Папочкин Ангелок

29 ТАЙЛЕР

Я не мог уснуть той ночью, даже когда Лекси крепко спала в моих объятиях. Я ударил своего сына. Чувство вины переполняет меня, но я бы сделал это снова и даже больше, чтобы защитить Ангела в моих руках. Джастин — мой ребенок, всегда им будет, и моя любовь к нему безгранична, но он становится все меньше и меньше ребенком, которого я помню, и все больше и больше мужчиной, которого я не узнаю. Из-за этого его трудно любить, и когда он замахнулся на мою девочку, я увидел красный цвет.

Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не ударить его больше одного раза. Но как только я увидел боль и разбитое сердце на его лице, напомнившее мне о том, как он был ребенком, а я был его героем, я понял, что облажался. Я должен был сделать что угодно, только не ударить Джастина. Но это случилось, и я ничего не могу сделать, кроме как жить с последствиями и надеяться, что смогу сохранить отношения с сыном.

Может быть, когда он успокоится, мы все сможем сесть, поговорить и дать ему понять, что это больше, чем просто секс, это любовь, и я не отдам Лекси никому.

Включая его.

Но когда встает солнце, я все еще не сплю. Мои мысли бегают по кругу. Лекси стонет и зарывается головой в мою грудь, заставляя меня улыбаться, когда я смотрю на нее сверху вниз. Она такая красивая. Каждый раз, когда я смотрю на Лекси, у меня перехватывает дыхание. Она открывает глаза и моргает, глядя на меня.

— Ты слишком любишь утро, — ворчит Лекси, и я притягиваю ее ближе, заключая в свои объятия. Я не упоминаю, что еще не спал.

— Хм? Могу я загладить свою вину завтраком? — предлагаю я.

Это веселит Лекси, заставляя меня смеяться, когда наклоняюсь и целую ее. Когда я чувствую вкус сладости, которая присуща Лекси, мой член подрагивает, но я не обращаю на это внимания. Не все сводится к сексу, и я хочу, чтобы она это знала. Как бы я ни хотел видеть ее тело, распластанное подо мной, свой член в этой маленькой тугой киске с ее наслаждением, капающим на него, я так же сильно хочу близости. Ее доброты, ее слов, ее поддержки и любви.

Я сползаю с кровати и, оставив Лекси просыпаться, направляюсь на кухню. Мой взгляд останавливается на разрушенной двери, и я быстро отправляю сообщение знакомому подрядчику, и он обещает быть здесь в течение следующего часа, чтобы починить ее и предусмотреть дополнительные меры безопасности. Я хочу, чтобы моя девочка была в безопасности, и никто не должен войти в дом, пока она спит или уязвима.

Черт, да никогда, пока она сама их не впустит.

Я слышу, как Лекси собирается, поэтому я поворачиваюсь к холодильнику и достаю несколько сосисок и бекон, чтобы сделать парочку быстрых бутербродов. Я сварил кофе и как раз накрывал на стол, когда она вошла, освежившаяся и одетая в простое облегающее платье, из-за которого я чуть не уронил кружку, спеша к ней. Смеясь, Лекси пытается оттолкнуть меня, пока я целую ее лицо и шею, погружаясь в моего Ангела и ощущая ее.

— Сначала еда, потом член, — хмыкает она.

Ухмыляясь, я отстраняюсь и целую Лекси.

— Но ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы поесть, Ангел, — бормочу я.

— Ну, в таком случае… — начинает Лекси, но потом принюхивается. — О боже, это бекон? Подвинься.

Она отталкивает меня, и я чуть не падаю от смеха, когда Ангел бросается к столу и начинает есть.

— Я вижу, где стою в твоей иерархии, — дразню я, садясь и тоже принимаясь за еду.

— Да, это бекон, Папочка, пончики.

Лекси ухмыляется, засовывая в рот очередной кусочек.

Когда мы закончили есть, я помыл посуду, пока Лекси потягивала кофе, устремив взгляд вдаль. Мне не нравится беспокойство на ее лице, поэтому я разворачиваю ее стул, беру кружку Ангела и ставлю ее на стол, а сам опускаюсь перед ней на колени, поглаживая бедра. Голубые глаза темнеют от голода, когда Лекси смотрит на меня, слегка раздвигая бедра, приглашая приблизиться.

Наблюдая за Лекси, я наклоняюсь и прокладываю дорожку поцелуев вдоль ее бедер, задирая носом платье.

— Ты обещала Папочке после, не так ли? — бормочу я, касаясь ее кожи, заставляя Лекси дрожать. Мне нравится ее реакция на меня. По коже Лекси пробегают мурашки, а бедра Ангел раздвигает шире. Она рукой тянется и хватает мое плечо, пытаясь притянуть меня ближе.

