Пепел и снег: роман в письмах

Письмо восемьдесят третье

Этим утром я наткнулся на пятерых слонов, лежащих в реке под сенью акации. Издалека они напоминали скалистый фьорд. Когда я подошёл ближе, они стали похожи на причудливо переплетённые корни растущих из одного места секвой.

Подул ветер. Они протянули к нему хоботы, словно чтобы извлечь из него аромат. Не могу объяснить почему, но всякий раз, когда я вижу слона с поднятым хоботом, то вспоминаю, как ты смеёшься.

Слоны встали и отвели меня к каменному очагу у корней акации. Там, подняв голову, я увидел в ветвях дерева трёх слонов, медитирующих в позе лотоса. Издавая низкие, рокочущие звуки, они принялись сыпать вниз травы, специи и пшеничную муку.

Те слоны, что стояли рядом со мной, собрали всё это, положили на горячие камни и стали месить тесто. Взад-вперёд, взад-вперёд — они скатывали и раскатывали его своими хоботами. Они показывали мне, как вдохнуть воспоминание об аромате в тесто.

Потом слоны, что сидели на дереве, протянули вниз свои хоботы и дохнули теплом на кончик моего носа. Ароматы побежали по моему позвоночнику — вверх и вниз, — звуча, словно музыкальные ноты. Слоны прошептали мне: «Днём мы будем печь тесто, а в сумерках ты услышишь запах хлеба — хлеба ароматов, хлеба воспоминаний».