Память огня

Глава 32. Жёлтый цветочный паук

Мэт осматривал поле боя через проход, открытый в полу командной палатки.

Мэт потер подбородок, все еще под впечатлением, хотя он уже почти час использует эти дыры для наблюдения, после того как разгадал ловушку приготовленную Брином для армий Эгвейн. Он послал дополнительные силы кавалерии Шочан укрепить оба фланга войск, обороняющих реку, и дополнительных дамани, чтобы противостоять вражеским направляющим и остановить поток Троллоков давящий на их защиту.

Конечно, было бы лучше присутствовать на поле боя самому. Может, ему снова выйти и немного подраться. Он взглянул на Туон, которая сидела на троне… огромном, десятифутовом троне… у стены штаба. Туон сузила глаза, как если бы знала, о чем он размышляет.

Она Айз Седай, твердил себе Мэт. О, она не могла направлять — она все еще не позволяла себе узнать это. Но она в любом случае треклято одна из них. «И я женат на ней».

Все-таки она потрясающая. Он чувствовал волнение каждый раз, когда Туон приказывала, и делала это так естественно, что Илэйн и Найнив могли бы брать у нее уроки. Туон подходил этот трон. Мэт пристально посмотрел на нее, что принесло ему в ответ сердитый взгляд, и это было совершенно несправедливо. Если муж не может покоситься на свою жену, так на кого же ему смотреть вообще?

Мэт повернулся обратно к полю боя.

— Хорошая уловка, — сказал он, наклоняясь, засунув руку в отверстие. Они были высоко. Если бы он упал, то успел бы спеть три стиха «Она нагая, вот что я вижу», прежде чем коснулся земли. Может быть, даже успел бы спеть припев.

— Это изучила она, — сказала сулдам, обращаясь к своей новой дамани, — Наблюдая за плетениями Айз Седай. — Сулдам, Катрона, чуть не подавилась словами «Айз Седай». Мэт не мог винить ее. Эти слова могли быть жесткими для них, чтобы говорить.

Ему было слишком трудно не смотреть на дамани, ни на эти татуировки цветущих веток на ее щеках, достигающих от ее затылка к рукам, чтобы придать ее лицу чашевидную форму. Мэт был ответственен за то, что она была захваченна. Это было лучше, чем ее борьба за Тень, не так ли?

«Кровь и кровавый пепел, — думал он про себя. — Ты делаешь хорошую работу в попытке убедить Туон не использовать дамани, Мэтрим Коутон. Захватывая одну самолично…»

Его расстраивало, как быстро Шарская женщина подчинилась своему захвату. Все сулдам заметили относительно этого. Только минута борьбы, затем полное подчинение. Они ожидали, что недавно захваченную дамани обучить должным образом займет месяцы, но эта была готова в течение часов. Катрона фактически сияла, как будто она была лично ответственна за характер Шарской женщины.

То отверстие было замечательным. Мэт стоял прямо на краю, смотря вниз на мир, считая знамёна и подразделения, потом отмечал их в своей голове. Что Классен Байор сделал бы с одним из этих открытий, задался он вопросом? Возможно Битва Колесар сложилась бы иначе. Он никогда не потерял бы свою конницу в болоте, наверняка.

Силы Мэта продолжали сдерживать Тень на восточной границе Кандора, но он не был доволен текущей ситуацией. Природа ловушки Брина была тонкой, настолько же трудной, как увидеть желтого цветочного паука, лежащего на лепестке. Мэт знал, что это так. Нужен истинный военный гений, чтобы поставить армию в такую плохую ситуацию, но и этого не требовалось, чтобы увидеть, армия была в плохом положении. Такие штуки не происходят случайно.

Мэт потерял больше людей, чем он рассчитывал. Его войска были прижаты к реке и Демандред, несмотря на продолжающиеся бредни о Драконе Возрожденном, то и дело испытывал защиту Мэта, пытаясь найти слабые места: посылая рейды тяжелой кавалерии на один фланг, затем организовывая атаку Шарских лучников и Троллоков на другом. В результате чего, Мэт должен был сосредоточить своё внимание на действиях Демандреда, чтобы вовремя на них отреагировать.

Скоро наступит ночь. Отступят ли приспешники Темного? Троллоки могут сражаться в темноте, а вот Шарцы скорее всего нет.

