Пепел на губах

Глава 9

Сотни Серокрылов, словно черные, костяные кометы, пикировали из пепельной завесы. Они неслись вниз, нацеливаясь на башни и стены, где располагались наши баллисты и катапульты. Я стоял на крыше одно из домов, откуда было видно всю картину. Наблюдая за этим зрелищем, и в моей груди нарастало странное, почти ликующее чувство. Они клюнули.

— Пли! — крикнул я в рупор

Загудели рога, и сотни лучников, выстроенных в несколько рядов по всему периметру стен, выпустили первые залпы. Туча стрел со свистом разрезала пепельный воздух. Одновременно с этим заскрипели механизмы скорпионов, которые мы с таким трудом монтировали на подвижных платформах. Тяжелые металлические болты с оперением оперением взмыли вверх.

Серокрылы, уверенные в своей скорости и численности, пытались прорваться. Некоторые, летевшие впереди, были поражены. Один, с пробитым болтом крылом, с визгом спикировал на бруствер, его тело вспыхнуло, когда огонь от фитиля встретился с его ядовитой плотью. Другой, распластавшись, врезался в стену, оставив на камне чёрный, шипящий след. Его собратья, летевшие следом, попытались увернуться, но наши скорпионы, быстро меняли прицел и работали безотказно. Тяжелые болты пробивали их костяные крылья, ломали хрупкие тела.

— Следующий залп! — крикнул я, и лучники, выдохнув, снова натянули тетивы.

Каждый раз, когда серокрыл пролетал слишком близко, лучники, стрелки из арбалетов и расчеты скорпионов обрушивали на него град смертоносных снарядов. Десятки тварей падали, их тела, окутанные дымом и пламенем, с грохотом рушились на землю под стенами. Их визг сливался в единый, ужасающий хор. Очень хорошо, что я подумал и о тушении пожаров. Сразу несколько бригад оттаскивали горящие трупы баграми, заливали водой, тушили песком.

Но эти твари отличались от обычных демонов. Их тела, сложенные из пепла и тёмной магии, начинали разлагаться почти мгновенно, едва коснувшись земли. Серая пыль и смрадная жижа растекались по камням, оставляя после себя лишь черные пятна. Это было отвратительно и опасно, поэтому я приказал специальным командам уборщиков, вооруженных длинными шестами и лопатами, как можно скорее сбрасывать останки в ров, засыпая их сверху известью и песком. Работа была тяжелой и жуткой. Некоторые из уборщиков, не выдержав вони и зрелища, падали в обморок, но их тут же заменяли другие. Мы не могли позволить, чтобы останки этих тварей накапливались, отравляя воздух и землю.

Атака Серокрылов длилась недолго — где-то с час. Потеряв почти сотню особей, что было для них, вероятно, чувствительной потерей, оставшиеся в живых начали отступать. Они хаотично взмыли вверх, растворяясь в пепельном небе, оставляя после себя лишь эхо визга и горький запах тлена. На стенах раздались крики радости. Ополченцы обнимались, хлопали друг друга по плечам.

— Тихо! — мой голос прорезал общий галдеж. — Это только начало.

Харт, Велес и Первес подошли ко мне. Их лица были покрыты сажей, но в глазах горел огонь.

— Вы молодцы, — сказал я, оглядывая их. — Держались крепко.

— Благодарим, князь, — Велес вытер рот рукавом. — Но вы правы. Это был лишь пробный удар. Аш не сдастся так легко.

— Да, — Первес кивнул, его взгляд устремился на юг, туда, где за пеленой пепла должно было показаться основное войско демона. — Они отступили, чтобы перегруппироваться. А теперь подойдет основная сила.

И он оказался прав. Едва последние Серокрылы исчезли из вида, как из свинцовой мглы на горизонте начали проступать силуэты. Сначала едва различимые, потом все более четкие. Это была армия Аша. Огромная, бесчисленная, казалось, она заполняет собой весь горизонт. Темные Легионы. Костяные Всадники, Пепельные Рыцари, Чревоглотцы — все они двигались единой массой, подгоняемые невидимой волей.

Аш не стал терять времени. Демон сходу бросил свои войска на центральные ворота. Впереди, громыхая, шли колонны скелетов, вооруженных крюками и лестницами. За ними, сверкая обугленными доспехами, тяжело ступали спешенные Пепельные Рыцари. Над ними, медленно и неотвратимо, зависли Обсидиановые Колоссы, их массивные молоты казались готовыми сокрушить все на своем пути. Пожалуй несколько таких тварей смогут выбить створки — я сделал себе пометку начать заваливать ворота булыжником мостовых. Иначе нам будет совсем трудно — нельзя допустить, чтобы враг ворвался в город.

Я поднял руку.

— Сейчас!