Дразня, я провожу носом по внутренней стороне ее бедра, раздвигая их. Ее платье все еще прикрывает ее киску, поэтому я задираю его и облизываю губами крошечные желтые кружевные стринги, закрывающие мне вид на мое любимое место.

Погребенный глубоко внутри нее любой частью меня.

— Я жажду кое-чего другого, — шепчу, касаясь ее кожи, поднимая глаза, чтобы встретиться с ее глазами, когда Лекси откидывается назад, приоткрыв губы, наблюдая за мной.

— О да, чего? — спрашивает она, перекидывая свое бедро через мое плечо, чтобы дать мне лучший доступ.

— Тебя, всегда. Ради этой сладкой маленькой киски, которая уже хорошенько взмокла для меня, я готов вкусить удовольствие от твоей разрядки, Ангел.

Не теряя времени, я стягиваю трусики с Лекси, целую ее ногу, а затем смотрю на ее мокрую киску. Я проникаю ртом вдоль ее бедра, останавливаясь и покусывая каждые несколько дюймов. Лекси стонет, пытаясь притянуть меня ближе, а я хихикаю.

Наконец, касаюсь киски Лекси, и она дрожит от моих прикосновений. Я раздвигаю половые губы Лекси и скольжу пальцами по ее щели, смачивая их, прежде чем погладить ее клитор, а затем снова протаскиваю их вниз и ввожу в нее. Ее тугая киска обхватывает мои пальцы, и Ангел начинает трахать себя ими.

Но я обещал съесть ее, и мой рот уже пересох от желания попробовать Лекси на вкус. Наклонившись, я обхватываю губами ее клитор и посасываю, перекатывая его взад-вперед, прежде чем провести по нему языком. Лекси вгрызается в мой рот и пальцы, когда я ускоряю свои прикосновения. Ее сладость взрывается на моем языке, почти заставляя меня кончить от одного только ее вкуса.

— Трахни, трахни, трахни меня, — шепчет Ангел, впиваясь в мой рот.

Я жду, пока она почти кончит, а затем откидываюсь назад, мой подбородок и губы, без сомнения, покрыты ее кремом.

— Папочка, — хнычет Лекси, ее глаза открыты.

Поцеловав внутреннюю часть бедра моего Ангела, я встаю на ноги и направляюсь к холодильнику, не показывая ей, что делаю, пока не окажусь между ее ног. Лекси смотрит на меня в замешательстве, когда я наклоняюсь и, держа кубик льда во рту, лижу ее киску.

Лекси вскрикивает, но это переходит в стон, когда я провожу кубиком по ее клитору и влажной, теплой киске.

— Святой ад, — бормочет она, подергивая бедрами в погоне за разрядкой.

Напевая, я скольжу льдом по ней, снова и снова натыкаясь на клитор Лекси, а затем обвожу его языком и погружаю внутрь ее канала. Лекси вскрикивает, сжимая мои волосы, и отчаянно скачет по моему лицу. Лед тает внутри нее, пока с криком она не кончает, сжимаясь вокруг моего языка. Ворча, я вылизываю ее, пока Лекси не отталкивает меня.

Я откидываюсь назад и смотрю, как мой Ангел задыхается, открывая глаза, ее грудь вздымается, когда она опускается на стул. Ухмыляясь, я облизываю губы, наблюдая за ней.

— На колени, лицом вниз через стол. Сейчас же, Ангел, — требую я.

Лекси хватается за стол и встает на шатающиеся ноги, но я не могу ждать и решаю, что хочу увидеть ее лицо, когда погружусь в нее. Поэтому я встаю, хватаю Лекси и бросаю на стол, а затем раздвигаю ее бедра. Лекси голодно смотрит на меня, когда я спускаю штаны и беру в руки свой затвердевший член.

— Войди в меня, — приказывает она, стягивая платье через голову и отбрасывая его в сторону.

Застонав, я опускаю голову и втягиваю в рот один из ее твердых сосков, но она нетерпелива, рукой Лекси обхватывает мою длину и направляет меня к ее капающей пизде. Я хватаю ее за бедра и тяну к краю, пока она не находит баланс и не откидывается назад, и одним движением я врезаюсь в мою девочку, растягивая ее тугую киску вокруг моего толстого, твердого члена.

Отпустив ее сосок, я поворачиваю голову и засасываю другой в рот, крутя и покусывая, пока она сжимается вокруг меня, ногами обхватывая мою талию, подталкивая меня вперед.

