Паутина свободы

Были и небылицы

Небольшой городишко, притулившийся к огромному лётному полю космодрома, шумный, в меру зажиточный, в меру грязноватый. Городок, да и сам космопорт, вряд ли процветали бы на этой пыльной, нежаркой планете, если бы не пересечение двух звёздных трасс, проходящих через систему. В припортовых районах жизнь бурлила круглые сутки, а чем дальше от порта, тем спокойнее и ленивее становилась атмосфера. По прямой, как стрела, улице, разделяющей два квартала, неторопливо шла женщина в длинном сером плаще из водоотталкивающей ткани. Плащ полностью скрывал её фигуру, а капюшон – голову, руки были крест-накрест засунуты в широкие рукава. Тем не менее, по её походке внимательный глаз сразу подмечал, что женщина молода, а более опытный наблюдатель безошибочно определил бы и вид, к которому она относится. Впрочем, смотреть на неё было особенно некому: прохожих попадалось мало, а водители проносящихся мимо лэндспидеров успевали заметить только смазанный силуэт. Солнце только что село, раскрашивая полнеба в красно-фиолетовую гамму тонов. Девушка не смотрела на закат: слишком живо он напоминал о командировке на родную планету, из которой она, как раз, возвращалась. Вообще-то, на её планете редко где можно было увидеть закат или рассвет, она двигалась по орбите, поворачиваясь очень медленно, так, что к светилу постоянно была обращена одна сторона. Поэтому солнце в небе стояло почти неподвижно, немного смещаясь тогда, когда три луны совместными усилиями заставляли ось вращения покачиваться, словно у потерявшего скорость волчка. Наблюдать светило, уходящее за горизонт, могли лишь жители дальней, арктической зоны обитаемого пояса, примыкающей к Ночным Землям. Именно там и пришлось побывать девушке на этот раз. И одной Рима’ат ведомо, не придётся ли вскоре лететь снова. Теперь, когда пламенный борец с тираниями и защитник угнетённых Чемс’индулла нашёл богатого спонсора, спокойно на планете не будет точно. Пару лет назад об организации папаши Чема знали, разве что, специалисты ИСБ и корпоративных служб безопасности. Кучка диванных острословов и кухонных болтунов, способных лишь гадить в чатах Голонета да расклеивать листовки. Но после нападения на имперский вспомогательный авианосец Чем возомнил себя общепланетным лидером Сопротивления и активизировался. Тут и подвернулся спонсор, богатый бизнесмен. Его мотивы молодая оперативница понимала прекрасно. Больше шума – больше войск на планете, сразу возрастает прибыль его борделей и торговцев куревом. А папаша Чем и рад стараться. Нанял подготовленных боевиков, стал устраивать теракты. Ну, и добился того, за что боролся. Импы не только на порядок увеличили численность сил на планете, рассадив гарнизоны по всем крупным городам, но и разместили офис коменданта в фамильном дворце Синдулл.

Порыв стылого ветра на перекрёстке едва не сорвал с головы капюшон. Оперативница покрепче подтянула завязки, поёжилась и снова засунула руки в обшлага, подобно монахиням древности. Да… Импы вылавливали террористов, начали активнее искать организатора. А Чем всё продолжал относиться к вопросам конспирации «по-кухонному». Ничего удивительного, что их прихватили прямо на месте встречи, когда она прилетела на переговоры. Будь с ними спидер, хатта с два бы их догнали, но, к сожалению, на Рилоте женщина за рулём привлекает слишком большое внимание, в их ситуации абсолютно ненужное. Приходилось пользоваться блэрргами – верховыми ящерами, сильными и выносливыми, но недостаточно быстрыми, чтобы убежать от малого имперского шагохода. В тот день, сами того не подозревая, имперцы были очень близки к тому, чтобы обезглавить сразу два мощнейших рилотских Дома… К счастью, в последний момент появилась Гера на своём корыте, и подобрала их вместе со скакунами. К дочке папаши Чема оперативница относилась… по-всякому. С одной стороны, Гера потрясающий пилот, талантливый инженер, да и в целом не дура, не боится признавать, когда чего-то недоучла или сглупила. С другой – и это явно наследственное – выводов из своих ошибок она не делает никогда. Есть у неё и ещё один серьёзный недостаток. Как только дело касается чего-то личного, ей напрочь вырубает мозг, и взрослая двадцатисемилетняя женщина начинает вести себя как школьница. Как она при этом до сих пор не убилась и не угробила остальных – поразительно. Не иначе, адепт Силы в команде каждый раз выручал. Вот и тут, узнав, что фамильный дворец занят под штаб имперцами, а каликори рода остался внутри, Гера полезла выручать реликвию. Не подумав о том, что её лицо запечатлено на витраже в отцовском кабинете. И, разумеется, попалась, вместе с самоуверенным учеником своего джедая. Почему не поручила эту работу служанкам, которых импы оставили на хозяйстве внутри дворца – непонятно. Да, девчонки не профессионалы, зато могли бы не спеша выбрать момент, когда стащить, и запрятали бы так, что фиг найдёшь, они-то во дворце жили много лет, знали каждый закоулок. Оперативница тогда подумывала, не позвонить ли своим, вызвать подмогу, но решила повременить. Всё-таки, Гера тоже у себя дома, может, и найдёт способ выбраться. А мандалоры, если прилетят, от этого дворца камня на камне не оставят… В итоге, Синдулла-младшая со всем справилась безо всяких мандалоров: сбежала, заодно разнеся родной дом по камешку.

