Передозировка

ГЛАВА 13

Эмма проверила телефон, очки, удостоверение. Все на месте. В сумке не было ничего, кроме вещей, которые обитали в ней постоянно: скальпель, фонарик, перчатки, жгут, стетоскоп. Обед она не взяла — не было времени.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она помогала дочери собирать вещи. Как обычно, Тейлор с ней не разговаривала. Эмма была этому только рада. Единственное, что хотелось бы ей сказать: «Пожалуйста, не становись похожей на свою бабку». Да и то не могу.

Примерно в восемь лет Эмма поняла, что ненавидит мать. Та была душевнобольной, злобной и склонной к садизму. Мать — Эмма никогда не называла ее мамой — целые месяцы проводила в больницах. То она страдала депрессией, то тревожностью, то запорами. Ее мучила бессонница. У нее вечно что-то болело. Она требовала постоянного внимания, любви и утешения. Ей нужно было больше, чем могла дать восьмилетняя Эмма. Не получая желаемого, сначала мать стыдила девочку: «Однажды я покончу с собой, и ты об этом пожалеешь. Ты поймешь, что значит жить без меня». Побои начались уже позднее и были планомерными и методичными. Мать раздевала ее догола и била палкой, стараясь не попадать по рукам и лицу, пока девочка не бросалась на колени, умоляя о пощаде, или не начинала писаться со страха. А желательно — и то, и другое. Неудивительно, что я такая паршивая мать. Другого примера у меня не было. Тейлор совсем как она. Капризный эгоцентричный манипулятор. Вылитая моя мать, только в юном теле. Матери должны любить своих детей безоговорочно. И я люблю Тейлор. У меня нет выбора. Но нравится ли она мне?..

Зазвонил телефон. Ее вызывал главный администратор.

— Немедленно.

— Немедленно?

— Да, немедленно.

Это не к добру. Эмма почистила зубы, натянула чистую униформу и схватила рабочую сумку. Потом попрощалась с Тейлор и попыталась обнять ее, но та лишь окинула ее холодным взглядом.

Спустя полчаса Эмма вошла в кабинет для совещаний, все еще теряясь в догадках. Что за чертовщина тут происходит? Жалоба от пациента? Такими делами занимается Кен. Юридические проблемы? Сообщение о заложенной бомбе? Меня увольняют? В любом случае могли бы подождать и до трех, до начала моей смены. Я бы хоть пообедать успела. На пустой желудок день получится чертовски длинным. Если только меня не уволят. Тогда хоть нормально поесть смогу. Она вошла в кабинет. Он был набит битком.

Во главе длинного овального стола сидел мистер Локхарт, директор больницы. Этот лысый человек с жестким неулыбчивым лицом в свете люминесцентных ламп напоминал манекен в магазине. На другом конце стола с пришибленным видом сидел Курт. Его щегольской костюм казался помятым, да и лицо выглядело не лучше. Он покосился на Эмму налитыми кровью глазами, потом снова уставился на собственные руки. Между Куртом и Эммой сидели юрист больницы, менеджер по управлению рисками и пара незнакомцев в костюмах. Атмосфера в кабинете была напряженная — хоть ножом режь.

Эмма нашла пустой стул и уселась.

— Спасибо, что присоединились к нам, доктор Стил. Мы вас ждали.

Она услышала скрытый упрек и едва не извинилась. Едва.

Говнюк. Я все бросила и доехала меньше чем за полчаса. Я оставила Тейлор одну. Снова. Если ты недоволен, то подавись.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости, — сказал мистер Локхарт.

Да неужели?! А я-то думала, меня вызвали, чтобы поблагодарить за отличную работу. Что я буду делать, если меня и в самом деле уволят? Во-первых, как следует пообедаю. Потом подумаю, где бы мне хотелось жить. Врачу из неотложки найдется работа где угодно, от Колорадо до Аляски. Или в Австралии. Или на Гуаме. Кстати, как у нас с погодой на Гуаме? И с едой? Надеюсь, специй там не жалеют.

— Прошлым вечером умер доктор Лип.

— Что?!

— Доктор Лип. Кен. Он умер прошлым вечером.

Кен умер… Ее друг. Ее наставник. Ее Дамблдор.

— Как?

— Его нашли в собственной машине с перерезанным горлом. Полиция ведет расследование. Не исключают суицид.

— Самоубийство? Кен перерезал себе горло, сидя в машине? Не может быть!

— Полиция работает над делом, — пожал плечами Локхарт.

