Первая жена

Глава 36. Отдых на пять звездочек

Артем

За пять минут, конечно же, никто не собрался.

Меня выпроводили домой и велели явиться завтра.

Я явился и повез девчонок в Геленджик. Именно туда, как оказалось, так хотела поехать Майя.

Мы находимся на курорте вот уже день.

К девяти вечера, когда Майя укладывает девчонок по кроватям, у меня подрагивают ноги. До такой степени устал за сегодня.

Я не представляю, как Майя справлялась с Никой сама. С Полей-то проще. Она еще не слишком активная, быстро устает — последствия ее болезни. Слава богу, со временем набирает силу. Но Ника… Это ж какой-то вечный двигатель с кучерявыми хвостиками.

Хотя… Лично мне понятно, откуда у Ники столько энергии. Она попросту высасывает ее из нас с Майей. Полю возили по городу на коляске, зато Ника везде бегала сама, и ни капли это ее не утомило, в отличие от нас, ведь мы бегали за ней. Хорошо хоть, больше не сбегала.

Пирожные, мороженые, сладкая вата, карусели.

Потом пляж, бассейн.

Потом ужин.

Потом опять бассейн и бесконечные просьбы опять пойти на карусели.

В общем, сегодня я выяснил прелюбопытнейшую вещь — отдых с детьми это ни разу не отдых. Вот вообще. Так, как сегодня, я не упахивался ни разу в жизни.

А Майе все по кайфу, Майя в своей среде. Ходила целый день счастливая, улыбалась двум бандиткам, бегала за ними, вытирала влажными салфетками их испачкавшиеся сладким моськи. И целовала, целовала, целовала… Не меня, к сожалению.

Я упираюсь плечом в дверной косяк и с удовольствием наблюдаю за тем, как Майя читает девчонкам сказку на ночь.

И думаю, когда пошлют подальше? Ведь день вроде как закончился. А ночь мне никто не обещал.

Я ж, дебилушка, догадался забронировать два номера — для Майи с девчонками и отдельный для себя. Решил перестраховаться, чтобы Майя не подумала, будто я хочу залезть к ней в трусы.

Только я к себе уходить не хочу, вот вообще.

Наша гостиница находится прямо на берегу моря, собираюсь позвать Майю на террасу выпить по бокалу вина, послушать шум волн.

Майя читает девчонкам сказку хорошо поставленным голосом. Будто она уже делала это раз сто, а то и двести. Хотя, может, оно так и есть. Это для меня родительство в новинку, но не для нее.

Подмечаю, как голос ее делается тише, и тише…

Ну все, дьяволята заснули.

Она встает, идет к выходу, останавливается возле меня и смотрит на девочек.

— Красивые они, да? Хорошие такие…

— А то, — киваю. — Особенно когда спят.

Майя издает тихий смешок, и осторожно выводит меня в гостиную, закрывает дверь в спальню.

Я собираюсь сделать Майе свое заманчивое предложение выпить вина, но она меня опережает:

— Артем, я поговорить хотела.

О-о, со мной хотят поговорить? Та-а-ак. Я должен радоваться или пугаться?

— Присядем? — указываю на диван.

Майя садится на самый краешек, смотрит на меня как-то непонятно. Не могу ее прочитать, и мне это не нравится. Мне больше нравилось раньше, когда видел ее насквозь.

Хотя… она ведь уже давно не девятнадцатилетняя девчонка, какой была, когда мы с ней познакомились, поженились, сделали ляльку.

Повзрослела без меня. Или из-за меня, тут как посмотреть.

И я разучился ее читать. Думал, что умею, но практика показала, что и близко нет.

Устраиваюсь рядом, прошу:

— Давай, жги, я весь во внимании.

Майя некоторое время мнется, потом выдает:

— Ты извини, что я так сказала по поводу тебя, обвинила в том, что мы из-за твоей ревности не узнали три года назад о подмене детей…

Хм… Такого я от нее услышать не ожидал.

— Майя, претензия была по адресу. Я ведь и вправду тогда конкретно накосячил со своими сомнениями в твоей верности. Так что тебе не за что извиняться.

— Но я ведь тоже виновата, — горько вздыхает она. — Не стала тебе тогда ничего доказывать, отстаивать права дочки. Может быть, поступи а я по-другому, мы бы тоже раньше выяснили правду, нашли Нику. Нечестно вешать это на кого-то одного…

Я пожимаю плечами.

Таким образом можно гадать бесконечно. Кто что должен был сделать, чтобы мы нашли Нику вовремя… Но уже есть как есть.

