Панорама "Оборона Севастополя"

ЗАЩИТА МАЛАХОВА КУРГАНА.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В. И. ИСТОМИНА.
АКТИВИЗАЦИЯ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ЛЕТОМ 1855 ГОДА.
БОМБАРДИРОВКИ И ШТУРМЫ ОСТАВЛЕНИЕ ЮЖНОЙ СТОРОНЫ РУССКОЙ АРМИЕЙ

Итак, план союзников захватить Севастополь путем подземной атаки 4-го бастиона не увенчался успехом. Решено было перенести направление главного удара на Малахов курган - возвышенность, господствующую над Корабельной стороной. Взятие Малахова кургана неминуемо повлекло бы за собой падение Корабельной стороны, а затем и всего города. Понимая это, руководители обороны зорко следили за осадными работами французов и вскоре разгадали их маневр - подготовить атаки на Малахов курган, не бросая прежних осадных работ.

В ночь с 9 на 10 февраля впереди оборонительной линии в спешном порядке был заложен Селенгинский редут* [* Редут - сомкнутое укрепление в виде многоугольника с валом и рвом, подготовленное к самостоятельной обороне]. Неприятель тотчас же штурмовал его отборными войсками. Штурм, однако, удалось отбить, и это обеспечило успех дела. Через несколько дней был заложен Волынский редут, еще более выдвинутый вперед, а в последних числах февраля - Камчатский люнет**. [** Люнет - полевое укрепление, состоящее из одного или двух фасов (длинных сторон) и двух фланков (коротких сторон) и открытое с тыла].

Активные действия защитников города проявлялись не только в наступательном характере инженерной обороны, но и в том, что союзники не могли себя чувствовать спокойно даже в своих окопах. Смельчаки-охотники тревожили их тылы многочисленными вылазками, во время которых разрушали передовые траншеи противника, заклепывали орудия, захватывали пленных и трофеи.

В одной из таких вылазок совершил свой подвиг матрос Игнатий Шевченко.

Это было в снежную ночь с 19 на 20 января 1855 года. В три часа, когда французы спокойно грелись в траншеях, не ожидая нападения, отряд русских охотников во главе с лейтенантом Бирюлевым незаметно приблизился к ним. Несколько мгновений - и завязалась рукопашная. Когда охотники уже почти вытеснили неприятеля из его траншей, французские солдаты, отступая, прицелились в Бирюлева. Заметив это, Шевченко, не раздумывая, заслонил собой командира и ценой своей жизни спас его от верной гибели.

Подбежавшие Петр Кошка и другие охотники отбили неприятеля и, захватив трофеи, вернулись на свои позиции.

С наступлением весны неприятель стал усиленно готовиться к решительному штурму. Не сидели сложа руки и защитники города. Много сил и внимания отдал укреплению Малахова кургана друг и соратник Нахимова и Корнилова контр-адмирал Владимир Иванович Истомин (1809-1855). Он был начальником 4-й дистанции оборонительной линии, куда входили Малахов курган, линия между курганом и Килен-бухтой, а также передовые укрепления на этом участке.

В. И. Истомин привел вверенную ему часть оборонительной линии в отличное состояние.

Несмотря на строгость и большую требовательность Истомина, никто из подчиненных не роптал, так как он сам был примером мужества и необычайной энергии, а своей заботой о подчиненных снискал всеобщее уважение и популярность в войсках. Как и Нахимов, он спал не раздеваясь, как и Нахимов, никогда не надевал солдатской шинели поверх сюртука с адмиральскими эполетами, что делало его очень заметным для вражеских стрелков.

Чувство долга поселило в Истомине совершенное равнодушие к смерти. Когда ему указывали на опасность, он отвечал: «Я давно уже выписал себя в расход и теперь живу за счет плохой стрельбы англичан и французов».

7 марта 1855 года по дороге с Камчатского люнета на Малахов курган Истомин был убит вражеским ядром.

Обстановка в Севастополе становилась все более напряженной. 5 июня около четырех часов утра началась четвертая бомбардировка. Целые тучи бомб, ракет, каленых ядер падали на улицы и площади города.

Ночью стало еще тяжелей. Неприятель развил до крайних пределов навесной огонь из мортир, мешая исправлять повреждения, начал бросать ракеты с зажигательным составом. Усилила обстрел артиллерия союзного флота, подошедшего к внешнему рейду.

Севастополь запылал, но пожар гасить было некому - все, и стар и млад, спешили восстановить укрепления Малахова кургана. К двум часам ночи повреждения, полученные в течение дня, удалось исправить.

А следующее утро стало началом одного из самых славных дней Севастопольской обороны. Это было 6 июня 1855 года - день блестящего отражения защитниками города первого общего штурма. События этого дня и отображены в панораме «Оборона Севастополя».

После этого штурма еще около трех месяцев продолжалась героическая защита. Князь М. Д. Горчаков, заменивший в феврале 1855 года Меншикова на посту главнокомандующего, все более склонялся к мысли об оставлении Севастополя: полуразрушенный город был окружен плотным кольцом неприятельских позиций. Сказывалось и неравенство сил. Численность армии союзников под Севастополем составляла 140 тысяч человек, а гарнизон города насчитывал не более 70 тысяч. Защитники испытывали острую нехватку боеприпасов. Чтобы выйти из затруднения, пришлось организовать сбор ядер, неразорвавшихся бомб и свинцовых пуль, картечи. Потери севастопольцев росли с каждым днем.

28 июня 1855 года защитников города постигла особенно тяжелая утрата - на Малаховом кургане был смертельно ранен Нахимов. По всеобщему признанию, город моряков в Нахимове лишился своей души.

