Патогенез. История мира в восьми эпидемиях

@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Джонатан Кеннеди «Патогенез. История мира в восьми чумах»

Оглавление

Введение

Глава 1. Чума палеолита

Глава 2. Неолитические чумы

Глава 3. Древние чумы

Глава 4. Средневековые чумы

Глава 5. Колониальные чумы

Глава 6. Революционные чумы

Глава 7. Промышленная чума

Глава 8. Нищенские язвы

Заключение

Введение

Там, где заканчивается телескоп, начинается микроскоп.

-Виктор Гюго

Сквозь зазеркалье

По мнению Зигмунда Фрейда, в западной науке произошло три великих революции, и каждая из них нанесла удар по вере людей в свой особый статус - по тому, что он называл "наивным самолюбованием". Первой, начавшейся с Коперника, было открытие, что Земля - не центр Вселенной, а лишь одна из нескольких планет, вращающихся вокруг Солнца. После этой неудачи мы все еще могли утешать себя утверждением Книги Бытия о том, что Бог создал людей по своему образу и подобию и дал нам власть над сушей, морем и животными - пусть и в астрономически периферийном месте. Затем появился Чарльз Дарвин и указал, что человек - это всего лишь еще один вид животных и что у нас относительно недавно был общий предок с обезьянами. Третьей великой научной революцией, по мнению Фрейда, стало его собственное открытие бессознательного. Осознание того, что мы даже не контролируем свои мыслительные процессы, стало, по его мнению, "самым раздражающим оскорблением" для "человеческой мании величия".

Предположение Фрейда о том, что психоанализ более значим, чем революции Коперника или Дарвина, кажется немного эгоистичным. Но его общая мысль - что чем больше люди узнают о мире, тем более незначительными мы себя осознаем - проницательна. Например, современные телескопы показали, что Земля - это бесконечно малая скала, вращающаяся вокруг ничем не примечательной звезды в галактике, состоящей как минимум из 100 миллиардов звезд, которая сама является лишь одной из многих миллиардов галактик во Вселенной. Помимо этого, были и другие научные революции, которые еще больше подорвали высокое мнение нашего вида о себе. На мой взгляд, самая важная из них - открытие мира, столь же огромного, как космос, и в то же время столь крошечного, что его невозможно увидеть невооруженным глазом: царства бактерий, вирусов и других микробов.

В начале XVII века Галилей понял, что если изменить порядок линз в его телескопе, то станут видны очень маленькие предметы. Впервые в истории у человека появилась техническая возможность увидеть микробов. Но Галилей предпочел сосредоточить свои усилия на наблюдении за звездами и планетами на небе, и только через пятьдесят лет галантерейщик из Делфта (Нидерланды) начал исследовать микроскопический мир. Изначально Антони ван Левенгук создал свои линзы для проверки качества текстиля, который он покупал и продавал. Но через некоторое время он обратил свой взор на мир природы. В своих письмах в Лондонское королевское общество он описывает, что все, от капли воды до налета на зубах, живет тем, что он называл "анималькулами". Он был очарован: "Ни одно более приятное зрелище не представало перед моими глазами". Во всей истории открытие Левенгуком микроскопического царства, возможно, ближе всего к тому, чтобы провалиться в кроличью нору, пролезть сквозь зазеркалье или шагнуть в шкаф и очутиться в мире фантастических существ.

Лишь во второй половине XIX века - целых 200 лет спустя - ученые наконец начали осознавать значение нового мира, на который наткнулся Левенгук. И только совсем недавно исследователи начали понимать, как бактерии и вирусы выполняют широкий спектр функций, жизненно важных для функционирования нашей планеты, тела и даже разума. Человеческая жизнь - да и вообще сложная жизнь в любой форме - немыслима без микробов.

Древо жизни

Летом 1837 года, только что закончив пятилетнее кругосветное путешествие на корабле "Бигль", Дарвин сделал набросок в своем блокноте под надписью "Я думаю". На непритязательном рисунке, похожем на ветку дерева, четко отражены основные черты того, что впоследствии станет его теорией эволюции путем естественного отбора: когда популяции одного вида оказываются в разных условиях, случайные изменения в сочетании с естественным отбором признаков, обеспечивающих преимущество в каждой конкретной среде, в конечном итоге приводят к их разделению на отдельные виды. Этот процесс, повторяющийся снова и снова на протяжении сотен миллионов лет, объясняет калейдоскопическое разнообразие форм жизни на нашей планете, которое на бумаге выглядит как огромное дерево.

Если мы проследим древо жизни до основания его ствола, то обнаружим последнего универсального общего предка (LUCA): одноклеточный организм, похожий на бактерию, который является далеким прародителем всех живых существ, включая человека. Именно благодаря этому общему предку все живое - от синих китов до гигантских красных деревьев и бактерий - унаследовало такие общие черты, как ДНК для хранения генетической информации и молекулу АТФ, которая является универсальным источником энергии. Поднимаясь вверх по дереву, ствол разделяется на три ветви, которые представляют собой великие области жизни. Две из них состоят из невидимых невооруженным глазом организмов: бактерий и архей - одноклеточных микробов, похожих на бактерии. На третьей ветви изображены эукариоты, которые отличаются тем, что хранят свою ДНК в ядре и используют специализированные структуры, называемые митохондриями, для производства энергии. К этой категории относятся все сложные живые организмы, включая животных, растения и грибы, но они составляют лишь несколько маленьких веточек на огромном Древе жизни. На Земле насчитывается около 8,7 миллиона видов животных, растений и грибов, по сравнению с примерно 1 триллионом-1 миллионом видов бактерий и архей. Менее 0,001 процента всех видов на планете являются эукариотами.

Американский палеонтолог Стивен Джей Гулд утверждает, что "по любым возможным, разумным или справедливым критериям бактерии являются - и всегда были - доминирующими формами жизни на Земле". Одна из причин этого - длительность их существования. Наша планета образовалась около 4,6 миллиарда лет назад. Примерно через миллиард лет в окаменелостях появились первые свидетельства бактериальной жизни. Одноклеточные эукариоты появились примерно 1,8 миллиарда лет назад, но для развития самых древних многоклеточных животных потребовалось более миллиарда лет, и даже тогда они были крошечными, похожими на червей существами. Люди - относительные новички: мы произошли от шимпанзе между 6 и 8 миллионами лет назад, а самые ранние свидетельства существования Homo sapiens датируются примерно 300 000 лет назад. Такие огромные периоды времени человеческому мозгу трудно осмыслить, но если сжать 4,6 миллиарда лет в один календарный год, то бактерии развились в начале весны. Люди появились только за полчаса до полуночи 31 декабря.

Бактерии встречаются повсюду. Они обнаружены в ледниках Антарктиды и на дне океана, где кипящая горячая вода вытекает из центра Земли. Они живут в километрах под землей и в километрах над ней, где влияют на формирование облаков и, возможно, даже молний. Они настолько многочисленны, что, несмотря на их крошечный размер, общая масса всех бактерий на планете в тридцать пять раз превышает массу всех животных и в тысячу раз - массу всех людей. Но бактерии не просто вездесущи: они также оказали глубокое влияние на нашу планету.

Около 2,5 миллиарда лет назад наш мир был почти полностью погружен в воду, за исключением странных вулканических пиков, пробивающихся сквозь море. Метан в атмосфере создавал парниковый эффект, благодаря которому на планете было гораздо жарче, чем сейчас. В воде и воздухе практически не было свободного кислорода, так как он был заперт в других молекулах. Жизнь на Земле состояла из анаэробных бактерий. Затем мир начал меняться с появлением цианобактерий - сине-зеленых водорослей, использующих солнечные лучи для фотосинтеза. Благодаря этому цианобактерии стали гораздо эффективнее вырабатывать энергию, что дало им огромное эволюционное преимущество. Их численность резко возросла. В течение нескольких сотен миллионов лет они накачивали океаны и атмосферу огромным количеством кислорода - побочного продукта фотосинтеза.

Это Великое событие, связанное с выделением кислорода, изменило планету. Часть кислорода соединилась с метаном в воздухе и образовала углекислый газ, гораздо менее эффективный парниковый газ. По мере охлаждения планеты ледяные покровы проникали вплоть до тропиков. Уровень моря понизился, и из-под воды появилась суша. Эукариотические организмы появляются в ископаемом состоянии вскоре после того, как в атмосфере стало много кислорода. Это не случайное совпадение. Все растения и животные производят энергию с помощью аэробного дыхания, которое в двадцать раз эффективнее анаэробного, и поэтому гораздо лучше подходит для поддержания крупных многоклеточных организмов.

Микробы продолжают играть важнейшую роль в поддержании атмосферы, способной поддерживать сложную жизнь. Цианобактерии в океанах по-прежнему способствуют образованию кислорода в атмосфере. В целом на долю фитопланктона - фотосинтезирующих микроорганизмов в море - приходится не менее половины кислорода, производимого живыми организмами. Бактерии выполняют множество других жизненно важных функций. Они преобразуют углерод, азот, серу и фосфор в питательные вещества, которые могут быть использованы животными, растениями и грибами. Когда эти организмы умирают, они возвращают соединения в экосистему путем разложения. Не будет преувеличением сказать, что бактерии сделали планету пригодной для существования сложной жизни, включая человека. Это мир бактерий, а мы здесь просто сидим на корточках.

Вирусное распространение

Вирусы не принято включать в Древо жизни, поскольку они занимают амбивалентное положение между миром живого и неживого. В отличие от бактерий, архей и эукариот, они не состоят из клеток - основных строительных блоков жизни, способных вырабатывать энергию и воспроизводиться. Вместо этого вирусы состоят из генетического материала - ДНК или родственной ей молекулы РНК, покрытой белком. Сами по себе они представляют собой инертную материю. Но когда им удается проникнуть в клетку живого существа - или заразить ее, - они берут на себя управление ее механизмами и воспроизводят свои копии, врываясь в жизнь. Этот процесс часто оказывается смертельно опасным для хозяина.

Вирусы - крошечные, даже по меркам микробов. Они могут быть в сотни раз меньше, чем средняя бактерия. Вирусы настолько мизерны, что не оставили следов в летописи окаменелостей. Их происхождение остается неясным. Возможно, они возникли до, вскоре после или даже после появления ранних одноклеточных. Как бы то ни было, на протяжении почти всех 3,5 миллиардов лет существования жизни вирусы были способны заражать ее. Они встречаются везде, где есть жизнь, и значительно превосходят все формы жизни на Земле - даже бактерии. В литре морской воды содержится более 100 миллиардов вирусных частиц, а в одном килограмме высушенной почвы - около триллиона. Общее число вирусов на планете оценивается примерно в 1031 - то есть один, за которым следует тридцать один нуль. Но известно всего около 220 типов вирусов, способных заразить человека. Большинство из них - так называемые бактериофаги или фаги - от греческого "пожирать". Ежедневно фаги убивают от 20 до 40 процентов всех бактерий, что позволяет поддерживать баланс в различных экосистемах, от океанов до нашего собственного тела, благодаря тому, что ни один штамм бактерий не может стать слишком многочисленным.

Ретровирус - это особый тип вируса, который размножается путем вставки копии своей ДНК в геном клетки-хозяина. Но когда ретровирус заражает сперматозоид или яйцеклетку, происходит нечто удивительное: вирусная ДНК передается каждой клетке в каждом последующем поколении. Поразительные 8 процентов генома человека составляют такие гены. Многие из этих последовательностей ДНК, казалось бы, ничего не делают в человеческом организме, но ретровирусные инфекции позволили нашим далеким предкам приобрести способность выполнять функции, которые являются основополагающими для существования человека. Один из замечательных примеров - ген, унаследованный от ретровирусной инфекции около 400 миллионов лет назад, который играет важнейшую роль в формировании памяти. Этот ген кодирует крошечные белковые пузырьки, которые помогают перемещать информацию между нейронами, подобно тому, как вирусы передают свою генетическую информацию от одной клетки к другой. В лаборатории мыши, у которых этот ген был удален, не способны формировать воспоминания.

Еще один потрясающий пример функции, которую предки человека получили от ретровирусов, - способность к деторождению. Когда животные только появились на свет, они размножались, откладывая яйца, и большинство существ в животном царстве продолжают рожать таким образом. Затем, между 100 и 200 миллионами лет назад, у землеройки появилась способность вынашивать потомство в собственном теле - необычайное эволюционное достижение, поскольку зародышу гораздо безопаснее расти в теле матери. Это возможно только благодаря плаценте - временному органу, который прикрепляется к матке и позволяет питательным веществам и кислороду проходить от матери к ребенку, а углекислому газу и отходам - в обратном направлении, не вызывая разрушительной реакции со стороны иммунной системы матери. Такого интерфейса между плацентой и маткой нет больше нигде в нашем организме. Когда генетики изучили ген, отвечающий за его создание, они поняли, что он практически идентичен тому, который используется ретровирусами для производства белков, прикрепляющихся к заражаемым клеткам и не вызывающих иммунного ответа. Ученые пришли к выводу, что важнейшая функция плаценты не возникла постепенно в результате эволюции путем естественного отбора, а была приобретена внезапно, когда ретровирус вставил свою ДНК в геном нашего предка. Если бы один из наших далеких предков не был заражен вирусом сотни миллионов лет назад, люди размножались бы, откладывая яйца.

