Пака. Книга сапфировая

Глава 16 Стива. Как я ждал смерти

Я ждал смерти, а она все не приходила! Нет, честно!

С того самого изумительного момента, когда я взял ее в салоне (поняв, что до постели мы просто не дойдем!!!!), я ожидал, что умру. Не смешно ни разу!

Смерть случается и от удовольствия! А если учесть мою ненормальную влюбленность, то не удивительно, что удовольствие было сокрушительным, как и сама Пака!

Когда «верхний» мой мозг включился, я осознал, что лежу в постели, меня обнимает любимая девушка (обнаженная и совершенная, блин!!), и понял, что я совсем ничего не знаю о ней. Точно говорю!

До сегодняшнего (О-ФИ-ГИ-ЧЕС-КО-ГО) дня, я знал трех Пак: первая- принцесса, вторая — адекватная, смелая, искренняя девушка, третья — кошка пачеговская. Всех трех Пакит я любил. Но сейчас добавилось еще много чего…

Пака страстная, Пака нежная (это совсем меня прибило!!!), Пака возбужденная, Пака удовлетворенная, Пака волшебная, игривая, стонущая, целующая, сексуальная (сверх меры!!!), обнимающая, позволяющая (Боже, не дай мне сойти с ума!!), и так далее…

Это все она, не сомневайтесь.

Ну а я дебил, просто, дебил, приятно познакомиться! Почему? Сейчас объясню: первое — я наплевал на пункт контракта о неприкосновенности «объекта», второе — я влип еще сильнее, третье — мне пришла в голову (больную!!) мысль применить силу (возможно, оружие), чтобы не отпускать ее в Пенни-Сток.

Я выкрал Алену у шейхеныша, чтобы забрать ее себе??! Бред, но…. Хотя, почему, бред? Она рада мне, она отвечает мне… Правда не пойму, это взаимность или вожделение? Нужно выяснить, но я реально боюсь!

Если скажет "нет", я снова буду ждать смерти, однако уже не от удовольствия, а от тоски. Если скажет "да", я скончаюсь от радости. При обоих раскладах я в проигрыше. Шучу. При втором варианте, я выживу, чего бы мне это не стоило! Папа премьер-министр?! Подумаешь, фигня какая, пустячок-с! Если рассердится, сам по нему шарахну, заберу Паку и увезу к себе.

Ван момент, плиз… Я не учитываю саму Паку. Согласится ли она? Ой, все. Лучше отключу «верхний» мозг, иначе сердечный приступ мне обеспечен от таких мыслей.

Одна радость, теперь я не так сильно опасался Пенни-Сток. У меня появился реальный шанс стать для нее чем-то большим, чем «Стива, жеребец, яхта». Она отозвалась на мою страсть ОЧЕНЬ быстро и вдохновенно. Так, может быть это не просто вожделение?

Пока я рассуждал таким вот образом, Алена, щекотно дышала мне в шею и гладила по спине. Чёрт, как же здорово!

Мы почти не говорили, пока были в постели. Нет, я трещал ей что-то в ухо на языке пачего, но совершенно нечленораздельное. Беседой это никак нельзя было назвать. Сама Пакита либо стонала, либо кричала (от чего мне сносило крышу капитально!), либо смеялась (в краткие моменты передышек), чем вызывала во мне желание, и я принимался ее целовать. Соответственно, говорить мы не могли.

Сигнал «ловца» словно гром среди ясного неба!

— Стива! — кошка подпрыгнула и уставилась на меня.

— Спокойно, amado. Я разберусь, — я выскочил из постели, подхватил шорты и побежал в рубку.

Всего лишь скалы, о чем я громко проорал Паке, в ответ, услышав что-то типа «козлячьи горы» или «свинячьи», я не разобрал, но заулыбался.

Прибор показал длинную гряду. Мне пришлось выключить автопилот и взять управление на себя. Минут через двадцать в рубке появилась синеглазая моя ведьма.

— Все в порядке? — она, похоже, приняла душ, надела крапчатое свое платье и сейчас с опаской заглядывала в рубку!

Она боится?

— Все хорошо, кариньо. Перестань волноваться, ладно? — вот не те слова мы говорим сейчас друг другу.

Все я понимаю, но начать «большой» разговор сейчас не могу. И она не может ничего сказать. В ее голове, наверняка, такой же хаос, как и в моей. Нам обоим нужно время, и теперь оно у нас есть. Даже после Пенни-Сток у меня есть шанс на встречу и, возможно, на отношения… Дебильное слово! Шанс на любовь, все, точка!

