Первый американец

Послесловие

До открытий Колумба жители Старого Света вряд ли подозревали о том, что за просторами океанов в западном полушарии обитает еще значительная часть рода человеческого.

Племена и народы индейской Америки, отдаленные громадными водными преградами от остального мира, шли через века и эпохи подобно далекой планете, двигающейся по своему особому пути в звездных сферах Вселенной. Античная и средневековая Европа и гордящийся своей тысячелетней мудростью Восток не оставили в своем богатом литературном наследии ни одного слова упоминания о таинственных землях на западе и их краснокожих обитателях. Сами же аборигены Нового Света зачастую не имели соответствующих летописей и хроник, по которым можно было бы восстановить их прошлое. А наивысшие достижения индейских цивилизаций ацтеков, майя и инков были насильственно уничтожены в XVI в. европейскими завоевателями. Таким образом, немые руины и черепки — едва ли не единственный полноценный источник, по которому мы теперь можем судить об истории доколумбовой Америки. Отсюда необычайно важная роль археологии в изучении древностей индейцев. По словам одного исследователя из США, «история Нового Света до испанского завоевания должна быть написана главным образом с помощью лопаты». Американская археология в отличие от своей сестры в Старом Свете с самого начала была только археологией, а не придатком к исследованиям античной культуры или вспомогательным методом к историографическим и филологическим изысканиям. У местных археологов, особенно в Северной Америке, не было никаких письменных источников, летописей или документов, касающихся доколумбовой истории индейцев. Поэтому их единственным, но неисчерпаемым «источником» стал весь Американский континент, до предела насыщенный разнообразными археологическими памятниками. Медленно, шаг за шагом, углублялись ученые в этот гигантский музей древностей.

Они раскапывали безымянные поселки и города. Искали среди пустынь и гор следы давно забытых культур и цивилизаций. С помощью других наук — от геологии и атомной физики до этнографии и лингвистики — научились по крупицам собирать разнообразную и объективную информацию о древностях.

Теперь только благодаря упорному труду нескольких поколений археологов мы начинаем наконец понимать, какой богатой и яркой была история доколумбовой Америки. Только теперь удалось осознать, какую важную роль играет американский археологический материал во всех общетеоретических построениях о далеком прошлом человечества.

Новый Свет представляет собой уникальную историческую лабораторию, поскольку процесс развития местной культуры происходил здесь почти в полной изоляции, начиная от эпохи позднего палеолита (30 000-20 000 лет назад) и до тех пор, пока ему не положило конец нашествие европейских завоевателей.

Таким образом, в Новом Свете представлены почти все основные стадии древней истории человечества: от первобытных охотников на мамонтов и до строителей первых городов — центров раннеклассовых государств и цивилизаций. Уже простое сопоставление пути, пройденного коренным населением Америки в доколумбову эпоху, с основными вехами истории Старого Света дает для выявления общеисторических закономерностей необычайно много.

Но и это еще не все. В отличие от своих коллег в Старом Свете исследователь древней Америки имеет одно важное преимущество: для интерпретации своих «бессловесных» археологических находок он может широко использовать этнографические данные об американских индейцах. Из многочисленных свидетельств первооткрывателей континента, официальных донесений, отчетов миссионеров, живописных описаний путешественников и этнографических наблюдений (напомню, что на территории США окончательное вытеснение индейцев и гибель их традиционного уклада жизни произошли лишь во второй половине XIX в., то есть буквально «на глазах» у зарождавшейся уже в то время этнографической науки) археолог может выбрать сходную этнографическую «модель» для любой из имеющихся на континенте древних культур. Это и предопределило тот большой интерес, который всегда вызывали достижения американской археологии среди ученых всего мира.

Гораздо меньше известны они широкой публике. Это объясняется прежде всего тем, что американская археология — наука сравнительно молодая. Собственно говоря, настоящие раскопки начались в Новом Свете в начале XX в., то есть каких-нибудь несколько десятилетий назад. Как и всякая молодая наука, американская археология почти не имеет еще своих историков и летописцев. Тем отраднее появление на свет новой книги известного писателя и журналиста К. В. Керама «Первый американец», которая в какой-то мере заполняет этот серьезный пробел.

Здесь уместно напомнить, что это вообще одна из немногих изданных у нас в стране книг по общим проблемам археологии североамериканского континента. В последние годы издательство «Прогресс» выступило с полезной инициативой, выпустив в свет сразу две работы по данной тематике: М. Стингл «Индейцы без томагавков», М., 1971, и «Североамериканские индейцы», М., 1978. Не умаляя достоинств упомянутых выше трудов, можно с полной уверенностью сказать, что и книга К. В. Керама «Первый американец» будет с интересом встречена советскими читателями.