Перерисовывая древо жизни

Люди появились на планете, которую уже населяло огромное количество бактерий и вирусов. Они смогли выжить и процветать только благодаря развитию способности защищаться от потенциально опасных микробов. На самом деле инфекционные заболевания убили столько людей за всю историю человечества, что они являются одной из самых мощных сил, определяющих эволюцию человека. По оценкам специалистов, на долю вирусов, взаимодействующих с вирусами, приходится 30 процентов всех генетических мутаций, произошедших с момента расхождения нашего вида с шимпанзе. Черная смерть, вызванная Yersinia pestis, убила до 60 процентов населения, и многие из тех, кто выжил, сделали это благодаря наличию особых генов, повышающих иммунный ответ. С момента появления оседлого сельского хозяйства в Африке к югу от Сахары между 5 000 и 4 000 лет назад малярия убила столько людей, что стала "самой сильной известной силой эволюционного отбора в новейшей истории человеческого генома". Поэтому не самые сильные или самые умные представители нашего вида с наибольшей вероятностью выживали достаточно долго, чтобы передать свою ДНК следующему поколению; скорее это были люди с наиболее эффективной иммунной системой, чтобы справиться с натиском инфекционных заболеваний, или те, у кого были мутации, делавшие их клетки непригодными для микробов. Многие из этих мутаций не только обеспечивали устойчивость к патогенам, но и негативно влияли на функционирование клеток. Это позволяет предположить, что борьба людей за существование была борьбой с микробами, а не с альфа-самцами и хищниками.

Наше тело просто кишит микроскопической жизнью. В каждом из нас живет примерно 40 триллионов бактерий - то есть их количество немного превышает количество человеческих клеток. Вирусы? По крайней мере в десять раз больше. В целом человеческий микробиом - все микробы, живущие в нашем теле, - весит примерно столько же, сколько наш мозг, - от одного до двух килограммов. Подавляющее большинство этих бактерий и вирусов не вызывают у нас болезней. Более того, они эволюционировали вместе с нашими предками на протяжении миллионов лет, образуя тесные и взаимозависимые отношения друг с другом. Другими словами, люди передали некоторые важные задачи микробам. Это связано с тем, что бактерии могут быстрее адаптироваться к новым ситуациям, чем люди. В то время как наши клетки содержат от 20 000 до 25 000 генов, микробиом содержит примерно в 500 раз больше. Огромное количество генов, а также тот факт, что они размножаются гораздо быстрее, чем более сложные организмы, и способны передавать гены "по горизонтали" от одного вида к другому, позволяет бактериям эволюционировать гораздо быстрее, чем человек. Сотрудничество между микробами и людьми наиболее очевидно в кишечнике, где бактерии в изобилии питаются белками, жирами и углеводами, а взамен помогают в таких важных процессах, как переваривание пищи и выработка витаминов и минералов. Вирусы тоже поддерживают наше здоровье, особенно фаги, которые уничтожают вредные бактерии в нашем организме.

В настоящее время появляется все больше доказательств того, что микробиом кишечника оказывает важное влияние на человеческий мозг. Разумеется, мы уже давно ощущаем эту связь. Множество идиом в английском языке, кажется, связывают наш мозг и живот: вы можете испытывать интуицию или инстинкт в отношении чего-либо; бабочек, узлы или яму в животе; находить ситуацию изматывающей; или размышлять над проблемой. В недавней редакционной статье в журнале Nature отмечается: "Всего десять лет назад идея о том, что микроорганизмы в кишечнике человека могут влиять на мозг, часто отвергалась как дикая... Но это уже не так". В исследовании, которое вдохновило редакторов на написание этой статьи, анализировались бактерии в фекалиях более чем 2000 бельгийцев. Из более чем 500 штаммов бактерий, которые они тестировали, более 90 процентов были способны вырабатывать нейротрансмиттеры, такие как дофамин и серотонин, которые играют ключевую роль в регулировании настроения человека. Поскольку эта способность уникальна для бактерий, живущих в телах животных, похоже, что эти микробы за миллионы лет эволюционировали, чтобы создавать химические мессенджеры, позволяющие им общаться со своими хозяевами и влиять на них. Эволюционная причина, по которой бактерии производят химические вещества, улучшающие наше настроение, может заключаться в том, что это делает нас более склонными к стадному образу жизни и, следовательно, дает им возможность колонизировать других хозяев.

Затем исследователи сравнили микробиомы добровольцев, у которых была диагностирована депрессия, с теми, у кого ее не было, и обнаружили два типа бактерий - Coprococcus и Dialister, - которые были распространены в кишечнике здоровых участников, но отсутствовали у тех, кто страдал от депрессии. Обе эти бактерии вырабатывают вещества, известные своими антидепрессивными свойствами. Это не является убедительным доказательством связи между микробиомом кишечника и психикой, но это довольно хорошее начало - особенно если добавить к большому количеству исследований связи между мозгом и бактериями кишечника у "безмикробных" мышей и крыс. Это дало надежду на то, что пересадка кала от людей со здоровым микробиомом однажды станет более эффективным средством лечения депрессии, чем прозак или терапия.

Последствия всего этого просто ошеломляют. Мы не только произошли от бактерий и получили жизненно важные сегменты нашего генома от вирусов. Теперь ясно, что наши тела и даже мозг способны функционировать так, как они функционируют, только благодаря жизненно важному вкладу микробов, которые развивались вместе с нашими предками и внутри них. Открытие того, что микроскопические бактерии в наших кишках способны влиять на наши чувства и поведение неразличимыми, но важными способами, позволяет предположить, что люди не вполне контролируют свой разум. Но если бактерии и вирусы являются такой фундаментальной частью нашей сущности на индивидуальном уровне, то какую роль они играют на коллективном уровне? Или, говоря иначе, как микробы повлияли на эволюцию человеческих обществ и политику? Как они повлияли на историю?

История снизу, а не сверху

Одно достижение за другим в области естественных наук показывает, насколько ничтожен и бессилен наш вид в грандиозной схеме вещей. И все же люди не спешат реагировать на эти достижения. Большинство из нас по-прежнему придерживается антропоцентрического мировоззрения, согласно которому наш вид господствует над природой, несмотря на все доказательства обратного. Наша планета по-прежнему воспринимается не более чем сцена, на которой люди исполняют свои роли. Это проявляется в том, как большинство людей понимают историю.

Традиционно движущей силой истории считались харизматичные, смелые, дальновидные личности - почти все они были мужчинами. Как писал шотландский историк-философ Томас Карлайл в середине XIX века, история мира - это всего лишь биография великих людей. Эту теорию обвиняли в том, что она способствовала возвышению таких тоталитарных диктаторов, как Гитлер и Сталин, и с середины XX века она вышла из моды среди профессиональных историков. Несмотря на это, многим героям Карлайла поклоняются до сих пор: в буквальном смысле - Иисусу, Мухаммеду и вроде бы Мартину Лютеру; и в переносном - таким национальным героям, как Александр Македонский, Вашингтон, Наполеон и Карл Великий, "основатель Европы". Двадцатый век дал новый состав Великих людей или, чаще, злодеев: Ленин, Сталин, Черчилль, Рузвельт, Гитлер, Мао, де Голль и так далее. Некоторые из этих современных героев - даже женщины, как, например, Ева Перон или Маргарет Тэтчер. В разделе истории вашей местной библиотеки и в документальных исторических фильмах, которые показывают по телевидению, несомненно, преобладает этот состав персонажей.

Основной альтернативой теории истории "великих людей" является то, что Люсьен Фебвр, французский историк, в начале 1930-х годов назвал "историей снизу, а не сверху" Этот подход фокусируется на массах простых мужчин и женщин, часто борющихся с эксплуатацией и угнетением. С этой точки зрения, именно совокупное воздействие всей их борьбы является движущей силой прогрессивных социальных, политических и экономических преобразований. Классическими примерами этого жанра являются книги Э. П. Томпсона "Становление английского рабочего класса" (1963) и Говарда Зинна "Народная история США" (1980). Идея истории снизу гораздо более всеобъемлюща, чем поклонение нескольким героическим личностям, но все же она фокусируется на людях как движущей силе истории.

В этой книге излагается альтернативный взгляд на мир, который включает в себя научные достижения, описанные в этой главе: не только общий тезис Фрейда о том, что человек занимает гораздо менее значимое место в мире, чем мы привыкли думать, но и осознание того, что микробы играют гораздо более важную роль, чем мы могли бы предположить всего несколько лет назад. В медицине патогенез означает происхождение и развитие (генезис или γένεσις) болезни (патос или πάθος), при этом особое внимание уделяется тому, как патогены заражают наши клетки и как это влияет на наш организм. На последующих страницах мы рассмотрим, как вирусы, бактерии и другие микробы влияют на совокупности тел - политическое, экономическое и социальное тело. Это история из глубины веков. Вместо того чтобы тысячи или миллионы "маленьких" людей совместными усилиями меняли мир, мы будем изучать роль, которую сыграли в истории миллиарды или триллионы микроскопических вирусов и бактерий.

Спустя почти пять десятилетий после своей первой публикации книга Уильяма Макнилла "Чума и народы" (1976) остается самой читаемой и важной книгой о влиянии эпидемий на общество, политику и экономику. Но за прошедшие годы многое изменилось, и теперь необходимо по-новому взглянуть на эту тему. В самом деле, Макнилл уже на первых страницах признал, что "для создания истории человеческих инфекций не хватает точной информации". В те времена основными доказательствами были свидетельства очевидцев, переживших пандемии. Они дают бесценное представление о прошлом, но в лучшем случае носят спорадический характер, а также сильно смещены в сторону недавней истории и грамотных обществ. На самом деле в исторических записях так много пробелов, что при составлении связного и убедительного повествования "Чума и народы" полагается не только на факты, но и на воображение автора.

Примерно в то же время, когда была написана книга "Чума и народы", археологи и антропологи пытались проанализировать древние скелеты на предмет признаков инфекционных заболеваний. К сожалению, они могли сделать лишь очень ограниченные выводы, поскольку подавляющее большинство патогенных микроорганизмов не оставляют видимых следов на наших костях. Во многих случаях единственным способом понять состояние здоровья человека была оценка его роста. В то время казалось, что мы знаем все о взаимодействии инфекционных заболеваний и истории. Но за последние несколько лет достижения в области анализа ДНК произвели революцию в нашем понимании патогенных микроорганизмов и прошлого. Древние скелеты начали раскрывать необычные секреты - и их стало очень много. В этой книге собраны вместе эти новаторские исследования, большая часть которых была опубликована в платных научных журналах и не получила широкого распространения за пределами академических кругов, и помещены в контекст исследований из других дисциплин, включая археологию, историю, антропологию, экономику и социологию.

Вспышки инфекционных заболеваний уничтожили миллионы жизней и разрушили целые цивилизации, но это разрушение создало возможности для возникновения и процветания новых обществ и идей. Таким образом, патогены стали главными героями многих важнейших социальных, политических и экономических преобразований в истории: переход от планеты, населенной несколькими видами людей, к планете, на которой господствовал Homo sapiens; замена кочевого общества охотников-собирателей оседлым сельским хозяйством; гибель великих империй древности; превращение христианства и ислама из небольших сект в Палестине и Хиджазе в мировые религии; переход от феодализма к капитализму; разрушения, причиненные европейским колониализмом; сельскохозяйственная и промышленная революции; создание современного социального государства. К тому времени, когда мы закончим, я надеюсь изменить ваше представление об истории и роли нашего вида в ней, убедить вас в том, что современный мир был сформирован микробами в той же степени, что женщинами и мужчинами.

Глава 1. Чума палеолита

История не имеет смысла без предыстории, а предыстория не имеет смысла без биологии.

-E. О. Уилсон

Заново открывая Средиземье

Идея мира, населенного множеством человеческих и гуманоидных видов, знакома читателям фантастической литературы. Возьмем, к примеру, Братство, сопровождающее Фродо Бэггинса в его путешествии, чтобы избавиться от Единого Кольца в пламени горы Дум. Арагорн и Боромир - люди (термин, используемый для обозначения людей мужского и женского пола). Фродо, Сэм, Мерри и Пиппин - хоббиты, близкие родственники людей, но примерно вдвое ниже ростом и с огромными мохнатыми ногами. Есть еще Леголас, стройный остроухий эльф со сверхчеловеческим зрением и слухом. А Гимли - гном, принадлежащий к невысокому, худощавому народу, похожему на воинов, который живет в горах Средиземья.