Оперативница вздохнула. Она обеими лекками чувствовала, что эта командировка не последняя. «Мистер Первый», как принято именовать начальника разведотдела корпорации, возражал против зачистки папаши Чема и его помощников, считал, что Империи они приносят вреда, всё-таки, больше, чем фирме. Значит, придётся летать ещё и ещё, одёргивать этих горе-сопротивленцев, чтобы не лезли, куда не просят. И так уже из-за них пришлось переносить подпольный цех по сборке электроники и завалить очень удобную подземную галерею в районе Серого Пика. Козлы безрогие. Дать бы каждому кайло в руки и заставить долбить новый коридор!

Странные пляшущие блики красно-оранжевого цвета девушка заметила сразу, как только миновала следующих квартал. Огонь? Пожар?? Нет. Это был всего-навсего костёр, разожжённый внутри вкопанного в землю старого реакторного кольца. С двух сторон от костра расположились группы детей разных разумных видов возрастом по восемь-десять стандартных лет. А между группами сидела на корточках худенькая бедно одетая молодая женщина. Волосы её были заплетены во множество мелких косичек, как делают, например, киффары, но бледная кожа и заострённый кончик уха подсказывали, что она, скорее всего, родом с Моргании. Женщина с воодушевлением что-то говорила. Оперативница прислушалась.

— …Петляя по улицам города, герои сумели добраться до космопорта, однако, Чёрные Люди не отставали. И нагнали их у самых ворот посадочной площадки. Прижатые к стене, герои готовились к последней битве…

Один из мальчишек, сидевший в первом ряду, заёрзал, пихая локтями соседей, возбуждённо заговорил:

— Слушайте-слушайте. Вот, сейчас!

Морганийка посмотрела на него укоризненно, не мешай, мол, и так же нараспев продолжала:

— В это самое мгновение ворота раздвинулись, и в ярком свете ламп появилась Она, словно ангел с небес. Глаза её сияли решимостью, мечи светились ярким белым светом, ибо кристаллы в них были чистейшим горным хрусталём с заснеженных вершин Табески…

Оперативница усмехнулась. Сказка. Вот и про джедаев их начали рассказывать. Горный хрусталь, надо же такое выдумать! Ну, да что с них взять, сказочник не обязан разбираться в том, как работает меч. Были хрустальные туфельки, теперь будут хрустальные мечи. Девушка хотела идти дальше, но, услышав следующую фразу, едва не споткнулась на ровном месте.

— «Я знаю, зачем вам эти младенцы», произнесла Она. «Конечно! Кто же не мечтает стать мамочкой?», мерзко захихикала Чёрная Дама…

В силу определённых привилегий оперативница имела возможность просмотреть запись того поединка. Но откуда о нём так дословно знает вот эта, посторонняя?? В кадре голокамер не было видно свидетелей, стоящих настолько близко, чтобы услышать реплики бойцов и потом рассказать. Нет, уходить нельзя, надо выяснить, откуда такая осведомлённость. Не сбившись с ноги, девушка скрылась за углом крайнего дома и тут же скользнула обратно. Спрятаться здесь было непросто, как назло, прямо возле дома на растрескавшейся от времени деревянной опоре висел уличный фонарь. И всё же, укрытие нашлось. Всю боковую стену дома устилали тянущиеся вверх плети жёсткого вьющегося растения. Между ними и гладким пермакритом в самом низу образовалась щель, на вид узковатая даже для фелинкса. Бесшумно оттянув растения ещё немного, оперативница втиснулась внутрь.

