Перед рассветом

Глава 32

Они ехали через горы по еле заметной тропинке. Она была такой заросшей, что Джек то и дело слезал с лошади и искал ее следы в густых зарослях ползучего инжира, колючих кустарников и дикого жасмина. И все же они передвигались быстрее, чем если бы шли пешком. Путешествие из трудного превратилось в волшебное: Индии казалось, что они очутились в заколдованном царстве зелени, где смолкают все звуки и где нет места солнцу.

Чем выше они поднимались в горы, тем влажнее становился лес, гуще — заросли. На вершине Джек придержал лошадь. Взгляд его устремился на южный берег острова, застывшее от напряжения лицо казалось непроницаемым. По-видимому, лошадь почувствовала его состояние и начала беспокойно переступать ногами.

Индия, остановившись чуть поодаль, не сводила глаз с его мертвенно-бледного лица. Конечно, находясь десять лет в бегах, Джек наверняка приучил себя к мысли, что никогда не сможет что-либо доказать. Кто знает, что ждет его там, у переставшего быть далеким берега… Может быть, его единственной дочери уже нет в живых. А если она и жива, то как отнесется к исчезнувшему столько лет назад отцу?

— Ты думаешь, твоя дочь, Юлани, злится на тебя, так ведь? — робко спросила Индия. — За то, что тебя не было рядом десять лет?

Джек медленно обернулся и вперил в нее мрачный взгляд своих до черноты синих глаз.

— А ты бы что чувствовала на ее месте?

Индия пристально посмотрела ему в глаза. В каждой черточке его лица она видела отчаяние.

— Ты и сейчас в бегах, Джек. Нельзя же скрываться от правосудия с ребенком на руках.

Но даже не успев закончить фразу, она поняла, что эти оправдания звучат не слишком убедительно. Британское правительство до недавнего времени искало Райдера спустя рукава, да и Юлани уже давно не ребенок.

— А тебе никогда не приходило в голову, — вдруг спросил Джек, не отводя глаз от лица Индии, — что твой отец отослал тебя к тетке, потому что очень боялся?

В ответ она лишь раздраженно фыркнула, изображая смех, но это вышло у нее явно неубедительно.

— Боялся? Мой отец? Да что ты!

— Ну не знаю, — пожал плечами Джек. — Может, опасался что-нибудь сделать не так. Может, он просто не знал, как стать хорошим отцом для маленькой девочки, только что потерявшей мать.

Индия грустно покачала головой:

— Мой отец никогда ничего не боялся. Я в жизни не встречала более самоуверенного человека, чем он. Писал ли он свои богословские трактаты или разглагольствовал о главенствующей роли мужчины в семье, в собственных глазах Хэмиш Макнайт всегда был истиной в последней инстанции.

— Найдется много людей, готовых высказать подобное мнение и о тебе, пока не узнают тебя получше, — возразил Джек и, помолчав, продолжил: — Полагаешь, ты хорошо знала своего отца?

— Нет, не особенно, — ответила Индия, понукая осла. — Точнее, я, пожалуй, его не знала вовсе.

Еще до того, как вдалеке показались соломенные крыши бамбуковых хижин, Джек услышал женские голоса и веселую трель детского смеха. Эти звуки проникли в его сознание сами собой. Почувствовав на себе взгляд Индии, он пришпорил лошадь.

Ущелье, вдоль которого они ехали, постепенно превратилось в цветущую равнину. Здесь их окружали манговые деревья, дикая папайя, ярко-красный гибискус и желтые с белым орхидеи, обвивавшие стволы гигантских пальм и распространяющие пьянящий цветочный аромат. В просвет между деревьями виднелась синяя полоса моря, и теплый бриз приносил с собой солоноватый привкус странствий.

Внезапно откуда-то послышался страшный треск, похожий на выстрел; он эхом разнесся по окрестностям и так испугал гнедую, что та шарахнулась в сторону и захрапела.

— Боже мой! — закричала Индия, подхватывая поводья. — Что это?