— Давай сойдемся на том, что оба хороши, и закроем этот вопрос, — предлагаю Майе.

— Оба, да не оба, — вдруг всхлипывает она. — Я даже больше виновата, если по-честному.

Вот как…

— Мне очень любопытно, как ты пришла к такому выводу? — спрашиваю, нахмурив лоб.

И Майя начинает рассказ:

— Я смотрю на девчонок и бесконечно прокручиваю в голове все, что случилось… Гадаю, когда их подменили, в какой момент. Ведь это я была ответственна за Нику в роддоме… Что ж я за мать такая, что не заметила подмену? Я виновата!

От ее речей я выпадаю в осадок, даже не нахожусь, что сказать.

А она продолжает:

— Я вспоминала те дни, что провела в роддоме, час за часом, минуту за минутой. Когда мне впервые ее показали, после того как я очнулась в реанимации после общего наркоза, когда перевели в общую палату, доверили уход за малышкой… Артем, я клянусь тебе, что не спускала с нее глаз. Когда мне ее принесли, я заботилась о ней сама, купала, кормила, пеленала. Я уверена, что заметила бы, если бы подменили. Даже если не по лицу, то по тельцу, по строению. Но Поля оставалась такой же, как в первую секунду, когда мне ее показали в реанимации после наркоза…

— Слушай, прекрати это! — пытаюсь воззвать к ее разуму. — Ты не в салон красоты ходила, не в клубе отжигала, пока кто-то менял детей. Ты в реанимации лежала после сложной операции! Ты физически не могла быть с нашей дочерью каждую секунду после ее рождения. Я думаю, ее подменили до того, как впервые показали тебе. Иначе ты поняла бы, что что-то не так.

— Может, так, а может и нет, — качает головой Майя. — Мы ведь никогда не узнаем, как оно было на самом деле, Артем!

— Хватит, Майя! — останавливаю ее. — Ни одна мать на свете не захочет, чтобы ей подменили ребенка. Сознательно не закроет на подобное глаза, если поймет, что держит на руках не своего малыша.

Майя молчит, но я вижу, как ее глаза начинают блестеть от слез.

Прошу ее:

— Прекрати себя есть. Нет в том твоей вины и быть не может.

Не помогает.

Слез в ее глазах становится все больше, того и гляди прорвут плотину.

— Обещаю тебе, милая, я найду виновных, — говорю ей. — Мои люди усиленно ищут всех и каждого, кто в тот роковой день находился в роддоме. Я принесу тебе правду о том дне на блюдечке с голубой каемочкой.

— Я — горе-мать, которая даже не поняла, что воспитывает не своего ребенка… — стонет Майя и смахивает со своей щеки слезу.

— Ты не единственная, кто вот так попал, — пожимаю плечами. — В мире найдется немало женщин, что так же, как и ты, растили чужого ребенка, будучи в неведении. Любили его, холили и лелеяли. От такого никто не застрахован, как бы ни бил себя пяткой в грудь, что с ним-то такого не случится. И ты никакая не горе-мать, Майя. Ты отличная мама, запомни это!

— Ты правда так считаешь?

Киваю:

— Конечно.

И вижу, как она вздыхает с облегчением. Вроде как тянется ко мне.

Красивая такая… Даже когда грустная. Глаза так и блестят небесно-голубой роскошью.

Сегодня она весь день щеголяла в джинсах в обтяжку и бежевой кофточке. А сейчас сидит передо мной в голубом платье-футболке до середины бедра. Безразмерная вещь, которая каким-то образом делает Майю еще миниатюрнее, еще сексуальнее.

Жадно сглатываю.

— И жена ты классная была, — признаюсь с чувством. — Мне с тобой обалденно было.

От моих слов глаза Майи увеличиваются до невероятных размеров. Она явно не ожидала услышать ничего подобного.

— Можно, я разочек? — прошу ее сдавленным голосом.

Майя недоуменно на меня смотрит, облизывает нижнюю губу, и меня ведет…

Тянусь к ней, сгребаю в объятия и целую. Точнее, не целую даже, а просто вбираю ее губы в рот, съесть их хочу, такие вкусные. Сую между ее губ язык, заполняю им ее нежный рот.

От переизбытка ощущений сносит крышу.

Останавливает лишь то, что Майя упирается кулаками мне в грудь. Не то чтобы отпихивает, но и в ответ не обнимает, поцелуя не возвращает.

Нехотя отрываюсь, смотрю ей в глаза пьяным взглядом.

Майя просит:

— Артем, не надо!

— Не буду, — зачем-то обещаю.

Прикасаюсь к ее лбу своим лбом, трусь носом об ее носик и снова жадно вбираю ее губы. Они меня слишком манят, слишком нравятся.