Морганийка, тем временем, продолжала в красках описывать поединок и делала это довольно-таки точно. Голос её звенел, жестикуляция становилась всё активнее, наконец, она подхватила с земли лежавший у колен блестящий посох. Легко вскочила на ноги. Движение рук – и посох распался на две половинки, с ними женщина начала завораживающе-плавный танец, медленный, но временами убыстряющийся настолько, что металлические предметы в её руках становились похожи на полупрозрачные веера. Конечно, они блестели далеко не так сильно, как огненные лезвия, тем не менее, в бликах живого огня зрелище получалось завораживающее. Больше того. При движении половинки посоха издавали негромкое отчётливое жужжание, так похожее на звук настоящих мечей, что прямо мурашки по спине. Скорее всего, в них были специально просверлены отверстия для большего звукового эффекта. Оперативница наблюдала представление с приоткрытым ртом. Что это, отрепетированный танец, или перед ней настоящий фехтовальщик? Танцами морганийка занималась точно: она не вала, не тереллианский прыгун и не мириаланка, а всем остальным – кроме твилек, естественно – так двигаться нужно основательно учиться. О-о… Она и шутовской поклон Осоки Тано изобразила точь-в-точь таким, каким в тот день его запечатлела записывающая аппаратура ракетоносца. Снова уселась на корточки и продолжала речь почти ровным голосом:

— Чёрные были побеждены. Но героям… — половинки шеста ритмично ударились друг о друга раз, другой, третий, кланг-кланг-кланг. — … пришлось уносить ноги. С трёх сторон приближались имперские штурмовики, их было много, очень много.

Надо же! Оперативница в своём укрытии покачала головой. Женщина даже дыхание не сбила, явно профи высокого класса.

— И они спаслись? — спросил кто-то из ребятишек по другую сторону костра.

— Конечно! — воскликнул всезнающий мальчик в переднем ряду. — Они же герои, они не могут умереть!

— К сожалению, случается, что умирают и герои, — мягко поправила морганийка. — Но в этот раз, ты прав, никто не погиб.

— Фолк, ты в прошлый раз обещала объяснить, почему у рыцарей древности кристаллы были светлые, а у Чёрных Людей они багровые.

— Это просто. Когда Чёрный подчиняет кристалл своей воле при помощи Тёмной Силы, кристалл испытывает боль. И от этого становится тёмно-красным.

— А-а, вон оно что!

«И чему детей учит? — подумала с неудовольствием оперативница. — Ведь полный бред несёт! Ну, не знаешь, так хоть не говори».

— Расскажите ещё, ещё! — загалдели дети.

— При одном условии, — улыбнулась Фолк. — После этого вы все пойдёте домой, хорошо поужинаете и отправитесь спать, когда скажут родители. Обещаете?

— Да, да!!

К сожалению, в этот момент идиллия вечерней сказки была прервана самым бесцеремонным образом. С той же стороны, откуда недавно пришла оперативница, к костру приблизился добротно, но несколько аляповато одетый субъект. Судя по зеленовато-жёлтой коже, рубленой форме подбородка и угловатым скулам, он был уроженцем Аргазды.

— Какие прелестные детишки! — сказал субъект с широкой улыбкой, скорее, похожей на оскал.

— Но отчего они одни в такое время? — другой голос, и другой субъект, чернокожий, бровастый, стриженый почти налысо и неуловимо похожий на первого манерой одеваться. — Должно быть, родители плохо о них заботятся, раз отпускают в такое время.

— Ничего, — произнёс первый. — Мы их отвезём туда, где им обеспечат лучшую заботу.

— И хорошую работу, — добавил второй, тоже ухмыльнувшись.

Третий мужчина, с чешуйчатой, словно у ящера, кожей, не стал тратить время на разговоры, а сразу двинулся вглубь пустыря, где между стеной дома и забором виднелся узкий проход. Отрезает пути бегства, поняла оперативница.

