Панк-вирус в России - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ольга Аксютина (Интервью с группой "The Strawberry Jam") #35

Интервью с группой "The Strawberry Jam"

09.05.98; 15.11.98; 09.02.99

Магадан — С-Петербург — the whole word

Интервью происходит в сквоте в центре Питера глубокой ночью,

сопровождаемое употреблением некоторых напитков.

Ольга: Представьтесь, пожалуйста.

Гарри: Гарри, играю на гитаре

Шурик: Александр Юрьевич, вокалист.

Джонни: Джонни, барабаны.

Юрик: Юрик, делаю музыку бас — гитаре.

Гарри: А это — Ростик, он а еще не играет.

О: Когда и при каких обстоятельствах образовалась ваша группа?

Ш: Группа образовалась даже без нашего участия в 1989 году. Из прежнего состава никого не осталось.

Г: Наша группа (в смысле нынешний состав) образовалась 1 апреля 1993 года, а обстоятельства были… Помню из Москвы приехал, обратно в Магадан…

Д: Трень-пень, поиграли и порядок.

Ш: Играли 3 года, потом слились в Питер.

О: Откуда вы друг друга знаете, как попали в группу?

Г: Я с Шуриком с первого класса учился.

Д: На пьянстве и наркотиках сошлись.

Г: А Джонни с Юриком тоже в одном классе учились и примерно той же фигней страдали.

Ш: Тоже сошлись на пьянстве и наркотиках.

Г: А потом нас познакомил основатель группы, который теперь уже с нами не играет. Основателя нашей группы звали Вовик. кликуха у него была Соба. Он наполовину собрал эту группу, был первыми гитаристом и у него все шло с нами нормально до тех пор, пока он вдруг… Я не люблю слова: "ударился в религию". Он сейчас учится в духовной семинарии и очень хорошо учится. Он переступает через курсы экстерном и совсем другой жизнью живет.

Д: Подает большие надежды и поет в церковном хоре.

Ш: На самом деле, история группы большая и длинная, в ней кучи народу имеет место, куча всяких событий, регалий и баталий.

Г: Музыка была почти без примочки. Это не был Панк-рок.

Д: Это был авангард, джаз.

Г: Может быть, авангард, может быть новая волна изначально.

Д: "Клубничный джем" назывались.

О: А откуда название взялось?

Ш: У них на репетиционной точке в школе стояла банка с клубничным джемом и, когда они выбирали название, они сказали: "Реально было бы назваться "Клубничным джемом". И все одобрили.

Д: Мы все разные, от этого и джем. А клубничка… Порвем любого…

Ш:… за клубнику. Клубника — это пища, жратва, наше слабое место.

Д: Клубника — это символ одного, другого и третьего.

О: Расскажите поподробнее о деятельности группы в Магадане.

Ш: У нас было такое место — «Автотэк», клуб молодежи…

Г: Магадан — город маленький все группы тусуются в одном месте. Одна — две реп. точки на весь город.

Р: Люди, с которыми парням приходилось делить репетиционную точку и естественно, аппарат, все время плакали…

Г: Они все время жаловались, что мы убиваем аппарат.

Р: Я помню, приходил барабанщик садился за свои ударные и видел разорванный пластик на бочке…

Д: Хуйня это все.

Р:… он брался за голову и говорил: "Еб твою мать! Неужели это музыканты?!" Многие плакали, потому что на истории этой команды спалено аппарат столько, сколько даже не было человек в этой группе.

Г: Правда?.. Сейчас, я могу сказать, ситуация немного другая, потому чти все изменилось. Мы не в Магадане. Аппарат у нас здесь немного получше и сами мы уже не те, что прежде.

А вообще… Магадан — это очень далеко. Он очень оторван от такой жизни. Там нет клубов, таких как здесь.

Д: Такой же, как и Питер Магадан. Такая же деревня, болото. Питер — это база хорошая, но выступать лучше не здесь.

О: А почему, кстати, вы решили переименоваться англоязычно? "Клубничный джем" в "The Strawberry Jam"? Это уже вы сами, непосредственно…

Ш: Да, это непосредственно я. Это же абсурдно — называться по-русски "Клубничный джем", а петь на английском. Когда было такое название, мы пели на русском, а когда стали более-менее приобщаться к мировой культуре…

Д: О! Молодец! (взрыв хохота)

Р: Мировой субкультуре…

Ш: (продолжает)…стали использовать английский язык. Потому что английский язык, в общем-то, интернациональный язык. Его понимают…

Г: Его никто не понимает.

