Перехват

ГЛАВА 2

Джейн Доусон

Утром я минут пятнадцать простояла у зеркала. Много думала. Вспоминала вчерашнюю попойку, радовалась, что на оборотней слабо действует алкоголь и от всего сердца сочувствовала Сташи. Мало того что бедняжка сейчас мучилась похмельем, так еще и под аккомпанемент ругательств любимого супруга. Он у нее такой нудный: никогда не откажет себе в удовольствии погундосить. И не только в адрес жены: нам с Даником тоже частенько перепадало. Особенно мне. Меня он как будто вообще на дух не переносит. Наверное, из-за очков. Я его пару раз хорошенько шуганула, когда среди ночи доставляла Сташи домой. Ну а вы сами представьте: ни зги не видно, вы двери открываете — на вас падает тело, причем в таком состоянии, будто померло еще вчера. А за телом стою я. Одуванчик. В смысле: длинная, худая и на голове куст. В темных очках. Хм… а ведь молодец у Сташи муж: до сих пор не поседел!

Я повертела в руках очки, нацепила их на нос, повернулась перед зеркалом и так и эдак.

— А может, мне просто везет на шовинистов, — предположила вслух — не так уж страшно я и выглядела.

Хотя тут еще вопрос: кому с кем не везет. Муж Сташи всерьез считает, что пострадавшая сторона — он, потому что я спаиваю его жену. А я вот не в восторге от того, что его жена ворует у меня выпивку, но разве можно ему это доказать?

— Ох уж эти мужчины… — протянула, качая головой. — Вечно считают, что женщина неспособна самостоятельно принять решение. Делаешь что-то правильно — значит, тебе кто-то помог. Где-то ошиблась — тебя кто-то подбил! Ничего не делаешь… все равно найдут, к чему придраться. И это люди! Об оборотнях и говорить нечего: сплошная дискриминация.

Я быстро провела гребнем по волосам, со вздохом удостоверилась, что красивее они от этого не легли, и покинула квартиру.

— Ничего! — утешила сама себя. — Я им еще покажу, как волки на луну воют! Хотя — нет, не им. С мужем Сташи пускай сама разбирается — это ее персональный крест. А вот с Тантом у меня счеты, и я его научу женщин уважать. Ибо нефиг быть таким гадом!

Правда, пока я по пробкам добралась до работы, злость немного утихла. Воевать хотелось уже не так сильно. А вот отделаться от проверяющего малой кровью и снова вернуться к любимому занятию — еще как! Потому из машины я вышла с очень миролюбивой мыслью: «Ладно. Если Тант не будет нарываться — я постараюсь быть с ним милой. В конце концов, он же не виноват, что родился аристократом?»

Даже смогла изобразить на лице некое подобие улыбки.

Потом вошла в кабинет.

— Леди Доусон?

Вы свидетели — я пыталась!

— Мама?! — завертелась по сторонам. — Мама, где ты? Выходи, лорд Тант тебя уже увидел и не хочет выглядеть глупо!

Волк сделал вид, что не понял.

— Вас сегодня навещает мать? — с непроницаемым лицом удивился он. — С радостью с ней познакомлюсь!

— Не возражаю! — ощерилась в ответ. — Можете остаться здесь и подождать ее!

Когда там в последний раз мама приезжала ко мне на работу? Ах никогда? Ну надо же, какая досада. Я обязательно «вспомню» об этом через недельку. Или две. Интересно, очень ли странно будет выглядеть, если я дверь кабинета снаружи чем-нибудь подопру? Ну чтобы Тант наверняка дождался? Не маму, конечно, я не настолько жестока. Но слегка похудеть ему бы не повредило — я с удовольствием посмотрела бы на торчащие кости.

Передумала только потому, что стало жалко пальму. Растение стояло в углу и было единственной съедобной штукой в кабинете. Не то чтобы оборотни сильно любили зелень, но когда выбирать не приходилось — могли и пальму обглодать. А я к этому деревцу привязалась — мы с ним десять лет бок о бок прожили. И совесть не позволила отдать его на растерзание Фенриру.

Я подхватила со стола старенький планшет и подняла на волка тяжелый взгляд:

— Вы собирались познакомиться с командой или все же будете караулить леди Доусон?

Тант с непроницаемым лицом молча встал за моим плечом. Так мы и явились к месту сбора — на огромный тренировочный полигон МАРАП. Здесь было все: тир, бассейн, тренажерный зал, боксерский ринг, стадион с беговыми дорожками и кортами, массажный кабинет и еще много чего, что могло пригодиться солдатам для поддержания себя в форме. Здесь проходили внутренние соревнования между подразделениями, здесь же сдавались нормативы и зачеты. И конечно, именно с этого полигона начинался рабочий день тех нелюдей, которые по какой-то причине оставались в штабе. Как вот мы, например.

Свою группу я отыскала в подвале, рядом с тиром. Ребята столпились у дальней стены врачебного кабинета, на которой был развернут голографический экран времен самого Колчака (судя по качеству изображения), и что-то негромко обсуждали.

Я подошла ближе. Пригляделась: на экране развернули один из визуализированных космических снимков. Кто-то способен разглядеть на таких бесконечное величие Вселенной, но я, как барышня неромантичная, вижу только белые точки на черном фоне. Без наложенных координат вообще ничего не понятно. Но народ при этом таращился так, будто на снимке была изображена как минимум неизвестная доселе планетарная туманность. Это не могло меня не заинтересовать. Потому я подошла еще ближе, улыбнулась и сказала первое, что пришло в голову:

— Горизонт завален.

— И тебе с добрым утром, — не оборачиваясь, мрачно ответил Касиус. — Новость слышала?

