Партия свободных ребят

ПОСЛЕ ДРАКИ

Слова о партии, сказанные в ночном Иваном Кочетковым, крепко запали в сердца ребят. Но, как семена, попавшие в землю, взошли не сразу, а после обильного полива. Да не простого полива, а слезами горючими и обильными.

Случилось это вскоре после драки в ночном, про которую не забыли Алдохины ребята. Затаили они злобу на бедноту, которую не удалось с хорошего травного места согнать.

Пошел Степан утречком в речке окунуться. Только рубашку через голову стал стягивать, откуда ни возьмись Алдохин Мишка.

— Эй ты, чурбан, с утра воду не погань!

— А ты спи, да не просыпай, пораньше ныряй!

— Ну-ну, не учи. Это наша купальня.

— Почему это ваша?

— Тут хороший песок, а напротив лесок.

— Нашелся побасник, река не заказник. Она вами не куплена. Забором не огорожена.

— Значит, огорожена, если моими шагами охожена!

Мишка прошелся петухом, провел по берегу палкой черту и стал дразниться:

— Вот попробуй перелезь! А ну, перешагни. Вот увидишь, чего тебе будет.

— И перешагну.

— Ан не перешагнешь.

Только Степан перешагнул — Мишка хвать его по уху.

Степа — сдачи.

Не успел оглянуться — за Мишку заступился Гришка, за Гришку — Никишка. И вот уже на месте драки вся Алдохина родня.

Да так отделали Степана, что вместо купания кинулся он бежать прочь от реки, обливаясь слезами. Чтобы не стыдно было реветь, бежал не по улице, а по огородам, бахчами да конопляниками.

И тут чуть не столкнулся с Сережкой-урваном. Бежит тот, слезы роняет, здоровенный синяк под глазом ладонью прикрывает.

Смахнул рукавом Степан свои слезы и сразу к другу:

— Кто это тебя разукрасил?

— Кто, кто, сам знаешь кто, — всхлипнул Сережка, размазывая по пыльным щекам обильные потоки слез.

— Как у них сил хватает, — удивился Степан, только что сражавшийся чуть не со всеми Алдохиными.

— Как, очень просто, ихние мужики на меня Макарку натравили… А у него кулаки знаешь какие, батрацкие.

— Вот вражья сила, — возмутился Степан, — чужими кулаками нас бьют! Нет, вот что, Урван, нужна нам своя партия. Без партии худо нам будет! Биты будем, пока не организуемся… Слыхал, что Кочетков про партию сказал — в ней вся сила!

Урван сразу всхлипывать перестал, — Мы им отпор дадим, подожди, вот организуемся только!

— А чего ждать, хоть сейчас соберем собрание, откроем заседание, быстро согласился скорый на дела Урван.

— Ты постой, не егози. Это дело нешуточное. Тут надо все обдумать. Зря не трепаться. Ребят самых стоящих подобрать.

— Подберем! Двое уже есть! Ты да я… Твои братья да мои сватья!

— Нет, брат, это у кулаков так, по родству да по кумовству, у большаков так не бывает.

— У большевиков.

— Ну да… у большаков родня по мысли, когда все заодно.

— Ну вот и у нас будет партия маленьких большевиков! — выпалил Сережка, и глаза у него засверкали от удовольствия, что он так складно придумал.

— Маленькие большаки? Чудно что-то, — усмехнулся Степан.

— Тогда давай комсомолами назовемся!

— Комсомолу мы по годам не подходим.

— Ну просто: партия ребят.

— Каких ребят? Ребята бывают и кулацкие…

— Бедняцких ребят!

Но упрямый Степан и с этим не согласился.

— Почему только бедняцких, возьмем и середняцких.

Нам без Павлухи Балакарева Тольку-поповича не одолеть.

— Да. Тольку ни с какого боку не возьмешь. Через себя не перекинешь, тяжел. Подножкой не собьешь, у него ноги, как тумбы. И кулака под бока не боится, салом зарос, блинами да пирогами откормлен. Один Павлуха его сдюжит. Тринадцать лет, а у него плечи мужичьи…

Порода!

— Значит, назовемся вот как: партия против кулацких ребят.

— Лучше партия красных ребят!

— Нет, носы нам расквасят да и будут дразнить: «Эй вы, красные-прекрасные!»

— Я так смекаю, давай назовемся — партия слободных ребят!

— Не слободных, а свободных, — поправил Степана Сережка.

На этот раз Степан согласился, и они вместе проговорили несколько раз подряд:

— Партия свободных ребят! Партия свободных ребят!