Дж. Р. Р. Толкиен не создавал эту легенду с нуля. На его фантастический мир оказала сильное влияние германская мифология, которую он изучал на своей основной работе, будучи профессором англосаксонского языка в Оксфордском университете. Именно поэтому Толкиен утверждал, что открыл, а не придумал Средиземье. За последние два десятилетия исследователи обнаружили множество свидетельств, которые изменили наши представления о мире, населенном ранними людьми. Новые археологические находки в сочетании с достижениями в технологии анализа ДНК , извлеченной из древних скелетов, ясно показывают, что на протяжении большей части времени существования Homo sapiens - примерно с 300 000 до 50 000 лет назад - планета больше напоминала Средиземье Толкиена или норвежскую сагу, чем тот мир, который мы населяем сегодня. Хотя наши предки не жили рядом с хоббитами, эльфами и гномами, они делили землю с богатой плеядой человеческих видов.

По оценкам генетиков, наш последний общий предок с шимпанзе появился между 6 и 8 миллионами лет назад. Чуть более 3 миллионов лет назад протолюди привычно ходили на двух ногах, но размер их мозга и тела почти не изменился - об этом свидетельствует "Люси", женский скелет, обнаруженный археологами в 1974 году в Эфиопии, когда они слушали песню "Битлз" "Люси в небе с бриллиантами". Homo erectus, или "человек прямоходящий", появился в ископаемом состоянии около 2 миллионов лет назад. Обладая относительно длинными ногами, короткими руками и большой головой, Homo erectus является самым ранним примером вида, который выглядит узнаваемо человеческим. Они были первым видом людей, мигрировавшим из Африки, и за относительно короткий период времени успели распространиться по большей части Старого Света. Их останки были найдены у южной оконечности Африки, на Кавказе, в Северном Китае и на Яве.

Наш вид произошел от Homo erectus. Первые известные скелетные останки с современными анатомическими признаками, характерными для Homo sapiens, - это окаменевшие кости пяти человек, умерших примерно в 100 километрах от Марракеша около 315 000 лет назад. Большую часть времени с тех пор они оставались более или менее исключительно в Африке - хотя останки наших предков были найдены повсюду от Марокко до Капской провинции. Однако Homo sapiens был не единственным видом людей, обитавших на континенте. Существуют как археологические, так и генетические свидетельства того, что мы сосуществовали в Африке с множеством других видов людей.

Неандертальцы также произошли от Homo erectus. Они разошлись с нашим видом между тремя четвертями и половиной миллиона лет назад, когда группа архаичных людей мигрировала из Африки и оказалась в Европе. Homo neanderthalensis сохранили так называемые архаичные черты - более низкий мозг, более тяжелые брови и менее выдающиеся подбородки - все то, что отличает их от нас, анатомически современных людей. Неандертальцы также были выше, тяжелее, сильнее и имели немного больший мозг, чем Homo sapiens. Их светлая кожа помогала им поглощать солнечный свет, что очень важно для выработки витамина D, а большие, часто голубые глаза позволяли им видеть в темноте европейской зимы. Со временем неандертальцы расселились по большей части Западной Евразии; их останки были найдены от Гибралтара на западе до Алтайских гор в Сибири на востоке.

За последние два десятилетия ученые открыли еще несколько видов людей, живших в то же время, что и Homo sapiens. Денисовцы отделились от неандертальцев вскоре после того, как те покинули Африку, и заняли восточную часть Евразии. Единственные физические следы этого вида - несколько фрагментов костей, обнаруженных в пещерах в горах Алтая и на Тибетском плато. Анатомически денисовцы были похожи на неандертальцев, хотя зубы у них были гораздо больше, и они несли ряд генных мутаций, включая ту, которая влияла на красные кровяные тельца и позволяла им комфортно жить на больших высотах.Homo floresiensis жили на индонезийском острове Флорес. В народе их называют хоббитами из-за их роста - они были чуть больше метра в высоту - и непропорционально длинных ног. Согласно одной из теорий, Homo floresiensis произошел от Homo erectus, который прибыл туда около миллиона лет назад, а затем оказался в изоляции из-за глубоких вод. Homo luzonensis - еще один вымерший вид человека с маленьким телом, который был обнаружен в 2019 году на острове Лусон на Филиппинах. Их изогнутые пальцы и кости ног позволяют предположить, что они сохранили способность к лазанию, присущую нашим дочеловеческим предкам.

Итак, первые четверть миллиона лет Homo sapiens жил в Африке вместе с другими видами людей, а еще больше видов людей населяли Европу и Азию. Затем, между 50 и 40 тысячами лет назад, произошло нечто удивительное. В течение нескольких тысяч лет Homo sapiens вырвался из Африки и быстро распространился по всему миру - от Западной Европы до Австралии. В то же время все остальные виды людей исчезли с лица Земли. Самые последние следы Homo luzonensis и Homo floresiensis датируются 50 000 лет назад. Последние свидетельства о денисовцах датируются периодом между 49 000 и 43 000 лет назад, хотя они могли продержаться в изолированных районах Новой Гвинеи и дольше. Неандертальцы, по-видимому, сохранились до 41-39 тысяч лет назад. Экспансия Homo sapiens и исчезновение других видов коренным образом изменили планету и заложили основы того мира, в котором мы живем сегодня. Почему это произошло - одна из самых больших загадок человеческой предыстории.

Взрывное пробуждение души современного человека

В конце декабря 1994 года трое спелеологов искали пещеры в известняковых скалах над рекой Ардеш на юго-востоке Франции. В небольшом углублении неподалеку от туристической тропы один из них почувствовал дуновение прохладного воздуха - признак наличия полости. Расчистив завалы и проползя по узкому проходу, группа добралась до уступа, с которого открывался вид на обширную темную камеру. Они спустились на 10 метров на пол пещеры по цепной лестнице и начали исследовать ее. Затем, когда свет их налобных фонариков упал на стену пещеры, один из них закричал: "Они были здесь!".

Эти трое коллег только что заново открыли один из самых замечательных образцов доисторического искусства: прекрасные изображения мамонтов, львиц, горных баранов, бизонов, горных козлов, лошадей и шерстистых носорогов, которые используют неровности известняка, чтобы вызвать ощущение движения и трехмерности. Джудит Турман, написавшая в New Yorker после посещения Шове, описала "бестиарий такой жизненной силы и изящества, что при мерцании света факелов животные словно вырываются из стен и перемещаются по ним, как фигуры в шоу волшебных фонарей.

Самые древние наскальные рисунки Шове были созданы между 37 000 и 33 500 годами назад, всего через несколько тысячелетий после того, как Homo sapiens впервые появился в Западной Европе, а неандертальцы исчезли. Этот период доисторического периода, по-видимому, был периодом необычайного творческого расцвета. К этому же периоду относятся наскальные рисунки животных и рук в Альтамире на севере Испании. Самые ранние образцы искусства, вырезанные из мамонтовой кости, были изготовлены примерно в то же время на территории современной южной Германии. Венера из Хохле-Фельс, статуэтка с вздымающейся грудью и искусно вырезанной вульвой, является первым бесспорным изображением человека. Лёвенменш из Хохленштайн-Штадель - 30-сантиметровая статуэтка с головой льва и вертикальным, частично человеческим телом. Это самое древнее из известных изображений существа, не существующего в реальном мире. Кроме того, в немецких пещерах, в том числе в Хохле-Фельс, было обнаружено несколько флейт, вырезанных из слоновой кости мамонта и кости животного, которые датируются примерно 40 000 лет назад. Это самое раннее свидетельство того, что люди играли музыку.

По масштабам и техническому мастерству единственный образец доисторического искусства, сравнимый с Шове, находится в Ласко, примерно в 350 километрах к западу. Но этому шедевру палеолита "всего" 17 000 лет - то есть он так же близок по времени к современности, как и Шове. Ласко был случайно заново открыт любителями в 1940 году, когда группа школьных друзей наткнулась на картины, когда искала легендарный подземный потайной ход в близлежащий замок. Считается, что во время посещения Пикассо заметил своему гиду: "Они все придумали". Этот анекдот подчеркивает искушенность людей, создавших эти шедевры, и то, насколько их увлечения и эстетические вкусы были схожи с современными.

До 40 000 лет назад свидетельства человеческого творчества сводились к нескольким ручным трафаретам, нескольким перфорированным цветным раковинам, которые могли использоваться в качестве украшений, и богатым железом камням, которые, вероятно, обрабатывались для получения охристого пигмента - скорее всего, для росписи стен, раковин или тел. Но ничто не указывает на то, что Homo sapiens обладал воображением или техническими возможностями для создания наскальных рисунков Шове, Лёвенменша и Венеры из Хохле-Фельс. Удивительно, что все они были созданы в течение нескольких тысяч лет и в нескольких сотнях километров друг от друга. В документальном фильме Вернера Херцога о пещере Шове "Пещера забытых снов" (2010) он говорит о появлении доисторического искусства на территории современных Франции и Германии: "Это не было примитивным началом или медленной эволюцией. Оно скорее вырвалось на сцену, как внезапное взрывное событие. Как будто здесь пробудилась душа современного человека".

Изобретательность, проявившаяся в европейском наскальном искусстве эпохи палеолита, играет ключевую роль в самом популярном объяснении возвышения Homo sapiens до мирового господства. Считается, что наш вид одержал победу над всеми остальными, потому что был уникально способен к тому, что палеоантропологи - исследователи, занимающиеся происхождением и развитием ранних людей, - называют "символическим поведением". Другими словами, Homo sapiens обладал уникальной способностью использовать язык и искусство для выражения идей и обмена ими. Способность мыслить и вести себя сложным образом позволила нам планировать, сотрудничать и конкурировать с более крупными и сильными неандертальцами, а также с другими людьми, которые не обладали этими навыками. Эта теория основана на особом взгляде на природу, рассматривающем Homo sapiens как вовлеченного в борьбу за выживание с другими видами из того же рода. Согласно этому аргументу, мы вышли вперед, потому что были более разумными.

Нетрудно понять, почему многим людям эта идея кажется привлекательной. Она позволила человечеству вернуть себе привилегированное положение, которое оно утратило, когда дарвиновская теория эволюции путем естественного отбора показала, что мы всего лишь еще один вид животных. Может, мы и обезьяны, но, по крайней мере, исключительно умные. Самый известный недавний защитник этой теории - израильский историк Юваль Ной Харари в своем бестселлере Sapiens (2014). Харари утверждает, что "Homo sapiens завоевал мир прежде всего благодаря своему уникальному языку... который позволяет нам воспринимать, хранить и передавать огромное количество информации об окружающем мире". Однако это объяснение отнюдь не является уникальным для Харари; оно широко распространено среди ученых, изучающих эту тему. Предположение о том, что мы уникально умны, прослеживается в названии, которое мы дали нашему виду - Homo sapiens, конечно же, буквально означает "мудрый человек". Символическое поведение считается настолько важным для сущности современного человека, что некоторые влиятельные ученые называют нас "символическим видом" или "Homo symbolicus".

Археологи и антропологи выявили целый ряд характеристик, которые, по их мнению, свидетельствуют о сложном символическом поведении и, следовательно, отличают современных Homo sapiens от когнитивно более низких человеческих видов. Некоторые из них можно наблюдать в археологической летописи, включая захоронение своих мертвых, ношение украшений, использование охры для отделки и создание произведений искусства. Самым ярким примером символического поведения является поразительно впечатляющее и хорошо сохранившееся доисторическое искусство, появившееся в Западной Европе между 40 000 и 30 000 лет назад, которое Харари и другие рассматривают как убедительное доказательство когнитивного превосходства Homo sapiens.

Однако существует очевидная проблема с аргументом, что способность Homo sapiens к символическому поведению позволила им вырваться из Африки и победить все остальные виды людей: Homo sapiens существуют уже не менее 300 000 лет как анатомически отдельный вид, но их очевидное когнитивное превосходство проявилось только между 40 000 и 50 000 лет назад, когда они вырвались из Африки и победили все остальные виды людей. Четверть миллиона лет - не такой уж большой срок для прорыва. Теория приобретает еще меньше смысла, если учесть, что с исторической точки зрения миграция из Африки не была чем-то выдающимся. Homo erectus удалось это сделать около 2 миллионов лет назад, как и предкам неандертальцев около полумиллиона лет назад. Предполагается, что оба вида уступают нашему.

Сторонники идеи о том, что превосходный интеллект Homo sapiens позволил им достичь мирового господства, пытаются преодолеть эту проблему с помощью логической гимнастики, утверждая, что их исключительные когнитивные способности развились спустя долгое время после появления анатомических характеристик, отличающих их от других видов. Харари и многие другие ученые утверждают, что современные люди пережили "когнитивную революцию" между 70 000 и 30 000 лет назад, которая изменила их мышление и поведение. Эти вновь приобретенные способности дали Homo sapiens конкурентное преимущество и объясняют их восхождение к господству.