— Стива, давай поедим, а? Я голодная ужасно, — и глаза такие…жалостливые.

Да, неплохо бы…. Сутки прошли с того момента, когда мы ели в последний раз. Завтрак оказался страстным, обед нежным, а ужин обещает быть вкусным, и ОЧЕНЬ надеюсь, что и страстным и нежным и всяким разным. Вот только гляжу я на нее и понимаю, что она сейчас пойдет в кухню, а я не хочу ее отпускать.

— Сюда иди, — я не хотел, чтобы голос мой прозвучал настолько сердито, но мне очень нужен ее поцелуй!

— Зачем это?! — она уставилась на меня с подозрением, — Ругаться собрался? Говорю сразу- я не косячила!

— Иди сюда, — твое счастье, кариньо, что я занят сейчас, управляя яхтой, иначе не миновать тебе жуткого секса на диване в штурвальной!

Она вошла в рубку и с опаской двинулась ко мне.

— Быстрее давай! — сейчас брошу на фиг все!

Тааак, кажется, просыпается кошка пачеговская!

— Ты чего орешь? Злой и голодный, да?! Конечно, инстинкт размножения удовлетворил, теперь бы поесть, а между делом поорать на Паку, так что- ли?!! — искры из глаз, руки в боки, ножкой ритм отстукивает, обожаю тебя!

— Просто подойди ко мне, amado. Не спорь, — давай, давай, любимая, ты справишься, всего пара шагов и ты рядом со мной.

Она сердито фыркнула, но подошла. Я моментально сцапал ее, усадил к себе на колени и поцеловал так крепко, что она задохнулась. Я сам задохнулся!

— А теперь уходи немедленно, иначе на скалы налетим, — я трудом оторвался от нее.

Пака смотрела такими глазищами, что мне жарко стало.

— А нельзя было просто сказать, что поцеловать хочешь?

— С тобой "просто" не бывает, Алена.

Она только вздохнула тяжело и ушла, а я остался у штурвала, проклиная скалы!

Я смог включить автопилот только спустя половину часа. Бесился слегка, но слыша, как кошка поет, успокаивался. Вот ведь…

Потом я сайгачил в салон.

— Пака, ведерко захватить? — я стоял в дверях и улыбался, как урод, но ничего не мог с собой поделать.

— Не надо, Стива, я тебе в сковородку накидала. Иди скорее, — кариньо с такой же, как и у меня, чумной улыбкой на очаровательном лице, призывно махала рукой.

Она очень красивая. Нет, это понятно, тиби и все такое, но она КРАСИВАЯ. Может потому я и пошел к ней, не за стол, а к ней. Обниматься.

Прижал к себе и обрадовался, когда почувствовал ее теплые руки на своей спине, а ее гладкую щеку на своей груди. Всплакнуть что- ли на радостях?! Нет, не буду, иначе Пака ухихикается. Я сам ухихикаюсь.

— Стива, знаешь, от тебя яблоками пахнет. Даже, не яблоками, а яблочным пирогом, — она печалится?

Почему? Что не так?

— Пака, ты голодная. От того и пироги мерещатся. Что с тобой? Что не так? — я обнял ее лицо и заставил посмотреть на себя.

Она хотела мне что-то сказать, но не смогла. Я прямо всей своей шкурой ощутил ее отчаяние. Это откуда еще такое???

— Алена, что?! Не молчи ты, блин! — я вваливался в панику??

Она не ответила, поцеловала меня и спросила.

— Ты споешь для меня?

— Спою. Все, что пожелаешь, — что она хотела сказать???

— Тогда давай есть? — и начала громыхать посудой, — Я не успела ничего такого сотворить, но уверена, что от жареной картошки и котлет ты не откажешься.

Ладно. Я запомнил, Пака. Вернусь к допросу позже, когда ты успокоишься. Нет, не смогу!

— Кариньо, я точно знаю, что тебе плохо сейчас. Это из-за меня…из-за нас? — она замерла, потом обернулась ко мне и улыбнулась.

