Палатки в степи

ПРОИСШЕСТВИЕ В «ЗАМКЕ ГРЕЗ»

Центральный поселок совхоза «Молодежный» раскинулся на лысом пригорке, обожженном солнцем и ветрами. То тут, то там виднелись серые полотняные палатки, похожие на огромных летучих мышей, тракторные вагончики, окрашенные в зеленый цвет. Но вот на одном краю поднялись стены двух сборных домов. Правда, они еще стояли без крыш - на время сева пришлось прервать строительство, - но кто-то уже прибил на них белые дощечки со старательно выведенными буквами: «Ул. Московская». И хотя вся Московская состояла пока что из этих двух недостроенных домов, воображение целинников уже рисовало будущую улицу - длинную, прямую, усаженную липами.

Чуть поодаль вовсю шло строительство большого бревенчатого дома под общежитие. Полуголые, почерневшие под степным солнцем ребята разделывали топорами и пилами здоровенные балки. Здесь пахло смолой и опилками, под ногами шуршала упругая стружка.

Рядом высились аккуратно сложенные штабеля кирпича. Они быстро убывали, словно таяли на солнце. Зато с каждым днем все выше поднимались стены будущего клуба.

А на другом краю поселка, там, куда, гонимые веселым ветром, подкатывались зеленые волны необозримого пшеничного океана, стояло странное сооружение - кособокое, с выпирающими углами, с торчащими во все стороны шестами и досками. Тускло поблескивало маленькое оконце. На двери, сколоченной из нетесаных, кривых досок, красовалась аккуратная табличка с совершенно неожиданной надписью: «Без доклада не входить».

Это был «Замок грез», как его называли в совхозе. Обитали в нем пятеро веселых комсомольцев, приехавших на целину из Москвы. Старшим у них был дядя Вася - высокий парень в военной гимнастерке, бывший сержант-танкист.

Ребята обосновались здесь недавно. Во время весеннего сева все они работали в тракторной бригаде Тараса Семеновича Подопригоры. Кончился сев, и их, как выражался дядя Вася, перебросили на другой фронт - строительство клуба. Они прибыли с полевого стана, кое-как переночевали в душной, переполненной до отказа палатке - на воздухе нельзя было: кругом кишмя кишели гадюки, - а утром с хмурыми лицами и гудящими головами пошли по поселку искать себе другое жилье.

Тут им и попалась эта развалина, - видно, когда-то ее построили пастухи, пригонявшие сюда на лето свои стада. Ребята походили вокруг нее, почесали затылки. Потом намесили глины, раздобыли где-то несколько длинных досок от ящиков. Требовались еще гвозди и стекло. Но достать их в совхозе было делом немыслимым.

- Надо попробовать в селе, - предложил дядя Вася. - Кто пойдет?

- Конечно, Рогачков! - в один голос ответили все.

Миша Рогачков, бывший инструктор райкома комсомола, и в самом деле отлично подходил для такой ответственной миссии. Он отличался редкостным красноречием. Маленький, невзрачный, Миша моментально преображался, едва только начинал ораторствовать. Голос у него был уверенный, густой, черные цыганские глаза с длинными ресницами вдохновенно поблескивали. Самые несговорчивые люди не могли устоять перед Мишиным красноречием…

Миша вернулся из села с гвоздями и стеклом. Осторожно опустив стекло на землю и положив на него сверток с гвоздями, он сделал руками жест, означавший «Внимание!» и, словно фокусник, вытащил из-под пиджака небольшую табличку, строго запрещающую входить без доклад?..

Ребята заулыбались.

- Где ты се стащил? - удивленно спросил дядя Вася.

- Стащил? - обиженно фыркнул Миша. - Ее мне вручил сам товарищ Смык. Ах да, вы ведь еще не знаете, кто это! Товарищ Семен Яковлевич Смык - председатель сельпо. Ясно? Мы с ним очень хорошо поговорили. Понимающий товарищ. Он мне выписал гвозди и стекло - за наличный расчет, конечно. А потом я увидел на его двери эту табличку и стал доказывать ему, какая это нужная штука, что без нее нам в новом совхозе никак не обойтись… Он подумал, подумал, пожевал губами, снял ее с двери и подарил мне! Ох, и умора была, ребята! Я ему, конечно, все это в шутку, а он принял всерьез. Честное слово! Расчувствовался… Я, говорит, сам в молодости чуть было на Дальний Восток не поехал. Для новоселов ничего не пожалею. Хотел мне еще чернильницу здоровенную из пластмассы вручить. Еле-еле уговорил его, что в другой раз за ней зайду.

И тут Миша захохотал. Смех у него был особого рода. Он смеялся так звонко, так заразительно, рассыпая целый каскад переливчатых трелей разных оттенков, что никто из стоявших возле него не мог удержаться от того, чтобы тоже не засмеяться.

