Памирская жуть

ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Неотъемлемой частью пестрой жизни франкфуртского аэропорта являлась таможня. После известных событий в США в сентябре две тысячи первого года контроль усилился. Правда, чем же этот «усиленный» контроль отличался от прежнего, Патрик Крюгер никак не мог понять. То ли разница заключалась в увеличении числа пограничников (их действительно стало больше), то ли в том, что женщинам, воспользовавшимся услугами воздушного транспорта, теперь приходилось грызть свои ногти, вместо того чтобы пускать в ход маникюрные ножницы.

Вот уже битых десять минут Патрик наблюдал за двумя молодыми мужиками, которые стояли в очереди впереди него. Они не торопясь водружали свою ручную кладь на ленту транспортера и перебрасывались безобидными шутками с молодой девицей с нашивками сержанта погранвойск. Один из них, светловолосый и прилично одетый, беспрепятственно преодолел металлодетектор и уже снимал свою сумку с ленты, когда второй, темноволосый и несколько рассеянный, вдруг «зазвенел». Подошедший пограничник ловко «прозондировал» его ручным металлоискателем. Внимание пограничника привлекли черные, с железными бляхами, ботинки. Скорее всего, эти самые бляхи и звенели. Пограничник произнес:

– Снимите, пожалуйста!

Черноволосый никак не ожидал такого поворота дел. Он изменился в лице и заявил:

– Ни за что!

До сих пор скучавшие в очереди и без интереса наблюдавшие за процедурой досмотра пассажиры вмиг ожили. Пограничник, которому многое было не впервой, спокойно с расстановкой повторил:

– Снимите, пожалуйста, вашу обувь! Испуганно озираясь и пятясь в направлении транспортера со своими вещами, упрямец не отвечал. Служащие таможни заподозрили неладное и теперь быстро предпринимали меры безопасности: оповещали по рации патрулирующие аэропорт наряды, освобождали от пассажиров помещение. Светловолосый, оттесняемый подоспевшими на помощь таможенникам полицейскими в сторону зала для ожидающих посадки, заволновался.

– Рольф! Рольфи, ты что это задумал? – кричал он своему дружку. – Снимай ботинки, идиот!

Последнее он уже выкрикивал из-за закрывшихся перед самым его носом стеклянных дверей. Патрик Крюгер был всегда готов с головой окунуться в очередное приключение, а посему с удовольствием наблюдал за развитием событий. Ситуация же в этом, теперь уже со всех сторон замкнутом помещении накалилась до предела. Таможенники и полицейские окружили черноволосого и, держа руки на расстегнутых кобурах, постепенно сужали кольцо. Несговорчивый пассажир, наконец, видимо, сообразил, как далеко завело его упрямство. Потому как предпринял попытку спасти ситуацию:

– Хорошо, я сниму свои ботинки. Только я вас предупреждаю!..

Из этих его неосторожных слов сразу становилось ясно, что разговаривать с блюстителями порядка его не научили. Ожидая какого-нибудь подвоха со стороны задержанного, доблестная полиция быстро взяла инициативу в свои руки:

– Лицом к-к-к стене, р-р-руки за г-г-голову! – крикнул, заикаясь, молодой офицер погранслужбы.

Он прибыл на место происшествия последним и, похоже, не успел подготовиться к задержанию морально.

– И как я тогда смогу снять ботинки? – вызывающе возразил загнанный в угол черноволосый.

– Молчать и выполнять! – прогремел басом более опытный представитель закона.

На этот раз приказ был выполнен без пререканий. В мгновение ока к задержанному подскочили двое полицейских и буквально вжали бедолагу в стену. А третий, спрятав пистолет в кобуру, смело приблизился к нарушителю порядка. Он присел перед черноволосым на корточки и стал расшнуровывать ему обувь. На несколько мгновений стало абсолютно тихо. Казалось, что даже самолеты снаружи вдруг перестали взлетать и садиться. Стащив первый ботинок, полицейский вдруг очумело завращал глазами и резко отпрянул назад. Толпа пассажиров ахнула. Тут Крюгер заметил, как до того крепко державшие нарушителя таможенники вдруг ослабили хватку. Мало того, еще и задрав вверх носы, стали громко отфыркиваться. А единственный четвероногий «полицейский» протяжно заскулил. Уже в следующий момент волна невыносимой вони достигла и первых пассажиров, ибо пуленепробиваемые стеклянные двери на случай газовой атаки рассчитаны не были. Реакция людей не заставила себя долго ждать. Многие пассажиры уже вовсю веселились. И только одна полнотелая молодка, потеряв сознание от переживания, рухнула в объятия стражей порядка.