— Не трогайте детей! — нахмурилась Фолк. — Я закричу, и местные вызовут полицию.

— Вызовут, это верно, — аргазданец тоже двинулся вперёд и остановился в метре от того места, где сжалась в своём укрытии оперативница. — Да вот беда, пока здешние фараоны почешут задницу приехать, нас уже здесь не будет. А ты будешь валяться дохлая. Так что, лучше помалкивай.

— Ты уверен, образина? — голос морганийки стал неприятно-резким. В следующий миг она с места, словно джедай, перемахнула через огонь и всем весом ударила чернокожего о стену. Треснувшись затылком, тот сполз прямо на единственный пятачок пожухлой травы под водосточной трубой.

— Бегите! — выкрикнула Фолк.

Дети кинулись врассыпную, кто по улице, кто в проход, кто прямо через забор. Фолк же метнулась к аргазданцу, предупреждая его попытку схватить девочку-наутоланку, и ткнула его посохом в солнечное сплетение. Тот с хрипом согнулся вдвое. Морганийка бросилась бежать, но ей не повезло. Резво стартовав с места, всего через десяток шагов она уткнулась прямо в грудь ещё одного мужчины, одетого в обшитый золотой нитью бордовый камзол, широкие штаны и каску. Мужчина был викваем. И он был не один. Четверо разномастных сообщников, услышав шум, доставали из-под курток столь же разнокалиберное оружие.

— Не так быстро, крошка! — скрипуче произнёс виквай, среди этой кодлы он явно играл роль лидера. — А кто будет платить за разбитую голову Зябы? У тебя, как я понимаю, денег давно не водилось? Что ж, придётся продать тебя на невольничьем рынке. Девка ты крепкая, глядишь, хватит на поправку здоровья.

Фолк дёрнулась, но её уже крепко держали две пары немытых мужских рук. Оперативница печально вздохнула. Не хотелось вмешиваться, но, видимо, придётся. Девушка нащупала на комлинке тревожную кнопку, вдавила дважды, подавая сигнал «я не в беде, но помощь не помешает». И шагнула из-за живой завесы на свет уличного фонаря, снимая с головы капюшон.

— А Вы, я вижу, снова взялись за старое, капитан Онака? — мягко, но громко сказала она.

Пираты обернулись, наводя оружие на новый объект.

— Тихо-тихо-тихо, — торопливо воскликнул главарь, предостерегающе разводя руки в стороны. — Спокойно, мальчики и девочки.

— Может быть, вы и меня увезёте вместе с ней? — прищурилась девушка.

— Я стар, но ещё не настолько выжил из ума, Наследница.

— Отпустите женщину, и пусть каждый идёт своей дорогой.

— С чего бы? Она – наша законная добыча. Покалечила моего бойца. Теперь нужно как-то оправдать расходы на лечение. Впрочем, Вы можете внести компенсацию. Скажем… — Онака ощерил жёлтые зубы и назвал совершенно заоблачную сумму.

— Можем рассмотреть Ваше предложение, если отбросите один нолик.

— Помилуйте, Наследница! Восемьдесят процентов.

— Ну, двадцать, никак не больше, — продолжала она тянуть время.

— Семьдесят…

— Двадцать пять, только из уважения к Вашим заслугам.

Где же ребята, укуси их гаткёр? До частной площадки, где ждал её корабль корпорации, было меньше километра.

— Да что Вы торгуетесь с этой хвостоголовой, капитан? — вмешался аргазданец. — Нагадить, из какого она племени, и кто был её дохлый папаша!

— Заткнись, Прю! — старый виквай поморщился. — Ладно, леди. За нанесённое оскорбление надо платить. Согласен на Ваши двадцать.

«Хаттово невезение! Придётся…» — успела подумать девушка, и в эту секунду луч мощного прожектора осветил пятачок пустыря ярче, чем в солнечный полдень. Сопровождаемая ровным шелестящим свистом репульсоров, над ними зависла тяжёлая ракетная турбоплатформа, на жаргоне именуемая «блюдцем». Коротко взвизгнули приводы носовых пушек, стволов в сумерках видно не было, но сомнений, куда они направлены, не осталось ни у кого.