Сотни горшков с земляным маслом и горящими фитилями, подготовленные нами заранее, взмыли в воздух. Ополченцы и солдаты, обученные нашему новому оружию, работали синхронно. Катапульты заскрипели, выбрасывая тяжелые, огнеопасные снаряды. Горшки летели по навесной траектории, описывая широкую дугу, а затем, достигнув пика, устремились вниз, на площадь перед воротами, туда, где плотными рядами наступали скелеты и Пепельные Рыцари. Их пустили вперед.

Наши «снаряды» падали на брусчатку, разбиваясь с глухим хлопком. В тот же миг пламя взмыло вверх. Столбы огня, подгоняемые ветром, достигали вершин стен. Площадь перед воротами превратилась в огненное море. Ядовитое земляное масло, пропитавшее камень, пылало ярко и жарко.

Скелеты горели. Пепельные Рыцари, чьи доспехи были из лавы и костей, тоже горели. Их тела обугливались еще сильнее, но они продолжали идти к стенам, не обращая внимания на адский огонь. Я видел, как они спотыкаются, падают, но поднимаются вновь, ведомые неумолимой, чужой волей. Тысячи сгоревших фигур рушились в ров, засыпая его своими телами. Ров тоже загорелся, и теперь перед нами лежала пылающая траншея, полная горящих костей и мяса. Выглядело это ужасно и отвратительно.

По телам своих павших собратьев, по пылающему рву, цепляясь за крюки и пылающим лестницам, тысячи и тысячи адских отродий пытались взобраться на стены. Они горели заживо, их кости трескались, но они все равно лезли вверх. Некоторые, самые упорные, добирались до вершины стены, их обугленные руки цеплялись за зубцы. Но наши ополченцы, вооруженные баграми и копьями, встречали их безжалостно. Горящие тела с криками сбрасывали обратно в ров. Там они окончательно превращались в пепел.

Я стоял на стене, глядя на этот ад, и в моей груди бушевала странная смесь ужаса и удовлетворения. Последнее было от удачного начала битвы — все шло по плану. Я даже не успел вступить в бой — просто не было необходимости. Защитники кричали от радости, их голоса были хриплыми, но полными жизни. Пожар внизу разрастался, пожирая все новые и новые волны атакующих. Аш, ослепленный яростью, гнал в него новые войска, и все бесполезно.

— Ещё раз! — крикнул я, и новые сотни масляных горшков взмыли в воздух. На этот раз я приказал бить глубже, в самую гущу их порядков, чтобы посеять хаос и панику в тылу.

Пламя снова взметнулось вверх. Еще одни «огненный мешок». Горят, твари, горят! Особенно тяжело пришлось некулюжим Червоглотцам. Они метались, растаптывая своих, мешали идти строем. Наконец, силы Аша начали отступать. Легионы дрогнули. Скелеты, потерявшие своих командиров, начали пятиться, отступая от огненного плена. Пепельные Рыцари, чьи доспехи плавились на телах, развернулись и потянулись обратно, в серую мглу, унося с собой поражение.

Воины на стенах кричали, ликуя. Это была победа. Большая, ошеломительная победа. Мы остановили Аша.

Я спустился со стены, где меня уже ждали Харт, Велес и Первес. Их лица сияли от гордости и облегчения.

— Мы их отбросили, князь! — Велес хлопнул Харта по плечу. — Они бегут!

— На этот раз, да, — мой голос был сухим, я не разделял их бурного ликования. — Но расслабляться нельзя. Это только начало.

— Что вы имеете в виду, князь? — Первес нахмурился, его взгляд снова устремился на юг.

— Аш не такой простак, чтобы бросать все свои силы в одну атаку, — я покачал головой. — Он проверил нас. Он хотел понять, насколько крепка наша оборона. И теперь он знает.

Харт кивнул, его взгляд стал серьезным.

— Костяные крепости, князь?

— Именно, Харт. — Я посмотрел на пылающий ров, на тысячи обугленных тел. — Мы сожгли их первую волну. Но крепости… их так просто не сожжешь. Думаю, они не боятся огня. Они выдержат любой жар. Он приведет их сюда. И тогда начнется настоящая осада.

— Тогда нам нужно готовиться, князь, — Велес сжал кулаки. — Найти слабое место, понять, как с ними бороться.

Пара идей на этот счету у меня была. Если из скорпиона выстрелить гарпунами с канатами, зацепить крепости, то пустив веревки через шкив и прикрепив из противовесам — можно крепости банально повалить на землю. Но для этого надо сначала понять насколько они уязвимы к подобной тактике.

— И что делать с этими телами, князь? — Первес указал на ров. — Они разлагаются с чудовищной скоростью. Даже под огнем, запах невыносим.

— Пусть уборщики продолжают работу, — ответил я. — Засыпать, закапывать, топить в извести. Все, что можем. И не прекращать тренировки. Скорпионы должны быть готовы к работе двадцать четыре часа в сутки. Мы должны встретить костяные крепости во всеоружии.

