Пари с дьяволом

Глава 21

Дарси в отчаянии бросилась к дверям. Выскочив на улицу, она лишь на мгновение замешкалась, ища их карету, но и этого короткого момента оказалось достаточно для Террсла, чтобы догнать ее.

Положив руки ей на плечи, он остановил Дарси.

– Детка, – попросил Эйден, – скажи хоть что-нибудь.

– Это мамины четки, – проговорила она едва слышно. – Джулс прислал мне мамины четки. Я должна немедленно поехать к Мику.

Выругавшись, Эйден резко повернулся на каблуках и, ведя Дарси за руку, поспешил к их карете. Он усадил ее, а потом, назвав вознице адрес и велев поторопиться, сел в экипаж сам. Не успел он захлопнуть дверцу, как карета сорвалась с места.

Мысли Дарси путались у нее в голове. С одной стороны, ей хотелось как можно скорее оказаться у Мика, но с другой – она мечтала о том, чтобы эта поездка длилась вечно и она не узнала страшной правды. Если бы только они успели... Вот бы это все было просто ночным кошмаром и она проснулась бы до того, как увидит мертвое тело матери. Нет, этого не может быть. Мама не умерла! Она всегда будет с ней, всегда! Ведь, кроме нее, у Дарси никого нет.

Плакать не из-за чего. Они приедут к Мику, и она увидит маму, сидящую в комнате с Морин. Они будут пить чай. И все посмеются над страхами, которые заставили ее примчаться из Бостона в Чарлстаун, а потом разговор снова войдет в спокойное русло и ей тоже нальют чаю. А Эйден с Миком отправятся в кабинет выпить вина и выкурить по сигаре. Да, все будут смеяться над ее нелепыми страхами.

Эйден обнял ее и крепко прижал к себе.

– Мы быстро доедем, дорогая, – прошептал он, нежно целуя ее в щеку.

Было удивительно приятно находиться в его объятиях. Он позаботится о том, чтобы все было хорошо. Он разбудит ее, прогонит этот кошмар, поцелует, и они будут заниматься любовью, забывая о ночных ужасах.

Заниматься любовью... Сердце Дарси замерло. Если мама и в самом деле умерла... тогда что же выходит? Она умирала, а ее дочь в это время занималась любовью и принимала бриллианты в подарок? Или, может, смерть настигла ее в тот момент, когда она млела от прикосновений любовника в театральной ложе?

Дарси едва сдержала крик, готовый сорваться с ее уст. Эйден крепче прижал ее к себе, но его близость уже не доставляла Дарси удовольствия, потому что ее поглотило чувство вины. Что она наделала! Какую цену заплатила ее мать за удовольствия дочери! Дарси толкнула Эйдена в грудь, внезапно захотев оказаться как можно дальше от него, но он не выпускал ее и продолжал нашептывать ей на ухо ласковые слова, не понимая, что этим только усугубляет ее чувство вины.

– Пусти меня, Эйден! – закричала она, вырываясь. – Отпусти меня!

Он повиновался. Но при этом посмотрел на нее с таким замешательством и сочувствием, что Дарси не могла не смягчиться. Правда, она была не в состоянии объяснить ему, что ее так внезапно испугало. Боль, терзавшая ее душу, была так остра, что если бы она попыталась выразить ее словами, то, наверное, рухнула бы на пол кареты и больше никогда не встала. Она должна быть сильной, но для того, чтобы выжить, ей следует все держать в себе.

Судорожно сжав кулаки, Дарси стала вспоминать свои грехи. Ее дыхание было прерывистым, сердце билось как бешеное. Девушка закрыла глаза, пытаясь хоть немного успокоиться. Она не могла приехать в дом к Мику в состоянии паники. Ради собственной матери и семейства О'Шонесси ей следует сохранять спокойствие.

Нет, мама не могла умереть. У нее ведь были только ее четки... Четки! Дарси уставилась на свои руки. Где же четки? Она держала их в вестибюле, а потом... Сорвав с руки ридикюль, девушка развязала шнурок, которым он был затянут, и заглянула внутрь. Четок там не было.

– Что ты ищешь, Дарси?

Нежность в голосе Эйдена лишь усилила ее отчаяние.