Идея когнитивной революции удобно европоцентрична. Она определяет современную Францию и Германию как место метаморфозы человеческого поведения, а первых Homo sapiens, способных к символическому мышлению, относит к тем, кто покинул Африку, а затем повернул налево, достигнув Леванта. В этом нет ничего удивительного. Открытия Ласко в 1940 году, Шове в 1994 году и Венеры Хохле-Фельс в 2008 году, а также реконструкция Лёвенменша в 1980-х годах ошеломили несколько поколений ученых, выросших в убеждении, что "белые" люди, происходящие из Европы, по своей природе превосходят "небелых" людей из других стран. Понятие когнитивной революции можно рассматривать как доисторическую версию тезиса британского искусствоведа Кеннета Кларка в "Цивилизации", удивительно популярном, но устаревшем телесериале BBC 1969 года, который утверждает, что цивилизация - это продукт художественных и культурных достижений Франции, Италии и Германии со Средних веков до двадцатого века.

Переосмысление когнитивной революции

Фильм Стэнли Кубрика "2001 год: Космическая одиссея" (1968) начинается не с рубежа XXI века, а со сцены под названием "Рассвет человека", действие которой происходит в неопределенное время до появления Homo sapiens. Когда солнце встает над огромной и пустынной пустыней Намиб, группа обезьяноподобных существ просыпается и обнаруживает черный монолит, созданный инопланетянами. Звучит "Так говорил Заратустра" Рихарда Штрауса, затем один из животных берет кость и начинает бить ею предметы. Он забивает до смерти тапира, а затем вместе с приятелями-дубинщиками нападает на конкурирующую группу, убивает альфа-самца и прогоняет остальных от приглянувшейся водопойной ямы. В экстазе одна из обезьян подбрасывает кость в воздух. Камера следует за ней вверх, создавая сцену для самого знаменитого в истории кинематографа "match cut", когда зритель переносится на тысячи, а может быть, и миллионы лет вперед во времени, к кадру космической станции, вращающейся вокруг Земли. Подразумевается, что черный монолит чудесным образом запускает процесс технологического развития. Приобретение таких базовых инструментов, как костяная дубина, позволило нашим предкам потреблять больше мяса, что способствовало развитию мозга и запустило процесс изобретений и инноваций, который в конечном итоге позволил людям завоевать планету и даже космос.

Идея о том, что за прогресс человечества отвечает плита из черного мрамора, просто абсурдна. Почти столь же причудливо предположение, что когнитивная революция произошла где-то между 70 000 и 30 000 лет назад. Во-первых, нет удовлетворительного объяснения, как и почему. Харари предполагает, что она могла произойти в результате генной мутации, которая улучшила способность Homo sapiens к общению. Однако нет четких доказательств того, что анатомия нашего мозга изменилась примерно в это время.

Согласно другому предположению, употребление рыбы, богатой омега-3 жирными кислотами, способствует развитию тканей мозга и улучшению когнитивных функций. До недавнего времени считалось, что только Homo sapiens ел морепродукты, но исследование, опубликованное в журнале Science в 2020 году, показало, что неандертальцы, жившие 86-106 тысяч лет назад недалеко от Лиссабона, собирали и ели мидии, ракообразных и рыбу; следовательно, они могли получать те же питательные вещества, что и Homo sapiens. Вполне вероятно, что неандертальцы по всей прибрежной Европе имели рацион, богатый морепродуктами, но доказательства были уничтожены повышением уровня моря после окончания последнего ледникового периода.

Еще одним вызовом идее когнитивной революции являются недавние свидетельства того, что Homo sapiens были способны к символическому поведению задолго до того, как современные люди вышли за пределы Африки. Наиболее поразительным является недавнее исследование, основанное на раскопках высохшего дна озера в Олоргесайли, Кения. Археологи обнаружили куски породы, которые, по-видимому, были обработаны для создания пигментов более 300 000 лет назад: марганцевой руды, измельченной для получения черной или темно-коричневой окраски, и богатых железом минералов, которые использовались для получения охры. Камни для получения охры были взяты не из ближайшего источника, что позволяет предположить, что они были доставлены издалека из-за своего особенно яркого оттенка. Таким образом, в то время как Homo sapiens формировался как отдельный вид, он прилагал огромные усилия, чтобы раздобыть пигменты для украшения себя или росписи вещей. Это открытие имеет огромные последствия: Homo sapiens не пережил отдельной когнитивной революции; скорее, современное человеческое поведение возникло одновременно с появлением анатомически современных людей.

Но если Homo sapiens уже были способны к символическому поведению и, следовательно, превосходили все другие виды людей - 300 000 лет назад, почему им потребовалось четверть миллиона лет, чтобы вырваться из Африки и распространиться по всему миру? Ответ прост. Множество недавних открытий указывают на то, что Homo sapiens на самом деле не были умнее других видов людей.

В 1856 году Иоганн Карл Фюльрот, школьный учитель, обнаружил в пещере в долине Неандера на западе Германии кости доселе неизвестного вида человека. После публикации книги "О происхождении видов" всего три года спустя начались ожесточенные споры о том, какое место занимает новый экземпляр на Древе жизни. Произошел ли Homo sapiens от этого странного гуманоида или же он находится на совершенно отдельной ветви? Консервативные палеонтологи, работающие в сговоре с католической церковью, старались подчеркнуть различия между двумя видами. Представляя неандертальцев лишь как очень отдаленных родственников Homo sapiens, они надеялись сохранить наш статус отдельного и исключительного вида. Когда в 1908 году три католических священника обнаружили первый полный скелет неандертальца в Ла-Шапель-о-Сен на юге Франции - примерно в 300 километрах к западу от Шове, - церковь позаботилась о том, чтобы он попал в руки того, кто разделял их мировоззрение, Марселен Буль, директор лаборатории палеонтологии в Музее истории природы в Париже, реконструировал образец так, что он выглядел скорее как симулянт, чем как человек, с наклоненной вперед головой, сутулыми плечами, сгорбленным позвоночником, согнутыми коленями и даже противопоставленными пальцами ног. Работа Буля была несовершенна, но она оказала глубокое влияние на научное понимание неандертальцев в течение последующих полувеков и до сих пор лежит в основе популярного стереотипа обезьяноподобного пещерного человека.

Предполагаемые различия между Homo sapiens и неандертальцами распространялись и на когнитивные способности. Буль предположил, что существует связь между физическими и умственными качествами неандертальца, утверждая, что его "грубая" и "неуклюжая" поза указывает на образ жизни, характеризующийся "функциями чисто растительного или звериного типа". Уильям Кинг, геолог, который настаивал на том, что неандертальцы являются отдельным видом и придумал им название, был уверен, что они неспособны к "моральным и теистическим концепциям". В конце XIX века Эрнст Геккель, немецкий зоолог, социал-дарвинист, сторонник научного расизма и оказавший сильное влияние на нацистскую идеологию, предложил называть неандертальцев "Homo stupidus", чтобы отличить их от Homo sapiens. Хотя никто больше не использует этот термин, понимание общественности не изменилось, и общепринятая мудрость по-прежнему гласит о нашем превосходстве. Одно из словарных определений неандертальца - это "нецивилизованный, неинтеллигентный или неотесанный человек", что как нельзя лучше подходит для негативного использования названия этого вида в разговорном английском языке.

Однако за последние несколько десятилетий становится все более очевидным, что неандертальцы были способны на самые разные сложные виды поведения, которые до недавнего времени ассоциировались только с Homo sapiens. Есть археологические свидетельства того, что неандертальцы изготавливали каменные орудия, требующие когнитивных навыков и сноровки, добывали огонь по требованию, плавали из материковой Европы на Крит и Ионические острова, производили клей из коры березы, и, похоже, лечили болезни с помощью лекарственных растений, обладавших анестезирующими и антибиотическими свойствами: В кальцинированной бляшке неандертальцев были найдены следы ДНК тополя, содержащего салициловую кислоту - природное вдохновение для синтетического аспирина, и плесени Penicillium - источника пенициллина. В 1989 году археологи нашли неандертальскую подъязычную кость - тонкую U-образную кость, которая крепит связки и мышцы в горле и является ключевой для человеческой речи. Это указывает на то, что они могли разговаривать, хотя и очень высоким тоном. Хотя мы ничего не знаем о языке неандертальцев, тот факт, что между ними и Homo sapiens не было большого разрыва в поведении, убедительно свидетельствует о том, что он имел сходный уровень сложности.

Мы также знаем, что неандертальцы хоронили своих мертвых. В 1950-1960-х годах американский археолог Ральф Солецки и его команда обнаружили останки десяти неандертальцев в пещере Шанидар на севере Ирака. По крайней мере, некоторые из этих тел были намеренно захоронены. Один скелет называют "цветочным погребением", поскольку найденные рядом с ним кучки пыльцы указывают на то, что он был уложен на ложе из полевых цветов, включая тысячелистник, гурман, виноградный гиацинт и чертополох Святого Барнаби. Образ неандертальцев, собирающих полевые цветы на могиле любимого человека, заставляет задуматься о том, насколько они были похожи на нас. Солецки утверждал, что его открытие показало, "что универсальность человечества и любовь к красоте выходят за пределы нашего вида". Однако последние исследования показывают, что занесение пыльцы полевых цветов в могилу могло произойти позднее благодаря норовистым грызунам - персидской птице.

Еще один скелет из Шанидара принадлежал мужчине, которому, возможно, было около сорока лет, когда он умер около 45 000 лет назад. Мужчина большую часть жизни страдал от тяжелой инвалидности: он был слеп на один глаз в результате сокрушительного удара по голове в молодом возрасте; его правая рука была увядшей и, возможно, ампутированной; он сломал плюсневую кость на правой ноге, которая зажила; и он был глубоко глухим. Эта находка поразительна, поскольку предполагает, что группа неандертальцев, живших в Шанидаре, хотела и могла заботиться об очень уязвимом члене своего сообщества. Подобные проявления сострадания считаются одной из ключевых характеристик цивилизованного общества; действительно, по мнению антрополога Маргарет Мид, человеческая цивилизация началась тогда, когда мы начали заботиться о слабых и больных.

За последние несколько лет археологи обнаружили множество артефактов, свидетельствующих о символическом поведении неандертальцев, в том числе раковины с отверстиями, окрашенные охрой, которые использовались для изготовления украшений 115 000 лет назад. Они на десятки тысяч лет опережают самые ранние известные примеры подобного поведения среди Homo sapiens. Свидетельства из Маастрихта в Нидерландах указывают на то, что четверть миллиона лет назад неандертальцы использовали красную охру, добытую из горных пород, расположенных в 40 километрах. Это лишь немного позже, чем замечательная находка в Олоргесайли, показывающая, что Homo sapiens делали то же самое 300 000 лет назад. Мы также знаем, что 176 000 лет назад в 330 метрах от пещеры Брюникель на юго-западе Франции группа неандертальцев отколола 400 сталагмитов общим весом в две тонны, чтобы построить каменный круг, предположительно использовавшийся для церемониальных целей.

Самое невероятное - недавние исследования показывают, что неандертальцы были первым человеческим видом, создавшим наскальные рисунки - непременное условие символического поведения. В Испании есть несколько пещер, украшенных доисторическим искусством, в том числе красными и черными геометрическими фигурами, трафаретами и отпечатками рук. В 2018 году исследователи использовали уран-ториевое датирование для оценки возраста тонкой корки минералов, образовавшейся поверх рисунков. Оказалось, что возраст рисунков составляет не менее 65 000 лет - это самые ранние из известных образцов пещерного искусства в мире. Это произошло за 10 000 лет до первых признаков того, что Homo sapiens жил в Западной Европе, а значит, эти палеолитические каракули должны были быть сделаны неандертальцами. Полученные результаты в корне опровергли представление о том, что Homo sapiens был уникально способен к изощренному мышлению.

Недавно Крис Стрингер, заведующий отделом эволюции человека в Музее естественной истории в Лондоне, и его коллеги пришли к выводу: "Хотя биологические различия между неандертальцами и H. sapiens, безусловно, существуют, поведенческий разрыв сократился до такой степени, что кажется, что между ними практически нет разницы". Принимая во внимание подавляющее отсутствие доказательств, вы можете задаться вопросом, почему кто-то до сих пор считает, что между неандертальцами и Homo sapiens существует значительный когнитивный разрыв. Ответ, похоже, заключается в слепом предубеждении. В одной из недавних научных статей утверждается, что это результат "комплекса превосходства современного человека", а анонимный археолог, процитированный в New York Times, ссылается на "современных людей-супремасистов". Это правда, что неандертальцы не создали ничего, сравнимого с поразительной красотой и изысканностью наскальных рисунков Шове или фигурок Лёвенменша - но и Homo sapiens не появились до исчезновения неандертальцев.

