Первый долг

Глава 9 Джетро

Пошло все на хрен к чертям собачьим.

В первый раз за всю мою жизнь, мне потребовалось так много времени, чтобы восстановить свою ледяную раковину, которая скрывала меня и мои чувства. Это вымотало меня намного больше, чем даже первый урок, который преподал мне мой отец.

Но Нила чертова Уивер в течение каких-то десяти минут смогла обнаружить маленькую трещинку и, используя слова, словно лом, сделала ее более объемной, чем раньше.

Только для нее хуже, сегодня я не сдамся. Сегодня у меня есть дела — выполнить свои обязанности, — и я попытаюсь исполнить все с максимальной отдачей. Если я этого не сделаю, все увидят тайное. И каждый узнает, что первенец Хоук слаб.

Я наблюдал за Кестрелом и его подлыми улыбочками. Меня преследовал Дэниель и его раздражающие взгляды. Они оба хотели то, что есть у меня. Но я не дам отцу ни единой возможности подумать, что я не смогу приручить Нилу, как любой уважающий себя Хоук. Камеры, которые установлены по всему периметру дома, докладывают Кату и всему братству «Блэк Даймонд», как я обращаюсь с Нилой. Шпионы, подосланные отцом, будут наблюдать за моими действиями, оценивая конечный результат, чтобы убедиться, что фортуна повернулась лицом к правильному брату.

Это было финальной проверкой. Долг по наследству был больше чем просто пласт истории и выплата долга — он был частью важной последовательности определенных событий, которые каждый первенец Хоук обязан выстоять, чтобы получить право наследования.

Если я облажаюсь… кто знает, отец может и не оставить меня в живых. Первенец не обязательно наследует всю империю — в случае его скоропостижной смерти.

И судя по семейным записям, у нас в семействе было пару случаев, когда кто-то не смог пройти проверку должным образом.

Я просто не могу позволить себе облажаться.

Не могу позволить себе, если хочу сохранить Нилу только своей.

Не могу позволить себе, если хочу сохранить свою собственную жизнь в целости и сохранности.

И не могу позволить себе, если я хочу… защитить ее от всех тех мужчин, которые без сомнения намного хуже меня.

Защитить.

Какое странное, но в то же время и ужасное слово. Оно накладывает обязанности быть ответственным и обладать серьезными намерениями. Оба этих словосочетания ощущались ужасно мерзко на моем языке.

Когда я тащил Нилу вниз по коридору, я стиснул зубы от ярких бликов, которые исходили от объективов скрытых видеокамер. Единственное, чего не знала Нила, так это то, что все это было фарсом, а мы главным развлечением, играя для удовольствия тех, кто скрыт за занавесом.

В какой-то степени, нас обоих контролировали — ее удерживали в узде при помощи любви к своим родственникам, а меня…

Стиснув челюсть, я покачал головой. Пошло все прочь. «Джетро, ты нашел свою любимую тишину, настало время найти ее снова. Камеры записывают, кукловоды тянут марионеток за ниточки, время начинать шоу».

Следуя мимо коридора, который вел к холостяцкому крылу — моему холостяцкому крылу дома — я продолжал тянуть свою непокорную Уивер к первой части выплаты долга.

Я был счастливчиком, что большая часть дома была выделена только для моего пользования. Мои браться делили часть дома вместе с братством. Их жилые помещения превышали по площади комнаты остальных, но они все еще были обязаны следовать строгим правилам.

Мой желудок сжался, когда я подумал о делах, которые мы проворачивали прошлой ночью. Мы всегда выполняли большую часть работы ночью. Десять из нас участвовали в деле, и я решил обкатать свой новый Харли, который был доставлен из Милана, благодаря Фло. Рев мотора разрывал тишину ночи, когда мы мчались, чтобы убедиться, что новая партия бриллиантов готова к отгрузке в нетронутом состоянии, и защищена от посягательств морской береговой охраны и перекупщиков.

Контрабанда бриллиантов опасное дело. Не только потому, что преследуется законом, но и потому, что всякие жадные вороватые мудаки так и норовят заграбастать себе часть драгоценных камней. Бриллианты являются самыми простыми, наиболее удобными драгоценностями для перевозки — они маленькие, но стоят целое состояние. «Блэк Даймонд» образовалось не от любви к быстрой езде и не из-за группы людей, которые мыслят схожим образом, а для того, чтобы выбивать дерьмо из каждого, кто пытается подобраться поближе к нам, чтобы обокрасть.