– Мамины четки... – пробормотала она. – Я не могу найти их.

– Они были у тебя в руках в театре, но...

– Да знаю я! – вскричала Дарси. – А теперь я не могу их найти. Мы должны вернуться... Нет, – тут же переменила она решение, – мы не можем возвращаться. Сначала надо поехать к Мику и узнать, в чем дело, а за четками я вернусь позже.

– Я съезжу за ними, Дарси, не беспокойся, – утешал ее Террсл. – Кто-то наверняка нашел их и передал в бюро находок.

Он был убийственно спокоен, словно каждый день переживал смерть близких и она уже не трогала его. Дарси замерла. Эйден не раз побывал в том аду, в который она заглянула только что. Воспоминания каждый день терзали его. И с ней будет то же самое, потому что он вошел в ее жизнь и привел туда этого монстра Джулса.

Если бы только можно было повернуть время вспять и вновь оказаться в тот роковой для нее день на улицах Чарлстауна. Она нипочем не полезла бы в его карманы, убежала бы, как только Мик приказал ей работать на Эйдена Террела. Если бы только она знала. Если бы...

Качнувшись, карета остановилась. Не теряя ни секунды, Дарси открыла дверцу и соскочила на землю. Подобрав юбки, она бросилась к дому Мика. Дверь распахнулась словно по волшебству. Не замечая дворецкого, Дарси пробежала мимо него в гостиную, благо путь туда был хорошо ей известен.

В дверях Дарси резко остановилась. Мик, сидя в любимом кресле, читал газету. Морин расположилась напротив него и что-то шила. Увидев Дарси, она удивленно посмотрела на нес, и в сердце Дарси вспыхнула надежда. Наверное, это ошибка! Наверное, она только подумала, что это мамины четки, а на самом деле они были просто похожи на них. Опустив газету, Мик посмотрел на нее.

– Что случилось, Дарси? – спросил он, поднимаясь с кресла.

– Мама... Где она?

– У себя наверху, дорогая, – ответила Морин, тоже вставая со своего места. – Такой спокойной и счастливой я не видела ее уже много лет. Но к вечеру она утомилась и рано легла спать.

– Я должна увидеть ее, – заявила Дарси, бросаясь к лестнице.

Эйден загородил ей дорогу. И когда только он успел войти?

– Нет, – заявил он, взяв Дарси за плечи и возвращая ее в гостиную. – Миссис О'Шонесси, будьте добры, задержитесь тут с Дарси на несколько минут, – попросил Террел. – Мик, а вас я попрошу вместе со мной зайти к миссис О'Киф.

Дарси упрямо замотала головой, но Морин, задумавшись на мгновение, ласково обняла ее за плечи.

– Мы посидим и подождем, – молвила она.

Дарси заметила, что Мик вопросительно взглянул на Эйдена.

– Сначала я бы хотел узнать, в чем дело? – спросил упрямый ирландец.

– Мы были в театре в Бостоне, – принялся объяснять Эйден. – И уже собирались уходить, когда посыльный принес Дарси пакет от Джулса, в котором были четки ее матери.

Мик вздернул вверх голову, его губы сжались в узкую полоску. Взяв лампу, он промолвил:

– Мы скоро вернемся. Дай девочке стаканчик бренди, Морин.

Дарси молча наблюдала за тем, как Мик с Эйденом стали подниматься по лестнице. Казалось, время замерло, каждая секунда увеличивала ее страх. Если бы Эйден нашел маму живой, он бы уже позвал ее наверх. Но он этого не сделал, и Дарси все поняла. Надежда погасла, горе охватило все ее существо. Словно сквозь сон она слышала, как Морин предлагает ей чашку чаю, и, кажется, она даже что-то ответила ей, впрочем, Дарси не была уверена в этом. Все вокруг стало серым и угрожающим. Звуки доносились до нее будто откуда-то издалека, Дарси даже стало казаться, что она со стороны наблюдает за собственным телом, которое рассталось с душой. Все это было так нелепо... Однако ей было знакомо такое состояние – она пребывала в нем несколько дней после смерти отца, и это, кстати, тогда помогло ей пережить боль утраты. Значит, поможет и в этот раз.

