Партизаны

Глава 9

…Оленина действительно там была. Мария и Иосип достигли невозможного и превзошли сами себя — мясо оленя оказалось даже вкуснее, чем в прошлый раз. Джордже, в свою очередь, попытался превзойти себя, но на полпути к четвертой порции махнул рукой и, отдуваясь, отодвинул тарелку.

Сон этой ночью, в отличие от ранее проведенной и отеле «Еден», не был нарушен незваными гостями. Завтракали поздно и неторопливо.

— И почему вас не было рядом с нами на этой проклятой горе Прендж последние два месяца? — сказал после еды Харрисон Иосипу. — Однако такого пиршества стоило столько ждать. Хотелось бы мне остаться у вас подольше, — да чтобы ничто и никто не тревожил, — он обратил свой взор к Петерсену, — А позволительно ли будет узнать наши, вернее, ваши планы на сегодняшний день?

— Конечно. Они связаны преимущественно с задержанием и допросом Киприано. В шифровке из Бихача сообщили, что дело со шпионами в штабе близко к завершению. В определенный час на известной волне мы выйдем в эфир. Разведка проследит, кто из шестнадцати оставшихся под подозрением перебежчиков будет в это время отсутствовать. Разумеется, шпиона не арестуют до тех пор, пока аналогичным способом мы не выявим остальных. Их должно быть не более двух или трех. Рутина. Забудьте об этом. — То, что эти слова означали смертный приговор, было очевидно каждому.

— Киприано по-прежнему в Имоцки? — спросил Джакомо.

— Там. Наши люди не спускают с него глаз двадцать четыре часа в сутки. Мы поддерживаем с ним постоянную связь. Последний сеанс состоялся час назад. Майор проснулся и кружит по городу. Пока нет признаков того, что он собирается куда-либо уезжать. Его сопровождает небольшая свита, — Петерсен взглянул на Алекса. — Возможно, будет интересно услышать описание одного из ее членов.

— Алессандро? — с надеждой проговорил Алекс.

— Он самый, с тремя компаньонами. Похоже, Карлосу удалось раздобыть сварочный аппарат, — сказал Петерсен.

Угрюмое лицо Алекса тронуло подобие улыбки.

— Пока мы точно не знаем, в какую сторону лиса собирается прыгнуть — в Имоцки ведет несколько дорог, — продолжил Петерсен, — но, как только Киприано определится с выбором, нам немедленно доложат. Если двигатель «Коломбо» уже очищен от сахара, он мог бы вернуться домой вместе с Карлосом. Хотя, думаю, это маловероятно. Скорее всего, для возвращения в Рим Киприано воспользуется более быстрым транспортом. Неподалеку отсюда находится военный аэродром. Я и Иван отправимся туда для проверки.

— А позволительно ли будет… — как обычно, начал, было, Харрисон.

— Хочу убедиться, есть ли там самолет, ожидающий Киприано.

— Разве аэродром не охраняется?

— Мы представимся итальянскими офицерами. Погоны полковника сделают меня старшим среди аэродромных чинов. Мы просто приедем и спросим.

— В этом нет нужды, Петер, — сказал Иосип Пижаде. — В аэродромных мастерских работает моя кузина, инженер по техническому обслуживанию. К сожалению, ей не приходится иметь дела непосредственно с самолетами, иначе бы итальянские ВВС постоянно преследовали загадочные катастрофы. Я могу позвонить ей по телефону.

— Спасибо, Иосип.

Хозяин гостиницы вышел. Лоррейн сказала:

— Еще одна надежная солидная гражданка?

— В Югославии таких великое множество, — откликнулся Петерсен.

Иосип пришел обратно спустя две минуты.

— К вылету готовится итальянский военный самолет. Он предназначен для майора Киприано.

— Спасибо, — вновь поблагодарил хозяина Петерсен. — Теперь мы почти наверняка знаем, какую дорогу выберет Киприано. Нам с Иваном остается лишь подыскать подходящее для засады местечко. Можно взять твою машину, Иосип?

— Тогда уж берите и меня с собой, — сказал хозяин. — Есть отличное место на примете. Зарина спросила:

— А мы можем прогуляться по городу?

