Патриот. Смута. Том 2

Глава 16

В первую очередь надо понять, что там с разведкой. А то может мы засветились по полной уже. Хотя не должны были. Надеюсь, не подвели меня эти четверо, не влетели в засаду.

Подозвал Филорета. На троих сейчас все обсудим, задачи поставим и вперед.

Двое сотников ждали указания. Я начал:

— Идем вперед малым отрядом. Остальные, основные силы за нами. Дистанция шагов сто пятьдесят. Стрельцам передать, чтобы к берегу прижались и шли так, чтобы видно их не было. По возможности. Если видят на берегу сторожу, окликать, вопросы задавать. Если стрелять будут, отвечать, огнем давить. Но шуметь строго со стороны реки, на берег до хутора Жука не высаживаться. — Я посмотрел на них. — Все ясно?

— Сделаем.

Двое всадников отправились к реке.

Через несколько минут остальные силы, после краткого привала выдвинулись дальше. Я с шестерыми бойцами впереди, со мной Тренко. Остальные, как и приказал, отстают.

К реке нужно было вновь забирать в лес, уходя от Воронежа. Слишком широка была она в своем устье, не переправиться. А брод там дальше имелся по словам проводника. Прошли примерно с полкилометра. Осматривались, вглядывались в окружающие заросли, ждали подвоха.

Навстречу появился запыхавшийся гонец. Свой! из разведчиков. Увидел нас, чуть притормозил.

— Сторожа там. — Проговорил, когда поравнялись. Трое сидят на том берегу, может, больше. Оружные, наблюдают.

— Вас видели?

— Не, мы аккурат. Тихонько подошли, долго смотрели. Вначале-то только одного увидели. Искали глазами, боярин. — Он шмыгнул носом. — Поэтому долго-то. Мы спешились заранее, один только пошел, наблюдал. Гнездо у них там, над водой. Там точно один. И еще в кустах двое. За деревьями. Там место такое, приметное. — Он руками показал что-то разлапистое и добавил. — Дерево, во!

Я усмехнулся. М-да, в нашей ситуации фраза из культового фильма приобретала иной колорит. Памятника-то там точно нет, откуда ему взяться. Но я все равно сказал, не сдержался:

— Мужик сидит, значит, и дерево, во.

— Так и есть. — Закивал разведчик. — Только этих там, воинов, несколько.

С трудом сдерживая рвущуюся наружу смешинку проговорил:

— Веди.

Нельзя их взять с наскока. И дело не в потерях.

Вряд ли они будут оказывать сопротивление такому большому отряду. Это дозор, готовый помчаться и предупредить Жука о нашем подходе. А если у него уже авангардные части татар стоят, так это вообще самоубийство. Отступить мы не успеем. Биться здесь с непонятным по количеству войском степняков — плохая затея. Отступать к городу, не покарав зарвавшегося предателя. Провал операции.

Действовать будем скрытно.

— В общем так. — Я уставился на Тренко. — Готовьтесь все здесь. Филорету передать, что за главного здесь. Стоит отрядом, ждет сигнала. Ты, Тренко, вместе с этим дозорным и со мной, идем смотреть, что там да как.

Люди закивали.

Мы спешились. Кони здесь были лишними, лучше оставить.

Втроем — я, сотник и разведчик прошли еще полкилометра, может, чуть меньше, поскольку пришлось поплутать немного. Добрались до еще троих служилых людей, занявших позицию вблизи берега реки.

— Боярин, они там… — Начал было один.

— Кто ходил со мной. Покажешь. Остальные здесь. Как сигнал подам, сразу зовите главные силы, время не терпит, нам до вечера добраться до Жука надо. И, очень желательно, до темноты его живым взять.

— Ты это, боярин. — Сотник посмотрел на меня с удивлением и непониманием. — Как?

— Я в этих делах мастер. Пособи.

С этими словами начал расстегивать ремни, стаскивать с себя доспех. Снял ремень с саблей и прочим оружием, сложил аккуратно. Следом скинул кафтан. Оставил себе только бебут.

— Нож за сапог дайте, люди служилые. — Улыбнулся я.

Взгляд мой бандитский им не очень понравился. Все же начинал во мне играть боевой задор, и это чувствовалось. Некая опасность во мне ощущалась. Не тот суровый, додельный боярин, а настоящий диверсант сейчас был перед ними. Тот, что и в тыл заберется к врагу и языка возьмет и посты проредит. Да так, что и не поймут, куда делись.