До этого мы перевозили партии бриллиантов на бронированных автомобилях, и это было возможно лишь при свете дня. Но автомобили очень легкие мишени — чертовски очевидные.

Поэтому, мы всё усовершенствовали.

Десять байкеров, шесть из которых загружены товаром, а четверо без. Мы ехали полностью вооруженные и готовые защищать груз. Мы держались подальше от полицейских сканеров, особенно, где располагались контрольно-пропускные пункты. Благодаря нашей изворотливости и находчивости наша жестокая слава постоянно росла.

Попытки грабежа все еще предпринимались, черт, скорее всего они будут всегда. Рейдеры отдали бы что угодно за возможность перехватить даже малую часть ценного груза. Кто бы ни попытал судьбу в погоне за легкой наживой в три миллиона фунтов в камнях?

Но мы никогда не выбирали один и тот же маршрут дважды, мы никогда не отпускали воров живыми, таким образом, мы и заработали репутацию жестоких и безжалостных убийц

После того как я разобрался с Нилой и всем дерьмом, что накипело во мне, я жаждал напасть в ответ. Я хотел, чтобы нас атаковали эти мудаки, так бы я смог воплотить свое желание кровавой расправы и преподать им урок. Я хотел борьбы.

Но ночь, как назло, была спокойной и тихой, за исключением рева наших байков, и доставка товара прошла как по маслу.

К тому времени как я забрался в кровать в четыре часа утра, я страдал от узла, что образовался в моем желудке от напряжения, и как бы я ни фантазировал о том, как трахаю Нилу — это не снимало его. Лежа в кровати, я погрузился в воспоминания о том, что произошло в лесу. Я крепко обхватил ладонью свой твердый член и представил, как погружаюсь в нее и показываю ей, что она никогда не сможет одержать надо мной верх, несмотря ни на какие ее изощренные действия. Я никогда не испытывал настолько сильного оргазма, настолько опустошающего. Ее рот подобен магической силе. Освобождение, которое она мне подарила, оставило меня совершенно растерянным и молчаливым, но это отличалось от ледяной тишины, что всегда до этого преобладала во мне.

Я был настолько вымотанным, что позволил своим внутренним барьерам пасть и расслабился впервые в своей жизни.

И я настолько неистово желал причинить ей боль, чтобы почувствовать это снова, чтобы посмотреть на все чему меня учили с другой, отличной стороны. Но неважно, насколько я желал преподать ей урок, я также хотел свести ее с ума от неземного удовольствия, чтобы она почувствовала то же самое, что и я.

— Ты знаешь, я могу и сама передвигаться. — Нила пыталась высвободить свое запястье из моей цепкой хватки

Ниши ноги — мои в дорогих дизайнерских туфлях, ее в сандалиях — неслышно ступали по восхитительному коридору, который был устлан красным ковром.

— Мне нравится осознавать, что у тебя нет иного выбора, кроме как идти следом за мной, мисс Уивер.

Она раздраженно фыркнула на выдохе.

Поворачивая за угол, я повел ее другим путем. Меня обуревало желание смутить ее. У нее не будет ни единого предположения, куда мы направляемся, до самой последней секунды.

— Ничего себе. — Нила немного замешкалась позади, ее взгляд задержался на внутреннем убранстве комнаты и настенных гобеленах. Красивые гобелены висели на двух этажах и были закреплены на латунных прутках. Изображения охоты на мифических существ — кровь хлестала из единорогов и грифонов, пронзенных пиками — были забавным декором.

— Кто делал все это великолепие? Твои предки?

Я рассмеялся.

— Ты что считаешь, что мы наделены способностями в сфере прикладного искусства? — качая головой, я добавил: — Мы не ткачи и уж тем более не обладаем мастерством швей. У нас есть дела и поважнее.

— Наподобие охоты?

Я кивнул.

— Среди всех прочих развлечений.

— Так кто сделал это?

Я нахмурился.

— Почему ты считаешь, что есть связь между чем-то, что привлекает взор и историей? Запомни, бриллианты покупают множество вещей, мисс Уивер. Пришло время, когда богатство приумножают, и покупка картин относится к этому.

Она вздрогнула всем телом, отводя взгляд в сторону.

