядя Витя». Профессор делает его объектом своих экспериментов с «искусственной кровью», которая, в сочетании с суперБИ, наделяет объект сверхъестественными силой и энергией, но полностью подчиняет его личность.

В финале в Центре Отечественной Киберологии, где запрятан «черный браслет», герои встречаются, и к Виктору К123 возвращается память. Он переправляет Меланию вместе с суперБИ в Космику, жертвуя при этом собственной жизнью, причем сознательно. Ибо ему, боевому капитану Империи, невыносима мысль, что «в жилах у него плещется шампунь» и «он уже не офицер, а туша на крюках».

Действие второго романа — и самого объемного в трилогии — «Конечная остановка: Меркурий», происходит десять лет спустя после «Каменного века» и, как ясно из названия, на Меркурии, окраинной префектуре Империи. На Земле произошел какой-то глобальный катаклизм (нам пока не объясняют, какой) и она существует «на гуманитарные подачки Космики». На Меркурии же повышенная криминогенная атмосфера, благо планета это старательская, и весьма напоминала бы Дикий Запад в период освоения, но «никому, кроме русских, Меркурий не поддался бы». Учитывая это, верховное начальство шлет сюда «номерков»… оттуда «где банк половых данных набран в Сибири, а воспитательные машины запрограммированы выходцами из России».

Итак, Дикий Запад, помноженный на Сибирь, да еще в Космосе. Планета, на которой «трудно не совершить чего-нибудь откровенно дурного». Плюс конфликт четырех милиций. Первые две — службы безопасности крупнейших государственных концернов «Дубки» и «Вязы». Затем комитеты бдительности вольных старателей, возглавляемые шерифами. И обычная «уголовка», префектурная полиция. (Коррупция, разумеется, везде и на всех уровнях).

Плюс множество «стихийных мутантов (муташек, мутных)… А они люди, вернее, нелюди с прибабахом. Одному для пополнения запаса гормонов надо кровушки стакан, другому для хорошего пищеварения срочно требуется сырое человеческое мясо, третьему, чтобы расти большим до трех метров, не хватает только супчика наваристого из чужих гипофизов». Одним из сообществ, внушающих наибольший страх окружающим, являются female mutants, сокращенно фемы, в просторечии фемки — воинственные женщины — они-то как раз замышлялись как мутация программируемая, но эксперимент, что называется, вышел из-под контроля.

Герой, он же рассказчик — лейтенант полиции столичного города Васино Терентий К123, и, хоть принадлежит к тому же клочу и той же касте, что и герой предыдущего романа, но выглядит не в пример человекообразнее «цельнометаллического» кшатрия Виктора. Это типичный «честный мент», хорошо знакомый нам по отечественным детективам, космический вариант Глеба Жеглова. Расследование уголовных преступлений — грабежа и разбоя — приводит Терентия к открытию поистине глобального характера — он устанавливает факт существования иноматериального нитеплазменного хищника Плазмонта. Тот обретался еще на Земле — именно его проявлениями объясняются такие феномены, как магия, колдовство, привидения и тому подобное. В Космику споры Плазмонта были занесены во время авантюры, описанной в «Каменном веке». На Меркурии споры приобретают способность проникать в человеческий организм и полностью менять его структуру. В принципе от спор можно избавиться при наличии желания и силы воли (что и происходит с Терентием). Но, как правило, зараженный подчиняется Плазмонту добровольно, воспринимая это как форму служения некоей Новой Жизни.

Организация фем первоначально считает Новую Жизнь угрозой своему существованию, и они помогают Терентию и предоставляют ему в качестве напарницы свою представительницу Шошану — из чего неминуемо вытекает любовная линия романа. Но затем фемы сами оказываются заражены Новой Жизнью и переходят на сторону противника. А крупнейшие концерны планеты — те самые «Дубки» и «Вязы» со своими спецслужбами — уже давно подчинены Плазмонту целиком и полностью. Так что Терентию и Шошане приходится сражаться не только с хищнической материей Плазмонта в чистом виде, но и с ее носителями в человеческом облике. Следует масса приключений, одно перечисление которых заняло бы слишком много места — в аномальных зонах, лабораториях концернов, трущобном квартале Мудодеевка, околопланетной орбите и прочее, которые славная парочка с честью выдерживает.