— Мне из-за тебя очень хорошо, Стива. Я, честно, сказала бы тебе спасибо большое, но ты совсем загордишься, вырастет корона, упрется в потолок, и ты шею сломаешь, — вот это поворот…

— Сама виновата. Откуда ты такая свалилась на мою голову? Я же нормальный был, а из-за тебя… Кошка, предупреждаю, еще одно слово с твоей стороны и ужин свой ты съешь только на завтрак, — а может, ну его, ужин этот?

Она прыснула смешком. Я, поняв, что ей полегчало, тоже хмыкнул. Она громче и я за ней. Потом минут пять стоял дикий ржачь, а дальше мы все же поужинали.

Вот не знаю, что любовь моя добавила в обычную картошку и простые котлеты, но есть это надо было с золотых тарелок и золотыми вилками.

Ведьма, уверяю, ведьма она!

После ужина мы устроились на корме, и Алена вручила мне гитару. Я собрался уже петь для нее, но поняв, КАК она на меня смотрит, отбросил в сторону инструмент и схватил Паку.

Дальше был смерч, тайфун и Везувий! Замечу, что в ходе этого безумства, иначе и не скажешь, не пострадало ни одной Паки. Пострадал Стива. Он мозгов лишился окончательно, но счастлив был безмерно.

Спали мы на корме, крепко обнявшись и, на удивление, не мешая друг другу. Совпали. По полной.

Простите, читатели мои, что выложила нынче немного))) Я котлеты жарила))) Очень прошу вас, оставлять комментарии. Когда нет ответной реакции, сложно понять, все ли в порядке. Нервничаю. Котлеты подгорают))))))

Утро я встретил один. Нет, солнце мое никуда не делась, напевая, она шуршала на кухне и я заулыбался, сознав, насколько счастлив.

— Paloma, пой громче! Мне плохо слышно! — я лежал на диване, на корме и вопил ей, что есть мочи.

Она тут же прибежала, шлепая босыми ножками по полу.

— Доброе утро, — и стоит…счастливая такая, я даже зажмурился от ее красоты, честное слово! — Я жду тебя к завтраку, Стива. Не переживай, я приготовила очень много всего! И гренки, и мясные рулетики, и лазанью, и запекла картошек, и овощи порезала, как ты любишь. Неси свое ведёрко, amado.

Не хочу я еды, Пакита, я тебя хочу. Снова и снова… Да что со мной?!

Но, она старалась ДЛЯ МЕНЯ. Пришлось запихать поглубже мысли об исключительном сексе и пойти умываться, одеваться и прочее, разное. Правда, я и от всего этого был счастлив не меньше, чем от секса.

Я снова сидел напротив Алены и смотрел, как она накладывает мне гору еды. Заметьте, изумительной еды!

— Ты решила, что мне надо стать как Одоевский?

— Нет, amado. Я просто потакаю твоим низменным инстинктам. Еда и секс.

— А можно в обратном порядке? — скажи, да!

Она сказала, да! И не пожалела, поскольку я ее не подвел. Салонный диван выдержал! Пака была счастлива, Стива был счастлив. Завтрак оказался чудесным!

Так вот прошел еще один день. Мы занимались любовью, ели, смеялись.

Алена заставила меня надеть свой жуткий подарок! Я упирался, но она так просила, что я не смог отказать и теперь на моей груди болталось стальное блюдце-медальон с глумливой рожей! Она хохотала, а я любовался ею.

Но, я начал подмечать грусть Паки. Она задумывалась, часто. Мне все казалось, что она хочет мне что-то сказать.

Алена, любимая, скажи, что и ты меня любишь. Я бы сам сказал, но кто я такой…

Вот еб…, простите, гадские мои комплексы!

Завтра уже Сайвур. Городок может стать опасным. Я еще помню деда, тайного шпиона. Значит, нужно быть начеку.

— Пака, завтра в Сайвуре, никуда не вылезай. Не выходи из каюты, не светись. Я сам все сделаю, — мы сидели на мостке и болтали ногами в воде.

Ночь, снова бархатная, но уже без духоты. Звезды, такие же яркие, как глаза моей кошки.

— Хорошо, — и все?

А где куча вопросов и паника?

— Алена, ты становишься тихоней? Почему грустишь? Думала, не замечу? — я стал задавать вопросы вместо нее.

— Все хорошо, Стива. Как может быть плохо, если ты рядом? — она положила голову мне на плечо.

Я замер от ее слов. Все, не могу больше! Какие на фиг комплексы, когда речь идет о НЕЙ?