Ухватившись за край стойки, я поднимаю голову и встречаю ее задыхающиеся губы, когда я выхожу из Лекси и снова вхожу. Она стонет мне в рот, и я глотаю ее, пока трахаю.

Я ускоряюсь, пока мы не прижимаемся друг к другу, ее киска пульсирует, крики усиливаются. Мои ноги дрожат от желания кончить, но я сдерживаюсь, желая быть в ее тугом, влажном тепле как можно дольше. Ангел так чертовски хороша.

Когда я внутри нее, все остальное не имеет значения. Все, кроме нее и ее удовольствия, исчезает.

Ангел рукой скользит между нами, нащупывает мои яйца и сжимает их. Я бессилен сопротивляться, и вхожу в нее, скрежеща, чтобы ударить по ее клитору, и я хриплю, когда кончаю. Лекси хнычет, ее киска сжимается вокруг меня, когда она ощущает свой собственный оргазм.

Доброе, блядь, утро для меня.

Я ухожу от Лекси после завтрака и еду на работу на несколько часов, а затем отправляюсь домой, чтобы разобраться со звонками, и, наконец, ложусь спать. Но мой дом пуст и одинок, и я понимаю, что хочу проводить каждую ночь с моей девочкой. Здесь, у нее, мне все равно. Лишь бы она была со мной.

Я пишу ей об этом, и Лекси посылает мне в ответ плачущее эмодзи, а затем желает спокойной ночи.

Пока я убираюсь, три громких стука в дверь заставляют меня нахмуриться. Уже поздно, и Лекси спит дома, так кто же это может быть? Вновь раздается стук, на этот раз громче, настойчивее, почти сотрясая дверь от силы и заставляя соседскую собаку лаять.

Прежде чем я успеваю открыть, задняя дверь распахивается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть взволнованного и рассерженного Джастина.

— Джастин, какого хрена? — огрызаюсь я. Он захлопывает за собой дверь, его лицо красное, а глаза остекленели. Он явно пьян. — Иди домой и проспись, или оставайся здесь…

— Я не останусь здесь, блядь! В доме, в котором ты, возможно, трахал мою девушку! — кричит он.

Нахмурившись, я пытаюсь сдержать свой гнев, но Джастин действует мне на нервы.

— Она не твоя девушка. Если ты пришел спорить, то можешь уходить. Я вызову тебе такси. Если ты пришел поговорить по-мужски, то присаживайся.

Я даю своему сыну выбор, стоя, скрестив руки на груди.

Он скрежещет зубами и вырывает стул, после чего падает на него. Я стою на месте, мне не нравится его взгляд. Я очень не хочу разрывать с ним отношения — или, что еще хуже, вызывать полицию, — но я буду защищать своего Ангела. Может быть, без нее, чтобы разгневать или отвлечь его, я смогу достучаться до Джастина и заставить его увидеть правду.

Вздохнув, я посмотрел на Джастина, когда он уставился на стол.

— Я знаю, что ты злишься. У тебя есть на это полное право. Я хочу, чтобы ты знал, что мы ничего не делали, пока вы были вместе. Мы оба пытались противостоять искре между нами, но ей нужен был комфорт, и одно привело к другому. Мы оба взрослые люди, Джастин, и ты не любил ее, а я люблю. Тебе нужно двигаться дальше, иначе ты потеряешь еще и меня.

Джастин горько фыркает и начинает смеяться, а затем поднимает голову и смотрит на меня. На этом злобном лице не осталось и следа моего сына.

— Я пришел сюда не для того, чтобы быть дружелюбным или выслушивать твои оправдания.

— Тогда зачем ты пришел? — спрашиваю я, опуская руки и делая шаг к нему. — Чтобы снова подраться? Тебе нужно повзрослеть, Джастин. Ты изменил Лекси и порвал с ней. Она все равно для тебя никто, а меня она делает счастливым, разве ты этого не видишь? После стольких лет я, наконец, обрел счастье, а ты хочешь сломать все, как ребенок? Потому что ты ревнуешь? Потому что та, кого ты выбросил как мусор, обрела счастье, и теперь ты решил, что хочешь вернуть ее? — Он пытается перебить, но я предупреждающе щурюсь. — Повзрослей и побыстрее. Может быть, я слишком избаловал тебя, но ты не угрожаешь, не домогаешься и не вламываешься в дом женщины. Тебе повезло, что она убедила меня не вызывать полицию. И ты не должен приходить в мой дом без предупреждения, — рычу я, накручивая себя, когда делаю шаг к нему.

Джастин встает на ноги, сталкиваясь со мной.

— Я любил тебя за все твои ошибки, всегда поддерживал тебя и пытался научить — что правильно и неправильно, но я явно потерпел неудачу. Ты превратился в ужасного человека, и я разочарован, что ты мой сын.