Попыталась вспомнить, узнавала ли я в последнее время что-то настолько плохое, чтобы при мысли об этом наш обычно добродушный Заклинатель становился брутален и строг:

— Похоже, что нет.

Мужчина ткнул пальцем в правый верхний угол фотографии:

— Видишь эту галактику? Там была пригодная для жизни планета.

— По-настоящему пригодная или один из этих камешков с искусственной атмосферой?

На меня уставилось несколько пар удивленных глаз.

— А что ты имеешь против искусственных атмосфер? — удивился Хамелеон.

Я поежилась, вспоминая одно из последних заданий. Тогда пришлось доставлять важную посылку как раз на такой вот модифицированный спутник.

— То, что там собачий холод! И дикий ветер.

— Зато есть воздух, — возразила суккуба: сегодня она была в женском обличье.

— Который уносит тебя в неведомые дали, ага, — буркнула я. — Так что с планетой?

— А нет больше планеты. — Вейлинг, или Водяница, если попроще, сделала скорбное лицо. — Точнее, планета есть и атмосфера тоже, но все население куда-то исчезло. Не иначе как происки бестелесых!

Я мысленно выругалась: вот это действительно плохие новости!

— Что это за сектор?

Касиус молча указал на цифры в самом низу экрана, я прочитала и выдохнула: далеко! Это успокаивало. Конечно, ничего хорошего в исчезновении населения целой планеты быть не могло, и тут не важно, как близко к нам находился этот объект. Но в случае с бестелесыми все могло быть гораздо хуже. В этой ситуации новость об окраине уже могла считаться хорошей.

Бестелесые — это бич и кошмар нашего времени. Непонятно, что им нужно, откуда они взялись и куда деваются после нападения. Никто не знает, как они путешествуют и почему именно таким образом. Их даже не видел никто! Собственно, поэтому их и называли бестелесыми. Половина из того, что мы о них знаем, — неподтвержденные теории и догадки, вторая половина — вообще сплошная фантазия. В прошлом тысячелетии люди с подобным жаром обсуждали Бермудский треугольник и чупакабру. В нынешнем нашли новое «увлечение». Кто-то в бестелесых не верит. Некоторые (как вот я, например) не верят громко, пытаясь убедить в этом остальных. Но даже мы вынуждены признать: люди пропадают. Нелюди тоже. Не остается ни трупов, ни разрушений, ни запахов — ничего! Просто в один миг куда-то деваются экипажи кораблей, команды разведывательных отрядов и даже население маленьких планет. На столах остаются недоеденные пончики, чайники пыхтят, вновь и вновь подогревая воду, пока она окончательно не испарится, машины выполняют команды, и жизнь как будто идет своим чередом. Только без нас. Как это объяснить, пока не придумал никто. Так же, как никто не знает, как это можно предотвратить или спрогнозировать. Неудивительно, что каждая новость о бестелесых — правдивая или очередная «утка» — собирает народ у экранов и заставляет говорить шепотом, ежась от страха. Но уже через пару часов все возвращается на круги своя. Да уж… мы отлично научились не замечать то, чего боимся. И делать вид, что того, с чем мы не можем справиться, попросту не существует.

Вот и сейчас я окинула взглядом команду и поняла, что пора их расшевелить.

— Народ, — позвала, хлопнув в ладоши и буквально в клочья разорвав повисшую в кабинете напряженную тишину. — У нас новенький.

И добавила про себя: «Кто желает свежего мясца?»

Нелюди обернулись. Внимательно посмотрели на Фенрира. Потом на меня. Снова на Фенрира. И дружно спросили:

— Волк?!

Тут нужно объяснить. Я уже давно пыталась затащить в команду еще одного оборотня. Это было бы очень ценное приобретение, укрепляющее наш маленький отряд. Волки ведь по сути своей охотники. Мы умеем выслеживать добычу, загонять ее, устраивать засады и коллективно добиваться результата — это у нас в крови. Но такие плюшки достаются только тем, кто охотится в стае. Один волк в поле не воин. Я, конечно, очень стараюсь, но вынуждена отказываться от некоторых заданий просто потому, что не могу раздвоиться. А мои ребята хоть и профессионалы, но в деле охоты лучшее, что могут сделать, — это не мешать.

К сожалению, это понимаю не только я, но и мэтр Сингур. Он даже как-то поставил мне ультиматум: либо я беру в команду второго волка, либо — на фиг с пляжа. Чего я только не выдумывала! Облазила всех знакомых. И даже к чужакам не побрезговала обратиться. Я упрашивала, я шантажировала, я сулила все мыслимые и немыслимые блага — ничего не помогло!

«Волчью стаю должен возглавлять крупный сильный самец, — говорили мне. — Уступи место вожака, и мы придем».

Я сдалась на пятнадцатой попытке. К тому моменту мне восемь раз предложили очень выгодные брачные узы, один раз пообещали пожаловаться отцу и еще один — натравили братьев, в голос воющих о том, что их сестра уже всех достала.

Так бы и гулять мне на свободе без звания и формы, если бы не счастливый случай по имени Ревус. Полузмей-получеловек оказался мастером боевых искусств, да с такими потрясающими ядовитыми зубами, что я сумела доказать Сингуру его абсолютное превосходство над волком. О том, что Змей — ярый пацифист, которому религия не позволяет причинять боль живому существу без крайней необходимости, решено было мэтру не говорить. Кстати, Ревус до сих пор не догадывался, за какие заслуги его взяли на работу в такую престижную организацию. Он же до встречи со мной ночевал под мостом и вообще — усиленно косил под женщину: прятал под длинными юбками нижнюю часть тела — огромный змеиный хвост. Но это, что называется, была судьба. Ибо в МАРАП я его устроила от безысходности, но сейчас просто не знаю, что бы без него делала. Очень уж полезным оказался тот, кто благодаря особенному строению организма был способен пробраться в любую щель.