Я чувствовал, как усталость накатывает на меня волной. Победа была горькой, как пепел. Настоящая битва была еще впереди.

Ночью, когда город погрузился в тревожную, серую тишину, и лишь редкие отблески догорающего рва освещали стены, я погрузился в сон. Пепел все так же сыпался с небес, просачиваясь даже сквозь закрытые ставни, оседая на мысли, на душу. Мой сон был глубоким, тяжелым, словно я проваливался в бездонную шахту.

Во сне передо мной возникли тени. Они были полупрозрачными, словно сотканными из тумана и лунного света, но их черты были отчетливы. Первым я увидел Олафа. Он стоял передо мной, его обычно суровое лицо было искажено гримасой боли, а глаза смотрели с немым укором.

— Йен, — его голос прозвучал как эхо. — Зачем ты это делаешь? Зачем продолжаешь бессмысленную борьбу? Город обречен. Люди умирают от голода и болезней. Сдайся. Это положит конец страданиям.

Я хотел ответить, но слова застряли в горле. Рядом с Олафом появилась Бриена. Ее прекрасное лицо было бледным, как мрамор, а на шее, там, где ее убил клинок, виднелась тонкая, красная полоса.

— Ты помнишь, Йен? — ее голос был мягким, почти умоляющим. — Помнишь, как я отдала свою жизнь, чтобы спасти тебя? Неужели ты хочешь, чтобы все эти жертвы были напрасными? Сдай город, Йен. Дай им мир. Ты не сможешь победить Аша. Он слишком силен.

Позади них, в полумраке, начали появляться другие. Дианель, его эльфийское лицо было искажено агонией, а на груди зияла черная рана. Князь Марций, его доспехи были измяты, а глаза пусты. Множество безымянных лиц — крестьяне, солдаты, женщины и дети, погибшие от пепла и болезней. Они все смотрели на меня, их взгляды были полны боли и отчаяния.

— Мы умираем, Йен, — прошептал Дианель. — Лес погибает. Магия уходит из мира. Что останется, если ты продолжишь эту войну? Только пепел.

Они окружили меня, их голоса сливались в один, нарастающий хор, убеждая, умоляя, давя на мою совесть. Сдай город. Сдайся. Спаси оставшихся.

Но в их глазах… в их голосах… Я почувствовал что-то чужое. Что-то, что не принадлежало моим погибшим друзьям. Что-то холодное, расчетливое. Это был не их отчаянный зов, а искушение, шепот, призванный сломить мою волю.

— Аш! — крикнул я, и этот звук, казалось, разорвал пепельную завесу сна.

Тени задрожали, их лица исказились, превращаясь в нечто иное. Голоса изменились, стали глубже, тяжелее, приобретая тот самый гулкий тембр, который я слышал в битвах. Фантомы рассыпались, как прах, и передо мной медленно проступила гигантская фигура.

Это был Аш.

Он стоял передо мной, огромный, словно гора. Его тело было сплавом лавы и обсидиана, кожа трескалась, и из трещин сочилось пламя. Крылья, сотканные из теней и магмы, раскинулись за его спиной, заслоняя собой весь мир. Глаза его светились, как два раскаленных солнца, а изо рта вырывался горячий пар, пахнущий серой и тленом. Он был воплощением самого вулкана, его силы и ярости.

— Ты узнал меня, Йен Тиссен, — его голос был как грохот землетрясения. — Твоя воля сильна, но и она сломится. Все преклоняются передо мной. Рано или поздно.

— Я не дам тебе уничтожить светлые земли, Аш, — я сжал кулаки, чувствуя, как внутри меня разгорается холодный огонь. — Отступись и возвращайся в свое инферно. Вернись туда, откуда ты пришел, демон.

Аш издал смешок, и этот звук был сухим, как шорох пепла.

— Глупец. Я не пришел. Я всегда был здесь. Это не твой мир. Это мой мир. И его судьба предрешена. Судьба Светлых земель, твоих княжеств, давно известна. Пепел будет везде. Он уже везде. В воздухе, в земле, в сердцах твоих людей.

Он сделал шаг вперед, и земля под моими ногами задрожала.

— Ты сражаешься за то, чего больше нет, князь. Ты сражаешься с неизбежным. Даю тебе три дня. Три дня, чтобы сдаться. Иначе Вертан будет сожжен дотла, а все, кто останется, познают истинную тьму.

Его глаза горели, прожигая меня насквозь. Угроза была реальной, осязаемой. Три дня. Всего три дня.

Я открыл глаза. Темнота в комнате была непроницаемой. В ноздри бил едкий запах пепла. На подушке рядом со мной лежала тонкая, серая пыль. Сон был явью. И этот ультиматум. Я поднялся, чувствуя, как холод пробирает до костей. Три дня.