Эйден не сказал ни слова, когда они с Миком вошли в комнату, отведенную Мэри О'Киф. Даже в полумраке Эйден мог с уверенностью сказать, что Мэри мертва. Он чувствовал это по удивительной тишине в комнате, по тому, как замирал в ней холодный ветерок, проникавший внутрь сквозь распахнутое окно. Мик перекрестился. Очередной порыв ветра приподнял белые кружевные занавески, которые взметнулись вверх, а потом медленно опустились.

Подойдя к кровати, Эйден осторожно дотронулся до шеи Мэри О'Киф. Она уже была холодной – видно, жизнь довольно давно покинула ее тело.

– Она умерла, Мик, – сообщил он, накрывая лицо покойницы покрывалом.

Поставив лампу на бюро, Мик направился к окну.

– На улице должен стоять человек, которому я велел охранять эту часть дома. – Отдернув занавески, он пристально всмотрелся в ночную тьму. – Никого! Да я убью его, как только он на глаза мне покажется.

– Думаю, Джулс уже избавил вас от лишнего беспокойства, – мрачно заметил Эйден, которому слишком хорошо были знакомы методы братца. – Уверен, что он не рискнул бы лезть сюда, опасаясь, что его могут поймать на месте преступления.

– Слава Богу, он не расчленил ее, – заметил Мик, поворачиваясь к нему.

Эйден удивленно кивнул.

– Это совсем не похоже на Джулса. – Он покачал головой. – Интересно почему?

– Что же ты за хладнокровный мерзавец? – проворчал Мик. – Стоишь тут над телом мертвой женщины и рассуждаешь о том, что убийца почему-то не растерзал ее. Благодари Бога за то, что Джулс смилостивился над ней.

– Джулс на это не способен, – заметил Террел, не обращая внимания на замечание Мика. – Если он не растерзал ее тело, значит, на то были причины.

– И вы считаете, что следует обдумать, в чем причина? – раздраженно спросил Мик. – Может, он просто пожалел пожилую женщину. Если вы правы насчет того, что он убил охранника, то, возможно, ему просто не хотелось совершать еще одно убийство, да еще с особой жестокостью. А может, он был удовлетворен уже и тем, что задушил ее подушкой? Думаю, он именно так убил ее.

Эйден снова покачал головой:

– Он еще ни разу не пожалел кого-то, и возраст или пол жертвы его не волнуют. Он совершал по несколько убийств за один раз, и еще не было случая, чтобы второе или третье убийство были чуть менее жестокими, чем первое. К тому же Джулс обожает кровь. Думаю, что-то остановило его. Кстати, посмотрите-ка! Простыни не сбиты, а значит, Мэри не сопротивлялась.

– Джулс мог расправить их после того, как убил ее, – предположил Мик. – Это довольно просто.

– Не стал бы он этого делать, – снова возразил Террел. – Он бы нарочно оставил простыни в беспорядке, чтобы все видели, как она вырывалась от него.

– Но он же послал Дарси четки, – недоуменно заметил Мик, – а это служит доказательством того, что он здесь был. Не станете же вы отрицать этого?

– Четки ничего не доказывают, – стоял на своем Эйден. – Да, Джулс здесь был, это несомненно, но у нас нет оснований утверждать, что именно он убил миссис О'Киф.

Едва эти слова сорвались с его уст, как Эйден понял, в чем дело. Видимо, Мик тоже именно в этот момент догадался, где скрыта правда.

– Святой Иисус, Иосиф и Дева Мария! – застонав, прошептал он. – Она уже была мертва, когда он пришел.

– Морин держит в доме какие-нибудь химикаты? – спросил Эйден, оглядывая комнату. – Мышьяк или опиум?

– Не представляю, – пожал плечами Мик, – но даже если это так, Морин нипочем не позволила бы Мэри добраться до них, она же знает, что та дважды пыталась свести счеты с жизнью. Правда, последняя попытка была два года назад, но Морин не стала бы испытывать судьбу.

Опустившись на колени перед кроватью, Террел приподнял край простыни.

– А миссис О'Киф могла попросить кого-нибудь из слуг купить ей яду? – спросил он, внимательно оглядывая пол в поисках пустого пузырька из-под лекарства.