Удивительные художественные достижения, которые, казалось бы, возникли из ниоткуда между 40 000 и 30 000 лет назад в Западной Европе, могли произойти, когда неандертальцы и Homo sapiens начали смешиваться и обмениваться идеями после нескольких сотен тысяч лет разлуки. Хотя гипотеза о том, что неандертальцы вдохновили Homo sapiens на творческий взрыв, является спекулятивной, она, безусловно, правдоподобна. Американский генетик Дэвид Райх приводит доказательства того, что неандертальцы позаимствовали у Homo sapiens технологию изготовления орудий труда. В истории есть и другие примеры, когда взаимодействие двух разных культур приводило к творческому взрыву. Одним из очевидных примеров является джаз, который зародился в афроамериканских общинах Нового Орлеана в конце XIX - начале XX века и объединил музыкальные традиции, принесенные порабощенными людьми из Западной Африки, такие как синкопированный ритм и импровизация, с гармониями и инструментами из европейской классической музыки.

Очевидно, что гипотезу о том, что неандертальцы и Homo sapiens обменивались малярными наконечниками, невозможно ни проверить, ни опровергнуть. Но мы точно знаем, что эти два вида встречались неоднократно, и за последние два десятилетия мы начали кое-что понимать о сути этих взаимодействий.

Яд и противоядие

В фантастике встречаются различные примеры размножения людей с гуманоидами. Их потомство часто наследует сверхспособности нечеловеческого родителя. В саге Хрольфа Краки есть Скульд, принцесса с магическими способностями, которая родилась после того, как датский король Хельги изнасиловал женщину-эльфа. В легендариуме Толкина Арвен - частично эльф, частично человек, что делает ее бессмертной. Спок из "Звездного пути" - получеловек, полувулканец. От вулканской стороны своей семьи он сохранил способность сливать свой разум с разумом другого человека, просто прикоснувшись кончиками пальцев к его вискам. За пределами фэнтезийных романов, древней мифологии и научной фантастики идея о том, что люди могут размножаться с другими гуманоидными видами, кажется абсурдной и даже извращенной. Но за последние десять лет стало очевидно, что Homo sapiens размножался с другими видами. Эти связи позволили их потомкам приобрести различные черты, которые, конечно, не были сверхспособностями, но помогли им адаптироваться к новым вызовам, когда они мигрировали за пределы Африки.

Около десяти лет назад исследователям удалось извлечь ДНК из костей неандертальцев и составить последовательность генома. Когда они сравнили свои находки с геномом Homo sapiens, то поняли, что все ныне живущие, чьи предки - европейцы, азиаты или коренные американцы, унаследовали около 2 процентов своих генов от неандертальцев. Хотя это может показаться незначительным, у нас не у всех есть одинаковые кусочки неандертальской ДНК, и если объединить все эти варианты генов, они составляют около 40 процентов неандертальского генома - неопровержимое доказательство того, что эти два вида не только встречались, но и занимались сексом и размножались. Самцы неандертальцев спаривались с самками Homo sapiens и наоборот. Скрещивание происходило на протяжении десятков тысяч лет, но наиболее активный период спаривания был примерно между 50 и 60 тысячами лет назад.

Древняя ДНК даже дает некоторые дразнящие подсказки о том, какими могли быть эти межвидовые свидания. Когда ученые изучили кальцинированный налет на зубах неандертальца возрастом 48 000 лет, они обнаружили ДНК штамма археи под названием Methanobrevibacter oralis, который сегодня присутствует во рту человека и связан с заболеваниями десен. После сравнения образца неандертальца с современным штаммом стало ясно, что последний общий предок микробов жил около 120 000 лет назад. Поскольку это произошло через несколько сотен тысяч лет после того, как неандертальцы и Homo sapiens разошлись, микроб должен был передаваться между двумя видами. Вероятнее всего, это произошло через поцелуи или, возможно, совместное употребление пищи. Это позволяет предположить, что связи между неандертальцами и Homo sapiens были по обоюдному согласию - то есть больше похожи на историю любви Арвен и Арагорна, чем на нападение короля Хельги на мать-эльфийку Скульд.

Варианты генов неандертальцев, сохранившиеся в геноме Homo sapiens, не случайны. За сотни тысяч лет, что неандертальцы и их предки жили в Европе, они адаптировались к климату, флоре, фауне и патогенам в ходе мучительно медленного процесса эволюции, впервые описанного Чарльзом Дарвином. В то же время Homo sapiens эволюционировал, чтобы лучше справляться с различными проблемами, с которыми они столкнулись в Африке. Так Homo sapiens и неандертальцы превратились в два отдельных вида.

Европа ледникового периода была бы неблагоприятной средой для Homo sapiens, эволюционировавшего в Африке. Фрагменты черепа Homo sapiens возрастом 210 000 лет были обнаружены в пещере на полуострове Мани в южной Греции; эта очень ранняя вылазка не была постоянной, и неандертальцы заняли то же место сорок тысячелетий спустя. Аналогичным образом, останки Homo sapiens, датируемые периодом между 100 000 и 200 000 лет назад, были найдены в различных местах в Израиле, в то время как кости неандертальцев, датируемые периодом между 48 000 и 60 000 лет назад, также были обнаружены в том же районе. Это показывает, что ранние вторжения Homo sapiens из Африки в Восточное Средиземноморье не превратились в постоянное переселение. Вместо этого Homo sapiens то продвигался вперед, то отступал, а неандертальцы расширяли территории, которые они когда-то занимали. Это еще одно доказательство - если читателю оно нужно - того, что Homo sapiens не были врожденно выше неандертальцев.

После размножения Homo sapiens сохранили некоторые варианты генов неандертальцев, которые помогли им выжить во время миграции на север. Генетики называют это "адаптивной интрогрессией", и это наиболее близко к процессу горизонтального переноса генов, который позволяет различным видам бактерий обмениваться ДНК, чтобы приспособиться к новым вызовам окружающей среды. Современные люди сохранили неандертальские варианты генов, влияющие на пигментацию кожи и волосяные клетки - важные адаптации для вида, который сотни тысяч лет эволюционировал в солнечной Африке, а теперь начал мигрировать в холодную, темную Европу. Homo sapiens также приобрели связанные с иммунитетом неандертальские гены, которые помогли им адаптироваться к новой среде болезней, с которой они столкнулись.

Около 200 000 лет назад кочевые группы охотников-собирателей Homo sapiens и неандертальцев столкнулись друг с другом, когда покидали свои родные земли в Восточном Средиземноморье. Когда эти два вида начали взаимодействовать, они уже были подвержены воздействию различных патогенов на протяжении сотен тысячелетий. У них выработался хотя бы частичный иммунитет к болезням, которые были эндемичны для их собственного вида, но они были бы чрезвычайно уязвимы для бактерий и вирусов, распространяемых другим видом. Патогены, вызывавшие относительно безобидные симптомы у Homo sapiens, могли быть смертельно опасны для неандертальцев, и наоборот. В результате инфекционные заболевания создали "невидимый барьер": для Homo sapiens было невозможно мигрировать из Африки, потому что рано или поздно они столкнулись бы с неандертальцами и их патогенами и заболели бы, и то же самое происходило, когда неандертальцы продвигались на юг. Для ранних людей Восточное Средиземноморье должно было казаться проклятым царством, палеолитическим эквивалентом толкиеновского Мордора.

Без вакцин наша иммунная система - единственная защита от инфекционных заболеваний. Homo sapiens мог преодолеть невидимый барьер, созданный неандертальскими болезнями, путем дарвиновской эволюции. Рано или поздно произошли бы генетические мутации, которые позволили бы иммунной системе Homo sapiens эффективно противостоять неандертальским патогенам. Поскольку у людей с такими вариантами генов было больше шансов выжить, со временем они широко распространились среди населения. Но Homo sapiens выбрал гораздо более быстрый путь к иммунитету - скрещивание. Скрещивание с другим близкородственным видом - это непреднамеренный вид биохакинга: оно сразу же наделяет вид вариантами генов, которые уже адаптированы к новой среде. Интрогрессированная ДНК неандертальцев сыграла решающую роль в адаптации Homo sapiens к новым патогенам, с которыми они столкнулись во время миграции из Африки. Этот процесс был назван "моделью яда-антидота" адаптивной интрогрессии: Неандертальцы дали Homo sapiens "яд", подвергнув их воздействию нового патогена, но также и "противоядие" в виде интрогрессированных вариантов генов, которые придают устойчивость к патогену. В результате многие из неандертальских вариантов генов, которые остались в нашем геноме, относятся именно к нашему иммунному ответу.

Мы даже кое-что знаем о том, с какими патогенами сталкивались Homo sapiens при взаимодействии с неандертальцами. Варианты генов неандертальцев, которые, скорее всего, сохранились у европейцев сегодня, кодируют белки, взаимодействующие с РНК-вирусами, в частности с ВИЧ и гриппом, и впервые были приобретены около 50 000 лет назад. Это убедительное доказательство того, что Homo sapiens столкнулись с подобными заболеваниями, когда смешались с неандертальцами в Восточном Средиземноморье. Поскольку неандертальцам не удалось выжить, менее понятно, с какими болезнями боролись Homo sapiens. С теоретической точки зрения наиболее вероятными кандидатами являются РНК-вирусы, поскольку они менее точны, чем ДНК, при копировании своего генетического кода; в результате мутации происходят гораздо чаще, и существует большая вероятность того, что РНК-вирус адаптируется и преодолеет видовой барьер. Это объясняет, почему так много современных заболеваний вызывается РНК-вирусами - не только грипп и ВИЧ-СПИД, но и корь, полиомиелит, лихорадка Эбола, атипичная пневмония и, конечно, Covid-19.

Неандертальцы были не единственным видом человека, скрещивавшимся с Homo sapiens. Тот же процесс произошел при взаимодействии современных людей с денисовцами, жившими в Восточной Евразии. Несмотря на слабый физический след, который они оставили после себя - всего несколько фрагментов костей, - варианты их генов присутствуют в геномах миллиардов ныне живущих людей. ДНК денисовцев составляет менее 1 процента геномов жителей Восточной и Южной Азии, но от 3 до 6 процентов геномов жителей Новой Гвинеи. И, как и в модели "яд-антидот" неандертальцев и Homo sapiens, многие интрогрессированные варианты генов денисовцев вовлечены в процессы, связанные с иммунитетом, что позволяет предположить, что эти гены способствовали адаптации Homo sapiens к патогенам, с которыми они столкнулись, продвигаясь в Восточную Евразию.

Помимо иммунной системы, интрогрессированные варианты генов денисовцев обусловливают удивительное физическое разнообразие современных людей, позволяя им жить в самых разных экстремальных средах обитания. Тибетцы несут мутацию денисовского гена, влияющую на красные кровяные тельца, что позволяет им комфортно жить на плато высотой 13 000 футов или 4000 метров, где воздух содержит на 40 процентов меньше кислорода, чем на уровне моря. Другой вариант гена, увеличивающий размер селезенки, носят сама-баджау, кочевой народ, живущий на флотилиях лодок в морях у Филиппин, Малайзии и Индонезии. В селезенке хранятся красные кровяные тельца, переносящие кислород, и когда человек задерживает дыхание, она выбрасывает эти тельца, чтобы повысить уровень кислорода; это помогает объяснить, как сама-баджау способны нырять на глубину более 230 футов или 70 метров, не имея ничего, кроме набора грузил и пары деревянных защитных очков. Инуиты северной Канады и некоторых районов Гренландии и Аляски сохранили денисовские гены, влияющие на хранение жиров, что помогает им процветать в исключительно холодном климате. Эти возможности, возможно, не попадают в рамки фантастического романа, но тем не менее они необычны. Однако, если задуматься, иммунная система вполне может оказаться самой замечательной суперспособностью из всех.

Вирусы палеолита и появление современных людей

Модель "яд-антидот" не является односторонним процессом. Неандертальцы также должны были выработать устойчивость к инфекционным заболеваниям, переносимым Homo sapiens, путем адаптивной интрогрессии. Геном неандертальца, жившего примерно 100 000 лет назад в горах Алтая, содержит варианты генов Homo sapiens, которые усиливают иммунный ответ на вирусные инфекции. Но если адаптивная интрогрессия помогла обоим видам выработать иммунитет к болезням друг друга, почему Homo sapiens возобладал, а неандертальцы исчезли? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть, как климат влияет на распространенность инфекционных заболеваний.

Последний ледниковый период, длившийся примерно с 110 000 до 12 000 лет назад, покрыл льдом большую часть Северной Евразии и затруднил выживание неандертальцев. Оценки численности их популяции варьируются от 5 000 до 70 000 человек - ничтожно мало, если учесть, что они были расселены по региону, простиравшемуся от Атлантического океана до Сибири. Не стоит удивляться тому, что существуют доказательства длительного инбридинга. Анализ ДНК женщины-неандертальца, жившей более 50 000 лет назад в горах Алтая, показывает, что ее родители были сводными братьями и сестрами и что спаривание между близкими родственниками было распространено среди ее недавних предков. Последствия ледникового периода были бы гораздо менее катастрофическими в Африке, где все еще жили Homo sapiens. Пища была бы по-прежнему в изобилии, а понижение температуры сделало климат более благоприятным. Когда современные люди начали выходить за пределы Африки, их численность составляла от 120 000 до 325 000 человек, а их геном был в четыре раза разнообразнее. Поэтому Homo sapiens были бы более устойчивы к инфекционным заболеваниям, которые переносили неандертальцы.