Затем Плазмонт переходит в наступление. Всепланетный катаклизм. Терентий и Шошана схвачены, обвинены во всех смертных грехах и приговорены к смерти. Но тем временем до правительства Космики все же доходит весть о Плазмонте, а часть полицейских и честных граждан-васинцев, поняв правду жизни, поднимают мятеж и буквально в последний момент спасают героев от казни.

Команда повстанцев пробивается, несмотря на нитеплазменные козни, на крейсер космического волка адмирала Никодимова-Соларза, который и возглавит борьбу с ГІлазмонтом. Так что героям предстоят не только бои, но и награды, а пока что Терентий с Шошаной следуют под венец. Хэппи энд.

Заключительный роман трилогии — «Сверхнедочеловек, или история подопытных» композиционно, да, пожалуй, и сюжетно повторяет «Конечную остановку…», но на совершенно ином материале.

Действие вновь переносится на Землю. За прошедшее время Космика уничтожила кибероболочки и питавшие их информационные системы, сместила планетную ось и добавила пару дополнительных светил, в результате чего резко изменился климат. В Сибири, например, где происходит действие — и за что это она автору так полюбилась? — в Сибири, ныне именуемой Теменией, началось сильное потепление. В социальном же плане сызнова наступил феодализм (мотив одичания общества в результате уничтожения компьютерных информационных систем). В Темении правит Храм Чистоты, преобразованный из Министерства Экологии, со своими служителями-Храмовниками — Блюстителями, Воителями и Ревнителями. Имеется и светский властитель — князь Березовский, формально подчиненный Храму. В остальном «дворяне новоявленные и челядь подневольная и крестьяне оброчные» живут не так уж и плохо для людей, переживших гибель цивилизации, ибо население, лишившись кибернетической опеки, вспомнило о своем исконном призвании — «ковыряться в земле» — и делает это весьма небезуспешно. Правда, приходится постоянно отражать нашествия новых татаро-монголов, или просто тюрков, поскольку Новые Солнца просто-напросто выжгли среднеазиатские области и жители их рвутся на плодородные теменские земли.

О том, что происходит в Америке, на Дальнем и Ближнем Востоке автор сообщает отрывочно, а о Европе и европейской части России и вовсе ничего, но можно догадываться, что варваризация распространилась и там.

Герой романа, храмовник Марк Кологривов, Ревнитель, то есть тот же «мент», во время очередного расследования попадает в скверную историю. Космика вдали от общественного мнения Империи, устроила на Земле полигон для опытов на людях. То есть из человека извлекается «резонансная пси-структура», проще говоря, душа, и вкладывается в киборга.

Это и есть «средство создания подлинного нечеловека», квибсера (кстати, эти квибсеры один к одному напоминают модифицированную модель Терминатора из фильма «Терминатор-2»). Но и загнанный в шкуру оборотня-квибсера Кологривов сохраняет волю к сопротивлению и с помощью березовской дворянки Аси Шерешевич пытается связаться со своим другом и начальником Блюстителем Северином Почкиным.

Ася — тоже девушка не простая. Не в том смысле, что она дворянка, а в том, что в свое время ей в руки попали контрабандно доставленные из Космики ампулы с генным препаратом, повышающим интеллект, и она сперва попрививала его своим домашним животным, а затем и себе самой, и в процессе оразумления себя весьма преуспела.