И вот теперь, после всех пережитых нами перипетий, перед моей ошеломленной командой стоял волк.

— Настоящий? — с недоверием спросил Касиус.

— А это мы сейчас выясним, — мурлыкнула Эйва и пошла в разведку. Я присела на краешек стола и в который раз поймала себя на мысли, что не смогла бы так вилять бедрами, даже если бы моя левая нога была на пять сантиметров короче правой. Вот что значит талант суккуба.

Эйва подплыла к Фенриру, тряхнула гривой ярко-рыжих волос и с чувством провела ладонью по его груди. Волк скосил глаза, натянуто улыбнулся, но не отступил. Похвально. Смелый мальчик. Я бы от суккуба бежала со всех ног. Они ведь специализируются на соблазнении. Прижаться пышной грудью, надуть губки, хлопнуть ресничками, вывести из состояния душевного равновесия, а потом поцеловать. И все — ты в нокауте. А если хорошенько приложится — нокаут перетечет в кому. Потому что в слюне суккуба содержится яд, противоядия к которому до сих пор не существует.

— Скажи-ка, волк, — глубоким урчащим голосом спросила Эйва, заглядывая Фенриру в глаза, — ты к нам надолго?

Тант сглотнул, титаническими усилиями воли удерживая на лице маску вежливого внимания, но решил-таки выбираться из цепких ручек красивой женщины (или мужчины — для суккуба смена пола — дело трех секунд). И где-то я его даже понимала! Но это вовсе не означало, что ментальная атака, которой Фенрир решил отбиться от нашей штатной шпионки, показалась мне удачной идеей. Да это просто неприлично — влиять на эмоции тех, с кем познакомился пять минут назад!

Волк чуть заметно нахмурился, когда понял, что его попытка провалилась. Я мягко улыбнулась из-за широкой спины Касиуса.

«Да, это была я, — подтвердила взглядом. — А ты чего хотел? Играть на моем поле и чтобы я не вмешивалась? Облезешь! Назвался подчиненным — терпи и подчиняйся! И не стоит бить по площади — я на волну своих ребят несколько лет настраивалась. Мне „цунами“ чужака перехватить не сложно. Даже такое мощное. Пошел вон, эмпатишка!»

— Лорд Фенрир Тант, — сказала вслух, отвечая на вопрос Эйвы, — будет с нами три месяца. Исключительно как сторонний наблюдатель.

— Лорд? — обернулся Касиус. — В смысле аристократ?

Я кивнула. Заклинатель Касиус был инопланетянином, но отлично разбирался в жизни земных нелюдей. Как он говорил, ему это всегда было интересно. Причем настолько, что сначала я думала: он шпионит на благо родного народа. Потом поняла, что интересующие Касиуса детали никакому народу не пригодятся, и успокоилась. Тем более что избавляться от Касиуса было жалко. Ибо он — наш «танк». Тот самый штурмовик. Два двадцать ростом, полтора центнера весом (ни грамма лишнего жира) и плечи как у откормленного гризли. А еще длинные волосы до пояса и лицо с такими классически правильными чертами, что завидует порой даже суккуб. Неудивительно, что наш второй «танк» — Лакшми — выбрала предметом своей страсти именно Касиуса. И ушла бы следом за ним.

Кстати, Лакшми на Фенрира смотрела с еще большим подозрением, чем я. Потому что в отличие от меня она — до мозга костей феминистка (а я — просто жертва обстоятельств). Причем не только по характеру, но и по вере.

Когда-то давно, как она сама любит выражаться, «в прошлой жизни», Лакшми принадлежала к секте индийских тутов и поклонялась богине Кали: суровой, жестокой и кровожадной покровительнице смерти. Своим приспешникам Кали велела приносить человеческие жертвы. И чем больше — тем лучше. Она не позволяла трогать только детей, женщин и почему-то плотников. Остальных культ уничтожал. Говорят, туги появились в Индии много веков назад и за это время убили больше пяти миллионов человек. Почему Лакшми от них ушла, я так и не узнала. Она не захотела рассказывать, а я не решилась настаивать. Просто посмотрела на нее и подумала: «Не стоит судить о человеке по его прошлому. Главное то, какой выбор он делает сейчас!»

А поскольку сейчас Лакшми не бросалась на встречных мужчин со своим любимым BFG, я успокоилась. Хотя надо признать: с ее приходом в группу мы все внезапно заинтересовались поделками из дерева. Просто на всякий случай. А может, дело было еще и в том, что Лакшми выглядела как женская версия Касиуса — тоже высокая, широкоплечая и мускулистая? Или в том, что она была способна убить человека голосом, за что ее и прозвали «Баньши»?..

И вот сейчас эта миловидная и очень сильная дама смотрела на Фенрира пристальным взглядом ярко-карих глаз, и по ее лицу можно было прочесть: «А умеешь ли ты, незнакомец, работать с плотническим топором?»

И чуть пониже: «Надеюсь, что нет! Бухаха!»

На одно мгновение я Фенриру даже посочувствовала. Но потом вперед выступил Хамелеон — наш самый компактный член команды: невысокий худощавый кореец по имени До Фан Джун — и задал вопрос, который быстро напомнил мне, кто здесь враг.

— Я прошу прощения, — спросил он. — Но почему наблюдателем нашей группы сделали именно оборотня-аристократа?