— Поздно. Надо было соглашаться раньше, — покачала головой девушка.

— Ты только что стоил мне кучи бабла, Прю, — процедил Онака. Не глядя, вытянул руку назад – в ней, как по мановению волшебной палочки, появился миниатюрный бластер – и выстрелил. Скуластый пират по имени Прю рухнул в пыль.

— Зачем же так нервничать, капитан? — прозвучал из динамиков платформы насмешливый женский голос.

— Старею, наверное, — пожал плечами Онака. — Знакомый голосок…

— Да уж наверное. Надеюсь, ты понимаешь, что шутки закончились?

— Понимаю, юная леди. Остальные, видимо, тоже где-то поблизости. Может быть, мы отпустим женщину, и пусть каждый идёт своей дорогой? — голос Онаки приобрёл сладкие елейные нотки.

— При одном условии. Все батареи – на землю. В того, у кого останется хоть одна энергоячейка, дройд будет стрелять без дополнительной команды.

— Верю. А ну, р-разряжай! — по-военному отрывисто скомандовал Онака своим.

Жить хотелось каждому, и батареи дружно посыпались на землю рядом с костром. А без них, как известно, становится бесполезным всё ручное оружие, кроме пулевиков и светового меча. Ни мореллийских пистолетов, ни верпинских дробовиков у команды Онаки не имелось – наверное, потому, что боеприпасы к ним довольно дороги, расходуются быстро, а пираты, в отличие от наёмников и охотников за наградой – сплошное жмотьё. Оставшись, по сути, с одними выключенными вибротесаками, подручные виквая понуро потопали восвояси следом за капитаном. Чешуйчатый молчун помогал чернокожему, того после удара затылком о стену сильно шатало из стороны в сторону.

— Ты неплохо провела эту партию, — светским тоном заметил Хондо Онака, задержавшись рядом с оперативницей. — Кстати. Когда увидишь, передай от меня привет сама знаешь, кому.

— Кому? — с мастерством опытной актрисы изумилась девушка. — Вы разве не слышали, что она погибла?

— Вот только мне не надо втирать, — широко улыбнулся Онака, глаза его за стёклами очков-консервов весело блестели в отражённом свете прожектора. — Чтобы какой-то Вейдер… В поединке, дружочек, побеждает не тот, кто страшнее. И не всегда тот, кто лучше машет мечом.

Девушку заинтересовала эта мысль.

— Кто же тогда, по-Вашему? — спросила она.

— Тот, кто крепче здесь, — Онака прижал кулак к груди. — Изнутри. Поэтому ни за что не поверю. Всего наилучшего тебе и ей.

Девушка покачала головой, глядя вслед старому пирату. Он, конечно, негодяй первостатейный, но до чего же умён, зараза!

— Наследница? — обратилась к ней морганийка, робко, словно не она за пару минут до этого яростно защищала маленьких слушателей. — Вы – Наследница Секура?

— Откуда знаешь?

— Глаза. Я видела очень много голографий Вашей тёти.

— Давай лучше на «ты», так будет проще.

— Хорошо, давай.

— Тебя, как я поняла, зовут Фолк?

— Это прозвище. Старинное слово, означает то же, что «сказка» или «легенда». На самом деле я Китрин.

— А я Нола.

Подняв тормозным выхлопом облако пыли, рядом с ними затормозил тяжёлый спидер. В нем сидели трое. Водитель в облегчённом бронекостюме республиканского образца, рядом с ним – мандалорский воин при полном параде. Второй мандалор ехал стоя, широко расставив ноги, а руками держась за поднятый на вертлюге бластерный репитер.

— Всё уже, всё! — замахала руками оперативница. — Я разобралась!

— Так поехали отсюда. Полрайона переполошили, народ, должно быть, в полицию названивает, — старший мандалор сделал знак рукой, и стрелок, повернув стопор, сложил кронштейн, укладывая репитер в походное положение между передними сиденьями. Уселся боком за спиной водителя, освобождая даме всё пространство заднего дивана.

— А, пока они почешутся приехать, на низкую орбиту можно слетать и вернуться, — отмахнулась оперативница, вспомнив слова покойного Прю. — Китрин, знаешь, что, поехали с нами? Для тебя есть работа. Ты, как я понимаю…

— Бродяжничаю, говори прямо, — кивнула морганийка.