Я развернулся к ней, взял за плечи и, глядя прямо в глаза, начал свою речь!

— Послушай меня, кошка. Я давно должен был тебе это сказать и мне плевать, что ты мне на это ответишь, но молчать я не могу, — перевел дыхание, — Я не знаю, как и когда это произошло, но…

Я полыхнул! Опасность!!! Я не мог ошибиться!

— Пака в салон и не вылезай! Слышишь? — я уже мчался в штурвальную.

Точно! «Ловец» не сработал, потому, что его «погасили»!

Надеть ботинки! Взять ножи! Винтовка без патронов (сойдет для «попугать» или как палка) и на палубу, под борт!

Сыны Солнца. Двое. Их лодка тихо прибилась к яхте.

Где я прокололся? Только у пиратов. Запасная рация? Или Сыны тупо встретили их судно и учинили допрос? Дебил! Ну, кто еще мог разметать шестерых, как не профи? Точно! На фига я их пожалел? Надо было убить! Просто не хотел пугать Пакиту.

Первый тихо спрыгнул на палубу и крался вдоль борта, под которым сидел я. Второй в обход. Когда второй скрылся, я тихо подошел к Сыну и моментально накинул ему на шею ремень от винтовки.

Он старался, он был силен! Но, я дистэто. Да, получил по печени, но локтю, но Сын погиб, не проронив ни звука. Я уже хотел опустить тихо его на палубу, но…

— Стива!!!!! — крик кошки!

Труп я кинул за борт! И побежал! Никогда в жизни я не бегал так быстро!

Ситуацию я оценил моментально.

Кошка стояла в дверях салона, напротив, в трех шагах от нее, здоровый Сын. Я шел с кормы, встав за спиной моей девочки, шагов на пять.

Враг вооружен (небольшой пистолет системы Сонду), дан — эксультатэ. Это не есть гуд. Эксультатэ- воины не лишены фантазии и могут подкинуть неприятный сюрприз.

Если я начну размахивать винтовкой (без патронов!), он сделает Паку щитом и приставит к ее виску пистолет. Он ближе чем я, опередит. Не пойдет.

Если я метну нож, он успеет выстрелить. Может зацепить Паку. Она на линии огня. Не пойдет.

Оставался один выход. Я шарахну по нему даром, используя весь ресурс, и замедлю его. Метну нож. Оттолкну Пакиту.

Теперь все очень быстро, Стива!

Я шибанул сильно. Он завис, но отвис весьма скоро. Даны редко поддаются чарам собратьев, но я смог выиграть драгоценные мгновения, даже ценой всего ресурса, подаренного мне семьей Пакиты!

На дичайшем форсаже, я ломанулся к Паке, метнув нож! Эксультатэ был профи. Он понял мой план и целился уже в НЕЕ!!!

Нет!!!

Я оттолкнул свою девочку, и словил пулю в грудь. Сын словил нож в глаз на всю длину лезвия (бросил я очень мощно). Упали мы с ним одновременно! Он был мертв (не сомневайтесь). Я еще жив. Странно.

Это было больно… Удивительно, что сознания я не потерял.

Я смотрел в потолок и ждал смерти. Боль отступала потихоньку, но при этом (почему-то!!) конечности двигались. По идее, я должен был впасть в паралич…

Да, что за х…простите, фигня?!

— Стива, — солнце моё подползла ко мне и заглянула в глаза, — Стива, хороший мой, только не умирай. Я сейчас, сейчас…

Она положила мою голову к себе на колени и принялась вливать в меня силу! Странно, но детка совсем не была в панике. Она не кричала, не плакала, она отдавала сейчас ВСЕ свои ресурсы, чтобы я выжить смог??!

Любимая, не надо. Не думай обо мне.

Лицо Паки было отчаянным, горестным до такой степени, что я, дебил, обрадовался! Ой…жалко ей, что умру? Да? Классно как!

Умирать, между тем, я не спешил. А должен был! Выстрел в упор, с малого расстояния, попадание в грудь. И где кровь? Не чувствую уже ничего, да?

Пошевелил руками и ногами. Работают! Ну…и сел. Обернулся на Паку, которая изумилась до степени «брови под парик уехали». Глаза по плошке, синючие, и рот раскрылся….

Ну, я ее и поцеловал. А что?! Вдруг в последний раз?! Оторвался с трудом….