Климат также влияет на способность двух видов выживать в патогенных микроорганизмах друг друга. Чем ближе к экватору, тем жарче, потому что больше солнечной энергии попадает на землю. Растительность в виде деревьев и растений, как правило, более обильная, что, в свою очередь, поддерживает густой и разнообразный животный мир. Ярчайший пример тому - тропические дождевые леса, которые занимают чуть более 5 процентов поверхности Земли, но являются домом для половины животных планеты. Они кишат жужжащими насекомыми, воющими обезьянами, поющими птицами, а иногда и большими кошками, идущими на охоту. Все эти животные поддерживают жизнедеятельность огромного количества микробов, некоторые из которых вызывают инфекционные заболевания. Подавляющее большинство патогенов, способных заразить человека, являются зоонозными - то есть они зарождаются в организме животных, а затем преодолевают видовой барьер и заражают нас. Поэтому разнообразие жизни в тропических регионах означает, что там гораздо больше смертельных патогенов, чем в зонах умеренного климата. Homo sapiens, чьи предки миллионы лет жили в Африке, нес на себе гораздо больше болезней, чем неандертальцы, обитавшие в Европе сотни тысяч лет. В результате Homo sapiens должен был выработать устойчивость к неандертальским вирусам и бактериям раньше, чем неандертальцы стали толерантными к патогенам Homo sapiens.

Когда между 50 и 40 тысячами лет назад Homo sapiens приобрел иммунитет к болезням неандертальцев, они наконец-то смогли мигрировать на север из Африки в районы, населенные неандертальцами, и не заболеть при этом ужасными болезнями. Проклятие, из-за которого Восточное Средиземноморье на протяжении десятков тысяч лет было практически непригодно для жизни, было снято. Наши предки отправились вглубь Евразии, где столкнулись с сообществами неандертальцев и денисовцев, которые никогда не сталкивались с африканскими патогенами и не имели возможности выработать толерантность. В течение относительно короткого периода времени все другие виды людей вымерли и были заменены новым вездесущим Homo sapiens. Мир уже никогда не будет прежним. Он перестал напоминать Средиземье с его богатым набором человеческих видов и быстро превратился в планету с преобладанием Homo sapiens, которую мы населяем до сих пор.

Глава 2. Неолитические чумы

С эпидемиологической точки зрения это был, пожалуй, самый смертоносный период в истории человечества.

-Джеймс Скотт

Стоунхендж: построенный иммигрантами

Когда я еду из Лондона к родителям на юго-запад Англии, шоссе A303 пересекает мрачную, почти безлесую равнину Солсбери. Примерно на полпути движение замедляется, и водители поворачиваются, чтобы поглазеть на аккуратно расположенные мегалиты, стоящие на горизонте примерно в 150 метрах от дороги. С тех пор как появились письменные источники, люди были очарованы Стоунхенджем. Первым о нем написал историк двенадцатого века Генри Хантингдонский. Он заметил, что "никто не может понять, как камни были так искусно подняты на такую высоту и почему они были там установлены". Его современник, Джеффри Монмутский, предположил, что ее построил волшебник Мерлин с помощью великанов. С тех пор все, от Уильяма Вордсворта до Spinal Tap, вымышленной хэви-метал группы, задавались вопросом, кто и зачем построил Стоунхендж. Только в последние пару десятилетий археологи начали давать частичные ответы.

Первый этап строительства состоялся около 5 000 лет назад. На нем были созданы круглая земляная насыпь и ров, которые сегодня составляют фундамент Стоунхенджа. Затем, примерно через 500 лет, были перевезены и подняты камни. Голубые камни весом от 2 до 5 тонн были привезены с холмов Пресели в западном Уэльсе, на расстоянии более 140 миль. Более крупные сарсеновые камни весом до 25 тонн были привезены из 15 миль к северу. Во времена до появления колес и одомашненных лошадей это был удивительный подвиг. Мы не знаем, зачем неолитическим жителям Британских островов понадобились все эти хлопоты, но есть множество улик, указывающих на то, что Стоунхендж был местом, имеющим большое социальное и религиозное значение: на добычу, формирование, транспортировку и установку камней ушли десятки миллионов человеко-часов; во время летнего солнцестояния солнце встает прямо посередине двух самых высоких сарсеновых камней; в окрестностях захоронено большое количество кремированных останков; люди приезжали туда из самых отдаленных уголков Шотландии и западного Уэльса, привозя с собой свиней, чтобы поесть на пиршественной площадке неподалеку.

Стоунхендж - одно из чудес Британских островов. В пантеоне великобританских икон он стоит в одном ряду с покойной королевой или рыбой и чипсами. Но кто же на самом деле его построил? Один только взгляд на мегалиты говорит о том, что строители имели глубокие познания как в астрономии, так и в инженерном деле. А масштаб проекта позволяет предположить, что они принадлежали к большому, процветающему и организованному обществу. Но до недавнего времени у нас не было более подробной информации. Затем, в 2019 году, ученые опубликовали исследование, в ходе которого была извлечена и проанализирована ДНК из древних скелетов семидесяти трех доисторических британцев. Оно показало, что - подобно тому, как Виндзоры на самом деле являются домом Саксен-Кобург и Гота, а треска была завезена в страну еврейскими беженцами в XVI веке - происхождение Стоунхенджа очень сложное.

Стоунхендж был построен не самыми первыми людьми, постоянно проживавшими на Британских островах. Его построили земледельцы, которые происходили из Анатолии и прибыли в северо-западную Европу около 6 000 лет назад и почти полностью заменили генетически отличную популяцию охотников-собирателей, которая жила там с конца ледникового периода. Ирония в этом очевидна. За три года до обнародования результатов исследования британский электорат проголосовал за выход из Европейского союза. Гнев по поводу неконтролируемой иммиграции из Восточной Европы, а также страх, что турецкие граждане вскоре смогут переезжать в Великобританию без визы, были признаны основными факторами, повлиявшими на исход референдума. Художник-концептуалист Джереми Деллер отреагировал на публикацию исследования, создав фальшивый дорожный знак с надписью "Стоунхендж: построен иммигрантами", выполненный в цветах и шрифте обычного британского дорожного знака.

Анализ ДНК также показал, что долголетие Стоунхенджа резко контрастирует с судьбой людей, которые перевозили и расставляли гигантские камни. Предположительно, первые земледельцы Британии пошли на все эти хлопоты, потому что хотели создать сооружение, которым будут пользоваться и восхищаться будущие поколения. Но очень быстро Стоунхендж превратился в памятник исчезнувшему народу. Уже через столетие или два после установки великих сарсеновых камней предков строителей памятника сменила другая, генетически и культурно отличная группа, которая и составляет основу нынешнего населения Соединенного Королевства. Таким образом, даже те белые британцы, которые претендуют на роль коренного населения, не имеют прямого отношения к строителям Стоунхенджа.

Хотя история Стоунхенджа относится к тому небольшому уголку мира, в котором я живу, она иллюстрирует более общее явление. В доисторический период происходили массовые миграции, в результате которых новая популяция переселялась в тот или иной регион и почти полностью уничтожала предыдущих обитателей. Почти всегда мигрантам невольно помогало невидимое, но разрушительное оружие массового уничтожения: инфекционные заболевания, к которым они были в определенной степени невосприимчивы, но к которым первоначальные сообщества практически не имели сопротивления. Помимо новых патогенов, неолитические иммигранты принесли с собой новые гены, новые языки и новые идеи, такие как земледелие и металлургия. Таким образом, чума, случившаяся тысячи лет назад, сыграла решающую роль в формировании мира, в котором мы сейчас живем.

Худшее решение в истории человечества?

Первые 2 миллиона лет после того, как человек выделился в отдельный род, и первые 300 000 лет существования Homo sapiens как вида, повсеместно добывали себе пропитание охотой и собирательством. До недавнего времени было принято считать, что все охотники-собиратели жили небольшими эгалитарными группами, часто не больше, чем их расширенная семья, и что эти группы почти исключительно кочевали, преодолевая огромные расстояния, продиктованные миграциями животных и сезонной доступностью растений. Это романтизированное представление было основано на наблюдениях антропологов XIX и XX веков за обществами собирателей, включая бушменов сан в пустыне Калахари или аборигенов в австралийской глубинке. Однако ошибочно полагать, что такие сообщества просто дают возможность заглянуть в далекое прошлое. Хотя многие наши доисторические предки, возможно, жили именно так, было немало и исключений.

Как отмечают авторы книги "Рассвет всего" Дэвид Грэбер и Дэвид Венгроу, последние археологические исследования обнаруживают спорадические, но вполне определенные свидетельства того, что фуражиры вели себя так, как обычно ведут себя сельскохозяйственные общества. В болотах Месопотамии, где пищи было в изобилии, население селилось в полустационарных поселениях до того, как занялось сельским хозяйством. Кормовые люди, с которыми европейцы столкнулись, когда достигли северо-западного побережья Канады, проводили зиму в больших деревнях. 11 000-летние богато украшенные каменные храмы Гёбекли-Тепе на территории современной юго-восточной Турции свидетельствуют о том, что охотники-собиратели были способны строить монументальную архитектуру. Есть и другие примеры этого явления, в том числе массивные земляные сооружения в Поверти-Пойнт, штат Луизиана, которые были созданы коренными американцами около 3600 лет назад.

Как мы видели в предыдущей главе, инфекционные заболевания не полностью отсутствовали в обществах охотников-собирателей, но они были гораздо менее распространены: кормовой образ жизни препятствовал их появлению и распространению. За исключением собак, охотники-собиратели не одомашнивали животных, что ограничивало возможность патогенных микроорганизмов переходить от одного вида к другому. Хотя кормовые общества жили не только изолированными, мобильными группами, а некоторые группы, по-видимому, периодически собирались в большие скопления, население Земли было относительно небольшим. До широкого распространения оседлого сельского хозяйства на планете, вероятно, проживало около 5 миллионов человек - менее одной тысячной от сегодняшнего числа жителей. Такой малонаселенный мир предоставлял ограниченные возможности для распространения патогенов, когда они появлялись. Справедливо предположить, что охотники-собиратели в целом были относительно здоровыми людьми. Исследование, основанное на наблюдениях за сообществами, занимавшимися добычей пищи в течение последних пятидесяти лет, оценило среднюю продолжительность жизни охотников-собирателей примерно в семьдесят два года. Примечательно, что эта цифра всего на один год меньше, чем средняя продолжительность жизни в мире сегодня, согласно данным Всемирного банка.

Так называемая неолитическая революция - или первая сельскохозяйственная революция - началась 12 000 лет назад в Плодородном полумесяце. Она почти точно совпала с окончанием последнего ледникового периода и началом голоцена - периода относительно теплого и стабильного климата, который сделал возможным развитие сельского хозяйства. Но это не ознаменовало собой момент, когда все жители Ближнего Востока внезапно отказались от охоты и собирательства и занялись выращиванием сельскохозяйственных культур и разведением животных. Скорее, это было начало длительного процесса. Первыми людьми, попытавшимися выращивать растения и разводить послушных животных, вероятно, двигало не желание производить больше пищи: она уже имелась в изобилии в Плодородном полумесяце - отсюда и название, а изменение климата было благом как для фуражиров, так и для фермеров. Скорее всего, земледелие возникло как серия игривых экспериментов или как способ проводить больше времени в году в полупостоянном поселении, а не в движении.

На протяжении многих столетий между деревнями Ближнего Востока происходил обмен результатами многочисленных заигрываний с земледелием. Примерно через три тысячелетия неолитическая революция завершилась - хотя Грэбер и Венгроу утверждают, что этот процесс был слишком долгим и слишком запутанным, чтобы вообще называть его революцией. Как бы вы ее ни называли, к 9 000 лет назад более или менее все жители региона перешли на "неолитический набор", который обеспечивал их большей частью калорий: он включал пшеницу эммер, эйнкорн и ячмень, а также овец, коз, свиней и крупный рогатый скот. В течение следующих нескольких тысяч лет, независимо от развития событий на Ближнем Востоке, аналогичные преобразования произошли и в других странах: в Китае население одомашнило рис, сою и различные виды свиней, а в Индии - просо, бобы мунг, другой сорт риса и горбатый скот зебу. Оседлое сельское хозяйство медленно, но верно распространялось по Евразии, и к 2000 году до н. э. земледелие поддерживало крупные города от Средиземноморья до Дальнего Востока. Земледелие также появилось в Перуанских Андах, Мезоамерике и Западной Африке, где оно предвещало возникновение ранних городов и государств; и в Амазонии, восточных лесах Северной Америки и центральных нагорьях Новой Гвинеи, где оно этого не делало.