Имя Курта Вальтера Керама (Марека) хорошо известно в нашей стране. Он — автор «романа археологии» «Боги, гробницы, ученые», быстро получившего мировое признание и вышедшего в СССР уже двумя изданиями.

Советский читатель знает и другое произведение этого талантливого писателя, о загадках древней цивилизации хеттов: К. Керам, «Узкое ущелье и черная гора», М., «Восточная литература», 1962.

Новая крупная работа К. В. Керама «Первый американец», к сожалению, ставшая для него последней (Керам умер в 1973 г.), посвящена истории важнейших археологических открытий на территории США. «Это история североамериканской археологии, — пишет сам автор в предисловии к своей книге, — точнее, археологии сегодняшних Соединенных Штатов. В то же время это и история древних индейских культур Северной Америки».

К. В. Керам сумел здесь, как и в своем знаменитом «романе археологии», совместить тщательно подобранные и достоверные научные данные с увлекательной формой изложения. «Моя книга, — пишет он, — это не научно-популярная работа в общепринятом смысле. Напротив, это труд глубоко увлеченного писателя, который… видит… науку через призму характера».

Читатель не встретит здесь сухого перечня событий и фактов, свойственных специальным археологическим изданиям. Основные вехи становления и развития североамериканской археологии даны автором через яркие портреты людей — современников эпохи. Географические рамки книги — это вся территория современных США, а хронологические — от первого появления человека в Новом Свете (30 000-20 000 лет назад) до начала европейской колонизации в XVI–XVII вв. н. э.

Американская археология — это не только экспедиции и раскопки, напряженный и тяжелый труд в жару и холод, грязь и пыль; это не только земляные пирамиды, курганы и черепки. Это прежде всего борьба и развитие различных представлений, концепций, идей. И за каждой из них стояли живые люди. Конкистадоры и путешественники, миссионеры и солдаты, колонисты и государственные служащие, коллекционеры древностей и профессиональные ученые — все они начиная с первых лет после официального «открытия» Нового Света в 1492 г. и по сей день вносили и вносят свою посильную лепту в развитие науки, изучающей настоящее и прошлое индейцев — коренных обитателей североамериканского материка.

История американских индейцев интересовала многие европейские умы уже с момента эпохальных плаваний Колумба. Новый Свет и его обитатели — как древние, так и современные — с самого начала были предметом ожесточенных споров.

И вопрос вопросов, который требовал скорейшего решения, — кто такие индейцы и откуда они пришли? Его пытались решить еще в XVI в. Настоящей науки тогда, естественно, не было, и поэтому все необычные явления и факты объясняли, исходя из религиозных догматов христианства. В те времена для многих Библия была и жизненной философией, и историческим справочником. Согласно библейским преданиям, человечество произошло от Адама и Евы. Но после всемирного потопа уцелели лишь Ной и его семейство. Они-то и стали истинными родоначальниками современных людей. В таком случае получалось, что либо обитатели Нового Света тоже были потомками Ноя, либо они вообще не были людьми. Некоторые из ранних испанских завоевателей и переселенцев предпочитали называть индейцев «слугами дьявола». Подобная точка зрения сулила колонизаторам и немалые материальные выгоды, оправдывая порабощение и чудовищную эксплуатацию коренного населения Америки и смягчая угрызения совести ревностных блюстителей христианской морали.

Однако в дальнейшем испанский король и официальная католическая церковь, обеспокоенные быстрым сокращением числа своих новых подданных-индейцев, отвергли эту точку зрения. Одновременно францисканский монах Бартоломео де Лас Касас возвысил свой негодующий голос гуманиста против зверств и насилий европейских завоевателей, призвав уважать человеческое достоинство американских аборигенов. В конце концов индейцев тоже стали считать частью рода человеческого, но это еще больше обострило вопрос об их происхождении.

Каких только фантастических измышлений и небылиц не появилось на эту тему за истекшие столетия! В качестве родоначальников индейских племен называли «десять исчезнувших племен израилевых», финикийцев, греков, римлян, норманнов, ирландцев, индийцев, египтян, японцев и др. — словом, почти все народы Старого Света, оставившие сколько-нибудь заметный след в истории. Стоит ли говорить, что, за исключением единичных и сравнительно поздних по времени плаваний норманнов к берегам Северной Америки, наука пока не располагает какими-либо надежными данными в пользу существования таких регулярных трансокеанских контактов в доколумбову эпоху.

