Павшая империя

2

Первый поцелуй должен быть особенным. Запоминающимся. Томас отодвинулся от Амалии, ее глаза открылись в смятении.

«И все?».

Ее серебристо-серые глаза заполнило разочарование.

Этого она ждала всю жизнь?

Вкус лука был на его языке, и его сухие потрескавшиеся губы не делали опыт лучше.

Он улыбнулся ей с брешью между зубов, которую она надеялась однажды полюбить.

Амалия не могла перебирать. Томас был не самым красивым, не самым умным в деревне, но он говорил о любви к ней. Он умел торговать и был добрым.

Она облизнула губы и выдавила улыбку.

Ему не повезло.

Редкие подумали бы жениться на маге. Особенно на таком, как Амалия, отмеченном богами. Не в то время, когда на магов охотились Волки или, что хуже, Братство.

Скал была нейтральной территорией. Но невидимые границы не спасали, ведь у людей на территории были такие же предрассудки, как и у тех, что снаружи.

— Итак, — сказал он, его щеки покраснели. — Что ты думаешь?

— Это было мило, — сорвала она, моргая.

Облегчение на его лице успокаивало. Через месяц Амалии будет пятнадцать. Пора будет стать женой Томаса.

— Хорошо, — сказал он. — Не скажу даже, как долго я ждал этого момента. Кажется, всю жизнь. Сколько себя помню. По ночам я могу думать только о том, как твои глаза похожи на ночное небо. Я все отдал бы, чтобы смотреть в твои глаза до конца своих дней.

Ее улыбка стала искренней. Ей стоило отогнать эгоизм и желание красивого юноши, из-за которого ее сердце пело бы. Пора было покончить с детскими глупыми мечтами о жизни. Пора было принять судьбу и подготовиться к простой жизни с простым мужчиной.

— Я не знала, — сказала она и коснулась его ладони.

— Конечно. Ты едва смотрела на меня, пока наши родители не договорились о помолвке.

Она провела пальцами по своим спутанным волосам. Почему-то длинные черные пряди всегда спутывались.

— Это не так. Ты очень хороший юноша. Любая девушка была бы рада получить тебя.

— Приятно слышать от тебя. Но я не рыцарь и не всадник. Во мне нет ничего особенного.

— Это так. Но добрее тебя в деревне не найти, — сказала она и посмотрела на бледное небо. Запах дождя слабо ощущался в воздухе, облака постепенно темнели. — Может, нам вернуться в деревню? Похоже, сюда движется буря.

Он проследил за ее взглядом, убрал длинные темные волосы со своих глаз цвета красного дерева.

— Думаю, ты права, — он потянулся к ее руке. Она обхватила его ладонь, и он поднял ее на ноги.

Она стряхнула траву с выгоревшего голубого платья и серого плаща и потянула руки над головой. У ручья у подножия Рыдающей горы они до этого ели спелый манго и теплый медовый хлеб, приготовленный ее матерью для их первой прогулки наедине, как будущей пары.

Этой ночью будет пир. Их семьи поужинают вместе, их отцы будут обсуждать, как объединить их ресурсы.

Так было в Скале.

От этого Амалия хотела бы освободиться.

Они вместе собрали одеяло и корзинку, до них донесся запах горящего дерева.

Она нахмурилась и выпрямилась во весь рост, почти не уступая в этом Томасу.

— Что такое?

Она понюхала воздух.

— Ничем не пахнет?

— Пахнет, — он нахмурился. — Что это?

Воздух пах углем и серой. Осознание охватило Амалию, и ее лицо побелело. Она знала этот запах.

Ее сердце сжалось, она бросила корзинку и побежала к деревне. Это не могло происходить. Это должен быть кошмар.

— Что такое? — спросил Томас, побежав за ней.

— Драконы!