Бывало, приходилось в прошлой жизни.

Народ недоумевал, не думали они, что сам их предводитель отправится на опасное задание. Но, тут нужно было провернуть все очень чисто и максимально аккуратно. Лучше самому сделать. И показать этим людям, чего я стою в деле ратном. Бойцам воеводы показал, так они, хоть бунт и подняли, очень быстро струхнули и побежали. Осознали, что спящего не взяли и все. Напор мигом исчез.

Один из бойцов передал мне небольшой нож.

— Прими, боярин.

Взвесил в руке, резко метнул в дерево. Летел хорошо, ладно. Эдакая простенькая, хорошо ложащаяся в руку финка. Клинок воткнулся в ствол, расположенный метрах в пяти, загудел. Я подошел, вынул, удовлетворенный результатом.

— Спасибо, боец. — Вернулся хлопнул его, еще больше удивленного по плечу. Повернулся к разведчику, что у реки был. Проговорил. — Веди, показывай.

Метров через тридцать, пробираясь по тропе тихо и в полуприседе, скрываясь, мы вышли к нависшим над берегом деревьям и кустарникам. За последние солнечные дни зелени добавилось прилично. Лес преобразился, стал весенним, более густым и непролазным. Лето постепенно вступало в свои права.

Внизу текла река. Это не песчанка, глубже и полноводнее. Журчала, стремилась к Воронежу. Но здесь был брод, перебраться и перевести груженых коней вполне можно. Место хорошее. Следов ранних укреплений я не приметил. То ли не было их здесь, то ли убрали так, что и не осталось ничего.

— Вон, боярин, гляди. — Одними губами показал мне их диспозицию служилый человек. — И вон.

Трое. Возможно, где-то есть четвертый. Скорее всего, там, где кони. Как они сообщать Жуку что-то будут? Пешком, что ли, бежать? Нет, не в это время. Чтобы на своих двоих важные вещи сообщать. Точно есть у них еще одни, а может несколько. скакунов сторожит. Да и эти трое, они смертники, что ли? Каждый человек жить хочет, а значит, раз увидят кого, если отряд большой, а не два-три человека, то удирать будут.

Всмотрелся получше, прикинул позицию. Сделать можно.

— Понял, жди. — Прошептал разведчику. — Как рукой махну с того берега, зови остальных.

Тот посмотрел на меня ошалело, но кивнул.

Я глянул налево, направо. О, вон там вроде бы неплохо. Исчез в кустах.

Позицию надо обойти, пересечь реку подальше, чтобы не вызвать никаких подозрений, не нарушить тишины. Ну и… Накрыть всю эту сволочь решительно и резко. Еще хорошо бы в плен кого-то взять. Но здесь, как получится. В первую очередь — обеспечить беспрепятственный и скрытый проход отряда. Сработать тихо и аккуратно.

С учетом вороньего гнезда, это сложно.

Крался вдоль берег, против течения, прислушивался, раздумывал. Не сходилось ни так, ни так. Как того, что на высоте сбить? Ладно. Все по месту.

Осматривался.

Кроме увиденной сторожевой позиции никого больше не было. Местность вообще выглядела давно нехоженой, безлюдной, дикой. Вроде хутор же какой-то был. Где срубы стволов, спилы? Не ходили они сюда, что ли? Или их там одна семья жила и все? Или вообще трапперы какие-то. Слово то какое, иноземное.

Звериные тропы и ничего, что говорило бы о присутствии здесь человека, его жизнедеятельности.

Отошел метров на двести для надежности. Река здесь чуть петляла. Берега пологие, подойти проще. Веяло прохладой, пахло болотом, сыростью. Да и коряга здоровенная валялась прямо посреди русла. Упала, перегородила часть потока, вокруг стала формироваться плотина. Еще несколько бревен в нее вперлись, а потом веток навалило.

Начал изучать, выжидать.

Бобры! Точно они.

Если присмотреться, то вон копошатся двое чуть выше по течению. А вон и хатка их, на берегу противоположном сделана. Виднеется навал коряг, веток и бревен. Тут и место подходящее, берег низкий, деревья густо растут. Если затопить, заболотить, то подгниет, рухнет несколько. Но звери труд свой только начали. Недавно они здесь обосновались. Весной этой, скорее всего, пришли.