Вернемся, однако, к североамериканскому континенту. Европейская колонизация осуществлялась здесь сразу с двух сторон. Первыми в глубинные районы страны проникли с юга из своих владений в Мексике испанцы. Конкистадоры пришли сюда в XVI в., привлеченные слухами о сказочных сокровищах «семи городов Сиболы». Но, не открыв здесь особых богатств и не найдя высоких культур, они решили, что в Северной Америке вообще нет ничего примечательного.

В 1524 г. итальянец Джованни Верроццано внезапно обнаружил узкую полоску земли, которая носит теперь название мыса Хаттераса (Северная Каролина, США). Увидев за ней синюю гладь залива Памлико, он вообразил, что открыл перешеек, отделяющий Атлантический океан от Тихого.

Позади этого неизвестного Верроццано залива лежал огромный континент с населением свыше миллиона человек. Здесь жили индейские племена, стоящие на различных стадиях культурного развития и говорящие на 400 различных языках. Какое широкое поле деятельности открывалось здесь для любого путешественника и исследователя!

Но вопреки всякой логике, итальянец так и не сумел разглядеть в этом «индейском раю» что-либо интересное и вернулся назад в Европу почти с пустыми руками.

В 1541 г. испанский конкистадор Франсиско Васкес де Коронадо в поисках золотоносных земель дошел во главе небольшого отряда всадников и пехотинцев от северо-западной Мексики до территории современного штата Канзас (США). Однако он не обнаружил там и следа тех несметных сокровищ, о которых мечтал. Слухи о сказочных царствах и городах оказались далекими от реальности. У местных индейцев не было ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней, которые так часто доставались на долю первых конкистадоров в более южных областях Нового Света. Успех «Кортеса в Мексике и Писарро в Перу больше не повторялся». И испанские экспедиции в глубь материка вскоре прекратились.

Но почти в то же самое время (XVII–XVIII вв.) началась широкая колонизация восточного побережья Северной Америки выходцами из Англии, Ирландии, Голландии и других европейских стран. Белые поселенцы жили там в течение сравнительно долгого периода бок о бок с различными индейскими племенами. Они имели уникальную возможность своими глазами наблюдать быт и нравы коренного населения континента, стоявшего на разных ступенях первобытнообщинного строя. По всей стране были рассеяны бесчисленные памятники древности — земляные холмы-маунды: курганы, пирамиды, остатки больших и малых селений. Но никто не знал, когда они были построены и кому принадлежали. Самое удивительное, что происхождение маундов связывали с кем угодно, только не с индейцами. Обычно эти холмы приписывали некоему высокоразвитому древнему народу — «строителям маундов», бесследно и при таинственных обстоятельствах исчезнувшему с исторической арены за много столетий до появления европейцев.

«Легенда об исчезнувшем древнем народе в глубинных районах Америки, — писал американский историк Р. Сильверберг, — приносила людям [имеются в виду европейские колонисты. — В. Г.] глубочайшее удовлетворение. И если родоначальником этого исчезнувшего народа называли расу гигантов, викингов, тольтеков, «племена израилевы» и т. д., то легенда в таком случае только выигрывала».

Известную питательную среду для таких воззрений создавало и глубокое убеждение европейских поселенцев, что все аборигены — дикари, неспособные самостоятельно создать столь внушительные сооружения, как земляные пирамиды в бассейнах рек Огайо и Миссисипи. Англичане, поселившиеся в Северной Америке, после ряда войн с французами и их местными индейскими союзниками, видели в индейцах только воинственных и кровожадных «дикарей», которые без пользы занимают обширные земли, столь необходимые для нужд белых колонистов.

Несмотря на то что еще в XVI в. испанец де Сото, побывав на реке Миссисипи, собственными глазами увидел, а затем и описал, как индейцы возводят огромные земляные холмы, многие колонисты продолжали изобретать по поводу «строителей маундов» самые нелепые слухи.

И первым, кто бросил вызов этим абсурдным взглядам, был Томас Джефферсон — один из блестящих умов своего времени, автор известной Декларации независимости и третий президент США. Именно его, и не без основания, часто называют «отцом североамериканской археологии».

В 1780 г. он раскопал один из искусственных земляных холмов в Виргинии, на правом берегу реки Риванна. В своей обширной работе «Заметки о штате Виргиния», написанной в 1781 г. и впервые опубликованной в 1784 г., Т. Джефферсон подробно и четко описал всю процедуру своих исследований и их конечные результаты.