В наспех проветренном помещении таможенного досмотра возобновилась рутинная проверка. Патрик подмигнул не скрывающей своей улыбки девушке-сержанту и отправился к ожидавшему пассажиров автобусу. Сзади то и дело раздавались взрывы смеха. Почему-то теперь практически каждый считал своим долгом обратить внимание таможенников на его якобы «звенящую» обувь.

«Летайте самолетами Аэрофлота!» – эта, пожалуй, самая первая русская реклама была знакома Патрику Крюгеру с незапамятных времен. И именно самолетом этой авиакомпании ему предстояло лететь в Москву. А точнее, через Москву. Почему именно через Москву? Ну, во-первых, потому, что Крюгер не очень доверял азиатским авиалиниям. Но существовала и еще одна причина. Крюгер очень любил столицу Российской Федерации. Объездив полсвета, он больше нигде не чувствовал себя так хорошо и свободно. Москва вдохновляла его и одновременно завораживала. К тому же время позволяло ему ненадолго отклониться от маршрута.

Самолет «ТУ-134», словно игрушечный рядом с огромными, распластавшими свои многометровые крылья «боингами», встречал пассажиров блеском свежего лака. И от солнечных лучей, весело игравших на его гладкой поверхности, казалось, что удобно разместившийся на хвосте машины российский орел нетерпеливо махал крыльями.

Устроившись поудобнее в абсолютно неудобном кресле, Патрик стал ждать взлета. Места за ним заняли светловолосый со своим теперь уже «всемирно» известным спутником. Последний продолжал сконфуженно извиняться перед товарищем за дурацкую, как он сам выражался, ситуацию с ботинками. При этом внаглую обвинял во всем судьбу-злодейку.

Машина, разрывая в клочья легкие перистые облака, взмыла ввысь. Патрик Крюгер извлек из своего кейса очередную страничку с фотографией в углу и принялся за чтение:

– Александра Калугина. Двадцать четыре года. Русская…

Алекс, как ее называли друзья, стройная красивая девушка, задумчиво смотрела вдаль. Банк, в котором она работала вот уже три года, выходил окнами на Москву-реку. И открывающаяся из ее окон панорама впечатляла. Монументальный памятник Петру I, один из самых молодых памятников современной Москвы и, пожалуй, самый грандиозный, был виден отсюда во всех подробностях. Фигура царя Петра своими размерами не уступала кораблю, за штурвалом которого царь и стоял. В вытянутой вперед правой руке он держал позолоченный свиток. А за памятником первому российскому императору, на противоположной стороне реки, возвышался заново отстроенный храм Христа Спасителя. Он, словно истосковавшийся по загару сибиряк, подставлял свои белые бока под лучи весеннего солнца. На позолоченные купола храма, на которые драгметалла ушло, наверное, больше, чем нужно было для оздоровления экономики какой-нибудь страны третьего мира, в солнечные дни без солнцезащитных очков было просто больно смотреть. Глядя на всю эту волшебную красотищу бирюзового неба, изумрудной зелени деревьев и золота церковных маковок с высоты шестого этажа, Алекс представляла себя перелетной птицей, которая после долгих мытарств на чужбине наконец возвращалась в родные края. Это впечатление усиливалось еще и за счет свежевымытых окон банковского офиса. Молодой паренек – мойщик окон уже с час суетился неподалеку от ее окна. Он усиленно раскачивал закрепленную где-то под крышей лебедку в надежде поглубже проникнуть взглядом в привлекательное декольте Калугиной.

На столе ожил телефон. Своим звонком он не только вырвал Алекс из романтического созерцания окрестностей, но и лишил ее несостоявшегося поклонника по ту сторону стекла последней возможности получше рассмотреть божественные формы девушки. Звонил Валерий, личный референт Семена.

– Александра Викторовна, – вкрадчивым голосом страстного обожателя проворковал он, – Семен Семенович ожидает вас к ланчу в «Золотой Короне». Машина за вами уже выслана.

На последнем слове голос Валерия предательски дрогнул. И уже от одной только мысли, чем мог в этот момент заниматься говоривший, Калугину передернуло.

– Передайте Семену Семеновичу, – передразнила его девушка, – что я скоро буду. Только вот надену его любимые трусики…

Референт Зуброва аж поперхнулся. Алекс уронила трубку и от души рассмеялась.