Мэт раздал следующую очередь приказов, и гонцы проскочили через врата для их доставки. Казалось бы, прошло всего лишь несколько минут, прежде чем его войска отреагировали.

— Как быстро… — сказал Мэт.

— Это изменит мир, — сказал генерал Галган. — Ответ приходит мгновенно, командующий может наблюдает за сражением, и составлять план одновременно.

Мэт хмыкнул в знак согласия.

— Держу пари, что, однако, все еще требуется весь проклятый вечер, чтобы дождаться ужина из кухни.

Галган на самом деле улыбнулся. Это было все равно, что увидеть трещину в камне.

— Скажите, генерал, — сказала Туон. — Какова ваша оценка способностей моего супруга?

— Я не знаю, где Вы нашли его, Ваше Величество, но он — алмаз большой ценности. Я наблюдал за ним в течении этих прошедших часов, пока он спасал силы Белой Башни. Несмотря на… нетрадиционный стиль, я редко видел командующего сражением, столь же одаренного как он.

Туон не улыбнулась, но он видел по ее глазам, что она была довольна. У нее были красивые глаза. И, собственно, Галган вел себя не так грубо — возможно, это не такое уж и плохое место, чтобы здесь находиться.

— Спасибо, — пробормотал Мэт Галгану, и они оба наклонился изучая поле сражения.

— Я считаю себя откровенным человеком, мой Принц, — сказал Галган, потирая подбородок мозолистыми пальцами. — Вы будете служить Хрустальному трону хорошо. Это было бы унижением, увидеть как вас убьют столь рано. Я прослежу, чтобы первый, кого я пошлю за вами, был из новичков, и вы легко справитесь с ним.

Мэт почувствовал, как у него отвисла челюсть. Человек сказал это с совершенной искренностью, почти любовью. Как будто он собирается выразить Мэту своё почтение, пытаясь его убить!

— Троллоки вот тут, — он указал на их группу вдалеке, — отступят в ближайшее время.

— Я согласен, — ответил Галган.

Мэт потер подбородок.

— Мы должны узнать, что Демандред будет делать с ними. Я обеспокоен тем, что некоторые Шарские марат`дамани могут попытаться проскользнуть в наш лагерь ночью. Они выказывают исключительную преданность своему делу. Или проклято глупо относятся к своему самосохранению.

Айз Седай и сулдам не были особенно робкими, но в целом не лишены осторожности. Шарские направляющие были совсем не такими, особенно мужчины.

— Дайте мне несколько дамани для освещения реки, — сказал Мэт. — И изолируйте лагерь, поставив дамани кольцом и расположив их вдоль всего лагеря, чтобы наблюдали за направляющими. Никто не должен направлять, даже чтобы зажечь трёклятую свечу.

— Айз Седай… Может это не понравиться, — сказал генерал Галган. Он очень колебался, используя наименование Айз Седай. Они стали использовать это определение вместо марат’дамани по указанию Мэта, указанию, которое, как он ожидал, будет отменено Туон. Но она не отменила.

Постижение этой женщины станет настоящим наслаждением, если они оба выживут в этом треклятом бардаке.

Тайли вошла в комнату. Высокая, с шрамом на лице, темнокожая женщина шла с уверенностью давнего солдата. Она простерлась ниц перед Туон, в окровавленной одежде и вмятинами на броне. Сегодня ее легион терпел поражение, и она вероятно чувствовала себя подобно коврику, который выбивала добросовестная жена.

— Меня тревожит наша позиция вот здесь. — Мэт повернулся и присел на корточки, глядя через отверстие. Как он и предсказывал, Троллоки начали отступать.

— По какой причине? — спросил Генерал Галган.

— Мы загоняли наших направляющих до изнеможения, — сказал Мэт. — И мы сгрудились у самой реки, трудное положение для долгосрочной обороны, особенно от такой огромной армии. Если бы они сделали несколько Врат и переправили часть Шарской армии на эту сторону реки ночью, они могли бы сокрушить нас. — Я понимаю, что Вы имеете в виду, — сказал Галган, качая головой. — Учитывая их силу, они продолжат изматывать нас до тех, пока мы не станем так слабы, они смогут накинуть петлю на нас и затянуть ее.

Мэт посмотрел в глаза Галгану.

— Я думаю, что нам пора отказаться от этой позиции.

— Я согласен, мне кажется это наш единственный разумный план действий, — кивнул Генерал Галган. — Почему бы нам не выбрать поле боя с преимуществами в нашу пользу? Согласятся ли ваши друзья из Белой Башни отступить?

