Патриот. Смута. Том 2

Глава 11

Решились все же. Не стали ждать пока я до Жука доберусь и еще одну их проблему решу. Это верно, это правильно. Если так рассудить, завтра меня уже сковырнуть будет сложнее. Атаманы и сотники Воронежа за меня уже. Утром после смотра из их людей охрану сформирую, из проверенных и надежных. Подвину людей воеводы, заменю.

И будут вокруг меня не завязанные на всякий внешний фактор бойцы. Не равняющиеся на Маришку, Жука, царей всяких. Попробуй подступись.

А здесь — раз в царе Дмитрие усомнился, деятельность развил, нужно убрать. Опасен, больше, чем сидящий далеко какой-то боярин. А что татары? Так, либо с казной удрать хотят, либо думают, что за стенами отсидятся. Хотя скорее первое. Город бы им за мою смерть спасибо бы не сказал.

Сговорились, пришли.

Считал я скрипящие ступеньки. Трое. Внизу еще кто-то. Один или два.

Удар в дверь и сразу… Бабах! Громыхнуло три выстрела, почти без задержки. Эти не таились, не стеснялись в действиях. Точно я все прикинул. Убить, серебро забрать и деру из Воронежа. А кони? Хм. Вроде бы на конюшне тихо было. Там Ванька, шум бы поднял. Или… Тайный ход. Лодки и по воде уйти. Хороший план.

Но надо все равно проверить, кто в караулах на башнях. Может тоже сговор и верные им люди ждут. Не очень верится. Но за пару месяцев могли люди знакомствами обзавестись.

Одного-двух живыми взять надо. Допросить!

А пока…

Пора! Я резко открыл дверь и выстрелил в темноту, особо не целясь. Ждать смысла не было. Нужно валить гадов. Во мраке в тесноте драться будет нелегко. А пулей свалить с расстояния в пару метров, дело не сложное.

Запах жженого пороза ударил в ноздри.

— Ааа! — Заорал кто-то, сполз по стене.

Через секунду выскочил Пантелей. Бабах! Разрядил свой пистолет. Попал. Вновь стон и звук падающего тела.

Противник остался один. Я чувствовал это, несмотря на легкое оглушение, после выстрелов слышал его громкое паническое дыхание. Видел в темноте черное пятно, силуэт.

Он рванулся по лестнице вниз, струхнул.

Что-то служилые люди повели себя даже менее собранное, чем писарь с конюхом. Те сопротивляться пытались, а эти… Сразу деру.

— Ubi culpa est! Ibi poena subesse debet! — Выкрикнул я громко.

Значило это «Где есть вина, там должна быть и кара», — добавил громогласно.

— Расплата настигнет вас всех! Предатели!

За дверью воеводы раздался пронзительный крик — протяжный, надрывный, женский. Можно понять Настасью. За три ночи два раза в тереме какая-то суета, стрельба, резня, неразбериха у дверей спальни воеводы. Любовь зла, полюбишь и того, кого семь раз на дню убить хотят.

Усмехнулся.

Отвлекаться некогда. Я глянул вниз по лестнице. Оттуда могли выстрелить, действовать нужно с осторожностью. Но там творилась совершенная паника. Двое столкнулись. Один, что летел сверху, сбил ждавшего внизу. Возились, торопились к двери.

Опасности нет. Рванулся вниз, отбрасывая разряженный ствол. Выхватил саблю, выставил вперед.

Бах. Бах. И вслед за ним почти сразу еще два.

В другой части терема тоже раздались выстрелы, приглушенные разделяющими нас перегородками. Крики, проклятия, шум. Восстание провалилось, не успев начаться.

Слетел по лестнице, замер внизу в коридоре. Ноги напружинены, готов атаковать,не видно только ни рожна. Эх, ПНВ бы сюда, вот я бы наделал делов.

Движение. Дверь распахнулась. Какой-никакой свет с улицы дал понять, что творится, увидеть удирающих.