К вечеру жилище было готово, вплоть до микроскопической форточки. Ее соорудил сам дядя Вася -для уюта. Ребята обошли свое детище со всех сторон и кисло заулыбались, избегая смотреть друг другу в глаза.

- Архитектура! Замок грез! - поморщился дядя Вася и под одобрительные взгляды своих друзей привесил к покосившейся двери бюрократическую табличку: «Без доклада не входить».

Решили завтра же все переделать заново, но ничего не вышло: на строительство клуба привезли кирпич, и пришлось браться за работу - дорог был каждый час. А потом привыкли к своему кособокому «замку». В конце концов, здесь хоть было не душно, да и спать приходилось н? на полу, а на просторных нарах. Ну, а внешний вид - это дело вкуса. Женя Попов, например, пожив в «Замке грез» несколько дней, заявил, что он его не променяет ни на какой дом с колоннами. И, сверкнув белками своих быстрых глаз, он с задором посмотрел на друзей: не хочет ли кто поспорить?

Желающих не нашлось. И это неудивительно: Женя выделялся среди обитателей «Замка грез» своим особым пристрастием к словесным перепалкам. Ребята шутили, что здесь, вероятно, сыграла роль его специальность (до приезда на целину он работал контролером качества продукции на заводе «Динамо»). Женя обладал способностью втравить в спор любого и каждого. Спорил он с азартом, горячился, кричал, размахивая руками. Даже тихого Диму Николаева Женя и то умудрялся вызывать на спор. Дима краснел, отвечал очень вежливо, вроде бы даже боязливо, а Женя, довольный, налетал на него вихрем, осыпая колкими шуточками.

Но боже упаси посмеяться над ним самим! Женя мгновенно вскипал, надувался, как индюк, и долго ходил с обиженным видом, отвечая грозными взглядами на все попытки заговорить с ним. А на другой день он как ни в чем не бывало первый подходил к обидчику и просил закурить.

Ребята охотно прощали Жене эти недостатки. Ведь, в сущности, он был хороший малый, веселый, добрый, отзывчивый, да и работал как следует. Ну, а недостатки - у кого их нет!

На что уж добродушный и безобидный Коля Сидоров - мухи не обидит, - и то иной раз «показывал характер». Библиотекарь, студент-заочник четвертого курса педагогического института, он приехал в совхоз с твердым намерением преподавать здесь историю после окончания учебы. А так как ни школы, ни диплома пока еще не было, он попросился в прицепщики. Дядя Вася оглядел его высоченную фигуру с жидкими мускулами, рассеянные серые глаза, худые руки с тонкими пальцами и отрицательно покачал головой.

Но тут Коля проявил неожиданное упорство. Он пошел к бригадиру, потом к директору и все-таки добился своего. Ребята смеялись до слез, когда Коля сел на прицеп, согнувшись пополам, как складной ножик, и подняв свои длинные ноги так, что подбородок чуть не упирался в колени.

- Дон-Кихот на Росинанте! - язвил Женя Попов. - Давайте спорить на сегодняшний обед, что через час он свалится с прицепа.

На счастье Жени, спорить с ним никто не захотел - он остался бы без обеда. Коля проработал на прицепе всю смену. Но какой у него был вид, когда его сменили! Еле доплелся до нар, лег пластом и так пролежал всю ночь. А утром, позавтракав, он снова пошел к прицепу и слез с него лишь к вечеру, смертельно устав.

Теперь ребята над ним уже больше не смеялись. Они тревожились за Колю: ведь работа ему явно не по плечу. Чего же он лезет ка рожон? Но сколько ни уговаривали его уйти с прицепа, ничего не получалось.

- Чем я хуже вас? Вы можете, и я смогу, - упрямо твердил Коля.

Тогда дядя Вася при молчаливом одобрении остальных ребят пошел на хитрость. Распределяя задания, он подстраивал все таким образом, что на Колину долю выпадала самая легкая работа. Два раза это ему удалось- Коля по рассеянности ничего не замечал. Но на третий раз Коля неожиданно вскочил и крикнул срывающимся голосом:

- Довольно! Я не ребенок, и вы не няньки! Или давайте мне сейчас же работу наравне со всеми, или я уйду в другую бригаду!

Колю стали нагружать так же, как и других. Первое время на него было жалко смотреть. Потом дела пошли лучше. Он стал меньше уставать, под кожей заиграли мускулы, и дядя Вася успокоился: студент явно выходил из прорыва.

Но после этого случая у Коли осталась этакая придирчивая настороженность. Стоило ему только заподозрить, что его «опекают», как он сразу же поднимал скандал, грозя уйти из бригады.

Что и говорить, разношерстная публика собралась в «Замке грез»!

И как нельзя более кстати был старший - дядя Вася. Армейская школа сослужила ему отличную службу. Спокойный, неторопливый, но вместе с тем настойчивый и твердый, этот бывший сержант умел воздействовать и на Мишу Рогачкова, и на скромного Диму Николаева, и на взрывчатого Женю Попова, и на будущего педагога Колю Сидорова.