Какого хрена она задрожала? Это закон, которому подчиняется мир. Всем известно, что богатые богатеют, а бедные готовы продать их души, чтобы только прикоснуться к этому великолепию

Тишина неловко повисла между нами, когда мы пересекли расстояние до другого крыла дома. Я провел всю свою жизнь в этой монолитной тюрьме и все еще мог потеряться здесь

Поворачивая за последний угол, Нила остановилась как вкопанная.

Я улыбнулся уголками губ.

— Увидела что-то знакомое?

Ее темные выразительные глаза расширились в ужасе.

— Ты не можешь привести меня сюда.

— Я могу, и я привел.

Перед нами располагались огромные двойные двери столовой.

Нила дернулась в моей хватке.

— Ты сказал, что я должна заплатить Первый Долг. Я уже заплатила один, когда ваши мерзкие партнеры по бизнесу вылизывали меня. Ты не можешь желать повторения того.

Я прорычал.

— Сколько сейчас время?

Ее лицо побледнело.

— Прости?

Я указал вниз по коридору, где солнце просачивалось через французские двери.

— Сейчас утро. Я приехал домой вчера поздно вечером, поэтому нагулял аппетит и, если мне не изменяет память, в это время люди обычно завтракают.

— Завтрак? — она дернулась на месте. — Ты заставишь меня есть в том же помещении, где твоя мерзкая семейка…

— Нет нужды повторять известные нам факты, мисс Уивер. Я в полной мере осознаю, что случилось с тобой в той комнате. Но, к сожалению, для тебя, мне на это наплевать. Я голоден. Ты голодна. У нас впереди долгий день, так что сейчас самое время, чтобы пойти и съесть гребаный завтрак.

Она склонила голову, когда из моего рта посыпались проклятья.

Чертов гребаный ад.

Почему я должен был покончить с Уивер, которая обладала бесконечной силой и интеллектом? Ее вопрос, который она задала чуть раньше, не прекращал звучать в моих ушах: «Что ты сделал?».

Как она сумела разглядеть мои изменения так ясно, настолько чутко? Даже моя семья не могла заметить вещи по типу таких, они могли что-то почувствовать и отметить изменения только в том случае, если я заходил слишком далеко, и им приходилось вмешиваться.

Я склонился к ней, мои глаза не повиновались грозной команде не смотреть на ее губы. Настолько розовые, чувственные, одно только воспоминание, как они ощущались вокруг моего члена, заставляло мое тело пульсировать от сильного желания.

«Ты хочешь поцеловать ее, признай это».

Я мгновенно подавил эту мысль. Поцелуй является эмоциональной связью — между нами никогда не произойдет поцелуя, потому что я не желаю никакой связи с этой женщиной. Я не могу позволить себе желать это.

— Я согласна с твоими доводами, что сейчас утро, и что мы должны подкрепиться, но, пожалуйста, Джетро, отведи меня в любое другое место. Черт, позволь мне съесть еду в собачьей конуре. Только не веди меня в ту комнату.

Мольба в ее голосе была отвратительна мне. Я предпочитал эту женщину, когда она противостояла мне, вместо ее мольбы.

— Даже не обсуждается. Джемстоун всегда проходит в этой комнате. Мы не будем изменять традиции ради кого-то, и особенно ради тебя.

Она сузила глаза.

— Джемстоун?

— Наша еженедельная обязательная встреча с братьями из «Даймонд». Пока ты прохлаждалась последние пару дней, некоторые работали. Данная встреча — это подведение итогов произошедших сделок и недельной выручки, тем более ты теперь — Хоук. Ты получила привилегию быть посвященной во внутренние дела нашей империи. Все удачно сложилось, не так ли?

Она пыталась вырвать запястье из моей хватки, но это не сработало.

— А ты не задумывался, что я не хочу быть частью всего этого?

Я ухмыльнулся.

— Ты что, считаешь, что у тебя есть выбор?

Мы недовольно сверлили друг друга взглядом.

Положив ладонь на дверь, я толкнул ее вперед и потянул Нилу в комнату, где происходила ее инициация в нашу семью.

Я посмотрел на Нилу.

Она уселась между Кестрелом и Фло. Первые двадцать минут встречи она была дерганной, злой и полностью бледной из-за того, что была возвращена в комнату, заполненную мужчинами, которые попробовали каждую частичку ее плоти.

Сейчас, по прошествии часа, она прекратила шипеть каждый раз, когда кто-либо из братьев задавал ей вежливые вопросы, она даже съела половину лосося и яйца-пашот с голландским соусом. Она отказалась от кофе, что напомнило мне, как она не выпила тот, что я принес ей в Милане; ее язык тела так и кричал о напряженности, я ожидал, что в любую минуту она упадет в обморок от мышечного истощения.