— Кокос, — ответил Джек и направил лошадь дальше по тропинке, туда, где прямо на дороге лежал огромный орех. Подъехав поближе, Джек задрал голову, стараясь разглядеть что-то в листве кокосовой пальмы: оттуда на него не мигая смотрела темноволосая, загорелая девочка лет десяти — двенадцати.

— Jorana, — поздоровался Джек. — Привет.

На губах девчушки заиграла озорная улыбка.

— Bonjour, monsieur,[24] — ответила она.

— Ты говоришь по-французски? — удивился Райдер.

— Mais oui.[25] А вы нет?

— Говорю, но не очень хорошо, — добродушно отозвался Джек.

Девочка рассмеялась. Ее длинные волосы каскадом струились по плечам. Смутная надежда зародилась у Джека в сердце, но он тут же безжалостно подавил ее.

— Разве девочки лазают по деревьям? — с напускной строгостью спросил он.

Его новая знакомая спустилась чуть ниже.

— Какая разница? Сайти родился мальчишкой, но все, на что он способен, это собирать апельсины, как девчонка. Так почему бы не залезть на пальму, раз уж мне так захотелось?

Сердце Джека забилось так сильно, что он еле-еле удержался в седле. В речи этой малышки он отчетливо различил сварливые нотки и характерный корнуэльский выговор Тоби Дженкинса.

— Я ищу Тоби Дженкинса. Не отведешь меня к нему? — продолжая улыбаться, спросил он.

Девочка грациозно спрыгнула на землю и с интересом уставилась на незнакомца. Ее голубые глаза внезапно стали очень серьезными.

— А зачем он вам?

Джек глубоко вздохнул. Он говорил себе, что голубые глаза — это еще не доказательство. Может, это дочка Дженкинса. За десять лет у него могло появиться с полдюжины темнокожих деток. А может, это дочка какого-нибудь заезжего путешественника или матроса с «Леди Джулианы» — ведь ребенок мог быть зачат и до той страшной бойни.

— Он мой друг, — только и сказал Джек. Ему не терпелось спросить у малышки, как ее зовут, но слова застревали в горле, настолько он боялся услышать ответ.

Поняв его состояние, Индия сама задала этот вопрос:

— Как тебя зовут, красавица?

Малышка обернулась и, вытаращив глаза, уставилась на Индию и на ее своеобразный наряд. Джек замер и весь превратился в слух.

— Юлани, — просто сказала девочка.

* * *

В деревню Индия и Джек въезжали в окружении целой толпы ребятишек. Заслышав шум, из дома вышел мужчина лет пятидесяти, он стоял на верхней ступеньке крыльца, приставив ладонь к глазам, его загорелая кожа на фоне совершенно белых волос выглядела несколько странно.

— Ты чертовски вовремя вернулся, — сказал Джеку Тоби, когда тот спешился прямо у порога. — Тебе повезло, что я еще жив.

Губы Джека растянулись в улыбке.

— Черт, а выглядишь ты гораздо лучше, чем в тот день, десять лет назад.

Тоби притворился, будто рассердился, но блеск в глазах выдавал его радость.

— Что ж, возможно, возможно, — проворчал он. — Но ты ведь не мог знать наверняка, жив я или нет.

— Зато я всегда знал, что тебя чертовски трудно убить, — вот и надеялся встретить тебя живым. — Джек отвернулся, чтобы помочь Индии спешиться.

— Бог мой! — вскричал Тоби, вытаращив глаза. — Только не говори мне, что английские леди теперь носят брюки.

— Я родом из Шотландии, — небрежно сообщила Индия, одергивая юбку.

Джек опустил голову, пряча улыбку.

— Позволь представить тебе Тоби Дженкинса, бывшего матроса военно-морского флота ее величества. Тоби, это мисс Индия Макнайт, путешественница и писательница.

Тоби Дженкинс недоуменно нахмурился, так что густые брови сошлись на переносице.

— Кто, Индия? Очень любопытно…

Джек окинул взглядом небольшую деревушку.

— Это все, кто остался в живых? Но почему вы перебрались сюда?

Тоби потер мочку уха.