Он далеко опередил свое время и в методике раскопок, и в интерпретации полученных материалов. Прежде всего, с помощью специальной пробной траншеи будущий президент установил стратиграфию, то есть последовательность напластований земли внутри холма. Ему удалось убедительно доказать, что этот маунд имел погребальное назначение и рос постепенно, по мере добавления новых захоронений. Почувствовав под ногами твердую почву, Т. Джефферсон вмешался в спор о происхождении всех маундов восточного побережья США. Он утверждал, что раскопанный им холм и другие ему подобные были сооружены предками тех самых индейцев, которых встретили здесь европейские колонисты. Ему же принадлежит и весьма передовая по тем временам теория о заселении Нового Света. Подчеркивая расовое сходство между жителями Азии и американскими индейцами, Т. Джефферсон высказал предположение об азиатском происхождении аборигенов Америки.

И хотя работы Т. Джефферсона не оказали заметного влияния на современников и не решили до конца загадок древних маундов, именно с этого момента и можно говорить о зарождении научного интереса к доколумбовым древностям Нового Света, о зарождении североамериканской археологии. Последняя прошла в своем развитии три больших этапа.

Первый этап — «описательный» — длился со времени первых раскопок Т. Джефферсона (1784 г.) и до начала XX в. (1914 г.). Для него характерны чисто описательные работы и исследования. Это — время многочисленных путешествий и экспедиций архео-логов-любителей из местных антикварных обществ в различные, преимущественно восточные и юго-западные районы США, время открытия все новых археологических памятников, время быстрого, но беспорядочного накопления фактического материала. Каких-либо обобщающих или теоретических работ по археологии еще не существовало. Очень слабо были разработаны и вопросы хронологии древних культур Северной Америки. Поверхностное обследование и описание могильных курганов и остатков заброшенных индейских поселений сопровождались иногда незначительными по масштабам и низкими по качеству раскопками. О настоящей полевой археологии в это время говорить практически еще не приходится. Среди пионеров североамериканской археологии, внесших заметный вклад в становление и развитие этой науки, можно назвать таких исследователей, как У. Бартрам, X. Бракенридж, К. Этуотер, Э. Сквайр, Э. Девис, С. Томас, Дж. Стивенсон, У. Холмс, Дж. Пауэлл, А. Банделье, Ф. Кашинг, У. Фьюкс, Б. Каммингс, Э. Хьюетт и др.

Происходит в этот период и организационное укрепление молодой науки. В конце XVIII в. в г. Филадельфии — интеллектуальном центре США того времени — создается Американское философское общество, ставшее на долгие годы основным учреждением по исследованию доколумбовых памятников страны. Огромное влияние на формирование профессиональной археологии в США в XIX в. оказали такие научные учреждения, как Смитсоновский институт (основан в 1846 г. в г. Вашингтоне) и Музей Пибоди при Гарвардском университете (основан в 1866 г., г. Кембридж, Массачусетс). Роль первого учреждения особенно важна. Именно при нем было создано Бюро этнологии (1879 г.), переименованное позднее в Бюро американской этнологии (1894 г.), которое превратилось, во-первых, в главную школу по подготовке профессиональных ученых в области этнографии и археологии Нового Света, а во-вторых, в крупный исследовательский центр.

Заметно оживило публикацию археологических материалов основание ряда новых печатных органов в стране, особенно таких, как «Америкэн антиквариан» (1878) и «Америкэн антрополоджиет» (1888).

Заметное место в становлении археологии США занимали также и быстрорастущие университеты страны, как старые, так и новые. Эти важные процессы не могли не сказаться самым решительным образом на развитии науки. Американская археология медленно, но упорно пробивалась сквозь густую паутину беспочвенных фантазий и романтических легенд к познанию реального прошлого страны. Но это был трудный и длительный процесс.

На протяжении почти всего XIX в. главное внимание археологов США привлекали наиболее внушительные памятники в восточных лесных областях страны — искусственные земляные холмы в долинах рек Огайо и Миссисипи.

В 1847 г. появилась работа Э. Сквайра и Э. Девиса «Древние памятники долины р. Миссисипи», содержавшая исчерпывающие описания и топографические планы большинства археологических объектов Среднего Запада. Только сейчас наконец стали отчетливо видны различия в типах маундов, что в свою очередь опровергало тезис о создании их одним народом в одну весьма отдаленную историческую эпоху. Кроме того, авторы книги совершенно справедливо связали обследованные ими памятники с деятельностью местных индейских племен.