Была ли неолитическая революция благом или злом для человечества? В том, что американский политолог и антрополог Джеймс Скотт называет "стандартным цивилизационным нарративом", который отстаивают все - от Томаса Гоббса до Маркса, - принятие оседлого сельского хозяйства предполагается как "эпохальный скачок в благосостоянии человечества: больше досуга, лучшее питание, большая продолжительность жизни и, наконец, оседлая жизнь, способствующая развитию бытовых искусств и развитию цивилизации". Альтернатива стандартному цивилизационному нарративу рассматривает доисторических охотников-собирателей как реальный эквивалент Адама и Евы в Эдемском саду. Люди жили в атмосфере счастливого изобилия, пока не решили заняться земледелием. Возможно, это дало нам возможность производить больше еды, но также привело к появлению деспотизма, неравенства, нищеты и изнурительной, отнимающей много сил работы. Жан-Жак Руссо является, пожалуй, самым известным сторонником теории "падения человека", а недавно Джаред Даймонд заявил, что переход к оседлому земледелию был "самой страшной ошибкой в истории человеческой расы".

Грэбер и Венгроу утверждают, что обе эти грандиозные теории чрезмерно упрощают спор. Они исходят из того, что освоение оседлого сельского хозяйства - в частности, зернового земледелия и хранения зерна - привело к возникновению иерархий и государств. В стандартном цивилизационном нарративе это лучшее, что когда-либо случалось с нашим видом; для Руссо и Даймонда это худшее. Но связь между земледелием и цивилизацией далеко не однозначна. Самые ранние примеры сложных государств появляются лишь через шесть тысячелетий после начала неолитической революции на Ближнем Востоке, а в некоторых местах, где возникло земледелие, они вообще не развивались. "Говорить, что зерновое хозяйство было ответственно за возникновение таких государств, - это все равно что утверждать, что развитие исчисления в средневековой Персии ответственно за изобретение атомной бомбы". К счастью, влияние оседлого сельского хозяйства на инфекционные заболевания поддается более простому анализу.

Первая эпидемиологическая революция

Выращивая богатые калориями зерновые, земледельческие общества могли прокормить гораздо больше людей на том же количестве земли: Даймонд считает, что в 100 раз больше. Недавнее исследование показало, что наша планета способна прокормить не более 10 миллионов охотников-собирателей. К 1800 году н. э. население Земли выросло примерно до 900 миллионов человек при наличии лишь самых элементарных технологий, так что эта оценка вполне соответствует действительности. Сейчас Земля поддерживает почти 8 миллиардов человек, хотя и неуверенно.

После перехода к земледелию население росло в пять раз быстрее. Демографический бум был вызван резким повышением рождаемости: женщины стали рожать гораздо чаще. Если у охотников-собирателей ребенок рождался примерно раз в четыре года, то в ранних сельскохозяйственных обществах женщины рожали в среднем раз в два года. Недавнее исследование народа паланан агта на Филиппинах показывает, что даже в XXI веке у кочевых охотниц-собирательниц заметно меньше детей, чем у тех, кто перешел на оседлый образ жизни. Земледелие позволяет женскому организму быстрее восстанавливаться после нагрузки, связанной с воспитанием детей, поскольку они едят богатые калориями злаки и молочные продукты, а не низкокалорийную дичь, морепродукты и растения, и тратят гораздо меньше энергии на вынашивание младенцев. Неолитическая диета также позволила быстрее отучить детей от грудного молока. По моему собственному опыту, когда мы начали давать нашей дочери твердую пищу, первое, что мы попробовали, были Weetabix, замешанные на молоке, и каши со сливками. Не могу представить, что все пошло бы так же хорошо, если бы мы использовали оленину и грецкие орехи.

Неолитическая революция не привела к неумолимому демографическому буму. Между 500 и 1000 годами после перехода общины к оседлому земледелию наблюдается заметное увеличение числа смертей, в результате чего рост населения выравнивается, а в некоторых случаях и вовсе сходит на нет. Чем вызван такой резкий рост смертности? Частично ответ связан с рационом питания. Охотники-собиратели употребляли в пищу широкий ассортимент сезонных семян, орехов, фруктов и овощей. В 1960-х годах американский антрополог Ричард Боршай Ли заметил, что фуражиры в пустыне Калахари ели более 100 видов растений. В отличие от них, неолитические фермеры, как правило, выращивали только один или два злака. В хорошие годы это давало им достаточно пищи, чтобы пережить тощие зимние месяцы, семена для урожая следующего года и зерно для уплаты налогов. Однако было много возможностей для того, чтобы что-то пошло не так.

Болезни или неблагоприятная погода могли уничтожить урожай. Хранившиеся излишки могли быть украдены налетчиками, съедены вредителями или уничтожены плесенью. Следовательно, у оседлых земледельцев было гораздо больше шансов умереть с голоду, чем у охотников-собирателей. Американский антрополог Маршалл Сахлинс сардонически называет переход к сельскому хозяйству "неолитическим Великим скачком вперед" - это намек на Второй пятилетний план Коммунистической партии Китая (1958-1962), который привел к величайшему в истории голоду и гибели десятков миллионов людей. Даже когда урожай не пропадал или зерновые запасы выдерживали зимние месяцы, в рационе неолитических людей не хватало белка и витаминов. В результате почти везде, где люди перешли к оседлому земледелию, ранние фермеры были менее здоровы, чем охотники-собиратели. Их скелеты были короче и чаще демонстрировали признаки анемии из-за дефицита железа и дефекты эмали из-за недостатка витаминов A, C и D, кальция и фосфора.

Недоедание ослабляет иммунную систему, и это стало проблемой, поскольку после появления сельского хозяйства подверженность людей патогенным микроорганизмам заметно возросла. В обществах охотников-собирателей существовали некоторые инфекционные заболевания, но эпидемии не могли разразиться в небольших, разрозненных, кочевых группах охотников-собирателей с такой же силой, как в густонаселенных, хорошо связанных между собой земледельческих обществах. Джеймс Скотт называет неолитические деревни "многовидовыми лагерями переселенцев". Впервые в истории люди жили в тесном соседстве с различными животными - как одомашненными, так и паразитами, например крысами. Это способствовало возникновению новых зоонозных инфекционных заболеваний, которые переходят от животных к человеку. Теснота и антисанитарные условия жизни способствовали распространению болезнетворных микроорганизмов от человека к человеку или через зараженную воду. Даже сегодня на Филиппинах у тех агта, которые перешли к оседлому сельскому хозяйству, уровень заражения вирусными и паразитическими червями выше, чем у тех, кто по-прежнему ведет традиционный кочевой образ жизни охотников-собирателей.

Множество ДНК-доказательств подтверждают один из ключевых аргументов Уильяма Макнилла: переход к оседлому сельскому хозяйству в сочетании с ростом населения и расширением торговли создал золотой век для вирусов, микробов и других животных. Многие инфекционные заболевания, от которых страдают современные люди, вызваны патогенами неолита. Гепатит В циркулирует среди европейского населения уже около 7000 лет. Считается, что чума - а именно Yersinia pestis - появилась в земледельческих поселениях на юго-востоке Европы около 6 000 лет назад. Туберкулез появился примерно в то же время, хотя мы не можем точно сказать, где именно. Корь произошла от чумы крупного рогатого скота в первом тысячелетии до нашей эры.

Даже если нет геномных доказательств, археологические данные подтверждают, что эпидемиологическая революция последовала за неолитической революцией. Происхождение оспы неизвестно, но она тесно связана с коровьей оспой. Три мумии, включая молодого фараона Рамсеса V, были покрыты сыпью, напоминающей оспу. Самые древние из этих останков датируются шестнадцатым веком до нашей эры. Полиомиелит, по-видимому, появился примерно в то же время: На древнеегипетских картинах изображались здоровые с виду люди с увядшими конечностями и маленькие дети, которые ходили с помощью трости.

Распространению болезней, переносимых комарами, способствовало развитие сельского хозяйства в Западной Африке. Комар Anopheles gambiae, переносящий самую смертоносную форму фальципарум-малярии, не может размножаться в очень затененной воде. Они не смогли бы размножаться в густых тропических лесах, покрывавших большую часть региона, поэтому появление подсечно-огневого земледелия стало благом как для комаров, так и для плазмодия, вызывающего малярию. Геном паразита, вызывающего малярию фальципарум, показывает, что, хотя он впервые начал заражать людей задолго до неолитической революции, за последние несколько тысяч лет произошло внезапное и заметное увеличение численности популяции. Комар Aedes aegypti, распространяющий желтую лихорадку, также получил большую выгоду от недавней деятельности человека, поскольку он любит размножаться в емкостях, наполненных застойной водой. Это заставило американского историка Джона Макнилла предположить, что они, по сути, являются одомашненными насекомыми.

Эта приливная волна инфекционных заболеваний унесла жизни стольких людей, что оставила шрам на нашей ДНК. Недавнее исследование проанализировало эволюцию более 1500 генов, играющих роль во врожденной иммунной системе человека, и показало, что большинство адаптаций, когда благоприятная мутация нового гена быстро распространяется по популяции, произошло за последние 6-13 тысяч лет, что примерно соответствует периоду, когда люди занялись оседлым сельским хозяйством. В земледельческих обществах, достаточно больших и хорошо связанных между собой, чтобы поддерживать цепочку инфекций, инфекционные заболевания, появившиеся после неолитической революции, быстро стали бы эндемическими детскими болезнями. Любой человек, достигший зрелого возраста, подвергся бы воздействию этих патогенов, выжил бы и выработал определенный уровень иммунитета. Поэтому археологи, изучающие скелеты на доисторических кладбищах по всему миру, отмечают, что примерно через 1000 лет после перехода к оседлому земледелию доля детских и подростковых скелетов заметно возросла.

Человек-чеддер

Самый древний полный человеческий скелет, найденный в Великобритании, был обнаружен в 1903 году двумя рабочими, копавшими дренажную траншею в пещере в Чеддарском ущелье, недалеко от места, где я вырос, на юго-западе Англии. С тех пор этот образец возрастом 9 000 лет стал знаменитым, его назвали "Чеддерским человеком" и выставили в Музее естественной истории в Лондоне. Кости принадлежали одному из первых постоянных обитателей Британских островов. Во время последнего ледникового периода континентальную Европу и территорию нынешней южной Англии соединял сухопутный мост. Этот край северо-западной Евразии был слишком холодным для постоянного проживания, но группы кочевых охотников-собирателей наведывались сюда летом в поисках пищи. Затем, около 12 000 лет назад, повышение температуры сделало регион пригодным для круглогодичного проживания, а еще через пару тысячелетий повышение уровня моря привело к образованию Великобритании, девятого по величине острова в мире.

Из археологических раскопок на Британских островах известно, что Чеддерский человек и его сородичи были высококвалифицированными охотниками, которые вырезали рога для изготовления гарпунов, использовали луки и стрелы, держали собак для помощи в охоте и защиты от хищников. Около пяти лет назад исследователям из Музея естественной истории и Университетского колледжа Лондона удалось извлечь и проанализировать ДНК Чеддерского человека. Результаты показали, что он принадлежал к генетически отдельной группе людей, которые мигрировали в Европу с Ближнего Востока по мере отступления ледников. Ученые, изучающие древние ДНК, называют эту группу населения западными охотниками-собирателями. Они населяли большую часть континента, и их останки были найдены на территории современных Испании, Люксембурга и Венгрии. В ходе исследования также удалось определить внешность Чеддерского человека. Оказалось, что первый британец был далек от стереотипа светловолосой, бледнокожей "английской розы". У него была смуглая кожа, вьющиеся черные локоны и сине-зеленые глаза. Дэвид Лэмми, видный чернокожий член парламента от лейбористов, отреагировал на новость, написав в Твиттере: "Жаль, что я не знал о вас, когда рос и люди спрашивали меня, откуда я "на самом деле"".

Это исследование поставило под сомнение широко распространенное предположение о том, что Британские острова всегда были населены белыми людьми. До появления анализа древней ДНК было логично предположить, что Homo sapiens быстро приобрели светлую кожу, когда они распространились на север из Африки в Европу около 40 000 лет назад. Палеолитические европейцы не нуждались в темной коже для защиты от сурового африканского солнца, тогда как светлый цвет лица позволил бы их организму поглощать больше солнечного света и вырабатывать большее количество витамина D. Тот факт, что темнокожие охотники-собиратели могли жить на Британских островах, указывает на то, что они могли получать достаточное количество витамина D из других источников: их рацион был чрезвычайно богат рыбой и мясом. Только после неолитической революции, когда ранние земледельцы выживали на гораздо менее питательной диете, светлая кожа дала им преимущество в выживании.