Ощупал себя и понял, что жить я буду. Ровно там, куда попала пуля, я почувствовал жуткий пакин подарок. Стальное блюдце с ухмыляющимся уродом!

— Отбой, кариньо. Сегодня не умру, — вместо ответа Пакита треснула меня по лицу.

— Кочерыжка!!!!!! Я тебя ненавижу!!!! Ты меня в гроб вгонишь!!!! — и зарыдала, словно фонтан заработал!

Моя девочка! Молодец! Рыдает, когда все уже позади.

— А чего драться-то сразу?! Эй, paloma, перестань, — я полез обниматься, — Все. Успокойся. Жив я. Подарок твой уродский сработал как надо.

Гладил ее по волосам, а она рыдала так, что тарелки на столе звенели! Точно говорю! Пака вцепилась в меня всеми десятью пальчиками, и отпускать отказывалась.

Я счастлив был, как…не знаю даже с чем и сравнить…

— Amado, прошу, не плачь. Не могу я твои слезы выносить! — я принялся ее целовать, — Все уже хорошо. Не рыдай ты так! Ну, что мне сделать? Хочешь спою? Могу станцевать, хочешь?

Она стала плакать тише. Я обнимал ее до тех пор, пока она не успокоилась и не выдала.

— Вот что, майор, ты мне станцуешь! Затем выкинешь труп из моей кухни! А потом я тебя прикончу! — и глаза уже не отчаянно-печальные, а сердитые!

Прекрасный план, дорогая!

— За что?!

— Зачем ты полез под пулю из-за меня? Думаешь, смогла бы дальше жить?

— Это моя работа, — не говорить же ей прямо сейчас, что ради нее я готов на все.

Она не ответила. Точнее, словами не ответила, но взгляд ее, полный разочарования (с чего бы???) меня слегка пришиб.

Она вздохнула тяжко и поднялась.

— Стива, убери труп отсюда, пожалуйста. Меня мутит от его вида, — она сморщилась.

Я, слегка кривясь от боли в груди (синяк там, видимо, не хилый), отволок тело на палубу и сбросил в воду.

Услышал, как Пака бубнит, ругая «козлов» и вытирая кровь с пола. Пришлось помогать. Потом я, в виду последних событий, объяснил детке новый план. В Сайвур мы не пойдем. И потому, придется зарядить наши аккумуляторы от тех, что на лодке Сынов.

Возились мы половину ночи. Перед рассветом я включил «SOS» по связи с лодки, и, расстреляв из трофейного пистолета в обшивке вражеского судна дыру, пустил его ко дну, догонять владельцев. Благо, лодка была легкой и обшивка поддалась.

— Стива, почему он в меня целился? Шейхеныш приказал убить? — она бродила вокруг меня, пока я снимал грязную футболку в ее каюте.

— Нет, кариньо. Думаю, это папочка-шейх. Подчищал за сыном. Ты улизнула, можешь рассказать обо всем. Вот папуля и послал убийц. Не удивлюсь, если шейхеныш сейчас отправился в долгое, пешее паломничество, — я уставился на свой синяк.

Здоровый. Но заживает на глазах! Это часть дара тиби? Ее сила сейчас во мне блуждает. Тиби регенерируют быстро, моя мне рассказала. Я запомнил. Я помнил все, что она мне говорила.

Всю жизнь помнить буду.

— Ты грязный, как чушка, — она носик сморщила, кстати, тоже чумазый.

— На себя посмотри, кариньо. Таких принцесс я еще не видел, — я улыбался ей, как безумный.

Пака заметила мой синяк и снова собралась рыдать. Не, не! Не надо, солнце!

— Алена, у меня есть план. Тебе понравится! — я подхватил легкую тиби, перекинул ее через плечо и направился в душ, — Сейчас оба будем чистыми!

Она не сопротивлялась, я бы даже сказал, согласно сопела мне в шею, когда я раздевал ее.

Потом мы оба, уставшие и счастливые, улеглись спать в штурвальной. Я пригласил Паку к «себе». Ну…мы же не на суше. Там я повел бы ее куда нибудь… А здесь, только в рубку!

Проснулись далеко за полдень. Ночь была напряженной, да и день мне предстоял непростой. Нужно было просчитать зарядку аккумуляторов при полном ходе яхты до Пенни-Сток без остановок. Я опасался повторного нападения.

Сайвур мы миновали, обогнув город по широкой дуге. По моим подсчетам, заряда аккумуляторов хватит до Пенни-Сток и будем мы там дня через три.

