Пари на мужа

01. Язык мой — враг мой

Летний корпоратив я ждала с особенным нетерпением. В нашей игровой студии планировались кадровые перестановки, и я надеялась на повышение. А кто еще, кроме меня? Сколько можно торчать в низах, когда у меня столько идей? Я достаточно потрудилась, тестируя игры. Я хочу их создавать!

Все складывалось идеально. В отделе игровой механики освободилось место, где я оптимально реализую свои профессиональные навыки. А в сентябре смогу подать заявку на конкурс и обязательно его выиграю, потому что у меня почти готов диздок новой игры. Моей игры! Игры, которую я придумала с нуля.

Все складывалось идеально только в моих мечтах.

Во время торжественной части наградили лучших работников и объявили о новых назначениях. Меня среди счастливчиков не оказалось. Стерва Абрамова пропихнула на лакомое местечко своего молодого любовника, оставив меня ни с чем. Неудивительно, что с горя я напилась.

Так все и началось.

— Яна, хватит.

Пашка выхватил очередной коктейль прямо из рук.

— Изыди, — попросила я по-хорошему.

В голове туманилось, в глазах плыло, но досада притупилась, и мне уже не хотелось убивать. И тут появился Пашка и все испортил.

— На сегодня достаточно.

— Имею право, — набычилась я.

— Яна, это не повод.

Ему легко рассуждать! Он ведущий специалист в отделе геймдиза уровней. И он мужик! Хоть и гей. Гей-геймдиз. Хи-хи! Ой…

Кажется, меня здорово повело. Лишь бы вслух такое не брякнуть. Мало того, что Пашка обидится, так еще, не дай бог, услышит кто. А он мне доверился, между прочим.

Чтобы осознать это, хватило остатков трезвого сознания. Все остальное происходило в пьяном угаре.

— Последний, — пообещала я, и Пашка нехотя отдал мне коктейль.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он.

Мой благородный рыцарь! Если разобраться, то он единственный, кто воспринимает меня всерьез. Женщин в геймдеве все еще меньше, чем мужчин, и наша студия — не исключение. Я боролась со стереотипами и доказывала, что навыки программирования никак не связаны с гендерными признаками, но пока ничего не добилась. Женщин охотно брали в экономический отдел, они отлично приживались у художников, но программеры стойко держали оборону.

— Не хочу домой, — заупрямилась я. — Хочу танцевать!

— Хорошо, пойдем, — покорно согласился он.

Пашка, как никто иной, знал, что спорить со мной — себе дороже. В студии нас считали парочкой, и это удобно обоим. Пашке понятно почему, но и я имела свой гешефт. Во-первых, мне есть, с кем обсуждать, все, что связано с играми и их разработкой. Во-вторых, я избавилась от настойчивых ухажеров и сальных шуточек в свой адрес. Женщина-программист? Фу! Брюнетка с сиськами? Да-да-да!

Конечно, не все такие. Кроме Пашки я еще общалась с Артемом, Васей и Давидом. Во всяком случае, они не шарахались от меня, как от прокаженной, когда я спрашивала, над чем они работают, и не лезли под юбку, проходя мимо.

Последний коктейль был лишним. Это я поняла, едва сползла с высокого табурета. Пол опасно покачнулся, и я повисла на Пашке.

— Может, все же домой? — предложил он.

— Танцевать!

Ради сегодняшней вечеринки я облачилась в короткое приталенное платьишко и босоножки на высоком каблуке, и прическу сделала, и маникюр, и макияж, но все равно ощущала себя рядом с Пашкой маленькой серой мышкой. И все потому, что этот гад красив, как Аполлон. Высокий широкоплечий блондин с голубыми глазами! И почему самые лучшие мужчины — геи?

До танцпола мы не дошли, мне захотелось в туалет. К сожалению, в этом кафе уборные разделялись четко: мальчики — налево, девочки — направо. Иначе Пашка сумел бы удержать меня от глупости. Да просто вовремя заткнуть, в конце концов! Но в самый неподходящий момент его не оказалось рядом.

С «зайкой» Зиночкой из бухгалтерии мы столкнулись у умывальника.

— Ой, Яночка, мне так жаль, — пропела она. — Это место должно было стать твоим!

И почему я не вспомнила, что Зиночка — первая сплетница и провокаторша? Почему не подумала, что в туалете мы могли быть не одни?

Да потому что пьяная была вдрызг!

— Просто я не умею ни лизать, ни сосать, — ляпнула я.

— Ты это о чем?

Зиночкины уши тут же расправились, как локаторы. Но я и этого не заметила.

— О том, что Витя сначала полизал Абрамовой, а потом Абрамова отсосала Быкову. А я в этой цепочке лишнее звено.

Зиночка сделала круглые глаза.

— Ой, Яна… Что ты такое говоришь…

— Что думаю, то и говорю! — отрезала я. И Остапа понесло: — Надоело! Все решается через постель! Этот Витя тут без году неделя, и уже в механике! А я так и буду тестить чужие баги, потому что не сплю с начальством!

— Яна! — На пороге нарисовался Пашка. — Ты что творишь? Ты чего орешь так, что в коридоре слышно?

И тут, как в замедленном кино, дверь одной из кабинок отворилась, и оттуда выплыла Софья Никитична Абрамова собственной персоной. Само собой, с перекошенным от злости лицом.

— Кольцова, ты уволена, — прошипела она мне.

02. Друзья познаются в беде

Не помню, как Пашка увел меня с корпоратива. Скорее всего, унес, пару раз стукнув головой то ли о стенку, то ли о дверь. Иначе отчего так больно дотрагиваться до затылка?

Проснулась я не у себя дома, а на диване в Пашкиной квартире. Ощупала тело — вроде все на месте. Обнаружила, что лежу в белье под легким одеялом, то есть, меня еще и раздели. Рядом с диваном, на журнальном столике, стакан воды и таблетка. Золото, а не парень! Жаль, что не мой.

Я осторожно села, завернувшись в одеяло. Платья поблизости не обнаружилось. Оставалось надеяться, что оно вообще уцелело, иначе в чем я домой поеду? Не в одеяле же.

Таблетка зашипела, растворяясь в воде. Я поморщилась, растирая виски пальцами. Думать больно, шевелиться тоже. Хорошо же я вчера погуляла, если до дома не дошла. И что, был повод так напиваться?

С кухни доносились приглушенные мужские голоса, но я не спешила подавать признаки жизни. Выпила лекарство, снова легла… и вспомнила, как меня прокатили с повышением. Да, повод был.

Закрыв глаза, я попыталась восстановить в памяти вечеринку. Торжественные речи, вручение грамот, командные игры для сплочения коллектива. Потом все разбрелись по залу: девочки — на танцпол, мальчики — по пивасику. А я у барной стойки, с бокалом Куба Либре. Что поделать, сладким ликерам я предпочитаю суровый мужской ром. Потом ко мне подсел Пашка… потом мы отправились танцевать…

Память буксовала, но интуиция подсказывала — было что-то еще.

— С пробуждением! — гаркнули рядом.

Вообще-то, просто сказали, но для раскалывающейся головы Пашкин голос прозвучал, как раскаты грома.

— Заткнись, — простонала я, открывая глаза.

— У-у-у… Может, кофейку, куколка?

Это уже не Пашка, а его друг Митя. Он всех девушек зовет куколками, ему так проще. По профессии он стилист-универсал, и клиенткам нравится становиться куколками в его умелых руках. Митя манерный, но совсем чуть-чуть, это не раздражает и бросается в глаза только на фоне брутального Паши. В обычной жизни я навряд ли распознала бы в Мите гея: обычный парень, брюнет с модной стрижкой и нарочитой небритостью, одет модно, но вполне по-мужски.

— Яду! — пробурчала я. — И тишины.

— Яна, увольнение — это не повод… — начал было Пашка, но осекся.

Видимо, заметил, как я серею на глазах.

— К-какое увольнение? — пролепетала я.

— Мля! — Он закатил глаза. — Ты ничего не помнишь?

Как назло, именно в этот момент я увидела перед собой перекошенную физиономию Абрамовой и услышала ее «Уволена!» снова, как вживую.

— Ик! — Я села. Только приступа икоты и не хватало. — Ик!

Митя метнулся за водой, Пашка поступил проще: подошел и врезал по спине между лопаток.

— А-а-а! — заорала я.

— А-а-а! — вторил мне Митя.

Его напугал мой вопль, и он уронил чашку с водой. Чашка разбилась, осколки брызнули в разные стороны.

— Цыц! — грохнул Пашка. — Митя, стой на месте! Яна, заткнись, иначе я тебя сам придушу!

Я обиделась, но потом решила, что зря. Пашка не обязан со мной возиться. Я прикрываю его на работе, он меня консультирует — все по-честному. Может, у них с Митей планы были на выходные, а тут я — нечто пьяное, невразумительное, да еще женского полу. К тому же, мы больше не работаем вместе. На кой ляд ему сокровище, оккупировавшее диван?

Пока Пашка бегал за совком и веником, я мрачно спросила у Мити:

— Платье мое где?

— Постирал, — ответил он и моргнул. — Оно еще не высохло.

Охренеть! И что я надену?

— Яна, где ты его покупала? На рынке «Садовод»?

О, началось… У Мити пунктик, он хочет, чтобы все вокруг выглядели стильно и красиво. Я редко с ним пересекаюсь, но каждый раз он так и норовит втянуть меня в свою секту.

— Яна, ты себя не любишь…

Да-да, плавали знаем. У меня заниженная самооценка, я не слежу за собой, а могла бы стать самой обаятельной и привлекательной… Надоело! Мне нравятся джинсы и футболки, а слипоны и дезерты — лучшая в мире обувь. Вчера вырядилась в платье и босоножки, а толку? Уволили!

Босоножки ни в чем, конечно, не виноваты. Виноват мой язык без костей.

— Яна, ты меня слушаешь? — немного обиженно спросил Митя.

— Нет, — ответили мы с Пашкой хором.

Он уже подмел осколки и собирал их на совок.

— Футболку дайте, — попросила я. — Не в одеяле же мне кофе пить.

— Можешь и без, — заржал Пашка, но полез в шкаф и выдал мне чистую футболку.

Митя намек понял и ушел варить кофе, а Пашка выбросил осколки и вернулся в комнату. Я складывала одеяло.

— Брось, я потом уберу, — сказал он. — Сядь. Тебе как, полегче?

Я кивнула и послушно села рядом с ним на диван.

— Паш, ты прости… Спасибо, что не бросил.

— Дура ты, Янка. Что теперь делать будешь?

Я пожала плечами, помотала головой и выдохнула:

— Не знаю. В голове пусто. Наверное, новую работу искать.

— А конкурс?

— Будут еще конкурсы…

Мы оба замолчали. Ежу понятно, такой шанс в будущем, может, и не представится.

Если вкратце, то наша игровая студия принадлежит крупному холдингу. Кстати, это еще одна причина, из-за которой мне не хочется терять работу. В холдинг входят компании, где разрабатываются игры разных жанров, а мои душа, сердце и даже печень отданы ролевым, они же RPG. Работать всегда надо с лучшими, и начинать с нуля в другой компании… можно, но, откровенно говоря, не хочется. И если бы я еще чего-то добилась на прежнем месте! Тестировщиком начала, тестировщиком и ухожу. А еще конкурс…

Осенью холдинг проводит конкурс для молодых сотрудников: свежие идеи, свежая кровь. Победители получают грант на разработку собственной игры. Но участвовать могут только сотрудники холдинга!

Грубо говоря, мое увольнение — это не просто шаг назад. Это откат на нулевую позицию. И винить некого, сама виновата.

— Паш, я ее хоть не побила? — уныло спросила я.

— Кого?

— Абрамову.

— Ты не помнишь?

— Блин! Помнила, не спрашивала бы.

— А что помнишь?

— «Кольцова, ты уволена». Дальше тьма.

— А-а-а… Ну, ты еще ее трахухолью обозвала. Потом я тебя унес.

— Спасибо! — Я поблагодарила Пашу еще раз. — Лучше бы ты меня прямо из бара унес…

Он хмыкнул.

— Я не в упрек! — спохватилась я. — Просто… все это так…

— Не вовремя? — подсказал он.

— По-глупому…

— Это да. — Он согласно кивнул. — Не ожидал, что тебе так крышу сорвет.

— Кофе готов! — крикнул Митя из кухни.

— Ян, может, попробуешь с Абрамовой поговорить?

— С Абрамовой? Ха-ха! Очень смешно.

— Ты выпила… Ну, извинись, покайся. Мало ли что со злости можно ляпнуть.

— Остывает! — возмущенно произнес Митя, появившись на пороге комнаты. — Или сюда подать?

— Не надо, мы идем, — ответил за обоих Пашка.

Кухня у ребят уютная — светлая, просторная, с большим окном и мягким диваном. Я устроилась в углу, поджав ноги, и пила крепкий сладкий кофе.

Пашка и Митя тоже молчали, не мешая мне приходить в себя.

— Ты прав, — сказала наконец я и поставила на стол пустую чашку. — Надо извиниться. Я свечку не держала, чтобы такими обвинениями кидаться, мало ли что мне кажется. Может, Витька — гений, и он на своем месте. В любом случае, надо извиниться.

— Разумно, — согласился Пашка. — Хочешь, пойду с тобой?

— Еще чего!

Честно говоря, не ожидала я от него такого участия. Так ведут себя друзья. Но разве мы дружим?

— Я не ждал бы до понедельника. — Пашка задумчиво посмотрел в окно. — В понедельник тебя на входе будет ждать приказ об увольнении, и отменить его будет проблематично.

— И что ты предлагаешь? — растерялась я. — Сегодня суббота, где я буду Абрамову искать? Или ты знаешь, где она живет? Да она меня с лестницы спустит.

— Нет, Яна, я не знаю, где она живет.

— Я могу помочь, — произнес Митя.

Отпад! Надо мной взяла шефство гей-пара? И чем я заслужила такое внимание?

— Ребята, поймите меня правильно, — осторожно начала я, — но почему вы мне помогаете?

Пашка и Митя переглянулись и синхронно повели плечами.

— Ты вроде не гомофоб. — Пашка посмотрел на меня в упор. — Или общаться с геями можно, а принимать помощь — нет?

— Ты очешуел? — возмутилась я. — При чем тут это? Помогают друзьям, близким людям. А я вам кто?

— А-а-а… Вот в чем дело… Понятно. — Пашка изменился в лице и встал из-за стола. — Проверю, не высохло ли твое платье.

Я с изумлением смотрела ему вслед. А ведь он сбежал, потому что обиделся. Но что я такого сказала?

— Ты колючая, Яна, — заметил Митя. — Наверное, я не должен ничего объяснять, но Паша считает тебя своим другом. Я был уверен, что у вас это взаимно.

Меня бросило в жар. Приплыли! Это ж я действительно Пашку обидела.

— А вы разве дружите с женщинами? — пробормотала я.

— Яна! — Митя постучал себя пальцем по лбу. — Ты, видимо, не в себе после пьянки. Ты со всеми друзьями занимаешься сексом?