— Артем… — стонет она сквозь поцелуй.

— Я один разок, маленький…

Сжимаю ее в руках, пихаю язык в ее маленький рот.

Теряю контроль всего на секунду.

Одну вшивую секунду!

За это время умудряюсь подмять Майю под себя, задрать ее платье и рвануть со всей дури черное кружево…

Очухиваюсь, когда Майя уже откровенно пытается меня с себя скинуть.

Отпускаю ее и снова сажусь.

Недоуменно смотрю на черное кружево, что держу в руке.

Я сорвал с нее трусы.

Майя отскакивает от меня на другой конец дивана, смотрит возмущенно.

— Ты совсем того…

А я разжимаю кулак и бездумно разглядываю трусики.

Симпатичные такие, черные, кружевные, миниатюрные… были. Такие не станешь надевать, если не хочешь никому показывать, верно? Значит, Майя хотела? Или по крайней мере предполагала такую возможность.

— Артем, иди к себе! — Майя смотрит на меня исподлобья.

А я откидываю в сторону ее трусики и выдаю:

— Не хочу никуда уходить, с тобой хочу… Семью восстановить, отношения.

— Зачем тебе это? — спрашивает она. — Если из-за Ники, то это совершенно не обязательно, мы сможем и так…

— Да при чем тут вообще Ника? — развожу руками. — Я ведь и до нее хотел с тобой мириться. Готов был на все… Хоть одну причину назови, почему ты меня все время гонишь? Ты все еще обижаешься? Мне искренне жаль…

— Просто не понимаю, зачем я тебе? — горько вздыхает она. — Не прийди я к тебе просить помощи для Поли, ты ведь и не вспомнил бы про меня. Жил бы дальше своей жизнью…

— Начнем с того, что я про тебя никогда и не забывал! — пытаюсь доказать очевидное. — И я не жил своей жизнью. Я какую-то чужую жизнь жил! Притворялся, что у меня все хорошо, что я в порядке, даже местами счастлив. Но это все была картинка на публику, а в душе у меня была черная дыра.

Майя недоверчиво на меня смотрит, а потом вдруг шепчет:

— Знакомое чувство…

Я цепляюсь за это, как за спасательный круг, и продолжаю:

— Ты мне вот что скажи. Недавно ты предъявила мне, что я заставил тебя с собой спать. Я думал, это было не так. Я думал, ты спала со мной, потому что тебе нравилось, потому что ты тоже хотела. Я ведь в сердцах тогда ляпнул про постель и договор этот уродский… Скажи, ты совсем не хотела этого? Через силу в койку ко мне ложилась? Потому что если это так, то я сейчас, конечно же, уйду. Больше не трону тебя…

Майя не отвечает.

Прячет взгляд и отчаянно краснеет.

— Ты любишь меня? — наконец задаю самый важный для меня вопрос. — Хоть немного, хоть самую малость любишь?

Я замолкаю, внутренне сжимаюсь, готовлюсь к тому, что Майя вполне может сказать: «Нет».

Но она отвечает вполне четко:

— Люблю…

При этом поворачивает лицо ко мне и смотрит как испуганный олененок. Будто она боится меня любить. А все же любит.

Секунда — и я уже совсем рядом, дышу ей в губы, прошу охрипшим голосом:

— Повтори, пожалуйста, а то я не расслышал.

— Очень люблю, — говорит она с надрывом.

— Тогда почему ты меня отталкиваешь? — спрашиваю не своим голосом.

Губы Майи подрагивают, а глаза вдруг становятся влажными.

— Что если мы сейчас сойдемся, а потом ты меня снова бросишь, Артем? — спрашивает она звенящим голосом. — Я же не смогу это выдержать второй раз, я же с ума сойду, мне так больно было, так плохо…

О, как же мне знакомы эти чувства.

— Майя, — я беру ее за руку. — А почему же ты мне ни одной эсэмэски, ни строчки, ни слова… Я так ждал, что ты хоть как-то проявишься…

— Так ждал, что любовницу завел? — фырчит она и отнимает руку. — Если ты хотел со мной какого-то контакта три года назад, почему сам не пришел? Я ведь тоже ждала. Я очень тебя ждала, Артем, особенно в первые недели…

— Я ждал, и ты ждала, — хмыкаю, злорадствуя над самим собой. — Два упрямых, обиженных барана… Майя прости меня, пожалуйста, за то, что сделал тебе больно. Я должен был тебя беречь, а вместо этого так обидел…

— Знаешь, я бы сейчас сделала совсем по-другому, — машет головой Майя. — Я бы уже тихо не ушла, не позволила себя обижать. Я бы тебе такую головомойку…

— И я бы повел себя по-другому, — грустно улыбаюсь ей. — Если бы теперешний я вернулся назад в прошлое, даже при тех же условиях поступил бы иначе с тобой.