— Давай выясним это, — предложил Мэт, выпрямляясь. — Кто-нибудь пошлите за Эгвейн и Восседающими.

— Они не придут, — сказала Туон. — Айз Седай не встретятся с нами здесь. И я сомневаюсь, что Амерлин примет меня в своем лагере, с теми мерами предосторожности которые я затребую.

— Замечательно, — Мэт махнул в сторону врат в полу, которые закрывала дамани, — Мы используем врата и будем переговариваться через них, как через дверь.

Туон не стала возражать, и Мэт отправил гонцов. Потребовалось немного времени на организацию, но Эгвейн, похоже, идея понравилась. Туон развлекала себя в ожидании, перемещая свой трон на другую сторону комнаты, Мэт понятия не имел, зачем. Затем она начала надоедать Мин.

— А этот? — поинтересовалась Туон, когда вошёл и поклонился один из Высокородных.

— Он скоро женится, — сказала Мин.

— Ты дай мне сначала знамения, — сказала Туон, — А потом уже толкование, если пожелаешь.

— Я точно знаю, что это означает, — запротестовала Мин. Для неё установили меньший трон рядом с троном Туон. Девушка была столь сильно укутана в тонкие ткани и кружева, что её можно было ошибочно принять за мышь, прячущуюся в кипе шелка. — Иногда, я знаю сразу, а….

— Сначала ты дашь мне предзнаменование, — неизменившимся тоном произнесла Туон. — И ты будешь обращаться ко мне, как Ваше Величество. Тебе дарована великая честь говорить со мной напрямую. Не позволяй мироощущению Принца Воронов стать твоей моделью поведения.

Мин успокоилась, хотя она не выглядела слишком уж испуганной. Она провела слишком много времени рядом с Айз Седай, чтобы Туон могла запугать ее. Это дало Мэту паузу. Он предчувствовал, на что Туон могла быть способна, если она недовольна Мин. Он любил ее-Свет, он был уверен, что он любил. Но он также позволил себе немного опасаться ее.

Он должен следить, чтобы Туон не решила «воспитывать» Мин.

— Предзнаменования для этого человека, — проговорила Мин, с трудом контролируя свой тон, — это белые кружева, плавающие в пруду. Я знаю, что это означает свадьбу в ближайшем будущем.

Туон кивнула. Она шевелила пальцами в сторону Селусии — человек, которого они обсуждали, был низким Высокородным, не достаточно высокого ранга, чтобы говорить непосредственно с Туон. Он низко прижал голову к земле что можно было подумать он выискивает экземпляр для колекции жуков.

«Лорд Гокхэн из Высокородных, — провозгласила Селусия, — должен быть отправлен на линии фронта. Ему запрещается жениться до конца этого конфликта. Предзнаменования говорили это, он будет жить достаточно долго, чтобы найти жену, и таким образом, он будет защищен.»

Мин скривилась, и хотела возразить что это не работает таким образом. Мэт поймал её взгляд и покачал головой, она отступила.

К Туон ввели следующего, молодого солдата, Низкородную. У женщины была светлая кожа и неплохое личико, хотя Мэт не мог увидеть большего под этой броней. Мужская и женская броня на деле не очень-то отличались, что он нашел постыдным. Мэт спросил оружейника Шончан, «разве определенные области женского нагрудника не должны быть подчеркнуты», если можно так выразиться, и оружейник смотрел на него как будто, он был полудурком. Свет, у этих людей не было понятия морали. Человек должен был знать, боролся ли он с женщиной на поле битвы. Это было правильно.

Поскольку Мин раздавала свои предзнаменования, Мэт устроился на стуле, закинув ботинки на стол с картами и нашаривая трубку в кармане. Она выглядела довольно симпатичной, та солдат, хотя он не видел некоторые важные части. Она могла бы составить хорошую партию Талманесу. Парень провел слишком мало времени, рассматривая женщин. Он смущался рядом с ними, Талманес был таким.

Мэт проигнорировал взгляды окружающих, когда откинувшись, оперся на две ножки стула, пристроив свои пятки на столе и набивая при этом трубку. Шончан могли быть такими чувствительными.

Он не был уверен, что он думал о таком количестве Шончанских женщин-солдат. Многие из них походили на Бергитте, которая совсем не плоха. Мэт скорее провел бы вечер в таверне с нею, чем половиной мужчин, которых знал.