— Когда это случилось?

— Его нашли вчера. Простите, дорогая моя, я знаю, что он был вашим другом. А еще хорошим врачом и хорошим человеком. Без него наша больница уже не будет прежней.

Эмма посмотрела на Курта. Ему Кен был еще более близким другом, чем ей.

— Сочувствую, Курт.

Тот даже не поднял голову.

— Мы свяжемся с его женой и постараемся ей помочь, — продолжил мистер Локхарт. — Однако сегодня мы вызвали вас по другой, пусть и связанной с этим причине. Поскольку доктор Лип нас покинул, необходимо назначить нового заведующего отделением неотложной помощи. Организации нужен сильный руководитель. — Директор встал и принялся медленно и важно расхаживать по кабинету. — Наша общественная больница переживает не лучшие времена. У нас были финансовые сложности. Последние три года мы работаем в убыток. Одно из проблемных направлений — неотложная помощь. Я не раз обсуждал этот вопрос с доктором Липом, но, к сожалению, мы так и не смогли найти решение. Поэтому были вынуждены рассмотреть альтернативные варианты.

Эмма посмотрела на него с прищуром. Вы собирались от него избавиться, и он это понимал. Предлагая мне место заместителя, Кен уже знал, что дорабатывает последние дни. Но он собирался выйти на пенсию и наслаждаться жизнью. А теперь умер. Какая жестокая ирония!

— Поскольку выхода мы так и не нашли, было решено отдать услуги неотложной помощи на аутсорсинг. Мы обратились в АЭМП — Ассоциацию экстренной медицинской помощи. По договоренности они должны были приступить к работе с апреля, но из-за смерти доктора Липа встал вопрос об ускорении процесса. АЭМП любезно согласилась начать со следующего месяца. Представляю вам доктора Дрома из АЭМП, — сказал мистер Локхарт, указывая на худощавого человека с улыбкой голодной змеи. — Вы знакомы с АЭМП?

Эмма покачала головой.

— Мы подрядная организация, оказывающая услуги экстренной медицинской помощи, — пояснил доктор Дром, снова улыбнувшись так, будто увидел добычу, и все встало на свои места.

Нас увольняют.

Как и ее коллеги, Эмма всю жизнь проработала в больнице. Но система здравоохранения менялась. Клиники стали отдавать услуги экстренной помощи на аутсорсинг подрядчикам. Это упрощало работу и помогало сводить концы с концами. Отличное нововведение для больниц, но настоящая катастрофа для врачей неотложки. Они мгновенно оставались без работы. Не верится, что такое случается и в этой глуши, но факты налицо.

— АЭМП предлагает работу всем нашим действующим врачам. Они надеются сохранить высокий уровень обслуживания, которым мы всегда отличались, — добавил мистер Локхарт.

Курт стиснул зубы. На левом виске голубым червячком забилась жилка, словно готовясь вот-вот лопнуть.

Доктор Дром снова улыбнулся. Эмма решила, что лучше бы он оставался серьезным. Будто удав, увидевший кролика. Довольный и голодный.

— Мы рады возможности здесь работать, — сказал Дром. — Мы много хорошего слышали о том, какую помощь вы оказываете окрестным жителям. АЭМП намерена сохранить высокое качество обслуживания, но сделать его более эффективным и экономичным, и надеется положить начало успешному сотрудничеству. Совместными усилиями мы сможем добиться общих целей.

— Это прекрасная возможность реформировать нашу систему, — подхватил мистер Локхарт. — Вместе мы сумеем вести безопасную и экономически эффективную работу на благо населения.

Эмма переводила взгляд с одного на другого, слушая их заученные речи, и не понимала, что она здесь делает. Кен умер. Курт был его помощником. Но я-то тут зачем? Я же обычный врач неотложки.

— Мы наслышаны о вас, доктор Стил, — продолжил доктор Дром, зыркнув в ее сторону, но избегая смотреть прямо в глаза.

Этот клочок волос у него под нижней губой напоминает алчную пиявку.

— Кое-кто из моих друзей очень вас рекомендовал. И ваше резюме меня по-настоящему впечатлило.

— Благодарю, — ответила она; Курт посмотрел на нее так, будто готов был прямо на месте перерезать ей глотку.

— Мы хотим предложить вам место заведующего отделением неотложной помощи.

Неужели? Они собираются убрать Курта, как и сказал Кен. И хотят отдать отделение мне. С чего бы?