В 80-х годах XIX в. ученые из Смитсоновского института — С. Томас, Дж. Пауэлл, Дж. Стивенсон, У. Холмс, Ч. Рау, а также работники музеев, такие, например, как Ф. Путнам из Музея Пибоди, начали систематическое исследование важнейших проблем североамериканской археологии, и прежде всего проблемы происхождения маундов. Итогом этой напряженной работы явился обобщающий труд С. Томаса «Сообщение об исследованиях маундов Бюро американской этнологии» (1894). Опубликованные в книге археологические материалы со всей убедительностью свидетельствовали, что между строителями древних холмов и современными индейцами существует прямая связь. Более того, именно

С. Томас впервые выдвинул и обосновал предположение, что разные племенные группы индейцев строили и разные по форме и величине маунды. Его книга, вобравшая в себя все богатство накопленного к тому времени археологического материала, фактически положила конец долгому периоду спекуляций и измышлений о доколумбовой истории Северной Америки.

Одновременно глава Бюро американской этнологии Джон Пауэлл детально проанализировал все легенды и мифы об «исчезнувших» народах и цивилизациях на территории США, доказав их полную несостоятельность с точки зрения современной науки.

Но вплоть до первой мировой войны значительная часть археологических коллекций в США находилась в весьма хаотическом состоянии. Публикуемые работы были сугубо описательными. Метод сопоставления находок из разных памятников не получил еще широкого распространения. Стратиграфия, о которой так много говорилось и на которой в конечном счете основана вся относительная хронология, в практической работе использовалась не часто, особенно при общей оценке памятника. Географически эти исследования также носили узколокальный характер, будучи ограничены восточными лесными районами США, а среди последних — знаменитыми маундами Огайо, Иллинойса и Миссисипи.

Лишь в конце XIX — начале XX в. центр тяжести в археологических исследованиях переместился на Юго-Запад страны. Первыми начали здесь свои работы А. Банделье — друг и соратник выдающегося американского этнографа Л. Г. Моргана, Ф. Кашинг, У. Фьюкс, У. Холмс, Б. Каммингс, Э. Хьюетт и Г. Норденскёльд. Они энергично, но бессистемно колесили по пустыням и горам этого края, открывая там все новые и новые археологические памятники. Этих людей нельзя судить слишком строго, даже если они не всегда проявляли способности к тщательному наблюдению, строгой отчетности и научному синтезу. Ведь именно их усилиями археология в США получила новый могучий стимул в своем развитии.

Второй этап хронологически охватывает период между двумя мировыми войнами (1914–1940 гг.) и знаменует собой важные изменения в североамериканской археологии. В это время ученые не только приступают к довольно значительным по масштабам раскопкам, но и начинают широко применять в своей практике стратиграфический метод при определении относительной хронологии и периодизации изучаемых древностей.

Засушливые равнины и плоскогорья Юго-Запада США, до предела насыщенные древними руинами, становятся основным объектом внимания исследователей. Именно здесь, в ходе изучения материальных остатков исчезнувших индейских культур баскет-мейкеров («корзинщиков») и пуэбло, и родилась практически современная североамериканская археология со всеми ее специфическими методами и задачами.

В 1914 г. Н. Нельсон (в бассейне р. Галлистео, Нью-Мексико), а десятилетие спустя А. В. Киддер (в Пекосе, Нью-Мексико) впервые в ходе раскопок с успехом применили стратиграфический метод исследования для определения возраста и классификации древней керамики индейцев пуэбло.

Это резко повысило интерес к вопросам археологической периодизации доколумбовых памятников страны.

От Пекоса А. В. Киддер вскоре перешел к более широкому применению стратиграфического метода при региональных культурно-хронологических исследованиях. Дальнейшее развитие в его практической деятельности получили и другие важнейшие археологические методы — типология и классификация древних предметов. Итоги этих многообещающих исследований были подведены в 1927 г. на конференции в Пекосе, Нью-Мексико. После длительных обсуждений там впервые удалось создать схему 8 основных стадий развития культуры пуэбло, начиная со стадии баскет-мейкер и кончая стадией пуэбло V. Эта периодизация стала настоящей путеводной нитью для многих археологов при определении культурной принадлежности и возраста всех последующих находок на Юго-Западе. Конференция установила, что 8 стадий охватывают около 4000 лет и начинаются где-то около 2000 г. до н. э.

Примерно в те же годы приступил к своим исследованиям по дендрохронологии астроном Эндрю Дуглас. Он внимательно изучал годовые кольца на срезах древесных стволов, выявляя основные закономерности и аномалии в их развитии. В конце концов это позволило ему «привязать» некоторые деревянные балки из руин поселений индейцев пуэбло к современному летосчислению с точностью до одного года.

Выяснилось, что возникновение культуры пуэбло приходится примерно на рубеж н. э., а не на 2000 г. до н. э., как думали раньше. Так, впервые в практике американской археологии были с успехом использованы потенциальные возможности другой, естественной науки для создания прочной хронологической основы в исторических выводах.