Со стороны могло показаться, что обитатели «Замка грез» вечно ссорятся друг с другом. Но эти подтрунивания, вечные споры были лишь внешней стороной. Ребят связывала настоящая комсомольская дружба. Они вошли в одну строительную бригаду и всегда были вместе - и на работе, и в свободные часы. И уж постоять за себя тоже умели.

В этом очень скоро убедился прораб Спитковский, под начало которого поступила бригада москвичей, возглавляемая дядей Васей. У Спитковского были щетинистые усы, которые он аккуратно подстригал каждое утро, боязнь нового и дьявольское упрямство - вещи, в таком сочетании весьма опасные. Москвичи ему сразу не понравились: критиканы, горлодеры, суют нос не в свои дела. Прораб решил проучить их. У него был свой испытанный метод воздействия на людей, которые ему почему-либо не полюбились: дать работу похуже, ударить по карману.

Но на сей раз у Спитковского ничего не вышло. Ребята с одинаковым усердием работали на любых участках. Тогда он изменил тактику - поставил москвичей на кладку стен, а эта работа под силу только умелым каменщикам. Но и тут дело приняло такой оборот, которого Спитковский никак не мог ожидать. В первый день москвичи, разумеется, не выполнили нормы. Прораб потирал руки и, поглядывая на москвичей, со злорадством думал, как вечером назовет их лодырями. Но после ужина они снова вернулись на леса и работали дотемна, пока дневная норма не была выполнена. Спитковский не находил себе места от злости.

Постепенно москвичи привыкли, наловчились и стали работать не хуже других.

Но на этом они не успокоились. Несколько дней дядя Вася что-то вычислял, записывал, советовался со своими ребятами. Затем как-то утром подошел к прорабу:

- Товарищ Спитковский, почему бы нам на кладке стен не работать пятеркой? Это ведь намного производительней.

Спитковский иронически фыркнул:

- «Пятеркой, шестеркой»!.. Хоть бы понятие имел, о чем говоришь! А то ухом словил, через рот пропустил… Иди работай, не выдумывай!..

- А я не выдумываю. Я этот метод знаю. В армии пришлось строить казарму, так мы пятеркой работали… Хотите покажу?

- Нечего тут показывать! - вдруг закричал Спитковский. - У нас здесь не научно-исследовательский институт!

- Да ведь на многих стройках давно так работают.

Привлеченные спором, вокруг прораба и дяди Васи столпились строители.

- Как это - пятеркой? Объясни, - попросили они дядю Васю.

- А вот как. Мы сейчас работаем парами. Один кладет и наружную и внутреннюю стенку и ведет забутовку. А второй - подручный - расстилает раствор. А при работе пятеркой один кладет наружный ряд кирпичей, второй - внутренний, третий ведет забутовку, четвертый и пятый раскладывают кирпичи и расстилают раствор. Дело идет гораздо быстрее. Вот смотрите, я подсчитал.

Дядя Вася развернул исписанный тетрадный лист. Но тут к нему подскочил багровый от ярости Спитковский и вырвал бумагу из рук.

- Это что? Авторитет подрывать? Дисциплину разваливать? Работу срывать?.. Учить меня! Молокосос!

У дяди Васи дернулась скула, но он ответил спокойно, как всегда:

- Учить я вас не собираюсь. Но только мы все равно будем работать пятеркой.

- Не будете! - завизжал Спитковский.

Дядя Вася молча отошел…

В обеденный перерыв дядя Вася вычистил сапоги, подтянул ремень, расправил вылинявшую армейскую гимнастерку и пошел в контору совхоза. Там ему сказали, что директор еще утром уехал в Барнаул.

- А вернется скоро?

- Вряд ли… Вы к заместителю зайдите.

Но идти к заместителю не имело смысла - тот был человеком новым, сразу мог и не разобраться. Дядя Вася вернулся на стройку, пошептался о чем-то с ожидавшими его ребятами, и больше никто из бригады не заводил разговора о новом методе кладки. Прораб торжествовал. Его усы победно топорщились.

И вот как раз в эти дни решающей битвы с упрямым прорабом для бригады дяди Васи наступило тяжелое испытание.

Все началось с перевода, обыкновенного почтового перевода в пятьсот рублей, который Коля Сидоров решил послать матери в Москву. Перед концом работы он получил у кассира совхоза выписанный накануне аванс. Затем забежал в вагончик, где помещалась почта, взял бланк перевода, но заполнить не успел.

- Время вышло. Почта работает до восемнадцати ноль-ноль, - сказала строгая девица в очках с неимоверно толстыми стеклами.

- А как же быть? Понимаете, мне нужно срочно отправить деньги! - На лице Коли появилось выражение растерянности.