— Да, — ласково улыбнулась я. — Мне это тоже интересно. Почему вы, лорд Тант, оказались лучшей кандидатурой для группы охотников?

— И не будет ли благородный лорд нас тормозить? — грубовато добавила Лакшми.

— Да что вы прицепились к бедному парню! — возмутилась Эйва. — Вам же сказали: он только наблюдатель! Кто отправляет наблюдателей участвовать в операциях? Он будет сидеть на орбите, в защищенном и скрытом от глаз врага корабле, и терпеливо ждать нашего возвращения.

Фенрир чуть заметно нахмурился и попытался выкарабкаться из объятий суккуба.

— Я не бедный парень, и я точно не буду ждать вас на орбите, — сказал он, аккуратно снимая с себя руки Эйвы. Вернее, пытаясь их снять, потому что, когда суккуб не хочет тебя отпускать, легче отгрызть собственную конечность, чем разжать хватку.

Хамелеон удивленно приподнял брови:

— Вы останетесь на Земле? — и обернулся ко мне с невысказанным вопросом в глазах: «Зачем ты тогда вообще нас познакомила?»

Я мысленно вздохнула: если бы все было так просто!

— На следующие три месяца лорд Тант станет действующим членом нашей команды, — объяснила ребятам. — Как это ни печально, но он будет принимать непосредственное участие в операциях. Чтобы, так сказать, следить за нами изнутри. И вы сами понимаете, что это означает.

— Да! — Лакшми поднялась на ноги и с недовольным видом скрестила руки на груди. — Это означает, что он — груз! И мы будем тащить его на себе.

Я улыбнулась, глядя, как лицо Фенрира теряет свою хваленую невозмутимость.

— Я участвовал в трех последних войнах Союза, — отрезал он, рывком сбрасывая с себя кольцо из рук Эйвы. — Двадцать пять лет отдал служению Национальной Гвардии ВВС. Награжден Крестом военно-воздушных сил за взятие Крит-Тории. Я не буду обузой!

Ого! Медаль за особый героизм. Странно, что в файле Танта о ней не было ни слова. Возможно, причина в том, что официально нелюди отказываются признавать свое участие в битве под Крит-Торией. А как иначе, если в результате слишком рьяного сражения атмосфера планеты была практически полностью уничтожена и прекрасная плодородная Крит-Тория превратилась в кусок космического мусора?

— Так вы, получается, настоящий боевой офицер? — с куда большим энтузиазмом уточнил Хамелеон. — И звание получили не за выслугу лет?

Я закатила глаза: вот вечно он так! Чуть что интересное увидит — за уши не оторвешь. Теперь будет ходить за Тантом хвостом и выспрашивать подробности «подвига». А еще попытается устроить вечеринку. И почему этому корейцу дали позывной «Хамелеон»? Надо было плюнуть на его умение маскироваться и обозвать «Тамадой». Попали бы в самую точку.

— Мы просто обязаны как следует поприветствовать нашего нового товарища! — обернулся он ко мне. Губы Фенрира вновь растянулись в улыбке, от вида которой мне захотелось макнуть его в бочку с водой. Как глупую курицу. В голову пришло воспоминание о том, как мы почти неделю праздновали взятие в команду Киры. Причем сама Кира удрала к себе уже через три часа, я сдалась на третий день, а самый крепкий Касиус выдержал ровно пять с половиной. Последние полтора дня Хамелеон «отгулял» в гордом одиночестве, выхлебав такое количество спиртного, каким можно было уложить в реанимацию троих волков. А Кира, по-моему, его до сих пор слегка побаивалась.

Мысль о девочке заставила меня поднять голову и найти ее взглядом. Ах, Кира, моя маленькая тайна. Еще одна причина того, почему я не хотела видеть Фенрира в нашей группе. Она смотрела на меня огромными испуганными глазами, закусывала от волнения губы и была совсем не похожа на того воина, который просыпался в ней всякий раз, стоило нам приступить к очередному заданию. Куда потом девался этот универсальный солдат, способный использовать практически любое стрелковое оружие, начиная от арбалета и заканчивая новомодными бластерами? Сейчас передо мной стояла девочка с длинным темным каре, челкой, нависающей над глазами, и контактными линзами, скрывающими ее яркие лиловые глаза, но не способными скрыть панический страх разоблачения.

«Не бойся! — мысленно сказала я ей. — Я сумею тебя защитить!»

«А кто защитит тебя?» — с долей отчаяния спросил ее взгляд. Я кровожадно улыбнулась: «А меня не нужно защищать! Это вон ему скоро понадобится помощь!»

И с грозным оскалом обернулась к Фенриру:

— Вы примете участие в нашей тренировке? — предложила таким любезным тоном, от которого поежилась даже Лакшми. — Чтобы мы смогли увидеть и оценить ваши несомненные таланты.

Кажется, переиграла. Потому что он как-то странно на меня покосился и осклабился в ответ:

— Конечно, леди! С удовольствием к вам присоединюсь.

«Леди»?! Я сузила глаза от злости. Ну все, песий сын!

Вижу, по-хорошему до тебя не доходит. Попробуем другой способ!

Первыми по плану у нас были стрельбы. Я встала перед группой, тяжко вздохнула и осчастливила ребят лекцией по технике безопасности. За восемь прошедших лет все успели выучить ее наизусть. В последнее же время она вообще сократилась до одного короткого предложения:

— Друг друга не перестреляйте, а то Вейлинг нас потом всех живьем сожрет!