Ш: (продолжает)… Америка, Европа, Африка, Индонезия, Китай, Япония… Все, в общем-то, знают английский язык. Не хотелось закрепощаться в рамки отдельно взятой территории, имеется ввиду Россия.

Как пришел в группу, я пел песни на русском языке. Мне показывали совершенно свежие темы, ну и не совершенно свежие темы, на которые я…

Д:…и совершенно несвежие (смеется).

Г:…несовершенно свежие.

Д:…попахивающие. (Смех)

Ш: (продолжает)… на которые я придумывал тексты на русском и их пел. А когда я стал сочинять темы на английском, то и ориентация группы по музыке была другая.

Р: Все дело в том, что если начинать сначала, у Саши была очень старая болезнь, как и у некоторых членов группы — "болезнь Америки". Однажды Александр нашел на берегу моря старый, совершенно убитый баркас… Это действительно анекдотическая история. Он собирался его восстановить, купить к нему дизельный двигатель и на этой установке пересечь Берингов пролив к Аляске.

Г: Он пытался его пересечь даже пешком.

Ш: Это было присуще всем жителям Магадана.

Р: Он бредил Америкой, он изучал крупномасштабные карты, и не удивительно, что впоследствии он стал писать тексты на английском.

Ш:… с американским акцентом.

(общий смех)

Г: Я думаю, что может быть, вот почему. Мы, как я уже говорил, учились с Шуриком в одном классе. Каким-то образом, мы стали заниматься музыкой вместе, во время того, когда прогуливали школу. И все это была полнейшая импровизация, мы записывали, даже бывало, несколько кассет в день.

Ш: Да.

Г: Причем, занимались просто так, легко. Я брал гитару, играл все подряд, а Шурик брал книжку для детей — там были на английском языке веселые стихи, и мы их пели. Типа:

Rain, Rain go to Spain

Never show your face again

С этого все и началось.

Д: Язык Rock'n'Rollа.

Г: Но мы можем петь на любом языке, на каком сочинится вдруг что-то и нам понравится.

Ш: Не обязательно сводить все к моей личности. Смешение языков и культур настолько сильно повлияло… Мы приехали с севера Дальнего Востока, там культра совершенно другая.

О: Темы песен изменились с твоим приходом в группу и далее с тем, что вы начали петь на другом языке?

Ш: Нет, дело в том, что люди все похожи.

Г: Но в то же время очень разные.

Ш: И тексты получались похожие и очень разные. У меня был больше якобы замысловатый авангардизм.

Р: Скорей сюрреализм.

Ш: До моего прихода было — жажда по жизни, жажда по любви, такого плана.

Г (декламирует):

Нарисую на небе вопросительный знак,

как достать до того, чего нет.

Ш: А с моим приходом… (декламирует)

Котел — мои легкие,

Прожектор — мой глаз,

Мои ноги — колеса,

А топка — желудок.

Я пожираю килотоннами враз

Уран. Вот такой я ублюдок.

Мой мозг — кочегарка,

Кочегар в ней сгорел,

Все манометры лопнули

Два дня назад.

Сколько ехать мне,

Я спросить не успел.

От него я оставил

Лишь копоть и смрад.

Я уже не помню слова.

Г: А помнишь? -

Когда бетонная плита

Расскажет сладосказочку

Про Шуру — дурочка…

Эй, Эльвира из ВАИРа,

Дрянь, скотина и задира

Ну-ка, быро выпей пива

И проваливай с квартиры

Эй, Малаша,

В сумке каша,

Руки ваши,

Мозги наши…

Г: Трудно понять, о чем это?

О: Это, наверно, очень интересно.

Г: Это интересно, как тот бред. Помнишь, как ты говорила, "прикольный бред?" Наверное, твои слова были правильны, и их можно отнести ко всему творчеству группы.

Ш:

Порежь язык на тысячу частей,

Скажи по слову каждой частью,

Ты выпьешь разом сто морей,

И соль наполнит до ногтей

Твои мозоли мокрым счастьем.