– Наверное... Надо спросить у Морин. – Мик тяжело вздохнул. – Но если Мэри умерла, наложив на себя руки, значит, она заранее задумала самоубийство.

Эйден встал и, проведя рукой по подбородку, задумчиво посмотрел на мааенькое, сухонькое тело, лежавшее под одеялом. Господи! Облегчение, которое он испытал, узнав, что Джулсу не удалось убить мать Дарси, прошло, уступая место недоумению. Эйден не мог понять, почему Мэри выбрала для самоубийства именно этот день. Почему не дождалась, пока Дарси вернется домой? Почему не подумала о том, что ее дочь вечно будет мучиться от чувства вины?

– По словам Морин, миссис О'Киф хорошо чувствовала себя сегодня, – проговорил Террел, пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы. – Вы видели ее до того, как она пошла спать?

– Да. Она пообедала вместе с нами. Мэри просто светилась от радости и все время довольно болтала о вас с Дарси. Она говорила, что Джон, должно быть, радуется, глядя на вас с небес.

Эйден все понял, но от этого ему не стало легче.

– Вы думаете, она могла уйти в мир иной, не попрощавшись с дочерью?

– Это на нее не похоже, – отрицательно покачал головой Мик.

– Значит, где-то должно быть прощальное письмо или что-то в этом роде. Проверьте бюро, – попросил Эйден, – а я загляну в ящик ночного столика.

Пока Мик шел к бюро, Террел выдвинул ящик и стал медленно осматривать его содержимое. Молитвенник, высохшая пальмовая веточка, сборник стихов в кожаном переплете...

– Вот оно, – сказал Мик. – Запечатано. – Он вздохнул. – Святая Богородица! Дарси не станет много легче, когда она узнает, что ее мать умерла не от руки Джулса. Впрочем, думаю, позже это доставит ей некоторое утешение.

Эйден задвинул ящик на место. Его взгляд случайно упал на пол. Между ночным столиком и изголовьем кровати он увидел два скомканных листка бумаги.

– Что вы там нашли, Террел?

Эйден осторожно расправил обрывки и тут же узнал знакомый почерк. /

– Кажется, после убийства Мэри Джулс хотел оставить здесь эту записку. Обнаружив ее мертвой, он, должно быть, озверел от злости. Судя по всему, он скатал листок и изорвал комок в клочья.

– А откуда на нем кровь? – спросил Мик, подходя к Террелу.

Кивнув, Эйден сложил обрывки вместе.

– Думаю, это кровь охранника, раз это не может быть кровью миссис О'Киф. Наверняка, посмотрев повнимательнее, мы обнаружим следы крови и на подоконнике, через который Джулс влез в комнату.

– Что он написал? Вы можете прочитать записку?

– Да, – кивнул Террел. – Тут написано: «Это цена твоей забывчивости».

– Забывчивости? – удивился Мик. – Что это значит, по-вашему?

Сунув обрывки бумаги в карман, Эйден ответил:

– Я не преследовал его так усердно, как ему того хотелось.

– А чем же вы занимались, Террел?

Мик мог с таким же успехом прямо спросить Террсла, спал ли он с Дарси, но Эйден, не смутившись, прямо смотрел ему в лицо.

– Это не ваше дело, Мик, – заявил он.

– Да нет, как раз мое, – процедил О'Шонесси сквозь зубы. – Этот ваш братец творит тут черт знает что, это он добрался до моего дома и явно пытался воздействовать на вас через Дарси О'Киф. Он хотел убить старую Мэри в моем доме и непременно сделал бы это, если бы она сама не наложила на себя руки, чем лишила его чудовищного удовольствия. – Он указал рукой на дверь. – Лишь Господь избавил меня от необходимости спускаться сейчас по этим ступенькам для того, чтобы сказать Дарси о том, что растерзанное на части тело ее матери лежит в этой комнате. Совершенно ясно одно: он пытался через Дарси наказать вас за вашу забывчивость, а это доказывает, что вместо того, чтобы преследовать вашего брата, вы преследовали ее!

Скорее Сент-Киттс превратится в ледяную пустыню, чем он станет обсуждать свои чувства к Дарси О'Киф с Миком О'Шонесси, подумал Террел.