— Думаю, да. Вы не понадобитесь до наступления сумерек. Правда, на вас могут обратить внимание волки-одиночки из числа разнузданной итальянской солдатни, — Петерсен взглянул на Джакомо. — Я чувствовал бы себя спокойней, если бы вы остались с девушками.

— Не слишком большая жертва, — отозвался тот. Зарина усмехнулась.

— Разве нас надо от кого-то защищать?

— Только от настырных солдат.

Сигнал из Имоцки поступил довольно неожиданно, в самом начале обеда. Вошла Мария и сообщила:

— Они только что выехали. Направились в Посушье.

— Дорога на Мостар. Прошу прощения, господа, — Петерсен встал из-за стола. То же самое сделали Алекс, Черны и Эдвард.

— Поехал бы с вами, — пробормотал Джордже, — но вы же знаете, я не человек действия…

— Единственное, что я знаю, — холодно заметил Петерсен, — так это тр, что ваши челюсти еще не набрали нужную скорость и едва пригубили свой первый литр пива.

— Будьте осторожны, — сказала Зарина. Петерсен улыбнулся.

— Джакомо, едете? — спросил он.

— Разумеется, нет. Напротив отеля — пивная, битком набитая подвыпившей солдатней. В любой момент солдаты могут заглянуть и сюда.

— Слыхали, Зарина? Если бы Джакомо представил хотя бы малейший шанс наделать в итальянцах кучу дырок, он первым вскочил бы в грузовик. Такой возможности не предвидится. Тем не менее спасибо за вашу заботу…

Алекс стоял на самом краю болота напротив лесной дороги, отходящей от шоссе Листица— Мостар. В левой руке он держал белый платок, в правой — ручной пулемет, Среди деревьев притаился итальянский военный фургон. В кабине его сидел Петерсен.

Алекс взмахнул платком, и по условленному знаку майор вывел фургон из укрытия, полностью перегородив шоссе по всей его ширине.

Штабная машина, к счастью для своих пассажиров, ехала не очень быстро. Выбор у водителя был ограничен: пулемет Алекса, столкновение с фургоном или лесная чаща. Видимо, шофер обладал неплохой реакцией — он выбрал последний вариант. Врезавшись в густой кустарник, лимузин потерял управление, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на левый бок. Колеса его продолжали медленно вращаться. Пулеметная очередь разнесла стекла машины, но большой необходимости в этом не было. Пятерых пассажиров, невредимых, если не считать царапин на их лицах, и без того оглушило. Они не успели опомниться, как оказались под прицелом четырех ручных пулеметов. Мысль о сопротивлении могла прийти в голову только самоубийце.

Вернувшись в отель, Петерсен и Черны обнаружили компанию сидящей в баре. Джордже занимал привычное место за стойкой.

— С возвращением, джентльмены, — сказал генерал-майор самым приветливым тоном, на который был только способен.

— Как я вижу, с обедом покончено, — констатировал Петерсен.

— Да, он был неплох, очень даже неплох. Что будете пить? Пиво?

— Пиво? Подходит.

— Джордже, а вы не хотите узнать, как прошло дело? — удивленно спросила Зарина.

— Что, Алекс и Эдвард погибли в расцвете сил? — осведомился толстяк.

— Все живы-здоровы, включая пленников, которые лежат связанные в грузовике. А грузовик стоит на центральной парковке.

— Когда вы их привезете?

— Как только стемнеет. Не могу же я маршировать с ними по улицам среди бела дня?

— Верно, — Джордже зевнул и слез с высокого табурета. — Настало время фиесты.

— Идите, идите, — сочувственно сказал Петерсен. — Вы устали.

Толстяк покинул компанию с таким видом, точно отправлялся на важный прием.

— Он не слишком рассыпался в благодарностях, — заметила Зарина.

— Джордже отложил фиесту, — сказал Петерсен. — Это признак его взволнованности.

— Итак, вы поймали майора Киприано. Что ты думаешь об этом, Лоррейн?

— Наверное, я должна плакать от радости. Рада, ужасно рада! Но я знала, что это случится. Ни на миг в этом не сомневалась. А ты?

— Я тоже. Хотя самоуверенность некоторых меня раздражала.