Ой… Если бы я могла, то спряталась бы под столом от стыда. Правильно мама говорит, я бесчувственный чурбан, а не девушка. Одни коды в голове, и ничего человеческого.

— Ой, мама… — прошептала я в ужасе. — Я же ее не предупредила! Она не знает, где…

— Знает, — перебил меня Митя. — Она звонила на твой мобильник, Паша сказал, что ты у него переночуешь.

— А где… платье висит? — спросила я неожиданно хриплым голосом.

— На лоджии.

Я могу написать программу, которая оживит игрового персонажа, но обычные человеческие взаимоотношения для меня темный лес. Почему я не допускала мысли, что Пашка может относиться ко мне, как к другу? Наверное, потому что раз и навсегда закрыла для себя тему дружбы после… Короче, после. Но ведь Пашка ничего об этом не знает.

Он стоял на лоджии и курил, приоткрыв створку окна.

— Черт! Дверь быстрее закрывай, — прикрикнул он. — Митя не любит, когда в комнате воняет табаком.

Я плотно закрыла дверь и встала перед Пашкой, как пай-девочка, опустив глаза долу.

— Давай обойдемся без мелодрамы, — попросил он. — Я просто вышел покурить.

— Паш, я не умею, — сказала я правду.

— Чего ты не умеешь? — удивился он.

— Ничего не умею… Дружить не умею, верить не умею, понимать… Все это разбилось, много лет назад. И я не пыталась склеить осколки.

Он молча затянулся и отвернулся, выпуская дым в окно.

— Я счастлива иметь такого друга, как ты.

И это тоже правда. Если задуматься, то мы давно дружим, просто мне проще было называть это выгодой. Я же набор символов и багов, которые выдаю за фичу, откуда мне знать, что чувствуют живые люди.

— Расскажешь? — спросил Пашка, поворачиваясь ко мне. — О том, кто тебя разбил?

— Только не сейчас, — взмолилась я.

— Хорошо, — согласился он. — Сейчас мы пойдем к Мите, он проорется из-за курева, а потом объяснит, как найти Абрамову.

03. Напролом идут — волос не жалеют

До сих пор не могу поверить, что позволила втянуть себя в эту авантюру. Извиниться перед Абрамовой? Да запросто! Может, я и правду сказала, но в грубой форме, тут не поспоришь. Отлавливать Абрамову в бутике? Мне такое не пришло бы в голову даже после десяти бокалов Куба Либре.

Как оказалось, Митя — стилист Софьи Никитичны. Бывают же такие совпадения? И в воскресенье у них встреча.

— Мне ждать ее перед магазином, а потом упасть под ноги, якобы случайно? Или вылить на нее что-нибудь, чтоб уж наверняка мимо не прошла?

— Нет-нет, что ты! — испугался Митя. — Это ее разозлит, ты испортишь ей шопинг.

— Значит, после? Она такая довольная, с покупками, и тут я…

— Нет, в процессе. Она что-нибудь примерит, и тут ты заходишь. «Ой, Софья, вам так к лицу!» Она растает от комплимента и выслушает тебя.

Даже если представить, что Абрамова умеет таять, как мороженое, план все равно идиотский.

— Не прокатит, — мрачно сказала я. — Абрамова не поверит, что после увольнения я вдруг решила прибарахлиться. А если и поверит, то мы с ней все равно по разным бутикам ходим.

Пашка обидно заржал.

— Яна! — всплеснул руками Митя. — Вот тебе повод подумать об имидже.

Пока он в очередной раз нудил о том, что моя жизнь заиграет новыми красками, как только сменю гардероб, я успела придумать нового персонажа для своей ролевухи: портняжку-зануду. Плюс десять к выносливости тому, кто догадается заглянуть в швейную мастерскую и до конца выслушает его бред.

— Мить, она не слушает, — сдал меня Пашка. — Дай-ка я попробую объяснить.

— Отвалите оба от моего имиджа, и будет вам счастье, — огрызнулась я.

— Куколка, ты не права. — Митя вздохнул и отвернулся.

— Яна, договариваемся сразу, — жестко произнес Пашка. — Если тебе нужна наша помощь, ты делаешь то, что тебе говорят. Скажут зайчиком переодеться и с морковкой в зубах прыгать перед Абрамовой — будешь прыгать. Если ты хочешь все сделать по-своему, вперед! Адрес и время Митя тебе напишет. Гробь и дальше свою карьеру, кто мы такие, чтобы тебе мешать. Сопли подтирать — это не ко мне. И Мите ты даром не сдалась, у него от клиенток отбоя нет.

Он, как обычно, говорил грубо, но по существу, за что я его и ценила. Я прикинула перспективы, и пришлось признать, что без помощи ребят мне не справиться. Дров наломать — это запросто, это я умею. А тактические переговоры… нет у меня такого скилла.

— Я согласна. Митя, прости. Только, пожалуйста, прекрати лекции читать. Просто скажи, что мне делать. И это… можно без морковки?

— Только морковка, только хардкор, — пробурчал Пашка.

К счастью, это была шутка.

— Волосам нужно придать объем. — Митя прищурился, откинувшись на спинку стула. — Тебе пойдет мелирование. Бровки выщипать. Куколка, когда ты в последний раз чистила личико?

— М-м-м… — промычала я.

Чистила личико? Он намекает на то, что мне надо умыться?

— Митя, осади коней, — вздохнул Пашка. — Ты ее пугаешь. Думаю, для встречи с Абрамовой вполне достаточно приодеть… куколку. Что-нибудь стильное, но не броское, в ее стиле. А прическу и макияж оставь в покое.

— В ее стиле? Хм-м… Пожалуй, ты прав.

Интересно, как по мнению Мити называется мой «стиль»? Подозреваю, что «пугало». Уточнять я не стала, обрадовавшись, что брови выщипывать не будут.

— Я знаю, что тебе нужно! — просиял Митя. — Джинсы от Guess, топ Emporio Armani. И я знаю, где это купить! И обувь там подберем. Поехали!

Джинсы? Я успокоилась. Черт с ним, куплю нормальные модные джинсы. Деньги есть, я на новое железо коплю. Буду считать это стратегическим вложением.

Пашка и Митя взялись за меня всерьез. В воскресенье я сидела за столиком в кафе, в том самом торговом центре, где Абрамова делала покупки. Митя заплел мои волосы в какие-то немыслимые косы. Страшно признаться, но мне понравилось. А вот в обтягивающих джинсах я чувствовала себя неуютно. Казалось, что все таращатся на мою задницу, а добрый Паша еще и подтвердил, что так и есть. Правда, потом добавил, что она у меня не толстая, а аппетитная. Вот ему откуда знать, а?

Митя развлекал Абрамову, мы с Пашкой ждали его сигнала. Да-да, одну меня не отпустили. Пашка как чуял, что я попытаюсь сбежать. Он мне и речь приготовил, и заставил выучить, и проверил — три раза! А теперь сидел рядом и караулил. Типа, морально поддерживал.

— Паш, я не смогу… — выдавила я через полчаса.

Боевой настрой улетучился, как будто его и не было. Если бы сразу, грудью на амбразуру! Меня отвлекла подготовка, а дома мама не давала расслабиться, требуя подробного рассказа на тему «Как я провела ночь с парнем». Вообще, она только радовалась, что я наконец-то с кем-то встречаюсь. А я не могла поведать ей правду о Пашке и не хотела врать.

Потом полночи просидела над диздоком, добавляя новые вводные. Утром поехала к ребятам, и Митя чуть в обморок не упал при виде моей физиономии. От маски отвертеться не удалось. В общем, у меня не было времени думать о том, как предстану перед Абрамовой. А теперь я поняла, что ничего не получится.

— Слушай, я тебе не говорил, кого ставят на место Данилова? — поинтересовался Пашка, проигнорировав мое признание.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я. — Зиночка сетовала, что не в курсе, кто придет на место главного. А уж она знает все.

— У меня свои каналы, — загадочно сказал он.

— Паш, не томи. Кто?

— Беркутов.

— М-м-м… Беркутов?

— Беркут. Так понятнее?

— Беркут?! — Вот тут меня проняло. — Тот самый?

— Прикинь, да.

Я чуть не подпрыгнула на стуле. Вот это новость! Беркут — создатель игры «Звездный дракон»[1], которую я прошла вдоль и поперек. Он же — дед другой ролевухи, легендарный игрок. А еще…

— Яна, выдохни, — попросил Пашка. — Тебе же все равно.

— Как?! — возмутилась я. — Это же Беркут. Я и мечтать не могла…

— Вот и не мечтай, — оборвал меня он. — Ты же не сможешь.

Подловил! И ведь специально придерживал эту новость, как знал, что я дам задний ход. Как же, размечтался! Да ради того, чтобы работать с Беркутом, я перед Абрамовой на колени встану!

Пиликнул Пашкин мобильный. Он взглянул на экран:

— Написать, что ты не придешь? — спросил он спокойно.

Ясно, долгожданный сигнал от Мити.

— Только попробуй, — ответила я.

— Текст помнишь?

— Обижаешь.

— Ну, ни пуха ни пера.

— Иди к черту, Паша, — произнесла я с чувством и отправилась покорять Абрамову.

Если бы не Беркут, я никогда не переступила бы порог бутика. Возможность сбежать была, Пашка не вел меня за руку. Абрамова, на минуточку, его знает, а мы не хотели подставлять Митю. Однако я мужественно проделала весь путь одна и вошла в магазинчик, как и договаривались, с любопытством осматриваясь.

А я что? Я ничего. Я за платьишком. Заверните вон то, голубенькое.

Абрамова расплачивалась у кассы. Она светилась и переливалась от счастья, видимо, Митя расстарался. Я шагнула в сторону, спряталась за стойкой с одеждой, выглянула оттуда и наткнулась на Митин взгляд. Он сделал круглые глаза и слегка кивнул в сторону Абрамовой. В этот момент ко мне подошла девушка-консультант.

— Чем я могу помочь? — спросила она.

— Э-э-э…

Это не по плану. Я должна «случайно» столкнуться с начальницей, а не делать вид, что выбираю шмотки.

У кассы другая девушка паковала вещи, купленные Абрамовой. И тут меня осенило.

— А я такое же хочу, — выдала я и потащила консультанта к кассе. — Вот такое же, но зелененькое! — И ткнула пальцем в блузку, которую снимали с плечиков. — У вас есть?

— Зелененькое? — растерялась девушка. — Нет. Если хотите…

Я уже ничего не хотела. И не слушала, что она щебечет. Я уставилась на Абрамову, обернувшуюся на мой голос. Не знаю, изобразила ли я удивление, но изо всех сил старалась, честное слово.

— Софья Никитична? Добрый день. Не ожидала вас здесь…

— А уж как я не ожидала! — перебила меня начальница. — Надеюсь, ты меня не преследуешь?

— Д-да… Ой, нет! Софья Никитична, я рада, что мы встретились. Вы не уделите мне пару минут?

— Нет. — Она отвернулась и обратилась к консультанту: — Нельзя ли побыстрее?

— Пожалуйста, — проблеяла я. — Я хочу извиниться…

— Да? — Она оглянулась и смерила меня презрительным взглядом. — Ну, попробуй.

— Здесь? — растерялась я.

— А тебя что-то смущает? Попросить всех выйти?

В общем-то, она в своем праве, оскорбляла я ее публично. Отчего бы не потребовать публичных извинений? Правда, это было бы уместно в офисе, но Абрамова упивалась моим унижением при незнакомых людях.

«Софья Никитична, пожалуйста, простите меня за необдуманные слова…»

Я обвела взглядом присутствующих: начальница, кассир, два консультанта, Митя и какая-то посетительница на заднем плане. Митя ободряюще улыбнулся. Абрамова растянула губы в хищном оскале.

«Откажет, — поняла я. — Выслушает, размажет и откажет».

— Софья Никитична, вы увольняете меня за правду, и это несправедливо. Да, я виновата в том, что обсуждала это за вашей спиной, но вы же видели, что я не контролировала себя. И все потому, что не смогла справиться с ударом… с несправедливостью…

— Кольцова, ты охренела? — взвилась Абрамова. — Ты обвиняешь меня, выгораживая собственное хамство?

Краем глаза я заметила, как Митя с чувством хлопнул себя ладонью по лбу. Ну да, фейспалм. Я должна была каяться, я все испортила.

— Я вас не обвиняю. Я прошу прощения, что не сдержалась. И пытаюсь объяснить, как для меня важна эта работа. Вы мстите за правду, пользуясь тем, что вы сильнее.

— Заткнись.

Как же! Теперь меня ничто не остановит. Зрители ловили каждое слово. Еще бы! Скандалы у нас любят. Спасибо, что никто не догадался включить камеру на мобильнике.

— Вы же умная женщина, неужели вы не понимаете, что Зиночка всем расскажет о причине моего увольнения?

Была бы умная, рекомендовала бы меня механикам, но немного лести не повредит. Я же иду ва-банк.

— И вас назовут стервой, которая испортила карьеру молодому геймдизу.

— Это ты геймдиз? — фыркнула Абрамова. — С каких это пор?

— Да, я собираюсь участвовать в конкурсе! — Собиралась… — У меня есть игра, и она заинтересует компанию.

Во взгляде начальницы промелькнуло любопытство.

— Если вы меня не уволите, Зиночка не сможет распространять сплетни.

— И что же ей помешает?

— Никто ей не поверит. — Я воспрянула духом. — А я сама уволюсь, после конкурса.

Если не выиграю, конечно, но Абрамовой знать об этом необязательно.

— Подожди меня снаружи, — велела она. — Возможно, нам есть, что обсудить.

[1] Я очень надеюсь, что такой игры нет. Во всяком случае, приписывать Беркуту чужую славу я не собираюсь, и поисковик на моей стороне.

04. Снявши голову, по волосам не плачут

Мне удалось добиться переговоров, но предчувствие было нехорошим. У Абрамовой есть свои способы заткнуть рот Зиночке, к тому же мои вопли, как и ее слова об увольнении, мог слышать не только Пашка. Навряд ли начальница поддалась на такой слабый шантаж. Тогда что? Что ее заинтриговало? Неужели мой проект?

О моем желании участвовать в конкурсе знал только Пашка, но не потому, что я это скрывала. Кому это интересно? Правильно, никому. Идеи в воздухе летают, бери — не хочу. Оригинальность — это замечательно, но базовые принципы все равно одни. И оценивать будут, в первую очередь, геймплей, грубо говоря, как игра играется: интерес целевой аудитории, простота управления, интрига в сюжете. И оптимизация, куда ж без нее.

Воспользоваться моими разработками реально, но только в том случае, если я дам доступ ко всем материалам, включая собственные мозги. Так что Абрамова может сколько угодно расспрашивать меня об игре, украсть ее не получится. Да и идеей не воспользуется, потому что банально не хватит времени на разработку.

Сквозь стеклянные двери я видела, как начальница разговаривает с Митей. Видимо, благодарила и прощалась, потому что потом она подхватила пакеты и вышла из бутика.