— Почему? — спрашивает она.

— Повзрослел, — пожимаю плечами. — Понял, что в жизни важно, осознал, насколько ты для меня ценна. Тогда я не понимал, что такой, как ты, больше никогда не встречу, что одна ты мне на всю жизнь дана, чтобы любить… Я ведь никого, кроме тебя, в жизни и не любил по факту. Только тебя и дочек наших.

— И Полю? — спрашивает она.

— И Полю, — киваю.

— А что изменилось? — спрашивает Майя. — Ты же ее на дух не выносил, она раздражала тебя. А теперь вдруг нормально относишься…

— Поправочка, — хмыкаю я. — Она раздражала меня, только пока я думал, что она результат твоей измены. И никогда такого не было, чтобы прям на дух не выносил, ребенок же.

— Правда?

— Еще как…

— И у меня все так же к тебе, Артем, — признается Майя и смотрит опасливо. — Меня за эти годы не привлек ни один мужчина, в моем сердце есть место только для тебя.

— Тогда давай мириться? — тут же предлагаю. — Я очень этого хочу…

Дожидаюсь робкого кивка и сжимаю ее в объятиях.

— Майя, скажи, — шепчу ей на ухо. — А лифчик у тебя такой же кружевной?

— Ну тебя! — Майя пытается изобразить оскорбленную невинность, но ничего-то у нее не получается.

Я четко вижу в ее глазах предвкушение. То самое, какое замечал там, в Москве, когда секс у нас был обязательным элементом вечера.

— Обожаю тебя… — шепчу ей в губы. — Съесть тебя хочу…

Жадно целую.

Веду пальцами по ее бедрам вверх, цепляю подол платья-футболки, тяну мягкую ткань вверх и не получаю никакого сопротивления. Не верю своему счастью, с удовольствием провожу руками по голой талии моей ненаглядной, веду ладонями назад и опускаю их на ее попку, легко сжимаю.

— Ой, — стонет она мне в губы.

Так эротично это делает, что у меня снова напрочь сносит крышу.

Я снова втягиваю ее губы в свои, одновременно с этим тяну ее платье вверх. Заставляю Майю задрать руки и стягиваю с нее наряд.

Да.

Лифчик у нее в комплект.

Меня гипнотизирует вид ее груди, обтянутой черным кружевом. Я так давно мечтал ею налюбоваться! Она стоит торчком, манит сжать в ладонях, очаровывает.

— Девочка моя… — рычу на выдохе.

Провожу рукой от ее шеи к груди, сжимаю упругое полушарие. Ласкаю взглядом плоский живот.

А ниже все еще притягательнее, к тому же полностью обнажено, трусы-то я уже сорвал.

Секунда, и Майя уже подо мной.

Я прижимаю ее собой к дивану, целую. Сам же пытаюсь расстегнуть ремень. Трачу драгоценные секунды на то, чтобы спустить джинсы.

Наконец мой член на свободе. Он стоит колом, и внутри все ноет от желания внедриться.

Беру член и тру головкой о нежные складочки Майи, задыхаюсь от удовольствия. У нее между ног так горячо и мокро, что я сглатываю от предвкушения. Тараню ее собой, вхожу резко, на полную длину, и меня накрывает от удовольствия.

Я просто безумно соскучился…

По Майе, по ее нежной коже, обалденным изгибам, стонам.

Трахать любимую женщину — особый вид кайфа. Двигаюсь в ней поршнем и схожу с ума от наслаждения.

Только ее любить хочу, больше никто не нужен. Хочу только с ней делить блаженство, которое сейчас получаю огромными дозами.

— Еще раз мне скажи… — прошу ее. — Мне нужно слышать!

— Люблю тебя, — стонет Майя, обнимая меня за шею. — Очень люблю тебя, Артем!

От ее нежных слов у меня волосы на затылке начинают шевелиться.

Я так мечтал услышать от нее эти слова, что испытываю оргазм только от этого. Но прежде чем кончить, довожу до финала и мою девочку. Она сжимается подо мной, шумно дышит и стонет мне в губы.

Мне так хорошо, как будто в рай попал.

И это только начало нашей с ней бурной ночи.

Нет, я сегодня в свой номер точно не попаду!

Майя

Я просыпаюсь от непривычного чувства легкости.

Я как пушинка.