- Почты это не касается, товарищ, - сухо ответила девица. И добавила совсем другим тоном: - Что ты растерялся, как маленький?.. Все равно сегодня не пойдет. Возьми бланк, заполни дома, а завтра к началу работы принесешь… Ну иди, иди, мне закрывать надо. Говорят, в магазин эмалированные кастрюли привезли…

Вечером у «Замка грез» началось обычное оживление. Дима Николаев вынес на улицу самодельный табурет и уселся за кроссворд в свежем номере «Огонька». Женя Попов стал за его спиной с явным намерением поспорить. Кроссворд предоставлял для этого очень широкие возможности. Едва только попадалось малознакомое слово, как начиналась горячая схватка.

Коля Сидоров немного посидел рядом с кроссвордистами, потом встал и потихоньку зашагал в степь. Его, исконного горожанина, чем-то привлекала эта бескрайняя равнина, замкнутая, скрытая, раскрывающая свою своеобразную красоту не вдруг и не каждому.

Новому человеку степь кажется мертвой. Словно палящее солнце и знойный ветер, иссушив почву до последней капельки влаги, убили здесь всякую жизнь. И лишь внимательно приглядевшись, видишь, как много живого вокруг.

Серый, еле заметный комочек перекатился, как шарик, через дорогу и исчез в ковыле. Ну конечно же, это суслик - коренной житель степи.

А вот и тушканчик - потешный зверек с торчащими ушами и смешной кисточкой на конце хвоста. Это местный чемпион по прыжкам. Оттолкнется своими длиннющими задними ногами и взлетает в воздух. Полтора - два метра для него сущий пустяк. Недаром тушканчика зовут земляным зайцем.

Мыши-полевки, ящерицы, змеи, жаворонки, перепела - кого здесь только нет! И неудивительно, что сразу их не заметишь. Окраска у всех обитателей степи серая, однообразная, под стать выгоревшим на солнце растениям. Ничего не поделаешь - лучше одеться поскромнее, чем стать добычей врага.

Пожалуй, один только хомяк смело разгуливает по степи в своей пестрой бело-черно-рыжей шубке. Ему бояться нечего - это не беззащитный тушканчик. У хомяка такие зубы, что немногие обитатели степи рискнут напасть на него. Даже человека он не боится. Вот на прошлой неделе повариха Соня случайно наступила на хомячью нору. Так потом она без передышки бежала через огромное поле, пока наконец не спаслась в почтовом вагончике, - так яростно преследовал ее разгневанный хозяин подземного жилища.

Коля улыбнулся, ясно представив себе картину бегства толстой поварихи. И тут он вспомнил о переводе. Надо заполнить бланк сегодня же и положить вместе с деньгами на видном месте, иначе утром он забудет отнести их на почту.

Коля вернулся в «замок». Достав с полки чернильницу, перо, он присел к самодельному столику, покрытому старой, испачканной чернилами газетой, и стал писать.

- Так, так… - прозвучал за его спиной нарочитый басок. - Переводики, значит, шлем… Близким, знакомым и прочим родным…

Это был Женя.

- Драпанул? - усмехнулся Коля. - От Димы? Доконал он тебя все-таки!

Женя поморщился.

- «Драпанул», «доканал»! Что это за некультурные слова! Нехорошо. Ты ж студент. В анкетке, наверно, «незаконченное высшее» пишешь… Слушай, Колька, есть такое слово «гумус»?

- Гумус? Есть.

- А что это такое?

- Перегной. Самый плодородный слой почвы… А что? В кроссворде встретил?

Женя с подозрением посмотрел на него:

- Не врешь?.. Ты с Димкой не договорился?

Коля усмехнулся:

- Ну вот еще! Посмотри в словаре.

- Ладно, ладно, ученые!.. Вот куплю словарь, тогда всех вас на чистую воду выведу… Послушай, - Женя взял бланк перевода, - что же ты в обратном адресе самого главного не указал?

- Неужели опять напутал? «Алтайский край, совхоз «Молодежный». Сидорову Н. Г.» - внимательно, по складам, прочитал Коля, опасаясь подвоха. Ребята пользовались его рассеянностью и частенько разыгрывали. - Нет, вроде все правильно.

- Правильно?.. - Женя весело прищурился.- amp;apos;Вот если бы, скажем, ты был студентом МГУ и жил на Ленинских горах - как бы ты тогда свой адрес написал? «Москва. МГУ»? Нет, брат. Ты бы обязательно указал: «Дворец науки». Вот, мол, смотрите, где я живу. Так почему же ты про наш «замок» умолчал? Чем он хуже? Ну, чуть пониже. И все.

Они рассмеялись.

- А что! - Коля опустил перо в чернильницу. - И в самом деле напишу. Знаешь, как звучит!

Он склонился над бланком и написал: «Замок грез». Потом аккуратно перегнул бланк пополам, вложил в него пять сотенных и осмотрелся. Куда бы положить?