— Кольцова, за мной, — бросила она мне на ходу, как собачонке.

И я пошла за ней. Как собачонка. Спасибо Абрамовой, пакеты в руки не сунула, это был бы полный зашквар. «Беркут, — напомнила я себе. — Я унижаюсь ради того, чтобы работать с Беркутом».

Мы спустились на подземную парковку, и я приуныла. Навряд ли Абрамова вывезет меня за МКАД, чтобы прикопать в лесочке, но ехать куда-то желания нет.

— Не дрейфь, Кольцова. Или ты смелая только языком чесать? — Абрамова насмешливо на меня посмотрела. — Садись в машину, поговорим.

Я устроилась на переднем сидении, чинно сложив руки на коленях. Может, все же произнести заготовленную речь? Пашка старался, сочинял, подбирал правильные слова. Я покосилась на Абрамову. Она захлопнула дверцу, но машину не заводила.

— Я сожалею, что вы услышали мой пьяный бред, — пробурчала я, переиначив Пашкину речь.

Какая разница, смысл тот же.

— Ты сожалеешь, я вижу, — хмыкнула Абрамова. — Яна, если у тебя проблемы с мужчинами, то это не означает, что все вокруг должны хранить целибат.

— Какие проблемы? — взвилась я, попавшись на крючок. — Нет у меня никаких проблем.

— От зависти это все, Яночка. От зависти, — продолжала она гнуть свою линию. — Мужика у тебя нет, вот и бросаешься на тех, кто удачливее тебя.

— У меня есть…

Надо же, никогда не придавала этому значения, а обидно чуть ли ни до слез. Абрамова вывернула все так, как будто я прокаженная!

— Ой, не смеши мои тапочки, — отмахнулась она. — Если ты о Павле, то я в курсе его сексуальной ориентации. Он потому тебя и выбрал, что ты и суррогату рада.

Мля! Вот не зря у нее слава стервы. Очень хотелось нахамить в ответ, но я сдержалась. Если она этого добивается, то фигушки.

— Паша — мой друг. И я нравлюсь мужчинам, просто не хочу серьезных отношений. Карьера у меня на первом месте. Придет время — выйду замуж.

Вообще-то, замуж я не собираюсь. Но если я скажу об этом Абрамовой, она не поверит. В ее системе координат незамужняя женщина — аутсайдер.

— А ты считаешь, это так просто, да? Проще, чем получить повышение на работе?

— Конечно, — искренне удивилась я. — Между прочим, я ради повышения пахала двадцать четыре на семь, круглый год, и все равно нашелся тот, кому повезло больше. А чтобы мужчину найти, даже париться не надо. Надеть юбку покороче — и вперед.

Абрамова рассмеялась. Она хохотала долго и так зло, что мне приходилось щипать себя за бедро, чтобы чувствовать боль, которая отрезвляла. Иначе я выскочила бы из машины, навсегда похоронив мечту.

— Диздок готов? — неожиданно спросила Абрамова, наконец-то заткнувшись.

Ничего себе переходы! Впрочем, я догадалась, отчего она повела разговор о мужчинах. Почуяла мое слабое место, решила еще раз унизить, чтоб отомстить наверняка.

— Почти. Я над ним еще работаю.

— Можешь показать?

— Зачем?

Извлечь документ из облака — не проблема. Но какого ляда Абрамовой нужен диздок? Она заведует отделом тестирования, и навряд ли ее интересует конкурс и разработка игры с нуля.

— Должна же я знать, что ты меня не разводишь. Может, у тебя и игры никакой нет.

Я достала рабочий планшет и открыла основной документ. Абрамова полистала страницы, просматривая их по диагонали.

— Ты знаешь, да… — сказала она задумчиво. — Неплохо, перспективно.

— Пожалуйста, не лишайте меня шанса, — попросила я. — Я могу принести официальные извинения…

— Не хочу. — Она вернула мне планшет. — Наказать тебя хочу. И, пожалуй, увольнение — слишком мягкое наказание.

Чего? Это она о чем? О нет! Она же не из этих? Не из садистов? Нет-нет, там все добровольно и по обоюдному согласию. Я читала!

— Я вас… не понимаю, — выдавила я, проклиная себя за неуместный страх. — Что может быть хуже?

— Хуже? Например, лишиться шанса по собственной воле. Самостоятельно поставить крест на своей карьере.

Разве я не это сделала?

— Софья Никитична, вы говорите загадками.

— Яна, предлагаю тебе пари. Заметь, предлагаю, а не заставляю. Ты можешь согласиться, и тогда у тебя будет шанс принять участие в конкурсе, а можешь не соглашаться, и завтра я подпишу приказ о твоем увольнении.

Замечательный выбор. То есть, никакого. Ладно, мне уже интересно, что она предложит.

— И что за пари?

— Ты так уверена, что найти мужа проще, чем сделать карьеру. Докажи мне это.

— Выйти замуж?!

— Ну… я не настолько жестока. Достаточно доказательств, что мужчина хочет на тебе жениться. Предложение, записанное на видео. Заявление в ЗАГС. Найдешь мужа — будешь участвовать в конкурсе.

— И в чем подвох?

Судя по довольной физиономии Абрамовой, еще и не один. Допустим, я заплачу деньги какому-нибудь парню, чтобы он сыграл роль жениха. Запросто! И видео запишем, и заявление подадим.

— Усложню тебе задачу. Твой избранник должен быть состоявшимся мужчиной. Свой бизнес или управление крупной компанией, квартира или дом в собственности.

Зараза! На такого жениха моих сбережений точно не хватит.

— Где я такого найду?

— Это Москва, Яна. Здесь есть кого ловить, поверь. И потом, это не мои проблемы. Но это еще не все.

О да! Кто б сомневался.

— Если ты проиграешь пари, ты отдашь мне свой проект.

Я онемела. «Когда ты проиграешь пари, детка, твоя игра станет моей», — вот что сказала Абрамова. И кто из нас ненормальный?

— Не спеши, подумай. Это же так просто — найти мужа. Твой шанс у тебя в руках.

Подумай? Мля! О чем тут думать? Это изощренная месть! Она же предупредила, что я сама откажусь от шанса. Стерва!

Она уверена, что я откажусь. Мне не выиграть пари с таким условием. Где я и где состоятельные женихи? Да мы существуем в параллельных вселенных! Добровольно отдать свою игру? Ни за что!

— Вот именно, Яна, — усмехнулась Абрамова. — А ты еще спрашивала, что может быть хуже. Вот теперь я удовлетворена. Можешь идти.

Прощайте, мечты. Прощай, Беркут, мы даже не успели познакомиться.

— Я согласна! — выпалила я. — Я принимаю условия пари.

05. Смелость города берет

— Дыхни! — потребовал Пашка. — Я должен убедиться, что ты трезвая.

— Иди к черту, — вяло отмахнулась я.

— Мда… Куколка, мне страшно представить, как ты отжигаешь, когда выпьешь.

И Митя туда же!

— Отожгла уже, — буркнул Пашка. — До сих пор слепит от фейерверков.

В принципе, я не ожидала, что они обрадуются моему решению. Я и сама, честно говоря, не в восторге. Но как можно не использовать шанс? Между прочим, единственный!

Абрамова уверена, что я проиграю. Но ведь я никогда всерьез не соблазняла мужчин. У меня получится! Я выгрызу эту победу зубами, потому что на кону — моя игра, мое будущее.

Мы с ребятами сидели в кафе неподалеку от торгового центра. Получив мое согласие, Абрамова уехала, пообещав подготовить соглашение, которое я должна подписать. Все серьезно, соскочить не получится. Да я и не собиралась, потому что дорожила своей репутацией.

— Яна, это же не конец света. — Пашка попытался воззвать к здравому смыслу. — Наша студия не единственная в мире. Глупо отдавать проект, над которым так долго работала, тем более, Абрамовой.

— То есть, ты в меня даже не веришь.

Я кивнула, но спорить не стала. А смысл? У Пашки все в шоколаде: любимая работа, любимый человек, стабильность и перспективы. Ему, между прочим, одна из ведущих компаний Европы предложение делала. Переманивали, да не переманили.

— Дело не в вере, — возразил он. — Глупо играть по правилам человека, который хочет тебе насолить. Ты гонишься за журавлем в небе. И согласна отдать синицу.

— Куколка, Паша прав. — Митя дотронулся до моей руки. — И потом, почему ты уверена, что Софья может тебя уволить? Она же не главная.

— У Яны контракт заканчивается в сентябре, — ответил ему Пашка. — Абрамова не продлит. И начальник отдела кадров ее любовник.

— И этот тоже? — ахнул Митя.

— А что тебя удивляет? Один для удовольствия, другой — для дела.

Я сверлила взглядом пятнышко на столе. Не знаю, отчего, но я была уверена, что ребята мне помогут. Хотя бы предложат помощь. Хотя бы поддержат. «Ян, не переживай, ты справишься». «Янка, ты надерешь задницу этой стерве». Что-нибудь такое, бодрящее… Дающее надежду…

Но вместо этого они кривились и советовали смириться.

— Ну что ты молчишь? — спросил Митя. — Еще не поздно отказаться?

— Думала, ты обрадуешься, — выдавила я, растягивая губы в улыбке. — Я собиралась прислушаться к твоим советам, поменять имидж.

— Ой, ну извини, что не падаю в обморок от радости, — пробурчал он.

— Не бесплатно, Мить. Я могу оплатить твои консультации.

Мля. Еще немного, и я позорно разревусь прямо у них на глазах. Кольцова, кому ты нужна со своими проблемами! Пора сваливать, срочно.

— Не нужны мне твои деньги. Яна, лучше подумай…

— Черт, я совсем забыла! — выпалила я и встала, схватив сумку. — Я же опаздываю, у меня встреча. Спасибо за помощь, созвонимся.

— Яна, сядь! — велел Пашка. — Нет у тебя никакой встречи.

— Мне лучше уйти.

— Тебе лучше остаться. И включить голову, ради разнообразия. Один необдуманный поступок влечет за собой другой, и так до бесконечности…

Я послушно села, позволив ему отчитывать меня, как ребенка. Не хотелось выглядеть истеричкой в его глазах, я и так совершила уже достаточно импульсивных поступков. Все хорошо. Я справлюсь сама. Я привыкла рассчитывать только на себя. Выслушаю, спокойно попрощаюсь — и уйду.

— Яна, да услышь меня, пожалуйста! — Пашка вдруг стукнул ладонью по столешнице, и я вздрогнула, испугавшись. — У тебя все будет, просто не так быстро, как ты этого хочешь. Я помогу, дам рекомендацию…

— Да, Паш, спасибо, — поспешно согласилась я.

— Куколка, я тоже помогу. Подберем все, что захочешь, абсолютно бесплатно. Но не ради кого-то, а ради тебя, — добавил Митя.

— Спасибо, — кивнула я и ему. — Обязательно.

— Что ты решила? — Кажется, Пашка мне не поверил. И правильно, я подпишу соглашение и выиграю этот чертов спор. Одна, без их помощи. — Яна?

— Я подумаю, — ответила я.

— Подумай, — вздохнул он. — Время еще есть.

Митя молча двигал по столу пустой стакан. Похоже, разговор закончен.

— Я пойду? Мне пора.

— Иди, — согласился Пашка.

— Паш! — Митя посмотрел на него и нахмурился.

— Пусть идет, — жестко сказал он. — Телефон у нее есть, адрес знает.

Я грустно улыбнулась Пашке. Вспомнилось его: «Расскажешь?» Я понимала, почему он злится. Во-первых, я не прыгала зайчиком, как он хотел. Во-вторых, пари — не лучшее решение. И все же я собиралась рискнуть.

— Ты же будешь…

Митя вдруг набросился на Пашку, но я подскочила и быстро пошла к выходу, поэтому не расслышала фразу до конца.

Я думала, честно. Думала, пока ехала домой через весь город. Думала дома, закрывшись у себя в комнате. И чем больше думала, тем сильнее хотелось выиграть пари. Не попробовать и потом жалеть всю жизнь? Рискнуть и проиграть… Да ни за что! Я выиграю — и точка!

— Мам, у тебя нет на примете какого-нибудь состоятельного жениха? — спросила я за ужином.

— Ты не заболела? — всполошилась мама.

Понятно. Даже родная мать считает, что я не в себе.

— Да нет, это я так… Для игры надо, — выкрутилась я.

«Для игры» — отличное объяснение, на все случаи жизни. Мама уже привыкла.

Мой рабочий день начинался в десять утра, а на девять Абрамова назначила встречу. Естественно, уснуть я не смогла, и отвлечься не получалось. Около двух ночи схватилась за телефон, почти набрала Пашкин номер, но вовремя опомнилась. Побродила по комнате, пожалела, что не курю. Покопалась в холодильнике и сжевала кусок колбасы. Открыла мамин шкафчик с лекарствами, поискала успокоительное, не нашла, снова схватилась за телефон.

«Я проиграю пари?» — набрала я и, боясь передумать, быстро отправила сообщение Пашке.

Не прочитано. Ясен пень, он спит. Надеюсь, увидит, когда проснется, и ответит до того, как я встречусь с Абрамовой. Нет, я ничего не загадывала, типа «если он ответит «да», то все будет хорошо». Я стала сомневаться, не переоцениваю ли я свои силы. А кого еще спросить, нравлюсь ли я мужчинам? Маму? Она уверена, что ее дочь — красавица. Любой знакомый мужчина предпочтет сделать комплимент. Пашка — идеальный вариант. Он поймет и скажет, как есть.

Рядом с сообщением появилась галочка. Прочитал!

Я ждала ответа, но телефон вдруг завибрировал.

— Привет. Не спится? — услышала я Пашкин голос.

— Привет. Я тебя разбудила?

— Нет, я не спал.

Кажется, Пашка курит на лоджии. Характерные паузы, когда он затягивается, и едва слышный шум улицы.

— Митя опять будет ругаться, — сказала я.

— Пусть. — Он снова пыхнул, а я представила, как он выдыхает дым в беспокойную московскую ночь. — Ты хочешь правду, тебя утешить, поддержать или вернуть с небес на землю?

— Правду, Паш.

— Скорее всего, нет. И дело не в тебе. Ты красивая девушка, Яна. Только этого мало.

— Паршивый характер?

— Ты не сможешь притворяться. Есть шанс, что ты влюбишься по заказу?

Я вздохнула:

— Мне есть, что терять.

— Ладно. Значит, будем искать тебе мужа.

— Будем? — Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле.

— Я не в восторге от пари, но если ты так решила, я помогу. И Митя тоже.

— Па-а-аш… — расчувствовалась я.

— С соплями не ко мне. Митьке будешь плакаться. Договорились?

— Ага. Ой, то есть, я без соплей. Но ведь шанс есть?

— Есть, — согласился он. — Удача нахрап любит. Ты помнишь, что я с завтрашнего дня в отпуске?

Э-э-э… Да?

— Да, ты говорил.