Водяница Вейлинг была нашим персональным медиком. Она участвовала в операциях, но не в самой гуще сражения, а на определенном расстоянии. Эдакий мобильный Красный Крест, укрепленный двумя спаренными пулеметами. То есть при необходимости Вейлинг не только вытаскивала нас с поля брани, но и могла надавать нехилых людей тем, кто пытался ей помешать. Русалка — что с нее возьмешь. Выглядит как гламурная блондинка с пепельными локонами до пояса, пухлыми губами и лебединой шеей. А присмотришься лучше — у девочки сила уссурийского тигра, взгляд каннибала и характер такой, что вурдалаки ею детей пугать могут. И вот что обидно: именно мы от этого характера больше всех и страдаем! Не враги какие-нибудь, а ее любимая группа. Та, которую она бережно опекает. Аж настолько бережно, что за лишнюю царапину готова всему коллективу мозги вынести!

Неудивительно, что упоминание водяницы действует на ребят лучше, чем все ужасы, рассказанные в подтверждение того, что правила техники безопасности написаны кровью. И я бы не стала в тысячный раз их повторять, если бы не Фенрир. Проверяющий он или нет, но донести начальству мог запросто. А потому пришлось делать все по инструкции. Группа этому была не рада, и к концу моего монолога на Танта смотрела с неприязнью уже не только Лакшми.

Потом мы спустились в тир. Там я под роспись выдала ребятам оружие и патроны. Сладко улыбнувшись волку, вручила ему старенький магнум, назвала трофейным и вежливо попросила не поцарапать.

И только затем дала отмашку начинать.

Сама я отстрелялась быстро и очень неплохо. Хотя Киру и в этот раз победить не удалось. Недаром она у нас в группе снайпер — муху подстрелить может с двухсот метров. Но Фенриру об этом знать было необязательно.

— Вечно начальство присылает тех, кого не жалко, — пробурчала я, глядя на результаты его сражения со старинным пистолетом (довольно неплохие, надо признать: я ожидала худшего).

Волк одарил меня убийственным взглядом, но промолчал.

— А теперь нормативы, — глядя на Танта с кристально честным выражением лица, сообщила я.

Ребята кивнули и потопали на стадион. Особого энтузиазма в их глазах не наблюдалось: бег у нас не любили. Но бегали как миленькие, потому что это — и сила, и выносливость, и кардионагрузки. А еще — любимый спорт их лидера. Я ведь волк. А волки просто созданы для марафона. Мы даже отдыхать научились в процессе, потому расстояние в несколько десятков километров для нас — вообще не расстояние. Нас можно обвешать грузом, равным нашему собственному весу, и мы выдадим шестьдесят километров в час. Знаете, как это важно, когда преследуешь добычу?

— Знаем… — обычно уныло отвечала моя группа и припускалась по специально обустроенному «бездорожью». В полном обмундировании, с оружием и боеприпасами. На десять-пятнадцать километров.

В первый раз добежали не все. Вернее, кроме меня, вообще никто не добежал.

В сто первый раз результат был лучше. Хотя одно то, что я дожила до сто первого раза, уже являлось хорошим результатом: настолько грозные взгляды метали в меня ребята. Но они меня не испугали (ту первую пару недель я ходила, оглядываясь, совсем не из-за них), и на следующие восемь лет бег стал неотъемлемой частью нашей жизни. Это очень помогало при выполнении заданий, но еще больше это помогло сейчас.

— Отлично! — похвалила команду, которая за столько лет научилась впрыгивать в снаряжение за полторы минуты. Даже пожарные так быстро не одевались. Фенрир замешкался, и я не преминула громко по этому поводу посокрушаться. — Лорд Тант, вы готовитесь бегать по лесу или пить чай с английской королевой?

Подействовало! Мрачный волк вышел из раздевалки со шлемом под мышкой и уставился на меня грозным многообещающим взглядом. Наивный! Он думал, это меня смутит.

Ответила Фенриру мягкой улыбкой.

— Мы не любим тех, кто опаздывает, лорд Тант, — заявила с тяжелым вздохом. — В виде наказания заберите у Вейлинг ее аптечку.

Волк перевел глаза на обозначенный ящик, оценил его размеры и растерянно моргнул. Я кровожадно потерла ладошки: водяница таскала с собой то, что мы называли «гроб на колесиках». Потому что размер ее походного чемодана с большим зеленым крестом на фасаде позволял упаковать в него До Фан Джуна. А возможно, даже двух.

Но ведь мы все тащили кладь! Обмундирование, оружие, патроны и снаряжение — это весило килограмм шестьдесят, а то и больше. Плюс дополнительный груз. Никогда ведь не знаешь, куда забросит судьба? Да и поговорка эта: «Тяжело в учении — легко в бою» — отлично вписывается в ситуацию, когда реально можно оказаться в гуще сражения.

— Лакшми, Касиус, — позвала я нашу самую могучую парочку, — где ваш любимый ящик?

Ребята бодро приподняли и с грохотом поставили обратно на землю их персональный багаж — наполненный камнями и обитый железом сундук. По весу и размеру как раз такой, в котором обычно переносят снаряды для тяжелого вооружения. Наша группа такое не использует, но, как я уже сказала, в жизни случается всякое. Например, кто-нибудь может получить ранение, а потому:

— Кто сегодня несет Джоффри? — посмотрела я на ребят. Вперед выступил Ревус:

Совсем забыла сказать! Змей не просто пацифист. Он — поэт! Менестрель. Влюбленный в Гомера инопланетянин. Именно ради него и его проклятых стихов Ревус покинул родную планету и прилетел изучать людей. Через сорок столетий после Троянской войны. Чуть-чуть промахнулся. Вместо Древней Греции попал под мост в современный Лос-Анджелес. Но даже это не смогло умалить его любви к гекзаметру… или как там называются эти белые стихи эпических поэм? А потому изъясняется Змей только так. И ответ предпочитает получать в той же форме. До него, видите ли, так лучше доходит. Ну а мы — что? Мы толерантны. Терпеливы. И совсем не рифмоплеты. Вот и получается что-то такое:

— Какая, черт, досадная… фигня. — Я поскребла в затылке и обернулась к Фенриру. — Знакомьтесь, лорд. Это — Джоффри.