Александра Калугина и Семен Зубров встречались уже в течение двух лет. Девушка прекрасно помнила их первую встречу. Дела у банка тогда шли неважно. И всем, даже самой беспечной техничке, становилось ясно, что поиски новой работы неизбежны. Кризисы последних лет и постоянно меняющееся руководство не обещали ничего хорошего. И вдруг появился он. И будто по мановению волшебной палочки все встало на свои места. Алекс перешла в отдел по работе с иностранными инвесторами. Правда, в ее повышении основную роль сыграло превосходное знание языков. Английским, немецким и французским она владела в совершенстве. А с Семеном, новым владельцем банка, она познакомилась чуть позже. На банкете в честь юбилея их учреждения. Ее сразу поразили его рост и физическая сила. А с того момента, как он заметил ее, они уже не расставались.

В ресторане «Золотая Корона» в это время дня не бывало много посетителей. Об этом эксклюзивном заведении с отменной кухней ходили разные слухи. Болтали даже, что здесь собирались на свои тайные сходки короли теневого бизнеса. Александра Калугина в это не верила. Точнее, Алекс все это мало интересовало. Для девушки все эти уличные сплетни на уровне бульварной прессы таковыми и оставались. А такое понятие, как «русская мафия», она и вовсе не воспринимала всерьез. Конечно, она слышала о коррупции, взяточничестве и других должностных преступлениях. Но ведь где такого не было?! Что же касалось убийств и насилия, то никакая мафия не сравнилась бы с войной. Только на одном Кавказе за день гибло больше народа, чем на улицах всех русских городов за неделю.

Семен Зубров, улыбаясь во весь рот, поднялся навстречу девушке. Он нежно поцеловал Алекс и усадил напротив себя. Тут же появился официант и стал подавать на стол. Обед был, как всегда, изысканным. Покончив с едой, Семен наполнил бокалы и, как если бы он говорил о чем-то обыденном, заявил:

– А теперь выпьем за предстоящую поездку! Уже переставшая удивляться неожиданным причудам своего кавалера Алекс спокойно спросила:

– И куда же мы едем?

– На родину предков! – как само собой разумеющееся выдал Семен.

– И чего мы не видели в Нижнем Новгороде? – скучным голосом спросила девушка.

– При чем здесь Нижний? – вопросом на вопрос ответил удивленный Семен.

– А что, есть еще и верхний? – Алекс откровенно раздражал этот беспредметный разговор. И все же, набравшись терпения, она пояснила: – Ты ведь вроде бы из Нижнего родом?

– Из Оренбурга я родом, дорогая моя, из Оренбурга! – отсмеявшись, прогремел Зубров.

Но, увидев, как вздернулся от обиды красивый носик подруги, поспешил перевести разговор на другую тему.

– И вовсе я не свою родину имел в виду. Я говорил о родине великих ариев – о Памире и Гималаях. А ведь мы с тобой и есть потомки тех самых ариев. И заявляю я это тебе вполне официально, как ара – аре! – попытался шуткой закончить свой монолог Семен Зубров.

Алекс улыбнулась этой его попытке и осторожно предположила:

– И все-то ты врешь, Зубров! Ну какой дурак попрется в самом конце весны в Гималаи? В это время люди планируют свои отпуска на Багамах или Мальдивах. Ну, на худой конец, на Канарах.

Семен продолжал молча разглядывать девушку.

– Ну вот скажи мне, ну что мы будем там… в горах делать? Туда ж зимой ехать нужно!

Семен тяжко вздохнул и тоном, не допускающим никаких возражений, произнес:

– И все-таки мы с тобой отправляемся на Крышу Мира.

Минуты три Александра неподвижно сидела, уставившись в одну точку. Тысячи обидных мыслей теснились в ее голове. Опасные эмоции порывались вылиться наружу. Ибо Александра Калугина больше всего на свете ненавидела, когда ее к чему-то принуждали. Однако она все же справилась со своими растрепанными чувствами.

– Как знаешь, – просто согласилась девушка. И, изящно закурив тонкую папиросу, строго посмотрела на своего упрямого мужчину.

Но Зубров в ожидании продолжения без труда выдержал откровенный упрек ее взгляда.

– Только одного я так и не поняла, – выпустила вместе со струйкой дыма Калугина. – Зачем? Зачем?!

Семен подозвал официанта и, уже расплачиваясь, спокойно ответил:

– Снежного человека ловить будем!