Но когда я сочинял все эти тексты, была другая музыка. Тогда в группе было 5 человек, в том числе я и Юрик.

Г: Но до того как ты там пел, я там пел.

Ш: Ну, это когда было…

Г: Тогда там Юрик на гитаре играл.

Ш: Как появился английский язык в группе, тексты (пауза) стали постепенно обрастать реальностью. (Взрыв хохота)

Г: (серьезно) Да, они обросли настолько реальностью, что даже противно стало нам

Д: (Дико смеется)

Г: Знаешь, социальщина, как бульварная пресса, достает. Это не интересно становится петь.

О: Как окончательно сформировался ваш состав, как вы начали все в Магадане и почему переехали в Питер?

Г: Мы со школьных времен занимались музыкой, это способ самовыражения наверно, выплеск какой-то энергии.

Ш: В маленьком городе творческие люди находят друг друга быстро. Все это дело у нас сконгломерировалось.

Г: Если сидит музыкант один дома, то он чувствует себя паскудно. Если он находит подходящего ублюдка, такого же, как он, то чувствует себя немного уже не так похабно. И когда набирается полный состав, когда образуется группа этих ублюдков… Между прочим, мы даже в дурдом отправились все вместе. Группа — это общество людей, которые нашли себе подобных. И нет никакого монолита, потому что, действительно, люди разные и много споров возникает частенько. Но на самом деле, трудно определить то, что мы делаем. Это изнутри идет и это не задумано, не продумано, не направлено на какую-то определенную публику — это просто самовыражение. Это не бизнес. Жесткие пикники, 04.06.98

Сначала мы делали это просто для себя, чтобы убить время, находя в этом прикол. Потом собрался коллектив, появились такие понятия как «репетиция», «концерт» и всякое такое — это уже обязывает к чему-то. В Магадане мы играли концерты, может быть, раз в год. После каждого концерта возникали проблемы администрацией. То есть эта культура там не была развита так, как нам хотелось бы. Мы думали, куда бы нам двинуться — в Америку или в Европу? Попробовали в Америку, но там скользкие парни: они что-то говорят, но ничего не делают. Тогда мы просто сорвались с места и приехали сюда. У нас началось мировое турне. Мы находимся в процессе мирового турне. Мы не переехали в Питер, мы приехали в Питер. Мы можем так же отсюда, и уехать куда попало. Может быть, через год мы будем жить в Москве.

Д: Как в Питер приехали в 1995, первая база у нас была — «Гора», потом от туда слились, нашли себе хорошее место на Бакунина, оттуда слились, сейчас здесь находимся.

О: В чем проявляются ваши Магаданские корни?

Ю: Мы все самоучки, никто нигде играть не учился. Все дома чисто сидели дергали струны, Джонни молотил по барабанам. Это, наверное, сказывается Магаданская школа.

Г: Даже было такое понятие Магаданский рок. Не знаю, слышала ли ты об этом или нет, я об этом читал в прессе, центральной. Изначально, "The Strawberry Jam" были магаданской группой.

Ш: Некий особый взгляд на горизонт отличает творчество. Мы выросли на самом деле, на совершенно другом фоне.

Г: Ты представляешь себе, жить в муравейнике или вблизи или наблюдать со стороны? Мы сначала наблюдали со стороны, а теперь приехали и наблюдаем изнутри.

Ш: У нас горизонт был алый, а теперь он серый. В Питере горизонт серый. Когда мы жили в Магадане, там были четко разграничены части света. Когда видишь, алую зарю в окно над морем, а это море уходит… И мироощущение немного другое. Не то, что, например, находиться в центре одном, а есть еще другой центр… Ты находишься между этими центрами, и ты их воспринимаешь. Это образно говоря. А на самом деле, воспринимаешь, чуть ли не всю планету

Р: То есть будучи на периферии, нельзя сказать, что мы были отрезаны от всего, скорей наоборот. Информация поступала регулярно и со всех сторон…

Ш:…с нашей и с вражеской. Я, как радист, мог ловить и американское и японское радио. Мы все это обобщали и все это, в конце концов, превращалось в глобальную картину, которая и поражала. На самом деле, для нас Питер является как бы экзаменом перед решающим прорывом. Питер это очередной рубеж.