— Проси у Абрамовой отпуск. Во-первых, ей самой не захочется, чтобы ты ей глаза мозолила в офисе. Во-вторых, как ты будешь искать мужа на работе? Ставь условие, не бойся. Она сама на крючке этого пари.

— Хорошо. Слушай, я вспомнила… Ты же собирался уезжать?

— А вот об этом завтра поговорим. Приходи после того, как закончишь с Абрамовой.

— Ладно. Спасибо, Паш.

Я так и не уснула той ночью, но на душе стало спокойнее.

К подписанию соглашения Абрамова подготовилась основательно. Пашка прав, она воодушевилась возможностью отобрать у меня проект. Такое впечатление, что ее консультировал юрист. Кто знает, может, у нее любовники на все случаи жизни?

Я внимательно изучила документ, поставила подпись. Абрамова тоже подмахнула соглашение и отдала мне один из двух экземпляров.

— Надеюсь на твое благоразумие, — сказала она.

— А я на ваше. Потому что если что, я молчать не буду.

— Даже не сомневаюсь.

На работу я зашла, чтобы оформить отпуск. Пашка и тут не ошибся, мне его дали без проблем. Срок действия пари тоже был оговорен, и так получалось, что к концу отпуска я должна найти мужа.

— Подписала? — строго спросил Пашка, едва я переступила порог его квартиры.

— Ага.

— Трындец, — прокомментировал он. — До последнего надеялся, что ты одумаешься.

Я развела руками.

— Покажи, — потребовал он.

Мити дома не было. Пока Пашка изучал соглашение, я грызла орешки, таская их из вазочки на столе. Чтение сопровождалось междометьями и идиомами, но я только хмыкала… и грызла. Орешки хорошо успокаивали.

— Ладно, мы еще повоюем, — пробурчал Пашка. — Это я тебе не верну. У меня целее будет.

— Да пожалуйста. Ты о чем поговорить хотел?

— Ты где мужа искать собираешься, невеста?

— Эм… В клубах? В ресторанах…

— Так я и думал. В клубы бездельники ходят, в ресторанах все уже заняты.

— А куда же тогда идти? — растерялась я.

— Есть масса вариантов: частные клубы, спортивные мероприятия, закрытые вечеринки. Но это все дорого… У меня есть предложение. В столице полно охотниц за мужьями. Здесь все мужчины пуганые и настороже. Жениха надо брать тепленьким, в расслабленном состоянии.

— Это где они такие? В бане?

— В бане тоже вариант. Но я о курорте.

— Ага. А это не дорого?

— Смотря где. Есть бюджетные варианты.

— Например?

— Например, Кисловодск. Там шикарные санатории, где лечатся богатенькие папики. И квартиры, которые сдают простым смертным.

— А Кисловодск — это…

— Кавказские минеральные воды. Нарзан. Яна, ты географию учила?

— Учила. В школе. Ты думаешь, я там быстрее найду мужа?

— Там и местные есть. Абрамова местожительство жениха не оговаривала. Короче! Мы едем в Кисловодск. Ты едешь с нами.

— Э-э-э…

— Ты же не хочешь, чтобы мы с Митей отменили поездку? — привел убойный аргумент Пашка.

И что мне оставалось делать, когда за меня уже все решили?

06. Чужая душа — потёмки

Пашка не оставил мне выбора, поставив перед фактом. И правильно сделал. Кураж проходил, суровая реальность наступала на пятки. Наверное, если бы я осталась с проблемой один на один, то уже к вечеру начала бы биться головой о клавиатуру, сожалея о содеянном. Но Пашка вцепился в меня, как клещ, и времени на самоуничижение у меня не было.

Первым делом мы поехали за билетом.

— Почему не по интернету? — ныла я. — А если билетов нет вообще?

Август. Жара. Пробка. Машина без кондиционера. Не лучшая комбинация для хорошего настроения.

— Билет у меня, — терпеливо объяснил Пашка. — Мы купе выкупили, чтобы никого не подсаживали. Но обменять билет на твое имя нельзя, надо продать и быстро купить.

— Зачем вам с Митей четырехместное купе? — недоумевала я. — Взяли бы сразу двушку в спальном вагоне.

— Нас трое. Теперь с тобой четверо.

— Трое?!

— Да, с нами едет Митина сестра.

— У него есть сестра?

— У него еще есть мама и папа. Яна, может, водички?

Да, вопросы у меня действительно глупые. Почему у Мити не может быть сестры? Просто я почти ничего о нем не знаю. Пашка, кстати, тоже не любит откровенничать. Мы разговариваем об играх, о программах, о скриптах… О чем угодно, только не о личном.

— А у тебя есть сестра или брат? — спросила я.

Он отрицательно покачал головой и сменил тему разговора.

— Ты путешествовала на поезде?

— В детстве. Мама возила меня на море. А почему не самолетом?

— Аэропорт в Минводах, потом все равно или на электричке, или на такси. На поезде удобно — сутки в приятной компании пролетят незаметно.

— А там вайфай есть?

— О, Яна… — Он засмеялся. — Там нет вайфая. И ноута там тоже не будет. И даже планшет ты оставишь дома.

— Э-э-э… Серьезно?!

— Еще как. У нас такой уговор — это отдых, а не переезд в другой город с работой.

— Да я сдохну без ноута!

— Это только так кажется.

— Нет.

— Да. И это не обсуждается.

Пашка не хотел ничего обсуждать. После того, как я купила его же билет, мы поехали в салон красоты, где меня ждал Митя. Мне было велено сидеть молча, мол, он лучше знает, что надо изменить.

Митя что-то обсуждал со стилистом, но я понимала только отдельные слова, поэтому решила не заморачиваться. Во-первых, хуже не будет. Во-вторых, если и будет, то все равно моего мнения никто спрашивать не собирается. В итоге меня еще и от зеркала отвернули, чтобы я ничего не видела! И телефон отобрали.

Пока стилист Артур колдовал над моими волосами, я смотрела на Пашку, который пил кофе, и пыталась по выражению его лица угадать, что происходит. Он сразу об этом догадался и корчил рожи, сбивая меня с толку. Щелкали ножницы, Пашка делал круглые глаза, я представляла себя с короткой стрижкой и мысленно падала в обморок.

В принципе, перемены — не так уж и плохо. Я давно махнула на себя рукой: волосы легко завязать в хвост, одежда должна быть удобной, вот и все премудрости. Да и зачем наряжаться? Ради себя — лень. Радость я испытывала, бродя по магазинчикам Савеловского рынка в поисках нужных железочек, плат, карт и тому подобной чепухи, милой сердцу любого айтишника. У меня там и ребята знакомые были. Они могли достать все, что угодно, и делали мне скидку, как «своей».

В модных брендах я разбиралась примерно так же, как Бузова в IT-технологиях, и ничуть не переживала по этому поводу.

— Куколка, ты готова? — спросил Митя, когда Артур закончил терзать мои волосы и выключил фен.

— К нервному потрясению? — пробурчала я. — Нет. У вас тут валерьянка клиентам предусмотрена?

— Она шутит, — пояснил Митя.

Видимо, Артуру еще не приходилось стричь таких упоротых клиентов, как я.

Я посмотрела на Пашку. Он показал мне два больших пальца и закатил глаза.

— Ладно, готова, — смирилась я. — Обещаю вести себя прилично.

Пока кресло разворачивали к зеркалу, я зажмурилась. Потом медленно разлепила один глаз и увидела отражение бледного Артура. Зря Митя его не предупредил, что у меня полная черепушка тараканов. Пожалев стилиста, который старался, я открыла оба глаза.

Не могу сказать, что я онемела от восторга. Скорее, от радости, что все не так уж и плохо, вернее, даже отлично. Артур немного убрал длину, выделил отдельные пряди, придал волосам объем… и все. Но выглядеть я стала лучше, факт. Интереснее, что ли?

— Куколка, скажи что-нибудь, — попросил Митя.

— Спасибо, мне очень нравится. — Вежливо улыбнулась я.

Бедняга Артур, наконец-то, смог выдохнуть.

Заплатить за стрижку мне не дали.

— Это подарок, — сказал Пашка. — И это не обсуждается.

Митя тоже не хотел ничего обсуждать.

— Завтра мы идем по магазинам, покупать тебе наряды на отдых, — заявил он. — Ты можешь остаться у нас с ночевкой?

— Зачем? — удивилась я.

— Я поработал бы с тобой вечером, прикинул варианты.

Я хотела ляпнуть, что оставлю ему фотографию или даже видеозапись для вдохновения, но вовремя прикусила язык. Если раньше я воспринимала Митю, как приложение к Пашке, то теперь это не так. Да, он не разбирался в программировании, зато был профессионалом в своем деле. А еще мне нравилась его доброта. Митя принял меня, как Пашкиного друга, без всяких объяснений. Так что обижать его так же зашкварно, как Пашку.

— И завтра чем раньше начнем, тем лучше, — добавил Митя, потому что я молчала. — Тебя нужно одевать с нуля.

— Все так запущено? — вырвалось у меня.

— Мне нравится работать с такими, как ты, Яна, — тепло улыбнулся он. — Восторг от преображения окупает все затраты.

— Он себя Пигмалионом чувствует, — пояснил Пашка, — выруливая на проспект. — И в куклы в детстве не наигрался. Поэтому вы все у него куколки.

— Ты чего такой злой? — обиделась я за Митю. — Он же твой друг.

— Паша ревнует, — отмахнулся Митя. — Ян, не обращай внимания.

Ревнует? Э, нет! Мы так не договаривались.

— Паш, ты ревнуешь? Почему? — Я и не думала успокаиваться.

Пашка что-то процедил сквозь зубы, а потом посоветовал мне не лезть под руку, когда он ведет машину.

— Я позвоню маме, предупрежу, что не приду ночевать, — сказала я. — Только я есть хочу, а орешков больше нет. Закажем пиццу или роллы?

— Митя ужин приготовит.

Пашка все еще злился, и я не могла понять, что происходит. Вроде бы недавно все было отлично. Я прокручивала в голове все, о чем мы говорили. Я зря не отказалась от подарка? Нет, он не стал бы предлагать, если бы не хотел. Митя пригласил меня переночевать, не посоветовавшись с Пашкой? О, наверное, у него планы на вечер! Точно. Первый день отпуска, а я выношу им мозг с пятницы, пора бы и честь знать.

— Мить, я тут вспомнила… — промямлила я. И решила, что не буду врать. — Паш, высади меня у метро.

— Яна, ты передумала? — удивился Митя.

— Да, передумала. Завтра я приеду пораньше, если хочешь.

Митя выразительно посмотрел на Пашку. Тот сжал челюсти и крепче вцепился в руль. И у метро не остановился, хотя мы как раз проезжали мимо станции. Я молчала, чтобы «не лезть под руку».

Так мы и доехали до Пашкиного дома.

— Это глупо, — сказал Митя, как только Пашка припарковал машину.

— Значит, я дурак, — отрезал Пашка.

Между ребятами назревала ссора, и чувствовала себя лишней и, к тому же, виноватой. И чего злиться и ругаться, если проблема решается просто?

— Спасибо, Митя. — Я сидела позади и привстала, чтобы дотянуться до него и чмокнуть в щеку. — Спасибо, Пашка.

И ему достался поцелуй, хотя он дернулся, едва я коснулась его щеки. Неужели противно? Надо запомнить и больше так не делать.

— Мить, скинь мне потом сообщение, к какому времени подойти, — попросила я и открыла дверцу.

— Яна, стой! — рыкнули они хором.

Только я все равно вышла, оставив из одних. Не представляю, как мы вместе поедем отпуск? Еще и с Митиной сестрой. Или к сестре Пашка не ревнует? Наверное, мне надо проявлять больше такта, ведь они пара.

Черт, как все сложно… Я навязалась… определенно навязалась…

— Яна! Яна, подожди! — Пашка догнал меня уже на улице. — Янка, не уходи. Пожалуйста.

Он перегородил мне дорогу. Его виноватый взгляд только усилил чувство неловкости.

— Паш, все хорошо. Извини, я просто сразу не догадалась.

— Ты не догадалась, — заявил он. — Это я не догадался, что ты так подумаешь.

— Мы точно говорим об одном и том же? — улыбнулась я.

— Ты подумала, что я хочу потрахаться, — без обиняков заявил он. — И не хочешь нам мешать. А это не так. Мы точно говорим об одном и том же.

— Можно и без подробностей.

Я не ханжа, но некоторые вещи предпочитаю не обсуждать в принципе.

— Если вернешься, я объясню, в чем дело. Хотя мне стыдно об этом говорить.

Здравый смысл подсказывал, что надо идти домой. Любопытство подзуживало остаться и узнать, чего может стыдиться Пашка. Я выбрала компромисс.

— Паш, я съезжу домой, потом вернусь к вам. Маме надо сказать о поездке не по телефону. И ноут хочу взять, показать тебе кое-что. Я для одной локации бафф придумала. Обсудим?

Мне показалось, что на его лице промелькнуло облегчение.

— Я отвезу, — предложил он.

— Нет, на метро получится быстрее.

— Но ты точно вернешься?

— Иди ужин готовь, — хмыкнула я. — Вернусь. Голодная и злая.

И любопытная, а как же!

07. Доброе братство милее богатства

У меня чудесная мама. Отца я никогда не видела, он исчез еще до моего рождения. Они не были женаты, поэтому у меня мамина фамилия и отчество по имени деда. Да, я ничего не знаю о своем папаше, и не страдаю по этому поводу. Нам с мамой хорошо вдвоем.

Она операционная медсестра, и ее суточные дежурства приучили меня к самостоятельности с раннего возраста. Да и мама привыкла, к тому, что я обхожусь без ее контроля, и никогда не лезла в мою личную жизнь. Хотя сокрушалась, что я живу в виртуальном мире, игнорируя живых людей.

Стоит ли говорить о том, как она обрадовалась, увидев мою новую стрижку и узнав, что я еду в отпуск с друзьями?

Единственное, что меня угнетало — это то, что мама считала Пашку моим парнем. Открыто говорить о том, что он гей, я не могла, а намеков она не понимала.

— Мы просто друзья, — твердила я.

— Ты же у него ночуешь, — возражала она.

— Ну и что? Мы не занимаемся сексом.

— Доча, мне неинтересно, чем вы там занимаетесь. Не удивлюсь, если в играх своих зависаете.

А где же еще, мама! Ах, да… Не только играем, но и придумываем. А теперь вот и в отпуск едем вместе, потому что он со своим парнем помогает мне выиграть пари, о котором тебе лучше не знать.

Я вообще предпочитала говорить маме правду. В крайнем случае, недоговаривать, потому что меньше знает — крепче спит.

— Я у Пашки переночую. Завтра с утра пробегусь по магазинам, от него удобнее.

— Опять железки…

— Нет, хочу в отпуск что-нибудь приличное купить, из вещей.

И зачем я это сказала? Мама тут же полезла в заначку.

— Я тебе на подарок отложила. Купи себе что-нибудь красивое и дорогое!