Не будучи первопроходцами, народы Северной Европы и, в частности, Британии медленно осваивали оседлое земледелие. Земледелие возникло там не самостоятельно. Скорее, оно распространилось в Эгейском море из Анатолии между 8000 и 9000 лет назад, а затем двинулось на север вверх по Дунаю и на запад вдоль побережья Средиземного моря. Сельское хозяйство достигло южной Франции между 7700 и 7800 лет назад и Иберии вскоре после этого. Есть свидетельства о возделывании земли в Парижском бассейне примерно 500 лет спустя. На Британских островах и в Северной Европе земледелие началось лишь около 6 000 лет назад. Еще через тысячу лет большая часть континента была заселена земледельцами. До недавнего времени было неясно, как распространилось сельское хозяйство. Увидели ли потомки Чеддерского человека, как их соседи выращивают урожай и разводят животных, и решили скопировать их? Или они были убиты ранними земледельческими общинами, которые хотели возделывать землю, по которой бродили тысячи лет? Исследования древней ДНК позволили раз и навсегда разрешить эту загадку.

Этци - ледяной человек

Летом 1991 года двое немецких туристов, гулявших в Этцтальских Альпах неподалеку от австрийско-итальянской границы, сделали мрачное открытие. Из-под тающего ледникового льда выглядывал человеческий торс, кожа которого была покрыта татуировками. Замороженный труп так хорошо сохранился, что туристы предположили, что он принадлежит несчастному товарищу, сбившемуся с пути в непогоду. Но когда тело было найдено, выяснилось, что оно очень и очень старое. Ледяной человек Этци, как его стали называть, умер около 5 300 лет назад.

За последние три десятилетия ученые изучили Этци в мельчайших подробностях. Мы знаем, что он умер в возрасте около сорока лет после того, как был ранен стрелой в плечо. На нем был плащ из овечьей и козьей шкуры. Его последняя трапеза включала пшеницу эйнкорн. Он страдал от различных изнурительных проблем со здоровьем: он страдал от болезни Лайма; его одежда была заражена блохами; в его кишечнике были обнаружены яйца паразитических червей; его бедра, плечи, колени и позвоночник имели признаки значительного износа. Состояние здоровья Этци, его одежда и рацион указывают на то, что он был скорее фермером, нежели собирателем.

Анализ ДНК подтвердил, что Этци не принадлежал к темнокожим и черноволосым западным охотникам-собирателям, таким как Чеддерский человек, которые доминировали в Западной Европе до неолитической революции. Скорее, он принадлежал к другой генетически отличной популяции, которую генетики называют неолитическими европейскими земледельцами. Они были похожи на население, которое сегодня живет в Средиземноморье, с оливковой кожей и темными волосами. Предки Этци отделились от западных охотников-собирателей около 43 000 лет назад. До перехода к оседлому земледелию они жили в Анатолии. Когда земледелие распространилось на север и запад с территории современной Турции около 8-9 тысяч лет назад, генетический состав населения Европы изменился. Западные охотники-собиратели, такие как Чеддерский человек, были в значительной степени вытеснены неолитическими европейскими земледельцами, такими как Этци. Наиболее ярко это явление проявилось на Британских островах: ДНК человеческих останков, захороненных до появления земледелия 6 000 лет назад, показывает, что население на 100 % состояло из западных охотников-собирателей. Но после перехода к сельскому хозяйству на долю пришлых людей приходится от 70 до 80 процентов ДНК в скелетах.

До конца не ясно, почему западные охотники-собиратели были так быстро и решительно вытеснены, но мы можем попытаться собрать воедино подсказки. Поскольку оседлое сельское хозяйство может содержать гораздо большее количество населения - возможно, включая специализированных воинов, которым не нужно непосредственно заниматься производством пищи, - вполне вероятно, что европейские фермеры эпохи неолита завоевали континент и уничтожили большинство его коренных жителей. Даже если охотники-собиратели были значительно крупнее и здоровее, у них было бы мало шансов против гораздо большего числа фермеров. Однако ничто не указывает на то, что распространение сельского хозяйства сопровождалось массовыми насильственными конфликтами, которые могли бы объяснить столь резкую смену населения. Археологические данные настолько скудны, что мы не можем однозначно утверждать, что этого не было, но исследования древней ДНК намекают на другую возможность.

Если бы европейские фермеры эпохи неолита пересекали континент в порыве насилия, то можно было бы предположить, что захватчиками были в основном мужчины. Но анализ ДНК людей, живших в это время, показывает, что на запад мигрировало примерно равное количество мужчин и женщин. Тот факт, что семейные пары и, возможно, целые семьи массово переселялись для создания ферм, говорит о том, что сопротивление западных охотников-собирателей было незначительным или вообще отсутствовало. Невозможно представить, что коренные жители-скотоводы позволили бы украсть их землю и разрушить их образ жизни. Так если земледелие не было распространено путем завоевания, как же оно появилось?

Наиболее вероятный ответ заключается в том, что фермерам невольно помогали патогены, появившиеся после неолитической революции. За несколько тысячелетий, прошедших с начала неолитической революции в Плодородном полумесяце, патогенные микроорганизмы перешли от животных к земледельцам. Поначалу инфекционные заболевания убивали многих из них, но со временем у них вырабатывалась устойчивость к таким болезням за счет приобретенного и генетического иммунитета. В отличие от них, охотники-собиратели, с которыми столкнулись европейские фермеры эпохи неолита, мигрировавшие на запад через Европу, были практически беззащитны перед этими вирусами и бактериями. Сцена была создана для того, что американский историк Альфред Кросби называет "эпидемией на целинной почве".

Чтобы понять, что могло произойти, когда европейские охотники-собиратели впервые столкнулись с новыми патогенами, мы можем посмотреть на то, что произошло с ранее неконтактными общинами в Амазонии за последнее столетие или около того. Рассмотрим пример племени кайяпо, насчитывающего от 6 до 8 тысяч человек в Южной Америке, которое приняло одного миссионера в 1903 году. Этот контакт ускорил уничтожение племени: к 1918 году в живых осталось 500 человек, к 1927 году - всего двадцать пять, а к 1950 году - лишь два или три человека, которые могли бы проследить свое происхождение от кайяпо. Более свежий пример относится к 1983 году, когда перуанские лесорубы похитили четырех молодых людей из изолированного племени науа и отвезли их в ближайший город, где среди прочего познакомили их с пивом. Когда молодые люди вернулись в тропические леса Амазонки, они оказались носителями гриппа, коклюша и других заболеваний. Несмотря на оказанную медицинскую помощь, от половины до двух третей населения быстро умерло. Спустя десятилетия численность племени науа все еще не вернулась к уровню, существовавшему до контакта.

Западных охотников-собирателей наверняка поразили бы такие же катастрофические эпидемии, как только они начали взаимодействовать с европейскими фермерами эпохи неолита. Поэтому, когда между 9 000 и 6 000 годами назад большое количество земледельцев устремилось на запад через весь континент, они столкнулись с населением, уже разрушенным инфекционными заболеваниями. С появлением оседлого сельского хозяйства население Европы резко увеличилось, так как женщины стали рожать больше детей, а мужчины эксплуатировали землю более продуктивно, чем кормовое население. Это видно по увеличению количества артефактов, найденных в местах археологических раскопок, а также по типу обнаруженной пыльцы, которая показывает, что леса вырубались, а площадь возделываемых земель росла.

Стоунхендж был построен оливковокожими и темноволосыми потомками Этци, которые принесли земледелие на Британские острова. Но уже через несколько сотен лет после транспортировки и установки массивных камней на место неолитических европейских земледельцев сменила вторая и последняя великая волна миграции, пришедшая с востока и распространившаяся по всей Европе. Эймсберийский лучник был одним из этих новых переселенцев. Его могила была найдена в паре миль от Стоунхенджа в 2002 году, когда строители копали фундамент для новой школы, и содержала больше артефактов, чем любое другое захоронение в Британии до этого момента. Среди них шестнадцать кремневых наконечников стрел, инструменты для обработки металлов, три медных клинка и пара золотых украшений для волос - первое золото, найденное на Британских островах. Он также был похоронен рядом с колоколообразными сосудами для питья - последней гончарной модой, распространившейся на север с Пиренейского полуострова. Анализ изотопа кислорода в его эмали показывает, что он был иммигрантом в первом поколении, выросшим в современной Швейцарии или в ее окрестностях. В первые несколько веков после прибытия этой новой генетически отличной группы на Британские острова пропорции предков были разными, но к 2000 году до н. э. на новоприбывших приходилось около 90 процентов ДНК древних скелетов. Другими словами, Британские острова пережили почти полную смену населения за несколько веков.

Кто были эти новые мигранты и что случилось с теми, кого они заменили?

Последняя степь

Луга Евразийской степи простираются примерно на 8 000 километров от Венгрии и Румынии на западе до Монголии и северо-восточного Китая на востоке. В течение тысячелетий после неолитической революции этот обширный регион оставался практически нетронутым земледелием, потому что здесь было слишком мало дождей, чтобы поддерживать сельское хозяйство, и слишком мало водоемов, чтобы содержать стада животных. Затем, около 5 000 лет назад, западная часть Степи - вплоть до Алтайских гор - взорвалась жизнью, когда культурно и генетически отличная популяция, которую археологи называют ямной, а генетики - западными степняками, воспользовалась двумя монументальными инновациями. С изобретением колеса волов можно было запрягать в повозки и использовать для перевозки воды на большие расстояния от рек. Это впервые сделало большие участки степи доступными для кочевников-скотоводов. А одомашнивание лошадей позволило одному человеку управлять большим количеством животных, чем это можно было сделать пешком, поэтому размеры стад заметно увеличились.

Главные археологические реликвии, оставленные степняками, - это могилы, отмеченные земляными курганами высотой в несколько метров, известные как курганы, которые разбросаны по всей степи Западной Евразии. В них иногда находились лошади и повозки, что подчеркивает их важность. Их также хоронили вместе с современными бронзовыми орудиями труда различных видов. Анализ ДНК показывает, что степные пастухи были светлокожими, светловолосыми и высокими. В отличие от ранних жителей Европы, многие степные скотоводы не переносили лактозу. Но последние исследования показывают, что первоначальные земледельцы континента употребляли молочные продукты, несмотря на отсутствие гена непереносимости лактозы, и что их неспособность усваивать питательные вещества была основным недостатком выживания во время голода и эпидемий.

До появления в последние пару десятилетий анализа древней ДНК наиболее точным способом идентификации отдельных доисторических сообществ была керамика, с которой они были похоронены. В конце XIX века археологи заметили, что около 4 900 лет назад произошло нечто удивительное: появился новый стиль керамики, отличающийся шнуровидными узорами, который заменил собой множество локализованных стилей на огромной территории, простиравшейся от Рейна на западе до Волги на востоке, примыкавшей к Западной Евразийской степи. Археологи не имели представления о том, как и почему возникла эта общеевропейская культура шнуровой посуды. Но в последние несколько лет анализ древней ДНК разрешил эту загадку.

ДНК скелетов, захороненных рядом с керамикой Corded Ware, в подавляющем большинстве случаев принадлежала степным скотоводам. Датируя возраст этих скелетов, мы знаем, что между 4 800 и 4 900 годами назад степные скотоводы начали мигрировать по Северной Европе и очень быстро вытеснили существовавшие ранее земледельческие общины. Археологам было трудно понять, как небольшая группа пастухов, кочевавших по обширной территории на краю Европы, смогла так сильно повлиять на демографическую ситуацию в уже густонаселенной земледельческой общине. Они рассуждали, что по сравнению с устоявшимся населением количество пришлых было просто слишком мало, чтобы заметно изменить ситуацию. Но генетические данные свидетельствуют об обратном.

В отличие от распространения неолитических европейских земледельцев за несколько тысячелетий до этого, древний анализ ДНК указывает на то, что степные скотоводы могли использовать насилие, когда продвигались по континенту. Девяносто процентов мигрантов были мужчинами, что указывает на то, что распространение западных степняков на запад могло быть связано с вторжением, возглавляемым воинами с помощью новейшего бронзового оружия, лошадей и повозок. Но хотя военное превосходство над земледельцами каменного века могло позволить захватчикам завоевать Северную Европу и править ею, оно все же не объясняет столь поразительную смену населения за столь короткий промежуток времени. Дэвид Райх сравнил влияние западных степняков на европейскую ДНК с более поздними историческими вторжениями. Это не похоже на то, что произошло, когда Моголы, а затем англичане завоевали большую часть Южной Азии и затем правили субконтинентом в течение нескольких веков. Последствия этих вторжений для политики, экономики, языка и культуры региона очевидны. Однако они почти не оставили заметного следа в геноме современной Индии. Скорее, последствия миграции степных скотоводов гораздо больше похожи на европейскую колонизацию Америки после 1492 года. За несколько десятилетий после прибытия испанцев им удалось завоевать огромные и сложные империи, иногда всего с несколькими десятками человек, в то время как патогены Старого Света мчались впереди них и буквально уничтожали коренное население Америки.