И указала на очень правдоподобно выполненный манекен. Особенно правдоподобными были его «пивное брюшко» и, соответственно, вес. Сто пятнадцать килограмм. Джоффри лежал на стареньких носилках и был довольно потрепан. В основном потому, что во время марш-броска мы всегда тащили его с собой. Иногда, правда, роняли по пути. Но доносили обязательно.

Я махнула Змею, мы бодро подняли носилки и выдвинулись к линии старта.

— Вы с ним незнакомы, — объяснила я лорду, — но Джоффри — тот еще гад. Потому он у нас все время контужен. А мы его транспортируем из пункта А в пункт Б. Тренируемся выносить товарища с поля боя.

Фенрир кивнул с таким безрадостным лицом, будто догадался, что в следующий раз тащить манекен придется ему.

— Сержант! — уже на старте догнала меня Вейлинг. — А какая сегодня длина марш-броска?

— Стандартная, — ответила я громко, чтобы слышно было всем. — Пятнадцать километров.

Водяница смерила Фенрира пристальным взглядом:

— А ты уверена, что он добежит? С двойным-то грузом?

Я улыбнулась:

— Он же боевой офицер! Как он может не справиться? — и тихо добавила, уже только для медика. — Но ты все равно беги поближе к нему. Не хочу на одних носилках тащить двух гадов. Увидишь, что ему плохо, — скажи, и я остановлю отряд.

Наши опасения были обоснованны. Это ведь у меня волчья дыхалка и звериные мышцы на время бега, а у Фенрира — тело человека. Тренированное, конечно, не без этого — вон какие мускулы бугрятся. Но волчьими способностями он может воспользоваться только после полного обращения. А этого сделать я ему не позволю.

«Добро пожаловать в нашу маленькую команду, аристократ! — хищно ухмыльнулась, становясь рядом с волком. — Посмотрим, насколько тебя хватит!»

К своему огорчению, спустя какое-то время вынуждена была признать, что на пятнадцать километров таки хватило. Это было очень обидно, ведь я без тренировки и частичного обращения, да еще с двойным грузом, такой бросок не выдала бы.

— Может, у него хотя бы гипервентиляция есть? — с надеждой спросила у Вейлинг после короткого обследования. Водяница проверяла нас после каждого забега.

— Увы, босс, — безжалостно добила она меня. — Лорд полностью здоров.

— Песий сын! — выдохнула, едва не заскрежетав зубами. — Ну ничего… Я тебя все равно сделаю! Ребята, пятнадцать минут перерыв — и в тренажерку!

Народ ответил сдавленным мычанием, но послушно отправился снимать снарягу. Ребята уже поняли, что сегодняшняя тренировка окончится кровью, и теперь пытались предугадать, чьей именно. Надеюсь, ставили на Танта, потому что у меня дозревал новый план его морального сокрушения и были все шансы претворить его в жизнь.

Хитрый Фенрир решил не терять времени даром и использовал пятнадцать минут перерыва для знакомства с командой. Я не стала ему мешать. Прежде всего потому, что на его месте поступила бы так же. А кроме того, своим первым респондентом Тант выбрал Ревуса, и мне было просто интересно на это посмотреть.

Волк тряхнул головой с коротко стриженным ежиком темных волос, так, что тонкая косичка из затылочных прядей (я ее сразу обозвала «крысиной»), которую так любят аристократы, упала ему на плечо, и подошел к Змею:

— Здравствуй, Ревус!

Тот оторвался от надевания специального тренировочного корсета, созданного по уникальному образцу и отлично сидевшего на верхней части его змеиной половины тела, поднял глаза и ответил:

Фенрир подвис. С минуту пытался осознать, что это было. Потом выдал:

— Спасибо на добром слове… наверное.

Ревус подождал, не теряя надежды, что в Танте вот-вот проснется поэт, не дождался и выдал вторую часть куплета:

Я бесшумно опустилась на низкую лавку, с любопытством глядя на разворачивающееся действо. Очень старалась не засмеяться, хотя вытянутое лицо Фенрира с каждым мгновением выглядело все более комично.

— О чем ты спросить меня хочешь? — не выдержал Змей. — Зачем потревожил?

— Ревус, довольно вопросов! — встал на сторону совсем запутавшегося волка До Фан Джун. — Ты гостя пугаешь. Хотел он узнать, как мы здесь существуем, все вместе, командой. Я прав или нет?

— А вы что, все так разговариваете? — тихо и, как мне показалось, немного испуганно спросил Фенрир.

Хамелеон усмехнулся:

— Нет, конечно. Это только Ревус — любитель античности. Но если хотите задавать ему вопросы, вам тоже придется примерить тогу Гомера.

— Кого?! — не понял Фенрир. У Змея на лице отразился почти благоговейный ужас, и Хамелеон поспешил вмешаться.

— А давайте я вам всех представлю? — миролюбиво предложил он, становясь между Ревусом и необразованным аристократом. — С сержантом вы уже знакомы: Джейн Доусон, руководитель нашей группы. Меня зовут До Фан Джун, я из Кореи. Этот вот любитель эпической драмы — Ревус, житель планеты Тивирак. Там, у окна, сидит Кира Пшота, а рядом — Касиус. Он с планеты Дирах-два, которая в созвездии Лебедя. Наш медик — Вейлинг Чан — как раз осматривает Эйву Старк. А вон та женщина с гирями — Лакшми. Она из Индии.