О: Какие-нибудь яркие воспоминаний из истории группы.

Ш: Был Фестиваль «ЭНЬГО» в Магадане в 1992 году, группа еще называлась "Клубничный Джем". Перед концертом мы выпили громадное количество пива. Мы так нажрались, что все ползали по сцене, и музыки просто шквал. Барабанщик, бля, якобы трезвый, молотил во всю.

Г: Он играл в трех группах подряд.

Ш: Никто друг дружку не понимал, но это хуйня. Я выхожу к микрофону и говорю: "Але, мастурбаторы". А у меня была такая телега, чтобы проверим микрофон говорить вместо "раз, два" — «мастурбаторы» — как там звуки прорываются в монитор, слышно или нет. И аудиозапись — чик, отрубили. Ладно, смотрим видеозапись. Ля-ля тополя. Конец выступления, все вроде как расползлись, кто что. Я выхожу на сцену в своей дурдомовской пижаме, поднимаю руку и говорю: "Хай Гитлер!" И на этом месте вырубается уже видеозапись. Так что видео-парни оказались более нонконформны, чем аудио-парни.

О: Тур по Голландии.

Ш: Все это замутилось в 1996 году, летом. Попали мы туда осенью. И у нас появился менеджер Коля Метлицкий. Встретили мы его случайно.

Г: Он ездит постоянно, то появляется, то исчезает.

Ш: В Россию, под руководством Николая Метлицкого, нашего менеджера приезжает DJ Dna команды "Urban Dance Squad", который слушает наше демо, говорит: "Реальные парни. Давай, Коля, вези их к нам в Голландию прописать конкретно". Это было летом. Осенью мы приезжаем в Голландию, прописываемся на Голландской студии, запись, конечно, дерьмовая.

Г: У нас много песен. Вот эта кассета ("Stupid Animals") выпущенная в 1998 году была записана в Магадане, на «Порно-студии» в 1994 году. И 4 года мы не могли себе позволить даже мысли о том, что эта кассета могла выходить. А теперь мы сделали это. То же самое происходит с голландской записью. Мы очень недовольны. Мы хотели бы, чтобы эти песни звучали по-другому. Мы даже не присутсвовали на сведении. Мы просто записали и уехали. Ну, мы поиграли там концерты потусовались.

О: То есть целью поездки в Голландию было турне или запись?

Д: Запись. Концерты, это так, просто было, перебрали с наркотиками…

О: Какой честный Джонни!

Д: Мы отыграли 6 или 5 концертов.

Ш: Очень хорошо принимали.

Г: Приглашали домой играть в компьютерные игры

Ю: Было довольно-таки прикольно. Хотя публика немного примажоренная. Очень интересно как там относятся к музыкантам. Это на меня произвело впечатление. Просто относятся как к людям, а не как к скотам каким-то, как будто ты великий человек. Не то, что великий, а это, наверное, обычное уважительное отношение, как и везде, наверное, к человеку. Приезжаешь, тебя встречают, накормят, напоят, спросят: "Какие проблемы?"

О: А что еще понравилось?

Ю: Свободы много. Настоящей свободы. Идешь по улице и знаешь, что к тебе никто не подойдет, не пристанет… Они там добрее, что ли, разумнее. Не запивают себе голову всяким дерьмом: "А как сделать это?" Они просто берут

Там очень красиво. Каналы. Мельницы. Велосипедистов много. Мне понравилось. Я бы там пожил. Но после месяца пребывания там становится довольно-таки тоскливо и скучно немного. Потому что все очень благополучно, нет стрессов, не хватает экстремала. Хочется уже в Россию. И здесь это напряжение прямо висит. Всегда должен быть начеку. Хочется сразу покоя.

О: Ваше представление о Панк-роке?

Ш: В моем понимании, Панк-рок — это прямое выражение своих каких-то ассоциаций, мыслей, взглядов на жизнь без ретуши.

Ю: Я думаю, это, прежде всего, экстремальная музыка, причем очень живая, не какая-то электронная, а в рок-н-рольных традициях. Некоторые, говоря, что Панк-рока нет. Но, на самом деле, он есть, если его хорошенько поискать даже у нас в стране.

О: А ты, Джонни, что скажешь?