Алекс переводила свой неверящий взгляд то на официанта, то на Семена. И, видимо наконец решив, что ее друг к числу нормальных людей больше не относится, обратилась к мужчине в белом костюме и с бабочкой:

– Простите, любезнейший, а что мы пили??

Толкая впереди себя тележку с запечатанными обедами и запотевшими напитками, на удивление несимпатичная стюардесса громко повторяла:

– Пожалуйста, говорите, что вы будете? Есть рис с курой и рис со свининой!

Патрик Крюгер быстро оценил предложенные ему на выбор варианты откровенно скромного меню. Порции имели не только одинаковые цвет и форму, но, видимо, и своими вкусовыми качествами мало чем отличались. Махнув в сердцах рукой, Крюгер кивнул на куру. Быстро перекусив и откинувшись на спинку кресла, он открыл банку «Синебрюхова». Сделал солидный глоток и с удовольствием отметил, что, по меньшей мере, пиво его не разочаровало.

Мужики сзади с шумом уплетали свои порции. При этом еще успевали травить анекдоты. Сидевшие в противоположном ряду пожилые супруги бросали на них испепеляющие взгляды. Черноволосый, перехватив парочку таких взглядов, видно, задался целью вконец испортить аппетит культурным старикам. Он нарочно громко обратился к своему соседу:

– А вот еще анекдот! – И с совершенно серьезной миной продолжил: – Сидят две мухи на навозе. Одна пукнула. Другая возмутилась: «Ты что? Мы же кушаем!!!»

Молодые люди залились звонким смехом, в то время как побежденные пенсионеры бросились уговаривать своих соседей спереди поменяться с ними местами. Патрик Крюгер, от души посмеявшись, углубился в чтение персональных данных на последнего члена своей группы. Судя по фотографии, им являлся спутник Макса Шмидта. Снимок был явно старый. Ибо в этом молодом юноше с пышной шевелюрой и смеющимися глазами с трудом угадывался тот странный тип, которого Патрик видел еще в аэропорту Франкфурта. У того не только взгляд был потухшим…

– Мартин Букс, тридцати лет. Студент. Национальность: немец, – прочитал Крюгер.

Мартин Букс стоял на крохотном балкончике, который, скорее всего, предназначался лишь для разведения цветов, и курил. В последнее время он часто размышлял на тему, где взять деньги. Месяц еще только начался, а он уже напрочь забыл, как выглядела его стипендия. Денег катастрофически не хватало. Однако мысль пойти и поработать никогда не посещала Мартина. В свои тридцать лет он вообще ни дня не работал. Но возможно, что оправдание его безделью и нежеланию заниматься чем-то полезным для общества лежало в его натуре. К тому же Букс не считал себя человеком с запросами. Пачка сигарет и две банки пива в день – в большем он не нуждался. Хотя… ведь еще нужно было и что-нибудь кушать! А за квартиру платить, а за учебники? Мартин обвел печальным взглядом полупустой двор, заваленный строительным хламом, и задержался на заляпанных чем-то коричневым унитазах. Они были небрежно свалены в кучу практически под самым его балконом. Объяснялось все очень просто. В их доме вот уже второй месяц шел ремонт. Старое канализационное оборудование выломали еще в первые дни, а вот новую сантехнику так пока и не завезли. Мартин смачно сплюнул. Мало того, что след от ободка кастрюли на его заднице уже не сходил, так рабочие еще и насыпали гору из засранных унитазов прямо под окнами возмущенных жильцов!

– Засранцы! – процедил сквозь зубы Мартин.

И было не совсем понятно, кого же Букс имел в виду. Относилось ли это к непутевым работягам из ремонтной фирмы, или молодой человек уже настолько привык к виду битых толчков во дворе дома, что уже дружески обращался к ним на «ты».

В прихожке затарахтел телефон, счета за который последние полгода оплачивала мать. Поднимать трубку не имело смысла. Скорее всего, и звонила тоже она. Больше попросту некому было. Потому как друзей в привычном смысле слова Макс не имел. Не обращая ни малейшего внимания на упрямое тарахтение аппарата, Букс набросил на плечи свою единственную куртку и вышел из квартиры.

Под вечер, убив целый день на бесцельное мотание по Саарбрюккену, Мартин Букс оказался в одном из стрип-баров города. Программа этого заведения не отличалась особым разнообразием. Стриптиз и алкоголь, алкоголь и еще больше стриптиза. Зато музыка Букса вполне устраивала. Собственно говоря, он и заглянул-то туда только по этой причине. Из-за полуоткрытой двери бара на улицу доносились до боли знакомые хиты восьмидесятых.