На столике, у самого окошка, лежала стопка книг. Коля снял верхнюю - «Педагогическую поэму», - раскрыл ее и сунул перевод с деньгами.

- Пойдем на помощь Диме, - предложил он.- Втроем быстрее кроссворд одолеем…

Утром Коля, разумеется, забыл о переводе. Он вспомнил о нем лишь в девятом часу, когда бригада уже приступила к работе. Отпросившись на минутку у бригадира, Коля побежал в «Замок грез».

Он вернулся обратно лишь спустя полчаса.

- А говорил - на минутку, - упрекнул его дядя Вася. И тут по Колиному лицу он заметил неладное. - Случилось что?

- А?- встрепенулся Коля.-Да, понимаешь, неприятность. Деньги пропали…

- Деньги? Какие деньги?

Коля рассказал бригадиру о том, как вчера приготовил к отправке почтовый перевод.

- А сейчас пришел - книга на месте, а денег и бланка нет. Я все перерыл - нет нигде.

- Может, в другое место положил, вспомни хорошенько,- сказал бригадир.-Ты ведь, известно, парень рассеянный… Куда деньгам деться? Из нас никто взять не мог. А посторонние не заходили.

- Да нет, в другое место я не клал… Постой! -оживился Коля. - А не Женькина ли это работа? Он ведь видел. Наверно, разыграть решил.

Дядя Вася улыбнулся.

- Точно, он. Кому больше… Иди сюда! - крикнул он Жене, возившемуся с раствором.

- Что там случилось?

- Иди, говорю.

Женя неохотно слез с лесов и подошел к дяде Васе:

- Чего тебе? Отрывают от работы по сто раз в день, а потом подавай им норму!

- Разговорчики! - оборвал его дядя Вася. - Человек из-за тебя сегодня перевод матери отправить не успеет. Все шуточки… Как маленький! А ну, говори, куда деньги подевал?

У Жени удивленно вытянулось лицо:

- Какие деньги? Тебе что, приснилось?

- Прекрати дурачиться! - нахмурился дядя Вася.

- Нет, ты серьезно? Ничего я о деньгах не знаю.

Дядя Вася и Коля переглянулись.

- Понимаешь, деньги мои пропали вместе с переводом,- пояснил Коля. - Я думал, может, ты спрятал. Ты ведь видел, как я их в книгу клал.

Женя, сощурив глаза, посмотрел на бригадира, на Колю:

- Ну, видел…

Круто повернувшись, он сунул руки в карманы своих рабочих брюк и пошел к строящемуся зданию.

- Постой! -крикнул ему вслед дядя Вася. - Мы думали, ты в шутку спрятал.

Женя обернулся. Взгляд его был злым, губы сжаты.

- В шутку такие вещи не делаются. Это называется воровством… Хороши дружки, нечего сказать!

Он сплюнул и полез на леса.

- Как спичка! - покачал головой дядя Вася. - Но денег он не прятал.

- Не прятал, - согласился Коля.

Они посмотрели друг на друга.

- Знаешь что? - сказал дядя Вася. - Отложим до вечера. А там разберемся… Ладно?

Работа в этот день шла вяло. Бригада не выполнила нормы.

- Сдаете, сдаете, москвичи, - не скрывая злорадства, противно хихикнул прораб Спитковский,.когда к концу дня дядя Вася доложил ему о результатах работы. - А еще про пятерку толкуете…

Перед ужином дядя Вася собрал бригаду и рассказал о происшествии.

- Вот какая обстановочка. Давайте посоветуемся, что делать...

- Чего тут советоваться, и так все ясно, - сказал скорый на решения Миша Рогачков. - Собрать с каждого по сотне - и дело с концом.

Женя вскочил на ноги:

- Не хочу! Не хочу вора покрывать! Кто-то украл, а на меня думать будут… Заявить в милицию, пусть разыщут вора.

- Что ты. Женя, милицию еще впутывать, - беспокойно задвигался на табурете Дима Николаев. - Начнутся допросы, расспросы. В совхозе смеяться над нами будут. Скажут, друг у друга деньги тащат, а потом бегут в милицию… Давайте лучше так, - сказал он, вдруг покраснев,- я деньги на мотоцикл скопил. Так, может, из них…

- Зачем мне твои деньги! Опять начинается мелочная опека? - загорячился Коля Сидоров. - Нет, это просто невыносимо! Несчастных пятьсот рублей пропали, так они думают, что я эту потерю не переживу…

- А я творю - милицию надо! - крикнул Женя.- Плевать мне на то, что в совхозе скажут! Кое-кто и сейчас считает, что я вор.

- Перестань выдумывать!

Дядя Вася положил руку на плечо Жени. Но тот резким движением высвободил плечо, шагнул за порог «замка» и с силой захлопнул за собой дверь. Табличка «Без доклада не входить» сорвалась с гвоздя и упала па землю, жалобно звеня…

Впервые за все время работы в совхозе дядя Вася пошел ужинать один. Ребята разбрелись кто куда.