— Мы уже обсудили этот вопрос с доктором Крампом. Он согласен, что из вас получится отличный заведующий.

Курт побагровел, проглотил ком в горле и едва не поперхнулся.

— Вы слишком любезны. Если вы читали мое резюме, то знаете, что у меня нет опыта административной работы.

— Так даже лучше. Мы вас обучим и окажем все необходимое содействие.

— Что именно потребуется от меня в должности заведующей?

— Мы об этом поговорим. Но чуть позже. — Мистер Локхарт встал, давая понять, что совещание окончено. — Мы все потрясены кончиной доктора Липа и найдем способ должным образом выразить признательность за его работу. Доктор Крамп, благодарю вас за самоотверженный труд и многолетнюю заботу о наших пациентах. Завтра мы разошлем сотрудникам неотложной помощи служебную записку по результатам сегодняшней беседы. Представители АЭМП посетят отделение для переговоров с врачами. И мы рады сообщить прекрасную новость: никто не потеряет работу!

Курт снова бросил гневный взгляд на Эмму и, ссутулившись, с подавленным видом выскользнул из кабинета бледной тенью прежнего вальяжного мужчины.

Эмма ждала, когда заговорит доктор Дром.

Тот молчал, перекладывая бумаги перед собой, и улыбался, глядя на нее.

Наконец она не вытерпела:

— Почему именно я?

Доктор Дром замялся. Пиявка под нижней губой зашевелилась.

Не привык к прямому разговору.

— Вы молоды, энергичны и не связаны с прежней администрацией. Вас порекомендовали люди, мнению которых я доверяю. Вы достаточно умны, чтобы оценить необычную возможность. И вы женщина. Женщины более гибкие и лучше приспосабливаются. А еще они больше ориентированы на поддержание хороших отношений. Я считаю, что это необходимо для успешного сотрудничества. — Он снова принялся перебирать бумаги. — Мы хотели бы сохранить врачей. Всех до единого.

— И доктора Крампа?

— И его. Хотя вам, думаю, было бы проще, если бы он ушел. Он не в восторге от работы под вашим руководством.

— Каковы мои обязанности?

— На восемьдесят процентов — врачебные, на двадцать процентов — административные. Контроль качества, графики работы, внедрение новых процедур, обучение, набор персонала, текущая оценка работы сотрудников, интерактивные совещания с другими отделениями…

У Эммы голова пошла кругом.

— Подробности мы еще обсудим. И предоставим все необходимые инструменты. Ваш успех — это и наш успех.

Все еще не в силах прийти в себя, она поплелась в неотложку, разрываясь между скорбью из-за смерти Кена и возбуждением от предложенной должности. Кен отговаривал ее. Но Кен мертв. Окончательно и бесповоротно.

Какая ужасная смерть! Самоубийство? Полная ерунда! Но кто мог желать смерти Кену, самому приятному и доброму доктору из всех, кого я встречала? Какая-то бессмыслица!

Набрав код замка на входе в отделение, Эмма вспомнила о Тейлор. Она, наверное, уже уехала. Звонить нет смысла. В третьей палате кричат от боли, в четвертой приемной женщина вся в крови, похоже, ждет уже несколько часов. Не больница, а зоопарк какой-то. Потом позвоню.

Она отправилась прямиком в третью палату. Долговязый подросток на каталке был одет в грязную синюю футбольную форму.

Он лежал на боку, пристроив полусогнутую левую ногу на подушку, и кричал, глядя на огромную шишку на колене. Его товарищи в ужасе таращились широко раскрытыми глазами, стараясь держаться подальше.

— Что случилось? — спросила Эмма.

Парень не ответил.

— Играл в футбол и получил удар в колено. Внутривенный поставить не дает, — подсказал медбрат скорой Джордж.

— И не нужно, — заявила Эмма и посмотрела пареньку в глаза: — Прости, дружок. Сейчас будет больно, но потом сразу станет легче.

Она ухватилась левой рукой за его левую пятку и потянула ногу вниз, распрямляя колено, а потом еле заметным движением большого пальца правой руки надавила на сместившуюся коленную чашечку.

Косточка встала на место с мягким щелчком. Парень перестал орать.

— Я вас обожаю, доктор Стил! — воскликнул с улыбкой Джордж, блеснув из-под густых усов золотым зубом, оставшимся ему на память о Вьетнаме.

— Я тебя тоже люблю, Джордж.

Чинить людей — это здорово! Лучше оргазма. Или нет? Давненько не было случая проверить.