— Ну, вот.

— Что за работа?

— С детьми. У нас в компании их много, а толковых воспитателей не хватает.

— Подумать можно?

— Можно. Но лучше по дороге и у нас на корабле. Оставаться здесь тебе точно не стоит. Садись.

«Блюдце», погасив прожектор, исчезло в вечернем небе. Спидер резво взял с места.

— Как съездила? — спросил оперативницу старший, поворачиваясь к женщинам вполоборота

— Обыкновенно, — сказала Нола. — Эти гаврики снова вляпались и, как обычно, в последний момент сбежали.

— Жертвы, разрушения? — заинтересовался стрелок. Шлема он, как и командир, не снимал, у мандалоров это не принято даже в помещениях.

— Да, как всегда, — кивнула твилека. — Даже как-то скучновато становится.

— Ты, что ли, от скуки начинаешь искать приключений на свои два хвоста? — ехидно осведомился командир. — Или склонность ко всяким авантюрам заразна?

— Даже если так, заразилась я давно, сам знаешь, от кого, — улыбнулась она.

— Раз ты так себя ведёшь, в следующий раз буду тебя встречать прямо у выхода из зала прилёта, — пригрозил мандалор.

— Нельзя. Конспирация. С тебя за это Первый и мама шкуру спустят. Ты бы ещё предложил садиться там же, в общем порту.

— Пусть спускают, потерплю, — упрямо наклонил голову командир. — Я же волнуюсь, как ты не понимаешь!

— Ты ужасно мил, Корки, но ты мне не муж, чтобы нарушать все правила.

— Пока да, но не зарекайся, — динамик шлема донёс смешок. — Неизвестно, как жизнь сложится.

— Не паясничай! — строго сказала Нола. Она обычно не возражала против лёгких подколок, но не при посторонней же!

— Полицаи, — очень вовремя вклинился в разговор водитель.

Действительно, выезд из очередного квартала перекрыл полицейский кордон: два усиленных спидера мандалорского производства с мигалками и угловатый репульсорный броневик с орудийной башней. Инспектор в белых крагах, глухом шлеме и тяжёлой кирасе показал красным мигающим жезлом «остановитесь». И невольно попятился, увидев, кто сидит в машине.

— У в-вас всё в порядке… господа? — слегка дрогнувшим голосом спросил он.

— В полном порядке, — миролюбиво заверил Корки. — Мы там банду работорговцев спугнули, предводитель – некто Хондо Онака, вы должны его знать.

— Да-да, мы в курсе, сэр, принимаем меры. Женщины – ваши?

— Наши сотрудницы.

— Счастливого пути. Проезжайте.

— Ты что-то надумала? — лукаво спросила Нола у Китрин, заметив, что сценка с полицией произвела на морганийку сильное впечатление.

— Не знаю, — покачала головой та. — Я ведь что, я только легенды рассказываю хорошо. Дети – это так, для души, обычно я в кантинах выступаю.

— Ты любишь детей, это важнее всего. А ещё танцуешь, как богиня. Все девочки будут рады у тебя учиться. Кстати. Откуда ты знаешь о той дуэли? На Такобо.

— Там и слышала. От нищих. Среди них есть колоритный персонаж, безработный писатель, вот он пересказывал, с подробностями.

— Значит, был, всё-таки, очевидец… Скажи, Китрин, а ты только танцовщица или умеешь фехтовать по-настоящему?

— Немного, посохом. Реальный меч никогда в руках не держала, — в голосе Китрин явственно прозвучали нотки огорчения. Нола тут же выложила козырного туза:

— Как смотришь на то, чтобы научиться?

— А у вас есть, кому учить? — морганийка широко раскрыла и без того большие светлые глаза.

— Найдём.

Морганийка вздохнула:

— Меня не возьмут, слишком старая. Никто не начинает в таком возрасте.

— Ой-ой-ой, старая, — Нола поцокала языком. — Некоторые постарше тебя начинали и отлично выучились! К тому же, ты многое уже умеешь. Хочешь, я поговорю?

— Нет, я лучше сама. Не возьмут, значит, так тому и быть.