Из собственно археологических достижений этого этапа следует прежде всего отметить открытие памятников палеоиндейских культур на территории южных районов США, после чего начало местной истории ушло в глубины далеких тысячелетий. Если прежде самые ранние стадии в развитии индейских культур относили ко времени не более 4000–2000 лет до н. э., то теперь эта цифра увеличилась почти втрое (12 000—10 000 лет назад).

Начало было положено открытием Дж. Д. Фиггинсом в 1926 г. в Фолсоме (штат Нью-Мексико) кремневых наконечников копий вместе с костями ископаемого бизона в геологических отложениях бесспорно позднеплейстоценового возраста (не позже 10 000 лет назад). Затем в том же районе последовали находки еще более ранних памятников Сандиа и Кловис.

Появляются в тот период и первые обобщающие труды по археологии отдельных больших регионов: У. Д. Стронга «Введение в археологию Небраски» (1935), А. В. Киддера «Введение в исследование археологии Юго-Запада» (1924), Дж. Макгрегори «Археология Юго-Запада» (1941) и др.

Вторая мировая война частично прервала и сильно сократила археологические исследования в США. Третий этап в развитии североамериканской археологии приходится на 40—70-е годы. По значимости полевых и теоретических исследований, осуществленных за эти годы, по важности качественных изменений в характере самой науки данный этап можно считать наиболее выдающимся. Прежде всего, сильно увеличился общий объем археологических работ по всей территории США, что вызывалось необходимостью спасать древние памятники от уничтожения в ходе современных строительных работ. Открытие радиоуглеродного метода датировки в послевоенный период и широкое применение данных ряда естественных наук значительно расширили возможности археологов в реконструкции древних культур и обществ. Наконец, весьма важным представляется и то, что ученые стали смелее ставить и решать, используя чисто археологический материал, крупные исторические проблемы. Для этого применялись прежде всего такие виды археологических источников, как поселения и могильники, которые по сравнению с другими видами материалов содержали наивысший процент социологической информации об оставивших их древних обществах.

Здесь прежде всего необходимо отметить исследования Г. Уилли (1946) и К. Чанга (1968) в области «поселенческой археологии» и работы JI. Р. Бинфорда по погребальному обряду (1971). Издаются труды по теоретическим и методическим проблемам американской археологии, например обобщающая работа Г. Уилли и Ф. Филлипса «Метод и теория в американской археологии» (1958). Появились публикации, обобщающие материалы не только по отдельным крупным регионам, но и в рамках всего североамериканского континента: «Введение в американскую археологию», т. I, Г. Уилли (1966), «Американские индейцы. Их археология и доистория» Д. Сноу (1976), «Доистория Северной Америки» Дж. Дженнингса (1968) и др.

Таким образом, в послевоенный период в археологии США наметились новые тенденции. Статичный и механический характер прежних описаний древних культур перестал удовлетворять многих ученых. И как следствие этого, возник интерес к важным историческим проблемам, к разработке социально-экономических вопросов истории общества.

Этот по необходимости краткий обзор основных этапов развития североамериканской археологии показывает, что времена младенческого состояния науки о древностях в западном полушарии уже давно прошли. Сейчас археология, поставив себе на службу достижения многих других дисциплин, успешно решает многие крупные проблемы истории доколумбовой Америки.

Но говорить о том, что североамериканская археология уже полностью выполнила свою задачу, явно преждевременно. Не решенных пока вопросов хватает с избытком. Археологи все еще далеки от решения вопроса, где был впервые доместицирован маис. Неясно также, происходила ли доместикация важнейших полезных растений в разных районах Нового Света независимо друг от друга или был один общий очаг? Попал ли человек впервые в Америку задолго до появления палеоиндейских культур с желобчатыми наконечниками копий и дротиков типа Кловис и Фолсом? Достигал ли берегов Нового Света неандерталец? Какой культурный багаж несли с собой разные «волны» переселенцев из Азпи в Америку? Могло ли искусство изготовления керамики появиться самостоятельно у самих американских индейцев или его принесли из Старого Света неизвестные нам первопроходцы далеких эпох?

Да мало ли других не менее важных вопросов прошлого американских индейцев ждут своего решения? «Звездный час археологии» еще не пробил ни в Северной Америке, ни в других частях Нового Света. Сделано немало, но еще больше предстоит раскопать и изучить в будущем. И это хорошо показано в новой работе К. В. Керама «Первый американец».

Познавательная ценность ее несомненна, но в то же время она не свободна от ряда недостатков.