Все из-за мягчайшего матраца, на котором сегодня сплю. А еще я помирилась с Артемом…

Это правда или сон?

Мне не верится!

Открываю глаза и вижу, что он уже давно проснулся, хотя на часах всего семь утра, а мы прокувыркались полночи уж точно.

Артем сидит на кровати абсолютно голый. Этому человеку понятие стыда неведомо, впрочем такому, как он, можно — очень уж по-мужски красив. Утренние лучи, пробирающиеся сквозь плохо зашторенное окно, ярко его освещают. Он уперся спиной в прикроватную спинку, что-то там читает на планшете. И… поглядывает на меня.

Понял, что я проснулась.

Со скоростью звука прячу пылающее лицо под одеялом.

Пусть это выглядит по-детски, но мне есть от чего пылать. Мы вчера такое делали… Даже когда были женаты — и то подобного не вытворяли. Ладно бы все Артем, но я тоже была хороша, в смысле изобретательна.

Что называется, дорвались друг до друга.

— Майя, — слышу его ласковый голос. — Долго собираешься прятаться? Вылезай.

Не могу. Стыдно, и все тут. С другой стороны, я ведь не могу проторчать под одеялом вечность.

Осторожно выглядываю и вдруг обнаруживаю, что рядом с моей подушкой блестит колечко со здоровенным квадратным камнем темно-красного цвета. Рубин, что ли? Оторопело на него смотрю, даже забываю про стыд. Сажусь в кровати, прикрывая голую грудь одеялом.

— Нравится? — Артем берет кольцо и протягивает мне на ладони.

— Ты где его взял? — удивленно смотрю на бывшего мужа.

— В Геленджике тоже работает служба доставки, — усмехается он.

А у меня сердце бьется под сто пятьдесят ударов в минуту.

Кольцо купил.

И как умудрился? Я совсем не слышала, как он вставал, выходил из спальни, все проспала.

Значит, пока я видела десятый сон, он выбирал мне колечко? Романтично и в то же время как-то… страшно. Вот так с разбега в омут с головой.

— Я просто не думала, что ты так сразу, с кольцом… — шепчу, поскольку голос внезапно отказывает мне.

— Ты всерьез не ожидала, что я буду звать тебя обратно замуж? — хмыкает Артем.

И замолкает, внимательно на меня смотрит.

— Артем, нам обязательно так спешить? — мой голос наконец возвращается.

— В каком смысле? — хмурит он лоб. — Разве мы спешим?

— Ну… Да! — развожу руками.

— И в каком месте мы спешим? Три года мирились.

— Мы не мирились, мы…

— Что тебя смущает? — Артем резко хмурится.

Мне от его хмурого выражения делается плохо. Обижать его не хочу, мы же только помирились. И мне до жути хочется примерить колечко, а в то же время замуж вот так с лету я не готова. Я три года внушала себе, что он паршивый муж. Мне нужно время, нужно заново научиться с ним общаться.

— Было бы лучше, если бы мы постепенно… — пытаюсь ему объяснить. — Чтобы заново привыкли друг к другу, освоились. Хоть немножечко насладились конфетно-букетным периодом. Мы же никуда не опаздываем, так?

На последнее Артем неожиданно улыбается.

— Хочешь конфетно-букетный период? Будет! Только колечко надену, можно?

С этими словами он берет мою правую руку и надевает на безымянный палец кольцо.

— Угадал с размером… — улыбаюсь я и любуясь красивым камнем.

Он просто невероятный, как будто не из этого мира. Я бы любовалась этим колечком часы напролет.

— Вообще-то, я уже был на тебе женат и помню размер. — Артем выглядит очень собой довольным.

Мне приятно, что он помнит обо мне такие детали.

— Месяц, Майя… — авторитетно заявляет Артем.

— Что месяц? — переспрашиваю его.

— Даю тебе месяц на всякие там привыкания. За это время как раз подберу для нас дом, обставлю его. После этого съезжаемся и расписываемся. Договор?

Когда он называет срок, мне становится сразу спокойнее.

Месяц — вполне приемлемый отрезок времени, для того чтобы проверить, что Артему действительно это нужно. Я очень хочу ему верить, но мне просто необходимо убедиться.

— Месяц, — киваю и улыбаюсь ему.

Уже собираюсь встать, как Артем хватает меня за руку.

— Ты куда собралась? Договор, вообще-то, надо скрепить… пока дочки не проснулись.

— М-м? — все, что успеваю сказать.

Артем мгновенно хватает меня и укладывает обратно в постель.

Кто бы мог подумать, что из этого отпуска мы вернемся помолвленными.