— Женщина переменчива, — грустно откликнулся Петерсен. — Иосип, будь добр, отправь кого-нибудь на своей машине за багажом пленников. И пусть поднимут вещи на верхний этаж. Хотя, нет, не надо. Я могу осмотреть их и здесь, внизу, — он повернулся к Зарине. — А вы не шумите.

— Но я же ничего не сказала!

— Собирались сказать, что я обожаю рыться в чужих вещах.

С наступлением сумерек пятерых пленников доставили в отель, после чего все были немедленно заперты. Киприано, Алессандро и еще трех человек усадили на стулья и освободили от кляпов. Обычно спокойный и вежливый, майор Киприано преобразился до неузнаваемости. Глаза его свирепо сверкали, а лицо исказилось от злости.

— Что это означает? Что означает ваша отвратительная выходка, Петерсен?! Вы сошли с ума? Окончательно тронулись? Сейчас же развяжите меня! Я офицер! Итальянский офицер! Союзник!

— Вы — преступник. Звание и национальность не имеют значения, поскольку вы причастны к массовым убийствам.

— Что вы мелете? Развяжите меня! Ради Бога, Петерсен, если вас рассердила наша последняя встреча, из-за того последнего дела…

— А вам не кажется, Киприано, что свои последние дела на этой земле вы уже сделали?

Итальянец уставился на Петерсена. Очевидно, до него не вполне дошел смысл сказанного. Внезапно он заметил Иосипа.

— Пижаде! И вы участвуете в этом чудовищном фарсе? — Киприано настолько плохо соображал, что попытался подняться со стула. — Заплатите за свое предательство, Пижаде!

— Как вы это представляете, Киприано? — Петерсен усмехнулся. — Вы проклянете его со дна ада, где окажетесь еще до наступления полночи? — голос майора был мягок. — Впрочем, говорите, говорите. Скоро у вас не будет такой возможности.

— Идиоты, — прошипел Киприано и вдруг побледнел, осознав нависшую над ним смертельную опасность.

Петерсен продолжал тем же спокойным тоном:

— Сотни моих товарищей погибли по вашей вине…

— Сумасшедший! — закричал Киприано. — Вы — сумасшедший! Я ни разу в жизни не тронул ни одного четника!

— Я — не четник, а партизан.

— Партизан… — Киприано вновь перешел на хриплый шепот. — Партизан… Полковник Лунц подозревал… Мне надо было прислушаться… — он на секунду умолк, затем голос его окреп. — Я не причинил вреда ни одному партизану!

— Войдите, — обернувшись к двери, отозвался Петерсен.

В столовую вошла Лоррейн.

— Ну, Киприано, вы по-прежнему отрицаете, что тайно руководили убийством моих товарищей? Лоррейн рассказала нам все. Все, Киприано, — Петерсен достал из кармана брюк крохотную черную книжицу. — Шифровальная книга Лоррейн заполнена вашей рукой. Или, может быть, вы не узнаете собственный почерк? Своей рукой вы подписали себе смертный приговор. Ирония судьбы, правда, майор? Однако никакая ирония не воскресит погибших. И, хотя ваш последний шпион будет схвачен и казнен до конца этой недели, те люди останутся мертвыми. Где малыш Лоррейн? Где Марио, Киприано?

Итальянец, издав нечленораздельный гортанный звук, вскочил на ноги. Джакомо, правильно истолковав кивок Петерсен, с явным удовлетворением ударил его в солнечное сплетение. Киприано захрипел и снова рухнул на стул.

— Джордже, — обратился Петерсен.

Толстяк вышел из-за стойки бара, держа в руках две веревки. Одной он быстро примотал Киприано к спинке стула. Вторую, с приготовленной заранее петлей, Джордже набросил на Алессандро — тот оказался спеленут, точно младенец, прежде чем успел что-либо сообразить.

— Киприано знает, что умрет, и потому все равно будет молчать, — проговорил Петерсен. — Но вы же скажете, Алессандро, где находится мальчик?

Алессандро плюнул на пол.

— От дурных привычек трудно избавиться, — Алекс!

Пройдя за стойку бара, Петерсен вынул оттуда металлический кейс с ядами, найденный в вещах Киприано.