При описаниях некоторых важных археологических открытий в Северной Америке или при оценках уровня развития того или иного древнеиндейского общества Керам иногда высказывает мнения, которые нельзя признать научно обоснованными. Так, говоря о значении работы выдающегося американского ученого Льюиса Генри Моргана «Древнее общество» (1877), Керам пишет, что этот труд «не только обеспечил автору мировую известность, но и оказал глубокое влияние на материалистическую философию марксизма, в частности на работу Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Не подлежит сомнению, что основоположники марксизма — К. Маркс и особенно Ф. Энгельс высоко ценили значение книги Л. Г. Моргана и широко использовали опубликованные им материалы о североамериканских индейцах для своих выводов по древней истории человечества. Но вместе с тем говорить, что труд Г. Л. Моргана «оказал глубокое влияние на материалистическую философию марксизма», вряд ли будет правильным. Вот что писал по этому поводу сам Ф. Энгельс: «Ведь Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое понимание истории, открытое Марксом сорок лет назад, и, руководствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и Маркс»[44]. Выводы Л. Г. Моргана о первобытнородовом этапе развития человеческого общества лишь подтверждали учение классиков марксизма о сущности доклассового общества.

Что касается книги Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», то она действительно была написана, по словам автора, «в связи с исследованиями Л. Г. Моргана». Но в этой работе фактические материалы и выводы Моргана были переосмыслены на основе марксистской философии истории и подкреплены новыми данными. «Было бы нелепо, — писал Ф. Энгельс, — лишь «объективно» излагать Моргана, а не истолковывать его критически, и, использовав вновь достигнутые результаты, не изложить их в связи с нашими воззрениями и уже полученными выводами»[45].

Неточно формулирует Керам и задачи современной археологии. По его словам, главную цель археологии составляет «раскрытие, описание и истолкование истории всеобщей культуры». Однако советские археологи подходят к этому вопросу несколько иначе. «Научная задача археологии, — писал А. В. Монгайт, — состоит в том, чтобы на основании всех возможных источников — вещественных и письменных — как можно полнее восстановить картину исторического прошлого человечества, ответив на четыре основных вопроса, на которые призвана отвечать историческая наука: что произошло, где произошло, когда произошло и почему произошло». Это достаточно популярное по характеру определение предмета археологии. Если же подходить к вопросу с сугубо академических позиций, то большинство археологов нашей страны рассматривают археологию как «многогранную науку о древности человечества, изучающую все стороны жизни докапиталистических формаций на основании специфических археологических источников»[46].

В ряде случаев нельзя согласиться с Керамом и в его оценках общего уровня развития некоторых индейских племен Северной Америки в доколониальный и в начале колониального периодов (например, индейцы пуэбло, натчезы и др.). Такие высказывания автора, как «деспотизм», «монархия», «иерархический строй, определяемый священнослужителями» и др., только вводят читателя в заблуждение. В действительности наукой давно доказано, что к северу от Рио-Гранде (то есть к северу от Мексики) до появления европейцев не было ни монархий, ни цивилизаций, ни городов. «Северная Америка, — подчеркивает известный советский этнограф Ю. П. Аверкиева, — ко времени открытия ее европейцами была заселена множеством индейских племен, стоявших на различных ступенях первобытнообщинной формации»[47].

Не совсем правильным представляется высказывание автора об отсутствии войн у «нецивилизованных» племен североамериканских индейцев. Кровопролитные столкновения из-за охотничьих угодий, спорных земель, пастбищ, встречающиеся уже на достаточно ранних этапах родового строя, резко возрастают в период его разложения, во времена господства так называемой «военной демократии». Многочисленные примеры таких столкновений и войн читатель без труда найдет в уже упоминавшейся работе Ю. П. Аверкиевой (завоевательные войны Ирокезской Лиги, военные набеги конных кочевников в южных степных областях США на своих соседей-земледельцев и т. д.)[48].

К сожалению, Керам полностью обошел молчанием археологические открытия памятников эпохи палеолита на северо-востоке азиатской части СССР, непосредственно связанные с решением проблемы происхождения американских индейцев и древнейших этапов развития их культур.

Согласно общепринятой теории, предки индейцев — различные монголоидные племена — пришли в западное полушарие из Северо-Восточной Азии не позднее чем 30 000—20 000 лет назад. Они воспользовались, вероятно, сухопутным мостом — «Берингией», который связывал тогда Азиатский и Американский континенты в районе Берингова пролива и Аляски.

О времени первоначального проникновения человека в западное полушарие и о темпах освоения просторов гигантского материка можно судить по археологическим находкам. В Мексике, в местности Тлапакойя (долина Мехико), были обнаружены грубые орудия из камня, лежавшие рядом с костями ископаемых животных. Радиоуглеродный анализ определил возраст этой находки 24 000±500 и 22 000±260 лет назад.