У самого выхода нагнал одного. В открытом проеме его силуэт был виден хорошо. Кольнул саблей в глубоком выпаде, провернул.

Хрип. Человек попытался схватиться за притолоку. Удержаться. Больше инстинктивно, чем по логике сопротивления. Значит, уже не жилец, сознание теряет.

Я побежал вплотную.

Раздался громкий выстрел снаружи. Сука! Сжался, чтобы уменьшить силуэт. Пуля попала в только что убитого мной. Его отбросило на меня. Ударило, чуть крутануло. Но я удержался на ногах, смог погасить инерцию, уйти вбок.

Влетел в стену, а не рухнул на пол. Спина отозвалась болью, лопатками хорошо приложился.

Зараза!

Отбросил тело. Шаг, второй. Высунулся. На дворе спокойно, только двое человек бежали от главного входа в терем к конюшням. А в боковых помещениях терема, где был организован склад, слышался звук боя. За спиной пыхтел Пантелей.

— Какие приказы?

— Смотреть в оба, чтобы под выстрелы не попасть.

Я метнулся следом за беглецами. Служилый человек топал следом. Чуть отставал, скорости ему не хватало, но он компенсировал крепостью и недюжинной силой. Враги ломанулись в ворота конюшни. Но там было закрыто. Зря я Ваньку там разместил, что ли.

Улыбка исказила мое лицо. Попались, голубчики.

Они развернулись. Сабли в руках и ножи. Лица в свете луны злобные, искривленные, напуганные.

— Бросайте оружие, и я вам обеспечу легкую смерть. — Процедил сквозь зубы. — Это приказ.

— Хрен те, выскочка! — Выкрикнул один.

— Колдун! Чертов! — Выдал другой.

Я шел на них с саблей в руках в одном исподнем. Неспешно оценивал ситуацию. Пока все по плану. Только сколько их? Думал пять — семь, а только ко мне пришло пятеро. Да еще грабить сколько-то. Десяток вышел. Но ничего, совладаем.

— Пантелей, помогай товарищам в тереме. Этих я сам.

— Сделаю, боярин.

Он быстрым шагом двинулся к боковой двери. Краем глаза увидел, что перезаряжает на ходу пистолет. Сообразительный и сноровистый боец. Я-то на скорость понадеялся, выбежать быстро, чтобы нагнать, пока не ожидают. А он, со своей массивностью неспешно действовал.

Двое застыли у конюшни, сабли в руках, готовы драться. Только вот ради чего. Убить меня? Что дальше? Поддержат ли попытку переворота остальные верные воеводе люди? Раз собрали десятерых, то остальные отказались. Или заняли качающуюся позицию. Победите, мы с вами.

Я встал в позицию. Двинулся вперед, осторожно переступая ногами, ожидал атаки. Их же двое, должны воспользоваться преимуществом. Но, меня в деле видели, опасались. Это верно, правильное решение. Но и на это у меня козырь в рукаве имеется.

Мятежники переглянулись, начали обходить меня, один слева, другой справа. В клещи берете. Хорошо. Пантелея я отправил специально, решил показать им, что шансы у них есть. Но… Не было их.

— Ванька!

В этот момент приоткрылись ворота конюшни. Мой слуга высунулся, вскинул пистолет, пальнул в одного. Тот заорал, схватился за бок, рухнул, роняя клинок.

Сам я сделал быстрый выпад в сторону другого. Враг не ожидал, опешил. Финт мой прошел отлично, клинок резанул ему запястье, закружил саблю и выбил из руки. Следом сократил дистанцию и кулаком правой руки жестко ударил апперкотом в подбородок. Вложил еще и силу корпуса и ног.

Служилый человек аж подлетел. Рухнул без сознания.

— Вяжи его, Ванька! Я на помощь нашим.

Здесь все было кончено. Нужно разобраться с тем, что творится в тереме. У склада.