— Тебя казнят, — сказала, выражая мнение Туон, Селусия, обращаясь к солдату.

Мэт почти упал со стула. Он ухватился за стол перед ним, передние ножки стула опустились на землю.

— Что? — потребовала Мин. — Нет!

— Ты видела знамение в виде Белого Вепря, — сказала Туон.

— Я не знаю что это означает!

— Вепрь — символ одного из домов Гандоин, он один из моих конкурентов в Шончан, — терпеливо объяснила Туон. — Белый вепрь — предзнаменование опасности, возможно предательства. Эта женщина работает на него, или будет работать в будущем.

— Вы не можете просто так казнить ее!

Туон моргнула, глядя на Мин. Казалось комната опустилась во мрак и стало заметно холоднее. Мэт вздрогнул. Он не любит, когда Туон испытывала подобное. Этот её взгляд… казалось, взгляд другого человека. Человека без сострадания. В статуе было больше жизни.

Рядом Селусия пошевелила пальцами в сторону Туон. Туон поглядел на них, затем кивнула.

— Ты моя Говорящая Правду, — сказала она Мин, почти против воли. — Ты можешь поправить меня на людях. Ты видишь ошибку в моих решениях?

— Да, вижу, — сказала Мин, тактично. — Вы не используете мои навыки по назначению.

— А как мне следует? — спросила Туон. Солдат, которой вынесли смертный приговор, продолжала лежать ниц. Она не возражала — она не занимала того положения, которое позволило бы обратиться к Императрице. Она занимала настолько низкое положение, что разговор с кем-то еще в присутствии Туон был бы оскорблением чести.

— То, что кто-то может сделать, это не является основанием, чтобы убить их, — сказала Мин. — Я не хочу выказать неуважение, но если вы собираетесь убивать людей из-за того, что я говорю вам, я не буду говорить.

— Ты можешь быть принуждена говорить.

— Попробуйте, — тихо сказала Мин. Мэт вздрогнул. Кровавый пепел, она выглядела такой же холодной, как Туон мгновение назад. — Давайте посмотрим как Узор вас накажет, Императрица, за издевательства над приносящей знамения.

Вместо этого, Туон улыбнулась.

— Ты неплохо держишься. Объясни мне чего ты желаешь, Провидица Судьбы.

— Я описываю Вам свои видения — сказала Мин, — но с этого момента, толкования — являются ли они моими, или теми, что читаете вы в образах — сохраняются в тайне. Лучше всего только между нами. Вы можете наблюдать за кем-то из-за того, что я сказала, но не наказывать их — до того как не поймаете их на чем-то. Освободите эту женщину.

— Да будет так, — проговорила Туон. — Ты свободна, — выразила она своё повеление голосом Селусии. — Иди с преданностью к Хрустальному Трону. За тобой будут наблюдать.

Женщина поклонилась ниже, затем отступила из комнаты, опустив голову. Мэт заметил струйки пота, стекающие по ее лицу. Так значит она все же не статуя.

Он повернулся к Туон и Мин. Они все еще смотрели друг на друга. Без ножей, но он чувствовал себя так, как если бы кого-то зарезали. Если бы только Мин выказала немного уважения. Вскоре ему похоже придется тащить ее прочь от Шончан за воротник, она была в одном шаге от палача, он был уверен в этом.

Врата внезапно раскололи воздух на той стороне комнаты, где Туон указала, что это должно произойти. Внезапно, Мэту пришло в голову, почему она переместила свой трон. Если бы захваченную дамани вынудили сказать, где Туон сидела, то Айз Седай, возможно, открыли бы Врата именно в этом месте, разрезая ее пополам. Это было настолько маловероятно, что даже смехотворно — Айз Седай скорее бы научились летать, чем убили кого-то, кто не был Другом Темного — но Туон не рисковала.

Врата открылись чтобы показать Совет Башни восседающий в шатре. Перед ними, Эгвейн расположилась в большом кресле. Сам Престол Амерлин, осознал Мэт. Кровь и пепел… она заставила их доставить его.

Эгвейн выглядела измотанной, хотя и хорошо это скрывала. Другие были не лучше. Айз Седай были на пределе. Если бы она была солдатом, то он никогда не послал бы ее в бой. Кровь и кровавый пепел — если бы у него был солдат с кожей как у приведения и такими глазами, Мэт послал бы парня отдохнуть недельку в кровати.