- Что это вы сегодня все ходите как в воду опущенные? - с любопытством спросила франтоватая повариха Соня, поднося дяде Васе тарелку борща. - Влюбились все в одну, что ли? - Свободной рукой она кокетливо поправила новую цветную косынку.

- Во всяком случае, тебе беспокоиться незачем,- отрезал дядя Вася. - Вытащи-ка лучше палец из тарелки.

- Не бойся, борщ уже холодный, - не растерялась повариха и, опустив тарелку так, что жидкость плеснула через край, гордо отошла от стола.

После ужина дядя Вася пошел к реке. На берегу Белой буйно разрослась облепиха-«алтайский виноград»: низкорослые кусты с ветками, сплошь усеянными мелкой желтовато-красной ягодой, кислой и освежающей. Дядя Вася машинально отщипнул несколько ягод, бросил в рот. Спустившись по песчаному откосу к самой воде, он присел на большой гладкий камень, который женщины притащили сюда для стирки.

Смеркалось. С горизонта багрово-черной громадой надвигалась грозовая туча. Словно убегая от нее, торопясь и наползая друг на друга, неслись рваные облака. Из-за них то и дело выглядывала беспокойная луна, зажигая тревожные блики на волнистой поверхности реки.

Деньги… Куда делись эти проклятые деньги? Неужели кто-нибудь из ребят… Нет, быть этого не может!

- Дышишь свежим воздухом?

Дядя Вася обернулся. Рядом стоял Миша Рогачков.

Его лицо при свете луны выглядело бледным и плоским, даже глаза, казалось, потухли. Он тоже присел на камень и закурил, глубоко затягиваясь. Оба молчали.

- Смотри, - произнес наконец Миша, поглядывая на небо: -кажется, что облака стоят на месте, а луна так и мчится по небосводу.

Дядя Вася неохотно поднял голову.

- В самом деле, - вяло подтвердил он.

- Обман зрения…

- Ага…

Разговор явно не клеился. Миша затянулся еще несколько раз.

- Неважные дела, - сказал он и, размахнувшись, бросил папироску в сторону. Описав полукруг, окурок упал в воду и злобно зашипел, угасая. - Неважные дела… Женька кипит, как самовар. Ребята друг на друга не смотрят…

- Да, обстановочка!-Дядя Вася был доволен, что Миша сам заговорил об этом. - Но куда же пропали деньги?

- Может, кто со стороны? Ночью. Мы ведь как врастем в тюфяки…

Дядя Вася отрицательно покачал головой:

- Нет. Я сам дверь на ночь закрыл.

- Ну, мыши, крысы, змеи! Случаются ведь раз в тысячу лет такие чудеса. Может быть, и у нас… Да, в конце-концов, наплевать! Одно я знаю твердо: ребята денег не брали.

Миша снова полез за папиросами. Он очень волновался, даже прикурить сразу не смог.

- Ты мне веришь, бригадир? - неожиданно спросил он, в несколько затяжек расправившись с папироской. (Дядя Вася удивленно посмотрел на него.) - Ну, веришь, что я денег не брал?

- Что ты спрашиваешь!

- Тогда слушай. Есть у меня план. Понимаешь, надо, чтобы деньги нашлись. Тут дело даже не в Кольке. Подумаешь, пятьсот рублей. У людей, бывало, больше пропадало, и ничего. В другом беда: бригада наша может рассыпаться. Ведь шутка сказать - друг друга подозревают… Давай сделаем так…

Миша присел вплотную к дяде Васе и заговорил шепотом, словно кто-то мог их подслушать…

На другое утро в «Замке грез» развернулись удивительные события. Миша Рогачков проснулся раньше всех. Он громко зевнул, заворочался с боку на бок, разбудив своего соседа Женю Попова.

- Чего толкаешься?

Голос у Жени был злой, лицо сумрачное, мятое, не-выспавшееся.

- Не лайся, я случайно, - миролюбиво сказал Миша.- Никак спать не могу. Вчерашнее из головы не выходит… Ну как же так? Вечером Колька положил сюда деньги, - Миша потянулся рукой к столику, взял оттуда книгу, - а утром - фить! - пусто!

Он потряс в воздухе книгой. И вдруг оттуда посыпались сторублевки. Одна, другая, третья…

- Что такое? - Миша спрыгнул на земляной пол. - Они! Эй. ребята! - крикнул он, поднимая с пола сотенные бумажки. - Деньги нашлись!

Все повскакали с нар.

- Где? Где?

- Да вот они, здесь были, в книге. Где же им еще быть?.. Ох, братцы, так это же не «Педагогическая поэма»! Ну и растяпа ты, Колька!.Такого свет не видал! Сам положил деньги в «Конец осиного гнезда», а потом искал в «Педагогической поэме».

- А шуму-то сколько наделал! - поддержал Мишу дядя Вася.