Алекс приблизился к Алессандро и остро отточенным ножом распорол ему рукав рубашки от предплечья до локтя.

— Нет! — взвизгнул Алессандро. — Нет! Только не это!

Киприано, пытаясь освободиться от пут, подался вперед. От напряжения лицо майора стало багровым. Он силился вымолвить что-то, но спазм сдавил его горло. Новый удар Джакомо заставил итальянца обмякнуть.

— Я слегка поранил Алессандро, — извиняющимся голосом сообщил Алекс.

Он не преувеличил — по руке связанного текла кровь.

— Ерунда, — Петерсен вынул из кейса первую попавшуюся ампулу. — Это облегчит мне поиски вены.

— Плоче… — прошептал Алессандро. Его душил страх, дыхание учащалось с каждой секундой. — Плоче… Я могу показать… Фра Спалатто, восемнадцать… Клянусь… Я отведу вас туда!

Петерсен положил шприц и ампулу обратно в кейс.

— Конечно, Алессандро находился в очень не выгодном положении, — сказал он, взглянув на Зарину, — но, все же, прошу заметить, я не дотронулся до него и пальцем.

Когда рука Алессандро была забинтована, а Киприано отвязан от стула, все уже было готово к отъезду. Глядя на Петерсена пустыми глазами, майор спросил:

— Почему вы не убьете меня здесь? Не хотите возиться с трупом? Понимаю… В Адриатике с этим не будет проблем. Небольшой груз на ноги и…

— Никто не собирается убивать вас, Киприано. Я знал, что Алессандро расколется, но решил не тратить на это много времени. Ваш Алессандро — прагматик. Он не захотел приносить себя в жертву ради человека, которого считал без пяти минут мертвецом. У нас есть моральное право убить вас, Киприано, однако, увы, нет законного права на это. Так утверждают Женевские соглашения, что крайне несправедливо. Вам предстоит длительное тюремное заключение, которое не закончится даже с окончанием войны. Британская разведка просто мечтает поболтать с вами.

Киприано молчал. Спасение пришло столь внезапно, что любые комментарии были излишни. Алекс заткнул итальянцу рот кляпом.

— Мария, — Петерсен повернулся к своей кузине, — хочу попросить тебя об одолжении. Ты можешь денек-другой присмотреть за маленьким мальчиком?

— Марио! — воскликнула Лоррейн. — Вы говорите о Марио?

— О каком еще малыше я бы стал сейчас говорить? …Ну, Мария?

— Петер, — в голосе Марии послышалось негодование.

— Я все же должен был спросить, — Петерсен поцеловал девушку в щеку. — Черт возьми, как я тебя люблю!

— Опять расстаёмся, — грустно сказал Иосип. — Когда мы встретимся снова?

— Не знаю, в какой точно день, но думаю, это будет время обеда. Джордже обязательно вернется за недоеденной олениной, а я, как всегда, буду с ним рядом…

Сава остановил грузовик в нескольких метрах от ворот порта. Алекс и Эдвард выпрыгнули из кузова. За ними последовал Алессандро. Трое мужчин не спеша свернули в узкий неосвещенный проулок.

— Со въездом на территорию порта не возникнет трудностей? — поинтересовался Черны, сидевший в кабине грузовика вместе с Петерсеном.

— Не более чем обычно. Пенсионеры-охранники с почтением относятся к надменным и вспыльчивым офицерам, таким как мы.

— Дежурных по аэродрому могло насторожить отсутствие Киприано. Скорей всего, его лимузин уже обнаружили.

— Если машину найдет югослав, он просто ее угонит. Но даже если паника и поднялась, почему поиски должны начаться именно в порту Плоче? С таким же успехом Киприано можно искать в любом другом месте.

Сказанное Петерсеном подтвердилось. Старик-часовой у КПП так и не вышел из будки. За воротами порта было безлюдно — рабочий день завершился, а мороз не способствовал вечерним прогулкам. И все же Петерсен приказал Саве притормозить в стороне от торпедного катера. Выйдя из кабины, он обошел грузовик, окликнул Лоррейн и помог девушке спуститься на землю.