— Мы хотим знать цель этой встречи, — спокойно сказала Саэрин.

Сильвиана сидела на маленьком стуле около Эгвейн, а другие сестры были организованы по их Айя. Некоторые отсутствовали, в том числе одна из Желтых, как догадывался Мэт.

Туон кивнула Мэту. Он должен был провести эту встречу. Он коснулся своей шляпы, глядя на нее, чем заработал полуприподнятую бровь. Ее опасный взгляд пропал, хотя она все еще была Императрицей.

— Айз Седай, — сказал, вставая Мэт. Он поклонился в сторону Восседающих уголком своей шляпы, — Хрустальный Трон высоко ценит вас и, взывая к вашим треклятым сердцам, просит позволения командовать битвой.

Сильвиана выпучила глаза так, как будто кто-то наступил ей на ногу. Краем глаза Мэт поймал подобие улыбки на губах Туон. Кровь и кровавый пепел, обе женщины должны знать лучший способ, чем так провоцировать его.

— Ты красноречив как всегда, Мэт, — сухо сказала Эгвейн. — Твой ручной лис все еще при тебе?

— Да, — ответил Мэт, — Он уютно расположился и теперь согревает.

— Позаботься о нем, — сказала Эгвейн. — Не хотела бы я, чтобы тебя постигла участь Гарета Брина.

— Так это действительно было Принуждение? — спросил Мэт. Эгвейн кивнула.

— Скорее всего. — сказала Саэрин. — Как я говорила, Найнив Седай может увидеть плетения на чужом разуме, но никто из нас не обладает этим умением.

— У нас есть Целители, приглядывающие за Брином. — сказала коренастая доманийка Айз Седай. — В настоящее время мы не можем доверять любому его планированию сражений, по крайней мере, пока мы не определим, как долго он был под властью Тени.

Мэт кивнул.

— Звучит неплохо. Теперь, мы должны вывести наши войска из брода.

— Зачем? — требовательно спросила Лилейн, — Мы укрепились здесь.

— Недостаточно хорошо, — ответил Мэт, — Мне не нравится эта местность, а нам не следует сражаться на территории, которую выбрали не мы.

— Я не собираюсь отдавать Тени и клочка земли. — сказала Саэрин.

— Отдав клочок сейчас, к рассвету мы отвоюем два. — ответил Мэт. Генерал Галган что-то одобрительно пробормотал, и Мэт осознал, что процитировал Ястребиное Крыло.

Саэрин нахмурилась. Остальные, казалось, позволили ей вести заседание. Эгвейн, в основном, не участвовала в нем, сидя, скрестив пальцы перед собой, в глубине.

— Я, вероятно, должна Вам сказать, — начала Саэрин, — Что наш командующий был не единственной мишенью. Даврам Башир и Лорд Агельмар также попытались подвести свои войска к уничтожению. Илэйн Седай преуспела в своем бою, уничтожив большую силу троллоков, но ей удалось сделать это только с подмогой из Черной Башни. Порубежники же были разгромлены, потеряв почти две трети своего войска.

Мэта пробрал озноб. Две трети? Свет! Они были одними из лучших среди войск Света.

— Лан?

— Лорд Мандрагоран жив. — ответила Саэрин.

Ну, хоть что-то.

— А что с армией, которая в Запустении?

— Лорд Итуралде пал в бою, — ответила Саэрин. — Кажется, никто до конца не знает, что с ним случилось.

— Это было очень тщательно спланировано, — сказал Мэт, размышляя. — Кровь и кровавый пепел. Они попытались сокрушить все четыре фронта разом. Я не могу представить какой координации это потребовало…

— Как я отметила — сказала Эгвейн мягко, — Мы должны быть очень осторожны. Всегда держи этого лиса при себе.

— Что собирается делать Илэйн? — спросил Мэт, — Разве она не ответственная?

— Илэйн Седай в настоящее время помогает Порубежникам, — ответила Саэрин, — Она проинформировала нас, что Шайнар почти потерян и Аша’маны помогают переправить войска Лорда Мандрагорана к безопасному месту. Завтра, Илэйн Седай планирует переместить свою армию через врата и удержать Троллоков в Запустении.

Мэт покачал головой.