На борту «Ревнителя» Нола первым делом избавилась от душного головного убора. Мода на эти кошмарные «трубы» появилась после создания Империи, когда бесцеремонное отношение к «не-людям» окончательно стало нормой. Заявления об изнасиловании полиция даже не принимала, если жертва другого вида. Твилеки в этом плане особенно уязвимы. Если сдавить самую чувствительную часть лекки – снизу, под основанием – женщина от боли теряет способность сопротивляться. Из-за этого и пришлось срочно выдумывать новую форму чанпи, закрывающую эти места. Поправив фильтры, оперативница надела на голову лёгкую эластичную ленту и только тогда обратила внимание, как смотрит на неё Китрин.

— Что? — спросила она.

— Твои уши, они…

— Ни разу не видела? В принципе, тут нечему особенно удивляться. Кель доры носят маски и очки, мы – эти фильтры. Защита от неблагоприятных внешних факторов.

— У меня не было случая плотно пообщаться с твилеками, — как бы извиняясь, сказала Китрин.

— Ничего, если останешься у нас, будет. И не только с нами. В корпорации много разных видов. Кстати, есть и сефи, вы с ними, кажется, в родстве?

— Да, в отдалённом.

Покидая планету, они имели возможность подробно понаблюдать, как сквозь атмосферу проводят другой корабль. Разрешённый коридор ему указывал небольшой служебный челнок, а по сторонам и чуть позади шли крестом четыре истребителя типа «бритва». Скорее всего, это была посудина Онаки. Местные власти вместо того, чтобы судить, просто выдворяли его прочь, не желая ссориться с известным специалистом по деликатным вопросам: вдруг когда-нибудь понадобится? Пока пережидали отлёт пиратов, женщина-компьютерщица связалась со штаб-квартирой. Канал связи, видимо, находился под имперским контролем, поэтому использовалась высшая степень секретности: вместо образа собеседника над линзой голопроектора клубилось радужное облачко.

— Встретили нормально, — докладывала она, прижав к уху наушник. — Был небольшой инцидент с пиратами, ограничились переговорами. Онака. Да, представь, теснота в Галактике иногда просто поражает… Это она сама доложит, подробностей ещё не знаю… Передать? Ну, конечно… Да. Что?? Опять???

— Тёплая компания? Снова вляпались? — придвинулась ближе Нола.

— Ага. На этот раз, на Агамаре.

— Ох…

— Что-то часто они, — командир мандалоров почесал переносицу. — Я понимаю, попались раз, ну, два, ну, десять, ну, двадцать. Но вот так подряд?

— Шляпы потому что, — сказал стрелок. — И, как нарочно, лезут прямо в пасть к Таркину. Помяните моё слово, он, в конце концов, кого-нибудь из них повесит.

— Наши туда пару корветов с Калевалы отправили, на всякий случай, — сообщила компьютерщица. — Против импов они ничто, но, может, подбирать кого потребуется.

— Сразу пристрелить было бы дешевле и спокойнее, — поморщился командир. — Особенно родственницу Визлы с её вечной пиротехникой.

— Гуманизьм наша отличительная особенность, — с выражением произнёс стрелок.

— Нола, извини, а при чём тут шляпа? — тихо спросила Китрин.

— Просто так говорится, — объяснила твилека. — На старом кореллианском это слово звучит очень похоже на «спящий». Вот люди так и называют тех, кто на ходу спит и в каждую лужу наступает.

— Запомню. Слушай, я всё обдумала… Готова работать в вашей компании. По крайней мере, у вас не скучно. Заодно новых легенд напишу.

— Имей в виду, некоторые вещи рассказывать нельзя, секреты, сама понимаешь.

— Да-да, разумеется, — энергично закивала Китрин. — Понимаю. Ты мне сразу скажи, с кем советоваться. Ну, что можно излагать прямо так, а что хорошенько переврать.

— Скажу и познакомлю, — пообещала Нола.

Кажется, она не прогадала, взяв морганийку с собой. Будет кому сидеть с малышнёй, а заодно и сочинять разные героические небылицы. Из тех, что рассказывают потом на кухнях и в ребельских подвалах под соусом «лично знаю субъекта, который своими глазами это видел». Не грех будет с её помощью разыскать на Такобо и писателя-бродягу, тоже пригодится. Историческая правда – это, конечно, хорошо, но некоторые вещи лучше не знать никому. Даже лет через сто или двести.