Паутина Света. Книга 3

Интерлюдия 23 Япония, Такамия Цукиро Кузаки, Ринко Кузаки

— Купальник… крем для загара… ночной крем-маска… — Цукиро остановилась на пороге комнаты дочки и со смешанными чувствами наблюдала, как та собирается, проговаривая вслух заранее заготовленный список. Глядя на неё, такую взрослую и самостоятельную, Кузаки-старшая одновременно и радовалась, и пыталась унять щемящее чувство упущенного времени: уж слишком самостоятельной за последний год стала Ринко, — …белья брать две смены или три?

— Если сомневаешься, лучше бери больше, — поколебавшись, посоветовала она.

— Мама!!! — девочка аж подпрыгнула. — Ты опять неслышно подошла!

— Просто ты увлеклась и ничего не замечала, — Цукиро всё-таки вошла в комнату и присела на дочкину кровать. И чисто автоматически сунула нос в вещи дочери, о чём немедленно пожалела. — Эм-м…

Проследив за взглядом матери, Ринко пискнула, дёрнулась… и осталась на месте. Собственно, скрывать что-то было уже поздно.

— Эм-м… — Кузаки-младшая чисто автоматически воспроизвела интонацию матери. И попыталась «отмазаться». — Мне Хироэ-тян помогала выбирать!

— Красивый… комплект… — собственно, два предмета женского белья действительно отлично гармонировали между собой и, несомненно, подходили той, для кого были куплены. Цукиро потянула паузу: собственно, она и пришла пообщаться на тему… что ж, вот и повод. — Уверена, он взгляд оторвать от тебя не сможет…

— Мама!!! Что ты такое говоришь!!! — радикальной смене цвета подверглись не только лицо и уши — покраснели даже плечи!

— Говорю то, что должна сказать, — упрямо нахмурилась Кузаки-старшая. Ей и самой обсуждать с дочерью такие темы было некомфортно… да и стесняется она, но надо! Как мать, она просто обязана! — В конце концов ты уже достаточно взрослая, чтобы интересоваться мальчиками. Или скажешь, что тебя мальчики не интересуют?

— Мама…

— Ладно, ладно, не злись, — сердитая Ринко скорчила такую умильную мордашку, что мать не удержалась и притянула её к себе: какая же дочка миленькая! И ничуть не изменилась с тех пор, как ей исполнилось пять лет: именно тогда она в первый раз с таким выражением лица за что-то дулась на родителей. Минуты три.

— Мама… — теперь в голосе девочки было смирение. — Ты сама сказала, что я уже взрослая. Поверь, я знаю, откуда берутся дети!

— Вот с детьми, пожалуйста, не торопись. Ну, хотя бы ещё три годика…

— Мама! Как ты можешь такое говорить про меня?! Я ничего такого не собиралась! Я не извращенка!!!

— Яре-яре, — Цукиро покачала головой, украдкой разглядывая как-бы-приличное «взрослое» бельё. — Юто-кун вот увидит тебя… в этом… и не удержится.

— Юто-кун тоже не такой!

— Знаешь, — Кузаки-старшая как-то оценивающе оглядела свою дочь. — Юто-кун тоже человек, а мальчикам обычно нравятся красивые девочки. Или, хочешь сказать, он действительно «не такой»?

На последней фразе Цукиро округлила глаза и демонстративно поднесла ладони к щекам.[32]

— Ками-сама, Ока-сан![33] Он такой! То есть не такой, но и не такой, как ты говоришь! То есть ему нравятся девушки, а не… Юто добрый и хороший, он никогда не… — Ринко окончательно запуталась в словах и беспомощно уставилась на мать. Та же прилагала усилия, чтобы не рассмеяться — дочка как всегда бросилась на защиту «Юто-куна» без всякой оглядки, совсем как в недавнем детстве.

— Да-а? — женщина сделала вид, что задумалась над словами девочки. — Ну ладно, я тебе поверю. А то предпочитаемая компания девушек вместо парней в таком возрасте наводит на мысли об ориентации… молчу-молчу! Ну не смотри на меня так! Просто задумайся, как вы с подругами вместе с Юто-куном выглядите со стороны.