- Да его повесить мало! - заорал Женя. - Чуть всех нас не рассорил… Послушайте, а может, он нарочно? Может, он тайный «шпиён» Спитковского? - произнес од трагическим шепотом. И тут же весело завопил: - На колени, Колька! Сознавайся, пока не поздно!

Коля стоял, глупо улыбаясь, и ничего не мог понять. Как же так! Ведь вчера он по крайней мере раз десять обшарил все книги. А теперь там обнаружились деньги!

У него шевельнулась догадка.

- Значит, деньги нашлись? Так. А где же бланк перевода? Он ведь тоже был в книге. Верно, Женя?

- Правильно. Колька деньги клал вместе с бланком.

Коля тщательно перелистал все страницы. Бланка не было.

- Так дело не пойдет, ребята. Вы договорились и подложили свои собственные деньги.

- Не выдумывай! - возмутился Женя.

- Ничего я не выдумываю! - в свою очередь, вспылил Коля и швырнул деньги на столик. - Мне ваши деньги не нужны. Нечего меня бедненьким ребеночком считать! Это же, это же… Уйду из бригады, честное слово, уйду! Мне это все уже надоело!

Женя сжал кулаки:

- А я говорю, не клали мы!

- Постой, не кипятись. Коля прав. - тихо сказал дядя Вася.

Он подошел к столику, взял деньги. Отсчитал три сотни, отдал Мише Рогачкову. Две сотенные положил к себе в карман. Женя и Дима недоуменно смотрели на него.

- Вот так. - Дядя Вася не смог удержаться от тяжелого вздоха. Хороший план был у Миши Рогачкова, но дело не выгорело. - Пошли в столовую… Скорей, скорей!- заторопил ом помрачневших ребят. - На работу опоздаем… Стой! Сегодня ведь день уборки. Дима! Останешься здесь и вынесешь тюфяки. Вернемся с завтрака - выколотим их. А ты в это время сходишь в столовую.

- А, что теперь с тюфяками возиться!-досадливо махнул руками Дима. - Не время!

Дядя Вася похолодел. Вот, начинается… Если сейчас отступить, вся дисциплина в бригаде полетит к черту.

- Отставить! - гаркнул он. - «Время», «не время». Тоже выдумал! Мы приехали сюда работать, а не хныкать, и будьте любезны выполняйте, что вам приказано. Приступайте к уборке!..

Такой бурный натиск со стороны всегда спокойного чуть медлительного дяди Васи был столь неожиданным, что Дима оторопел. Пока он открывал и закрывал рот, соображая, как бы ответить, все уже вышли из «замка». Дима постоял немного, потом пожал плечами и взялся за работу.

Вынести на улицу пять тюфяков не представляло особых трудностей. Ровно через десять минут все было кончено. Дима вымыл руки, тщательно вытер их сухим полотенцем… И тут взгляд его упал на место, где спал Коля Сидоров. На досках что-то белело. Он подошел поближе и от удивления выпучил глаза. Бланк перевода! «Алтайский край. Совхоз «Молодежный». «Замок грез». Сидорову Н. Г…» И в бланке пять сотенных…

Когда ребята, выходя из столовой, увидели несущегося на всех парах Диму, они подумали, что произошло несчастье. Но вот Дима подбежал поближе.

- Деньги… Перевод… - выдохнул он и разжал руку.

Все ахнули.

- Где нашел? - спросил дядя Вася.

- Под матрацем у Сидорова.

Коля схватился за голову:

- Ох! Точно!.. Ну как я мог позабыть! Ведь ночью я встал и переложил перевод с деньгами из книги пол матрац… Понимаете, ребята… Совершенно из головы выскочило. Понимаете, черт его знает…

Коля развел руками и, растерянно моргая, переводил взгляд с одного на другого. Женя подскочил к нему и ловким движением руки надвинул кепку на самые глаза:

- И такой растяпа будет воспитывать моих детей? Ужас!..

Через десять минут бригада работала на лесах клуба. С самого начала ребята взяли такой темп на кладке кирпича, что подсобные рабочие не поспевали за ними.

- Ну и упрямец же этот Спитковский! - в сердцах воскликнул Женя. - Ведь пятеркой дело шло бы по крайней мере в два раза быстрее. - Он сорвал с себя брезентовый фартук. - Пойду с ним ругаться, и, честное слово, если он не разрешит…

- Остынь сначала, горячка, - улыбнулся дядя Вася.

Снизу послышался окрик:

- Эй! Есть здесь кто в наличии из «Замка грез»?

Дядя Вася перегнулся через леса. Внизу стоял пожилой милиционер из соседнего села. Отсюда, с лесов, он казался маленьким и коротконогим. В руках у него был какой-то листок.

- А зам кто нужен?

- Нам нужен Нэ Гэ Сидоров, - сказал милиционер, посмотрев на листок.

Коля работал на втором этаже с другой стороны здания.