Рванулся к входу, где располагались… Назовем это казармами. Там шел бой. Пантелей вошел в дверь за несколько секунд до меня. Почти сразу же раздался грохот выстрела. Пронзительный крик. Сталь звенела о сталь, слышались крики и ругань.

— А ну, назад! — Это был Григорий. — Бросай оружие!

Я вошел в коридор, задымленный и темный. В нос ударил кислый и резкий запах жженого пороха. Под ногами валялось тело. Еще двое рухнули на входе в помещение склада, перегородили проход. Последний заговорщик стоял на коленях. Они с напарником до появления нас отбивались, не пуская француза и Григория из комнаты. Валяющиеся тела были хорошей преградой.

Но пришествие Пантелея решило ситуацию. Один из повстанцев пал от выстрела. Второй сдавался.

— Сдаюсь! Милости!

Из комнат выскакивали вооруженные люди, глаза их башенные, злые. Каждый готов к бою. Также я приметил, что пара человек торопилась от своих постов к нам.

Григорий громко орал.

— Все назад! Оружие сложить!

Я стоял в лунном свете у входа. Громко кашлянул, начал.

— Тишина! Всем вернуться к себе, запереться и отдыхать! Приказ ясен?

Ударил колокол на надвратной башне. Стрельба в кремле не прошла незамеченной.

— Всем вернуться на свои посты! Кто отдыхал, отдыхать! Все предатели, поднявшие руку на меня и воеводу, будут осуждены. По закону!

Верные воеводе люди, охрана терема, что поднялась на звуки боя, переглядывались. Они видели меня и моих людей. Видели, что заговорщики — их соратники и сотоварищи. Но они не поддержали их, не пошли за ними. Почему? Не играло какой-то большой роли. Важно то, что сейчас они не нападут. А если не сделают это сейчас, но вряд ли уже осмелятся хоть когда-нибудь.

— Всем вернуться в комнаты! — Вновь выдал я грозный приказ.

Слышно было, что в городе, за стенами кремля начал подниматься народ.

Если первый раз воеводу хотели убить тихо, то сейчас налет организован громко и совершенно отчаянно. Сейчас сюда сойдется половина служилых людей Воронежа. Это хорошо. Их в дозоры и поставлю. Стрельцов. Всех остальных допросим, утром смотр проведем. Команду охраны кремля заменим.

Власть поменялась малой кровью. Пострадали только самые отмороженные, решившие меня убить.

А мне это — лишний вклад в авторитет. Заговор раскрыл, предотвратил. Виновные будут казнены во время смотра. Так и запишем.

— Оружие сдать! Чего ждете? — Говорил холодно, зло. — Всех допросим утром. Пока по комнатам.

Люди переглядывались, шептались.

— Сдать, я сказал! Живо! Ну!

Послышался звон, за ним еще один и еще. Люди бросали сабли на пол. Опускали оружие. В темноте было не вино выражений их лиц, но, скорее всего, на них был страх, а у некоторых облегчение. Уверен, заговорщики говорили со многими. Кто-то их поддержал и выступил вместе. С ними мы разобрались. Кто-то отнекивался и не хотел рисковать. А кто-то остался верен и стоял на посту, когда все началось. Возможно, поговорили не со всеми. Кто-то был даже не в курсе.

— Завтра со всем разберемся! А пока все спать! — Выдал я очередную фразу. Обратился к своим людям. — Григорий, Пантелей, оружие собрать и в склад. Тела вынести. Рассветет, разбираться будем. Пленных заговорщиков связать. Ванька! Головой за этих двоих отвечаешь. Веди в зал приемов.

Парень, слуга мой, весь дрожащий закивал. Он связал одного, оглушенного. Подошел, посмотрел в коридор на трупы, на стоящего на коленях. Побледнел. Это было видно даже при столь скудном освещении.

— Сделаю, хозяин.

Здесь вроде все. Повернулся к французу.

— Франсуа со мной.