У меня скоро днюха, а я и забыла. Отбиться не удалось, пришлось брать. И пирог, который мама испекла к ужину — тоже. На фразе «Ой, у меня там еще котлетки остались» я сбежала. Думаю, Пашка и Митя не обидятся, что я оставила их без маминых котлет.

Обратно я не сильно спешила, хотя устала и проголодалась. Что бы там Пашка не говорил, пусть побудут вдвоем. По дороге зашла в магазинчик, купила пахлавы, Пашка уважает восточные сладости. Подумала и настучала ему сообщение:

«Что Митя любит из вкусненького?»

Ответ пришел незамедлительно:

«Рррр!»

«Этого в магазине нет».

«Мы тебя ждем!»

«Чем быстрее напишешь, тем быстрее я вернусь».

«Шоколад».

Вот сразу бы так! Купила еще и коробку шоколадных конфет, почувствовала себя спокойнее. Теперь я не просто назойливый гость, а гость с гостинцами.

Пашка ждал меня на пороге и затащил в квартиру чуть ли ни за шиворот.

— Где тебя носит? Я есть хочу!

— Я с собой еду не уносила, — возразила я, с трудом сдерживая смех.

Просто представила, как хозяйственный Митя отгоняет Пашку от стола, размахивая кухонным полотенцем. А еще приятно, что меня ждали. Это вам не «Там на кухне, на сковородке…», не отрываясь от монитора.

— Р-р-р! — Пашка отобрал у меня сумку.

— Осторожно, там пирог.

— Пирог? — Он застыл на пороге кухни. — Ты еще пирог пекла?!

— Не я, мама, — успокоила я его. — Не отравитесь.

Между прочим, прецедент был. Травить не травила, но как-то Пашка болел, я заскочила его проведать. Митя тогда уехал по делам в другой город, и Пашка попросил сделать ему чай с малиной. Замороженную ягоду я нашла в холодильнике, залила ее кипятком, а вместо сахара добавила соль. Баночки, подписанные правильно, просто стояли рядом. Мне потом еще долго этот случай припоминали.

— О-о-о… Мы ее тут ждем, а она по магазинам шляется… — Доносилось с кухни, когда я мыла руки в ванной комнате. — О-о-о… Пирог! Митя, режь. Янка! Мы утонем, а ты будешь виновата!

— Чего это вы утонете? — поинтересовалась я, заходя на кухню.

— В слюне захлебнемся! Садись. Давай, дуй на свое место.

Свое место? Это уголок, который я облюбовала на уютном кухонном диванчике? Какая прелесть!

Митя приготовил пасту с морепродуктами, и мы уплетали ее вприкуску с капустным пирогом. А сверху отполировали все чаем и сладостями: я стащила у ребят и пахлавы, и конфет.

— Кошмар, — сказал Митя после ужина. — Я потолстею. Надо садиться на диету.

— Я не собака, на кости не бросаюсь, — заметил Пашка.

— Ребят, вы такие хорошие, — умилилась я, растекаясь по дивану.

— Ты ей чего в чай плеснул? — всполошился Пашка. — Она окосела или придуривается?

— Придуривается, — вздохнул Митя. — Ладно, вы идите, я тут посуду помою.

— Чего это? — возразила я. — Давай лучше я, ты же готовил.

— А ты вкусняшки принесла.

Мы с Митей синхронно посмотрели на Пашку.

— Двое на одного? — возмутился он, но тут же махнул рукой. — Ай, идите отсюда. Оба! Мить, у тебя есть время, пока я мою посуду. Потом я заберу Яну.

Надо же, я тут нарасхват. Впрочем, я же приехала с ночевкой по просьбе Мити. Даже интересно, что он будет делать.

Сначала меня поставили посередине комнаты и ходили кругами, задумчиво покусывая губы. Потом поставили к стенке, велели стоять смирно, пощелкали фотоаппаратом.

— Мить, а зачем это? — поинтересовалась я.

— Хочу с цветом поиграть. У меня есть программа, как игра, где можно менять элементы одежды, цвета… Помнишь, в детстве такие куколки были, картонные, а к ним комплект одежды из бумаги?

— Я в куклы не играла.

Он смущенно улыбнулся.

— Паша программу по моим параметрам писал, для работы бывает полезно, когда у клиента нет времени на долгие примерки. Тебе навряд ли понравится торчать целый день в магазине, поэтому я хочу подобрать все заранее.

— Ой, Митя, — перебила я. — Прости, но я сразу скажу. У меня ограниченный бюджет. — Я назвала сумму. — Не планируй ничего сверх этого, пожалуйста.

— Знаешь, я с некоторыми брендами сотрудничаю… — Он сел за стол и открыл ноут, избегая моего взгляда. — И у меня бонус, могу кое-что брать бесплатно.

— Не убедительно. — Я тут же раскусила обман.

— А в подарок от меня ты ничего не примешь? — с вызовом спросил он.

Ой, нет. Где-то я уже слышала эти обиженные нотки. Не от Пашки ли?

— Примет, — спокойно произнес Пашка, появляясь в комнате. — У нее днюха скоро, уболтаем.

И этот туда же!

— Ребята, имейте совесть. Я вам все же не кукла.

— Ладно, я понял, — вздохнул Митя. — Уложимся в твой бюджет.

— Ты все? — спросил у него Пашка.

— Нет. Но идите пока, потом я, может, еще… — Он не договорил, защелкал мышкой, вынул флешку из фотоаппарата.

— Все. Отключился, — прокомментировал Пашка и добавил, посмотрев на меня: — Такой же фанатик, как ты. Только в другой сфере.

— Как будто ты не такой, — засмеялась я. — А ты обещал…

— Я помню, — кивнул он. — Пойдем на кухню, не будем ему мешать.

Судя по тому, как портилось его настроение, выполнять обещание Пашка не хотел. Он ничего такого не говорил, не злился, но мрачнел на глазах, буквально каменел лицом. И мне стало его жаль.

— Паш, расслабься, — попросила я, вновь устроившись на любимом диване. — Не хочешь — не надо. Давай просто забудем. Может, лучше об игре?

Он сел напротив и нахмурился, сведя брови в линию.

— Нет, Ян. Давай закончим. Я не хочу, чтобы ты воображала невесть что, если меня снова занесет. А еще сильнее не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой или, того хуже, лишней.

Мля, не нравится мне такое начало. Не люблю я все эти психологические изыскания и откровенные разговоры, ни к чему хорошему это обычно не приводит. Мама говорит, что мне не хватает чуткости, но она ошибается.

— Мне, правда, неловко, — продолжал Пашка. — Чтобы ты поняла, я должен кое-что рассказать. Прости, что гружу этим…

— Так, хватит! — Я хлопнула ладонью по столу. — Прекрати. Я не хрустальная ваза, а твой друг. Ты же сам сказал, что это так! Поэтому просто скажи, как есть, и все.

— Яна… ну ты, как всегда… — пробормотал он.

— Резкая и колючая? — фыркнула я. — Есть вещи, которые не меняются. Я и в платьице останусь кактусом, Митя зря старается. Паш, не томи, а?

— Я тебя приревновал, — выдавил он. — К Мите.

— Э-э-э… — Попробуй тут, не зависни. Это ж никакой процессор не выдержит. — Может, немного наоборот? Его ко мне?

— У тебя все сводится к сексу.

О, а вот и упреки пошли.

— Но есть же и другие отношения, — добавил он.

— Например, дружба? — уточнила я. — Паш, ты не очумел? Это как в детском саду? Дружи со мной, у меня конфета есть?

Как обычно, разозлившись, я высказалась, а потом пожалела о несдержанности. Пашке и так тяжело об этом говорить, и навряд ли дело в обычной ревности к другу, он не такой.

Пашка молча сверлил взглядом стенку за моим плечом. Так и знала, что добром это не кончится!

— Паш, я иногда жалею, что ты не мой брат, — вырвалось у меня. Это абсолютная правда, но открывать ее я не собиралась. И не иногда я жалею, а часто. — Я как будто чувствую родство… Черт! Это ты виноват! — сорвалась я, заметив, что он побледнел. — Не хотела вываливать это на тебя. Забудь. И вообще, давай сделаем вид, что ничего этого не было.

— Мою мать лишили родительских прав, — медленно произнес Пашка. — После того, как по ее вине погибла моя младшая сестра. Она опрокинула на себя ведро с кипятком, практически сварилась заживо. В два года. — Он с трудом выталкивал из себя слова, а я забыла, как дышать, внезапно чувствуя его боль, как свою. — Мать пила, ей было не до нас. За сестренкой я смотрел, но тогда… был в школе… — Он перевел дыхание. — Яна, я не сумасшедший и не одержимый. Я давно это пережил. И никогда ни в ком не видел сестру. И ты — не она, не заменитель. И все же ты мне, как сестра. Больше, чем друг. Понимаешь?

Трындец. Да я о таком и мечтать не могла! Даже дружба с Пашкой стала подарком. А быть ему названной сестрой… Да это фантастика!

Я ущипнула себя за руку и только потом спросила:

— А при чем тут ревность к Мите?

— Другом я готов делиться, а сестрой — нет, — набычился Пашка. — У него своя есть. И целая армия поклонниц-куколок. Я испугался, что ты станешь одной из них.

Я выразительно на него посмотрела и постучала пальцем по лбу.

— Это было временное помешательство, — признался он. — Больше не повториться.

— Да уж, пожалуйста! А если я жениха найду, ты его так же приревнуешь?

— Жениху вообще ноги вырву…

— За что?!

— Превентивно.

— Так, я никуда с вами не еду.

— Ян, ну я ж шучу.

И это без тени улыбки на лице. Впрочем, я понимала, что ему не до смеха. У самой щипало в глазах. Я не бесчувственная, просто не люблю эмоции напоказ. Обнять бы его сейчас, но нельзя. Я помню, как его передернуло от поцелуя.

— Ян, ты чего? — испугался вдруг Пашка.

— Чего? — не поняла я.

— Плачешь…

— Я?!

Провела ладонью по щеке — точно, мокрая. У-у-у… Позорище. А Пашка уже протиснулся ко мне на диван, сел рядом и неловко обнял.

— Прости.

— Я тебе сама ноги вырву, — пообещала я, всхлипывая.

— За что?

— А чего ты, как неродной? «Прости», «я не хотел». Правильно сделал, что сказал. Я всегда мечтала о старшем брате. А на слезы не обращай внимания, я все же не картонная куколка, а живой человек. Со мной и не такое бывает.

— Ян, меня жалеть не надо. Мне повезло, я не в детдоме вырос. Меня усыновили, почти сразу, очень хорошие люди. Вырастили, воспитали, дали образование. Квартиру вот подарили.

— А где твои родители?

— Они за границей живут, в Европе.

Мне хотелось спросить, что с биологической матерью, но не решилась. Пашка сам ответил:

— Я не уверен, что простил мать за сестру. Ей уже все равно, она умерла давно. Спилась.

— А Митя…

— Знает, конечно, — кивнул он. — Теперь и ты знаешь.

— Паш, ты только не ревнуй больше, хорошо? Я вас обоих люблю, но Митя друг, а ты — родственная душа.

— О, я запомню. — Он помолчал и спросил: — Яна, все хорошо?

— Все замечательно. А давай погамаем[1]? На пару?

— Хочется убивать? — хмыкнул он.

— Да-а-а!

— Давай. Иди, подключайся. А я покурю и приду.

— Паша! Мне не нравится, что ты куришь.

— О, нет… Еще один воспитатель на мою голову, — простонал Пашка.

— Я серьезно.

— Мне не нравится, что ты пьешь.

— Да это случилось один-единственный раз!

— Угу…

Я благоразумно заткнулась и отправилась подключать к сети ноут. Ничего, я Пашке постепенно мозг проем насчет курева, не все сразу.

Старшие братья — такая морока!

[1] Гамать — играть.

08. Чего не знаешь, туда и тянет

Митя — это чудо. Честное слово, мне хотелось затискать его и зацеловать, исключительно за профессионализм. Я настроилась на скучный и нудный день в примерочных, была уверена, что придется превратиться в «ванильку», и уговаривала себя, что это временно. Но Митя предусмотрел и учел все! Даже мои вкусы и предпочтения.

Пашка подвез нас до торгового центра и умотал по делам. Митя уверенно водил меня по магазинчикам, сразу отбирал нужные вещи и отправлял в примерочную. Кстати, его везде узнавали и бегали вокруг меня, как будто я — вип-клиентка. Но не это главное. Митя не пытался вылепить из меня пай-девочку в розовых рюшах.

Я мерила брючки и шорты, топы и рубашки, и все сидело так, как будто сшито специально на меня. На мой неискушенный взгляд, в обновках я становилась привлекательнее. О, у меня плоский животик и красивый изгиб плеча? О, и ноги длинные и даже стройные? Я не считала себя уродиной, просто не понимала, что красоту можно подчеркивать.

Митя выбрал только одно платье, в спортивном стиле, и один сарафан.

— На юге жарко, куколка, — пояснил он. — Сюда еще хорошо льняную шляпку, но ее мы купим на месте. Там лучше выбор.

Как будто в Москве сейчас прохладно. В торговом центре, правда, работают кондиционеры, но стоит выйти на улицу, и попадаешь в раскаленный воздух с запахом расплавленного асфальта. В Кисловодске еще жарче?

Я давно не ездила в отпуск. Вообще, никогда. В детстве мама возила меня на море, еще я отдыхала летом в детском лагере в Подмосковье. По большому счету, мне все равно, куда ехать. Но почему Кисловодск? У Пашки родители в Европе, Митя прилично зарабатывает. Моря в Кисловодске нет, я погуглила. И вообще, это курорт не для молодежи. Прикольно, конечно… Но почему?

Об этом я размышляла, пока Митя выбирал мне обувь. Черт! А в этом что-то есть… Опять же, я не шарахалась от мужского внимания, просто меня им не баловали. Ладно, я сама не провоцировала. И все же… Красивый парень, обувающий мою ножку в туфельку — это нечто! Если забыть, что это Митя, который друг. Я ловила на себе косые завистливые взгляды посетительниц магазина и счастливо улыбалась.

— Боюсь представить, о чем ты думаешь, — заметил Митя, когда я оплатила на кассе симпатичные и очень удобные балетки. — Тебе идет улыбка, но я ее нечасто вижу.

— Угадай, — предложила я.

— М-м-м… Представляешь, как нарисуешь персонажа, похожего на меня, а потом убьешь его с особой жестокостью?

— Тьфу на тебя! Прям вылитый Пашка.

— Так с кем поведешься, — рассмеялся он.

— Ой, не надо. Кстати, не угадал. А теперь куда?

— Давай перекусим? Кофе, мороженое? Я угощаю. Паша подъедет через час, подбросим тебя до дома.

Я окинула взглядом пакеты, которые нес Митя. Вроде бы покупок немного, но в метро с ними не сунешься. Заводить разговор о такси бесполезно, ребята обидятся.

— Хорошо, пойдем в кафе. Только угощаю я. И не возражай! Я хочу хоть как-то отблагодарить тебя за помощь.