Д: Я слишком туп для того, чтобы что-нибудь сказать.

О: Как вы понимаете Панк-рок как стиль жизни и как музыкальный стиль?

Ш: Панк — как стиль жизни — это миф.

Г: Как стиль жизни, панк сродни какой-то депрессии. "Живи быстро, умри молодым". А по музыке панк — сейчас это что-то непонятное. Многие говоря: "Панк — это когда не умеют играть". Но панк — это, скорей всего, что-то ант. И музыка психованная, энергичная. Но, на самом деле, это состояние души, это самовыражение какое-то, а стиль подписывается уже журналистами, всякими критиками.

А, вообще, панки — очень романтичны. Я думаю, что панки — это какие-то новые романтики. Они, конечно же, находятся в состоянии войны с нынешним миром, потому что он материален, а панки — люди романтические. Им по хую грубо говоря… Поэтому у них такой двусмысленный статус. Они очень хорошие люди. Они живые очень. Они, конечно, разные. Бывают наркоманы, бывают алкоголики, депрессики, холерики и др. Но те, кого я называю панками по-настоящему, они новые романтики, они любят жизнь и живут по своим правилам

Панк — очень сродни авангарду. Этот похуизм подталкивает на то, чтобы говорить. То есть у тебя нет правил, ты че хочешь, то и делаешь.

Анархия. Панки любят анархию. Панки по жизни отличаются от панков по музыке. Взять хотя бы меня и всех остальных из моей группы. Мы не панки по жизни, мы любим уют, комфорт. "Мы нежные животные", — как мы сами про себя говорим. Мы животные, да, мы грязные животные, но мы нежные животные. Может быть, панки такие же.

Понимаешь, все люди — психи. Нельзя никого считать нормальным человеком, потому что они все такие индивидуальные и даже если с медицинской точки посмотреть — все какие-то больные люди. Поэтому отвечать за других людей очень сложно. Панки — это люди больные. У нас больное общество, вообще больное. Все больные, даже ты, Оля.

Ш: Романтика может быть фасадом, или Панк-рок может быть фасадом. А все остальное, что скрывается за этим фасадом — обыденная реальность, которая поглощает тебя и которая, в конце концов, этот фасад обесцвечивает, покрывает подтеками, и он и панка превращается в такую же обыденную реальность, как и все остальное. Чем чище обыденность, тем, может быть чище фасад. Но он трансформируется уже из панка в какую-то другую вещь, которая не имеет названия, но оно более интеллектуально. Людям в 17 лет может и интересно — "Sex Pistols", Панк-рок, по хуй на все, спиздяйство. В 25 лет уже задумываешься не над тем, что по хуй или не по хуй, а над тем, каков смысл смыслов

О: Ого.(Смеется)

Г: На самом деле, тебя сама жизнь может сделать панком. Наши политики делают нас такими. Они творят с народом, что хотят, а народ ведется на все это. Можно сказать что они делают из народа зомби, а можно сказать, что они делают из народа панков.

Д: Стадо, блядь.

Г: Это какой-то похуизм. Ну это, может быть, немножко русская черта панка. Я бы сравнил панк и надежду на авось.

Д: Анархо-панк.

Г: Типа: "А где наша не пропадала?!" Поэтому необязательно играть в панк — группе, чтобы быть панком, можно не носить булавок и не «прикидываться» по панковски, и быть панком.

Ш: Смотря, что подразумевать под панком. Один человек нам сказал, что панк — это тот распиздяй, который живет, черт проссышь где, в грязи какой-то, но на черный день у него в кармане имеется чек на очень кругленькую сумму.

Люди, которые могут в любой момент с этой телеги слиться, могут дойти до крайностей, спрыгнуть, отойти от этого.

А бомжи, которые живут непонятно где, на помойках, жрут крыс — можно назвать их панками? Можно назвать панками ментов. Увидели кого угодно: "Давай доебемся". Отпиздили.

Панками можно назвать политиков, что хотят, то и воротят.

Панки — это не есть какая-то определенная социальная или идеологическая прослойка. Это нить, которая пронизывает все слои, абсолютно применимая ко всем, но с определенной интенсивностью.

О: Должен ли нести панк опасность для общества?