Далее Ася и Северин Почкин, объединившись в поисках исчезнувшего Кологривова, борются с проникшими в Храм Чистоты агентами Космики и прочими исчадиями, а заодно и выясняют смысл интриги. Оказывается, квибсеры предполагались как замена касте «штурманов», генетически выведенных мутантов, приспособленных для управления космическими кораблями. Теперь космический флот переоснащается, морально устаревшие корабли должны быть уничтожены, а вместе с ними и «штурманы». Но, во-первых, как Материнская Субстанция, в которой выращивают квибсеров (в ней же выращивали и фем в «Конечной остановке…»), так и сами квибсеры-«сверхнедочеловеки» явно страдают манией величия и желают играть в ситуации главенствующую роль, а во-вторых, «штурманы» вовсе не жаждут быть уничтоженными и начинают «качать права». Герои романа подозревают, что вообще вся создавшаяся ситуация, начиная с подброшенных Асе «ампул разумности» спровоцирована «штурманами»…

Заварушка продолжается, к ней примешивается еще и нашествие тюрок, а модифицированный Кологривов, перестроивший себя в некое подобие шестикрылого серафима, уносит Асю и Почкина сообщить правду-матку князю Березовскому. Относительно совместного будущего Блюстителя и юной дворянки сомнений не возникает…

Если «Сверхнедочеловек» шел по следам «Конечной остановки…», то «Подвиг разведчика» до некоторой степени рифмуется с «Каменным веком». Сознание сотрудника каллистянской разведки Паклина подсажено в робота-полицейского Клина, новый виток приключений на Земле, переживающей новую технологическую эру, где цивилизация роботов теснит сбившихся в купальные города людей. Большую роль, чем прежде, играет мотив «виртуальной реальности» — автор так и оставляет нас в недоумении, имели место события в действительности, или это всего лишь компьютерная игра.

Выше было высказано сомнение в возможности определить степень серьезности автора. С одной стороны, для Александра Тюрина, безусловно, не безразлично все то, о чем он пишет. И с читателем он отказывается заигрывать принципиально. Вряд ли случайно в его романах и повестях отсутствуют любые примечания — что в технической части, что в гуманитарной. Не уловили, что сцена искушения «дяди Вити» Смеляковым на крыше («Каменный век») суть пародийный парафраз евангельского сюжета — дело ваше. Однако вряд ли автор всерьез полагает, что жители Меркурианской префектуры будут распевать «Только пуля во степи казака догонит…» или цитировать Н. В. Гоголя («Ось бачь, яка ка-ка…»), попирая ногою труп поверженного врага, или что представители варваризованной Земли, по собственному признанию плохо знающие и события двадцатилетней давности, с ходу могут выдать: «декабристы разбудили Герцена…» Не верит, и вряд ли ожидает, что мы поверим. Но все это укладывается во всеобъемлющем слове «стеб», столь часто выражающем стиль нашей нынешней жизни.

И все же поостережемся определять стиль А. Тюрина исключительно этим термином. Скорее он напоминает классический ответ на столь же классический вопрос: «С чего смеетесь?» — «А что нам еще делать остается…»

Б. Н. Стругацкий в свое время сказал: «Молодые люди отнесутся к молодому Тюрину с благожелательным пониманием, пожилые же — вознегодуют».

Да позволено будет возразить Мастеру. Вряд ли все читатели старшего поколения отвергнут Александра Тюрина. Однако и не вся современная молодежь способна его воспринять. Тех же гипотетических читателей, которые примут его в сердце свое, представить, конечно, можно. Это люди молодые — не слишком юные, чтобы успеть позабыть реалии советской действительности, но достаточно, чтобы впитать образы американских боевиков и компьютерных игр; предпочтительно с техническим образованием; имеющие представление об иностранных языках, и не только английском, который для технарей уже почти родной, но и о языках классических; ориентирующиеся в родной литературе и одновременно не чуждые так называемой «неформальной лексики».

А еще — все те, кому по силам рассмеяться, когда жизнь подопрет куда как круто…

В. Черных