— Это все из-за проклятых рекрутеров — эти мерзавцы, должно быть, прослышали о кораблекрушении и хотели похитить нескольких юношей прямо на пляже. Мы тогда им задали жару, но я знал, что они все равно вернутся, вот и решил увезти своих мальчиков подальше. Работорговцы подкрадываются хуже акул, когда ты слаб и уязвим.

— Так у вас есть сыновья? — заинтересованно спросила Индия.

— Да, пятеро, — признался Дженкинс и вздохнул, — а еще три дочери. — При упоминании о них старик так и засиял от гордости, но его радость тут же померкла. — Вообще-то было четыре, но одна умерла от лихорадки. — Он кивком указал на Юлани, уже потерявшую интерес к гостям и собиравшую ракушки на берегу. — Насколько я понял, ты ничего ей не сказал?

Джек покачал головой:

— Нет. Я не знал, что ей обо мне рассказывали.

— Не волнуйся, она знает все. Сестры и братья Тианы только о тебе и говорили.

— Говорили?

— Они все умерли от лихорадки во время эпидемии, и бабушка Юлани тоже.

Джек молча смотрел в пурпурную даль Тихого океана, залитую золотистым светом уходящего дня. Одинокий фрегат, раскинув крылья, кружил над морем. Наконец, тяжело вздохнув, словно снова выпустив наружу свою боль, он повернулся к остальным.

— Ты ничего не спрашиваешь о картах и журнале с «Леди Джулианы», — заметил Тоби.

Джек внимательно взглянул в обветренное лицо друга.

— Надеюсь, они у тебя?

Старик присел на верхнюю ступеньку крыльца и отвел глаза.

— Я не знал, найдешь ли ты нас и будем ли мы живы, поэтому оставил бумаги в таком месте, где ты обязательно стал бы их искать.

— Оставил? — в ужасе прохрипел Джек.

— Да. На Ракайа.

* * *

На этом разговор прервался — известие о приезде Джека успело облететь все поселение, и его обступили старые друзья. Один из двоюродных братьев Тианы надел Джеку на шею венок из тиары, гибискуса и листьев папоротника, а мальчик с такими же, как у Тоби, серыми глазами провел рукой по крупу лошади и спросил:

— Смотрите, кровь! Она ваша или лошади?

Джек просто тонул в обилии улыбок и дружеских объятий, как вдруг Индия наклонилась к нему и тихо сказала:

— Иди поговори с ней.

Джек поднял голову. Юлани сидела на каменистой отмели и задумчиво смотрела вдаль, не замечая, что ветер швыряет ей длинные пряди волос прямо в лицо. В изящном изгибе шеи, в ее царственной осанке, во всем Джеку виделась его Тиана, и сердце сжималось от боли. Но было в этой девочке что-то еще, напоминавшее Джеку его самого. Наверное, это неугомонность. И гнев.

Джек вежливо освободился от внимания друзей и пошел к берегу. Испуганные чайки вспорхнули в небо и наполнили все своими громкими криками. Он не сводил глаз с одиноко сидевшей девочки. Юлани ни разу не обернулась, но Джек был уверен, что она знает о его приближении.

Сколько раз Джек мысленно проигрывал это в своем воображении! Все эти десять лет он думал только о ней и мечтал вернуться. Временами он даже готов был отдать жизнь, лишь бы увидеть Юлани, коснуться ее щеки, ответить улыбкой на улыбку этого нежного личика, прижать ее к себе и почувствовать запах родного существа.

И вот наконец она здесь, и хотя у него стоит ком в горле от невысказанной любви к дочери, для нее он всего лишь незнакомец. Боль и негодование были написаны у нее на лице, об этом свидетельствовали также напряженность ее позы, жесткая линия подбородка.

Джек приблизился к дочери, и тогда, не отрывая взгляда от бескрайнего моря, она спросила:

— Это ты, да?

Он помолчал, потом подошел еще ближе, борясь с отчаянным желанием коснуться ее, и выдохнул:

— Да.

Лицо девочки осталось бесстрастным: ни один мускул, ни одно движение не выдали ее чувств.

— Ты приехал за картами с погибшего корабля?