За прошедшие шестьдесят минут, мы обсудили успешную перевозку, которая произошла вчера ночью; редкую доставку бриллиантов свыше двадцати шести каратов, которая ожидается на следующей неделе; и политику, которая ведется на данный момент в Сьерра-Леоне. Скучные вещи для постороннего человека.

Но теперь она не посторонняя. Теперь она наша.

Больше чем мне бы того хотелось, я ловил себя, что смотрю на нее, мой взгляд возвращался к ней, вне зависимости от того, кто бы ни говорил. Она была единственной вспышкой света, которая находилась на противоположной стороне стола — персиковый вкус праздника посреди, облаченных в кожу, байкеров.

— Так, а теперь, что мы имеем по основному направлению, Джетро, тебе есть что рассказать. — Кат уперся взглядом в стол, будто опрашивая своих прилежных учеников.

Я напрягся на своем стуле, потому что все взоры в комнате обратились ко мне, включая и Нилу. Прошлая ночь была ужасно скучной. У меня не было ничего, что можно было добавить. Теперь, когда поел, я просто хотел покинуть комнату, покончить с долгом и пойти прокатиться на лошади. Мне нужно было убраться подальше из этого места и подальше от этих людей.

— Нет, мне нечего добавить. Ты все знаешь.

Дэниель рассмеялся, его волосы блестели от огромного количества геля, что был на них.

— Да, пап, заканчивай со всем этим скучным дерьмом. Давайте перейдем к более приятной части.

Нила замерла; ее темные глаза сверкнули, впиваясь взглядом ненависти, направленным на моего младшего брата, который сидел на противоположной стороне стола от Нилы.

Не могу сказать, что виню ее за это; чувство, которое мы испытали — взаимно.

Дэниель издевался над Нилой, облизнув губы, он послал ей воздушный поцелуй.

— Я хочу посмотреть, как наша гостья отреагирует на это.

Мои кулаки сжались на столе.

Кестрел придвинулся к ней, подталкивая ее плечо своим. Достаточно громко чтобы его голос был услышан, он проговорил:

— Все хорошо, Нила. Ты сидишь за правильной стороной стола, я не дам ему обидеть тебя.

Нила напряглась, когда повернула голову, чтобы посмотреть на него. Она нашла своими глазами его, ее подбородок приподнялся со странной смесью любопытства и вызова.

Секунда превратилась в затяжной момент, но они все еще смотрели друг на друга.

Что за черт?

Наконец, Нила кивнула, ее темный высокий хвостик был перекинут на плечо. Не отводя взгляда от Кеса, она мягко проговорила:

— Спасибо.

Когда Кес смотрел, его золотистые глаза, которыми обладали все мужчины Хоук, сияли.

— Всегда пожалуйста. — Что-то промелькнуло между ними. Что-то, что я сразу возненавидел.

Проведя рукой по его темным волосам, по серебристым прядям, Кес оторвал взгляд от Нилы и посмотрел в упор на меня.

— Ты можешь просто прийти ко мне, когда будешь чувствовать себя разбитой.

Ах ты, жалкий ублюдок.

Я сжал руки в кулаки на коленях.

Кес откинулся назад на стуле и опустил руку — ту самую, на который была татуировка птицы — под стол.

Нила отскочила на милю.

Он прикоснулся к ней! Этот гребаный мудак прикоснулся к моей собственности.

В то момент как Нила подскочила, Кес отодвинулся, и на его губах заиграла самодовольная улыбка.

— Прости.

— Не трогай меня, — прошипела она.

Какое-то странное тепло разлилось у меня в груди. Тепло? Как такое возможно, если мое сердце заполнено холодом.

Мои губы дернулись, я был просто неспособен скрыть свое самодовольство. Нила могла быть заинтригована или ее мог привлекать Кес, но это мой член был в ее рту, а мой язык был в той симпатичной киске.

Обаятельная улыбка Кестрела поникла. Он всегда слишком высоко о себе думал. Только потому, что клубные шлюхи предпочитали его, это не значило, что он лучше нас. Хотя он был моим любимчиком, но я не стал бы терпеть его охоту за моей добычей.

Кес наклонил голову, включив все свое очарование и этот щенячий взгляд, который расплавил трусики многих женщин.