— Видите огни впереди? Это «Коломбо». Идите и попросите Карлоса выключить фонари на трапе.

— Да! — воскликнула Лоррейн. — О да! Она бегом бросилась к катеру, но Петерсен задержал ее.

— Я сказал — идите. Идите медленным шагом. В Плоче никто никогда не бегает.

Через три минуты фонари, освещавшие трап «Коломбо», погасли. Спустя еще пару минут пленники поднялись на борт судна. Грузовик отъехал от причала, и огни на трапе вспыхнули снова.

Карлос сидел в своем вертящемся кресле. Здоровой левой рукой капитан обнимал за талию Лоррейн. Он улыбался, хотя выглядел несколько обескураженным.

— Погодите, погодите, дайте подумать… Правильно ли я вас понял, или же мне это только почудилось? Вы хотите запереть меня и команду по соседству с Киприано и его людьми, а затем угнать мой корабль?

— Я бы не смог выразиться более лаконично, — ответил Петерсен. — Конечно, если вы согласитесь на это. Решение зависит только от вас. И от Лоррейн. Но Лоррейн, думаю, уже сделала свой выбор.

— Да, сделала, — твердо сказала Лоррейн.

— Меня же выгонят с флота, — нахмурясь промолвил Карлос. — Нет, меня отдадут под трибунал и расстреляют.

— Ничего с вами не случится. Вероятность этого равна нулю. Мы с Джордже прокручивали ситуацию многократно.

— Но члены экипажа будут говорить…

— Говорить? О чем? Они сидят в кают-компании под прицелами автоматов. Если вам в голову нацелили автомат, вряд ли вы будете сомневаться в том, что корабль захвачен.

— А Киприано?

— Что Киприано? Даже если майор переживет тюремное заключение, это, к сожалению, вполне вероятно, поскольку англичане не расстреливают военнопленных, то он ничего не сможет доказать. Ваша версия совпадает с версией всего экипажа, а официальная версия неопровержима. К тому же Киприано не посмеет предъявить вам персональное обвинение. Когда наступит мир, вы сможете вызвать в качестве свидетелей некоторых солидных и уважаемых граждан Югославии, которые подтвердят в суде факт похищения вашего сына. Похищение людей в Италии, как известно, карается пожизненной каторгой.

— Ну же, решайся, Карлос! — нетерпеливо воскликнула Лоррейн. — Это на тебя не похоже — так долго колебаться. Все равно другого выхода нет, — она наклонилась и ласково посмотрела в глаза капитану. — Теперь за Марио можно не волноваться.

— Правда, — Карлос улыбнулся. — Это все, что имеет сейчас для тебя значение, не так ли?

— Нет, не все. Мы с тобой снова вместе. Это тоже кое-что значит. Ты можешь предложить другой вариант, Карлос? Петер не хочет убивать Киприано. Если тот останется на свободе, нам конец. Киприано должны заключить в тюрьму в надежном месте. Его нужно передать в руки британцев. Переправить его можно одним-единственным способом — на твоем катере. Петер прав.

— Поправка, — нежно сказала Зарина. — Петер никогда не допускает ошибок.

— Женщина переменчива… — сказал Петерсен.

— О, перестаньте…

— Когда меня и мою команду освободят? — спросил Карлос.

— Завтра. Когда корабль выйдет в море, Джакомо вас выпустит.

— А Лоррейн и Марио останутся у ваших друзей?

— Только на несколько дней. Пока мы не снабдим их новыми документами. Близкий друг Джордже — большой специалист по фальшивым бумагам. Лоррейн Тремино — по-моему, неплохо звучит. В наши беспокойные времена не будет проблем с оформлением законности ваших супружеских отношений. Как насчет свидетельства о браке, Джордже?

Толстяк опустил на стол кружку с вином.

— Для моего друга это пустяк. Где будем венчаться? Венеция? Рим? Пескара? Суэц? Где вы хотите? Впрочем, посмотрим, какие у него под рукой окажутся бланки.

Дверь каюты отворилась, и вошел Алекс. На руках он держал малыша с темными курчавыми волосами. Мальчик огляделся, поймал взгляд Карлоса и, распахнув ручонки, бросился к капитану. Тот усадил его к себе на колени. Марио прижался к отцу и настороженно посмотрел на Лоррейн.