– Мы специально затеяли игру с Джулсом, – промолвил Эйден в ответ. – Мы нарочно хотели заставить его поверить в то, что я забыл о нем, – для того, чтобы выманить его из норы. Мы никак не ждали того, что он явится к матери Дарси. И признаюсь, я был уверен, что в этом доме ей находиться безопасно.

Последние слова возымели именно тот эффект, на который надеялся Террел. Качнувшись на каблуках, Мик посмотрел на тело Мэри. Он ничего не мог сказать в ответ Эйдену, и его вспышка гнева постепенно погасла.

Помолчав некоторое время, Мик проговорил:

– Надо сказать, что мы оба недооценивали степень безумия вашего брата, мистер Террел.

– Да уж, – кивнул Эйден, – но теперь мы должны приложить все усилия для того, чтобы утешить Дарси.

– Да-а... Пожалуй, я сам скажу ей правду, сынок, а ты стой рядом да подхвати ее, если она упадет в обморок.

Эйден пошел вслед за Миком, тихо прикрыв за собой дверь. Констебли, несомненно, заинтересуются этим делом, если, как он предполагал, обнаружат на заднем дворе тело убитого охранника. Захотят ли они также взглянуть на тело Мэри О'Киф? Настоит ли Дарси на том, чтобы подняться сюда? Террелу казалось, что грудь его заполнилась расплавленным свинцом. Да, конечно, Дарси пожелает пойти в комнату матери. И она будет умолять Господа вернуть ей Мэри, обещая за это выполнить любые его условия. Кажется, Эйден даже мог предположить, что это могли быть за условия. Но, увы, любые сделки с Господом не могли изменить того, что уже случилось.

Они с Миком молча вошли в гостиную. Увидев их, Морин перекрестилась. Дарси затравленно посмотрела на них, огонь в ее глазах потух. При виде ее отчаяния Эйдену стало еще тяжелее.

– Дарси... – начал Мик.

– Я все знаю, Мик, – тихо проговорила девушка. – Можно ничего не объяснять.

– Но не Джулс лишил ее жизни, – сообщил Мик, делая шаг в ее сторону. Он вручил Дарси прощальное письмо матери. – Это тебе, Дарси.

Дарси взяла послание, едва взглянув на него. Невнятно поблагодарив Мика, она положила сложенный листок на колени, закусила нижнюю губу и уставилась перед собой невидящим взором. Эйден знал, что она полностью поглощена горем, что ее терзает боль потери. Ему так хотелось обнять ее и прижать к себе, ведь больше он ничем не мог ей помочь.

– Дарси, детка, – прошептала Морин, дотрагиваясь до ее плеча, – мне так жаль...

– Мистер Террел, – заговорил Мик своим обычным тоном, – я буду очень признателен, если вы пока останетесь с моей женой и Дарси, потому что у меня есть кое-какие неотложные дела.

«Ему надо найти пропавшего охранника, – мелькнуло в голове у Террела. – И сообщить в полицию». Эйден молча кивнул, и Мик вышел из гостиной.

– Позови отца О'Хейгана, Майкл! – крикнула ему вслед Морин.

Мик остановился и медленно оглянулся на жену.

– Морин, ты хочешь сообщить ему, как умерла Мэри?

– Я хочу, чтобы душа Мэри О'Киф получила прощение за все грехи и покоилась с миром, Майкл. Я не собираюсь говорить ему о письме к Дарси, – уверенно произнесла Морин. – Да и самой Дарси разговор со священником не помешает, так что пошли кого-нибудь за отцом О'Хейганом.

Пожав плечами, Мик ушел. Эйдену вдруг показалось, что Мик, наверное, частенько уступает своей жене – раньше он не мог и предположить такого.

– Дарси останется у нас, мистер Террел.

Эйден посмотрел на Морин. Та сидела, обнимая Дарси одной рукой и поглаживая ее по голове другой. Судя по всему, она не собиралась принимать возражений и ждала, что он повинуется ей так же беспрекословно, как и Мик. У него защемило в груди.