— Я только хотел подбодрить тебя. Извини, если этим оскорбил.

Нила скрестила руки, прерывисто дыша. Прежде чем она успела ответить, один из братьев из «Блэк Даймонд» начал бормотать с другого конца стола.

— Да. Прости, если мы оскорбили тебя тогда.

Нила подняла голову.

Дэниель ударил его по руке.

— Что за хрень, мужик?

Глупый Дэниель.

Он не понимал, как разрушить человеческую психику. Сначала жестокостью — разорвать такое могущественное понятие неприкосновенности в клочья. Затем нежностью — заверить, что зашли слишком далеко и обещать безопасность.

Сейчас происходил второй этап.

Я видел, как то же самое происходило с матерью Нилы. Я наблюдал, как она попала под чары моего отца.

Это случится и с Нилой.

Мое сердце замерло от мысли, что она будет смотреть на меня так, как ее мать смотрела на моего отца. Не со страхом, паникой или ненавистью во взгляде, а с доверием, счастьем и… привязанностью.

— Простите, что? — прошептала она, практически потеряв дар речи от удивления.

Брат, который говорил, зрелый мужчина с козлиной бородкой, мило улыбнулся.

— Ты должна понять, это был наш способ поприветствовать тебя в нашей среде. Тебе не следует нас бояться.

Она расправила плечи.

— Я и не боюсь.

Я с трудом сглотнул, незнакомые эмоции заползли в мою грудь. Проклятье. Ревность. Опять. Я чертовски ревновал ее к мужчинам за этим столом. Я хотел оторвать их бошки за то, что попробовали то, что принадлежало мне.

«Притормози, Джет».

Мой отец был прав, когда отдал ее братьям в тот момент, как она прибыла. Если бы он приказал, чтобы я раздел ее и заставил обслуживать всех вновь, я бы снял меч со стены и прирезал его.

Я бы не смог стоять за его стулом. Хотя прошло всего несколько дней, случилось очень много всего. Нила превратилась в ту, что свела меня с ума, и превращала всё в хаос, которым так умело управляла.

Пока Нилу облизывали и ласкали, я вел сложный бой с чувством собственничества. Я сказал, что согласился с тем, чтобы разделить ее, но на данный момент это все была гребаная херня…

Сейчас, я бы ни за что не смог поделиться ею.

Никогда.

Она была моей.

Не моих братьев, не моего отца, и уж точно не клуба байкеров, которые были моими приспешниками.

Моя.

Еще один брат прорвался сквозь мои мучительные раздумья, сказав Ниле:

— Это был особый случай, поприветствовать тебя в нашей семье. Мы все чествовали то, что ты стала частью нас.

Лицо Нилы исказилось в отвращении.

— Частью вас?

Я встрял, прежде чем кто-нибудь еще сделала это. Был способ объяснить всё, чтобы в этом был смысл, не опровергая фактов.

— Мы все попробовали тебя. Каждый из нас облизал какую-то твою часть и поглотил твой пот, твои слезы, твои страхи. Никакое другое посвящение не могло сломать барьеры между новичками и старичками лучше, чем обнажить тебя.

Челюсть Нилы буквально упала до стола. До того же самого стола, на котором я разложил ее и погрузил свой язык внутрь ее киски.

Черт, не стоит об этом думать.

Мой член мгновенно затвердел. Я заерзал на месте, вспоминая, как в лесу она делала мне минет. Я очень сильно кончил. Спустив все в ее прекрасное горлышко.

Я чувствовал, что Кат смотрел на меня, прожигая своим взглядом мою кожу.

— Что ты сказал? — прошептала Нила, все ее тело напряглось.

Кат выпрямился на своем стуле во главе стола, сцепив руки перед собой.

— Джетро прав, Нила.

Нила.

Я ненавидел, что все называли ее Нила. Они не имели права использовать ее имя. Если кто-нибудь и должен обращаться к ней по имени, так это только я.

«Почему ты не делаешь этого? Она хотела. Она достаточно решительно просила об этом в лесу».

У меня не было ответа на этот вопрос. И у меня не хватало смелости найти его.

Нила покачала головой, уставившись на моего отца.

— Это одна из ваших игр разума?

Кат сдержанно улыбнулся.

— Никаких игр. Я уже говорил тебе, теперь ты часть нашей семьи. Тебя будут уважать и чтить. Ты будешь заботиться о нас, так же как о своей собственной родне.