— Куколка, ты отблагодаришь, если будешь носить эти вещи.

— Буду, — согласилась я. — И мороженым угощу. Шоколадное, да?

Мы устроились в кафе и сделали заказ. С Митей мне было так же легко, как и с Пашкой. Особенно теперь, когда он перестал читать лекции о том, как должна выглядеть девушка. Если бы я знала, что он подберет мне вещи, в которых я чувствую себя комфортно, то давно согласилась бы сменить гардероб. Тут, как говорится, сама виновата.

— Так почему ты улыбалась? — спросил Митя. — Или это секрет?

— Не поверишь, ловила кайф, когда мне все завидовали.

— Завидовали?

— Да-а-а! Ты такой красивый, стильный, и у моих ног.

— Эм-м-м…

Я засмеялась, заметив его смущение:

— Мить, не пугайся, ничего такого. Мне просто понравилось делать с тобой покупки. Спасибо.

Я накрыла ладонью кисть его руки, слегка сжала пальцы. Он не шарахался от прикосновений, как Пашка, впрочем, я их не сравнивала. Мне хорошо с обоими, они меня не делят, и это замечательно.

— Куколка, я купил бы тебе еще одно платьице… — Смущался Митя очаровательно. Ему шел легкий румянец. — В подарок. Оно такое… необыкновенное. Специально для тебя.

Свой бюджет я уже исчерпала, все верно.

— Митя, мне неловко, — призналась я. — С одной стороны, ты просишь меня принять подарок, а я вроде как ворочу нос, а с другой, я навряд ли смогу отплатить тебе тем же. Я фактически безработная, если не выиграю это пари.

— А платье поможет тебе выиграть, — просиял Митя. — И что значит «отплатить»? Это же подарок.

— При одном условии, — сдалась я. — Нет, при двух. Первое — это действительно подарок ко дню рождения, и других не будет. Второе — не зови меня куколкой.

Судя по кислому выражению лица, условия ему не понравились.

— Хорошо, постараюсь не звать куколкой, — вздохнул он. — А что тебя обижает?

Ага, значит, еще подарки планируются. Наконец-то принесли мороженое и кофе. Я дождалась, когда официантка отойдет от столика и ответила:

— Куколок у тебя много, а я одна.

— А-а-а…

— Ага.

— Яна, прости, пожалуйста. Я не думал, что это так…

Ой, мама! А ведь он действительно расстроился чуть ли ни до слез. У-у-у… Вот у кого Пашка рефлексировать научился. Вот точно, с кем поведешься.

— Митя, не так! Просто немного неприятно, потому что я не твоя клиентка. Вернее, твоя, но не такая же, как все. А еще я эгоистичный и колючий кактус, и говорю, как есть. Если мы друзья, пожалуйста, прекращай извиняться. И вообще…

Я многозначительно замолчала.

— Что? — Митя не выдержал паузы.

— У тебя мороженое стынет и кофе тает, — фыркнула я.

Он наконец-то улыбнулся.

— Мить, а как зовут твою сестру? — поинтересовалась я, меняя тему разговора.

— Аля. — Митя моргнул, взмахнув густыми ресницами. — Александра.

Я молчала, ожидая продолжение. Навряд ли он не понял намек, я не скрывала своего любопытства.

— Яна, я с удовольствием познакомил бы вас до поездки, но не могу.

По спине побежали мурашки. Знакомый взгляд. Такой же, как у Пашки во время откровенного разговора: ясный, твердый, но грустный. Каких демонов я разбудила?

— Я не прошу знакомить.

Я повела плечом, старательно изображая равнодушие.

— Али нет в городе, — добавил Митя. — Она с сыном на даче у родителей, вернется в день отъезда. Яна, она хорошая… нормальная… — Он искал подходящее слово, словно хотел успокоить мою паранойю. — Адекватная.

— Митя, прекрати! — вырвалось у меня. — Это я навязалась в попутчики, а не наоборот. Если я и переживаю, то вовсе не из-за того, что мне не понравится твоя сестра. Я боюсь, что испорчу ей отдых своим присутствием.

Лицо у Мити вытянулось, в глазах мелькнуло недоумение, которое тут же сменилось возмущением.

— Яна! Ты не можешь ничего испортить! Мы все рады твоей компании, и Аля тоже. Да, я с ней говорил. И, между прочим, она обрадовалась, потому что так даже лучше… — Митя осекся и сник.

— Лучше? — переспросила я.

— Ну… — Он смущенно отвернулся. — Два мужика, путешествующих вместе…

Ой, мля! Я, как обычно, думаю только о себе. Все время забываю, как у нас относятся к геям. Да еще на Кавказе!

— С сестрой проще… — выдавил Митя. — Все думают, что они с Пашкой — пара.

— А я вполне сойду за твою девушку, — кивнула я.

— Тебя это обижает, — вздохнул он.

— Ничуть, — возразила я. — Вы пригласили меня не для прикрытия. Но, Мить…

Не уверена, что мое любопытство уместно.

— Спрашивай, — разрешил он.

— Почему Кисловодск? В Европе вам было бы спокойнее. Ведь проблема не в деньгах?

— Не в деньгах. — Митя кивнул. — В Европу мы можем съездить вдвоем, а сейчас я везу сестру отдыхать туда, куда она хочет. Паша с нами, за компанию.

— Ты хороший брат, Митя.

Я искренне считала, что делаю ему комплимент, однако Митю передернуло, как будто он услышал гадость. Что опять не так?

— Яна, мне неудобно, но… — начал было он, но замолчал.

Вот и гадай, в каком месте ему неудобно. Чего он хочет? Чтобы я заткнулась или, наоборот, выслушала его признания? Не уверена, что хорошо разбираюсь в людях и невербальных знаках, но интуиция подсказывала мне, что Мите неудобно грузить меня своими проблемами, но хочется рассказать что-то важное.

— Митенька, — произнесла я нарочито сладким голосом. Как обычно, самое простое — спрятаться за маской сарказма. — Кайся, Митенька, самое время. Выслушаю и отпущу все грехи.

К моему облегчению, Митя не обиделся, а рассмеялся.

— Да, я понимаю, почему Пашка к тебе привязался, — сказал он. — Вы очень похожи. Ты права, я хочу кое-что тебе рассказать. И лучше сейчас, до поездки. Не знал, как начать.

— С начала, — посоветовала я. — Или как-нибудь. Но, Мить, я тебя люблю и без всяких признаний. Ты же понимаешь, правда?

Вроде бы все правильно: если хочешь, выслушаю и помогу, нет — ни к чему удовлетворять мое любопытство. Уверена, что Митя понял меня правильно.

— У меня есть сын, — сказал он. — Но его матерью считается Аля.

09. Будь друг, да не вдруг

Я поперхнулась мороженым. Сын?! У Мити есть сын? И его сестра… мать сына?

— Вы неродные? — пробормотала я. — С сестрой?

— Нет, ты не так поняла, — терпеливо пояснил Митя. — Я — отец, но Аля — не мать. Она мать по документам, а я… вроде как, дядя.

Трындец! Я осторожно перевела дыхание. Это соревнование, что ли? Кто успешнее выбьет из меня дух? У ребят столько скелетов в шкафу, что впору открывать прокат для студентов медицинского института.

— Может, еще кофе? — спросил Митя.

Я кивнула, все еще не в силах произнести ни слова. Он не стал звать официанта, сам отправился к барной стойке. Может, и к лучшему, я хоть немного приду в себя.

Вот зачем он мне это сказал?!

Ну да… Сама же напросилась.

«Не будь эгоисткой, Яна!» — разозлилась я. Митя понимает, что мне нет дела до его семьи, но мы едем отдыхать вместе с Алей, и, вероятно, им обоим… Нет, всем троим: Пашка, конечно же, в курсе. Да, всем троим будет некомфортно таится от меня. Разговаривать, следя за тем, чтобы не ляпнуть лишнего — то еще удовольствие. Мите неудобно, что он грузит меня своими проблемами, это же заметно.

Он вернулся с чашкой капучино и пирожным. Хочет задобрить сладеньким?

Я схватила чашку обеими руками и отпила кофе, пачкая губы в пене. Митя сел напротив, на свое место, взглянул на меня виновато и опустил голову. Пашка тоже не спешил с откровениями, и кто знает, признался бы хоть в чем-то, если бы его не переклинило.

— Мить, прости! — вырвалось у меня.

Между прочим, вполне искренне, но он понял по-своему, уставился на меня ошарашено. Его лицо исказилось как будто от боли, но он быстро взял себя в руки.

— Это ты прости, куколка. — Вежливый ответ ударил наотмашь. — Я думал, так будет лучше.

— Митя! — Я чуть не запустила в него пирожным, но вовремя остановилась. — Я похожа на стерву?

Он растерянно моргнул.

— Нет… Яна, ты чего?

— Тогда какого черта? — Я не скрывала злости. — Я прошу прощения за свою дурацкую реакцию, а ты обзываешь меня куколкой!

— Ох… — Он округлил глаза. — Ты… обиделась?

На Митю было больно смотреть, но я не собиралась идти на поводу у его заблудившихся эмоций.

— Да, — ответила я честно. — Потому что ты боишься напрячь меня своим секретом. И нет, если речь идет о твоей семье. Расскажи мне… все, что сочтешь нужным. Но только не надо думать, что мне все равно. Или… что это раздражает. Пожалуйста.

— Ты не хочешь пирожное? — спросил Митя невпопад и пододвинул ко мне тарелку с корзиночкой.

— Ты меня специально бесишь! — взорвалась я. — Хочу!

Я демонстративно зачерпнула полную ложку крема, слизнула его и запила кофе.

— Яна, не злись, — попросил Митя. — Это непросто.

Я благоразумно промолчала. Иначе мы так и будем извиняться друг перед другом до бесконечности. Чтобы не сболтнуть лишнего, я набила рот пирожным.

— Я не сразу понял, кто я… — мрачно произнес Митя, наконец-то решившись. — Вернее, даже когда понял… пытался жить, как все. С девушкой.

Признания давались ему с трудом, и я не понимала, почему. Он говорил о своей сексуальной ориентации. Разве ему было сложно принять себя? С другой стороны, что я знала о проблемах геев? Да ничего, по сути.

— Нина… Она была хорошая… добрая… Но у нас все равно ничего не вышло бы. Думаю, она это поняла… почувствовала… и хотела удержать меня, обычным женским способом.

Интересно, это каким же? Истерикой, что ли?

— Она забеременела, хотя ей было нельзя… Это моя вина. Я должен был честно все объяснить, не притворяться. Но… я не жалею. Вернее, жалею, что беременность убила Нину, но рад, что на свет появился Ванечка.

— Твоего сына зовут Иван? — поинтересовалась я, потому что Митя замолчал.

Он кивнул.

— А сколько ему?

— Три года. — Митя старательно отводил взгляд. — Яна, я не отказывался от сына. Просто… так лучше. Ему, Ванечке.

— Почему?

— Ребенок должен расти в нормальной семье. Тем более, мальчик.

Митя повторял чужие слова, выученные наизусть, каким-то неживым голосом.

— Твои родители? — спросила я тихо.

Он снова кивнул.

— Они смирились… со мной. И не хотели отказываться от внука. Но их аргументы… — Митя тяжело вздохнул. — Яна, родители правы, ребенку нужна мать. Я мог бы ей стать. Ванечка не заметил бы разницы, пока маленький. А потом?

— Отцы воспитывают детей в одиночку, — возразила я.

И тут же пожалела об этом. Какая же я дура! Бить по больному месту… Митю перекосило, но он мужественно ответил:

— Я слабый человек, Яна. Воздержание не относится к числу моих достоинств.

«Где твоя мама, Ванечка?» — «Я живу с папой и его мужем».

Даже страшно представить, на что обречен ребенок в нашем «толерантном» обществе. Митя не звезда, чтобы с потолка плевать на общественное мнение. Его ребенка не просто заклюют — затравят. И уезжать из страны Митя определенно не хочет. Наверное, из-за тех же родителей.

— Сестра предложила оформить Ванечку на нее. Это выход. Она — мать, и я рядом, и родителям спокойнее. Всем хорошо.

— Всем? — не удержалась я. — Да, всем. Кроме тебя.

— У меня есть Паша.

— Ты расскажешь ему?

— Паше? — удивился Митя. — Он давно знает.

— Ване. Когда он вырастет, ты расскажешь ему правду?

— Не знаю. Не уверен. Зачем портить ему жизнь?

Я не нашлась, что ответить. Это не мое дело, и право Мити решать, что лучше для его сына. Но как же несправедливо! Всем хорошо, кроме самого Мити. А он… Он стерпит, выдержит, сдюжит. Как настоящий мужчина. По-моему, на такие поступки способны только очень сильные люди.

— А родители Ваниной мамы? — вспомнила я. — Той, настоящей. Они не хотят видеть внука?

— Нина детдомовская. С пороком сердца нельзя было рожать… Я не знал, что так…

— Мить, не вини себя, — перебила я.

Глупые слова. Видно же, что винит, и еще долго будет винить. Такие раны плохо заживают, гноятся годами. А из меня какой помощник? Если кто и справится, так это Пашка. И все же…

Я пересела к Мите и обняла его. По-дружески, конечно же. Обнимашки — лучшее лекарство на все случаи жизни. И он приобнял меня в ответ.

— Спасибо, Яна.

— Ну ни хрена себе! — услышала я знакомый голос. — Это вы так мороженым балуетесь?

Пашка, застыв у столика, возмущенно сверлил Митю взглядом.

— Паш, ты обещал, — недовольно произнесла я.

Нет, ну правда! Что за бред? А я еще радовалась, что ребята не будут меня делить. Пашка, того и гляди, от ревности лопнет.

Он скользнул по мне раздраженным взглядом… и едва заметно подмигнул. Я закатила глаза. Любит он дурачиться, этого у него не отнять.

— Паша, я Яне об Але рассказал, — спокойно сказал Митя. — И о Ванечке.

— А-а-а… — вроде бы разочарованно протянул Пашка. — А я уже настроился на жаркую сцену ревности.

— Шуточки у тебя! — Я покрутила пальцем у виска.

— Вы бы себя со стороны видели! Голубки… — беззлобно фыркнул Пашка.

На всякий случай, я сделала зарубку на память: обнимать и, тем более, целовать с осторожностью, так как мальчики ревнивые, несмотря на то, что я друг и сестра. И тему надо срочно менять.

— Ну что, поехали? — спросила я.

— Ага, щаз! Янка, совесть имей, дай передохнуть, — возмутился Пашка. — Два часа по пробкам. И потом, мы еще не все купили.

— Все, — отрезала я. — Денег больше нет.

— Молчи, мелочь, — отмахнулся он. — Это не обсуждается. — И тут же, насмешливо, обратился к Мите: — Не прокатило?

Тот с досадой покачал головой и вздохнул:

— Она ставит невыполнимые условия.

Они заранее договорились, что ли? Может, еще и поспорили?