Знаю, что это слишком много, я слишком далеко зашел, когда Джастин вздрагивает. На мгновение я вижу в его глазах маленького мальчика, чей отец — его герой; мальчика, который смотрит на меня, любит меня и всегда борется за мое внимание. Я поморщился и потер глаза.

— Я устал, я не должен был…

— Заткнись, блядь! — кричит он. — Ебать тебя, и ебать твою шлюху! Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Ты всего лишь извращенец, трахающий дешевую вертихвостку. — Джастин ухмыляется, когда я щурюсь. — Ты думаешь, она тебя не бросит? Что она не перейдет к кому-то более молодому и интересному? У нее ухажеров, как у гребаной рыбы, и как только ей надоест твой член, она уйдет, а ты все испортишь из-за одной дерьмовой киски.

— Убирайся сейчас же, пока я тебя не вышвырнул, — рычу я, сжимая кулаки, а тело трясется от гнева. Как он смеет так говорить о моей девочке? Как он смеет обвинять меня в том, что я извращенец, что я пытаюсь запятнать гребаного Ангела, которым является Лекси?

В этот самый момент я ненавижу своего сына и то, во что он превратился.

Он — моя самая большая ошибка.

— Сейчас же, — требую я. — И ты ошибаешься, мы с Лекси любим друг друга. Смирись с этим. Она не устанет от меня и не уйдет, потому что любит меня и мой гребаный член. То, что ты не смог удовлетворить ее, не значит, что я не могу, — огрызаюсь я, выпустив остаток своей тирады. Если Джастин не уберется с моих глаз в следующую секунду, он окажется в больнице за свои слова и действия.

Я устал защищать его, отстаивать его права.

Он больше не мой сын. Он не более чем преследователь, сумасшедший бывший.

— Ты мне больше не сын. Ты желчный, мелкий человек. Приходи, когда будешь готов извиниться, и может быть, просто, черт возьми, может быть, если ты больше ничего не будешь делать или говорить, наша семья не разрушится, — говорю Джастину и отворачиваюсь, отстраняя его.

— Пошел ты и твоя семья. Я не хочу быть твоим сыном, — кричит он. — И я уничтожу вас обоих за то, что вы сделали.

Что-то хлопнуло по столу, и я обернулся, чтобы увидеть фотографию — нашу с Лекси фотографию. Фото сделано в моем гараже, она прижата к моей машине. Я трахаю ее, все четко и ясно… Как он вообще ее получил?

Он горько усмехается.

— У меня на телефоне есть еще и гребаное видео. Ты забыл сменить пароль безопасности и что там есть камера. Ты собираешься покончить с этим, ты собираешься разбить ее гребаное сердце и бросить ее в мусор, или еще это маленькое видео? Оно станет вирусным. Я разошлю его всем твоим клиентам, твоим друзьям и семье. Все узнают, какой ты больной ублюдок. Это разрушит твою репутацию, твою работу, твои отношения. Неужели одна киска стоит этого?

Джастин отошел, оставив меня смотреть на фотографию.

Он взял прекрасный, сокровенный момент моей жизни и превратил его в нечто темное и злобное, отравив один из лучших моментов моей жизни. Это что-то личное между мной и Лекси, а он хочет сделать это достоянием общественности? Чтобы пристыдить и опозорить нас за то, что мы нашли любовь?

Я поднимаю голову, чтобы потребовать его удалить или сделать это самому, но дверь распахивается, и он уходит.

Я не сомневаюсь, что Джастин выполнит угрозу, он разместит это везде. Вопрос в том, смогу ли я остановить его? А если нет, сможем ли мы с Лекси жить с последствиями?

Она уйдет?

Возненавидит ли она меня?

Мне плевать на свою репутацию, на то, что думают люди, но у нее была тяжелая жизнь, и это может вывести ее за грань. Любовь не делает вас слепым, вы все еще можете любить кого-то и оставить его. Иногда потому, что так проще, иногда потому, что слишком больно оставаться.

Если они все это увидят, если они сделают нашу жизнь тяжелой… несчастной… будет ли это слишком?

Неужели это конец для меня и моего Ангела?

Я ударяю кулаком в стену и прижимаю к ней голову. Я не могу потерять Лекси, не могу. Что же мне делать? Ненависть, какую я никогда не испытывал, наполняет меня к Джастину за то, что он поставил меня в такую ситуацию. За то, что заставил меня выбирать.

Потому что я всегда буду выбирать ее.

Теперь мне просто нужно придумать, как удержать Лекси и не дать этому выплыть наружу.