Фенрир оценил размеры гирь, затем рельефность мускулатуры Баньши и удивленно уточнил:

— Но если она индианка, разве у нее не должно быть фамилии?

— Конечно, — не стал спорить Хамелеон. — Лакшми — это ее короткое имя.

— А почему не называете полным?

— Минуточку! — До Фан Джун выудил из кармана портативный коммуникатор и принялся листать записи. — Подождите… подождите… где-то здесь… ага! Кандхмала Арандхати Лакшмита Индраджит, — выговорил с трудом.

Фенрир кивнул:

— Понял. Лакшми.

Волк окинул пристальным взглядом остальную команду, несколько долгих секунд рассматривал Касиуса и наконец остановился на Кире. Я напряглась. Девочка у противоположной стены комнаты тоже — она отлично чувствовала, когда на нее смотрят.

— Кира Пшота, говоришь? — Не отрывая глаз от выбранной жертвы, волк наклонил голову к До Фан Джуну. — Откуда она?

— Перерыв закончен! — Я рывком подпрыгнула, не позволив Хамелеону ответить на вопрос, и добавила не терпящим возражения тоном: — Все в зал!

Уже на выходе из комнаты успела подхватить под руку До Фан Джуна.

— Пожалуйста, задержись, — мурлыкнула ему на ухо. — Мне нужна твоя помощь.

— Какой-то у тебя невеселый голос, сержант, — с опаской покосился Хамелеон.

— Это потому что кое-кто слишком много болтает, — улыбнулась в ответ и спросила очень тихо: — Ты ведь знаешь, что я не выдам твой секрет? И тебе вовсе не нужно отводить от себя подозрения, выдавая тайны других.

— Да я бы никогда!.. — обиженно воскликнул До Фан Джун, но осекся под моим пристальным взглядом. — Я понял, сержант, — нехотя выдавил он сквозь стиснутые зубы.

— Молодец! — хлопнула Хамелеона по плечу и вручила ему большой пакет с бумажными полотенцами. — Рада, что мы друг друга услышали. На вот тогда. Отнеси в зал.

Парень уставился на меня не по-корейски круглыми глазами:

— Это что, наказание?! Фенрир тащил аптечку, а мне достались салфетки?!

Я не выдержала и фыркнула, давясь смехом:

— Нет, друг мой. Это — моя маленькая просьба.

— А… — протянул Хамелеон. — Ну тогда ладно.

И, забросив мешок на плечо, поспешил следом за остальными. Я проводила его смеющимся взглядом: какая у меня все-таки славная команда! Ни одного нелюдя без скелета в шкафу. С другой стороны, порой маленький шантаж лучше всяких уговоров. А разве я смогла бы их шантажировать без этих самых скелетов?

Силовые тренировки для каждого члена моей команды подбирались индивидуально. Процессом «де-юре» руководила я, но на самом деле — Вейлинг. Спорить с Водяницей никаких нервов не хватало, потому я махнула рукой и позволила медику играть первую скрипку. Надо отметить, справилась она неплохо.

Упражнения прежде всего зависели от того, какую роль в группе выполнял тот или иной нелюдь. К примеру, Лакшми была «танком» и тащила на своих девичьих плечах крупнокалиберное оружие. Далеко бы она его унесла, если бы вместо силы тренировала, скажем, скорость? А много бы навоевала Эйва, которая в бою предпочитала «иглу» — маленький дамский пистолет с импульсным зарядом, если бы не сумела подобраться к противнику на достаточное расстояние? Смогла бы она это сделать, несясь напролом, подражая полностью упакованной в броню Лакшми? Конечно, нет! Но если вместо этого будет ловко и бесшумно продвигаться к цели — пройдет незамеченной даже там, где без риска для здоровья не пролетит и муха. Именно поэтому гибкость и ловкость значат для Эйвы гораздо больше, чем физическая мощь.

Вот и выходит, что пусть мы и тренируемся в общем зале, никто друг другу не мешает и друг за другом не следит. Зачем? Кто сачкует, когда знает, что завтра может попасть в горячую точку, где жизнь будет зависеть от сегодняшней тренировки? У нас в команде самоубийц нет. И проверку по нормативам раз в месяц все проходят на «отлично».

Но сегодня я решила временно позабыть об этой удобной традиции невмешательства. Ради Фенрира, конечно.

— Лорд Тант, — грозным олицетворением перфекционизма встала я над его душой, — явите же вдохновение! Колени выше! Руки шире. Носочек тяните. Ну не халтурьте, лорд! Для себя же стараетесь.

Группа смотрела, как я изгаляюсь, но благоразумно помалкивала. Не хотела портить мне кайф. Или опасалась, что, если мне помешают муштровать Танта, я могу переключиться на другую жертву.

Я же в свою очередь была вынуждена признать, что такого удовольствия не получала очень давно. До чего приятно порой ощутить себя в роли строгого учителя! Ладно, согласна: в роли обычной сволочи. Но все равно приятно!

— Обратите внимание, лорд, — продолжала занудным голосом, — моя группа отлично подготовлена. Хотите вы того или нет, вам придется достичь нашего уровня. Но для вас это не представляет сложности, верно? Вы ведь боевой офицер, майор… прыжок выше! Вам к трудностям не привыкать.

Фенрир не отвечал. Только бросал на меня подозрительно ласковые взгляды и улыбался. Меня это раздражало, и я набрасывалась на волка с новой силой:

— Лорд Тант, всего двести отжиманий. Почему так долго?

