Папа под Новый год (СИ)

Глава 23

Поскольку голодная смерть нам не грозила, я могла позволить себе выбрать работу по душе. Центры творчества, детские клубы, различные школы для развития деток – вакансий было много. Я была уверена, что жизнь вошла в стабильное русло, и никто не сможет отобрать у меня мое счастье. Наше с Ладушкой счастье.

Не знаю, это только у меня так работает, но как только я обретаю вот эту самую уверенность, тут же насмешкой от Вселенной прилетает неприятность.

Причем, сегодня точно прилетела. На драконьих крыльях, полыхая гневом.

Антон уехал на работу, и мы с Ладушкой были одни. И услышав звук открываемой двери, я решила, что это он за чем-то вернулся.

– Антон, – я метнулась в коридор и натолкнулась на такой же, как у меня, недоуменно – возмущенный взгляд Дианы. Мы одновременно выдохнули:

– Ты?

Затем Диана вспомнила, что ее имя переводится, как охотница. Причем за мужиками, и она поняла, что ее добыча окончательно упорхнула, раз я здесь.

– Какого черта ты здесь делаешь? – взвизгнула она.

На мгновение мне стало страшно. А что, если Антон с ней не порвал? Но вещей ее нигде не было. Я не спрашивала, а сам он не говорил, но, кажется, не очень большой чемодан в углу – это и есть ее пожитки. Чемодан размером больше заставил бы задергаться и решить, что она здесь жила постоянно. А так видать всякие халаты, пижамы, тапочки, косметика.

– То же самое хотела у тебя спросить, – фыркнула я.

– Но Виктор же говорил, что ты у него теперь почти в рабстве! И надолго, – недоумевая, как ее могли так нагло обмануть, Диана раздраженно хлопала ресницами и, как рыба, закрывала и открывала рот, не зная, что еще сказать.

– Понимаю твое огорчение. Но посочувствовать не могу. Знаешь народную мудрость? Не рой яму другому, а то он может превратить ее в окоп. Если бы не требовала меня примерно наказать, Антону не пришлось бы все бросать и разыскивать меня. А поскольку из служебной квартиры нас выгнали, благодаря тебе, то он забрал нас к себе.

Я насмешливо улыбнулась и развела руками. Наблюдать за лицом Дианы, меняющим выражения, как в кривом зеркале, было настоящим удовольствием. Но я слишком рано расслабилась.

Побежденная соперница решила взять реванш и ухватила своей цепкой лапой мои распущенные волосы, которые я только что вымыла и не до конца высушила.

– Ты чокнутая, – взвизгнула я, – отпусти! – мои попытки разжать ее руку ни к чему не привели, и я всерьез опасалась, что могу лишиться своего украшения.

Помощь пришла совершенно неожиданно.

– Ай, ты что делаешь? – укушенным поросенком заверещала Диана. А у меня от смеха чуть не случились колики. Моя Ладушка, схватив пшикалку с водой для фиалок, которые Антон забрал с собой из дома бабушки, начала поливать гламурную красотку.

– Охлаждаю вашу недружелюбность, – невозмутимо ответила малышка. – Я думаю, это ваши вещи. Поторопитесь, чтоб бомжи не растащили!

Пока Диана пыталась прийти в себя, мой ребенок открыл дверь и выкатил чемодан на лестничную площадку.

У человека в стрессовой ситуации часто снижается критичность мышления. Вот и Диана, заведенная до предела, ринулась за своими пожитками, не успев подумать, что в приличном доме с системой наблюдения бомжи не водятся по определению.

Мы быстренько захлопнули за ней дверь, и я чуть не издала победный клич индейцев: «Йо-ху-у-у!» – войдя по– хозяйски в квартиру, Диана привычно бросила ключи на высокую тумбочку для обуви. И теперь уже никак не сможет навредить нам.

– Ну подожди! Любишь народную мудрость?! Так вот на тебе еще одну! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Мать Антона вас вышвырнет, как паршивых котят, и пикнуть не успеете! – в ярости стукнув ногой в дверь, проорала она.

– Вот говорят про мальчишек: «Мамин защитник растет!» А ты у меня просто герой!

Я обняла малышку и замерла от счастья. Сейчас я даже маму Антона не боялась, потому что у меня есть вот такое сокровище. И оно дороже всего на свете.

Вернувшийся вечером Антон сначала ничего не заподозрил. Но глядя на наши загадочно– шкодливые лица, хитро прищурился.

– Я чего-то не знаю?

Потом вспомнил, что не заметил чемодана на том месте, куда он сам его поставил, предварительно запихнув в него все вещи Дианы.