— Мы должны сделать единую позицую, — он колебался, — Можем ли мы передать ей через одни из этих врат? По крайней мере, свяжитесь с ней?

Казалось, не было никакий хороших возражений. В скором времени другие врата открылись в палатке Эгвейн и Восседающих. Илэйн перешагнула, пухлая с ребенком, глаза словно огонь. Позади нее Мэт мельком увидел сгорбившихся солдат, тащащимися через тусклое вечернее поле.

— Свет, — сказала Илэйн, — Мэт, что это ты хочешь?

— Вы выиграли ту битву? — спросил Мэт.

— Да, но с большим трудом. Троллоки в Кайриэне были уничтожены. Сейчас город в относительной безопасности.

Мэт кивнул.

— Мне нужно выбраться со своих текущих позиций.

— Хорошо, — сказала Илэйн. — Пожалуй, мы можем объединить наши силы с тем, что осталось от Порубежников.

— Я хочу сделать больше, Илэйн, — сказал Мэт, выходя вперед. — Эта уловка Тени, которую попробовали… это было умно, Илэйн. Трёклято умно. Мы обескровлены и почти сломлены. Мы не можем позволить себе роскошь борьбы на нескольких фронтах.

— Что же тогда?

— Последняя битва, — тихо сказал Мэт. — Все мы, вместе, на одном поле сражения, где местность будет способствовать (благоволить) нам.

Илэйн успокоилась, кто-то принес ей стул, чтобы сесть рядом с Эгвейн. Она сохраняла осанку королевы, но ее растрепанные волосы и одежда, прожженная в нескольких местах, свидетельствовали о том, через что она прошла. Мэт почувствовал запах дыма, выходящий с ее поля боя, где ворота ещё были открыты.

— Это звучит отчаянно, — наконец сказала Илэйн.

— Мы и есть в отчаянии, — сказала Саэрин.

— Мы должны спросить наших командиров… — Илэйн умолкла. — Если есть те кому можем доверять, не находящиеся под принуждением.

— Есть только один-, мрачно сказал Мэт, глядя в ее глаза. — И он говорит вам, что мы погибнем, если будем продолжать действовать как прежде. Ранее план был достаточно хорош, но после того, что мы потеряли сегодня… Илэйн, мы мертвы, если мы не выберем одно место, где встанем, собравшись вместе для битвы.

Последний бросок костей.

Илейн задумалась на секунду.

— Где? — наконец спросила она.

— Тар Валон? — спросил Гавин.

— Нет, — сказал Мэт. — Они просто осадят его и двинутся дальше. Это не может быть город, где мы будем как в коробке. Нам нужны территории, которые будут работать в нашу пользу, а также земли, которые не могут прокормить Троллоков.

— Ну, место в Пограничье должно подойти для этого, — сказала Илэйн с гримасой. — Армии Лана сожгли почти каждый город или поле при отступлении, чтобы лишить Тень ресурсов.

— Карты, — сказал Мэт возбужденно. — Кто-нибудь дайте мне карты. Нам нужно место в южном Шайнаре или Арафеле. Где-то близко, чтобы Тень увидела это как заманчивое место для уничтожения нас всех разом.

— Мэт, — спросила Илейн. — Разве не даст это им то, чего они хотят? Шанс уничтожить нас полностью?

— Да, — тихо сказал Мэт в то время как Айз Седай послали за картами. Они имели пометки, обозначения, внесённые рукой Генерала Брина, судя по тому, о чем в них говорилось.

— Мы будем заманчивой мишенью. Мы вынудим их атаковать, вступим в противостояние с ними и, либо уничтожим их, либо будем сокрушены.

Затяжной бой будет выгоден Тени. Когда Троллоки хлынут в южные земли, шансы их удержать могут и не появиться. Он должен был выиграть или проиграть быстро.

И впрямь, последний бросок костей.

Мэт показал место на карте, место где брин внес коментарии. Там было хорошее водоснабжение, приятно встречались холмы и реки. «Это место. Меррилор? Вы использовали его в качестве перевалочного пункта.»

Саэрин усмехнулась.

— Итак, мы идем туда, откуда все началось, не так ли?

— Здесь есть несколько укреплений, — сказала Илэйн. — Люди построили частокол, с одной стороны, и мы можем расширить его.

— Это то, что нам нужно, — сказал Мэт, представляя битву в этом месте.