— Лорд Тант, не стоит быть первой сосиской, оказавшейся на этих брусьях. Они к такому не привыкли!

— Лорд Тант, это только сто двенадцатое приседание. Почему ваша коленная чашечка так громко хрустит?

В свое оправдание скажу, что обычно я не отличаюсь подобным зверством, но бывают в жизни ситуации, когда очень сложно бороться со своими низменными желаниями. К тому же он первый оскалил в мою сторону зубы! Я всего лишь возвращала долг.

— Надеюсь, вы не в обиде за то, что я вас поправляю? — усаживаясь на шпагат, вежливо уточнила я (меня от тренировок тоже никто не освобождал, но когда делаешь одно и то же каждый день, на это почти не обращаешь внимания). — Ведь как руководитель группы я обязана следить за успехами ее членов, вы понимаете? Всех без исключения. Даже временных.

— О да! — ответил Фенрир. — Отлично понимаю!

И таким тоном это было сказано, что мои зрачки стремительно принялись застилать радужку. Пришлось отворачиваться, чтобы он не заметил, как меня бесит его напускной пофигизм. И эта глупая кривая ухмылка! Совсем как у человека. Ну как ему удается так щериться?!

— Сержант, — осторожно окликнула меня Эйва, выводя из раздумий о несовершенстве мира, — а у нас сегодня спарринги вообще будут?

Я встрепенулась, посмотрела на часы. Ого! Что-то я увлеклась с Фенриром — разминка серьезно затянулась.

— Конечно, будут! — ответила, мысленно послав суккубу лучик добра в благодарность. А потом усилием воли подавила проступившее на лице выражение злорадства и обернулась к Танту. — Не хотите ли испытать свои силы, лорд?

— С вами? — спросил он так, будто не мог поверить своему счастью. Я улыбнулась почти с нежностью, как он еще пару минут назад. — Почему нет? Никогда не бежал с поля боя.

Какой скромный, однако! Прямо не смог не вспомнить о медальке!

— Отлично! — кивнула я и рявкнула через плечо: — Касиус!

Фенрир замер. Скользнул хищным взглядом по мне, потом по вставшему за моим плечом Заклинателю…

«Убью!» — промелькнуло в самой глубине его голубых глаз, когда они снова сконцентрировались на моей довольной персоне. Ничего себе! Адекватная эмоция. Первая за сегодня. У меня даже промелькнула осторожная мысль, что, возможно, стоит остановиться и задуматься о последствиях своего поведения. Но я быстро прогнала ее прочь и весело подмигнула сжимающему кулаки Касиусу:

— Удачи, друг! Не посрами честь семьи.

Могла и не говорить: кто-кто, а наш Заклинатель драки любил!

Как вы думаете, что будет, если на одном ринге волк встретится с медведем? А я отвечу: это будет шикарное зрелище! Особенно если вы болеете за медведя.

«Не побежит он с поля боя, ага, — мысленно передразнила я Танта. — Ну и не надо! Мы не гордые. Мы тебя отсюда вынесем».

Фенрир Тант

Стерва! Натравить на меня Заклинателя! Этого франкенштейновского монстра с пудовыми кулачищами! Да еще на тренировочном спарринге! Я бы понял, будь это аналог реального сражения или какая-нибудь дуэль: в конце концов, пуле без разницы, какого размера череп у твоего врага. Но рукопашная схватка?! Да кто вообще в здравом уме сойдется с такой громадиной на кулаках?! Это же нужно потерять на поле боя винтовку, нож, поясной ремень, лопатку, бронежилет, каску, найти ровную площадку, на которой не валяется ни единого камня или палки, и рассчитывать на то, что он такой же неудачник…

Да это еще хорошо, что я боксом с детства занимаюсь, иначе бы он меня просто в маты укатал. А так Касиусу тоже неслабо досталось. В принципе пока я вокруг него на расстоянии прыгал — даже побеждал. Но вот когда он меня поймал, мысленно я с парой ребер тут же попрощался. Такими объятиями можно слона задушить! Еще и народ вокруг ликовал, болел. Рукоплескал стоя. Ну еще бы! Зрелище века: «Два дебила — это сила, ума нет — зато красиво».

Но больше всего раздражали «подсказки» сержанта. Всю тренировку:

— Ручки шире, лорд Тант! Подбородочек выше. Носочек тяните!

Какой, блин, носочек?! Я ей что — балерина?!

Песья дочь! Она смеялась надо мной! Над волком! Над боевым офицером с Крестом славы! Да мне еще никогда так не хотелось обратиться, взять кого-то за загривок и трусить до тех пор, пока мозги на место не встанут. Чтобы не забывала, где ее место, борзая волчица.

И Вейлинг, кстати, тоже не мешало бы припугнуть. За компанию. После спарринга обратился к ней за медпомощью. Так она, пока мне ребра перевязывала, чуть плешь не проела. Я не понимаю: меня что, каждая баба в этом отряде поучать будет?!

Ну ничего! У меня выдержка хорошая, я потерплю. Мне сейчас зубы показывать никак нельзя, а то уйдут в глухую оборону — потом вообще ничего у них не выпытаю. Но очень скоро они ко мне привыкнут и расслабятся. Не Доусон, конечно: та всегда будет что-то подозревать, но вот Хамелеон, кажется, поболтать любит. Надо к нему получше присмотреться. Может, напоить. Но это потом. Пока их сержант смотрит на меня как на главного врага, с командой нужно вести себя осторожно. Может, это и к лучшему, что у меня целых три месяца в запасе. Не знаю, догадывается ли о чем-то волчица, но спешка в деле начинает казаться слишком дорогим удовольствием.