– Девочки, вы меня пугаете…

Пришлось мне все рассказать, не упуская деталей, отчего Антон чуть не задохнулся от смеха.

– Ладушка! Ты у нас просто супермен. Наверно, для увеличения супер-силы нужно что-то интересное купить. Что ты хочешь?

Однако дочка не стала пользоваться положением героини. Она серьезно посмотрела на него и тихо сказала:

– Сделай так, чтобы твоя мама не вышвырнула нас с моей мамой, как паршивых котят.

– Малыш, ты что придумала? – испугался Антон. – Вас никто отсюда не выгонит!

– Эта акула стучалась в дверь и так сказала.

– Ладушка! Никакая акула нам не указ. Мы живем вместе. И этим все сказано!

Антон немного успокоил мою мятущуюся душу. Но расслабляться я не собиралась. Уже на следующий день меня приняли в Детский дом творчества и предложили вести занятия по рукоделию. Зарплата небольшая, так как учреждение было муниципальным, но для меня, к счастью, сейчас деньги не были на первом месте. Важно то, что мне разрешили приводить свою дочку. И еще официальная работа давала возможность говорить с Матвеем на равных, потому что мне необходимо поскорей разделаться с прошлым. Я не имела представления, во что выльется наш диалог. До сих пор с дрожью вспоминаю его ухмылку, когда я заикнулась о разводе…Теперь я, конечно, другая. Но хватит ли сил справиться с его агрессией, которая непременно полыхнет, как только он увидит меня? Ведь, честно говоря, я просто боялась его.

То, что за год он меня не нашел, еще ни о чем не говорило. Может, меня уже заочно родительских прав лишили или еще чего. Но другого выхода не было. Я должна поехать и поговорить с Матвеем и потребовать развода.

При этом сделать так, чтобы Антон не заподозрил неладное. Жутко не люблю врать, но раз не сказала сразу о своей проблеме, то очень желательно, чтоб он и дальше не знал. Иначе можно дать ему повод засомневаться в моей честности в принципе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Удивляюсь, как всякие аферисты – авантюристы умудряются ходить буквально по лезвию ножа и при этом на каждом шагу не умирать от страха разоблачения.

Мне же кажется, что если буду врать, то это прямо бегущей строкой отразится на лбу. Пришлось себя уговаривать – ну вот сейчас я скажу не совсем то, что соответствует действительности, зато Антона не придется напрягать и втягивать в свои проблемы. Я и так еле пережила наше спасение, боялась, что он подумает – на кой ему такая головная боль. Но пока, кажется, он не разочаровался.

Наоборот. С каждым днем отношения раскрываются, как цветок. Его радует, что я перестала стесняться настойчивых ласк, которыми он щедро одаривал меня.

Лучился от счастья, когда садился с ноутбуком на диван, а я мостилась рядом со своими спицами. Но больше всего грели душу наши вечерние посиделки с разговорами о своих «открытиях» или интересных событиях. Мы заседали на кухне, с чаем и вкусняшками. Играли в слова, города, а то и просто слушали, как Ладушка читает. Она сама и положила начало этой традиции. Дочка чуть ли не подпрыгивала от нетерпения, ожидая Антона с работы. У нее всегда находились вопросы по тому, что она прочитала. Раньше она пытала меня. Но Антон, по определению, стал для нее главным авторитетом. И я не ревновала. Наоборот, это так правильно, когда девочка получает больше внимания от отца. В нашем случае, я боялась сглазить, от мужчины, который собирается исполнить просьбу моей девочки вместо Деда Мороза.

Я, может, за уши притягиваю, но прямо вижу знак в том, что фамилия моего любимого мужчины – Морозов.

И вообще, все у нас настолько стремительно и необычно случилось, что похоже на сказку.

Я не имела права разрушить ее.

Перед выходным я набралась смелости и сказала, что поеду к родителям. Антон тут же решил, что мы должны ехать вместе. А в мои планы совместная поездка никак не вписывалась.

– Мил, я считаю, что пора уже познакомиться с ними. Чтоб знали о моих серьезных намерениях. Я знаю, что у вас не самые теплые отношения, но других же родителей не будет. Может, надо как-то все-таки налаживать контакт?!

Я не переставала удивляться, насколько Антон отличается по своему мировоззрению от людей его круга. Другой наоборот всеми правдами и неправдами добивался бы того, чтоб вообще с нищими родственниками не общаться. Тот же Матвей. Хоть и не крутой бизнесмен, а так себе, но про мою родню и слышать не хотел.