Меррилор поставит их в положение, в котором две главные армии Троллоков смогут прийти и попытаться сокрушить людей между ними. Это будет заманчиво. Но рельеф местности будет чудесно играть на руку Мэту…

Да. Это будет похоже на Сражение при Ущелье Прия. Если он поставит лучников на эти высоты- нет, драконов, и если бы он мог позволить Айз Седай несколько дней отдыха… Ущелье Прия. Он тогда рассчитывал использовать большую реку для окружения армии Хамарина, в горловине Ущелья. Но сам попал в ловушку этой проклятой обмелевшей реки; Хамаринцы перегородили ее на другой стороне Ущелья. Они ушли прямо по руслу, и успели скрыться. Это урок, который я не забуду.

— Это сработает, — сказал Мэт, положив руку на карту. — Илейн?

— Пусть будет так, — сказала Илейн. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мэт.

Когда она заговорила, игральные кости покатились у него в голове.

Галад закрыл глаза Трома. Он обыскивал поле битвы к северу от Кайриена больше часа, чтобы найти его. Тром исекал кровью, и только несколько углов его плаща были все еще белыми. Галад сорвал офицерский плащ со своего плеча — удивительно чистый — и встал.

Он чувствовал себя усталым до костей. Он начал спускаться по полю, мимо груды мертвецов. Вороны и вороны прибыли; они сотавляли пейзаж за ним. Волнообразная дрожащая чернота, которая покрыла землю, как плесень. Издали казалось, что землю сожгли, так много этих падальщиков.

Иногда, Галад видел других мужчин, тех кто тоже искал среди трупов своих друзей. Было удивительно немного мародеров, «Вы должны следить за ними на поле битвы.» Илейн поймала несколько за попыткой мародерства из Кайриена. И пригрозила повесить их.

«Она стала тверже», думал Галад, тащась назад к лагерю. Сапоги его были, словно, налитые свинцом, давили на ноги. Это хорошо. Будучи ребенком, она часто принимала решения как указывало сердце. Теперь она действует и ведет себя как королева. Жаль, если бы он только мог исправить ее моральный дух. Она не была плохим человеком, но Галаду было жаль, что она, как и другие монархи, не видела так же ясно, как он.

Он начал принимать то, что они не могли видеть. Он начал принимать то, что это было нормально, до тех пор пока они делали все, что могли. Чтобы это не было внутри него, что позволяло видеть вещи правильно, это было подарком Света, и презирать других за то, что они не были рождены с этим даром, было неправильно. Так же, как было бы неправильно презирать мужчину, родившегося только с одной рукой, за то, что он плохой мечник.

Много живых попадались ему по дороге, они сидели на земле в тех редких местах, где не было ни трупов, ни крови. Эти люди не были похожи на победителей, хотя прибытие Аша’ман спасло их в этот день. Уловка с лавой дала армии Илэйн передышку для перегруппировки и нападения.

Этот битва была быстрой, но жестокой. Троллоки не сдавались, и они не могли сломать строй и бежать. Поэтому Галад и другие сражались, проливали кровь и умирали еще долго после того, как стало очевидно, что они будут победителями.

Теперь троллоки были мертвы. Уцелевшие люди сидели и смотрели на ковер из трупов, как бы ошеломленные перспективой поиска нескольких выживших между многими тысячами мертвых.

Садящееся солнце и давящие облака окрасили свет красным, и придали лицам кровавый оттенок.

Галад в конце концов достиг длинного холма, который был как бы границей между двумя сражениями. Он поднимался, медленно, стараясь не думать о том, как хорошо может отдохнуть в постели. Или на подстилке на полу. Или на каком-нибудь плоском камне в отдаленном месте, где он мог бы прилечь на своем плаще.

Свежий воздух на вершине холма ошеломил его. Он вдыхал запахи крови и смерти так долго, что теперь свежий воздух пах неправильно. Он почесал голову, проходя мимо усталых Порубежников, которые тащились через врата. Аша'маны переместились на север, что бы сдержать Троллоков и дать армиям Лорда Мандрагорана отойти.

Исходя из того, что слышал Галад, численность уцелевших Порубежников представляла собой лишь малую часть, от первоначальной. Предательство Великих Генералов сильнее всего ударило по Лорду Мандрагорану и его людям.

Это поражало Галада, но и их битва не прошла так легко для него или кого-либо еще из армии Илэйн. Это было ужасно и плохо, но результаты боя Порубежников были еще хуже.