— Ты неправильная девушка, Яна, — посетовал Митя.

— Чего это? — ощетинилась я.

— Девушки радуются подаркам. — Пашка взъерошил волосы. — А тебя приходится умолять.

Я открыла рот, собираясь поспорить, но передумала. Откровенно говоря, меня не радовала перспектива, я никогда не искала мужчину, который бы меня содержал. Да мне такое в страшном сне не приснится! Жизнь с мамой и ее пример перед глазами научили самостоятельности и независимости. Но Пашка — не мой мужчина. Он хочет быть заботливым братом, как Митя, только и всего. И у меня ничего не отвалится, если я приму от него подарок. Сильно разойтись все равно не дам, не на ту напали.

Пока я размышляла о непростой жизни младшей сестры, Пашка доел мое пирожное и допил кофе, расспрашивая Митю о наших покупках.

— Смирилась? — поинтересовался Пашка, отодвигая пустую тарелку.

— Ага, — кивнула я. — Только без фанатизма, пожалуйста.

— Договорились, — согласился он. — Все. Встали и пошли. Митя, не дуйся, у тебя Аля есть.

Я с ними точно с ума сойду! Теперь Митя обижается, что я не захотела принимать от него подарок. Мля! Достали!

Вдох. И выдох. Если они и дальше продолжат в том же духе, то до конца поездки доживут не все.

— Оплатите поровну, — процедила я. — Или развернусь и уйду. И я не шучу.

— Хорошо. — Пашка улыбнулся. — Тогда с меня два подарка.

Геймдиз? Точно? Торговец на рынке!

Не знаю, когда Митя успел договориться, но платье уже ждало меня в одном из дорогущих бутиков. Я попыталась взглянуть на ценник, но получила по рукам.

— Не обсуждается, — прошипел Пашка. — Надевай!

Платье село идеально. Я никогда не мечтала стать принцессой, но язык не повернулся возразить против такого великолепия. И вроде бы, ничего особенного: кружевной лиф, обшитый бисером и пайетками, а от талии вниз — широкая юбка в пол. И все нежно-голубого цвета.

— Отлично… — бормотал Митя, обходя меня по кругу.

Пашка молчал, но его взгляд был красноречивее любых слов. Я поступила правильно, согласившись на подарок.

— К нему еще туфли, сумочку… — продолжал Митя.

— Эй, геймовер[1]! — спохватилась я. — Хватит и платья.

— Яна, оно бессмысленно без всего остального. Это платье с кроссовками не сочетается.

— Не обсуждается, — хрипло выдавил Пашка.

Ничего, это ему только кажется, что он нашел идеальную формулу. «Не обсуждается!» И Яна тут же становится шелковой и послушной. Фигвам! Пусть немного поиграет, но привычкой это не станет, я не позволю.

В итоге мне купили шикарные босоножки на каблучке и клатч. Вдохновленный успехом, Пашка успел оплатить и чемодан для путешествия.

— Теперь точно геймовер! — заявила я решительно, оттаскивая Пашку и Митю от полки с саквояжами. — Уймитесь, оба.

Но они успели сговориться, и в пару к чемодану я обзавелась несессером. Потом все же успокоились и, загрузив покупки в машину, отвезли меня домой. Митя остался ждать во дворе, а Пашка потащил пакеты в квартиру. И, конечно же, на шум в прихожую вышла мама.

— Паш, спасибо, — искренне поблагодарила я.

— А поцеловать? — поинтересовался он.

Нашел время играть на публику! В глазах у него плясали бесенята, а мне ничего не оставалось, как подыграть, и я целомудренно чмокнула его в щеку. Пашка сгреб меня в объятия и сжал так, что хрустнули косточки.

Вот как после такого представления объяснить маме, что мы — просто друзья?

Пока я демонстрировала маме обновки, она молчала, а потом выдала:

— Яночка, выходи замуж за Пашу, не отказывай.

— Мама!

— Да что мама… — Она махнула рукой. — Посмотри, как ты меняешься! И в отпуск едешь, и гардероб обновила. А красавец какой! И смотрит на тебя так…

— Как?!

— По-особенному! С любовью!

Приплыли. Вот уж точно… конец игры. Надо будет поговорить с Пашкой, пусть устроит маме каминг-аут. Хотя кого я обманываю? Не смогу я с ним так поступить.

— Мам, я обязательно выйду замуж за Пашку, — вздохнула я. — Если он позовет.

Между прочим, ни слова вранья. Ведь Пашка никогда не сделает мне предложение.

[1] Геймовер — конец игры.

10. В путь выйдешь — спутники найдутся

С Митиной сестрой я познакомилась на вокзале.

Пашка заехал за мной на такси, посидел с нами «на дорожку», пообещал маме вернуть меня в целости и сохранности, и мы первые добрались до места встречи. Вскоре к нам присоединились Митя и Аля.

Пашка обмолвился, что сестра старше Мити лет на десять, то есть ей сейчас около тридцати пяти, и я ожидала увидеть женщину в возрасте. И, как минимум, была настроена на вежливое общение с человеком, с которым у меня мало общего. К счастью, я ошибалась.

Аля выглядела моложе своих лет. Возраст выдавали мелкие морщинки у глаз и немного уставший взгляд. В остальном же она ничем отличалась от всех нас: молодежный стиль в одежде, легкая походка, непринужденная манера общения. Их с Митей легко можно принять за близнецов: одинаковый цвет волос и глаз, одинаковые черты лица, схожие жесты.

Я рассматривала Алю пристально, немного стесняясь собственной наглости. Она же первая протянула мне руку, представляясь:

— Аля.

— Яна, — ответила я, пожимая теплую ладонь.

Странно, но как-то сразу отлегло от сердца. Аля улыбалась: тепло, открыто, доброжелательно. И все страхи и сомнения окончательно растворились в шумной вокзальной суете.

— Митя сказал, ты геймдиз, как Паша.

— Всего лишь тестер… — скривилась я. — Тестировщик.

— Геймдиз, — прогудел Пашка. — Начинающий. И очень талантливый.

Черт! А приятно, между прочим. Хотя пока все, чего я добилась — это дурацкое пари, чтобы не вылететь с работы.

Подали состав, и мы ввалились в купе самого последнего вагона.

— После Воронежа будем первыми, — сообщил Пашка. — И мимо никто ходить не будет.

Если честно, мне было все равно. Я предвкушала путешествие, позабыв даже о предстоящем поиске мужа.

Мальчики деловито распихали багаж по местам, оставив под столиком только сумки с продуктами.

— Девочки спят внизу, — объявил Митя.

Заметив мой возмущенный взгляд, Пашка одними губами прошептал:

— Не обсуждается.

За что получил чувствительный тычок пальцем под ребра.

— Вы еще подеритесь, — фыркнул Митя. — Ян, наверху от кондиционера холодно. Паша переживает, что ты простудишься.

— Очень переживаю, — закивал Пашка. — Я маме обещал, что буду о тебе заботиться.

— А я, значит, не буду переживать? — не унималась я.

— Я закаленный.

— Мить, я тоже хочу наверх, — сказала Аля.

Я засмеялась, обрадовавшись поддержке:

— Девочкам надо уступать.

Вагон качнуло, за окном медленно поплыл перрон.

— Ура, поехали! — Я шустро закинула рюкзачок на верхнюю полку и заняла место рядом с окном.

Пашка и Митя переглянулись, но спорить с нами не стали.

Постели решили не разбирать. Куда спешить? Спать никто не собирался, до ночи еще далеко. В дороге мы проведем сутки, еще успеем отлежать бока.

Городской пейзаж за окном быстро надоел. Мы ехали по Москве, медленно выбираясь за пределы МКАДа. После визита проводницы Пашка предложил отметить начало отпуска. Пить алкоголь в купе категорически запрещалось, но кого это останавливало? Главное, не отсвечивать, чтобы не высадили на ближайшей остановке.

Аля собирала на стол, выкладывая из сумки пироги, колбасу, сыр, овощи.

— О-о-о! — Пашка довольно потер руки. — Алька, пироги ты пекла?

— Нет, мама. Угощайтесь. Яна, а ты чего смотришь?

Я вспомнила, что и моя мама вручила мне сумку с продуктами. И, кажется, даже с пирогами. Полезла проверять — так и есть. В итоге стол ломился от угощения.

Пашка, довольно урча, поглощал пирожки, держа в каждой руке по штуке: в правой — мой, в левой — Алин. Митя рылся в сумке.

— Капец! — наконец выдал он. — Стаканчиков нет, забыл положить.

— Попросим у проводницы? — предложила Аля.

— Ага. И будем бухать самогон из стаканов с подстаканниками, чтоб она сразу догадалась, какие мы тут чаи гоняем, — заржал Пашка. — У меня есть способ получше.

— Самогон? — удивилась я. — Домашний?

— Почти, — ответил он. — Мои прислали, из Венгрии. Я его так называю, но на самом деле это палинка с добавлением клубничного сиропа. Или, правильнее, варенья.

Заперев дверь, он показал нам бутылку с ярко-красным содержимым. В ней действительно плавала раздавленная клубника.

— Похоже на ликер… — сказала я.

— Сладенький, тебе понравится.

— Так как мы ее пить будем? — поинтересовалась Аля. — Может, правда, из стаканов?

— Мы не ищем легких путей, — подмигнул ей Пашка и выудил из кучи овощей болгарский перец. — Показываю!

Он ловко выкрутил плодоножку вместе с семенами и вытряхнул остатки семян на салфетку.

— Наливаем сюда. — Он показал на полый перец. — Им же и закусываем.

— Клубнику перцем? — содрогнулся Митя.

— Тебя что-то останавливает, когда ты запиваешь селедку водой с сиропом?

— Не напоминай. — Алю передернуло. — На это страшно смотреть. Лучше уж перец с клубникой.

— Тогда кого ждем? Делаем тару, быстренько!

Первый пустой перец Пашка вручил мне, а себе сделал еще один. Митя и Аля справились с заданием самостоятельно. Пашка разлил по перцам «самогон», мы чокнулись и выпили за то, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». И надкусили перец.

— Оригинально, — согласилась Аля, прожевав. — Но на первой же нормальной остановке надо купить пластиковые стаканчики.

— Зачем? — удивился Пашка. — Мы эту бутылку раньше прикончим.

— Чтобы воду пить, — вздохнула она.

И точно, у нас с собой еще сок и пятилитровая бутыль с простой водой.

Меня развезло быстро. Я заметила, что Пашка наливает мне меньше, чем остальным, но не возражала. Он же настойчиво совал в руки то пирожок, то бутерброд, то огурец. Я послушно жевала, слушала, как Митя травит анекдоты, смотрела в окно, за которым проплывали березки… и испытывала какие-то странные чувства.

Предвкушение? Пожалуй, да. Оно вытеснило и страх перед неизвестностью, и ощущение, что я поступила неправильно, поддавшись на провокацию Абрамовой.

А еще сердце ныло от необъяснимой тоски.

Тук-тук… Тук-тук…

При закрытом окне в купе почти не слышно стука колес, и вагон покачивает мягко, плавно. Сколько времени я была одна? Общение с коллегами на работе не в счет. Посиделки в компании друзей, неспешный разговор обо всем, смех, полное взаимопонимание. Я сознательно лишила себя этого, порвав с одноклассниками. И позже, в институте, держалась особняком. Только Пашка сумел добиться доверия, расположил к себе, вытащил из раковины, где я пряталась годами.

Ирония судьбы? Он же гей, и никогда не влюбится в девушку. Или проблема во мне? Я сознательно отталкиваю всех парней, не позволяя ни себе, ни им даже намека на сближение.

Точно, напилась. Иначе меня не потянуло бы на философские размышления.

— Ты куда? — спросил Пашка, когда я пихнула его, чтобы встать.

— Догадайся…

Куда можно пойти в поезде? Уж точно не в вагон-ресторан. Правда, в туалет я тоже не хотела. Надо умыться и побороть сентиментальность, прущую наружу в виде слез. Пашка прав, мне нельзя пить.

Над ближайшим туалетом горела табличка «Свободно», и я юркнула туда, прежде чем Пашка успел выйти из купе. Так и знала, что увяжется следом.

Плеснула в лицо водой и пожалела, что не взяла с собой полотенце. Постояла пару минут, заставляя себя глубоко дышать. Вот идиотка! Зачем вспомнила о прошлом? Сейчас я не одна, рядом люди, которым я не безразлична. Названный братец, небось, под дверью торчит, волнуется. А я наматываю на кулак пьяные сопли.

Нажала на слив, и чуть не подпрыгнула от испуга. Вот это звук! Воду всосало с оглушительным шумом. Прыснув, я вышла — и тут же наткнулась на Пашку. Он подал мне полотенце, молча смерил взглядом.

«С соплями не ко мне», — вспомнила я, вытирая лицо.

А хотелось к нему. Хотелось, чтобы обнял и пожалел. Больше никогда не буду пить!

— Пойдем, покажу что-то, — позвал Пашка и открыл дверь в тамбур.

Последний вагон, перейти никуда нельзя. Зато за стеклом видно, как убегают вдаль рельсы. Красиво.

Я обеими руками вцепилась в перекладину, Пашка встал позади меня. Не обнял, нет. Как будто накрыл меня своим телом, загородил, лишая возможности сбежать.

— Янка, ты чего? — шепнул он на ухо.

— Так… вспомнилось, — призналась я. — Я в норме. Прости.

— Расскажешь?

— Ну не сейчас же!

— А что мешает? Сюда никто не придет. Давай уже, колись, чего ты такая колючая.

— Да ничего особенного…

— Тем более.

— А как же… — Я подумала о Мите и Але.

— Ты хочешь и им рассказать? — поинтересовался Пашка. — Тогда давай вернемся в купе.

— Нет. — Я тихонько вздохнула. — Только тебе.

11. Хороший друг — крепость

Мне не стыдно признаваться в том, что произошло много лет назад. Пашка не испугался откровенного разговора, Митя тоже доверил мне свой самый важный секрет. Но исповедоваться перед Алей не хотелось. Так и слышу ее голос: «Ерунда какая, все давно забыли. Не все же такие отморозки, как твои одноклассники. Что за глупые страдания?»

Пашка не сочтет это глупостью, он поймет. И жалеть не будет, и не посмеется.

— Я вспомнила, почему давно одна, — вздохнула я. — Напилась — и вспомнила. — И пошутила: — Это ты виноват, клубничкой споил.

— Подробнее, Яна… — выдохнул на ухо Пашка, потому что я замолчала. — Расскажи, кто тебя обидел, и я набью ему морду.

— О-о-о… — Меня разобрал смех. — Обойдемся без драки.

— Не об… — Пашка снова завел свою любимую пластинку.

— Нет! — резко перебила я. — Иначе ничего не скажу.

Воздух с шипением прошел сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо. Обещаю, что просто выслушаю.

Так-то лучше.