Говорить Антону, что я им не нужна, было неприятно, поэтому я пообещала, что расскажу сама о нас, а потом поедем с официальным знакомством, и свернула разговор на другую тему.

А на следующий день, отправив Ладушку с Антоном и Мишкой в развлекательный центр, я понеслась на вокзал. В голове прокручивались сотни вариантов. Начиная с «вдруг не застану дома» и «он меня прибьет». Переживания изматывали, и я решила, что буду ориентироваться на месте.

К счастью, Матвей был дома. Или уже пришел со своего сборища, или не ходил. Я не стала заходить в дверь, а постучала в окно, как посторонний человек.

Надо было видеть лицо бывшего мужа... Раньше я не замечала, сколько в нем хищности. Торжествующе сузившиеся глаза, рот, тонкой жесткой полоской растянувшийся в улыбке. Мне показалось, что я даже чувствую его дыхание голодного зверя.

– Явилась! – выдохнул он.

– Здравствуй, Матвей, – постаралась я ответить как можно тверже. – Нам нужно поговорить.

– О как? – он был удивлен, что я не опустила глазки долу, а открыто смотрю на него. – Ну заходи.

Бывший муж недобро усмехнулся и отошел в сторону, пропуская меня.

Холодок тревоги пробежал по позвоночнику, но с самого начала препираться и злить его я не хотела.

– Я так понимаю, ты свинтила куда-то. Устала небось с дороги-то? Где обитаешь? Налей себе чаю, а заодно и мне. Посидим, поговорим.

– Спасибо за предложение. Но у меня мало времени. Нужно обратно успеть. Мы с тобой говорили о разводе. Теперь я думаю, ты согласен?

– С чего ты взяла? – обманчиво ласково спросил он.

– Мы же больше года не живем вместе, и обоих это устраивает. Так ведь?

– Нас да. Но я не хочу, чтоб моя дочь называла папами всех твоих хахалей.

– Не будет никаких хахалей, – уверенно заявила я и не покривила душой. Если мы с Антоном поженимся, он будет мужем. А если, не дай Бог, что-то пойдет не так, то тогда точно никого из мужчин рядом с нами не будет.

– Знаю я тебя, шалаву. Раз простил, что ты мне не девкой досталась, так ты опять за старое! – крылья его носа нервно дернулись, и мне показалось, что глаза Матвея наливаются кровью.

Вот тут мне по-настоящему стало страшно. Никакие разговоры вести он не собирается, раз снова начал макать меня носом в дерьмо. И оправдываться не имеет смысла. По-прежнему есть два мнения: его и неправильное. Но сдаваться я не собиралась и постаралась придать голосу максимум спокойствия.

– Матвей, давай не будем говорить о том, что не имеет отношения к разводу. Ты прекрасно жил без нас, значит, причин не давать мне его у тебя нет.

– Не твое дело, как я жил без вас. Хорошо жил.

Я не удержалась и хмыкнула.

– Заметно.

Невооруженным глазом было видно, что после меня здесь хозяйничала другая женщина. Другие занавески, коврики. Сидушки для стульев, которые я вязала сама, заменены покупными.

– Ты что, к Гудвину за смелостью сходила? Где моя дочь? Я требую, чтоб ты ее вернула. И сама естественно.

– Что, сама естественно? – переспросила я, все еще надеясь, что с ним можно договориться.

– Остаешься здесь. Я тебя простил. За Ладкой и твоим скарбом сам съезжу. – Матвей снова рассуждал так, будто я домашняя зверюшка, которую нужно заново приучать к лотку.

– И тебя не смущают откровенные следы присутствия другой женщины в твоем доме? – немного придя в себя от такой наглости, спросила я.

– Это все в прошлом. Она не оценила моей заботы, того, что живет на всем готовом. Только ты меня понимала, и теперь я уверен, что мы идеальная пара. Хорошо, что ты сама приехала. Я ж тебя сразу вычислил. Но решил подождать, когда ты сама приползешь назад.

Ага-ага! Время решил дать! Некогда было, хотел новую куклу воспитать! А она не воспиталась. Да и я бы не воспиталась, если б не рождение Ладушки. И за то, что у меня есть это сокровище, я готова простить ему все. Простить и забыть навсегда.

Только как же сделать, чтоб и он согласился забыть?

– Матвей, послушай. Я не твоя пара. Между нами год раздельной жизни. И я ни разу! Заметь, ни разу не пожалела о том, что ушла от тебя. Я тебе благодарна за все, – мне пришлось опять сильно преувеличить, чтобы только полить бальзамом его раздутое Эго и успокоить зверя. – Но у меня своя жизнь. Я работаю, Ладушка у меня под присмотром. Давай просто разведемся, чтоб не было этих бесконечных позорных судов. Разве ты хочешь этого?

