Перехламок

ЭПИЛОГ

“ВОДА ДЛЯ ВСЕХ, НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ БОГАТЫХ”.

Слова были написаны яркой зеленой краской на высоте трех футов, на шлаковом выступе у дороги к Чащобе. Свет был достаточно ярким, чтобы отражаться от краски, но она уже не так бросалась в глаза, как раньше. Понадобилось больше месяца, чтобы она начала блекнуть, но в подулье все рано или поздно разлагается.

Нардо все еще ходил с палкой, и два аптекаря, которым он доверял, не могли обещать, что он когда-нибудь сможет обходиться без повязки на глазу. Он все-таки видел левым глазом, но тот слезился, быстро уставал и стал слишком чувствительным к пыли и хим-туману. Так что повязка оставалась.

Мы подобрали свои свертки с инструментами, и я повесил на шест свой фонарь. Он был новый: бледный, слегка голубоватый, незнакомого мне сферического дизайна. Вскоре после того, как открылся лебедочный порт, явился торговец с целым ящиком таких на продажу. Я прицепил его на фонарный шест ниже наконечника, как у багра. Я решил, что этот наконечник мне нравится.

Мы с Нардо осматривали результаты своего труда. В Перехламке еще много чего предстояло починить, а могли это сделать только мы двое. В прошлую светофазу мы, наконец, устроили поминки по Тэмм, Венцу, Мутноглазу и Йонни. Но скоро появятся еще фонарщики. Так сказали новые отцы города — Грааль и Кость-на-кость из Берсерков, посланница Сафины по имени Фолта и их приспешники. Нам обещали, что мы сможем отобрать и натренировать их сами. Но пока что в Перехламке было очень тяжело работать, даже после того, как мы починили перегоревшие переключатели в коммутаторной и снова подвели ток к крупнейшим источникам освещения. Трущобы оставались безумно опасны в темноте, а падалюги и крысиные стаи подбирались к стенам ближе, чем когда-либо за последние годы.

В самом городе все еще не прекратились поминки и плач по людям, которых забрала Сушь. Я пощупал водяную фляжку в своей сумке. В эти дни такая привычка распространилась среди всех жителей Перехламка, и вода, которую Сафина привозила из Сияющих Обвалов, по-прежнему расходилась по первоклассной цене. Берсерки и Проклятье уже три светофазы спорили о новом режиме выдачи пайков. Больше всего о том, как поделить прибыль и какова будет наценка Сафины. Беженцы, которые снова начали стекаться в город и думали, что фраза “вода для всех, не только для богатых” теперь стала обещанием, а не угрозой, встречались с неприятными сюрпризами.

Обе банды, одержавшие верх, сделали все, чтобы каждый в Перехламке понял, кто победил. Над Греймплацем, как праздничные флажки, были развешаны трофейные маски и скальпы. Неважно, насколько яростно спорили между собой новые отцы города, они помнили, что произошло с Фольком и Грюэттом, и тщательно старались сделать так, чтобы дело не доходило до драки. Названия “Стальноголовые” и “Разжигатели” теперь ничего не значили, потому что последних выживших членов обеих банд изгнали в скверноземье толпы перехламщиков, преследующие их по пятам. Слухи гласили, что Фольк все еще жив где-то за Глубокой Камерой, ну или будет жив, пока до него не доберется какой-нибудь охотник за головами. Букмекеры в игорных притонах Циклоповой площади прочили ему еще три светофазы, не больше.

Стоуп не пережил свержения Разжигателей. Почему-то меня это не удивляло. Хармос все еще был где-то здесь, но я не знал, сколько бы он протянул, покинув бункер. Гильдеец Тай поменял сторону с легкостью, говорящей об опыте. Последний раз, когда я о нем слышал, он договаривался с Проклятьем о праве пошлины на проход к лебедочному порту и нанимал караван, чтобы привезти добычу из разбитых поселений Зеркал-Укуса. Это меня тоже не удивляло.

Но фонари загорелись снова. Возродилась торговля, заработали лебедки. Поговаривали, что разведчики Берсерков ищут в нижнем улье старый завод, с помощью которого можно восстановить Писцовую впадину. Мы даже отыскали кое-какие новые кабели и подсоединились к ним, чтобы питать Перехламок электричеством. Все должно было пойти на поправку.

Даже кровоподтек на моем лице и синяки, оставленные ногами Хетча, по-своему радовали. Теперь я мог смотреть в глаза Перехламку. Я мог смотреть в глаза себе. Может быть, когда-нибудь я даже смогу упокоить призрак Танни. Сколько бы мне не понадобилось времени, чтобы сделать правильную вещь, в конце концов, я все-таки не ушел прочь.

— Пошли, — сказал я Нардо. — Давай выпьем.

А в это время где-то посреди Города-улья снова замигали огни в счетном доме Влица Таки.