Гадство! Целый день в минус от моего и кошкиного путешествия!

Я не отпускал ее ни на шаг, понимая, что веду себя, как безумец. Одно радовало, Алена, сама отходить от меня не хотела. Но, я все равно замечал ее печаль.

Пакита, не хочешь расставаться?! Точно?

Черт, я так и не признался тебе в своей жутчайшей любви… Нужно собраться с мыслями и силами.

И я пошел бродить по палубе, сочиняя речь, которая, по моему мнению, должна была пронять кошку до слез.

Начну так: «Пака, детка, я тебя люблю…». Тьфу, бред.

Или так: «С того момента, как я увидел тебя…» Блин, еще хуже!

А глубоко в мыслях прятались слова, которые мне некому было сказать. Очень хотелось крикнуть их. С детства хотелось…

«Не покидай меня. Я буду таким, каким ты захочешь меня видеть. Я буду любить тебя так сильно, что ты не сможешь не полюбить меня. Мне плохо без тебя. Я не хочу так жить»

Я всегда хотел сказать это матери. Отцу. Хоть кому-нибудь… Почему меня бросили? Хочется верить, что из-за чего-то серьезного, а не просто так.

Я полыхнул пурпуром. Вот частенько он во мне светится. С х…, простите, с фига ли? Загадка. Все из-за тиби! Вывернула меня наизнанку! Печать Императорского дома, какая-то… Облако пурпурное.

Я совсем не помню себя до шести лет. Воспоминания начинаются с того момента, как я жил на улице. Год я провел в трущобах Северной Столицы. Прятался с такими же, как и я сопляками в заброшенных домах. Потом попал в приют, который был ничем не лучше улицы. Сильный- выжил. Слабый- сдох. И все дела. Но, странно, уже в шесть лет я прекрасно трещал на Суавитатис. Именно этим я и привлек внимание сеньоры Соланы, когда лет в восемь, почти в девять, она увидела меня на улице, просящего на кусок хлеба (если честно, на жвачку) на Суавитатис с моментальным переводом на общеимперский.

С чего это я вдруг в воспоминания впал? Нет, так не пойдет. Осталось несколько дней до предполагаемого расставания, и я не мог молчать больше. Я просто обязан выяснить, любит ли ОНА меня!

Отправился искать свое солнце. Куда пропала? Кариньо, не пугай!!

Алена сидела на мостке и смотрела на волны. Вся ее фигурка выражала глубокую задумчивость и…печаль?

— Пакита, я ищу тебя по всей яхте. Ты хочешь побыть одна? — не прогоняй меня…

— Не хочу я быть одна! Долго ищешь, майор. Неужели яхта такая огромная, что меня надо искать на ней тысячу лет? — радость ты моя, пачеговская, вот обожаю, когда ты отчитываешь меня, да еще по такому поводу.

Сидит и ждет меня. Ради этого, нужно было побродить по палубе еще часок. Приятно, когда тебя ждет любимая девушка.

— Не кричи, кариньо. Вот он я, — с удовольствием плюхнулся рядом с очаровательной тиби, — Что опять, amado? Ты жива, здорова. Я не умираю. Врагов нет. В Пенни-Сток тебя ждет семья.

Пака повернулась ко мне, и пристально разглядывала около минуты, потом выдала.

— Стива, я честное слово, буду скучать по тебе. По твоему вот такому спокойствию. По твоей уверенности. Мне будет тебя не хватать, — честно, кариньо?!!!!!

Солнце мое, а как мне тебя будет не хватать! Я постарался придать своей морде нормальное выражение.

— Кошка, Мальето не на другой планете. Приезжай в гости. Навестишь сеньору Солану и меня, заодно. Я покажу тебе свое поместье. Там много интересного! У меня есть кусок собственного пляжа и причал. Прокачу тебя на своей яхте. Познакомлю с Виолой Боско. А что? Она поделиться с тобой опытом. Станешь орать еще более вдохновенно, — я старался заманить ее к себе!

Она вздрогнула, и уставилась на меня испуганно и с каким-то отчаянием даже.

Что такое, Пакита? Не ожидала от меня приглашения? Или не хочешь об этом слушать? Тебе нужно добраться до Пенни-Сток и уйти?! А про «мне тебя будет не хватать» ты из приличия ляпнула?!