В Венесуэле и Перу древнейшие следы пребывания человека относятся к XII тысячелетию до н. э. Таким образом, если предки индейцев впервые ступили на американскую землю где-то около 30 000 лет назад, то им потребовалось несколько тысячелетий для того, чтобы добраться до Мексики, и еще больший период — для освоения Южной Америки.

О характере культуры, которую они принесли с собой, мы знаем очень немного. Бесспорно одно: первые жители Америки были охотниками и собирателями, постоянно кочевавшими в поисках непуганых стад животных и растительной пищи.

Однако в истории древнейшего прошлого Нового Света недоставало одного важного звена. Длинная, хотя и редкая цепочка палеоиндейских находок, протянувшаяся от Патагонии до Аляски, обрывалась у холодных вод Берингова пролива. Предки индейцев пришли с северо-востока Азии, через Чукотку и Камчатский полуостров, и с этим трудно не согласиться. Но вплоть до последнего времени на азиатской стороне пролива не удавалось найти следов палеолитического человека.

В 1964 г. упорные поиски ученых увенчались наконец полным успехом. Археологическая экспедиция Сибирского отделения АН СССР, возглавляемая Н. Н. Диковым, обнаружила на Камчатке, на Ушковском озере, первую верхнепалеолитическую стоянку. Судя по данным радиоуглеродного анализа, она существовала 14 000—15 000 лет назад. Здесь же были найдены и останки одного из тех, кто охотился и ловил рыбу на берегах Ушковского озера почти 150 веков назад. В неглубокой овальной яме, часто заливаемой водами озера, скелет, естественно, сохраниться не мог. Археологам удалось обнаружить лишь слабые его признаки — костный тлен, обильно посыпанный охрой. Исчезли изделия из дерева, кожи и кости, несомненно сопровождавшие умершего. Но очень хорошо сохранились каменные инструменты и масса плоских круглых бусин, привесок и амулетов, нашитых когда-то на одежду погребенного.

А несколько лет спустя советский археолог 10. А. Мочанов открыл на востоке Якутии сразу несколько палеолитических стоянок, среди которых стоянка Ихине и Дюктайская пещера на Алдане — несомненно, памятники выдающегося значения. В ходе раскопок там было найдено много костей мамонтов, бизонов, шерстистых носорогов и других животных ледниковой эпохи, а вместе с ними — каменные скребки, ножи, наконечники копий и дротиков. Возраст этих стоянок, которые были вскоре объединены в верхнепалеолитическую дюктайскую культуру, по наблюдениям геологов и данным радиоуглеродного анализа, — от 11 000 до 35 000 лет. «Известные сейчас остатки дюктайской культуры, — пишет Ю. А. Мочанов, давая общую оценку своим находкам, — имеют очень близкое сходство с изделиями палеоиндейских культур… существовавших на юге Северной Америки около 10 000—20 000 лет назад… Не свидетельствует ли это о том, что часть дюктайских племен, заселивших Якутию около 35 000 лет назад, и оказалась тем населением, которое через Чукотку и Берингию, предположительно существовавшую 33 000—30 000 лет назад, проникло в Америку?» [49]

Итак, цепь доказательств сомкнулась. Открытие и исследование стоянок первобытных охотников на мамонтов в Якутии и на Камчатке — крупный вклад советских ученых в решение общей проблемы первоначального заселения Америки. Археологические раскопки по обеим сторонам Берингова пролива ведутся сейчас во все возрастающих масштабах. И нет сомнения, что окончательный ответ на множество сложных вопросов, касающихся первых страниц истории Нового Света, уже близок.

Некоторые фактические ошибки и неточности, содержащиеся в авторском тексте, были либо исправлены во время подготовки рукописи перевода к печати, либо снабжены соответствующими подстрочными примечаниями.

Тем не менее, даже принимая во внимание названные выше недостатки, следует признать, что новая книга К. В. Керама — значительное событие в истории американской археологии. Она позволяет глубже узнать те проблемы и вопросы, с которыми сталкиваются сейчас наши коллеги — археологи Нового Света, знакомит с выдающимися достижениями и открытиями в области древней истории этого континента, представляет читателю целую плеяду талантливых ученых, энтузиастов, путешественников и просто любителей старины, благодаря которым за какие-нибудь сто с небольшим лет удалось воссоздать в общих чертах сложную и грандиозную панораму аборигенных культур Северной Америки.

Доктор исторических наук

В. И. Гуляев