— В школе я не была заучкой, но и душой компании тоже не стала. — Я смотрела на убегающие рельсы, на мелькающие шпалы и представляла, что говорю о ком-то другом, не о себе. — Училась хорошо, не выпендривалась, но… не выдерживала конкуренции по уровню состоятельности родителей. Мама старалась, как могла, она растила меня одна. В общем, в классе я была кем-то вроде нищенки.

Пашка положил ладони мне на плечи.

— Это для того, чтобы ты понимал, какая пропасть была между мной и одноклассниками.

— Всеми? — спросил Пашка.

— Нет, конечно. Была компашка, которую я раздражала своей независимостью. Тупые детки богатеньких родителей.

Его пальцы сжались, и я подумала, что последняя фраза прозвучала обидно.

— Паш, я знаю, что не все одинаковые…

— Эй, прекрати. Я не принял это на свой счет. Я же детдомовский, помнишь?

Он прижал меня к себе одной рукой и беззлобно щелкнул по носу.

— В выпускном классе надо мной решили подшутить, — продолжила я. — Мне нравился один мальчик… Я была уверена, что никто ничего не замечает! Но увы…

— Притворился, что ухаживает за тобой? — догадался Пашка. — А потом ты узнала?

— А потом он пригласил меня на вписку, а я, дура, пошла. Из-за него пошла, так бы ни за что не согласилась. Там мне подмешали в сок какую-то гадость, меня вырубило… Нет, сначала развезло, и они все сняли на мобильный. А когда уснула — раздели и устроили фотосессию, как будто я сплю с тем парнем.

Пашкины объятия превратились в железную хватку, но я стояла смирно.

— Жестоко… — пробормотал он.

— О том, что случилось после, можно не рассказывать? Хотя, нет. Дальше класса фотографии не ушли, придурки не хотели, чтобы о них узнали учителя или родители. Берегли «компромат» до того времени, как я стану студенткой. Мне удалось утопить телефон, на котором хранились снимки, и хакнуть комп, где были копии. Так что позже ничего не всплыло, но веру в людей я потеряла.

— Немудрено.

Пашка развернул меня лицом к себе, и я утонула в его небесно-голубых глазах. Сердце защемило от теплого взгляда, впервые мелькнула предательская мысль: не влюбилась ли я? Представила, как Пашка целует мои губы… и почувствовала во рту горечь. Нет, только не это. Даже если он би, портить нашу дружбу сексом — преступление.

— Жаль, — сказал он. — Жаль, что я не могу отомстить твоим обидчикам.

— Столько лет прошло!

— Не в этом дело. — Он качнул головой. — Ты сама с ними расправилась.

Да. Именно это помогло мне пережить предательство. Я не позволила им довести задуманное до конца.

Пашка не сказал ничего: ни о том, что теперь я под его защитой, ни о том, что пока он рядом, никто не посмеет меня обидеть. Это лишнее, я и так все понимала, иначе не доверилась бы ему.

— Темнеет, — заметил Пашка. — Вернемся в купе?

— Можешь рассказать Мите, если он спросит. Не думаю, что он будет расспрашивать… но вдруг…

— Спасибо.

Аля и Митя разгадывали кроссворд. Аля вслух читала определения, после чего они хором называли ответ.

— Присоединяйтесь, — предложила Аля.

Митя обеспокоенно посмотрел на Пашку, тот едва заметно качнул головой, мол, все в порядке. Я устроилась на своем месте и набросилась на пирожки.

— Скоро остановка будет, — сказал Пашка. — Я выйду покурить.

Митя поджал губы.

— Надо тут убрать. — Аля начала собирать грязные салфетки и пустые пакеты.

— Я сам! — Митя отодвинул сестру в сторону.

— Аль, а ты рассказывала Яне о своей работе? — поинтересовался Пашка.

— Нет, — улыбнулась она. — А надо?

— Скорее, можно ли?

— Можно, — разрешила она.

— Янка, а Аля у нас писатель! — торжественно объявил Пашка.

— Правда? — удивилась я из вежливости. — Известный?

— В узких кругах, — засмеялась Аля. — Так, подрабатываю, когда есть время. Электронные публикации.

— У тебя и изданные книги есть, — возразил Митя.

— Да ерунда.

— А еще она пишет диалоги к ММОРПГ, — добавил Пашка.

— А-а?! — вытаращилась я.

Да, мой братец знал, чем отвлечь. Аж руки затряслись, так хотелось пообщаться с человеком с литературным образованием, который шарит в геймдеве. Это только кажется, что тексты маловажны. Хороший текст любого персонажа сделает особенным: интересным, живым, запоминающимся. А еще я знаю, что многие геймеры любят хорошо закрученный сюжет. Я могу придумать основу, но писатель способен натолкнуть на интересные и нестандартные ходы.

Я смотрела на Алю с жаждой умирающего от обезвоживания. И не решалась ни о чем спросить. Навряд ли ей хочется заниматься работой во время отпуска, тем более, и Пашка предупредил, что никаких разговоров о геймдеве он не потерпит.

— Яна, я дам тебе мейл и номер телефона, — засмеялась Аля. — Если хочешь, чтобы я поработала с твоей игрой, нет проблем.

— Правда? — не поверила я.

— Да, Митя попросил помочь. И мне самой интересно, я люблю ролевки. Если расскажешь примерно, о чем сюжет…

Я оглянулась на Пашку.

— Ладно, — махнул он рукой. — Пока не доехали, можно. Но в Кисловодске ни-ни!

— Я быстро, в двух словах! — обрадовалась я.

Наивная! Коротко, конечно же, не получилось. Поезд остановился, Пашка и Митя вышли на перрон, потом вернулись, мы поехали дальше, а я все пересказывала Але сюжет моей игры. Она не обманула, ей действительно было интересно. Она писала в жанре фэнтези, и ее замечания и советы идеально подходили к моей задумке.

Рабочее название моей игры — «Академия магии». И это не клон Хогвартса, потому что я использовала иную систему обучения и структуру. Для игрока история начиналась с момента поступления в академию, на первый курс. Во главе академии — дракон, его заместитель — демон. Среди учителей эльф, гном, ведьма, некромант, скелет, драконица, кентавр, кот ученый, домовой… Игрок прокачивает уровни, выполняя задания учителей, а для перехода с курса на курс должен пройти квест, где применяются полученные навыки. Среди неписей[1] есть и другие студенты, с которыми возможны разные взаимодействия: дружба и вражда, любовь и ненависть.

— Яна, мне очень нравится то, что ты придумала, — призналась Аля. — С удовольствием помогу тебе с литературной частью, просто так. А если ты разрешишь написать на основе книгу…

— Да! — Я аж подпрыгнула и чуть не пробила головой верхнюю полку. — Ой…

Из глаз брызнули слезы.

— Яна! — Пашка заставил меня наклонить голову и проверил, нет ли шишки. — Так я тебя живой до Кисловодска не довезу.

— Довезешь, — пообещала я, потирая макушку. — Живой и счастливой.

В общем, они с Митей еле-еле оторвали нас с Алей друг от друга. Заткнуться я не смогла, меня просто вырубило. Помню, как Пашка постелил мне на верхней полке. Помню, как подсадил и заставил укрыться одеялом, чтобы не замерзла. И меня вынесло в страну снов под мерное покачивание вагона.

А утром я проснулась раньше всех. Аля спала, завернувшись в одеяло с головой. Митя свернулся калачиком, а Пашка, наоборот, раскинулся так, что с полки свисала рука, а ноги упирались в стенку. Чтобы никого не будить, я вышла из купе.

Пейзаж за окном больше не напоминал родные места. Никаких березок — вдоль железной дороги росли огромные кусты, усыпанные черными стручками. Позади них расстилались поля. Мелькали полустанки и домики, потом поезд замедлил ход: пригород Ростова-на-Дону мы проезжали почти час.

— Какой большой город… — заметила женщина, стоявшая у соседнего окна.

— Да вы что, он значительно больше, — возразил ей мужчина. — Мы и трети не видим из поезда.

Из купе вывалился взъерошенный Митя.

— Яна, ты здесь? Фух… — выдохнул он.

— Доброе утро, — ответила я.

В общем-то, ничего интересного за весь день не произошло. Целый час мы стояли в Минводах, Пашка с Митей успели добежать до магазина и притащили лепешки с сыром и мороженое. Я постеснялась возобновить разговор об игре. Вчера мы обсудили все основное, а подробностями, действительно, лучше заняться после отпуска. Кольнула неприятная мысль: если я не сумею выполнить условия пари, то писатель для игры мне не понадобится.

Пашка сказал, что кусты с черными стручками — акация. Остаток дня я провела, рассматривая горы. Никогда не видела их так близко, «вживую». На море в детстве? Да я уже и не помню, что там было. На склонах паслись отары. В небе кружили хищные птицы. Цвета, растительность, ландшафт… все стало иным, незнакомым. И мне это нравилось.

Мы приехали в Кисловодск вечером. Солнце еще не село, воздух пах дневным пеклом и чем-то цветочным. На перроне нас встретила хозяйка арендованной ребятами квартиры. Трансфер до дома!

— Оксана, — представилась она. — Добро пожаловать в Кисловодск.

[1] Непись — НПС, non-player character, дословно означает персонажа, которым не управляют игроки.

12. Судьба веселью не помеха

В темно-синий джип поместились и мы, и чемоданы. Ехали недолго, каких-то пять минут, неспешно лавируя между машинами на полупустой дороге. Я с любопытством рассматривала невысокие дома, незнакомые деревья, никуда не спешащих прохожих.

Пашка, севший впереди, расспрашивал Оксану о недавнем урагане и чуть ли ни наводнении, она уверяла, что дом, в котором мы будем жить, не пострадал, да и вообще, «по телевидению все выглядело страшнее, у нас такое редко бывает и в ближайшем будущем точно не повторится».

Джип свернул на узкую улочку с двухэтажными зданиями. Пашка сказал, что мы будем жить в историческом центре. Кажется, это он и есть. Я не сильна в архитектуре, но и так видно, что дома построены где-то в середине прошлого века, а, может, и раньше. Я успела рассмотреть вывески: поликлиника, аптека, прокуратура. Жилые дома сплошь увешаны объявлениями об аренде и ветхие на вид, с изрядно потрепанными фасадами и полуобвалившемися балконами.

Мы остановились в конце улицы, напротив арки, ведущей во внутренний двор.

— Приехали! — объявила Оксана.

Выгружались молча. Я поглядывала на сосредоточенно-хмурые лица ребят и не спешила задавать вопросы. Похоже, их ожидания несколько не совпали с реальностью. Я вспомнила, что речь шла о двухуровневой трехкомнатной квартире.

Общего подъезда не было. Я насчитала пять отдельных входов, лестницы вели и на второй этаж. Оксана привела нас в конец двора: здесь дом заканчивался и вниз, за угол и под навес, вели три ступеньки. За высокой каменной стеной грохотала вода.

— Что это? — спросил Митя.

— Речка, — махнула рукой Оксана. — Та, что через весь город идет.

Пашку малость перекосило. Честно говоря, по ощущениям не горная река, а прорвавшаяся канализация. Никакого зловонного запаха, но воздух казался сырым, насыщенным влагой. Мелькнула мысль о комарах.

Под навесом стояли стол, накрытый клеенкой, кресла и диван. За диваном — полки со старыми, определенно ненужными вещами. Вокруг стола и на каменной стене — цветы в горшках.

— Здесь можно жарить шашлык, — сказала Оксана, отпирая дверь в дом. — Мангал муж поставит, если надо.

— Спасибо, — ответил вежливый Митя.

Первый этаж «двухуровневой квартиры» оказался полуподвальным. Мы оказались на кухне: шкафы, газовая плита, микроволновка, холодильник, телевизор, уголок со столом и диваном. Слева — лестница, ведущая на верхний этаж. За лестницей — стиральная машина, газовая колонка и чулан. Вход в комнату без окон и дверей — чуть дальше, из столовой зоны. В принципе, нормально. Если бы не одно «но»: отчетливо пахло сыростью.

Оксана шустро тарахтела, показывая, где что лежит. На холодильнике были прикреплены две бумажки, одна с логином и паролем от вайфая, другая — с номерами телефонов, ее и мужа Рафаэля.

— Муж днем здесь, мы ремонт в соседней квартире делаем, да и я неподалеку. Если что, звоните, сразу кто-нибудь подойдет. Пойдемте, второй этаж покажу.

Мы взобрались по крутой лестнице. Пашке пришлось нагнуться, иначе он приложился бы лбом к… э-э-э… полу или потолку? Короче, к стенке колодца лестницы.

Наверху располагался санузел: душевая кабина и туалет, и еще две комнаты. Одна проходная, с отдельным выходом на улицу, и внутренняя, без окон, как и внизу.

Оксана показала, где лежит постельное белье и полотенца, и увела Пашку вниз, оформлять договор и расплачиваться за аренду.

— Да ладно, — тихо сказала Аля, глядя на бледного Митю. — Ну, не люкс. Но чисто и вполне прилично. Мы же тут только спать будем.

— Меня все устраивает, — добавила я. — Только скажите, как разместимся?

Все бы ничего, но в квартире напрочь отсутствовали внутренние двери. Такая… студия на два этажа. Если кто-то захочет уединиться, то не получится.

— Митя и Паша внизу, мы с тобой здесь. — Аля кинула сумочку на кровать в темной комнате. — Если не возражаешь, я подальше от шума.

— Отлично. — Я плюхнулась на диван. — Мне здесь нравится.

— Чего зависли? — В лестничной дырке появилась голова Пашки. — Быстренько разбираем постели и идем жрать. Я сейчас с голоду сдохну. Митя, помоги чемоданы наверх закинуть.

— А чего сейчас? — удивилась я. — Вернемся, тогда.

— Мы вернемся и упадем замертво, гарантирую, — пообещал Пашка.

— Оксана ушла? — спросила Аля.

— Да. И я прошу прощения, но имеем то, что имеем. Навряд ли сейчас можно найти что-то другое, разгар сезона.

— Ерунда, — отмахнулась Аля и потащила свой чемодан в комнату, отобрав его у Мити. — Кровать есть, горячая вода есть, туалет в доме. Что вам еще надо?

Когда мы вышли из дома, солнце садилось. Пока дошли до Курортного бульвара — стемнело. На тихой улице можно было спокойно идти по проезжей части, а на бульваре жизнь кипела и бурлила.

— Колоннада, — показывал Пашка на высокие белые колонны, взяв на себя роль гида. — Вход в национальный парк. Нарзанная галерея, уже закрыта, завтра сходим. И Курортный бульвар, здесь много кафе и ресторанов.

Мимо нас проехал детский поезд, заполненный визжащими детьми. В воздух то и дело взлетали какие-то огоньки. Я присмотрелась и поняла, что это светящиеся игрушки, их запускали из рогатки. Справа и слева горели вывески кафе, в воздухе пахло жареным мясом, открытые террасы забиты под завязку.

— Так куда пойдем? — спросил Митя. — Направо или налево?

— Прямо! — хихикнула Аля.

— Мне все равно, — прогудел Пашка. — Я жрать хочу. Какая, к лешему, разница? Любое кафе подойдет.