Джек тяжело вздохнул. Сердце его кричало: «Я люблю тебя и всегда любил больше жизни. Когда я уехал, когда оставил тебя, мое сердце разорвалось на части, и эта рана кровоточила каждый день, все эти десять лет».

Но хотя это была истинная правда, Джек понимал, что даже если удастся ему облечь эти мысли в слова, Юлани ни за что не поверит в их искренность, поэтому он сказал:

— В то последнее наше утро на Ракайа мы с тобой вместе пошли на пляж встречать рассвет. Только я и ты, рука об руку. Я взял тебя на руки, и мы стали смотреть, как появились на горизонте первые лучи солнца, как море стало сначала серым, потом золотисто-желтым и наконец синим. Я держал тебя на руках и думал, что это последний наш рассвет, что я больше не увижу тебя, не почувствую на своей коже твое дыхание, не услышу твой звонкий смех. Я никак не мог проститься с тобой, никак не мог уйти.

— И все-таки ты ушел, — жестко сказала она.

Джек кивнул. В горле у него пересохло.

— Родные твоей мамы и так натерпелись, им столько довелось потерять… Я боялся, что если останусь, то навлеку на них еще большие беды. И кроме того, я не знал, что может случиться с тобой в дороге. Вот почему я вернулся в деревню, отдал тебя сестрам твоей мамы и ушел.

— Все мои родные умерли.

— Знаю. Я очень жалею об этом.

Джек понимал, что сказанного недостаточно, и нисколько не удивился тому, что Юлани по-прежнему никак не реагировала на его слова. Он сел рядом на прибрежный камень и, так же как она, уставился вдаль невидящим взглядом.

— Я не знал, что когда-нибудь снова увижу тебя, — думал, меня очень скоро поймают, через пару месяцев или через год, не больше. И вот я все бежал и бежал, переезжал с места на место, а когда остановился, то понял, что прошло уже очень много лет. И тогда я впервые за все это время подумал о будущем, о том, что, возможно, когда-нибудь я вернусь за тобой.

Девочка судорожно сглотнула.

— Но ты не вернулся.

— Я не мог. — Джек нервно теребил в руках ракушку, одну из тех, что она подобрала на пляже. — Когда я уехал, ты была еще слишком маленькая… Я знал, что ты даже не помнишь меня. Единственная семья, которую ты знала, — это родственники твоей мамы, единственный дом — там, на Ракайа. Я не мог просто прийти и оторвать тебя от всего, к чему ты привыкла, от тех, кого ты любила и считала своей семьей.

Юлани обернулась и посмотрела ему прямо в лицо: ее большие голубые глаза пылали негодованием на бледном спокойном лице. В эту минуту она выглядела такой взрослой, настоящей женщиной, и Джек вспомнил, что ей уже почти двенадцать. В этом возрасте многие девочки-туземки уже познают плотскую любовь.

— Но ты мог хотя бы посмотреть на свою дочь, если б захотел.

— Да. — Он с болью размышлял обо всех годах, прошедших без нее, о том, как она жила, как росла и взрослела… — Понимаешь, я боялся.

— Боялся? — Она с недоверием взглянула на него. — Чего же ты боялся?

Джек смотрел в огромные рассерженные глаза дочери и думал, что не сможет объяснить этого не только ей, но даже самому себе. Он и сам не понимал, почему при одной только мысли о возвращении на остров Ракайа его охватывал ужас.

— Не знаю, — честно признался он. И хотя это была правда, его слова прозвучали жалко и неубедительно.

Юлани долго задумчиво смотрела на него.

— Карты, которые ты ищешь, мы спрятали в пещере на Ракайа, — наконец сказала она. — Ты уже знаешь?

Джек молча кивнул.

— И ты поедешь за ними?

Солнце уже почти село, море окрасилось в пурпурно-золотой цвет. Где-то там, за горизонтом, притаился остров Ракайа. Слишком далеко. Без «Морского ястреба» ему туда не добраться.

— Мне не на чем плыть, я потерял свою яхту.

Неожиданно Юлани рассмеялась, вскочила и сгребла все свои ракушки.

— Ну это не беда. Мы ведь на чем-то сюда приплыли.

Она бросила на него загадочный взгляд и пошла прочь от берега.