Галад с трудом удержал содержимое желудка, с вершины холма ему пришлось увидеть, как тучи падальщиков собрались на пиршество. Приспешники Темного издохли, а прихлебатели Темного насытили сябя.

Галад наконец нашел Илэйн. Ее страстная речь, обращенная к Тэму ал'Тору и Арганде, застала его врасплох.

— Мэт прав, — сказала она. — Поле Меррилор — хорошее место для сражения. Свет! Надеюсь, мы сможем дать людям больше времени отдохнуть. У нас будет лишь несколько дней, максимум неделя, прежде чем троллоки достигнут Меррилора, — она качнула головой, — Мы должны будем видеть, как придут Шарцы. Когда положение на игровой доске поворачивается против Темного, он, конечно, просто добавляет в игру новые карты.

Гордость Галада требовала, чтобы он оставался стоять, пока Илэйн разговоривала с другими командирами. Однако на этот раз его гордость истаяла, и он присел на табурет, сгорбившись.

— Галад, — сказала Илэйн, — Ты действительно должен позволить одному из Аша'манов снять твою усталость. Твоя настойчивость в обращении с ними, как с изгоями, просто глупость.

Галад выпрямился.

— Это не имеет ничего общего с Аша'манами, — отрезал он весьма убедительно. Он устал. — Это усталость напоминает мне о том, что мы потеряли сегодня. Эту усталость мои люди должны стерпеть, я не хочу забыть, насколько они сильно устали.

Илэйн нахмурившись глядела на него. Она перестала волноваться, его слова давно уже не задевали ее. Раньше казалось, что он не мог сказать, что день хорош или чай ароматен без того, что бы не задеть ее так или иначе.

Было бы неплохо, если бы Айбара не покинул их. Этот человек был лидером — одним из немногих когда-либо встреченных Галадом, с кем можно было говорить как угодно, не опасаясь что он это примет за оскорбление. Пожалуй, Двуречье стало бы неплохим местом для Белоплащников, чтобы осесть.

Конечно, ранее имела место вражда между ними. Он мог бы договориться с ними…

«Я назвал их Белоплащниками, — подумал он мгновением позже. — В моей голове, вот как я только, что подумал о Детях. Уже прошло много времени с тех пор, как он делал это по случайности.»

— Ваше Величество, — сказал Арганда. Он стоял около Логайна, лидера Аша'манов, и Хэвина Нурелла, нового командующего Крылатой Гвардии. Талманес из отряда Красной Руки тащился с несколькими командующими от Салдейцев и Легиона Дракона. Старейшина Хаман из Огир сидел на земле недалеко, он уставился на закат так, как будто узрел самого Темного.

— Ваше Величество, — продолжил Арганда, — Я понимаю, что вы считаете это большой победой…

— Это и есть большая победа, — сказала Илейн. — Мы должны склонить людей видеть это именно так. Всего восемь часов назад я ожидала, что вся наша армия будет перебита. Мы победили.

— Ценой половины наших войск, — мягко сказал Арганда.

— Я буду считать это победой, — настаивала Илейн. — Мы ожидали полного уничтожения.

— Только победа сегодня, оказалась днём мясника, — тихо сказал Нурелл. Вид у него был несчастный.

— Нет, — сказал Тэм ал'Тор, — Она права. Войска должны понять, чем окупились их потери. Мы должны рассматривать это как победу. Так и должно быть записано в хрониках, и все солдаты должны быть убеждены увидеть это именно так.

— Это ложь, — Галад удивился услышав себя.

— Это не так, — сказал ал'Тор. — Мы потеряли множество друзей сегодня. Свет, но мы все кого-то потеряли. Фокусироваться на смерти, это то, что Темный хотел бы от нас. И посмейте сказать мне, что я неправ. Мы должны смотреть и видеть Свет, не Тень, иначе все мы будем обречены.

— Победив здесь, — сказала Илейн, сознательно подчеркивая это слово, — Мы получили отсрочку. Мы можем собираться в Поле Меррилора, окопаться там и готовиться выступить на наш последний бой против Тени.

— Свет, — прошептал Талманес. — Мы собираемся пройти через это снова, не так ли?

— Да, — неохотно ответила Илейн.

Галад посмотрел на поля, усеянные мертвецами и вздрогнул.

— На Меррилоре будет еще хуже. Да поможет нам Свет… Там будет еще хуже.