Ш: Это зависит от его умственного развития. Если умный панк, он никогда не начнет залупаться в магазине…, чтоб потом мотать срок где-то.

Г: Музыка панковская сейчас, если она осталась, то она звучит сейчас как ретро, как ностальжи по радио. "Sex Pistols", «Ramones» — это Панк-рок, это по-настоящему панк — музыка. Но если сейчас ее играют, то это уже не панк — музыка. Это, считай, они играют ретро.

А панков полно на улицах, но они слушают-то "The Strawberry Jam" или что-нибудь еще.

Д: Да они до этого еще не доросли, чтобы слушать.

Ш: Панками их можно назвать только по устоявшемуся имиджу в общеестве те же самые булавки, проклепанные косухи, ирокезы, милитари.

Д: А тут нормальных панков просто не осталось. Старая «ТаМtАm» овская бригада уже сдыхает.

Ш: Разрушение стереотипов — это тонкая психологическая работа. Если панк — психолог, он уже не панк.

Д: Это почему?

Ш: Он не может разрушать какой-то чужой стереотип, если у него есть свой стереотип. Получается круговая зависимость.

Г: Я думаю, панк сам по себе подразумевает какую-то свободу, независимость и наплевательное отношение к себе и к окружающим.

О: Отношение к анархии?

Ш: Анархия — это хаос. Это переход, это какая-то стадия.

Д: Хаос — это порядок.

Ю: Настоящая анархия должна быть вне политики. Потому что в политике совсем другие правила. Большая политика никакой анархии не допускает. Это нам кажется, что может так произойти или эдак, на самом деле, если революция какая-нибудь происходит — все нормально спланировано и устроено. Культурно с жертвами и со всеми сопутствующими вещами (смеется). |

О: А почему вы играете такую музыку?

Ю: Получается само по себе, потому что мы такие люди, потому что мы так живем и, вообще мне нравится такая музыка — быстрая, веселая, забойная, мелодична! И как у нас множество песен — шуточные, несерьезные.

О: Для чего вы занимаетесь этим?

Г: Я вижу в этом выход своей энергии, своему внутреннему состоянию

О: А Вы, Александр Плеханов, что думаете по этому поводу?

Ш: Я хочу не то чтобы реализовать себе мое творчество, мои мысли, мое мировоззрение найдет резонанс у кого-нибудь, что даст мне силы определиться с самим собой и, в конце концов, разбогатеть…

Д: И в космос улететь (стебным голосом)

О: Какой меркантильный!

Ш: Ну, ты понимаешь. Мы парни честные. Все, что мы делаем, мы делаем для себя.

Д: А мне это нравится. Если бы я этим не занимался, то был бы в тюрьме наверно. Потому что энергия должна куда-то уходить: выходит музыкой.

О: Какие были самобытные условия появления Панк-рока в России?

Ш: Панк-рок родился в Англия, поэтому в России не было особого стимула копировать бунт против английской королевы, но, в конце концов, Панк-рок — это будет против системы, а система под собой подразумевает устройство гос. права, любого. А государственное право подразумевает под собой обывательское сознание, т. е. обыватель есть главное поле деятельности, объект разрушения для панка.

О: Чем русский Панк-рок отличается от западного?

Г: На Западе все жирные, и они устали от этого. Они заебываются быть в этой фирме… Все страны как фирма — очень чистенькая и стерильная. А мы? А мы че? Нам бы выжить только, поэтому нам панк сродни. У нас все жители панки. И от этого тоже устали. Там устали от чистоты. А здесь устали от грязи. Вот и вся разница.

О: Что бы вы могли пожелать панкам и людям, которые будут читать эту книгу?

Ш: Данай ты, Джонни, первый.

Д: У меня нет мыслей никаких.

Ш: Тогда ты, Гаррик.

Г: Денег.

Ш: И интеллекта.

Г: Главное, беречь свое здоровье и не чураться любой работы.

Д: Я отказываюсь им что-либо желать.

Г: Или еше такой вариант — чтоб в школе хорошо учились.

Ю: Желаю читателям поменьше употреблять наркотиков, чтобы ваши дети были но дохлыми и зелеными, а толстенькими и розовенькими.

Г: Можно им пожелать типа, встретимся в аду.

Ш: И не следовать принципу: попробовать в жизни все.