Младшая Кузаки вместо ответа вздохнула, медленно выдохнула воздух, стараясь сделать это равномерно (упражнение на экспресс-сосредоточение от Тэнгу)… и хмыкнула:

— «Короля играет свита».

— Что?

— Короля играет свита, — повторила девочка. — Юто выглядит со стороны так, как мы себя ведём.

— Интересное выражение, — теперь настала очередь Цукиро хмыкать. — А ты уверена, что вы «свита» Юто-куна?

— Эээ… а кого?

— Хироэ Канаме-тян, — серьезно произнесла Кузаки-старшая. — И не спеши мне возражать. С тех пор, как вы с Юто начали с ней общаться — с тех пор всё и началось.

— «Всё»?

— Самостоятельные заработки в одиннадцать лет, участие в этом «Отряде Взаимопомощи» (брр, ну и напугала ты меня тогда!), магазин, который вам с Юто-куном «подарили»… Вот сейчас ты собираешься на пляж в Окинаву…

— И что такого? Туда многие на Рождество летят!

— …на вашем личном самолёте.

— Это не наш личный самолёт, это самолёт «Треста»…

— Да-да, того самого «Треста», один пай которого сейчас стоит полторы тысячи долларов. А у нас их, благодаря тебе, четыре штуки.

— Мама…

— Дослушай. Я была… лично знакома с родителями Амакава-куна. Мы с отцом в большом долгу перед ними, а значит и перед Юто. И я очень рада, что вы так подружились, что он тебе так нравится… Да-да, не красней — у меня же есть глаза! Я знаю, Амакава были… не обычными людьми. Но при этом они не казались какими-то там финансовыми воротилами или политиками: просто… соседи. Я готова поверить, что твоему другу досталось хорошее наследство, но этот размах: покупки, ваша «работа»… А из всех, кто близок к «верхушке» города из вашей команды — Хироэ. И она, и её мать — далеко не самые обычные люди в городе. Так что, кто в чьей «свите»?

— Мама…

— Погоди. Я не собираюсь лезть в ваши дела — хотя меня, признаться, пугает размах «дел», но пусть. По крайней мере, я буду последняя, кто будет отговаривать тебя от полезных знакомств и пути наверх. Но — тебе ведь нравится Юто-кун?

— Мама!

— Но ведь нравится?

— Да, мне нравится Юто! — выпалила Кузаки-младшая. — И дальше что?!

— Ну, может ты его видишь уже своим мужем…

— Мама!!!

— …но это — не так. Та же Хироэ явно «положила на него глаз» — и, думаю, не просто так. Так что, если у тебя действительно всё серьезно, то знай: я не против… этого, — Цукиро в очередной раз покосилась на бельё. — Тем более, тебе уже завтра будет тринадцать…[34] только про контрацепцию не забудьте!

Сказать, что мировоззрение Ринко в этот момент пострадало — значит ничего не сказать: услышать ТАКОЕ (!) на полном серьёзе (!!) из уст собственной матери (!!!) — это был настоящий шок! А, может, ей послышалось?.. Мать девочки вздохнула… и начала рассказывать.

Двадцать три года назад, Цукиро тогда-ещё-не-Кузаки пошла в среднюю школу. Тринадцать лет, все дела. Страна ударными темпами возводила то, что позже историки назовут «маленьким экономическим чудом» Японии. Иногда слово «маленькое» перед «чудом» опускают… Время надежд и время свершений — излишек рабочих мест и дефицит рабочих рук… не для женщин, естественно. Однако, ни о чём таком Цукиро не думала — жизнь ей казалась кристально-ясной, будущее — простым и понятным, а желания ограничивались в основном какой-нибудь обновкой к гардеробу, вкусно поесть… пожалуй, ещё и просадить немного мелочи на игровых автоматах. Единственное, что отличало девушку от сверстниц — малое количество друзей. Ну вот никак ей не удавалось близко сойтись ни с одной компанией. И потом — эти напыщенные набитые дуры! Однако, с дружбой всё-таки повезло…

— Это был твой отец, Ринко, как ты можешь догадаться.

— Ух ты! Вы учились в одной школе?! А почему никогда…

— Потому что я не люблю вспоминать эту историю… очень.