Иностранец с невеселой улыбкой вышел, глянул на луну, вздохнул. Мы быстрым шагом двинулись к воротам. Там на стене был пост. Два бойца, занимающих его, смотрели на нас, приближающихся. Я следил за их руками. Еще удумают выстрелить, мало ли чего. Но, вроде нет. Эти сторожат, и ничего плохого не удумали.

— Что происходит⁈ — Спросил один из них. Голос слегка дрожал.

— Ваши сотоварищи решили, что я не гожусь в воеводы. — Ответил я, взбираясь по лестнице.

Ответа не последовало.

Мы поднялись. Здесь горели факела. Внизу у ворот пока что было безлюдно, но в городе начинались движения. То здесь, то там вспыхивал огонь. На надвратной башне вновь ударил колокол. На другой стороне города у башни, через которую вы выезжали в кабак, ему ответили.

— А вы что скажете? — Я буравил их взглядом, говорил холодно. — Воевода я ваш или нет?

Двое переглянулись.

— Мы-то это… — Начал один нервно. — Фролу Семеновичу мы служим, но раз дело такое. Раз ты теперь воевода…

— Я не воронежский. Я юг России собираю.

— А, ну тогда мы то за тебя, так-то, конечно.

Вот и все мы решили с этими двумя. Осталось город успокоить. В этот момент ко мне обратился Франсуа на своем гнусавом.

— Игорь. Нас идут убивать горожане?

— Нет, они, наоборот, нас идут спасать. Вечером городские уважаемые люди решили поставить меня над ними главным. — Я усмехнулся. — Но, француз, на Руси так бывает, что во время бурления народных масс погибают те, кого эти массы хотят спасти.

Он скривил лицо.

— Знаешь, русский. Мне отец рассказывал, как в Париже, под звон колоколов католики резали гугенотов. Надеюсь, Игорь, здесь не затевается что-то такое.

— Нет, все проще. Ведьму мы уже сожгли.

— Ведьму? — Француз был удивлен.

— Да, я же тебе не рассказал. — Продолжал улыбаться. — Мы отрядом ходили бить разбойников, которых возглавляла ведьма.

Франсуа побледнел, это был видно даже ночью. Перекрестился.

— Я думал, ты готов за деньги убивать кого угодно. — Я с трудом сдержал смех.

— За деньги, да. Но ты же сделал это бесплатно. — В словах француза я слышал толику уважения. — И скажи, почему тебя называют колдуном. Это слово на русском я стал понимать хорошо.

— Боятся, понять не могут. Вот и зовут. Ты же меня дьяволом сам несколько раз назвал.

Лицо иноземца стало задумчивым.

Тем временем к воротам подошел приличный по размеру, хорошо снаряженный отряд вооруженных людей. Человек эдак пятьдесят, семьдесят. На стрельцов не похоже. Видимо, какие-то казаки.

— Что творится! Что за стрельба в тереме! — Руководил ими один из тех шестерых. Он, в хорошо сидящем, крепком тегиляе и плотной шапке вышел вперед. — Воеводу видеть хотим! Игоря Васильевича Данилова! За него пришли!

Приятно слышать такие слова.

— Здрав будь, атаман! — Прокричал я. — Здесь я!

— И ты здрав будь, боярин. Что стряслось? Что за стрельба? Почему колокола бьют?

— Про колокола не знаю. Стрельба. Да так, не всем я люб, как вам. Вот и повздорили немного. Но все недовольные схвачены. Завтра судить будем.

Толпа загудела, люди переговаривались.

— Что же за тати такие. Откуда снова?

— Свои! — Выдал я громко. — Я же сказал прилюдно и сейчас повторю! Ни Дмитрий, ни Василий нам тут больше не указ. Они нам татар остановить не помогут. Мы здесь сами справляемся. А как сладим со степняками, пойдем в Москву царя выбирать. Правильного! Сильного! Крепкого! Что скажете, люди служилые?

Люди перешептывались, переглядывались. Гул усилился.

— Атаман нам про это сказал! — Выкрикнул один из пришедших. — А может тебя царем сделать, а? Может ты сын Федора, тайный, а?