— Да ни за что, — выплюнула она.

Кат хихикнул.

— Твоя мать говорила то же самое, но, в конце концов, она охотно заплатила последний долг. Зверушка так долго могла ненавидеть своего владельца. Но подсластите это теплом, безопасностью, добротой и хорошей едой и вскоре… у тебя не останется выбора, кроме как отпустить ненависть из сердца и принять ту жизнь, что мы предлагаем.

— Жизнь, которую вы украли.

Он кивнул.

— Жизнь, которую мы должны украсть. Но также и жизнь, которую мы будем продолжать поддерживать, пока есть полное повиновение, — его взгляд впился в мой. — Расскажи, как идут дела, Джет. Как прогресс? Ты следуешь моим инструкциям?

Ни одной.

Я не следовал ни одному чертовому правилу. И все же… что-то произошло в лесу, после того как я поймал ее и взял что-то у нее. Между нами что-то проскочило. Что-то, что я никогда не хотел делить ни с одним человеком, потому что это заставило меня почувствовать себя слабым.

Игнорируя вопрос, я выпрямился.

— Первый Долг будет заплачен сегодня.

Нила втянула в себя воздух. Ее страх перед неизвестностью прекрасно справлялся с работой, так даже я бы не смог.

Кат расслабился.

— Отлично.

Секунды пролетали.

Молчание повисло над столом, затем Нила выплюнула:

— Вы так быстро забыли мое обещание, мистер Хоук?

Все за столом замерли, взгляды мужчин метались между худенькой швеей и их лидером в кожаном жилете.

Кат напрягся.

— Нет, не забыл.

— Я имела в виду именно то, что сказала, — прорычала Нила. — Я убью вас. Вы можете притворяться, что вы добры и будете поддерживать мое хорошее самочувствие, но я никогда не забуду, что вы сделали.

Я встал и громко хлопнул ладонями по столу.

— Мисс Уивер!

Она резко повернула голову в мою сторону, ее темные глаза засверкали.

— Я с тобой разговариваю? Ты такой же ужасный, как и он. Я подумываю и тебя тоже убить.

Мое сердце бешено заколотилось, заменяя лед волнением.

Волнением? Как, черт побери, она ставила меня в тупик и вытаскивала такие странные реакции?

— Ох, ты можешь попытаться. Посмотрим, кто выиграет. Закаленный охотник или неуклюжая портниха? Я уже знаю, на кого поставлю деньги.

Нила отодвинула стул и резко встала. Казалось, она набросится на меня через стол, чтобы ударить.

Кат крикнул:

— На выход. Все!

Черт.

Отрывая взгляд от дрожащей, взбешенной женщины передо мной, я пробормотал:

— Кат, позволь…

Наказать ее.

Трахнуть ее.

Разрушить по моим собственным правилам.

Всё, что угодно лишь бы ты не трогал мою собственность.

Отец сжал губы, указывая рукой на дверь.

— На выход. Я не буду повторять.

Братья встали, их стулья проскользили по толстому ковру, прежде чем они исчезли за дверью.

Дэниель, Кес и я не двигались.

Нила замерла на своем месте.

Кат приподнял бровь.

— Помнится, я приказал вам выйти.

— Что? Всем? — не веря спросил Кес.

Кат не ответил, лишь с негодованием пялился на нас, показывая свое звание; и тот факт, что он был не только нашим отцом, но и нашим президентом, перевесил наше неповиновение.

Мои братья встали.

Я стиснул зубы, когда Кес положил руку на плечо Нилы, и они обменялись взглядами, отчего в моем животе испарился весь лед, превратившись в ядерную смесь.

Нила мило улыбнулась, встала и пошла к выходу.

— Не вы, мисс Уивер. Нам с вами надо немного побеседовать, — спокойно сказал Кат.

Нила закрыла глаза, борясь с паникой. Когда она открыла их вновь, там осталась лишь безрассудная решительность.

Я хотел что-нибудь сказать, но мой язык превратился в бесполезный кусок мяса.

— На выход, Джетро. Я не буду повторять еще раз.

Кивнув отцу, я направился к выходу. Нила отказывалась встречаться со мной взглядом, когда я, следуя за братьями, выходил из комнаты.

Последнее, что я слышал, когда дверь закрылась, был голос моего отца:

— Ну, вот теперь мы одни, милая. У меня есть кое-что, чем бы я хотел поделиться с тобой.