— Он еще маленький, — сочувственно сказал Джордже. — Для такого крохи, Лоррейн, шесть месяцев — значительный срок. Он вспомнит…

Харрисон откашлялся.

— И что же, я вместе с Джакомо должен отправиться в это опасное путешествие? На рандеву с вечностью?

— Выбирайте сами, Джимми, — сказал Петерсен. — Вы хорошо знаете, что Иллирийские Альпы — не ваша родина. Ничего полезного здесь вы уже сделать не сможете. Важнее другое: вы как офицер британских вооруженных сил подтвердите — и вам поверят — то, что расскажет властям Джакомо. Кроме того, у вас будет возможность описать истинное положение дел в Югославии.

— Я еду, — решительно произнес Харрисон. — Скрепя сердце, но еду.

— У вас полегчает на сердце, Джимми, когда британский королевский патрульный катер выйдет навстречу «Коломбо». Мы пошлем радиограмму в Каир. У меня нет британских позывных, но они должны быть у Зарины. А в качестве последней страховки напишем письмо, полностью объясняющее ситуацию. Оно будет подписано генерал-майором и мною. Карлос, у вас есть пишущая машинка?

— В соседней каюте, — капитан передал сынишку Лоррейн. Малыш не сопротивлялся, хотя на лице его сохранялось некоторое сомнение.

— Вы умеете печатать, Зарина? — спросил Петерсен.

— Естественно.

— Естественно. Как будто это самое простое дело на свете. А вот я не умею печатать. Ну, пойдемте.

Карлос сказал:

— Не хотелось говорить, Петер, но все же вы кое-что не учли. Предстоит долгий-долгий путь к югу от Италии, где, как я предполагаю, и произойдет обещанная вами встреча.

— Ваши баки полны? Двигатель прочищен?

— Да. Речь не об этом. Уверен, Джакомо сможет ориентироваться по солнцу и компасу, как он делал это когда-то на своей яхте. Однако место встречи должно быть определено очень точно: широта такая-то, долгота — такая-то.

— В самом деле. Но вы не все знаете о Джакомо. Карлос улыбнулся.

— Конечно, не все. А что я о нем не знаю?

— У вас есть международный диплом помощника капитана?

— Нет, — Карлос вновь улыбнулся. — Не продолжайте. Уже догадался — он есть у Джакомо.

За дверью соседней каюты Петерсен внезапно спросил:

— Зарина, вам нравилось жить в Каире?

— Да, — девушка слегка удивилась вопросу. — Да, нравилось… — Ее недоумение тотчас сменилось подозрительностью. — А почему вас это интересует?

— Такие юные леди, как вы, не приспособлены для здешней жизни. Весь этот холод, лед, снег, горы… К тому же вы страдаете болезнью «вертиго».

— Я остаюсь с вами, — голос Зарины свидетельствовал — решение принято окончательно.

Петерсен взглянул на нее и с улыбкой произнес:

— Партизанка.

— Я остаюсь с вами, — повторила Зарина.

— Достаточно того, что с нами останется Михаэль.

— Я остаюсь с Михаэлем. И с вами. С вами. Вы хотите этого, Петер?

— Если вы говорите… то я… Я думаю…

— Похоже, мне придется ждать ответа до старости.

Рассмеявшись, Петерсен коснулся ладонью каштановых волос девушки.

— Давайте вернемся к письму.

— Романтика, — сказала Зарина. — Жизнь обещает наполниться ею.

— Одна небольшая деталь, которую вы, Петер, упустили из виду, — заметил Харрисон.

— Петер никогда ничего не упускает из виду!

Майор посмотрел на Зарину и воздел глаза к потолку.

— «…Женщина переменчива…».

— Не надо, пожалуйста!

— Нам с Джакомо пора удалиться, — деликатно промолвил Харрисон. — Мы должны как следует выспаться. Иначе как же мы будем сторожить пятерых опасных мужчин?

— Алекс!

— Да, майор?

— Вам тоже есть, чем заняться. Спуститесь в машинное отделение.

— Газовая сварка? — спросил Алекс и понимающе улыбнулся…