Ну, не ругайтесь на меня, красавцы. Не по ваши души, не за вашими шкурками, так — мимо иду.

Я аккуратно спустился, прощупывал перед собой почву. Подошел к воде. В правой руке бебут. Нож в голенище запихнул, аккуратно. Зашел в воду, от нее тянуло холодом, и как только она коснулась сапог, мурашки по коже пошли. Левой рукой держался за построенное бобрами сооружение. Бревно прямо помогало. Без него перебраться было бы сложнее. Скользкий ил и топкое дно. Измазался бы как черт, еще и поскользнулся бы.

А так — удобно.

Шел дальше, уже по колено. Обувь набрала воды, но ничего, это ожидаемо. Здесь же не брод. Еще шаг, по пояс. Дальше по грудь. Холод обволакивал, душил. Сердце начал молотить как бешеное. Организм пытался согреться.

Скоро вплавь придется. Пара метров всего.

Звери напряглись, почувствовали — человек. Незваный гость, явившийся из ниоткуда, лезет по их инженерному сооружению. Тот, что крупнее, вышел вперед, начал стучать хвостом по веткам, валяющимся вокруг него, торчащим из воды. Мелкий, скорее всего, самка, нырнула в воду, поплыла подальше отсюда. Решила избежать опасной встречи.

Тише, тише, не по вашу душу я.

Добрался до середины реки, все еще чувствуя ногами дно. Но уже еле-еле, шел по подбородок на цыпочках. Здесь коряга заканчивалась, и течение из-за более узкого участка усиливалось. Не достроили бобры свою плотину.

Толкнулся, аккуратно проплыл. Сапоги и исподнее потянули на дно, но опыт плавания в одежде у меня имелся.

Гребок, еще один. Ноги достали дна. Начал выбираться. Зверек продолжал волноваться, но шумел меньше. Видел, что лезу я не к его хатке, а куда-то в иную сторону. Еще бы — у тебя свои дела, у меня свои.

Вылез.

Зараза аж трясет.

Встряхнулся, скидывая с себя водяные капли. Зубы стучали от холода. Провел руками по одежде, отжал край рубахи. Сделал пару шагов. Чавк, чавк. Сел на бревно, стащил сапог, вылил воду. Затем второй — то же самое. Заметил, с руки пиявку оторвал, выкинул. Выжал, выкрутил портянки. Перемотал.

Зябко, черт подери.

Двинулся чуть вглубь от реки, начал заходить к позиции с тыла. Прислушивался и принюхивался. Где-то здесь должна быть тропа, а также их лагерь. Кони, они не люди. Их не заставишь молчать.

Наконец-то.

Запахло зверем. Лошади близко. Где-то впереди, метров двадцать через заросли. Двигался дальше аккуратно, медленно, выверял каждый шаг. Наконец-то увидел полянку. Вжался в дерево на ее окраине. Наблюдал.

Четыре лошади, самые простенькие, ничего необычного. Шалаш, кострище небольшое, организованная стоянка. Ноги в сапогах торчат из-под обустроенного навеса. Самого человека не видно, скрывается там.

О как… Спишь! На посту! Это ты зря, но мне то это на руку.

Видно ли лагерь с вороньего гнезда, от берега? Сомнительно, слишком далеко. Зарослей много.

Медленно, тихо я двинулся вперед. Лошади очень не любили резких движений и запаха крови. Убить и заломать этого нужно аккуратно, быстро, не подняв шума, чтобы не заволновались животные. К человеческому запаху они привычные, просто учуяв меня шума, не поднимут. Не волк, не пес, хотя многие так меня последнее время кличут.

Криво улыбнулся. Ага, а я им за это носы ломаю. Негоже офицера советской армии собакой звать. Да еще и боярина.

Пока размышлял, шаг за шагом, пригибаясь к земле, крался вперед. В правой руке держал обнаженный бебут.

Лагерь стоял грамотно. Полянка, тропа, ведущая мимо, лошади привязаны к деревьям. Шалашик сделан так, чтобы со стороны реки и тропы прикрывать пламя от костра. По уму оборудовано, замаскировано неплохо. Но, меня не проведешь. Семь метров, пять, три. Расстояние рывка.

Я слышал сопение. Оставленный присматривать за лошадьми дремал.