- Спускайся вниз. Тебя милиция требует! - крикнул ему дядя Вася.

- Милиция?

Вытирая на ходу руки, Коля по сходням спустился к милиционеру.

- Вы Сидоров? Ваша бумажка?

Коля посмотрел наверх. Ребята приостановили работу и внимательно прислушивались к разговору.

- Бумажка ваша, спрашиваю? - повторил милиционер.

- Моя, - тихо сказал Коля.

- Берите и расписочку напишите. Вот здесь. «Получил один бланк перевода и пять сотенных бумажек. Итого пятьсот. В скобках прописью: пятьсот рублей.» Написали? Давайте.

Шевеля губами, милиционер прочитал про себя расписку, затем послюнявил пальцы, не торопясь дважды пересчитал деньги и отдал их владельцу.

- Как они к вам попали? - спросил Коля.

- Так ведь… -Милиционер самодовольно кашлянул. - Появился тут в нашем сапе один… Нарушил, значит, по причине алкоголя общественный порядок. Мы его… - Он иллюстрировал свой рассказ выразительными жестами. - В кармане у него деньги. Спрашиваем: откуда? Говорит, заработал. Мы ему, значит, бланк перевода: а это откуда? Пэ Гэ Сидоров, а ты ведь по документам Жавчук. Не иначе, как человека убил. Напугался, однако. Признался. Шарил вечером по совхозу. Ну, искал, где что плохо лежит. Понятно? Видит в окошко - парень деньги кладет в книгу. Только они вышли, он форточку толкнул, руку сунул - она у него худая, длиннющая, - вытащил деньги и вместе с бланком сунул в карман. Потом форточку захлопнул - и удирать. Хотел прямо на станцию, но по пути наша чайная попалась. Прилип он там к бутылке, как муха к клейкой бумаге… Ну, честь имею! - Милиционер приложил руку к фуражке.-Следующий раз не кладите деньги куда попало.

Он пошел к бричке, стоявшей неподалеку.

Ребята сбежали с лесов, обступили Колю.

- Ничего не понимаю, - волновался Женя. - Ведь Димка нашел твои деньги. И тоже с бланком перевода. Ты же сам говорил, что положил их под матрац и забыл.

- Мало ли что он говорил, - понимающе усмехнулся дядя Вася. - Вон Миша тоже говорил, да у Коли удачнее получилось… Он все хорошо обдумал. Заполнил новый бланк перевода, раздобыл денег и сунул себе под матрац. Ведь так?

Коля смущенно потер подбородок.

- Аванс еще один я, верно, у бухгалтера выпросил и бланк тоже заполнил. Но просто чтобы матери отправить, а не под матрац класть. Мне даже в голову не приходило… А утром случилось это, с вашими деньгами… Я и подумал… Ну, в общем, подумал, что так будет лучше для нас всех. Когда ты вспомнил про уборку и накинулся на Диму, я деньги вместе с бланком сунул под матрац… Вот…

- А тут возьми да принеси нелегкая этого милиционера с украденными деньгами, - с притворным сожалением произнес Миша. - Эх, Колька, не знал я, куда ты деньги второй раз положил, а то нагрел бы тебя еще на полтыщи. Представляете себе, ребята, как бы он носился на своих ходулях!

И тут Миша захохотал - громко, заливисто. Ребята тоже не выдержали - попробуй не засмейся, услышав Мишин хохот. И уж раз засмеявшись, не могли остановиться, хохотали до упаду, до изнеможения.

- Фу!-отдуваясь, сказал наконец дядя Вася и вытер набежавшие слезы.- И смех же у тебя! Прямо стихийное бедствие какое-то… Ну, ребята, теперь шагом марш на леса! А то у нас не работа сегодня, а сплошные сюрпризы…

Но бригаду дяди Васи ожидал еще один сюрприз. К стройке подкатил «газик» директора совхоза. Директор вышел, постоял немного, посмотрел, как идет работа, а затем позвал дядю Васю:

- Был я в райкоме партии. Видел там ваше письмо о кладке стен. Что же это вы меня обошли? Нехорошо, нехорошо. Думаете, раз директор, значит, бюрократ?

Дядя Вася смутился:

- Да нет же, что вы! Когда у нас со Спитковским спор вышел, вас здесь не было. Мы не знали, когда вы вернетесь. Ну. и… написали…

- Вот оно что!.. Ладно, я сегодня поговорю со Спитковским. А завтра с утра попробуйте со своей бригадой работать по-новому. Посмотрим, как пойдет.

- Слушаюсь, товарищ директор, - по-военному отчеканил дядя Вася.

«Газик» укатил, оставив позади себя длинный шлейф пыли. А дядя Вася еще долго стоял, подставив лицо веселому ветру, и улыбался.

Чему он улыбался? Кто знает… Бывает ведь, что человек улыбается без особой причины. Просто так- потому, что хорошо на душе.