Не молчи, жестокая! Ты понятия не имеешь, с каким нетерпением и волнением я жду твоего ответа!

— Стива, я давно хотела тебе сказать, но все время откладывала разговор. Очень не хотела, чтобы ты сердился или воспринял все, как что-то обидное для себя, — она заплакала!

— Пака, сейчас я совсем не понял. Ты можешь объяснить нормально?! И не плачь, прошу, меня от твоих слез в дрожь кидает! — я схватил ее за плечи, и встряхнул.

— Не тряси, меня! Вот откуда в тебе столько силищи, Кочерыжка? — Алена заливалась слезами, а я вваливался в ужасное состояние жуткого предчувствия.

— Алена, что с тобой? Просто скажи и перестань наматывать мои нервы на свой кулак!

Чудо мое синеглазое вздохнула поглубже и выдала то, от чего мое сердце треснуло. Пополам.

— Тантум тиби, Стива. В переводе с мертвого языка — «только для тебя», «только ты». У каждой тиби есть пара. Истинная. Скрепляющая руна появляется на телах обоих и уже после этого никто из них не может быть с кем-то, кроме тантум.

— Это что еще за бред такой? — я уже понял, что она не врет, но верить отказывался.

— Это не бред, майор. О тиби известно очень мало. И, если бы я сама не была дочерью тиби, которая нашла своего тантум, я бы тоже ничего об этом не знала.

— У тебя есть пара? — я отупел моментально.

— Нет. Пока нет. Но, это не значит, что сегодня или завтра, возможно, через час, я его не встречу.

Я замер. Помолчал.

— Алена, а кто может стать тантум тиби?

— Кто угодно.

— И что для этого нужно сделать? — а что, а вдруг?

— Ничего. Это выбор Судьбы, Стива. Ничего нельзя сделать, — тиби низко опустила голову, стараясь не смотреть на меня!

— Как понять, что это тантум? — муть-то есть между нами, а вдруг?

— Появляется руна на груди, слева, в какой-то момент. Или, гарантировано, во время секса с потенциальным тантум.

На левой груди? Серьезно? Там, где я все время ощущаю чесотку и боль? Однако, руна не появилась…. Очень хотела появиться, но не срослось, так что ли?!! Или от того, что сама кошка не любит меня? Отталкивает всем своим даром.

Алена, ты не любишь… Я знал, понимал, что такая, как ты не сможет полюбить такого, как я. Но очень надеялся…

Это конец?!

Кошка, ты «списала» меня?! Просто взяла и слила?!! Я для тебя, правда, «Стива, жеребец, яхта»?! Ты ведь знала о тантум, тогда зачем я тебе?

Это что, конец?!

Она меня добила, все же…

— Стива, прости, я не хотела.

Прости? Не хотела? А чего ты хотела? Меня? Приключений? Скучно стало?

— Ты хотела, Пака. И получила то, что хотела. И я хотел. Мы оба этого хотели. Знаешь, мне нужно проверить приборы, — я встал, развернулся и пошел (очень хотел побежать!!)

Она шла за мной, что-то пищала…. Я не слушал. Зачем? Мне очень хорошо знакомо это вот ощущение, когда твои ожидания обмануты, тебя предали, бросили. Я не обиделся. Я злился. На себя. За то, что в очередной раз повелся на подарок Судьбы в виде Алены. Я же знал, что такие подарки не для меня.

Тиби шла за мной и плакала. Я обнял ее, и сказал.

— Алена, только не плачь. Мы прекрасно провели время. Через два дня я высажу тебя в Пенни-Сток, и ты поедешь домой. С тобой все будет хорошо. Ты встретишь своего тантум, и будешь счастлива.

Она застыла в моих руках, сжалась, так же, как и мое сердце.

— Стива, ты серьезно сейчас?

— Абсолютно, Алена. Я желаю тебе счастья. И очень рад, что мы встретились, познакомились и были вместе. Недолго, но классно. Я не обижен, и не злюсь, кариньо. Перестань себя этим мучить, ок? — я выплевывал из себя эти ужасные слова, понимая, что никогда и ни за что не смогу ее обидеть.

Я просто обязан успокоить свою кошку. Не хочу, чтобы мучилась совестью. Я скажу все, что угодно, чтобы она перестала рыдать.

Я люблю ее и, похоже, это навсегда.

И да, это конец.

Странно, смерть пришла тогда, когда я ее не ждал.