Матвей подозрительно прищурился, очевидно, что-то складывая в голове.

– Судов не хочешь? А почему б и нет? Не надо было б ко мне тащиться. Ты же знаешь, могу и проучить за твое бегство. Или ты скрываешь от кого-то, что у тебя законный муж есть?

– С чего ты взял? – от волнения у меня пересохло горло, и вопрос получился хриплым.

В чем – чем, а в умении соображать ему не откажешь. Мгновенно может сложить факты и сделать вывод. Не зря он мастер спорта по шахматам. А по запугиванию, так и вообще чемпион. В его глазах снова мелькнул хищный блеск, и не успела я рот открыть, он выхватил у меня сумку. Вот когда я пожалела, что взяла самую простую модель телефона и не поставила пароль на него. Мгновенно он вытащил мой аппарат и полез в меню.

– Матвей, отдай! Я не твоя собственность!

Он в ответ лишь насмешливо усмехнулся и оттолкнул мою руку, когда я попыталась выхватить телефон.

– Я выйду, поговорю с твоим хахалем, а ты осваивайся. Все равно тебя больше никто ждать не будет. Вот объясню, что я с тобой сейчас делаю, и все. Ни один мужик не захочет объедки подбирать.

От ужаса у меня потемнело в глазах. Я представила, какие гадости он может наговорить. Да и без подробностей. Даже если Антон подумает, что муж меня изнасиловал, то это конец. Я буду для него грязной. Мужчинам нелегко смириться с тем, что его женщину кто-то «попользовал». И умом будет понимать, что вины ее нет, но трещина будет расти.

И что бы я потом ни говорила Антону, сомнение может остаться. И это гораздо хуже, чем если бы он узнал, что я замужем. Действовать нужно было незамедлительно. Я начала лихорадочно соображать, как выпутаться. Выход из безвыходного положения там же, где и вход. Сунулась сюда, как овца, значит, надо и делать ноги.

– Матвей, ты победил. Все. У меня там рабочие контакты, и я не хотела бы, чтоб ты всех обзванивал и говорил обо мне гадости, – я подняла руки ладонями вверх, подавая знак «сдаюсь».

– И-и-и? Вот так просто останешься, и мне не надо будет тебя запирать на замок? – его вздернутая бровь ясно показывала, что доверия ко мне ноль.

– А ты считаешь, что я тебя плохо изучила? Ты же, если захочешь, ни перед чем не остановишься. Так что у меня шансов ноль. Еще прошлый раз ты сказал, что ребенка мне не отдадут, потому что не смогу обеспечить ему достойное существование.

Я говорила тихо, опустив глаза. Так, как ему нравится. Отвесив комплимент, я усыпила его бдительность, и он начал расслабляться. Да и весь мой обреченный вид говорил о том, что я сдалась.

– Что тебе приготовить? – сделав вид, что сглотнула слезы, тыльной стороной ладони вытерла сухие глаза.

Очевидно, предыдущая женщина не угодила с кухней, потому что Матвей стал похож на голодного кота.

– Давай свой фирменный борщ! Ты хоть и недотепа, но борщ у тебя нормальный.

Спасибо, дорогой! Думаю, чего это мне не хватало для полного счастья? А оно во чего! Чтоб меня опять считали вещью! Ну подожди, рано расслабился!

Понуро я побрела на кухню и принялась лихорадочно искать взглядом приправы. Искренне надеясь, что пристрастия к острой пище у Матвея не прошли.

Бинго! В знакомых баночках нашелся и красный, и черный перец. Для верности я понюхала и тот, и другой и остановилась на жгучем красном. Открыла колпачок и зажала в руке.

– Матвей, а какую кастрюлю взять? – крикнула я, пытаясь поймать сердце, которое билось где-то в горле.

– Ну ничего не можешь, – довольный, что очередной раз признали его превосходство, он зашел на кухню

Выдвинув ящик, собрался ткнуть пальцем в какую-то из кастрюль, но я ему помешала. Резким движением я сыпанула перец ему в глаза. Инстинктивно он схватился за лицо, выронив телефон. Я тут же вцепилась в него, и не дожидаясь благодарностей, рванула к выходу. На одевание времени не было, поэтому я сгребла в охапку пуховик и сумку и выбежала на улицу.

Молодым сайгаком я неслась к остановке, умоляя транспортных богов послать мне маршрутку раньше, чем Матвей придет в себя и бросится в погоню.