Шаг, веточка хрустнула под ногой, бросок вперед. Сел на противника, тот даже не понял, что происходит. Встрепенуться не успел. Упер его лицом в землю и резко ударил навершием бебута по шее. Он дернулся, захрипел, затих.

Вроде дышит, но сознание потерял.

Осмотрелся.

Сидоры есть, моток веревки тоже валяется. Пара шагов. Подхватил быстро спеленал, кляп в рот впихнул, аккуратно, чтобы не задохнулся. Копаться некогда, все потом.

Вот и язык есть. Осталось трое.

Чуть прокрался по тропе, что вела к месту их засады. Зашел сзади. Аккуратно свернул в подлесок, начал обходить. С другого берега выходило так, что двое сидят за сдвоенным дубом, который чуть в стороне от спуска к воде. Метров пять от пологого берега. А еще один в трех метрах над землей, на другом, разлапистом старом исполине, что рос прямо у воды. Ветви его выходили над водой и где-то вот в них, прикрываясь листвой и оборудовав там замаскированное воронье гнездо, сидел третий.

Снять его — самое сложное.

Как?

Вопросов много. Первый. Хорошо ли сверху видно позицию двух других. Второй, как часто они меняются? Ну не может же человек сидеть там сутками. Конечно, в теории, это возможно, но будет ли. Так-то и пищу, и воду можно подать, а нужду справить прямо в реку. Но в чем цель? Что-то я сомневаюсь, что эти люди настолько суровы и бдительны.

Думай. Торопиться нужно. Потеря времени неприятный фактор. И если кто-то из них по тропе пойдет к лагерю… Там-то я его и приму, главное — увидеть это. Подоспеть вовремя, чтобы шуметь не начал.

Я прокрался, зашел сбоку от двоих, справа. Тот, что сверху. А что он может? Заметит, какой-то сигнал подаст? Выстрелит, шум поднимет? К коням-то ему не прорваться мимо меня.

Сам засел среди зеленого, пышного подлеска, изучал. Двое выглядели достаточно опасными противниками. Люди служилые в серых кафтанах, саблями перепоясанные. Сидят в оборудованном у корней месте, укрепленном, замаскированном. На реку смотрят. Видны луки и колчаны.

Присмотрелся лучше. Огнестрела нет, ни аркебуз, ни пистолей.

Хорошо, значит, с этими можно без грохота разобраться.

Тот, что сверху — высоко зараза. Вначале лежал, затем повозился, привалился спиной к стволу, ногу одну свесил. Что у него? Есть ли огнестрел? Аркебузу с фитильным замком невозможно постоянно держать в боеготовом состоянии. Значит, либо в колесцовом исполнении, дорогая вещь, либо тоже лучник.

А это что значит? Грохота не будет. Уберу двоих, а его уже потом или… Думай, Игорь. Надо бы сразу как-то троих.

Лука у меня нет, да и если был бы. Я не такой хороший из него стрелок, чтобы снять человека. Хотя у этих же двоих есть, можно попробовать, иного выхода нет. Значит так. Раз и два у дерева. Валю их, не щажу. Хватаю лук и бью того, что наверху. Как получиться. Без ожиданий потом лезу и пытаюсь стащить.

По ситуации.

Видят ли они друг друга? Наблюдя, понял, что больше те, кто засели в корнях, прикрывают воронье гнездо, а не наоборот. Развалившийся на ветвях не очень-то может наблюдать происходящее на подступах на своем берегу реки. У него отличная позиция для обзора русла и брода, и правого берега. Но неидеальная. Есть нюанс.

Подкрался. Замер у дерева. Старался не дышать.

Спины двоих видны хорошо. Они расслаблены, утомлены постоянным наблюдением. Не ждут атаки с тыла. Тихо о чем-то переговариваются. Гораздо более опытные, чем Маришкины разбойники. Настоящие бойцы. Но, и таких бивали.

Я поудобнее перехватил бебут в левой руке. В правую взял нож. Дунул на него.

— Не подведи. — Одними губами прошептал.

Плавно высунулся из-за дерева. Нас разделяло метров пять открытого, чуть поросшего травой пространства. А до вороньего гнезда где-то еще пять и вверх.

Резко метнул от груди короткий нож и сам рванулся вслед за ним.