«Потеря эта велика для всей России, а для нас необъятна, - писал один из современников. - Теперь Нахимов оставил нас, когда окончательно решается участь Севастополя и участь Черноморского флота, который ему обязан своей славой и всеми наградами. Он сделал больше, чем может сделать человек: кроме того, что он добросовестно работал всю жизнь, последние 2 года он умирал по 100 раз в день и умер только раз. Но главное - он не только сам, но и нас, от офицера до последнего арестанта, приучал на это смотреть не так, как на заслугу, но как на долг, на обязанность. Вот будут рады турки, французы, когда узнают, что он убит, - и ошибутся, потому что дух его не убит и надолго останется с нами…»

4 августа произошло последнее крупное сражение с неприятелем на Черной речке, закончившееся разгромом русских войск. Как всегда, русские полки дрались с беззаветной храбростью. Но отсутствие умелого командования привело к тому, что 4 августа Россия потеряла 11 генералов, 249 офицеров и свыше 8 тысяч нижних чинов. Чернореченский бой ускорил ход событий.

Утром 5 августа началась пятая бомбардировка. Ежедневно гарнизон терял не менее 500 человек, а бывали дни, когда эта цифра вырастала до полутора тысяч. Но севастопольцы были будто из железа и камня. В одних рубахах, в широких парусиновых брюках и фуражках стояла у орудий прислуга, пропыленная, прокопченная дымом, облитая кровью и потом…

Наступило 27 августа - день последнего штурма. Накануне неприятель предпринял еще одну, шестую бомбардировку города. 698 неприятельских орудий стреляли по Севастополю. Им отвечали залпы 540 орудий защитников города. Севастополь был окутан густым непроницаемым облаком дыма.

Штурм начался на следующий день, в полдень, после нескольких провокаций, когда русское командование, решив, что наступления не будет, отвело резервы. На Малаховом кургане обедали, и на банкетах* оставалось лишь несколько штуцерников, а на бастионе готовились вручать награды нижним чинам Модлинского полка. Вдруг раздался крик: «Французы!» [* Банкет - небольшое возвышение, устроенное для удобства ружейной стрельбы].

Артиллерия кургана успела сделать лишь несколько выстрелов. Дивизия Мак-Магона устремилась на штурм. Французы оказались на бруствере прежде, чем батальон модлинцев занял банкеты. Внутри бастиона завязался отчаянный рукопашный бой. Но силы были слишком неравны. Через полчаса после начала атаки весь Малахов курган был в руках французов.

Несколько русских атак, предпринятых с целью отбить курган, успеха не имели. Один за другим выходили из строя генералы, возглавлявшие эти атаки: ранен генерал Хрулев, смертельно ранен генерал Лысенко, пал смертью героя генерал Юферов, тяжело ранен генерал Мартинау.

Но даже оставшись без командиров, солдаты не хотели мириться с мыслью о падении Малахова кургана и снова шли в бой. Последними сопротивлялись врагу 40 солдат Модлинского полка, которые с офицерами поручиком Юнием, подпоручиками Данильчен-ко и Богдзевичем закрылись в башне кургана и сквозь ружейные бойницы отстреливались от французов. Только когда все были ранены и поручик Юний увидел, что к дверям башни подведены мортиры, он предложил своим товарищам покинуть убежище. На бастионе уже развевалось французское знамя. Раненные, окровавленные выходили герои из башни, и французы, пораженные их самоотверженностью, громко аплодировали им и отдавали честь.

Севастополь не был взят союзниками. Из двенадцати атак только одна увенчалась успехом. Все историки Крымской войны отмечали потом, что в этот день русские могли выбить донельзя утомленных французов и с Малахова кургана. Но удерживать более руины Севастополя было невозможно и бессмысленно, и генерал М. Д. Горчаков отдал приказ эвакуировать войска на Северную сторону.

Э. И. Тотлебен писал:

«Оба неприятельские флота давали союзникам средство выставить огромную артиллерию, с которой наша не могла соперничать. В 4 дня бомбардировки потеряли мы 8 тысяч человек, а в последний день при штурме и бомбардировании лишились 9 тысяч человек. Если бы мы даже и овладели вновь Малаховым курганом И неприятель продолжал бы бомбардирование, то теряли бы мы ежедневно до 2-х тысяч человек, и Севастополь сделался бы могилой всей армии».

Отступление было совершено так быстро и организованно, что начальник Севастопольского гарнизона граф Д. Е. Остен-Сакен назвал его «небывалым в летописи осад событием». Действительно, с 6 часов вечера 27 августа до 9 часов утра следующего дня на Северную сторону частью на судах, частью по мосту через бухту* была переправлена огромная армия с обозами и все оставшиеся в живых жители города [* Этот мост длиной 990 метров (450 саженей) был построен в середине августа из плотов, соединенных цепями].

После этого начались взрывы: 35 погребов были подняты на воздух. Огненные снопы поднялись высоко и разразились страшным треском бомб и гранат. Одновременно запылали город и суда, находившиеся в бухте. А спасательный мост был в течение двух часов разобран и оттянут на Северную сторону.

Взлетели на воздух батареи, легли на дно бухты оставшиеся корабли и пароходы.

Активные военные действия под Севастополем были закончены. Обессиленные 11-месячной осадой, неприятельские войска ограничились тем, что заняли опустевшую и разрушенную Южную сторону города. Разделенные только бухтой, воюющие стороны простояли несколько месяцев друг против друга до заключения Парижского договора.