– Надеюсь, вы понимаете, что ей нужно быть здесь, – продолжала Морин, уверенная в том, что имеет право распоряжаться в собственном доме. – Кроме нас, у Дарси больше никого нет.

Морин явно не считала его членом семьи Дарси. Она пустила ее в свой круг, а Эйдена намеренно оставила за его пределами. Он, конечно, мог бы и возразить, но тогда все поняли бы, что у них с Дарси сложились близкие отношения, а Эйден не был уверен, что сама Дарси захочет делиться с О'Шонесси такими подробностями. В общем, последнее слово оставалось за Дарси.

– Дарси! – Опустившись перед девушкой на колени, Эйден взял ее лицо в ладони. Девушка заморгала. – Дорогая, ты хочешь остаться здесь? Хочешь, чтобы я ушел?

– Я должна была быть здесь, – сквозь слезы прошептала Дарси. – Я должна была остановить ее.

Почти физически ощущая ее боль, Террел промолвил:

– Неизвестно, смогла бы ты сделать это или нет, детка. Все «может быть» и «надо было» бессмысленны. Ты не должна корить себя за то, что тебя не было с мамой эти дни, ты ничего не могла изменить, а потому не надо терзаться чувством вины.

– Она нуждалась во мне, а меня не было рядом. – Слезы стекали по опущенным ресницам Дарси и катились по бледным щекам. – Я была... с тобой... Я думала только о себе. О своих удовольствиях. Мой эгоизм стоил...

– Нет, – твердо проговорил Эйден, прикладывая палец к ее губам. – Я не хочу слышать этого, Дарси. Ты не можешь отвечать за то, что сделала твоя мать. И твое счастье не стало причиной ее поступка.

Закрыв глаза, Дарси отняла его руки от своего лица.

– Прошу тебя, Эйден, уходи, – прошептала она. – Я не хочу вспоминать.

– Дарси...

– Она слишком расстроена, мистер Террел, – сказала Морин, поднимаясь со своего места и помогая встать Дарси.

Террелу оставалось только молча смотреть на то, как жена Мика уводит Дарси из гостиной. Проходя мимо него, Морин добавила:

– Я отведу ее наверх и посмотрю, что можно для нее сделать. Отец О'Хейган скоро придет и позаботится о том, чтобы утешить ее. Если хотите увидеть Мика, то подождите его в гостиной. Чувствуйте себя как дома.

– Да что священник может сделать для нее? – с досадой спросил Террел. – Дарси совершенно равнодушна к религии.

Морин замерла на месте, отчего Дарси тоже остановилась, но, похоже, даже не заметила этого.

– Вера иногда бывает очень глубоко в людях, мистер Террел, – холодно промолвила Морин. – Дарси найдет в ней необходимое утешение, и, надеюсь, она поможет ей в будущем. Думаю, вам стоит подождать, пока она сама позовет вас. Я позабочусь о том, чтобы она послала вам весточку, когда настанет время.

Глядя на то, как Морин и Дарси поднимаются вверх по лестнице, Эйден ощущал, что его переполняют самые противоречивые чувства. Одна его часть рвалась броситься вслед за ними и сказать Морин, что Дарси принадлежит ему в такой же степени, в какой и им. Но другая его часть ежилась, напоминая ему о том, что все страдания Дарси и эта большая потеря вызваны его появлением в ее жизни.

Мэри О'Киф, собственно, и не скрывала того, что надеялась на их брак. Ему не нужно было читать ее прощального письма к дочери, он и так отлично знал, что в нем написано. Мэри О'Киф считала их знакомство подарком судьбы, а потому решила, что на этом ее роль матери заканчивается. Она надеялась, что он позаботится о Дарси, а она может наконец-то уйти к своему умершему мужу. Дарси потеряла мать. Но на ее горизонте не было и тени будущего мужа.

Террел провел пятерней по волосам. Ему захотелось выпить. Причем как следует. Без хорошей дозы виски он не сможет побороть собственного чувства вины. Возможно, ему удастся убедить себя, что он не бросил Дарси одну в беде. А если повезет, то он даже перестанет думать о том, что потерял последнюю возможность выйти на дорожку, ведущую к ее сердцу.

И, повернувшись на каблуках, Эйден Террел направился к двери.