Раздался хрип. Клинок вошел врагу чуть ниже шеи, и тот стал заваливаться. Второй дернулся, начал разворачиваться на меня. Но я уже был рядом. Ударил раз, другой. В глазах его я увидел непонимание и ужас. Бебут входил в плоть, оттуда хлынула кровь.

Он застонал, начал падать.

Черт! громко. Усадил его, подхватил лук. Вспомним детство золотое, как я из самодельного стрелял. Хотя… Здесь конструкция прямо мощная, это не просто палка загнутая, а хороший клеерный из разных типов древесины, дорогой инструмент с тетивой из жил. Орудие убийства, а не игры.

Накинул стрелу на тетиву.

— Э, Семка, что там? — В вороньем гнезде начал возиться шевелиться, но пока не кричал вовсе горло человек.

Здесь же все рядом, зачем громко говорить, если кроме вас тут и нет никого. Услышат товарищи. А лес, он, как известно, тишину любит. Тем более, когда в дозоре стоишь.

— Э, вы там чо? — Повторил он вопрос.

Я высунулся из-за дерева, пустил стрелу навскидку. Расстояние было небольшим, попал, но не наповал. В плечо.

— Сука! — Он закричал больше от боли и негодования, а не чтобы поднять тревогу. Потянулся к своему луку. Пока не понимал, что происходит. Наблюдать за мной ему было тяжело, нужно как-то извернуться.

Я накинул еще одну стрелу, пустил. Она вошла вбок, враг захрипел. Залег, спрятался за настилом. Куда деваться-то ему. Даже если жив кровью истечет.

— Кто ты! Черт!

Я резко рванулся вперед, добежал до ствола дерева, ухватился руками за ветку, подтянулся. Две раны и торчащие древки не должны были дать ему возможность хоть как-то адекватно сопротивляться.

Бебут оставил на земле, в зубах короткий нож.

Подтянулся. Ветви закачались, заскрипели. Я подлетел вверх. Близко, уже рядом.

— А, а… Черт. — его укрытие раскачивалось. Он пытался удержаться, скулил, тяжело дышал.

Я влез выше, увидел его, тянущего саблю. Перехватил нож в руку, шагнул вперед по толстой ветке, держась за более тонкие, что выше.

Дозорный полулежал, привалившись к стволу, лук вывалился из рук, из ран текла кровь. Ее было много. Она заливала его одежду, сочилась вниз к настилу. Он с трудом вытащил саблю.

Миг.

Поднять не успел.

Я был на вороньем гнезде с угла. Пинком отбросил его клинок, нагнулся, уколол раз, другой. Он попытался отпихнуть меня, ударить ногой. Но тело уже не слушалось. Захрипел, все было кончено. Дернулся, глаза закатились, тело осело — труп.

Уф. Отдышался.

Осмотрелся.

Надо его как-то спустить, что ли. А чего церемониться-то. Приподнял, толкнул. Тело свалилось, шлепнулось пару раз о ветки, застряло на высоте полутора метров, повисло. Закачалось.

Сам спустился. Вздохнул. М-да. Труп на дереве бы вытащить, но время. Добрался до воды. Высунулся из-за листвы деревьев, уставился через брод над другой берег реки. Там трое с луками, готовились стрелять — сотник и пара бойцов. Помахал. Один воин исчез, двое оставшихся двинулись ко мне.

Ждал недолго, протянул руку первому, помог взобраться на берег. Это был Тренко Чернов Уставился на меня, грязного и окровавленного. Затем посмотрел на трупы. Покачал головой.

— Как ты их, боярин. — В глазах застыло уважение и недоверие. — Троих, один, да так тихо.

— Там еще с лошадьми, четвертый лежит. Допросить надо.

Я встряхнулся, чуть потянулся. Было холодно, надо влезть в кафтан, согреться. Да, и сапоги… Хотя с ними вроде все неплохо, согрею сам.

— Обмоюсь. — Проговорил. — Пока кони не пошли и поработаем.

Спустился к воде, ловя взгляды сотника и людей, на другом берегу, начавших готовиться к переправе. Черпнул. Смыл кровь с рук, плеснул на рубаху водой. Это бесполезно. С ткани без химии алые пятна в жизни не смоются. Ваньку надо озадачить этой проблемой.

Сделал все, что мог, оторвался от процесса и двинулся в лагерь к этим сторожам. Пленного допросить нужно обязательно. Что у Жука твориться — знание важнейшее.

За спиной моей началась переправа.