Мартин вступил под перекрестный огонь разноцветных прожекторов и осмотрелся. Две полуобнаженные танцовщицы с породистыми ягодицами уже вовсю развлекали первых посетителей. Букс заказал светлого пива и занял столик перед самой сценой. Откинувшись на спинку стула, он минут пятнадцать с интересом наблюдал за честно отрабатывающими свои деньги девицами. Пока одна из них, в полнейшем экстазе от ритмов «A-ha», вдруг не вспорхнула к нему прямо на стол. Мартин, не ожидавший такого сюрприза, во все глаза уставился на раскачивающийся перед самым его носом шикарный зад красавицы. На бархатной коже молодой женщины сверкали хрустальные капельки пота, а ее лукавые глаза блестели адским огнем. Манящий запах здорового женского тела заводил Букса. А шельмовская улыбка девушки уносила его в давно забытую страну грез. Неизвестно, как долго бы еще все это продолжалось, если бы танцовщица не стала призывно щелкать пальцами. Этот жест ясно говорил Мартину, что она всего лишь делала свою работу. За которую и ожидала от него, Мартина Букса, соответствующего вознаграждения. Подставив ему свой обтянутый полупрозрачными плавками лобок, девушка предоставила Мартину эксклюзивную возможность прикоснуться к, вероятно, сокровеннейшей из ее тайн. Он же лихорадочно соображал, что станет делать после того, как отдаст этой соблазнительнице свою последнюю десятку.

– Ну что же ты, парень?! Разве можно заставлять ждать такую красавицу?! – раздался голос со стороны.

А протянутая оттуда же пятидесятиевровая бумажка быстро спряталась под единственной частью туалета стриптизерши. В это мгновение Мартин успел увидеть кусочек идеально выбритого тела счастливой обладательницы крупной купюры.

Неожиданный «спаситель» Букса без спроса устроился за его столом и представился:

– Макс! Так меня зовут.

– Угу! – отозвался Мартин и только тут заметил, что все столики в зале заняты.

– Что будем пить? – Неугомонный пришелец был явно настроен на дружескую беседу.

Букс уставился на неизвестно откуда взявшегося собеседника, не сразу сообразив, чего от него хотят. Тем временем Макс уже обратил на себя внимание молодой официантки, которая принимала заказ за соседним столиком.

– Ты случайно того… не голубой? – с сомнением в голосе спросил Мартин.

В этот самый момент девушка в белом фартучке, черных чулках и такой же бабочке застыла у их стола в ожидании заказа. Недослышав вопрос Букса, она безразлично сказала:

– К нам, молодой человек, педики не заходят…

Парни, не веря своим ушам, уставились на официантку. Их ошалелые взгляды раз за разом соскальзывали с лица девушки вниз… цепляясь за ее крупные вишневые соски, словно те были спасительными соломинками.

– Так что приключений на свою задницу ищите в другом месте! – беспардонно заключила она, улыбаясь кому-то у барной стойки.

Макс заржал первым. Да так неожиданно и громко, что официантка испуганно дернулась, а ее обнаженные груди задрожали не хуже самого аппетитного пудинга.

– Девушка, он ведь пошутил! – встал на защиту своего нового знакомого Макс. – Вы нам лучше пива принесите!

Через полчаса молодые люди уже непринужденно болтали, попивая из высоких бокалов и живо обсуждая происходившее на сцене.

– Ты здесь как часто бываешь? – поинтересовался Макс.

– Если совсем честно, то я здесь впервые. И, наверное, больше уже сюда не загляну, – признался ему Букс.

– Что так?

– Место они для стрип-бара выбрали непутевое, – огляделся Мартин.

– А по-моему, наоборот, очень даже подходящее, – возразил Макс. – От центра недалеко и район вроде бы цивильный.

– Да я не о том, – подозрительно тихо ответил Мартин Букс.

– Тогда я тебя что-то не понял, – улыбнулся его визави. – Поясни!

– На старом погосте заведеньице это стоит, – как нечто само собой разумеющееся сообщил Букс.

– Как это на погосте?

– А вот так! Раньше здесь кладбище было…

– Да ну тебя! – не поверил Макс. – Откуда тебе это известно?

– А я чувствую…

Под предлогом того, что ему необходимо по нужде, Макс оставил Букса одного. Однако сразу в туалет не пошел. А завернул к бару. Подсев за стойку, он обратился к бармену:

– А скажите-ка, любезнейший, что здесь было раньше? Я имею в виду место, где сейчас находится этот кабак.