По меркам Цукиро, у её друга было два основных достоинства: он был смешной… и ещё у него непозволительно легко шли гуманитарные предметы. Все эти даты, литераторы средневековья, даже чистописание, ксо! Вот уж несправедливость из несправедливостей… но хоть подсказывает, и то хлеб! Впрочем, чем дольше она узнавала парня, тем больше он казался ей… родным? Тем, с которым легко говорить и легко делать дела. Конечно, она прекрасно видела, что и сама ему не безразлична. И Цукиро стала ждать признания…

— Папа тебе признался, когда тебе было тринадцать?!

— Нет, не признался, — Кузаки-старшая чуть грустно улыбнулась. — Потом он мне признался, что просто духу не хватило. А тогда…

… а тогда Цукиро перевели в другую школу. Нет, не за тридевять земель — просто в соседний район города. При желании — полчаса на автобусе… При желании, да. Единственный друг девочку так ни разу и не навестил, а сама она… ну, не может же она первой? Да и потом — появились приятельницы-подружки, да вообще новый физрук своей фигурой заставлял одноклассниц краснеть и шептаться…

— И папа всё-таки приехал к тебе?

— Нет, так и не приехал. Потом мы ещё дважды переезжали, а твой отец после старшей школы уехал в Токио поступать на экономический — ну, это ты знаешь. А я… продолжала жить, как жила. Той самой кристально-ясной, простой и понятной жизнью. Подрабатывала, ухаживала за состарившимися вдруг родителями… Кормила и гладила кота — только звали его Сямисен. Помогала живущим по соседству престарелым парам и одиночкам, книги читала. И постепенно погружалась в этот размеренный и бессмысленный быт. Как-то разъехались школьные подруги, бывшие одноклассники вызывали у меня в душе не более, чем скуку… И не находился тот, с кем я хотела бы связать свою жизнь. Уверена, так бы до сих пор и жила одна в пустом доме — ну, может быть, с котом: у меня просто не хватало духу что-нибудь изменить. От добра добра не ищут. Мне повезло — так, наверное, везёт раз в жизни: мы столкнулись с твоим папой на вокзале. Причем именно столкнулись: я его узнала, а он меня — нет. Не думаю, что я бы подошла к нему сама. А так — он позвал меня в кафе «загладить вину», я согласилась. И вот, проведя час в приятной болтовне, я вдруг поняла — вот мы переберём все темы, наших редких школьных знакомых… и он просто встанет и уйдёт. А у меня всё останется, как раньше. И я решилась!

— Решилась на что, мам?

— Вообще-то мне довольно стыдно признаваться… но я затащила его в «лав-отель». За руку затащила! — Цукиро застенчиво и гордо улыбнулась — и покраснела одновременно. — И… знаешь, всё получилось. С первого раза! То чувство, что было в детстве, внезапно вернулось. Я… мы смогли воскресить его! Потом мы целые сутки лежали и говорили, говорили! И темы внезапно нашлись, и общие интересы… И всё это счастье могло быть на десять лет (!!!) раньше! Только и надо было, что проявить чуть больше настойчивости. Потом было много чего — мы опять переехали, ты родилась. Несколько лет мы пытались что-то сделать с твоей болезнью — чудо, что нам повезло… справиться. Но… мы с тех пор не останавливались — никогда! И я не хочу для тебя повторения своей судьбы.[35]

— Мам! — растроганная историей и вообще слегка перенервничавшая Ринко порывисто обняла родительницу. — Не волнуйся за меня, всё будет хорошо! Тем более мы с Юто уже говорили на эту тему…

— И — что? — заинтригованно спросила Цукиро.

— Нуу… эээ… договорились… — только сейчас девушка поняла, в какую ловушку попала.

— Что, Юто-кун тебе… признался?! — Кузаки-старшая прямо подалась вперёд.

— Нуу… он… ой, я же опаздываю! — подорвалась с места Ринко и через секунду скрылась в ванной. Зашумела вода. Её мать только улыбнулась и покачала головой: надо же, стесняшка какая! А младшая Кузаки в этот момент прикидывала, что говорить родителям в следующий раз: мать, конечно, непременно расскажет отцу об успехах дочери, а ей что говорить? Что-то ей подсказывало, что «нестандартная, немного расширенная семья» будет не тем ответом, который они будут счастливы услышать!