Передозировка

ГЛАВА 2

Эмма снова оглядела помещение.

— Ну, если идей больше нет…

— Це-о-два пошел! — разорвал тишину Том, от волнения едва не перейдя на крик.

В самом деле пошел: поднялся до 35. Первый признак успеха. Может, и пульс появился?

— Остановить реанимацию.

В тишине послышался писк монитора, мерно отсчитывающего сердечный ритм: 125 ударов в минуту, собственный пульс пациента. Сердце заработало.

— Давление?

— Проверяю.

— Начинайте адреналин капельно. Какое бы ни было давление, оно упадет, как только действие препарата закончится. Налоксон тоже поставьте. И позовите реаниматолога из интенсивной терапии.

— ЭКГ снять?

— Да.

Сердце завелось. Но жив ли мозг после такой долгой остановки? Эмма заглянула в неподвижные голубые глаза. Зрачки по-прежнему сужены, но хотя бы реагируют. У него есть шанс. Мы постарались на славу.

Давление держалось, пульс был стабильный.

— Сатурация сто процентов.

— Отключить кислород. Рентген грудной клетки, желудочный зонд, катетер Фолея. По полной программе. Вы сами знаете, что делать. — Она посмотрела в глаза всем по очереди. — Хорошая работа, ребята. Вы молодцы.

Коллеги заулыбались.

— Вы тоже, доктор Стил.

Эмма улыбнулась им в ответ.

Отработанным движением она стянула грязные перчатки и бросила их в мусорную корзину. Похоже, плохих новостей на сегодня не ожидается. Разговаривать с родственниками ей было труднее, чем действовать по протоколу, особенно если пациент был молодым или, что еще хуже, ребенком. Впрочем, тяжело даже тогда, когда пациенту сто лет и он в деменции. У каждого есть близкие: мать, жена, ребенок. И всех переполняют эмоции — скорбь, отчаяние, чувство вины. Поэтому с родственниками так трудно. Они легко начинают злиться и винить персонал неотложки во всех грехах.

— Ты его узнала? — спросила Бренда.

— Нет.

— Это внук Джоуи. Работает медбратом в отделении интенсивной терапии.

Эмма вздрогнула. Новость была ужаснее не придумаешь. Джоуи, старый друг и хороший человек, много лет работал в административной службе и вышел на пенсию в прошлом году. Да и то, что парень служил медбратом здесь же, в их больнице, ничуть не облегчало дело. Эмме очень хотелось ошибиться. Может, дело все-таки не в передозе? Но она понимала, что факты не врут.

Сбежав в туалет, чтобы ненадолго побыть наедине с собой, она ополоснула руки и лицо холодной водой, смывая пот и смягчая резь в глазах. Из зеркала на нее глядела усталая женщина. Бледная как смерть. Эмма достала из кармана помаду и накрасила губы, стараясь хоть немного оживить отражение в зеркале.

Выгляжу не лучше, зато хоть чувствую себя увереннее. Будто щитом закрылась. Никто не должен знать, как я устала. Эмма выпрямилась, глубоко вдохнула и вернулась на рабочее место.