Шустрый мужичок, видимо уже давно привыкший к самым разным странностям и вопросам своих клиентов, пожал плечами.

– Лет пятьдесят назад вроде какая-то фабрика стояла…

– А до того?

Мужик прекратил протирать стойку и уставился на парня непонимающим глазами.

– Ну так что? – не отступался Макс.

– Я не краевед! – снова взялся за наведение чистоты бармен. – Да мне это и по барабану…

– А кто это может знать? – предпринял последнюю попытку Макс. – Может, хозяин?

Мужик хитро улыбнулся:

– А я хозяин и есть!

Когда Макс вернулся к их столику, то застал своего нового знакомого, когда тот делал очередной заказ.

– Ты ведь ничего против парочки алкопопсов не имеешь? – Вопросительно посмотрел на него Мартин.

Макс, занятый другими мыслями, лишь согласно кивнул.

– Только я этот заказ тоже на твой счет посадил, – внаглую заявил Букс. – Я сейчас конкретно на мели сижу.

Его собеседник блеснул очаровательной улыбкой.

– Оттягивайся, дружище, сегодня я плачу! – были его слова.

– Почему-то я знал, что ты скажешь нечто подобное, – довольно потер руки Мартин.

– Скажи еще, что ты и это предчувствовал? – хохотнул Макс.

Он пододвинул свой стул поближе к Буксу и, еще не успев на него опуститься, задал вертевшийся на языке вопрос:

– Слушай, Букс, а ведь ты мне сбрехнул про кладбище! А? Давай признавайся!

Мартин сначала отпрянул от него. А затем хлопнул себя по высокому лбу.

– А-а-а! Вон ты о чем! – протянул он и тут же пошел в наступление: – Ха, Макс! Да ты никак справки наводил?! А я было подумал, что у тебя с пива днище вышибло! Ты ведь не меньше четверти часа пропадал.

Глаза Макса смеялись. Однако он не проронил ни звука, ожидая продолжения буксовских эскапад.

– Я же тебе сказал, погост этот очень старый. Может, двести лет, а может, и все пятьсот. Я этого не могу знать. Я только чувствую, что место это нехорошее. Я вот, к примеру, уверен, что вон в том углу, где те две гусыни лыбятся, – при этих словах Мартин беспардонно ткнул пальцем в веселящихся в дальнем углу девиц. – Там одна убиенная закопана была. Ее…

Мартин вдруг замолк, а его взгляд стал стеклянным. Макс внимательно следил за происходящими с Буксом переменами.

– Наверное, у меня с головой не все в порядке! – так же неожиданно, как и замолчал, снова заговорил молодой человек.

В это время к их столику приблизилась официантка. Правда, уже другая, но тоже с удивительно красивой обнаженной грудью. Она поставила перед парнями по две бутылочки с мутным фосфоресцирующим содержимым и только потом обратилась к Максу:

– Хозяин просил вам передать… – Она запнулась, посмотрела вверх, в сторону и закончила: – Короче, про какие-то там кости… Их где-то тут находили, что ли…

– Какие кости? – ничего не понял Макс.

– А я почем знаю? – психанула девушка. – Мне что, больше делать нечего? Может, человечьи, а может, собачьи!

Она резко повернулась и, преувеличенно раскачивая худощавой попкой, удалилась.

Макс взглянул на Мартина и встретился с ним глазами. На лице его товарища играла торжествующая улыбка.

– Слушай, Букс! – Макс почему-то с самого начала обращался к нему по фамилии. – Я вот здесь на одну тусовку еду. И тусняк этот обещает быть просто сногсшибательным. Поехали со мной, а? Я тебя приглашаю! У меня даже вот билетик лишний имеется.

– Это куда? – вмиг сделал серьезное лицо Мартин.

– В Гималаи, – делая глоток из бутылки и наблюдая за его реакцией, просто ответил Макс.

– Что-то я о такой кабачине еще не слышал, – вызывая у собеседника улыбку, отреагировал Букс. – Но… если ты приглашаешь, почему бы и нет! Я – птица свободного полета! Одним словом – вечный студент…

В Москву прилетели без опозданий. Столица России встретила Крюгера мелким теплым дождиком. Быстро пройдя контроль, Патрик Крюгер сдал свой чемоданчик в камеру хранения и, подгоняемый желанием что-нибудь выпить, отправился на поиски бара. Он двигался вдоль витрин бесконечных магазинчиков, с интересом рассматривая широкий ассортимент сувениров. Его особенно развлекали гигантские матрешки с физиономиями президентов России и других знаменитостей. Уже не говоря о великом разнообразии расписанных занятными сюжетами балалаек, ковшей и пасхальных яиц. Добравшись до первого питейного заведения, он присел за стойку бара и заказал «Балтику». Из бара был хорошо виден просторный зал ожидания. Повернувшись к стойке спиной и медленно вращаясь вправо-влево на высоком стуле, он наслаждался спокойствием.

Огромного русского с его привлекательной спутницей Патрик увидел сразу, как только те появились в зале.

– Значит, госпожа Калугина и господин Зубров тоже путешествуют вместе, – констатировал факт Крюгер.

Хотя ничего удивительного в этом и не было. Руководителю экспедиции, отправляющейся на поиски Снежного человека, казалось, что он прекрасно понимает всех этих людей. И Шмидта с Буксом, и этих двоих. Кто бы что ни говорил, а всегда приятнее иметь поблизости знакомого тебе человека. И уж тем более если разговор заходил о многодневном, полном неожиданностей, а возможно и опасностей, путешествии. С этого момента Крюгер не снимал со счетов и ту возможность, что оставшиеся двое – Платеро-Вебер и Шиллинг – тоже прибудут вместе. Однако, и Патрик Крюгер должен был себе в этом признаться, он вдруг совершенно ясно осознал, что такой поворот дел пришелся бы ему лично совсем не по душе.

Впереди и сзади эффектной парочки, стараясь не привлекать к себе постороннего внимания, двигались два спортивного вида молодца. «Неужели охрана?» – подумал Патрик.

Телохранители Зуброва заинтересовали Крюгера неспроста. Эти двое не вписывались в устоявшееся представление о русских бодигардах постсоветского времени. Этаких бычках с одной извилиной под бритыми затылками и надутыми не без помощи анаболиков мускулами. Конечно, не приходилось сомневаться, что завладевшие вниманием Патрика Крюгера молодые люди успели понюхать пороху, возможно даже, и не в одной горячей точке. Но эти двое явно относились к новому поколению профессиональных телохранителей. На первый взгляд невзрачные, неброско одетые, а главное, прекрасно контролирующие ситуацию.

Но в том-то все и дело, что Крюгер никак не мог себе объяснить, зачем же огромному русскому понадобилась охрана. Он сам гораздо в большей степени походил на голливудского супергероя, чем оба сопровождавших его парня вместе взятые. Один только взгляд Зуброва чего стоил. Патрик знал цену этому молниеносному взгляду. Зубров не только моментально оценил обстановку, но и увидел его, Патрика, за стойкой бара. В последнем Крюгер почти не сомневался.

– Компания у нас собирается поистине интереснейшая!! – прошептал он, когда Семен и Алекс уже скрылись из виду. Поставив пустой стакан на стойку, Крюгер мимолетом обратил внимание на наклейку. Между двумя позолоченными сфинксами красовалось название пива «Невское».

– «Балтика» в стакане из-под «Невского»! – пожал плечами Крюгер. И покидая бар, пробубнил себе под нос: – До такого еще додуматься нужно!

В одиннадцать он снова был в аэропорту. Москва, как всегда, оставила неизгладимое впечатление. Манежную площадь в ее новом облике Патрик Крюгер видел впервые. Насладившись незабываемым видом, он умудрился практически без очереди попасть на экскурсию по Кремлю. Переходя от группы к группе, благо проблем с языками у него не было, он за два часа успел посмотреть больше, чем было предусмотрено стандартной программой. С посещением Государственного Исторического музея на Красной площади (после многолетнего ремонта его наконец-то открыли для посетителей) сбылась еще одна мечта Крюгера.

В отделе искусства народов Китая и Тибета практически не было посетителей. Патрик автоматически зафиксировал присутствие только двоих человек – высокого мужчины в помятом костюме и маленькой девочки. По тому, как взрослый нежно держал за руку ребенка, можно было догадаться, что это отец и дочь. Девчушка что-то беспрестанно тараторила. А мужчина лишь изредка поддакивал ей. Судя по всему, отцу семейства посещение музея было в тягость. Крюгер незаметно наблюдал за его скучающим выражением лица и пытался себе представить, что же заставило его пойти на такую явную жертву. Возможно, не последнюю скрипку в решении посетить экспозицию сыграла мать девочки. А может быть, это решение принимал и он сам. Да только будучи уже здесь, в музее, успел об этом пожалеть.

– Папа! – Неугомонная птаха дергала отца за рукав его мятого пиджака. – Ну, папа! Посмотри, какие тут мышки!

Мужчина с сожалением оторвался от мечтательного созерцания потолка.

– Где же ты увидела мышек? – без интереса осведомился родитель.

– Не мышки, папа! А мышшшки! – ткнула пальцем в витрину девочка.

Отец девочки присел на корточки и заглянул под стеклянный ящик.

– Наверное, теперь убежали, – ничего не обнаружив, выпрямился он.

В это время его дочурка уже стучала каблучками в соседнем зале.

– Настя, подожди папу! – заторопился вслед девочке вмиг оживший папаша.

– Вот так всегда, – проворчала сидевшая у входа на экспозицию работница музея, – сначала детей наплодят, а потом уследить за ними не могут!

– Вы бы лучше за вашими мышами следили! – огрызнулся оскорбленный отец семейства, проходя мимо нее. – А то превратили музей в какой-то зоопарк, понимаешь!

– Мыши! Откуда им тут взяться? Здесь им поди и жрать-то нечего! – галдела ему вслед смотрительница, наконец-то получившая возможность почесать языком.

Крюгер не торопясь разглядывал немногочисленные экспонаты отдела искусства народов Китая и Тибета. Когда же он поравнялся с витриной, где девочка якобы видела мелкого грызуна, то обнаружил внутри стеклянного ящика довольно крупную деревянную шкатулку. Текст на табличке гласил, что этот вывезенный из Лхасы древний ларец в свое время принадлежал одному из лам. Похоже, исследователи ларца и сами толком не знали, какому же. Потому как имя упомянутого религиозного чина названо не было. Крюгер минуты три любовался вырезанным на крышке витиеватым орнаментом. И уже собирался было перейти к осмотру развешанных по стенам ковриков, как вдруг замер на месте.

– Молодой человек, с вами все в порядке? – откуда-то издалека донесся до Патрика обеспокоенный голос работницы музея.

От безделья она уже некоторое время изучала одинокого посетителя выставки. И, конечно же, резкая перемена в выражении лица последнего не ускользнула от ее зорких глаз.

Однако Крюгер не ответил. Все его внимание было сосредоточено на крохотном изображении загадочного двуногого существа на ларце из Лхасы.

– Вы не подскажете, с кем бы я смог поговорить относительно этого экспоната? – вынырнул из своеобразного транса Патрик Крюгер.

– А что именно вас интересует? – полюбопытствовала женщина.

– Мне бы хотелось побольше узнать об изображении на этом ларце, – не глядя на работницу музея, сообщил Крюгер.

– Это самый обыкновенный гималайский медведь. Их там полно. Вон у него даже белый воротничок виден.

Довольная собой женщина отошла.

Позавидовав остроте ее зрения, Патрик только сейчас увидел крохотное белое пятнышко, правда, почему-то на затылке у «гималайского мишки», чьих родичей в горах Тибета, со слов женщины, было полным-полно. Внимательно изучив поверхность стеклянного ящика, в котором был заключен заинтересовавший его предмет, Патрик наткнулся на узкую щель на стыке двух его стенок. Крюгер воровато осмотрелся, потом склонился к щелке и с силой дунул внутрь. Маленькая белая частичка, возможно, частица пепла, подхваченная струей воздуха, исчезла. Патрик, довольный собой, выпрямился.

Но что-то все еще не отпускало его от ларца. Какая-то деталь в композиции не давала ему покоя. В редком изображении заключался какой-то скрытый смысл. Пряталась некая тайна. Крюгер чувствовал это. Может быть, древний мастер о чем-то хотел предупредить своих потомков?

Патрик присел на корточки и взглянул на ларец под другим углом. Увиденное поразило его настолько, что он присвистнул. Линии, которые он поначалу принял за фрагменты фона, на глазах выстраивались в силуэты других существ. Десятки точно таких же двуногих лохматых существ. В передних конечностях они сжимали какие-то дубинки. И они, эти двуногие, за кем-то гнались. Но обсыпавшийся кусок трухлявого от времени дерева не позволял увидеть, за кем. И лишь обладая богатой фантазией, можно было принять несколько коротких черточек на поврежденной поверхности за руку лежащего человека.

Покидая экспозицию, Патрик Крюгер на минутку задержался возле специалистки по гималайским медведям в Тибете.

– Я надеюсь, вы не станете на меня сердиться за то, что я отдал воротничок вашей гималайской мышки в стирку? – совершенно серьезным тоном сказал он женщине.